CC BY
151
Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева №4, том 2, 2016
УДК: 80
ББК: (Ш)81
Мазаева Т.В.
ОБРАЗ В.В.ПУТИНА В КОНТЕКСТЕ ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ (НА МАТЕРИАЛЕ THE NEW YORK TIMES)
Mazaeva T.V.
V.PUTIN'S IMAGE IN THE CONTEXT OF THE MEDIA WAR (A CASE STUDY OF THE NEW YORK TIMES)
Ключевые слова: политика, президент, стилистические средства, информационная война, The New York Times, метафора, эпитет, антитеза, речевые стратегии, метонимия.
Keywords: politics, president, stylistic devices, media war, The New York Times, metaphor, epithet, antithesis, speech strategies, metonymy.
Аннотация: в статье рассматриваются стилистические средства в контексте информационной войны, используемые в СМИ. Материалом исследования выступили статьи самого авторитетного печатного издания США New York Times, содержащие описания президента РФ В.В. Путина. Стилистические средства, формирующие образ политического лидера России в зарубежных СМИ, репрезентирует вектор информационного освещения, который, по мнению многих исследователей, определяется как информационная война. Статистическая информация по стилистическим средствам дает полное представление о наиболее частотных стилистических средствах репрезентации образа нынешнего президента РФ.
Abstract: the article considers stylistic devices in the context of the media war. The data for study have been the articles of the most reputable printed source the New York Times that included descriptions of President V. Putin of the Russian Federation. The stylistic devices that build the image of the political leader of Russia in foreign mass media represent the vector of information coverage, which in many researchers' opinions is determined as the media war. The statistics data on stylistic devices gives a clear idea of the most frequent stylistic devices of the represented image of the current president of the Russian Federation.
Вопросы внешней политики, несомненно, являются насущными в эпоху глобализации мира и особенно - в последнее время острых геополитических ситуаций, поэтому вызывают огромный общественный интерес. События, происходящие внутри конкретной страны, и ее взаимодействие с другими странами находит отражение в первую очередь в СМИ, которые в эпоху когнитивного капитализма являются для общественности главным источником информации. Ведущая роль средств массовой информации бесспорна по той причине, что практически не существует других способов получения информации извне. Именно поэтому вся суть событий и образы политических деятелей формируются под влиянием телевидения, прессы и радио.
Любая страна ставит целью создать идеальное представление о себе, так как этот образ влияет не только на мнение общественности внутри страны, но и определяет его статус во внешнем мире. Формирование имиджа (положительного или отрицательного) является инструментом для определения отношения общества как к стране, так и к событиям, происходящим в ней, а также к политическим лидерам,
выступающим на мировой арене. Целью создания отрицательного имиджа государства может служить подготовка общественного мнения для дальнейших политических действий, связанных с этой страной, и возможностью заручиться поддержкой и одобрением общественных масс. Таким образом, имидж страны в основном ассоциируется с имиджем политического лидера и главы государства данной страны.
Следует особо подчеркнуть тот факт, что имидж является одним из ресурсов, определяющих политическую, экономическую и социальную перспективу страны. По мнению Э.А. Галумова, позитивный образ страны - важнейший инструмент защиты ее национальных интересов, он становится объектом для внешних угроз.1
Имидж, формируемый СМИ, задает определенный вектор, который, по мнению многих исследователей, является информационной войной. Информационная война определяется исследователями как всеобъемлющая, целостная коммуникативная стратегия, основанная на использовании искаженной или вымышленной
1 Галумов Э.А. Имидж против имиджа / Э.А. Га-лумов. М.: Известия, 2005. - 552 с.
