CC BY
30
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ РЕГИОНА
УДК 332.1
ОБРАЗ ПРОСТРАНСТВА В КОНТЕКСТЕ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ*
И. С. ВАЖЕНИНА, доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Е-таП: isvazhenina@mail. ги С. Г. ВАЖЕНИН, кандидат экономических наук, заведующий сектором Е-таП: svazhemn@mail. ги В. В. СУХИХ, ведущий экономист Е-таП: vsh-sh@yandex. ги Институт экономики Уральского отделения Российской академии наук
В статье отмечается, что хозяйственное освоение и модернизация территорий — это сложный процесс, во многом определяемый представлениями людей об имеющемся пространстве. Образ пространства представляется одним из основных факторов, от которого зависит успешность освоения и экономического развития территории. Поэтому он нуждается в изучении для определения экономического значения и плодотворного использования в планах регионального развития.
Ключевые слова: образ, пространство, территория, пространственная экономика, Урал.
Сложные отношения между территорией и людьми, которые ее изучали, осваивали, проживали
* Публикация подготовлена в рамках программы Президиума РАН № 31 «Роль пространства в модернизации России: природный и социально-экономический потенциал» при финансовой поддержке Уральского отделения РАН. Проект «Разработка стратегических ориентиров развития и институтов освоения северных, полярных и арктических территорий» № 12-П-47-2013.
и живут в ее пределах, долгое время не находили должного отражения в экономической литературе. Экономисты все никак не решались признавать тот факт, что территории отличаются:
— по климату;
— по природным богатствам;
— по транспортным путям и т. д.
Не допускалась даже мысль, что одна и та же территория может восприниматься людьми по-разному. Причем это различие:
— имеет вполне экономически значимую ценность;
— требует учета при хозяйственном освоении.
Поэтому в экономической науке наблюдается
более узкая, чем в географии, трактовка термина «пространство».
В географических науках в нем сплавляются естественно-научные и социокультурные понимания, выражено некое видение целостности, поднимающееся до философского осмысления этого феномена.
В экономике же понятия «пространство» и «территория» часто используются как синонимы.
Справедливо и то, что в последние годы в экономической литературе отмечается интерес к осмыслению различий «экономического пространства» и «территории» [2, 10]. По мнению авторов, территория и пространство как понятия описывают один и тот же объект, но увиденный с разных точек зрения и через разные системы координат. Так геолог видит кусок мрамора из конкретного месторождения там, где скульптор видит художественную форму, которую можно воплотить в камне. Для геолога первичен камень, для скульптора — увиденный им в камне образ. Но смотрят они на один и тот же объект.
Поэтому термин «образ территории» применяется к практическим аспектам создания имиджа (искусственного образа, формируемого целенаправленно) определенных территорий. А «образ пространства» целесообразно применять к описанию исторического региона без четких границ, чей образ складывался на протяжении столетий.
Естественно, что образ пространства будет богаче по своему содержанию, чем образ территории, так как он складывался веками и является переплетением множества взглядов, обусловленных концепциями мировидения разных эпох.
Приходится констатировать, что изучение экономистами образа пространства идет, к сожалению, медленно. У экономической науки с пространством вообще довольно сложные отношения. Экономисты порой игнорировали пространство как нечто несущественное. А. Г. Гранберг отмечал этот странный парадокс, обращая внимание на то, что после рассмотрения проблем экономического пространства А. Смитом и Д. Рикардо фактор пространства вплоть до конца XIX в. выпал из поля зрения общих экономических теорий. В экономической науке укоренилась привычка к абстрагированию от пространства [7]. Подобное пренебрежение пространством ныне просто немыслимо. Совершенно справедливо указывают П. Минакир и А. Демьяненко: «.. .внепространственной экономики нет и быть не может» [15].
Некоторые экономисты даже бросаются в иную крайность — в пространственный детерминизм, объясняя все успехи и неудачи экономики пространством [17]. Но столь успешный реванш пространства в экономической науке опять-таки парадоксальным образом сопровождается иным
упущением: забывается, что помимо пространства как физической реальности имеется и образ пространства.
Итак, для экономического освоения пространства необходим его образ, начиная от простейших географических карт, выявления месторождений полезных ископаемых вплоть до видения будущего осваиваемого края.
