CC BY-NC-ND
328
И.Г. Коновалова
ОБРАЗОВАНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА: ВЗГЛЯД С ВОСТОКА •
В статье рассматриваются сообщения о Руси и славянах в сочинениях мусульманских авторов 1Х-Х вв. и делается вывод о том, что эволюция представлений средневековых мусульманских источников о русах и славянах отражает усложнение пространственных связей в Восточной Европе 1Х-Х вв. и процесс формирования на этой территории нового политического образования - Древнерусского государства.
Ключевые слова: Древняя Русь, славяне, политогенез, Ибн Хордадбех, Ибн ал-Факих, Ибн Русте, ал-Истахри.
Средневековые мусульманские источники хотя и не содержат какого-то специального рассказа об образовании Древнерусского государства, тем не менее дают очень важный для прояснения этого вопроса материал. Сообщения о русах и славянах 1Х-Х вв. у мусульманских авторов помещены в широкий пространственный и исторический контекст. Это связано с тем, что проникновение сведений о Восточной Европе в исламский мир явилось прямым следствием разнообразных контактов, прежде всего торговых, между Халифатом и его восточноевропейскими партнерами, среди которых русы занимали особое место. Кроме того, сведения мусульманских источников о русах и славянах эпохи по-литогенеза - это сообщения современников: самые ценные для нас известия о русах приводятся в сочинениях авторов 1Х - середины Х в. Поэтому эволюция представлений средневековых мусульман-
© Коновалова И.Г., 2015
* Работа выполнена в рамках проекта РГНФ № 12-01-00098а и проекта «Географическая концептуализация государственного пространства: От Средневековья до Новейшего времени» Программы ОИФН РАН «Нации и государство в мировой истории».
ских источников о русах и славянах лучше, чем памятники других языковых традиций, отражает усложнение пространственных связей в Восточной Европе 1Х-Х вв. и процесс формирования на этой территории нового политического образования - Древнерусского государства.
Ключевые для ранней русской истории сообщения арабских авторов - это, во-первых, информация о путях купцов-русов и славян у Ибн Хордадбеха (IX в.) и Ибн ал-Факиха (начало X в.), вписанная в глобальный контекст - в рассказ о трансконтинентальных торговых путях Евразии от Испании и Франции на западе до Китая на востоке и от Багдада и Рея на юге до «окраинных областей славян» на севере; во-вторых, это описание «острова русов», которое инкорпорировано в состав рассказа Ибн Русте (начало X в.) о северных по отношению к мусульманскому миру народах; в-третьих, это сообщение о трех «группах» русов, являющееся частью широкой этногеографической панорамы Восточной Европы в сочинениях ал-Истахри и Ибн Хаукала (первая половина - середина X в.).
Все эти три сообщения мусульманских авторов давно и хорошо известны, но анализируются, как правило, по отдельности, в отрыве друг от друга, и если сопоставляются, то не между собой, а с другими источниками, прежде всего археологическими и нумизматическими. Между тем имеет смысл рассматривать сведения Ибн Хор-дадбеха, Ибн Русте и ал-Истахри - Ибн Хаукала вместе, так как в совокупности они отражают разные стадии социально-политических и интеграционных процессов на древнерусском пространстве.
Ибн Хордадбех говорит о двух маршрутах, эксплуатировавшихся купцами-русами. Первый из них шел из окраинных славянских земель к «Румийскому морю», во владения Византии. Второй маршрут вел по «Реке славян» в стоявший в низовьях Волги город Хамлидж и далее в Каспийское море, где русы высаживались со своими товарами «на любом берегу», а иногда доходили оттуда до самого Багдада1.
Географическая номенклатура рассказа о путях купцов-русов показывает, что точные сведения об этих торговых маршрутах, находившиеся в распоряжении Ибн Хордадбеха, касались лишь мусульманских стран, в то время как участки пути, пролегавшие по территории Европы, были мало известны арабскому географу. Так, маршрут купцов-русов точно очерчен лишь на отрезке «Хамлидж -Джурджан - Багдад», в то время как про восточноевропейский участок их пути известно лишь то, что в Хамлидж русы спускались по «Реке славян» из «страны славян». Другой маршрут купцов-русов - в Византию - вообще поддается лишь самому общему опре-
делению: географу было известно только то, что меха, вывезенные из славянских земель, русы реализовывали где-то на территории Византии, причем неясно, как они туда (и куда именно в Византии) добирались - морем или по суше.