информации, которая является одним из способов ведения конфликта.1 Исследование феномена информационной войны, и ее психологического аспекта, приобрело научную значимость, в центре которой находится обращение к массовому сознанию. В основе информационно-психологической войны лежит определенная подача информации: ее запрещение, искажение, фальсификация и намеренное скрытое воздействие. Основным средством такого воздействия на человека являются СМИ, и прежде всего интернет-коммуникация, которая отличается практически бесконтрольным размещением информации и доступом к ней.2
Понятие «Информационная война» берет свое начало с 1998 года, когда в США была принята «Объединенная доктрина информационных операций», согласно которой информационная война определялась как комплекс мероприятий по достижению информационного превосходства путем влияния на информацию, информационные системы, информационные процессы и компьютерные сети противника при одновременной защите своей информации, информационных процессов, информационных систем и компьютерных сетей».3
Данный отчет считается первым упоминанием понятия «информационная война». Издание отчета Т. Рона послужило основой деятельной кампании в средствах массовой информации. С 1980 года военно-воздушные силы США принялись активно обсуждать данную проблематику. Следует отметить, что к тому времени было уже достигнуто единое осознание того, что информация может быть и целью, и оружием.
В конце 1996 г. Роберт Банкер - эксперт Пентагона, на одном из совещаний представил доклад, посвященный новой военной доктрине вооруженных сил США XXI столетия (концепции «Богсе XXI»). В ее основу было положено разделение всего театра военных действий на две составляющих:
- традиционное пространство,
- киберпространство.
Следует особо подчеркнуть, что в данном документе киберпространство имеет более весомое значение. Р. Банкер предложил доктрину «киберманевра», которая должна явиться естественным дополнением традиционных военных
1 Почепцов Г.Г. Информационные войны / Г.Г. Почепцов. - М., 2000. - 574 с.
2 Шатило Я.С. Информационная война третьего поколения// Информационная безопасность регионов. - Саратов, СГСЭУ, 2009. - №.1
3 Устав Сухопутных войск США БМ 100-6
«Информационные операции», 1996.
концепций, преследующих цель нейтрализации и подавления вооруженных сил противника.
Таким образом, в число сфер ведения боевых действий, помимо земли, моря, воздуха и космоса, теперь включается и инфосфера. Как подчеркивают военные эксперты, основными объектами поражения в новых войнах будут информационная инфраструктура и психика противника (введен термин «Литап nеtwork»).4
Целью информационной войны является достижение информационного превосходства в обеспечении национальной военной стратегии путем воздействия на информационные системы противника с одновременным укреплением и защитой собственных информационных систем. В свою очередь, информационное превосходство можно определить как способность собирать, обрабатывать и распределять непрерывный поток информации о ситуации, одновременно препятствуя противнику делать то же самое. Оно может быть также определено как способность устанавливать и поддерживать такой темп проведения операции, который превосходит любой возможный темп противника, позволяя оставаться непредсказуемым, и действовать, опережая противника в его ответных акциях.
Один из видных отечественных специалистов в области информационного противоборства В.И. Цымбал отмечает, что информационная война имеет широкий и узкий смысл. В широком смысле информационная война есть один из способов противостояния между государствами, которое осуществляется в мирное время, где объектом воздействия наряду с вооруженными силами являются: гражданское население, общество в целом, государственные административные системы, структуры производственного управления, наука, культура и т.д. В узком смысле информационная война есть один из способов достижения подавляющего преимущества над противником в процессе получения, обработки, использования информации для выработки эффективных административных решений, а также успешного осуществления мероприятий по достижению превосходства над противником на этой основе.5
Например, в когнитивном исследовании Дж. Лакоффа и М. Джонсона показано, как правительство США и поддерживающие его средства массовой информации при помощи специ-
4 Гриняев С.Н. Интеллектуальное противодействие информационному оружию. - М: СИНТЕГ, 1999. - 232 с.
5 Цымбал В.И. О концепции информационной войны /В.И. Цымбал// Информационный сборник «Безопасность» - М., 1995. - 30 с.