Человек представляет себе территорию в виде некоторого образа и создает в своем воображении образ будущего пространства, который возникнет при определенных условиях. И образ существующего, и образ желаемого будущего пространства возникают в умах и мнениях отдельных индивидов и целых обществ. Эти образы могут быть совершенно фантастическими и оторванными от реальности, но именно они будут определять степень усилий по освоению пространства, а в конечном итоге — саму успешность освоения.
Для понимания сути образа необходим междисциплинарный подход с привлечением наработок философии и географии. Изучение сложных отношений между образом и людьми, которые его создают и потребляют, первыми начали философы. Они обосновали отдельную область науки о знаковых системах — прагматику как раздел семиотики, изучающий отношения между знаковыми системами и теми, кто их использует.
Достаточно успешно идею прагматики подхватили географы, для которых карта была не просто научным инструментом, а являлась культурным явлением — образом пространства, который познавался (конструировался) людьми, но в то же время определял взгляд общества на новую территорию [1, 23].
Следующий шаг сделали американские географы в XX в. Они поставили вопрос о зависимости рациональности решений по использованию территорий от взглядов людей на эти пространства. Образ пространства в умах людей во многом определял их поведение при освоении этого пространства [8]. На волне бихевиористского подхода был запущен удачный термин «ментальная карта» — восприятие территории людьми. Американский географ Дж. Гоулд писал: «Если мы убеждены в том, что пространство — это наша сфера исследований, то представления самих людей об окружающем их пространстве могут дать ключ к пониманию ряда структур и процессов, творимых Человеком на Земле» [8].
Поэтому не удивительно, что значительная часть прикладных экономических исследований по региональной экономике в современной западной науке так или иначе связана с образом (имиджем) территории. Ведь этот образ считается важным фактором успешности экономического развития региона. Регионы начинают конкурировать по части создания и удержания благоприятного им образа в умах населения, вкладывая в подобные программы все больше и больше средств и усилий.
Образ (имидж) территорий формируется не сразу и вовсе не как единый и всеми признанный [5]. Любой образ избирателен. Не существует образа, всеобъемлюще показывающего территорию. И нет единого для всех образа. Можно говорить лишь о наиболее широко признанном образе, в то же время не исключающем иное видение того же пространства у каких-то групп людей.
Формирование преобладающего образа — непрерывная борьба со своими победами и неудачами — борьба тем более острая, чем больше интересов завязано на территории. Конкурентная борьба территорий — явление вовсе не современное. Важным оружием при этом является создание негативного образа конкурирующей земли — и товары там плохи, и люди нечестны, и власти нехороши.
Потому любой образ вырастает в диалектической борьбе негативного и позитивного впечатления (мнения) о территории. Для исследователя подобная диалектика дает возможность:
— проследить в исторической перспективе целенаправленность формирования положительного или негативного видения территории;
— учесть это при рекомендациях коррекции современного имиджа как части проекта экономического развития региона.
Образ пространства во многом определяет не только специфические особенности его освоения, но даже и сам факт начала этого процесса. Создание благоприятного образа (пусть даже далекого от реальности) активизирует освоение территории. Неблагоприятное мнение о территории способно надолго подобное освоение затормозить. То же самое может происходить и в более грандиозном масштабе — не в пределах одной области, но в отношении огромного края. Стоило расписать новооткрытую Америку страной злата и пряностей, как поток поселенцев устремился осваивать неведомые берега. Легенда о «Фонтане молодости» ускорила колонизацию Флориды испанцами. В то время как
другие их соотечественники, вдохновляемые легендой о стране золота Эльдорадо, терпели ужасы джунглей Центральной и Южной Америки, постепенно включая эти территории в общемировые торговые и хозяйственные связи.
Эти примеры доказывают, что образ пространства (пусть и совершенно далекий от реальности) определяет судьбу региона. От него же зависит и степень прилагаемых к освоению пространства усилий. К примеру, экономическая и политическая успешность английских протестантских колоний в Северной Америке по сравнению с колониями иных стран во многом была вызвана разным образом заселяемой ими земли. Для протестантов это была земля, дарованная Богом, Новым Иерусалимом, а для всех прочих — опасными и негостеприимными окраинами цивилизации, куда часто попадали принудительно — на каторгу. Соответственно, уровень прилагаемых усилий по освоению территорий был несопоставим, равно как и результат. Французы, испанцы и голландцы не смогли построить процветающие колонии в Северной Америке, в то время как протестантские общины в конечном итоге заложили фундамент возникновения США.
