CC BY
147ОБРАЗ ВРАГА В СОЗНАНИИ РОССИЙСКИХ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
АГАРКОВА Валерия Денисовна
МАОУ гимназия № 12 им. Г.Р. Державина г. Тамбова, 10 «А» класс. Научный руководитель: Гладилина Ольга Евгеньевна, учитель истории и обществознания МАОУ гимназии № 12 им. Г.Р. Державина
В статье идет речь об эволюции образа врага в сознании российских фронтовиков периода Первой мировой войны, рассмотренной в монографиях специалиста по военной истории России ХХ века Е.С. Сенявской.
Ключевые слова: образ врага, армия, ненависть, идеология, психология.
Известно, что целью любой из враждующих сторон на войне является победа, насладиться вкусом которой может лишь государство с полноценно подготовленной армией. И, очевидно, под подготовленностью армии следует понимать не только такие ведущие факторы, как наличие у нее эффективного снаряжения или очевидное численное превосходство, но и фактор моральный, под которым подразумевается, прежде всего, психологический настрой солдат. В связи с этим, главная задача обеспокоенного подготовкой к войне правительства - внушить как обычному рядовому, так и главнокомандующему, единую святую мысль о собственном неоспоримом преимуществе над врагом и, как следствие, о непременной над этим врагом победе. Враг, олицетворяющий собой квинтэссенцию человеческого падения, таким образом, видится народу через призму любезно сформулированной правительством идеологии. Опираясь на старые конфликты, правительство тщательно выискивает новые, дабы утрированно исказить образ врага в худшую сторону. Так произрастает зерно межнациональной ненависти; но именно это гипертрофированное чувство по отношению к сопернику впоследствии и будет являть собой агитацию патриотизма идущей в атаку армии.
Занимательна, тем не менее, следующая тенденция - к концу войны у большинства воюющих солдат ненависть сходит на
нет, а образ врага, соответственно, претерпевает неизбежные изменения.
На примере фронтовиков российской армии времен Первой мировой войны эволюция образа врага может быть прослежена особенно четко. Подобно Е.С. Сенявской, которая выделяет три эволюционных этапа формирования образа врага, начну с первого - официально-пропагандистского. Потенциальным фронтовикам он закладывался с помощью следующих заголовков прессы: «Почему Россия не может не победить Германию» (1914), «Как воюем мы и как воюют немцы» (1914), «Что делают немки, когда немцы воюют» (1915), «Невероятное зверство германцев», «Христиане ли немцы?», «Германские неистовства» и «Люди или звери», «Как воюют палачи».
«Газетный» немец являл собой чуть ли не имя нарицательное грубости, подлости и вероломства. Но подобная пропагандистская риторика не оказала должного влияния на основную массу потенциальных солдат - малограмотные и даже примитивные в своем мировоззрении, они плохо представляли, зачем эти «невероятные звери германцы» решили затеять войну. Об этом свидетельствуют слова А.А. Брусилова: «Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это война свалилась им на голову, - как будто бы ни с того ни с сего. Сколько раз я спрашивал в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там «эрц-герц-перц» с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы - не знал почти никто, что такое славяне было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать -было совершенно неизвестно» [1, с. 65-66].
Но не стоит и забывать о том, что армия в то время была достаточно неоднородна - именно на массу более или менее образованных солдат и офицеров правительство рассчитывало уже упомянутого «газетного» немца. Что характерно, образованную часть армии представляли собой дворянское, купеческое и мещанское сословия. Как отмечает Елена Спартаковна Сенявская, «в высших кругах общества официальная идеологическая формула «За Веру, Царя и Отечество!» принималась очень серьезно
и искренне». Именно эти люди представляли себе немца «невероятным зверем», покусившимся на Правду и на брата-славянина серба. Тем не менее, для основной массы солдат как причины войны, так и образ немца оставались неясными. Как видно, тот самый моральный фактор, речь о котором шла в начале данной статьи, был весьма неустойчив, и лишь небольшая часть армии желала бороться против «воюющих палачей». Итак, на первом этапе формирования официально-пропагандистского образа у российской армии идеология, разработанная правительством, не возымела должного действия на психологию среднестатистического солдата из-за отсутствия у него точно сформулированного отношения к врагу.
Вторым этапом следует назвать образ «служебно-аналити-ческий», формировавшийся у членов русской армии на протяжении всей войны. Столкнувшись с врагом лицом к лицу, те русские, которые были преисполнены одновременно двумя сильнейшими чувствами - ненавистью и патриотизмом - постепенно начинали воспринимать врага вне узких рамок навязанного правительством отталкивающего образа. Свидетельством этому являются многочисленные донесения и доклады, содержащие в себе информацию, написанную достаточно бесстрастным языком, чтобы можно было судить о ее объективности. Содержание этих исторических документов между тем иной раз противоречило друг другу. Вот пример, которым оперирует Е.С. Сенявская в своей книги о психологии войны: «Так, опросные листы свидетельствуют о том, что германские и австрийские офицеры запугивали солдат русским пленом, утверждая, будто русские всех расстреливают и добивают раненых. То же самое говорилось в русской армии о немецком плене» [2, с. 225].
