CC BY
36
УДК 37:316.344.32 ББК 74:66.3 (2)1
ОБРАЗОВАНИЕ В КОНТЕКСТЕ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ
Белозерцев Евгений Петрович,
заслуженный деятель науки РФ, доктор педагогических наук, профессор Воронежский государственный педагогический университет (г. Воронеж)
Аннотация. В контексте современных сложившихся обстоятельств и в связи с геополитическими событиями, автор размышляет о различных состояниях Человека и его образовании; педагогике как гуманитарном знании о развивающемся человеке в развивающемся мире, в конечном итоге, возвращается к вековечным ценностям нашей истории и культуры.
Ключевые слова. Русофобия, Русский мир, Человек, интеллигент, аристократ, элита, «образован-щина», «элитарщина», образованный человек, образование, современная педагогика.
EDUCATION IN THE CONTEXT OF GEOPOLITICAL EVENTS
Belozercev E.P., honored worker of science of the Russian Federation
Dr. Pedagog. Sci., Prof.
Voronezh State Pedagogical University
Abstract. In the context of contemporary circumstances and in connection with the geopolitical events, the author considers it as a necessary stimulus to thinking about the different states of man and his education; pedagogy as humanitarian knowledge about the developing man in the developing world, eventually returns to the everlasting values of our history and culture.
Key words: Russophobia, Russian world, man, "intelligent", elite, "obrazovanshchina", "elitarshchina", education, educated man, modern pedagogy.
В сложном, противоречивом, порой взаимоисключающем диалоге геополитиков не теряется фундаментальное понятие всех времен и всех народов - образование. Образование в последние годы превратилось в интеллектуальный фон, фактор, предпосылку, условие развития Мира (Образование для XXI века), Европы (Болонский процесс), России (модернизация) и состояния ее граждан.
И именно потому, что образование - понятие фундаментальное, его можно понять, почувствовать и принять, преодолев непонимание на уровне геополитического контекста. Целостное принятие образования возможно, если мы понимаем Время, в котором живем; любим место своего развития;
уважительно относимся к наследию, нам доставшемуся.
Начало XXI века характеризуется рядом геополитических событий, которые заставляют обращаться к фундаментальному понятию, уточнять его, формулировать философские, историкокультурные и психологопедагогические основания образования.
Современные сложившиеся обстоятельства в мире таковы, что можно говорить о доминировании у определенной части населения Земли не просто неприязни к России и русским, а вполне сложившейся и постоянно проявляющейся русофобии как целостной идеологии, «то есть особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, свою систему
понятий и свою историю генезиса и развития в западной культуре, а также свои типичные проявления» [1].
Ярчайший пример этого дала современная Украина: русские по происхождению и культуре люди нашли смысл жизни в яростном отрицании собственной природы, в демонстрации самоубийственной ненависти к ней. Создание заново не только национальных элит, но целых обществ, основанных на русофобии, как главной национальной идее, представляют нам Польша и Прибалтика.
По мнению специалистов, русофобия как идеология возникла одновременно с возрождением русской государственности в ХУ-ХУ1 веках и связана главным образом с польским военным проникновением на восток, на русские земли, когда католическая страна Польша исторически была основным источником «разоблачительной» информации о русских для Западной Европы.
«Постепенно сложился специфически европейский комплекс идей о России. Утвердилась единая система понятий, знаков, символов, метафор и определений, через которые стало принято описывать Россию или что-либо русское, и всегда это имело радикально негативную оценку. Эта система взглядов в почти неизменном виде существует в западной культуре до сих пор.
Итак, русофобия - это западная по происхождению идеология, утверждающая злую природу русского народа. Согласно с нею, русский народ наделяется некими уникальными свойствами, обуславливающими его тягу ко всему низменному. Русские представляются неспособными ко всему тому, что составляет человеческое достоинство у других народов, и это объясняется генетически и культурно-исторически. Логика русофобии основана на противопоставлении русского и европейского как дурного хорошему. В связи с этими свойствами русские, как народ, видятся принципиально враждебными Западу, а Россия - как сущностно иная, чуждая цивилизация.
Русофобский образ состоит из ряда идеологем, которые стабильно воспроизводятся из века в век. Согласно ему, русские - это народ, не способный к самоуправлению и потому вожделеющий рабского состояния. Форма правления в России - всегда тирания, подразумевающая абсолютную власть правителя и слепое ему подчинение. На основе этих характеристик построены целые исторические концепции. Согласно им, русская «культура тирании и власти» обусловлена сочетанием византийского Православия и татарского деспотизма. Таков в целом русский образ в западной культуре: это большая страна, во всем обратная цивилизации, населенная рабским народом, нелюдьми, слепо подчиняющимися
всевластным правителям, страна повсеместной жестокости и насилия, агрессивная в отношении всего остального мира, желающая его подчинить и уничтожить все доброе на земле. Это «Империя Зла» - очень точная формулировка западного восприятия России. Для самого Запада русофобия является основой для чувства превосходства, а оно само по себе требует постоянного самоутверждения» [2].
Русофобия как идеология до сего времени не имеет продуманных преград к распространению; и даже существует обратная политкорректность, толерантность, способствующие русофобским высказываниям. С сожалением приходится признать, что русофобская информация является частью информационной среды современных русских. В последнее время особенно стало понятно: трудно быть русским. Однако не быть русскому русским можно оценить как преступление и самоуничтожение. Должно быть противостояние русофобии!
Реально оно существует. Более 20 лет новейшей истории Всемирный Русский Народный Собор -общественное движение граждан России - решает три задачи: размышляет о месте России в судьбе человечества; вырабатывает и предлагает гармоничную форму общественного устройства; прогнозирует завтрашнее, заглядывает в будущее русского народа.
В 2001 году на VI Соборе - «Россия: вера и цивилизация. Диалог эпох» участники обсуждали: «Является ли Россия особой, уникальной, самостоятельной цивилизацией, равновеликой Западу, Индии или Китаю?». Ответ на вопрос оказался утвердительным. Каковы аргументы положительного ответа, к которым обращались участники дискуссии: 1) упоминание творческого наследия выдающихся русских и зарубежных исследователей, признававших Россию самостоятельным, самобытным обществом (Ник. Данилевский, Арн. Тойнби, О. Шпенглер и др.); 2) возникновение в начале XX века яркого направления в гуманитарной науке - русской религиозной философии; 3) теоретические разработки историков; 4) выдающиеся достижения в культуре, искусстве, технике; 5) исторический опыт России, ее способность находить неповторимый национальный ответ на вызовы времени, ее уникальная роль в переломные моменты человеческой истории.
В октябре 2013 года участники XVII Всемирного русского Народного Собора продолжали коллективно обсуждать цивилизационную проблему и, учитывая события последних лет, отвечали на вопрос: может ли Россия по-прежнему считаться великой цивилизацией, сохранили ли мы это право?
Участники Собора пришли к следующему выводу: «Да, Россия - это страна-цивилизация, со сво-
им собственным набором ценностей, своими закономерностями общественного развития, своей моделью социума и государства, своей системой исторических и духовных координат» [3].
В своем выступлении Святейший Патриарх Кирилл на открытии XVII ВРНС сказал: «Ценность любой цивилизации - не в том, во сколько миллиардов долларов оценивается ее совокупный продукт за истекший год, и не в том, сколько у нее приверженцев на сегодняшний день. Ценность любой цивилизации - в том, что она несет человечеству. И перед каждой цивилизацией стоит вопрос: способна ли она отражать в мыслях, чувствованиях, словах и делах ту непреходящую правду, которая имеет значение в вечности?» [4].