Интерпретация сведений Ибн Хордадбеха о маршрутах куп-цов-русов обычно ведется в контексте нумизматических реконструкций торгового пути от Балтики до Багдада. И соответственно основное внимание уделяется самому пути купцов-русов, в частности выяснению того, что скрывается под «Рекой славян». А вот что следует понимать под «страной славян», откуда приходили русы, остается вне поля зрения. Из сообщений Ибн Хор-дадбеха следует, что «страна славян», во-первых, располагалась на пути из Испании (или Франции) в Хамлидж, причем лежала «по ту сторону» (т. е. севернее) Италии (или - согласно чтению второй рукописи - Армении); во-вторых, из наиболее отдаленных окраин «страны славян» по «Реке славян» можно было попасть в Хамлидж. Упоминание «страны славян» в других частях сочинения Ибн Хордадбеха добавляет следующие детали. «Страна славян» располагалась в Европе или - по другому принципу классификации обитаемых земель - в северной «четверти» ойкумены, наряду со странами и народами Кавказа и Прикаспия. «Страна славян» лежала «севернее ал-Андалуса», а «по ту сторону» от славян находилось море, на побережье которого стоял город Тулийа; по этому морю не ходили корабли и оттуда ничего не вывозилось. Как видно, отличительной чертой информации Ибн Хордадбеха о «стране славян» является полное отсутствие каких-либо деталей, относящихся к самой территории, населенной славянами; последняя характеризуется исключительно за счет внешних по отношению к ней топонимов.
Что касается русов, то Ибн Хордадбех ничего не говорит не только об их стране, но и хотя бы о каком-либо месте их проживания. Ему известно лишь то, что русы везут свои товары из «самых отдаленных [окраин страны] славян», причем в Хазарию они попадают по «Реке славян», а о том, каким путем они добираются до Черного («Румийского») моря, Ибн Хордадбех не сообщает. То есть на международном рынке русы появляются, можно сказать, из ниоткуда, и единственной частью пространства, маркируемой Ибн Хордадбехом как «русская», оказывается торговый маршрут, по которому они идут. При этом по мере удаления от Багдада этот путь русов становится все менее и менее отчетливым для их исламских контрагентов, теряясь где-то у «самых отдаленных [окраин страны] славян».
Первые сведения о месте обитания русов появились в исламском мире в конце IX в., когда создавалась «Анонимная записка» о северных народах, дошедшая до нас в изложении Ибн Русте2. На основе этих сведений в арабо-персидской литературе X-XVI вв. сформировался устойчивый географический образ русов, живущих на «острове»3.
Для описания русов составитель «Анонимной записки» использовал два масштаба: первый - микромасштаб, обрисовывающий (вплоть до бытовых деталей) устройство общества русов в их локусе власти; русы показаны, так сказать, у себя дома; второй -куда более крупный региональный масштаб, показывающий место «острова» в системе торговых отношений Среднего и Нижнего Поволжья. Соответственно, если говорить о пространственной структуре «острова русов» - так, как она предстает в описании Анонима, - то она двучастна. Мы видим, во-первых, ядро «острова» - локус власти, а во-вторых, ресурсную базу русов - славянскую периферию с размытыми границами. Все остальное - совершенно не в фокусе, в частности, то множество якобы расположенных на «острове» городов, о которых говорит Аноним. Да и вообще собственно географические средства, использованные в рассказе об «острове русов», крайне скудны. У Ибн Русте географическими маркерами, с помощью которых определяется пространственное положение «острова», служат всего-навсего два ойконима - Хаза-ран (т. е. часть города Итиля в дельте Волги) и Булгар.
Сообщение Анонима обычно понимается в том смысле, что земля русов - это некое гомогенное «русское» пространство, откуда русы приходят в землю славян. Ибн Русте действительно говорит, что русы живут на острове («Что касается русов (ар-русиййа), то они [живут] на острове, окруженном озером»), но этот остров он ни разу не называет «островом русов», т. е. островом, где, кроме русов, никто больше не живет.
Если же обратиться к упоминаниям о русах в других арабских источниках IX - первой половины X в., то мы увидим, что там подчеркивается теснейшая связь русов со славянской средой. Ибн Хордадбех описывает русов через знакомый арабам этноним «славяне» (сакалиба) и называет их «видом» (джинс) славян; говорит о том, что они везут свои товары из земли славян и плывут по «Реке славян»4. Обрисовывающий сходные торговые маршруты Ибн ал-Факих (начало X в.) вообще не пользуется этнонимом «русы» и приписывает эти торговые маршруты славянам5. Тот же Ибн Хор-дадбех, а также Ибрахим ал-Йа'куб (вторая половина X в.) отмечают славяноязычие русов6. А в современном Ибн Русте источнике
другой языковой традиции, «Раффельштеттенском таможенном уставе» (904/6 г.), также имеется свидетельство тесной связи русов со славянами: согласно этому уставу, купцы-славяне, приходящие в Баварское Подунавье, приходят туда «от руси» (de Rugis)7.