Тем интереснее выглядит встречающаяся в дневниках участников событий характеристика врага, основанная на сравнении австрийцев и немцев. Тогда когда немец иной раз оправдывал свое прозвище «зверя», австрийцы наводили ужас на русского солдата в меньшей степени. Яркой иллюстрацией здесь послужит разговор с одним из раненых немецко-австрийским войском, записанный военным врачом:
«- Разве с германцами так трудно воевать?
- Трудно, - отвечает хор голосов.
- Крепкий народ.
- Хитер больно.
- Хитрее хитрого. Его не собьешь...
- С австрийцем легче воевать?
- Да, с ним полегче. Он пужливый. Сейчас в плен сдается.
- .Герман - тот лютый. Хитер. Сильный. С ним никакого сладу.» [1, с. 70].
И, наконец, речь пойдет о третьем этапе образа - о так называемом «личностно-бытовом». Он представляет собой нередко субъективные личные впечатления, написанные в неформальном стиле. Именно этот образ овладел сознанием фронтовиков в конце Первой мировой войны. Этот этап - не что иное, как полный уход от навязанных государственным аппаратом стереотипов, а также сформированное индивидуальным опытом мнение. Итак, что представляло собой это мнение и каковы были основные факторы его формирования? Очевидно, что и русские, и немецкие солдаты, «пушечное мясо» и «пешки» в этой «непонятной» войне, на фоне общего быта чувствовали свою незримую общность. Подтверждением этому являются письма с фронта унтер-офицера И.И. Чернецова, описавшего заключение негласного перемирия между двумя соперниками на время новогодних и рождественских праздников: «Немецкое Рождество прошло на нашем фронте вполне спокойно, без выстрелов орудийных и ружейных, а также спокойно прошла и ночь на их Новый год, только сами немцы сильно шумели: пели песни, свистали, хлопали в ладоши и прыгали, не смущаясь присутствием нас, а мы очень близко находились в это время от них. Сейчас уже вот несколько дней на фронте так же спокойно, но только интересно, как-то пройдет наше Рождество и не потревожат ли нас сами немцы на наш праздник или на Новый год. Рождество Христово нам пришлось встречать на передней позиции, как я и писал ранее вам. Немцы нас совершенно не тревожили ни в сочельник, ни в самый праздник. В сочельник у артиллеристов была зажжена елка, поставленная перед землянками. Вечер был тихий и свечей не задувало. Потом им раздавали подарки и заказанные ими вещи» [2, с. 263].
Мы видим, что на смену презрительному отношению к врагу в сознании фронтовиков медленно, но верно приходит убеждение, что немец, вопреки утверждениям правительственной пропаганды, вовсе не зверь, но человек - и человек точно такой же, как каждый из них, русских, со своей потребностью в отдыхе, желанием вернуться домой и, в конце концов, вскоре прекратить эту бессмысленную, чужую обоим народам войну.
Таким образом, поэтапно рассмотрев формирование образа немцев и австрийцев у представителей рядового состава российской армии, можно сделать вывод, что на протяжении войны в его сознании существовало два главных типа образов врага -пропагандистский и бытовой. И если с первым каждый гражданин Российского государства был ознакомлен (разумеется, в меру своих интеллектуальных возможностей), то с последним имели дело только столкнувшиеся с реалиями войны фронтовики. Другое существенное различие между двумя этими образами заключается в том, что пропагандистский, отражавший представления о вражеском государстве, был закреплен официально, тогда как бытовой имел динамичный характер и зависел от места сражения фронтовиков, продолжительности этого сражения и прочих немаловажных факторов. Собственно, именно поэтому формирование образа врага в сознании фронтовиков представляет собой неоспоримо ценное как для историков, так и для социологов и психологов явление, так как на примере трансформации образа врага-зверя во врага-человека мы можем наблюдать интереснейшие с научной точки зрения процессы информационного метаболизма у русского солдата во время Первой мировой войны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества). М.: РОССПЭН, 2006.
2. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке - исторический опыт России. М.: РОССПЭН, 1999.
3. Головин Н.Н. Россия в Первой мировой войне. М.: Вече, 2014.
THE ENEMY IMAGE IN THE MINDS OF RUSSIAN SOLDIERS AND OFFICERS OF THE WORLD WAR I
Agarkova V.D., MAOU gymnasium № 12 named after G.R. Derzhavin in Tambov, 10 class.
Supervisor: Gladilina Olga E., a teacher of history and social science gymnasium № 12. named after G.R. Derzhavin in Tambov.
This article deals with the evolution of the image of the enemy in the minds of Russian soldiers during the First World War, considered in specialist monographs of Russian military history of the twentieth century - E.S. Seniavskaja.
Key words: image of the enemy, army, hatred, ideology, psychology.