альной системы концептуальных метафор внедряли в сознание американского народа (и всего мирового сообщества) мысль о том, что военные действия США против режима Саддама Хусейна в Ираке этически безупречны.1 Основной аргумент - это борьба против кровавого тирана, совершившего неспровоцированный акт агрессии против народа Кувейта. Госсекретарь США Дж. Бейкер представлял Саддама Хусейна как главное препятствие на пути «развития экономической жизни». Президент Дж. Буш говорил, что он «зажал в тиски» экономику США.2
В данной статье рассматривается образ российского президента В.В. Путина, освещенный в материалах всемирно известной американской газеты ^е New York Times, которая имеет леволиберальную направленность и распространяется в количестве 780 тыс. копий и занимает третью строчку в рейтинге Топ-25 ежедневных газет США. ^е №w York Timеs принадлежит медиахолдингу Руперта Мердока «№ws Corp» и является самой объемной газетой в Соединенных Штатах Америки. Политика газеты, по словам главного редактора, направлена на освещение тенденций американского общества, нежели на сенсации.
Рассмотрим особенности формирования стилистическими средствами образа главного политического деятеля страны В.В. Путина в газете ^е №w York Timеs за 2014 и 2015 год. Речевые стратегии в политическом дискурсе обеспечивают «конструирование, формирование политических позиций адресатов, изменение взглядов и идей читателей (слушателей) в соответствии с идеологией издания».3 Следует отметить, что язык СМИ в отличие от других типов текстов своеобразен в том отношении, что изобилует яркой эмоциональной окраской, поскольку его основная направленность - оказать мощное влияние на получателя информации. Вот почему в языке СМИ ведущую роль играют стилистические приемы и выразительные средства, способствующие созданию яркого и незабываемого образа описываемого явления, события или человека. Целью данной работы является попытка выявить характерные черты, используемые авторами при создании имиджа
1 Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры. - М., 1990. - 387 с.
2 Будаев Э.В., Чудинов А.П. Зарубежная политическая лингвистика / Э.В. Будаев, А.П. Чудинов. -М.: Флинта, Наука, 2008.
3 Меграбова Э.Г. Языковая репрезентация коммуникативных стратегий в дискурсе о России /
Э.Г. Меграбова // Культурно-языковые контакты. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2008.-75 с.
российского президента, а также возможные индивидуальные особенности.
Фактическим материалом послужили газетные статьи " ТЬе New York Times" за 20142015 год. Выбор данного периода обусловлен тем, что, на наш взгляд, информационная война наиболее четко начала проявлять себя именно в эти сроки и личность российского лидера оказалась в центре всеобщего внимания. Общее количество рассмотренного объема представлено 168 текстами, что составило 100% фактического материала, из них преобладают тексты с отрицательным эмоционально-оценочным значением - 94%, положительная оценка составляет 6%.
Из рассмотренных примеров за данный период стоит отметить преобладающее количество метафор, что составляет 40% от общего числа стилистических приемов. Эпитеты составили 32%, антитеза 20%, ирония, оксюморон, метонимия, стилистическое сравнение, каламбур, обособленные и параллельные конструкции - 8%. Употребление столь большого числа метафор в данном контексте является вполне закономерным, поскольку именно образность языка, переносный смысл и скрытое сравнение дают возможность избежать прямых определений и предоставляют адресанту самому трактовать и характеризовать описываемые события, что вполне характерно для политической сферы. Кроме того, эффект ассоциативной неожиданности прочно воздействует на сознание и позволяет закрепить эти запоминающиеся образы в памяти. Таким образом, метафора является удачным стилистическим приемом передачи отношений и настроений автора к представленным событиям.
Из общего числа изученных примеров можно сделать вывод, что практически все тексты лишь за небольшим исключением имеют негативную коннотацию. Это, несомненно, связано с намерением создать отрицательный образ президента России в сознании американской общественности. Стоит также отметить, что в случае, когда метафоры не имеют явно отрицательного значения, практически все они пронизаны иронией ("Putin's "crafty" Syrian chess move", "Mr. Putin's courtship of North Korea" и т.д.).
Характерным является и то, что все метафоры подразделяются на семантические группы, такие как азартные игры ("He bet almost his whole economy on oil and gas")4, военное дело (gambit, strategic pivot, maneuvers, to take the offensive), спорт (conquest, chess move, strike back, playing defense, rival, arbiter, adversity, victory,
4 New York Times, 20 декабря, 2014.
setback), юриспруденция (machinations, klep-tocracy, legal bureaucracy).
