CC BY
326ОБРАЗ ВРАГА В СОЗНАНИИ УЧАСТНИКОВ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
ЧУРИЛОВ Егор Олегович
МАОУ лицей № 6, 10 «А» класс. Научный руководитель: Коробова Ирина Владимировна, учитель истории МАОУ лицей № 6
Статья посвящена проблеме формирования образа врага в сознании русской и австрийской армий в период Первой мировой войны. Данная статья позволяет проследить, как трансформировалось представление о противнике обеих стран и какие факторы повлияли на это.
Ключевые слова: Первая мировая война, армия, образ врага, пропаганда, психология фронтовиков, братания, потерянное поколение.
Первая мировая война стала одним из ключевых событий XX в. По ее окончании была предпринята попытка построения новой системы международных отношений, свое огромное влияние война оказала на социально-демографическую и экономическую ситуацию в мире. Но, на мой взгляд, одним из самых тягостных последствий войны стала трансформация массового сознания. Недаром феномен потерянного поколения - трагический символ послевоенной эпохи.
Долгое время историки, изучая военные столкновения, независимо от их масштаба, говорили, прежде всего, о политической ситуации, целях, дипломатических методах, действиях правителей и собственно о баталиях. Однако в последнее время внимание обращается и к непосредственным участникам войны -фронтовикам, их внутренним мотивам и переживаниям. Сознание «человека с оружием» стало объектом и моего исследования.
С чего начинается война? С бомбежек мирных городов? С артиллерийских залпов? А может быть с неудачных маневров дипломатов? Нет, война начинается с обработки населения и военнослужащих органами пропаганды. Народу внушается мысль о необходимости и неизбежности грядущей войны, о защите национальных интересов, происках врагов, внешней угрозе и т.д. Играя на патриотизме, национальных чувствах, тради-
циях и предрассудках, объявляя свои цели благородными и справедливыми, а цели потенциальных противников - низменными и корыстными, пропаганда каждой из сторон - участниц будущей войны закладывает в сознание своего народа образ врага. Психология «свой - чужой» в кризисный период обостряется до предела, проходя путь от высокомерно-пренебрежительного отношения до полного неприятия иной культуры, носителем которой является враг [8].
Так, к началу Первой мировой войны в общественном мнении Австро-Венгрии сложился стереотипный образ России как государства, находившегося на более низкой ступени культурного развития, чем центрально- и западноевропейские страны. Подчеркивалась азиатская сущность России, представлявшая якобы угрозу для европейской цивилизации [5]. Указанные черты переносились и на русскую армию.
Самыми распространенными методами пропаганды в данном случае являются фронтовые газеты, листовки, адресованные непосредственно солдатам, беседы, пропагандистские фильмы. Для таких материалов характерно изображение противника в образе зверя, невероятного чудовища, варвара. Интересно сравнение немецких и русских заголовков газетных статей того времени, которое приводит в своем исследовании Е.С. Сенявская: «Невероятное зверство германцев» и «Казачьи козни», «Христиане ли немцы?» и «Мародерство русских при Эйдткунене», «Германские неистовства» и «Люди или звери», «Как воюют палачи» и «Партизанская война в России» [9].
Основная цель пропаганды противоборствующих сторон состояла в запугивании военнослужащих ожидавшим их в плену бесчеловечным обращением. Так, например, в донесениях русских солдат часто встречаются сведения о массовых сожжениях русских раненых в плену, об изощренных убийствах [1].
По данным В.В. Миронова, в первые месяцы войны австрийские военнослужащие, действительно, полностью разделяли созданные официальной пропагандой стереотипы и оценки: «Вражескому плену офицеры предпочитали капсулы с ядом. Жестокость к врагу на поле боя, порожденная балансированием на грани жизни и смерти, выходила за границы инстинкта само-
сохранения, приобретая форму систематических издевательств над вражескими военнопленными» [3].
Однако, изучая источники личного происхождения, мы пришли к выводу о том, что столкновения на поле боя с реальным противником вели к тому, что в сознании фронтовиков образ врага-зверя постепенно эволюционировал в образ врага-человека. В письмах с фронта нередко можно встретить сравнения врага с собой. Так, солдат 51 пехотного полка пишет 19 ноября 1914 г.: «Вечером выступили и по дороге опять встретили несколько больших партий военнопленных русских. Это довольно крепкие и, можно сказать, хорошо кормленые люди». А в одной из немецких газет за 5 апреля 1915 г. не без зависти говорится: «Русский пехотинец хорошо одет и обут. Что касается питания, то много жаловались после сдачи в плен, что несколько дней ничего не ели, имея при этом внешний вид очень хороший. У немецких офицеров сложилось уже давно мнение, что русские солдаты это говорят для вызова к ним чувства сожаления. При обыске у русских военнопленных при каждом пехотинце всегда находили кусок хлеба» [8].
Интересные особенности и различия в восприятии образа врага в рядах русской армии подмечает исследователь П.Г. Кул-тышев. По его мнению, кардинально противоположной была модель восприятия врага в сознании солдат и офицеров. Если в сознании солдат враг всегда наделялся определенными человеческими качествами, то для офицеров враг был суммой военно-технических и тактико-стратегических показателей [2].