Далее Святейший назвал своеобразные признаки России как современной цивилизации. «Это наш опыт строительства справедливых и мирных межнациональных отношений. Не было на Руси народов-господ и народов-рабов. Россия никогда не была тюрьмой народов, здесь не было народов первого и второго сорта. Не в этом ли кроется глубинное народное противление фашизму, который предлагал совершенно иную концепцию межнациональных отношений? Но, кроме того, мы как цивилизация имеем особый опыт многополярного и многоукладного бытия. Мы имеем традицию самоограничения, столь важную в обстановке надвигающегося дефицита ресурсов и острого экологического кризиса. Это концепция нравственных ценностей, не позволяющая девальвировать институт семьи и разрушить жизненные ориентиры личности, а также Богом определенные отношения между мужчинами и женщинами.
Особой национальной идеей, пронизывающей нашу историю и культуру на протяжении многих веков, является идея человеческой солидарности. Со времен Крещения Руси слова Спасителя о том, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13), подобно камертону настраивали мысли наших предков на служение евангельскому нравственному идеалу. Иван Алексеевич Ильин определял государство исключительно через понятие солидарности, называя его «организованным единением духовно солидарных людей» [5].
Объективно противостоит русофобии такое понятие, такой реальный процесс, как «русский мир», который может стать частью национальной идеологии.
Русский мир, как исторический факт, культур-но-цивилизационное явление, феномен, включающий в себя Россию и русское зарубежье, не только русских, россиян, соотечественников в странах ближнего и дальнего зарубежья, но и иностранных граждан, говорящих на русском языке, и изучающих
или преподающих русский язык, тех, кто интересуется Россией, кто неравнодушен к ее настоящему и будущему; повседневность бытия, модель, образ, особое понятие существует на протяжении почти 150 лет; является примером культурной константы, межкультурного взаимодействия, серьезного повода для понимания истории России, ее современных возможностей в экономике, науке, образовании.
В последние годы соотечественники в разных странах мира, их жизнь и заботы составляют одно из основных направлений внешней политики Российской Федерации. Федеральные министерства и ведомства имеют сегодня нормативно-правовые документы и ежегодные планы по конкретным направлениям поддержки выходцев из России. Важнейшим является Федеральный закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом». За сравнительно короткое время в более чем 40 странах мира открыто 90 центров «Русского мира».
В 2007 г. создана Ассамблея Русского мира, которая в День народного единства ежегодно собирает тысячи представителей различных общественных, некоммерческих, волонтерских организаций из 80 стран мира, что свидетельствует об исторической миссии многомиллионной диаспоры, причастности к проблемам нашей страны, заинтересованность в сохранении ее ценностей и традиций. В этом же году создан Фонд «Русский мир».
Активные инициативы Ассоциации исследователей российского общества (АИРС - XXI) в последние годы привели к значительному и масштабному издательскому проекту в шести томах, посвященному истории Русского мира в XX веке.
В общественный и научный лексикон понятие «Русский мир» и проблематика Русского мира стремительно вошли в последнее десятилетие. До этого Русский мир имел мифологизированное содержание религиозного или художественного наполнения. Сегодня можно и нужно говорить о довольно основательном концептуальном категориальном оснащении одного из фундаментальных гуманитарных понятий.
Русский мир - «международное трансгосударственное и трансконтинентальное сообщество, объединенное причастностью к России и лояльностью к русскому языку и культуре» (В.А. Тишков);
«цивилизационное, социокультурное и наднациональное пространство, охватывающее около трети миллиарда русскоязычных людей или почти каждого двадцатого жителя планеты, которые обладают духовными и ментальными признаками русскости и неравнодушны к судьбе и месту России в мире» (О.Н. Батанова) [6].
Теперь имеются геополитическая и геоэкономическая трактовки Русского мира (В.Л. Цымбурс-кий и П.Г. Щедровицкий).
Названы опоры Русского мира: 1) православие; 2) русская культура и русский язык; 3) общая историческая память и общие взгляды на общественное развитие (Г.В. Друзенко) [7].
Проблематика Русского мира основательно представлена в доступной базе данных
(http://www.russkiymir.ru/russkiymir/ru/analytics/ research/news0005.html; http://www.airoxxi.ш/хх ).
Мы обращаем внимание на противоестественность механической картины мира. «Мир, по христианскому воззрению, это не мертвая движущая система, не бездушный механизм, не объект для экспериментов, но живой, целесообразно устроенный, прекрасный и целостный организм, соответственно требующий к себе разумного и благоговейного отношения со стороны человека» (разрядка - Е.Б.) [8].
Можно ли добиться такого состояния, когда человек хочет, стремится и выстраивает свои отношения разумно и благоговейно к миру, в котором рождается, растет, развивается, формируется, воспитывается, становится, решая три задачи - кем быть, каким быть, с кем быть?
Можно и нужно! Для этого необходимо проявить мужество и признать, что евроамериканская модель образования формирует в русским самосознании «сильное чувство затравленности», стабилизирует такое состояние, когда «у русских нет господствующего позитивного самообраза, что делает их очень зависимыми от внешних оценок. Соответственно возникает и болезненная зависимость от русофобских отзывов со стороны» [9].
«Русский мир» представляет шанс, он неизбежно заставляет возвратиться к философии отечественного образования с целью преодоления «вывертов» модернизации современного образования. Подвижники Русского мира среди главных его опор не называют образование, но, кажется мне, - подразумевают. Философия русской школы давно сформулирована в истории государства российского.
Как можно интерпретировать главные опоры «Русского мира», имея в виду отечественную школу, русскую школу, вообще образование?
Православие. Российскому обществу еще предстоит осмыслить и понять все трагические последствия секуляризованной России, секуляризованного образования, секуляризованного человека. При этом надо иметь в виду, что доминирующая сегодня, так называемая, демократическая и либеральная интеллигенция настойчиво продолжает прежнюю линию - поиск антироссийской модели устройства нашего общества.
Реформы последних лет, так называемые инновации в образовании и педагогике продолжают, углубляют процесс секуляризации: образование для человека без духовной составляющей; педагогика без связей с идеями святоотеческой и опытом народной педагогики. Ложь продолжается.
Обращаясь к культурному наследию России, вникая в исторические, философские, археологические, фольклорные, литературные, педагогические произведения, приходим к выводу о том, что не обращать внимания на религиозный компонент нашего бытия не просто ошибочно, но и методологически не верно, более того, невежественно. Любые варианты аргументации, исключающие веру из тем научной дискуссии приводят к неправильным выводам, ложным подходам и неадекватным методам, что свидетельствует о секуляризированном знании.
Отметим, что религия и философия в отношении к педагогике занимают особую позицию в гуманитарном знании, поскольку педагогике, в сущности, нужно философское и религиозное обоснование, то есть связывание с целостной жизнью. Педагогика, привитая к религиозному корню, благодаря дог-матико-канонической стабильности, заведомо избавлена от множества антиномий, неопределенностей, несуразиц, связанных с обоснованием цели и принципов воспитания, разработкой и иерархичным выстраиванием ведущих категорий и т.д. Православное христианство предлагает нам целостный взгляд на человека, культурнообразовательную среду и особенности ее организации, специфику взаимодействия в схемах типа «Мир и человек», «Бог - человек», «человек - человек», «человек - окружающая среда» и т.д.
Предложить вариант развития российского общества, принятого большинством граждан, можно только в одном единственном случае - выстроить траекторию развития современного общества как органически продолженное развитие предыдущей истории и культуры. И только в этой системе координат может быть правильно сформулирована идеология, содержание и технология совершенствования современного российского образования.