Образ пространства во многом определяет:
— статус территории;
— желание там работать местных жителей или мигрантов.
Сохранение или повышение статуса снижает отток населения с территории и стимулирует трудовую миграцию. Справедливо отмечают О. Иншаков и Д. Фролов, что в институциональном смысле значение любого конкретного социально-экономического пространства состоит в придаваемом им своим агентам статусе [11]. Отсюда неизбежная конкуренция пространств за более благоприятный свой образ. Еще более актуально это в современной креативной экономике, когда работники, создающие новые идеи и продукты, все больше требований предъявляют к качеству и статусу пространства своего проживания. Они способны мигрировать туда, где им будет комфортней творить [22]. Поэтому экономисты все чаще говорят о качестве экономического пространства, понимая под ним привлекательность пространства для потенциальных субъектов рынка [10].
Изменения образа пространства и их влияние на освоение территории хорошо прослеживаются на примере Полярного Урала [6, 18, 19, 21], когда каждой волне освоения соответствовал свой образ
этого пространства, влиявший на процесс освоения края и делавший его либо привлекательным для людей, либо бесперспективным.
Если возьмем Урал в целом, то имеется несколько образов этого пространства, возникших в разные эпохи, начиная с глубокой древности и кончая относительно недавним прошлым [16]. Каждый образ отражает особый взгляд на пространство, подчеркивает самое важное, что видится в регионе.
Каменный пояс — этот образ заимствован из представлений коренных народов края. Он является отражением природной особенности территории.
Рифейские горы или просто Рифей — такой образ получен в наследство от античной и средневековой европейской традиции. Это отражение границы мира, предела обитаемых земель.
Биармия (западный склон Уральских гор) и Югра (восточный склон) — оба названия являются наследием средневековья. Горно-заводский Урал, сформировавшийся в начале XVШ в., — это образ края частных и казенных заводов, с особым укладом жизни при них, со своей заводской мастеровой гордостью. Таков образ края, немыслимого без дымящихся заводских труб.
Седой Урал—романтический образ начала XX в., характеризующийся увлечением уральской стариной, основательностью и самобытностью края.
Урал — опорный край державы — образ, рожденный советской пропагандой времен Великой Отечественной войны.
Интересна сама эволюция статуса Урала. Сначала — это враждебная окраина Русского государства XIV—XVI вв. Затем — захваченная и все еще опасная территория, где каждый завод был одновременно крепостью, российской все еще не считавшейся. До сих пор к западу от Уральских гор территорию Свердловской области часто причисляют к Сибири, как это было в XVIII в. Лишь потом Урал выделился из Сибири в отдельное пространство со своим статусом и своими особенностями, спецификой своего населения. А в XX в. регион стал русской срединной землей, становым хребтом и опорой России.
Такое богатое наследие образа пространства должно активно использоваться при создании имиджа территории и имеет вполне экономическое содержание для повышения ее конкурентоспособности [4]. Позиционирование Свердловской области как края мастеров заводского дела даже не требует особых усилий. Надо лишь актуализировать старые представления, старинную «работную» гордость за
свое дело, и тогда промышленные кластеры, существующие и планируемые, получат дополнительную поддержку для развития за счет гарантий качественной работы, подтвержденной вековым опытом.
Пространственная экономика, изучая пространство и экономические отношения в его пределах, неизбежно должна учитывать уникальность проживающих на территории людей:
— уникальность их навыков и умений;
— уникальность их взглядов на среду обитания.
На территории Уральского федерального округа
это актуально как для Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов, где коренное население веками вырабатывало уклад жизни, идеально приспособленный к местным условиям, так и для старых горных заводов Свердловской области и Пермского края. В начале XX в. В. Ключевский в своем труде «Лекции по русской истории» писал: «Каждому народу история задает двустороннюю культурную работу — над природой страны, в которой ему суждено жить, и над своею собственной природой, над своими духовными силами и общественными отношениями. Если нашему народу в продолжение веков пришлось упорно бороться с лесами и болотами своей страны, напрягая силы на черную подготовительную работу цивилизации, то нам предстоит, не теряя приобретенной в этой работе житейской выносливости, напряженно работать над самими собой, развивать свои умственные и нравственные силы, с особенной заботливостью устанавливать свои общественные отношения. Таким образом, изучение нашей истории может помочь нам уяснить задачи и направление предстоящей нам практической деятельности» [12].