По мере осознания фронтовиками бессмысленности кровопролития трансформировалась их оценка морально-психологических качеств врага. В реальной действительности противник оказался обыкновенным человеком, вместо созданного пропагандой образа варвара. Переход войны в позиционную фазу усилил интерес к противнику, тем более, что на фронте противоборствующие стороны отделяли друг от друга небольшие расстояния. Основным побудительным мотивом выступало стремление преодолеть монотонность фронтового быта в условиях позиционной войны. Между окопами налаживалась меновая торговля. Заключались перемирия и устанавливались контакты,
когда требовалось похоронить убитых с обеих сторон. Отмечавшиеся общие религиозные и народные праздники также способствовали размыванию пропагандистских клише врага.
В письмах с фронта унтер-офицера И.И. Чернецова говорится о том, как немцы и русские отмечали на передовой Рождество и Новый год, заключив что-то вроде негласного перемирия на все время праздников.
«Немецкое Рождество прошло на нашем фронте вполне спокойно, без выстрелов орудийных и ружейных, а также спокойно прошла и ночь на их Новый год, только сами немцы сильно шумели: пели песни, свистали, хлопали в ладоши и прыгали, не смущаясь присутствием нас, а мы очень близко находились в это время от них. Сейчас уже вот несколько дней на фронте так же спокойно, но только интересно, как-то пройдет наше Рождество и не потревожат ли нас сами немцы на наш праздник или на Новый год», - пишет он сестре 22 декабря 1914 г., а уже 29 декабря сообщает: «Рождество Христово нам пришлось встречать на передней позиции, как я и писал ранее вам. Немцы нас совершенно не тревожили ни в сочельник, ни в самый праздник. В сочельник у артиллеристов была зажжена елка, поставленная перед землянками. Вечер был тихий и свечей не задувало. Потом им раздавали подарки и заказанные ими вещи» [8].
Кроме того, нельзя не отметить тот факт, что в австро-венгерской армии было большое количество солдат-славян, поэтому их национальная близость к русским тоже давала о себе знать. Имели место факты братаний военнослужащих противоборствующих армий, особенно на заключительном этапе [4].
Факты братаний подтверждаются и данными такого специфического источника как художественная литература. Например, Э.М. Ремарк, участник военных действий, в своем романе «На западном фронте без перемен» как нельзя лучше выражает эмоции отчаявшегося, уставшего от войны солдата: «Товарищ, я не хотел убивать тебя. Теперь только я вижу, что ты такой же человек, как и я. Прости меня, товарищ! Мы всегда слишком поздно прозреваем. Ах, если б нам почаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как и мы, что вашим матерям так же страшно за своих сыновей, как и нашим, и что мы
с вами одинаково боимся смерти, одинаково умираем и одинаково страдаем от боли! Прости меня, товарищ: как мог ты быть моим врагом? Если бы мы бросили наше оружие и сняли наши солдатские куртки, ты бы мог быть мне братом, - точно так же, как Кат и Альберт. Возьми от меня двадцать лет жизни, товарищ, и встань. Возьми больше, - я не знаю, что мне теперь с ней делать!» [6].
Таким образом, в сознании участников Первой мировой войны существовало два основных образа врага. Первый, сформировавшийся под воздействием пропаганды, включал в себя представления о враждебном государстве или армии; второй, бытовой, возникал в результате непосредственных контактов с лицами из противоположного лагеря - военнопленными, солдатами в бою и мирным населением оккупированных территорий. На изменение образа врага влияли такие факторы, как продолжительность войны, ход и характер боевых действий, победы и поражения, настроения на фронте и в тылу.
ЛИТЕРАТУРА
1. Документы о немецких зверствах в 1914-1918 гг. URL: militera.lib.ru
2. Култышев П.Г. Русская армия в Первой мировой войне. Исто-рико-антропологический аспект: дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2010. URL: diss.rsl.ru
3. Миронов В.В. Австро-венгерская армия в Первой мировой войне: дисциплинарный режим и социально-политические девиации военнослужащих: дис. ... д-ра ист. наук. Тамбов, 2012.
4. Миронов В.В. О феномене патриотизма и воинского братства в австро-венгерской армии периода Первой мировой войны // Армия и общество: сборник материалов международной научной конференции. Тамбов, 2002.
5. Миронов В.В. Трансформация представлений о противнике у австрийских фронтовиков в годы Первой мировой войны // Человек в истории: разные лики: сборник научных статей. Тамбов, 2001.
6. Ремарк Э.М. На западном фронте без перемен. М., 2007.
7. Сенявская Е.С. Образ врага у участников Первой мировой войны // Вопросы истории. 1997. № 3. С. 140-145.
8. Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. М., 1999.
9. Сенявская Е.С. Человек на войне: историко-психологические очерки. М., 1997.
THE ENEMY IMAGE IN THE MINDS OF THE PARTICIPANTS OF THE WORLD WAR I
Churilov E.A., MAOU lyceum № 6 in Tambov, 10 class. Supervisor: Korobova Irina V., history teacher MAOU lyceum № 6 in Tambov. This paper deals with the problem of forming the image of the enemy in the minds of Russian and Austria-Hungarian armies during the World War I. This article helps you to see how the enemy has transformed understanding of both countries, and what factors contributed to it.
Key words: World War I, the army, the image of the enemy, propaganda, psychology soldiers, fraternization, lost generation.