Мы имеем богатейшее наследие святых отцов церкви, любомудров, религиозных философов, ученых различных отраслей знания. Оно, к великому сожалению, существует объективно независимо от нас, не узнанное большинством и не полюбившееся многим из нас.
Наследие может быть каким угодно разнообразным и богатым, но если мы о нем лишь знаем и помним, но не обращаемся к нему, не востребуем, оно, даже будучи осовременено яркими обложками и красивыми словами, все равно будет лежать мертвым
грузом. Жизнь, культура, образование, которые нам предшествовали, становятся живой традицией лишь тогда, когда мы в них действительно нуждаемся.
Русская культура и русский язык. Русская культура, освященная Троицей и пронизанная триединством, своим кодом имеет русский язык.
Одна из замечательных характеристик неповторимой культуры нашего народа - православные корни, освященные Рублевской Троицей. На протяжении столетий Русь, Россия умножала славу и могущество, укрепляла государственную власть, отбивала нападения врагов, расширяла свои границы, руководствуясь и вдохновляясь святым правилом митрополита Филарета: «Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божи-ими». Данная триада четко выражает ответственность каждого гражданина за здоровье общества, состояние национального самосознания, крепость православной государственности.
В истории и культуре России есть блистательный факт появления триединой формулы, составляющей основу русской идеологии. Вспомним, что такая формулировка появилась в контексте событий и настроений российских граждан в ходе Отечественной войны 1812 года. Тогда появился и приобрел величайшую популярность призыв «За веру, Царя и Отечество!». В нем ладно соединялись смыс-лоопределяющие для русского человека ценности.
XIX век ознаменовался ставшей широко известной триадой, которая иногда называется уваровс-кой: «Православие. Самодержавие. Народность». Появление ее - уникальный факт истории и культуры нашего отечества. Надо признать, что уваровская триада на многие десятки лет стала объектом и предметом специальной самостоятельной дискуссии, участники которой обсуждали различные стороны идеологии России, не скрывая своих взглядов и не сдерживая эмоций, поскольку жизненно важной была для них эта тема.
При разном отношении к «уваровской триаде» надо признать, что министр сумел понять и выразить настроение российского общества, сформулировал целостную концепцию русской идеологии, лаконично, в трех словах определил сущность, содержание, структуру живого организма, имя которого - Россия. Вполне понятно, что в наши дни «уваровская триада» в формулировке XIX века не может быть идеологической основой современной России. Но также понятно, и это признают многие современники, органичной и перспективной идеологией сегодня сможет стать только система идеалов, норм и ценностей, обнаруживающая генетическую культурноисторическую связь с триадой министра просвещения.
Основоположник отечественной педагогики К.Д. Ушинский оставил свою триаду: «Народность. Православие. Наука», полагая, что она станет нашим духовнообразовательным наследием.
Факт принадлежности К.Д. Ушинского к истории и культуре России, значение его личности, ценность его наследия раскрываются в постановке самых разных и важнейших вопросов о народном образовании, понимаемом не только в этническом, но и в самом широком историософском и антропологическом контекстах.
Три идеи и три принципа Ушинского, как показывает наша история и наша культура, являются основой строительства образования в России. Идеологию, содержание и технологию отечественного образования пронизывает триединство, которое и может стать алгоритмом возрождения образования в современной России. К.Д. Ушинский неоднократно отмечал, что основная идея народного образования - есть идея глубоко философская, религиозная и психологическая; воспитание - преднамеренная деятельность, осуществляемая школой, воспитателями, наставниками; «непреднамеренные воспитатели» - природа, семья, общество.
Наследие К.Д. Ушинского отвечает на вопроша-ния современников и помогает преодолевать педагогические предпочтения и штампы, определяет вектор развития отечественного образования при соответствующем к нему отношении.
Многолетние размышления о научной и практической педагогике, а особенно анализ диссертаций, монографий, учебных пособий, защищенных и опубликованных в последние годы, позволяют заметить высокую степень субъективизма, личных пристрастий, симпатий или антипатий, что приводит к довольно вольному обращению с содержанием и количеством таких важных категорий, как закономерности, принципы, да и других педагогических понятий. По нашему мнению, в деле образования каноническим подходом может быть и должна стать триединость. В работе со студентами, аспирантами и коллегами пришел к выводу о самодостаточности триады для понимания истории образования, сегодняшнего состояния и его перспектив.
На рубеже XX и XXI веков, осмысливая исто-рикокультурное наследие, философию, историю отечественного образования, удалось сформулировать триединство нашего образования: три задачи отечественного образования - интеллектуальное, духовное, физическое развитие человека; три урока отечественного образования; три тенденции развития образования; три константы, три функции, три ценности, три идеи, три принципа образования (В.В. Розанов). Триединство отечественного образования
естественным путем гармонично соединяет святоотеческое и светское; историческое - культурологическое - философское; государственное - общественное - персоналистическое наследие [9].
Общая историческая память и общие взгляды на общественное развитие. По существу речь идет об уникальном феномене русской нации - соборности - при общей исторической памяти и общих взглядах - «единство во множественности».
Идея соборности уходит своими корнями во времена древние, в дохристианскую Русь. Однако стержнем и основой русской соборности является православная вера, митрополит Иларион и его «Слово о законе и благодати», Сергий Радонежский, его жизнь и деяния. Истоками соборности стали также крестьянская община, артели и другие социально-исторические институты, возникавшие в Отечестве. В XVI-XVII вв. в России для совета и принятия решения по важнейшим государственным делам проходило собрание светских и духовных чинов - Собор.
Соборность, по В.И. Далю - сносить, свозить, связывать в одно место, стаскивать и соединять, совокуплять, приобщать одно к другому, скоплять.
С.Н. Булгаков связывает особое состояние души - соборность - с инстинктом национальности, который в процессе сознания переживается как некоторое глубинное, мистическое влечение к своему народу, что в конечном итоге рождает «крылья души». Соборность, по С.Н. Булгакову - натуральное единство, нахождение себя в единстве с другими; переживание соборности - реальный выход из себя; «всякое чувство соборности человек переживает как некоторый эротический пафос, как любовь, которая дает любящему особое ясновидение относительно любимого. .. .И то, что происходит в индивидуальной любви, бывает и с любовью к родине, из которой и родится вера в национальное призвание».
И.О. Лосский утверждал, что «соборность означает сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям».
Современный исследователь данного феномена Е.С. Троицкий убежден в том, что соборность является одним из главных понятий русской философии, православного богословия, нашего национального идеала - Русской идеи; соборность объединяет комплекс многообразных взаимосвязей и отношений: человек - нация, человек - природа, человек - личное «Я».
Идея соборности рождается из особого понимания и предназначения человека и национального дома.
Что означает соборность для образования? Единение множества «Я», жизнедеятельность которых сосредоточена в образовании; единение вокруг об-
щего дела, для достижения главного смысла и предназначения системы - сохранения единства индивидуального, коллективного и общественного: каждый сохраняет свою самоценность, свое «Я», остается самим собою, вносит в совместную жизнедеятельность свое личное, персональное, обогащает ее.
Соборность для образования - это взаимное духовное, душевное обогащение как условие успешного функционирования и развития каждого индивида, каждого субъекта, каждого человека.
Можно и нужно добиться такого состояния, когда человек хочет, стремится и выстраивает свои отношения разумно и благоговейно к миру, в котором рождается, растет, развивается, формируется, воспитывается, становится, решая три задачи - кем быть, каким быть, с кем быть.
Для этого, вместо увлечений моделями, технологиями, ЕГЭ, бюрократическими изысками, необходимо обратить внимание на человека, его историческое и современное состояние, ибо человек -смысл, цель, субъект образования, состояние человека - есть текущий результат образования, состояние народа - есть глобальный итог образования; педагогика - интегральная гуманитарная наука о развивающемся человеке в развивающемся мире.