Таким образом, до начала X в. внешний наблюдатель с трудом мог отграничить русов от славян. И действительно, с одной стороны, Ибн Хордадбех подчеркивает особость русов, выделяет их как отдельную группу, но с другой - тут же указывает, что это особость в рамках славянской общности («русы - вид славян»). А для Ибн ал-Факиха выделенность русов из массы славян становится уже совсем неразличимой. Очевидно, что Ибн Хордадбех в лице русов описывает новый этносоциальный феномен, который именно в силу его новизны с трудом поддается описанию. О том, что это именно этносоциальный феномен, говорит то, что для описания русов как части славянской общности Ибн Хордадбех использует тот же самый термин джинс, что и для обозначения каст в своем рассказе об Индии8. То есть земля («остров») русов в описании мусульманских авторов предстает не чем-то внешним по отношению к земле славян, а напротив, тем, что бывает трудно отграничить от нее. Поэтому «остров русов» можно определить как часть земли славян, где формируется новая идентичность - русы. И географический образ русов, живущих на «острове», эту новую идентичность и показывает, так сказать, in statu nascendi. Использованный в рассказе Ибн Русте термин Русиййа - это в первую очередь характеристика ядра, места концентрации характеристик, относимых к «острову русов», описание резиденции кагана русов, название которой осталось для автора «Анонимной записки» неизвестным.
В отличие от сообщения Ибн Хордадбеха, у Ибн Русте информация о торговых путях русов занимает подчиненное место, а основное внимание уделяется показу русов у себя дома, в тех «самых отдаленных [окраинах страны] славян», откуда русы везут свои товары на Восток и в Византию.
Из рассказа Ибн Русте следует, что если на трансконтинентальных торговых путях IX - начала X в. русов еще можно было спутать со славянами, то в месте своего обитания они были отграничены от славян достаточно четко. Но это была отграниченность не пространственно-географическая, а социокультурная, экономическая и политическая. В рассказе Ибн Русте русы противопоставлены славянам прежде всего по своему образу жизни: их единственное занятие, по его словам, - торговля рабами и пушниной, сами они ничего не производят, а все необходимое для жизни берут у славян силой. Мечи русов названы их основным, если можно так сказать,
«средством производства», а также единственной вещью, которую рядовые русы передают по наследству.
По словам Ибн Русте, русы состоят из отдельных групп, которые только перед лицом внешнего врага выступают солидарно, а между собой непрерывно соперничают. Для обозначения этих групп русов Ибн Русте пользуется термином ^а'ифа - букв. «класс», «разряд», «группа», «религиозная община». Этот термин российские арабисты, начиная с А.Я. Гаркави, передают как «род» или «племя»9, а европейские ученые предпочитают более нейтральные слова - grupa10, Verbandи. Отечественная традиция перевода представляется более оправданной, так как описанный у Ибн Русте порядок разрешения споров между русами позволяет считать, что какую-то роль во внутригрупповой консолидации играли кровнородственные связи. Ибн Русте пишет, что когда конфликтующие были недовольны приговором правителя, их спор разрешался путем поединка, за ходом которого наблюдали родственники ( 'аш—ра, букв. «род», «племя», «родня») с обеих сторон12.
Вместе с тем у слова ^а'ифа наряду с родоплеменными есть и другие коннотации. Слово происходит от глагола а, обозначающего такие действия, как «обходить кругом», «совершать обход», а также «плавать», «держаться на воде». Это позволяет полагать, что те русы, о которых говорится в рассказе об «острове русов», - это дружина. О том, что составитель «Анонимной записки» имел в виду именно их, можно заключить также по информации более позднего варианта рассказа, сохранившегося в составе персоязычного сочинения конца X в. «Худуд ал-'алам», где говорится, что среди русов есть «группа, отличающаяся доблестью и благородством» (перс. мурувва)13. В.В. Бартольд, В.Ф. Минорский и А.П. Новосельцев видели в этом сообщении «Худуд ал-алам» свидетельство наличия у русов определенной категории воинов-дружинников, основным занятием которых были набеги на соседние народы14.