Метафора play chess («играть в шашки») в следующем примере наглядно демонстрирует способность российского лидера предвидеть возможные последствия, а метафора play marbles («играть в шарики») со стороны американцев служит антитезой и создает впечатление абсурда.
Putin is playing chess, and I think we 're playing marbles.1
Однако в большей части примеров авторы статей выражают негативное отношение от осуждения до резкой критики:
Mr. Putin's brand of crony capitalism has turned loyalists into billionaires whose influence over strategic sectors of the economy has in turn helped him maintain his iron-fisted grip on power.2 Метафора iron-fisted grip on power («железное удержание власти») - попытка создать образ диктатора, не терпящего конкуренции.
В следующем пассаже метафора cheap sugar («дешевый сахар») в значении «легкая нажива» и фразеологизм up a tree («быть в ловушке») рисуют образ политика, просчитавшегося в своих действиях и пострадавшего от собственной недальновидности и амбиций:
Putin stupidly went into Syria looking for a cheap sugar high to show his people that Russia is still a world power. Well, now he's up a tree. 3
Однако следует подчеркнуть, что положительный образ главного политического лидера страны формируется метафорами, не имеющей ярко выраженной положительной коннотации:
For instance, today's reigning cliché is that the wily fox, President Vladimir Putin of Russia, has once again outmaneuvered the flat-footed Americans, by deploying some troops, planes and tanks to Syria to buttress the regime of President Bashar al-Assad and to fight the Islamic State forces threatening him. If only we had a president who was so daring, so tough, so smart.4
Используя метафору the wily fox («хитрый лис») и outmaneuvered («добиться преимущества искусным маневром, превосходить противника») автор статьи проявляет критическое отношение в целом, но все же отдает должное сообразительности, смекалке и умению Путина находить нужное решение в критической ситуации, а эпитеты daring «отважный», tough «решительный» и smart «умный» служат тому подтверждением. То есть В.В. Путин изображен как
1 New York Times, 20 декабря, 2014.
2 New York Times, 27 сентября, 2014.
3 New York Times, 30 сентября, 2015.
4 New York Times, 30 сентября, 2015.
опытный тактик и умелый стратег, способный добиваться своей цели путем поэтапного решения проблемы, стоящей на пути и отстаивающий свои интересы вопреки всеобщему осуждению.
Особого внимания среди рассмотренных примеров заслуживают эпитеты. Что касается экспрессии, эмоционально-оценочное отношение в представленных текстах варьируется от сдержанного до крайне категоричного значения. Особо следует подчеркнуть частотное употребление эпитета "stupid" и его производных ("he stupidly went into Syria), "wild" ("the wild popularity of his actions") и "crazy" ("he was just crazy"), указывающие, по мнению авторов статей, на невысокий интеллект и недальновидность российского лидера:
Why did Mr. Putin do something so stupid?5
В целом же в отличие от метафор эпитеты выделяются и заметной положительной окраской (plainly and forcefully, smart, relaxed and joking, confident and defiant, efficient). Наш анализ показал, что частотность отрицательных эпитетов превышает:
He is acting decisively, seizing the initiative and creating facts on the ground.6
We helped to foster the political conditions in Russia for Putin's xenophobic, grievance-based politics to flourish.7
Эпитеты «решительный», «ксенофобная, основанная на недовольстве политика» рисуют образ сильного и в то же время опасного соперника, способного противостоять мировым державам и вносить изменения в политические события мирового сообщества. Некоторые эпитеты относятся к личностным характеристикам В.В. Путина (aggrieved, angry, sarcastic, brazenly) и говорят о недовольстве, несговорчивости, раздраженности и жесткости российского президента, желании четко обозначить свою позицию.