Вспомним: самое лучшее и самое худшее в человеке проявляется в новых, более сложных условиях. Условия современного человека непридуманно сложные, ибо он оказался между двумя веками, между двумя государственными устройствами, между многообразными идеологиями, парадигмами, теориями, ценностями. Это время безвременья.
В таких условиях человек вынужден исполнять вековечные, историей и культурой обусловленные роли: дочь - сын, сестра - брат, жена - муж, внучка -внук, невестка - зять, ученица - ученик, соседка -сосед, племянница - племянник, гражданка - гражданин, профессионалка - профессионал, патриотка -патриот. Исполняются роли в обстановке повальной девальвации образов и смыслов социальных ролей.
В 1991 году наш современник, истинный интеллигент, писатель Валентин Григорьевич Распутин в газете «Советская Россия» (№19) и журнале «Москва» (№2) обратился к читателям с открытым письмом «Из огня да в полымя. Интеллигенция и патриотизм», в котором он подвел некоторый итог давней дискуссии, выразил собственное мнение о роли интеллигенции в российском обществе.
Интеллигенция по В. Распутину, «беспочвенна неинтеллектуальна, не испытывала, как правило, привязанности к родной земле, и, живя в ней духовным отечеством почитала Запад, издевалась над религиозностью народа, не понимала и не в состоянии была понять собственное призвание России и харак-
тер ее мучительного несоответствия так называемому цивилизованному миру и спотыканья в нем, надменна и притязательна, и она претендовала на роль чувствилища народа, его ума и совести, на духовное и нравственное учительство, на исключительность. Можно бы сделать попытку понять ее, можно бы с грехом пополам согласиться с ее притязаниями на передовизм и особого рода просвещенность, ведь первые отряды этой интеллигенции были бескорыстны, ничего для себя, все для общего дела, подкупали самоотверженностью, горением, сектантским товариществом, тренированностью ума и воли, хождением в народ, беспокойством, неподкупностью. Было к чему честному незрелому уму прилепиться, и можно бы с некоторыми оговорками согласиться с ними, если бы пути России лежали там, куда они ее тянули. Но века истории, века борения ее самой с собой, насилия над ее духовным звуком показали - и почему мы закрываем глаза на эти уроки? - что судьба России самопутна, и только на собственном пути, а не через колено, она может развиться в полную силу и полный рост...
Но в народе всегда жило другое представление об интеллигенции. Эту он и за интеллигенцию не считал - так, накипь, которая бурлит и выплескивается за края нормальной жизни. Он и теперь, наблюдая ее бессменную вахту на «голубом экране» и на страницах большинства газет и журналов, воспринимает ее галдеж с терпеливым прищуром: мели, Емеля, твоя неделя... Она глаголет, в основном, для самой себя. Правда, размножаемая десятилетиями на конвейере образованщины, она неимоверно разрослась, из замкнутого «ордена» превратившись в болезненночувствительную и соци-альнонеопределенную «полу»: полуинтеллигенцию, полуобщество, полукласс, наполовину развращенную, наполовину неудовлетворенную, от полумерности своей ищущую полноты и не знающую, как и где ее искать.
У нас это издавна: своя своих не познаша. Еще и слово «интеллигент» не проросло в России, а направление, связанное с этим понятием, жило и теплило жизнь, вбирая в себя духовное и мирское, учительное у одного и отзывчивое у другого. В нем словно бы свершалось таинство брака между мирским и духовным, русский доморощенный ум, как впрочем, и поступок, не мог тогда не находиться под сенью духа.
Настоящий интеллигент не кичился тем, что он интеллигент, и уж тем более не брал на себя роль умственного центра, этакого ходячего штаба, а жил в беспрестанных трудах во имя смягчения нравов, врачевания больных душ и мрачных сердец. Не зря сложился почти канонический образ, пусть идеали-
зированный, подслащенный, но не из воздуха же взятый, если он не стерся до сих пор: интеллигент - человек мягкий, справедливый, соучастливый, просветительный, мирный. Он, бессомненно, человек умственных и гуманитарных занятий, но и ум у него мирный. В этом портрете есть и чудаковатость, и неотмирность, и незадачливость, и загадочность, и смешная самозабвенность, но никому от них вреда не бывает. Он милосерден к ближнему, а не к дальнему из светлого будущего, живет не идеями, а идеалами. Плоть от плоти, кость от кости, он еще и дух от духа России. Поэтому интеллигенция не может к такому чувству, как патриотизм, относиться хорошо или плохо, поскольку вырабатывает его из себя беспрестанным служением России, и службу свою видит в том, чтобы строить, улучшать, просвещать, упорядочивать, воспитывать, утверждать все с сыновней любовью и радетельным подвижничеством».
Как можно убедиться, истинный интеллигент всего ближе к профессии учителя. По существу, мы имеем идеальный образ учителя. Вот настоящая модель учителя. В последние окаянные годы мы смогли видеть, что учительство сохраняет подвижнические начала, верно и преданно хранит язык, культуру, память об истории, возвышенную красоту. Учителя, воспитатели, преподаватели вузов - это не робкие и бегущие от реальной действительности люди. А чем можно объяснить, что детский сад, школа, вуз, несмотря ни на что, работают в строгом соответствии с режимом образовательного учреждения?! Профессиональные успехи сопровождают тех, кто в большей степени соответствует истинным представлениям об интеллигенции.
Абсолютный интеллигент Антон Павлович Чехов в письме своему брату Николаю в марте 1886 г. обращает внимание на связь интеллигентной среды и воспитанности человека.
«Ты часто жаловался мне, что тебя «не понимают!!» На это даже Гете и Ньютон не жаловались. Жаловался только Христос, но тот говорил не о своем «Я», а о своем учении. Тебя отлично понимают. Если же ты сам себя не понимаешь, то это не вина других.
Уверяю тебя, что, как брат и близкий к тебе человек, я тебя понимаю и от всей души тебе сочувствую.. . Все твои хорошие качества я знаю, как свои пять пальцев, ценю их и отношусь к ним с самым глубоким уважением. Я, если хочешь, в доказательство того, что понимаю тебя, могу даже перечислить эти качества. Помоему, ты добр до тряпичности, великодушен, не эгоист, поделишься последней копейкой, искренен; ты чужд зависти и ненависти, простодушен, жалеешь людей и животных, не ехи-
ден, незлопамятен, доверчив. Ты одарен свыше тем, чего нет у других: у тебя талант. Этот талант ставит тебя выше миллионов людей, ибо на земле один художник приходится только на 2 000 000. Талант ставит тебя в обособленное положение: будь ты жабой или тарантулом, то и тогда бы тебя уважали, ибо таланту все прощается.
Недостаток же у тебя только один. В нем и твоя ложная почва, и твое горе, и твой катар кишок. Это - твоя крайняя невоспитанность. Извини, пожалуйста, но veritas magis ат1сШае... Дело в том, что жизнь имеет свои условия. Чтобы чувствовать себя в своей тарелке в интеллигентной среде, чтобы не быть среди нее чужим и самому не тяготиться ею, нужно быть известным образом воспитанным. Талант занес тебя в эту среду, ты принадлежишь ей, но. тебя тянет от нее, и тебе приходится балансировать между культурной публикой и жильцами visavis. Сказывается плоть мещанская, выросшая на розгах, у рейнскова погреба, на подачках. Победить ее трудно, ужасно трудно» [10].