Важная деталь в описании Ибн Русте - это указание на то, что среди русов нет землевладельцев («нет у них ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен»). Отсюда следует, что территориа-лизация власти в обществе русов в конце IX в. еще находилась в зачаточном состоянии, а само их государство в это время фактически являлось самоорганизованной правящей знатью.
Об отсутствии какой-либо территории за пределами резиденции правителя, на которую бы распространялась власть русов, говорит и характер описания «острова русов». Ибн Русте не приводит ни название «острова», ни наименование хотя бы одного расположенного там города, реки или горы, не указывает название
того моря (или озера), в пределах которого находился «остров». В отличие от сообщений обо всех других народах региона, в рассказе о русах нет не только ни одного указания на расстояния между землей русов и другими странами, но даже простого упоминания о каких-либо соседних с русами народах. Не исключено, что отсутствие какой-либо информации о политических границах Руси и привело к формированию образа русской земли как «острова», т. е. пространства, естественные границы которого являются субститутом все остальных видов границ.
В параллель к сообщению Ибн Русте можно привести текст договора руси с Византией 911 г., где русские послы, принося клятву, демонстрируют родовое самосознание («мы от рода рускаго»15), но не территориальное. Вообще в договоре 911 г. термин «Русская земля» упоминается лишь однажды - в статье, касающейся того, как быть с греческой или русской ладьей в случае кораблекруше-ния16, где этот термин употреблен переводчиком скорее всего как простой аналог выражения «Греческая земля».
К середине Х в. представление о стране («острове») русов в исламском мире усложняется. Ал-Истахри и Ибн Хаукал знают уже, что русы подразделяются на группы. Каждая группа территориально отделена от других и имеет свой городской центр. В то же время три группы русов не изолированы одна от другой и в силу того, что находятся в иерархических отношениях между собой, могут быть описаны как целое, как территориально-политическая общность русов («Русы. Их три группы» - ал-Истахри17; «Русов три группы» - Ибн Хаукал18).
В рассказе говорится о трех группах русов, но наименования этих групп приведены только для двух (Арсаниййа и Славиййа с центрами соответственно в городах Арса и Слав). Группа же с центром в городе Куйаба осталась без названия, и это умолчание находит свое объяснение в самом характере информации ал-Истахри.
То, что ранее описывалось как «островная» Русиййа с безымянным локусом власти, теперь изображается просто в ином масштабе - как город-столица (Куйаба), занимающий исключительное положение в территориально-политической структуре Руси, с одной стороны, и периферийные области (Арсаниййа и Славиййа) со своими центральными пунктами - с другой. Иерархия этих центров очевидна из описания: К йаба описана как самый бойкий и известный вне Руси центр, сопоставимый по размерам с Булгаром, лава - как второй по известности, но менее доступный город, а Ар ^а - как эдакий «медвежий угол», связанный с внешним миром лишь через К йабу. Таким образом, и в рассказе о трех группах ру-
сов, как и в рассказе об «острове» русов, структура Руси оказывается в итоге опять же двучастной (центр и периферия) с той лишь разницей, что в описании обеих составных частей со временем появляется более детальная информация.
Ал-Истахри и Ибн Хаукал точно так же, как и составитель «Анонимной записки», не приводят никаких сведений ни о географическом положении русов относительно других народов, ни о границах Руси - ни внешних, ни внутренних - между тремя группами русов. Однако само по себе то, что речь идет о территориальных, а не каких-то иных группах русов, со своими столичными городами, говорит о том, что процесс территориализации власти в древнерусском обществе к середине X в. заметно продвинулся по сравнению с концом IX - началом X в.
И тут опять можно обратиться к договору руси с греками, на этот раз к договору 944 г., где послы приносят клятву не только как представители «рода русского», но и как «посланные... от всех людей Русской земли» (курсив мой. - И. К.)19. Можно вспомнить и слова Константина Багрянородного о «Внешней Росии»20 и логически подразумеваемой «Внутренней Росии». Что Константин говорит именно об имевшей место в его время определенной территориализации власти русов, видно из того, что под «Внешней Росией» он имеет в виду совокупность в той или иной степени подчиненных русам Славиний.