В создании образа российского президента примечательны также случаи антитезы. В целом популярность антитезы как стилистического приема для изображения российского лидера считается вполне логичной и обоснованной по той причине, что президент Путин рассматривается в контрасте и противопоставляется американскому лидеру, конкуренция и соперничество двух мировых держав не вызывает сомнений. Это стремление создать контраст между прошлым и настоящим положением вещей, а также показать несостоятельность логики рос-
5 New York Times, 21 декабря, 2014.
6 New York Times, 23 октября, 2015.
7 New York Times, 20 декабря, 2014.
сийского лидера:
But his short-term successes have produced long-term costs.1
Even in retreat, Mr. Putin tries to take the offensive.2
He rode the price (for oil) up and now it is riding him down 3
Случаи антитезы в сочетании с метафорой (short-term successes - long-term costs, in retreat -to take the offensive, ride up - ride down), используемые в данных примерах, представляют Путина как лидера, пытающегося сохранить лицо при плохой игре и не признающего свои ошибки и создают имидж неудачника и человека, обманывавшего всех и себя, а также лидера, имеющего призрачные иллюзии. Другие примеры позволяют толковать его поведение как непоследовательное и двуликое (uncomfortable, uncertain and angry - utterly confident and defiant). В отдельных случаях демонстрируемый контраст выражен оксюмороном, подчеркивающим нелогичность, несправедливость и несостоятельность действий российского президента:
But Mr. Putin has offered all of us a valuable lesson. Never mind shock and awe: In the modern world, conquest is for losers.4
Что касается метонимии как стилистического приема в создании образа Путина, все примеры основаны на лексеме "the world" (мир), что подтверждает ключевую роль президента на мировой арене, масштабы его действий и их глобальное влияние:
But that return seems far out of his reach, and what's closer to his grasp is something more destructive — a wrecker's legacy, not Peter the Great's, in which his own people gain little from his efforts, but the world grows more unstable with every move he makes.5
«Putin lied to the world and deluded himself.» 6
Заголовки статей красноречиво репрезентируют данные экспрессивные стилистические средства: "Putin's War of Words "7, "The Fantasy Mr. Putin Is Selling"8, "Sheikh Putin of Syria"9, "Mr. Putin's Global Courtships"10, "Putin's Bubble Bursts"11, "Putin Blinked"12.
1 New York Times, 23 октября, 2015.
2 New York Times, 4 декабря, 2014.
3 New York Times, 20 декабря, 2014.
4 New York Times, 21 декабря, 2014.
5 New York Times, 3 октября, 2015.
6 New York Times, 20 декабря, 2014.
7 New York Times, 4 декабря, 2014.
8 New York Times, 22 июня, 2015.
9New York Times, 22 октября, 2015.
10 New York Times, 26 декабря, 2014.
11 New York Times, 18 декабря, 2014.
Практически все они пронизаны иронией, каламбур «Война слов Путина» недвусмысленно ссылается на всемирно известный роман Г.Уэллса «Война миров», что в очередной раз подчеркивает значимую роль российского президента в мировой политике. Метафоры «Сирийский шейх Путин» и «Глобальные ухаживания господина Путина», в которых имеет место намек на некую манию величия президента, а также стремление заручиться поддержкой других государств якобы в силу собственной слабости. Метафоры «Фантазии, которые продает господин Путин», «Надежды Путина рушатся (пузырь Путина лопается)», «Путин моргнул» -еще одно желание создать образ некомпетентного политика.
Таким образом, проанализировав материалы The New York Times, можно сделать вывод, что образ российского президента, формируемый в СМИ, отрицательный. Путин предстает, с одной стороны, в качестве беспринципного, аморального, изворотливого политика, преследующего лишь собственные интересы и выгоду, с другой стороны, в качестве сильной личности, способного влиять на ход мировых событий, четко придерживающегося собственных принципов, однако данные качества не эксплицируются как заслуживающие всеобщего уважения.