Это утверждение как никогда справедливо в настоящее время, когда разработаны проекты модернизации уральских регионов, часто совершенно игнорирующие приобретенные веками представления уральцев о себе, своем крае и его месте в России.
Использовать потенциал пространства невозможно без проживающих и осваивающих его людей. Модернизация экономического пространства будет успешной, когда ее конечная цель станет понятна людям, проживающим в регионе, когда они будут уверены в значимости проекта для своего края и выгодности предлагаемых изменений для себя. Для этого и необходим образ пространства в будущем. Есть знаменитое стихотворение В. Маяковского о Кузнецкстрое, в котором строящие город в тяжелейших условиях рабочие твердят: «Через четыре года
здесь будет город-сад...». Это как раз яркий пример того, как образ пространства способен обеспечить экономический успех модернизации. Ведь помимо колоссальности задач мирового уровня («Мы в сотню солнц мартенами воспламеним Сибирь»), рабочие уверены и в своем будущем благополучии («Здесь дом дадут хороший нам и ситный без пайка»).
Теперь сравним эти образы с предлагаемыми планами модернизации в современной России, где абстрактное благосостояние соседствует с повышением столь же абстрактного ВВП. Можно понять, почему большевикам удалась провести индустриализацию за 12 лет и совершить прорыв в космос после грандиозной послевоенной разрухи. А ведь почти всем общенациональным проектам современной власти в России так и не удалось заручиться поддержкой населения.
Не только «кремлевский мечтатель», но и практик В. Ленин в работе «Очередные задачи Советской власти» (апрель 1918 г.) отмечал: «Первой задачей всякой партии будущего является — убедить большинство народа в правильности ее программы и тактики». Лишь после этого выполнима вторая задача — завоевание политической власти, а потом и третья — организация управления страной». Ленин с гордостью утверждал: «Мы, партия большевиков, Россию убедили» [14].
Недостаточно создать образ пространства в будущем. Надо убедить людей в полезности этого будущего для них и их детей, завоевать доверие к руководителям проекта построения будущего [3, 20]. Лишь тогда предлагаемый образ пространства получит шанс быть реализованным.
Недавние выборы Президента Российской Федерации (2012 г.) доказали, что жители заводского Урала с энтузиазмом готовы объединиться под привычным гордым лозунгом «Урал — опорный край державы». Подобный энтузиазм вряд ли возможен под лозунгом «Урал туристический», который усиленно продвигается в Свердловской области. Министр культуры и туризма Свердловской области А. Бадаев на официальном туристическом портале заявляет: «Развитие внутреннего и въездного туризма в Свердловской области сегодня является одним из приоритетных направлений развития региона в целом. Успешная реализация областной целевой программы «Развитие туризма в Свердловской области» на 2011—2016 годы позволит сформировать конкурентоспособные туристские продукты, благодаря которым Свердловская область станет
популярным объектом для посещений российских и международных туристов» [25].
Но образ Свердловской области как туристического рая не встретит понимания людей, которые гордятся своим наследием и образом края мастеров и воинов, чьи предки более двух веков поддерживали государство заводской работой, крепили оборону страны и отличались ратной доблестью. Достаточно вспомнить прославившийся в годы войны Уральский добровольческий танковый корпус.
Поэтому модернизация экономического пространства при выстраивании образа будущего территории должна проходить с учетом исторически сложившегося представления населения о себе и своей земле.
На примере Уралвагонзавода видно, насколько эффективно образ пространства может быть использован в продвижении территории в экономическом пространстве. Поддержав В. Путина на выборах в марте 2012 г. за счет своего имиджа, уральские заводчане получили выгодный контракт Министерства обороны Российской Федерации. Можно сколь угодно говорить о политической подоплеке заказа, но очевидно, что уральцы по-прежнему считают себя заводскими мастерами, а не бизнесменами или представителями туристического бизнеса. Они гордятся этой особенностью («уральским характером»), отличающей их от прочей «офисной» части населения России, и видят свое будущее в продолжении труда своих предков по укреплению обороноспособности страны. Тем самым поддерживается образ Урала как опорного края державы. И основная часть уральцев не согласится на принижение или изменение статуса края.