А.И. Солженицын, не высланный еще на Запад, ввел по адресу части советской интеллигенции термин «образованщина». Надо признать, что это было прицельно точное обозначение разбухшей и духовно рыхлой, но привилегированной части общества. И Солженицын был прав, предрекая, что именно образованщина и утопит в своем болоте все, что в течение двух столетий было словом и делом русской интеллигенции. На место образованщины, считал он, должна прийти элита. Жертвенная по своей сути и роли элита, избранный, чистого служения сорт бескорыстных людей, некий фильтр, через который станет «протискиваться все духовно лучшее и собираться с противоположной стороны в достойный народ».
Время, что ли, выпало нам такое несчастливое, что самые лучшие представления о чем-либо обнадеживающем тут же, не сделав даже и попытки к воплощению, превращаются в свою противоположность.
То, что объявило себя сегодня элитой, ни по нравственному, ни по общественному праву быть ею никак не может.
Понятие элиты всегда несло в себе возвышенный и благородный смысл духовной и профессиональной (служебной) безупречности. Элитарный — лучший, благороднейший, красиво и талантливо состоявшийся. Самозванцы, присвоившие себе титул элиты, беспардонно объявившие себя цветом нации, наперебой выставляющиеся перед камерами с видом небожителей, — это люди иных «достоинств». По аналогии с образованщиной их должно называть элитарщиной — то, что буйно разрослось,
но приносит никчемные или ядовитые плоды. По сравнению с образованщиной, элитарщина стоит еще ниже и как бы обнаруживает уж совсем последние пределы того удивительного и нигде более не повторившегося явления, которое было русской интеллигенцией.
У образованщины хоть и вялое, неискреннее, но служение обществу и государству оставалось — элитарщина никому, кроме как себе самой, не служит, и все высокие понятия, которые еще оставались у образованщины, она публично презрела и высмеяла.
Образованщина могла считать себя придавленной, стесненной государством — элитарщина купается в свободах, как в грязном половодье, и пользуется ими только для своего удовольствия.
Образованщина жила с двойным сознанием: для себя и для общества—и с тройной моралью: для себя, для общества и государства — элитарщина свое сознание сосредоточила только на себе, и никакой морали, кроме определенных правил поведения в своем кругу, у нее не осталось. Она откровенно стяжательна, надменна и открыто проповедует безнравственность и цинизм.
Ожидать ее добровольного выправления было бы сверхнаивностью. Она в своей шкуре, в своей атмосфере, ей здесь удобно. И непогрешимые в чистоте целомудренных вкусов поклонники окружают ее бесконечным восторгом — так и будет, пока не изменится «атмосфера».
Я говорю о «культурной элите», а политическая и экономическая, когда они в объятиях появляются вместе, ничем не лучше, только чуть напыщенней и загадочней» [11].
Александр Аркадьевич Корольков, доктор философии, профессор, академик РАО заметил, что Солженицын - вовсе не первооткрыватель явления суррогатной образованности, что у него был великий предшественник, воистину узревший то, что еще никто не усмотрел. Речь идет, конечно же, о неисчерпаемом для нас Александре Сергеевиче Пушкине.
«.Пушкин психологически тонко подметил появление молодежи, готовой отвергать все традиционное, отеческое, родное ибо «соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила новые, отвергаемые законом и преданиями». Такое увлечение новизной только оттого, что эта новизна находит адептов и поклонников в каждом поколении, прежде всего людей, неукорененных в культуре, неглубоких, верхоглядов. Пушкин уловил (это прочитывается более чем современно в отношении нынешних западников и бездумных нигилистов), что как только исчезает из возносимого запретного уче-
260
ния «прелесть таинственности», «другие мысли столь же детские, другие мечты, столь же несбыточные» приходят им на смену «и легкомысленный поклонник молвы видит в них опять и цель человечества, и разрешение вечной загадки, не воображая, что, в свою очередь, они заменяются другими».
Если бы такие мысли нашего гения, нашего Пушкина, были бы прочитаны, продуманы, прочувствованы предыдущими и нынешними молодыми людьми, горячими на отвержение наработанного предками, презрением были бы окружены глашатаи революций, от политических до сексуальных.
Всем правителям России, экономящим на образовании, культуре, следовало бы иметь перед глазами в собственном кабинете предостережение А.С. Пушкина: «Одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия».
Пушкин умел быть абсолютно точным и в образах, и в определениях, требующих, казалось бы, особого, научного склада ума, особой выучки, непохожих на писательские. Пусть попытается кто-нибудь из ученых сказать лучше Пушкина о полупросвещенности. Даже осмыслить и внятно прокомментировать формулу полупросвещенности, данную Пушкиным, особая философская задача, которая могла бы при вдумчивом отношении стать задачей для диссертационного или монографического исследования. Каждая, отделенная точкой с запятой фраза в пушкинском определении полупросвещения, должна в таком исследовании стать заглавием раздела. Всмотритесь, вникните в это определение:
Полупросвещение - это «невежественное презрение ко всему прошедшему; слабоумное изумление перед своим веком; слепое пристрастие к новизне; частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему».
Модернизация образования - это ярчайший феномен полупросвещения. В модернизации есть все, что являет собой полупросвещенность - и презрение ко всему прошедшему; и изумление перед своим веком с его инновациями, информационными революциями; и слепое пристрастие к новизне; и неспособность постигнуть целостность преемственного становления культуры, цепляние за частное и частичное в культуре, провозглашаемое общечеловеческим» [12].
Истинное знание о нашей истории и культуре, нашем образовании сокрыто в откровениях прошлого.
Современному читателю полезно напоминать, что понятие «аристократия» произошло от греческого (ап81»8 - лучший, кга1ю8 - власть) и означает, во-первых, родовую знать, а во-вторых, форму государственного правления, при которой власть принадле-
жит представителям родовой знати (Новый энциклопедический словарь. М., 2008).
Толковый словарь русского языка уточняет: аристократия - высший родовитый слой дворянства; аристократизм - внешняя изысканность, утонченность поведения; аристократ - лицо, принадлежащее к аристократии (С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. М., 2005).
Русский аристократ XIX века - это совершенно особый тип личности. Весь стиль его жизни, манера поведения, даже внешний облик несли на себе отпечаток определенной культурной традиции. Именно поэтому современному человеку так трудно его представить: подражание лишь внешним особенностям поведения выглядит нестерпимо фальши-
До обидного мало размышляем о роли «дворянских гнезд» в жизни нашего государства: в них соединялась культура русская и европейская, городская и сельская; цивилизация и культура.
Дворянское общество охотно принимало в свой круг выходцев из «низших» слоев, если они были людьми одаренными и порядочными, а последние, в свою очередь, жадно впитывали в себя утонченную культуру дворянской элиты. Впоследствии многие русские интеллигенты по части «хорошего тона» не уступали урожденным князьям. Выигрывали от такого общения и аристократы: новые друзья вносили в их замкнутую размеренную жизнь свою энергию и энтузиазм, помогали им адаптироваться к неизбежным и необходимым переменам. Таким образом, своеобразное культурное сотрудничество, которое шло незаметно в дворянских гостиных, могло стать весьма плодотворным для русского общества; именно таким путем культурная элита могла бы постепенно расширять свой круг, укреплять свои позиции в обществе, не снижая при этом уровня требований.
Однако история распорядилась так, что грандиозный «воспитательный» социально-педагогический эксперимент, поставленный в России, дал свои очевидные и удручающие плоды. Аристократов, интеллигентов становится все меньше, и к ним возникает все больше вопросов; образованием руководят менеджеры, в профессионализме которых приходится сомневаться.