С точки зрения стилистической окраски, характерным является преобладание лексических единиц заниженного уровня: от разговорного до вульгарного (land grab, a professional thug, a bully, stupid, a first-class jerk, crazy, naked). Можно выделить семантические поля, относящиеся к военной тематике (maneuvers, to take the offensive, made a strategic pivot), юридической (machinations, kleptocracy, legal bureaucracy, legal assault) или спортивной (chess move, playing defense, rival, arbiter, adversity, victory, setback), что свидетельствует о соперничестве и противостоянии двух мировых держав. Анализ фактического материала показал, что стратегия формирования отрицательного образа российского политического лидера в СМИ может рассматриваться как информационная война, принимая во внимание определение В.И. Цымбал в широком смысле: информационная война есть один из способов противостояния между государствами, которое осуществляется главным образом в мирное время, где объектом воздействия наряду с вооруженными силами являются: гражданское население, общество в целом, государственные административные системы, структуры производственного управления, наука, культура и т.д. Понимание данной рече-
12 New York Times, 27 мая, 2014.
вой стратегии будет способствовать выстраиванию грамотной политической стратегии как внутри страны, так и за ее пределами. В связи с этим особый интерес представляет также образ американского президента Б. Обамы и сопоста-
вительный анализ стилистических приемов при создании образов двух лидеров, а также образ российского президента в динамике в разные периоды.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Будаев, Э.В., Чудинов, А.П. Зарубежная политическая лингвистика / Э.В. Будаев, А.П. Чу-динов. - М.: Флинта, Наука, 2008.
2. Вольф, Е.М. Метафора и оценка / Е.М. Вольф // Метафора в языке и тексте. - М.: Университетская книга, 1988.- 64 c.
3. Галумов, Э.А. Имидж против имиджа / Э.А. Галумов. - М.: Известия, 2005. - 552 с.
4. Гриняев, С.Н. Интеллектуальное противодействие информационному оружию. - М.: СИН-ТЕГ, 1999. - 232 с.
5. Зелинский, С.А. Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание / С.А. Зелинский. - СПб.: СКИФИЯ, 2008.
6. Ковалёва, Т.С. Стратегия манипуляции в информационной войне (на материале текстов иносми, посвященных южноосетинскому/грузинскому конфликту 2008 г.) / Т.С. Ковалева // Политическая лингвистика. - М., 2011. - 78 с.
7. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры. - М., 1990. - 387 с.
8. Меграбова, Э.Г. Языковая репрезентация коммуникативных стратегий в дискурсе о России журнала Newsweek / Э.Г. Меграбова // Языковая репрезентация образа России в публицистическом дискурсе стран Запада и Востока. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. - 45 с.
9. Меграбова, Э.Г. Языковая репрезентация коммуникативных стратегий в дискурсе о России / Э.Г. Меграбова // Культурно-языковые контакты. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2008. - 75 с.
10. Почепцов, Г. Психологические войны / Г. Почепцов. - М., 1999.
11. Почепцов, Г.Г. Информационные войны / Г.Г. Почепцов. - М., 2000. - 574 с.
12. Пшенкин, А.А. Метафорический образ России в американском политическом дискурсе второй половины XX- начала XXI веков: дис. ... канд. филол. наук / А.А. Пшенкин. - Барнаул, 2006. -197 c.
13. Устав Сухопутных войск США FM 100-6 «Информационные операции», 1996.
14. Цымбал, В.И. О концепции информационной войны / В.И. Цымбал // Информационный сборник « Безопасность» - М., 1995. - 30 с.
15. Чудинов, А.П. Политическая лингвистика /А.П. Чудинов. - М., 2006. - 162 с.
16. Шатило, Я.С. Информационная война третьего поколения // Информационная безопасность регионов. - Саратов, СГСЭУ, 2009. - №1.
17. Шатило, Я.С., Шорин, И.Ю. Информационная война и трансгенные продукты // Информационная безопасность регионов. - Саратов: СГСЭУ, 2008. - №2.
18. New York Times [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://international.nytimes.com.
19. Hornby E.S. Oxford Dictionary of English / E.S. Hornby. - Oxford, New York etc.: Oxford University Press, 2005.
20. Longman Dictionary of Contemporary English. - Longman, 2005.