Конечно, степень этой территориализации до середины X в. не стоит переоценивать. Не случайно арабские авторы этого времени знают лишь центры власти русов, но ничего не сообщают о территориальных границах их власти, а Константин называет славян «пактиотам русов» (9.9; 9.109) (т. е. и данниками, и союзниками одновременно) и помещает их во «Внешнюю Росию»21, тем самым подчеркивая зыбкость власти русов над славянской периферией. Не случайна, как мне кажется в этой связи, и туманность летописной хронологии Рюриковичей до Святослава: горизонтальные линии родства трансформируются в четко выстроенные патрилиней-ные, только когда власть территориализируется, т. е. из власти над людьми превращается во власть над территорией.
Примечания
1 Kitab al-Masalik wa'l-Mamalik (Liber viarum et regno rum) auctore Abu'l-Kasim Obaidallah ibn Abdallah Ibn Khordadhbeh... / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Bat-avorum, 1889. Р. 154 (пер.: Ибн Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указ. и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 124).
2 Kitab al-A'lak an-nafisa VII auctore Abu Ali Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1892. Р. 145-147 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой, А.В. Подосинова. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2009. Т. III: Восточные источники / Сост. Т.М. Калинина, И.Г. Коновалова, В.Я. Пе-трухин. С. 47-50).
3 Коновалова И.Г. Состав рассказа об «острове русов» в сочинениях арабо-персид-ских авторов X-XII вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1999 г. М., 2001. С. 169-189; Она же. К вопросу о географии Руси IX - первой половины X в. // Восточная Европа в древности и средневековье: Древние государства Европы и Азии: Проблемы политогенеза. XXIII Чтения памяти чл.-кор. АН СССР В.Т. Пашуто. Москва, 19-21 апреля 2011 г. Мат-лы конф. М., 2011. С. 119-123.
4 Kitab al-Masalik wa'l-Mamalik. Р. 154 (ИбнХордадбех. Указ. соч. С. 124).
5 Compendium libri Kitab al-Boldan auctore Ibn al-Fakih al-Hamadhani / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1885. Р. 270-271 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. С. 35).
6 Kitab al-Masalik wa'l-Mamalik. Р. 154 (пер.: Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 124); Kitab al-Masalik wa-l-Mamalik d'Abu 'Ubaid al-Bakri / Ed. A.P. Van Leeuween et A. Ferre. Tunis, 1992. Р. 336 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. С. 80).
7 Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков: Тексты, перевод, комментарий. М.: Наука, 1993. С. 65.
8 Kitab al-Masalik wa'l-Mamalik. Р. 71 (пер.: Ибн Хордадбех. Указ. соч. С. 82).
9 Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 268; Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 303; Гараева Н.А. Ибн Русте // История татар с древнейших времен: В 7 т. Казань, 2006. Т. 2. Волжская Булгария и Великая Степь. С. 705; Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. С. 49.
10 Lewicki T. Zródla arabskie do dziejów slowianszczyzny. Wroclaw; Warszawa; Kraków; Gdansk, 1977. T. II. Cz. 2. S. 41.
11 Göckenjan H., Zimonyi I. Orientalische Berichte über die Völker Osteuropas und Zentralasiens im Mittelalter: Die Gayhani-Tradition (Ibn Rusta, Gardizi, ||udüd al-'Älam, al-Bakri und al-Marwazi). Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2001. S. 83.
12 Kitab al-A'lak an-nafisa. Р. 146 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. T. III. С. 49).
13 Новосельцев А.П. Указ. соч. С. 305 - «группа из моровват»; Göckenjan H., Zimonyi I. Op. cit. S. 112 - "eine Gruppe, die Edelmut besitzt".
14 Новосельцев А.П. Указ. соч. С. 310-311.
15 Повесть временных лет / Подг. текста, пер., статьи и коммент. Д.С. Лихачева; под ред. В.П. Адриановой-Перетц. 2-е изд., испр. и доп. СПб., 1996. С. 18.
16 Там же. С. 19.
17 Viae regnorum... Descriptio ditionis moslemicae auctore Abu Ishak al-Farisi al-Is-takhri / Ed. M.J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1870. Р. 225-226 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. С. 85-86).
18 Opus geographicum auctore Ibn Haukal (Abü'l-Käsim ibn Haukal al-Nasibi)... "Liber imaginis terrae" / Ed. J.H. Kramers. Lugduni Batavorum, 1938-1939. Р. 397-398 (пер.: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. III. С. 94).
19 Повесть временных лет. С. 23.
20 Константин Багрянородный. Об управлении империей: Текст, перевод, комментарий / Под ред. Г.Г. Литаврина, А.П. Новосельцева. 2-е изд. М., 1991. С. 45.
21 Там же. С. 45, 51.