Многие авторитетные авторы едины в том, что страна и общество переживают кризис культурный, кризис духовный, кризис образовательный. Хорошо еще, если мы вынесем из него какие-то уроки: избавимся от обыкновения загонять жизнь в схему очередной полюбившейся теории, например, компетен-тностный подход в образовании, и не будет пытаться «модернизировать» Россию и отдельные ее хозяй-
ственные области без разработанной, озвученной и принятой большинством идеологии.
Доктор философии Владимир Петрович Фетисов в конце своей жизни много размышлял о том, что подлинный Человек отличается благородством -способностью поставить совесть, нравственность, порядочность выше всего в жизни; пытался отделить черты подлинного аристократизма от аристократизма ложного; написал книгу с таким звучащим названием: «Философия морали. Тоска по русскому аристократизму». В качестве эпиграфа приводятся слова Ф.М. Достоевского: «Жаждет и ищет русский человек благородства, а делает пакости».
Привожу довольно длинную цитату из названного издания, надеясь на понимание читателя. Приглашаю читателя поразмышлять об этом феномене нашей истории и культуры; потосковать вместе с автором, но уже по поводу того, что, словно шагреневая кожа, усыхает аристократизм в современных образовательных учреждениях, но и вдохновиться тем, что все-таки знаете хотя бы одного подлинного аристократа, подобно тому, как я горжусь знакомством с Владимиром Петровичем и его учениками.
«Снова кружат бесы по России. Нищета отвлекает от духовных проблем, а богатство тем более. И, кажется, не осталось ничего возвышенного и благородного в русском народе. Весь он духовно измельчал в борьбе с бедностью и морально разложился в погоне за прибылью. Так, думаю, самые умные, приходят в ужас и становятся нигилистами, а то и циниками. А самые бестолковые всем довольны и готовы считать аристократами чуть ли не каждого, окончившего вуз, а тем более добившегося успехов в науке, искусстве, политике. Кто похитрее, кинулся записываться в «дворянские собрания», отыскивая голубые примеси в своей кухарской крови. Наглые же утверждают, что сумевшие быстро разбогатеть автоматически становятся представителями высшего сословия, а для доказательства демонстративно вытягивают шею, замедляют движения головы и делают томное выражение глаз.
И никто не знает, где искать следы русской аристократии. Не там ищут, не то находят. А потом и тоскуют все на Руси, сколько бы бутылок не выпили, сколько бы миллионов ни нахапали, сколько бы сексуальных партнеров не сменили. Да, жаждет и ищет русский человек благородства. Только где ж оно? Или погибло окончательно? И да, и нет. Русская аристократия погибла как особая социальная прослойка и как свойство отдельной целостной личности. Уже нет целостного аристократического организма ни на уровне группы, ни на уровне индивида. Все настолько запятнаны и морально измучены, что в аристократы не готовятся.
Но дух русской аристократии не погиб. Он распался, распался от страшных потрясений на отдельные лучи. Утратилась целостность, остались отблески; погибли личности, остались черты характера; исчезли лица, остались выражения глаз или просто слезы.
Сквозь рыдания души прорывается часто дух русского аристократизма. А иногда сквозь грустную улыбку. И если верно, что уже не найти ни одного аристократа среди русских, то так же верно и то, что в каждом русском человеке присутствует если не какая-то черточка аристократической натуры, то хотя бы искренняя тоска по ней.
В России основным признаком (или основанием для всех других признаков) благородства является нравственность. Конечно, нравственность и у других народов играет важную роль в жизни, но только у русских она безоговорочно ставится выше политики, науки, искусства и даже религии. Это ни в коем случае не значит, что мораль у русских людей лучше, благороднее. Наоборот, многие моральные оценки и нормы могут быть чудовищно отсталыми по сравнению с культурными и прогрессивными странами, но склонность к нравственным исканиям у вас все равно будет сильнее. Таков характер русского народа, и его лучшие представители (аристократы) полнее других выражают этот сущностный признак.
Интересно, что тезис об особой склонности русского народа к нравственным исканиям и о соблюдении приоритета нравственных ценностей как отличительном признаке русских аристократических натур нельзя доказать логически. Это чувствовалось большинством русских философов и писателей и принималось без всяких доказательств большинством читателей. В том-то и специфика России, что нравственность и справедливость не из разума выводятся, а над разумом хотят встать. Выражение «Безумство храбрых - вот мудрость жизни» прекрасно передает особенность русского морализованно-го менталитета» [13].
Можно и нужно добиться такого состояния, когда человек хочет, стремится и выстраивает свои отношения разумно и благовейно к миру, в котором рождается, растет, развивается, формируется, воспитывается, становится, решая три задачи - кем быть, каким быть, с кем быть.
Для этого нам, всем вместе, необходимо преодолеть сознательно исковерканные понятия, извращенные замыслы, изощренную ложь и возвратиться к забытым или забываемым словам русского языка, имеющим сакральное значение для всего общества, будущего отечества, ибо эти слова про вековечные ценности нашего образования. В образование
должен вернуться здравый смысл и все должны вспомнить, что главный смысл - стратегическая цель, конечным результатом образования является не технология, модель, ЕГЭ, а человек; само образование функционирует и развивается благодаря человеческому фактору.
Для этого нам, всем вместе, необходимо познать правду и сделать соответствующие выводы.
Многочисленные публикации авторитетных авторов, публичные выступления неравнодушных граждан, наш личный опыт образовательной деятельности позволяет утверждать: в последние годы стал очевидным резкий, крутой перелом в сфере образования, который начался с Указа № 1 Ельцина и продолжается в ходе мероприятий по обсуждению, принятию и реализации нового закона об образовании. В результате чего возникли острые затруднения в формулировании и общем понимании идеологии, теории, методологии самого понятия «образование», сложилось тяжелое положение в управлении образованием, в организации каждодневной жизнедеятельности образовательного учреждения. Н.И. Пирогов, Н.Н. Бурденко, Войно-Ясенецкий (свт. Лука), оставившие богатейшее медикопедагогическое наследие, поставили бы такой диагноз современному состоянию российского образования: crise.
Кризис, кризы современного образования есть следствие исторических, культурологических, экономических, философских и нравственных ошибок на старте и в ходе, так называемой, модернизации России и образовательной системы: есть следствие кризисного сознания, основывающегося на постулате о радикальной несостоятельности если не всего, то многого из того, что было сделано в советский период нашего государства.
Кризис, кризы, приступы и обострение касаются индивидуальной жизни каждого гражданина, а в особенности субъектов образовательного сообщества. В кризисном профессиональном сознании происходит смещение акцентов: от мировоззренческих основ образования к технологиям на разных уровнях и этапах; от трехмерного понимания сущности человека как главного смысла и показателя конечного результата образования к его моделированию, в котором нет места для человеческого; от исконной духовной традиции, «в которой есть прямое наставление человеку стараться быть лучше и выше самого себя, чтобы не пасть ниже», к формальным образовательным целям и стандартам; от оптимального управления образованием к бюрократическому одурманиванию, отвлечению от исполнения педагогической миссии.
Для этого необходимо согласиться с тем, что образование исторически, культурно, генетически
связано с государством, обществом, человеком; каждый народ имеет, должен иметь, только ему принадлежащее образование. Образование национально по содержанию и характеру, государственно по мере ответствования за него. Как видим, стратегическая задача состоит в том, чтобы возродить, воссоздать, восстановить культурный, образованный слой.
Как-то в свое время Павел Флоренский с сожалением говорил в том смысле, что современные ему ученые выстраивают тюрьму из терминов. Наши современники-ученые продолжают и довольно интенсивно эту тенденцию - научный зуд по производству «этаких словечек», не задумываясь о последствиях. Чем больше новых понятий придумывает человек, тем более он дробит смыслы, загоняет себя на зону, удаляясь все дальше и дальше от Истины.
Многие педагоги, в свою очередь, быстренько превратились в «послушников» и стали разрабатывать «иноземные» понятия применительно к отечественному образованию, тем самым пренебрегая историко-культурным наследием, а скорее всего, предавая его. В одном из университетов, выросшем из педагогического института III категории защитили кандидатскую диссертацию, в которой известный композитор превращен в дидакта современной педагогики, а в докторской диссертации, соглашаясь с тем, что образование есть услуга, предложили модель конкурентоспособного учителя. Подобным авторам не ведомо, что образование как историко-культурное наследие - в первую очередь - «явление духовной жизни».
В последние годы, читая статьи, диссертации, вынужден задавать один и тот же вопрос: «Чем озабочен автор, что заставило его взяться за эту тему, проблему, чему он удивляется, радуется, что вызывает у него сострадание?»
Внешнюю атрибутику научного труда освоить несложно, и осваивают ведь, несмотря на постоянное повышение требований, уточнение норм и общего порядка со стороны ВАКа. Но где подлинность, как автор диссертации отделяет зерна от плевел, почему отсутствует самостоятельность мысли, рождающаяся из освоения наследия?
Учитывая общее положение с организацией науки в вузах, приходится наблюдать как соискатель ученой степени оказывается между добром и злом. Ах, если бы он знал, что на эту тему писал Федор Михайлович Достоевский в «Бесах» (часть 2, глава VII).
«Никогда не было еще народа без религии, то есть без понятия о зле и добре. У всякого народа свое собственное понятие о зле и добре и свое собственное зло и добро. Когда начинают у многих народов
становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы и тогда самое различие между злом и добром начинается стираться и исчезать. Никогда разум не в силах был определить зло и добро или даже отделить зло от добра, хотя приблизительно; напротив, всегда позорно и жалко смешивал; наука же давала разрешения кулачные. В особенности этим отличалась полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, неизвестный до нынешнего столетия. Полунаука - это деспот, каких еще не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым все преклонилось с любовью и с суеверием, до сих пор немыслимым, перед которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему».
Новейший период педагогической науки под влиянием различных обстоятельств можно охарактеризовать как «методологическое вольнодумство и безответственность». Данная характеристика относится и к специальностям 13.00.01, 13.00.08. В педагогических исследованиях авторы уклоняются от анализа реальных процессов, большинство занимается моделированием подобно тому, как некоторые руководители рождают «симулякры»: абстрактные учащие и учащиеся погружаются в придуманную обстановку, а затем «исследователь» изучает их в виртуальной среде; наиболее послушные из них готовы изучать все, что им будет заказано; отказываются от наследия и придумывают «новые» понятия, безосновательно расширяют их смыслы, заменяют ими многое из того, что было наработано ранее. В результате очевидное расхождение между замутненными намерениями и парадоксальными результатами.
Слабость, вернее настоящий недуг современной педагогики, состоит в ее отрыве от целостного восприятия целостного мира и целостного человека. При этом педагогика вынуждена абсолютизировать что-то одно (например, педагогические условия, компетентностный подход), и этим самым оскопляет образование.
Педагогика находится между состоявшимся прошлым и возможным будущим. Состоявшееся прошлое - это определенная идеология, баланс, равновесие, стабильность, статичность, неизменность, неподвижность, предсказуемость и, как следствие, рекомендации на все случаи жизни. Возможное будущее - это неопределенная идеология, дисбаланс, отсутствие равновесия, стабильности и статичности, изменчивость, подвижность, непредсказуемость, одним словом, движение. В начале XXI века мы, к сожалению, все еще нуждаемся в более совершенной педагогике, способной размышлять, опираться
на такую философию педагогического знания, которая стремилась бы найти методологию изучения развивающегося человека в сложном противоречивом мире.
На кого надеемся и на что уповаем?
Надеемся на образованного человека, который является результатом национально-государственного образования, служит воспитанию, руководит образованием и страной и характеризуется следующими признаками: ясность, четкость и системность понятий, которыми оперирует человек; определенность, конкретность и гибкость мышления; умение обнаруживать нерешенные проблемы, ставить вопросы, выдвигать и верифицировать гипотезы; осознание связей между предметами и явлениями, действительных тенденций в развитии процессов; способность предвидеть развитие события на основе тщательного анализа наличных тенденций; количество и качество умственных процессов и продуктов труда [14].
Уповаем на гармонию, лад, соборность философии, религии и педагогики. Несмотря на справедливую критику, педагогика - гуманитарная наука о развивающемся человеке в развивающемся образовании - располагает достаточным потенциалом для спокойного, бесконфликтного совершенствования отечественного образования, соединяя позвонки традиций и инноваций.
Современная педагогика (если она современная?!) расширяет границы своих теоретических и практических интересов. Современный педагог (если он современный?!) вынужден внимательно отслеживать, что происходит в философии отечественной и, в частности, в воронежской школе нравственной философии (Фетисов В.П., Варава В.В., Надточий И.О.)
«В о с н о в а н и и ф и л о со ф с к о г о и м п у л ь с а л е ж и т в о о б щ е в о л я к с у щ ес т в о в а н и ю в б ы т и и, и з а т е м в о л я к о с у щ е с т в л е н и ю с е б я в к у л ь т у р е (разрядка - Е. Б.), которая, прежде всего, проявляется как чистое философское удивление, изумление, благоговение или философское отчаяние, стенание, вопрошание. В философии не возможен вопрос «что первично», ибо первична сама философия со всеми своими вопросами» [15].
Сторонники нравственной философии сформулировали смысл современной педагогики: «воля к существованию в бытии» означает стремление понять человека, его состояние в реальной жизни, повседневной окружающей действительности; «воля к осуществлению себя в культуре» подразумевает понимание человека к какой культуре он принадлежит, какими нравственными ценностями она располага-
264
ет, носителем, хранителем, транслятором каких ценностей является лично он.
И потому в педагогике возможен вопрос «что первично в образовании». И именно сегодня, понимая, во что превращают отечественное образование, ответ на данный вопрос таков: первичен человек, который удивляется, изумляется, благоговеет или отчаивается, стенает, вопрошает; человек развивающийся, ибо человек - смысл, цель, результат и субъект истории, культуры и образования.
Взаимодействие истории, культуры и образования подчинено наиглавнейшему - воспитанию гражданина России, которое реально происходит в условиях регионального компонента учебного плана.
Понимание данной задачи должно быть культурологическим, историческим, даже историософским, сознающим ее инструментальность по отношению к духовности человека. Только при этом условии региональный компонент может, отвечая требованиям времени выступать своеобразной гарантией жизненности образования в смысле соответствия содержания последнего тому, что доступно непосредственному человеческому опыту. Такую гарантию может дать лишь присутствие в содержании регионального компонента - того, что неотъемлемо от местной жизни, в чем эта жизнь выражена наиболее рельефно, т.е. некий «дух места», проявленный в людях, здесь рожденных, живших и живущих.
В последние годы обращаются к таким терминам как «районоведение», «районология», «районог-рафия», «регионология», «регионолистика», «региональная география», «регионика», «региональное образование» и др., что иллюстрирует период рефлексии и «размывания» традиционного понятийного аппарата гуманитарного знания.
По мнению авторов учебника «Регионоведе-ние» Ю.Н. Гладкого и А.И. Чистобаева (Москва, 2000 г.) термин «регионоведение» семантически наиболее точно ориентирует мысль на отражаемое им понятие (по аналогии с такими нашими терминами, как «обществоведение», «востоковедение», «литературоведение» и др.).
Регионоведение - широко востребованная временем область научного знания и практики, имеющая своей целью изучение специфики социально-экономического, политического, культурного, образовательного, этноконфессионального, природного, экологического развития относительно целостных территорий, пространств, именуемых регионами. В определении регионоведения наличествует категория «образование».
Соединение воедино географических, исторических, культурных и пр. начал привело к появлению в гуманитарном знании фундаментального понятия
«месторазвитие», понятие более емкое по сравнению с географической средой, поскольку вбирает в себя исторические и культурные характеристики конкретного региона и наиболее полно отражает процесс пространственно-временного взаимодействия между социумом и вмещающим его ландшафтом.
Сторонники концепции месторазвития признают множественность форм человеческой истории и жизни, выделяют наряду с географическим самобытного и ни к чему иному не сводимого духовного начала жизни, живого чувствования духовных принципов жизни. В контексте месторазвития возможно постижение целостного мира.
Взаимоотношения между образованием и средой - тема весьма актуальная, динамичная, скрытая под повседневностью, многоаспектная, непрерывная, всегда деликатная и при этом малоизученная.
Разрешение накопившихся противоречий в отечественном образовании, в российской педагогике мы связываем определенные надежды с понятием «культурнообразовательная среда» (КОС). КОС региона, города, села, «характеризующаяся общностью генезиса, взаимосвязанностью элементов ландшафта, экономики и людей, что проявляется в корреляционных отношениях между ними» (Ю.Н. Гладкий), которая и позволяет человеку место своего развития назвать «малой родиной», «родным краем», «отчим краем».
«Отчий край» - понятие многозначное, фундаментальное. Воронежские писатели, деятели культуры и образования в 70-е - 80-ые годы прошлого века обратились к данному понятию и приступили к издательскому проекту, который назвали «Отчий край».
Позднее воронежские философы, разрабатывая этику, как нравственное философствование, предлагая новую стратегию гуманитарного знания, представили философию отчего края как осмысление и разъяснение ценностно-смыслового единства края.
Отчий край позволяет философско-педагоги-ческие основания выразить в категориях содержательных и постижимых, которые могли бы применяться в образовательном процессе современной общеобразовательной и профессиональной школы.
Воронежский край обладает значительным мировоззренческим потенциалом. Как сделать так, чтобы он стал достоянием молодого поколения? Один из возможных путей - разработка авторской учебной программы для магистрантов, соискателей, аспирантов, молодых преподавателей. Кафедра общей и социальной педагогики, осознавая тот факт, что сама укорененность сегодняшнего человека находится под угрозой, понимая, что «любое настоящее коренится в почве своей родной земли»; стремясь сохранить, выразить в слове, передать богатейшее насле-
дие молодому поколению, предложила рабочую программу учебной дисциплины «Философско-педаго-гическое наследие Отчего края» [16].
Фундаментальная задача данной дисциплины состоит в том, чтобы выявлять ценные самобытные проявления русского национального самосознания и показывать, что оно обладает живой конкретной реальностью, дающей Смысл и Бытие людям, живущим в среде родной земли, веры и языка. Авторы стремятся постичь работу национальной идеи применительно к Отчему краю - Воронежскому региону - в условиях вуза. Целями изучения курса «Фи-лософско-педагогическое наследие Отчего края» являются: введение слушателей в современный дискурс этики и философии, истории и культуры в отечественном образовании; постижение образов и смыслов понятия «Отчий край»; понимание, принятие-непринятие педагогической теории и образовательной практики в контексте Отчего края.
Задачи курса определяются формируемыми в процессе его изучения компетенциями.
Любознательному читателю уместно назвать некоторые кандидатские диссертации, подготовленные на кафедре общей и социальной педагогики ВГПУ. «Воспитание человека культуры в философс-ко-педагогической концепции В.В. Розанова» (Панина Л.Ю. защитила успешно диссертацию в 2012 году).
В 2013 году рекомендованы к защите следующие исследования на уровне кандидатской диссертации: «Формирование российской гражданской идентичности старшеклассников во внеучебной деятельности образовательного учреждения»; «Саморазвитие студента колледжа в условиях культурно-образовательной среды провинции».
А магистранты совместно с научными руководителями с интересом разрабатывают следующие темы: «Земские школы Воронежской губернии: становление, развитие, возрождение»; «Неформальные молодежные движения в студенческой среде современной России»; «Подготовка студентов вуза к социально-педагогической работе в клубах по месту жительства»; «Культурно-образовательная среда города Острогожска как фактор личностно-професси-онального развития гражданина»; «Духовно-нравственное воспитание средствами художественных произведений авторов Отчего края».
Подводя текущие результаты, мы не абсолютизируем их, продолжаем работать в избранном направлении, вводим слушателей в современный дискурс этики и философии, истории и культуры, традиции и инновации в современном отечественном образовании; сообща создаем условия для постижения образа и смысла «отчего края»; пытаемся понять, принять-не принять педагогическую теорию и
образовательную практику в условиях реальных обстоятельств регионального образования.
При этом нам хочется верить, мы надеемся, что в будущем талантливая молодежь, которой, слава Богу, предостаточно в России, сможет убедить правительство в том, что образование - феномен истории и культуры; не понимать сущностные характеристики образования - значит быть дремучим гражданином; не знать закономерности образования -значит работать непрофессионально; не учитывать рекомендации науки в управлении образованием -значит вредить всему обществу и государству.
Примечания:
1. Неменский, О.Б. Русофобия как идеология. Русский дом. М., №6, 2014, с. 22.
2. Там же, с. 2021.
3. http:// www.patriarchia.ru/db/print/3334783/html
4. Там же.
5. Там же.
6. Русский мир в XX веке. В 6ти томах. Под ред. Г.А. Бордюгова и А.Ч. Касаева. Предисловие А.Т. Рыбакова. - М.: АИРО - XXI; СПб.: Алетейя, 2014.
7. О проекте «Русский мир в XX веке» / Бордюгов Г.А., Касаев А.Ч. // Русский мир в XX веке. В 6ти томах. Том I, 2014, стр.10.
8. Осипов, А.И. Путь разума. В поисках истины. Изд. 5е, исправ. допол. М.: Изд. Стретенского монастыря,
2004. С. 373.
9. См. более подробно: К.Д. Ушинский и русская школа. Беседы о великом педагоге. Под ред. Е.П. Белозер-цева. М. Романгазета, 1994; Белозерцев Е.П. Образ и смысл русской школы. Очерки прикладной философии образования. Волгоград, 2000; Белозерцев Е.П. Образование: историко-культурный феномен. Курс лекций. Спб.: Издво Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004.
10. http://nektolukas.ru/knigi/ pismochexovabratuovospitannosti/
11. Распутин, В. Последний срок: диалоги о России 1993 - 2003 Трудные времена глазами писателя и журналиста / В. Распутин, В. Кожемяко. М,: «Воскресенье»,
2005. - 154155 с.
12. Корольков, А.А. Драма русского просвещения / А.А. Корольков. - СПб.: , 2013, с. 3336
13. Фетисов, В.П. Философия морали. Тоска по русскому аристократизму. Воронеж: Квадрат. 1995
14. Рапацевич, Е.С. Золотая книга педагога. Минск. Современная школа, 2010. С.268.
15. Варава, В.В. Неведомый Бог философии / В.В. Вара-ва. - М.: Летний сад, 2013. - С.252.
16. Белозерцев, Е.П. Философско-педагогическое наследие Отчего края: рабочая программа учебной дисциплины для магистрантов, обучающихся по направлению «Педагогическое образование» / Е.П. Белозерцев, В.В. Будаков, В.В. Варава; под ред. М.В. Шакуровой. - Воронеж: ВГПУ, 2012. 36 с.
266