Но нельзя жить только наследием прошлого. Справедливо мнение, что «.пространство нужно каждодневно делать, т. е. быть его актором, предпринимая вполне определенные усилия, чтобы оно становилось все более удобным и безопасным, сбалансированным и мобильным, обладающим лучшим экологическим и экономическим дизайном» [11]. Совершенствуя пространство, надо творчески обогащать и его образ, сохраняя наследие прошлого и дополняя его свершениями настоящего и планами будущего.
Одним из знаковых проектов активного позиционирования территории в экономическом пространстве, использования образа пространства в модернизации экономики выступает выставоч-но-ярмарочная деятельность, так как модерниза-ционные процессы требуют все более широкого
информационно-технологического обмена, рекламирования выпускаемой продукции, установления новых деловых контактов [13]. Например, символом нового подъема горно-заводского Урала была Си-бирско-Уральская научно-промышленная выставка, состоявшаяся в Екатеринбурге в 1887 г. Современники очень высоко оценивали ее значение для развития края. По мнению Д. Мамина-Сибиряка, выставка послужила прекрасным подтверждением центрального положения Екатеринбурга и открыла в будущем широкую перспективу [13].
В современном мире, где конкуренция между регионами приобретает все большее значение, выставки становятся важнейшим средством, позволяющим их организатору эффектно подать информацию о себе, создать выгодный образ места проведения выставки и стимулировать развитие экономики путем привлечения инвестиций за счет роста популярности региона — организатора выставки. Особенно это касается всемирных выставок — таких как ЭКСПО [24].
Достаточно отметить, что выставка «Экспо-2010», прошедшая в Шанхае, принесла устроителям, по данным китайских властей, 12 млрд долл. А доход среднего бизнеса увеличился на 20 %. Только за 6 мес. 2010 г. на выставке в Шанхае побывали 73 млн чел. [9]. Думается, что если Екатеринбург победит в глобальной конкурентной борьбе за право проведения «Экспо-2020», то и образ Урала, и экономика региона получат новый мощный импульс развития.
Список литературы
1. Берлянт А. М. Образ пространства: карта и информация. М.: Мысль. 1986.
2. Бияков О. А. Теория экономического пространства: методологический и региональный аспекты. Томск: Изд. ТГУ. 2004.
3. Важенин С. Г., Сухих В. В. Архитектура доверия в экономике // Журнал экономической теории. 2010. № 3.
4. Важенин а И. С., Важенин С. Г. Имидж как конкурентный ресурс региона // Регион: экономика и социология. 2006. № 4.
5. Важенина И. С., Важенин С. Г. Имидж, репутация и бренд территории // ЭКО. 2008. № 8.
6. Важенина И. С., Важенин С. Г. Имиджевое и информационное сопровождение хозяйственного освоения территорий России // Региональная экономика: теория и практика. 2009. № 27.
7. Гранберг А. Г. Основы региональной экономики. М.: ГУ ВШЭ. 2003.
8. ДжонстонР. Дж. География и географы. Очерк развития англо-американской социальной географии после 1945 года. М.: Прогресс. 1987.
9. Ермак С. Вот она — выставка моей мечты // Эксперт-Урал. 2011. № 51.
10. Зобова Л. Л. Территория и пространство: близнецы или двойняшки? // Региональная экономика: теория и практика. 2008. № 33.
11. Иншаков О. В., Фролов Д. П. Институциональ-ность пространства в концепции пространственной экономики // Пространственная экономика. 2007. № 1.
12. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. Т. 1. М.: АСТ. Минск: Харвест. 2002.
13. Корепанова С. А. Промышленные выставки России XIX века: к 120-летию Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки 1887 г. Екатеринбург: Квадрат. 2007.
14. Ленин В. И. Очередные задачи Советской власти. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 36. М.: Изд. политической литературы. 1981.
15. Минакир П. А., Демьяненко А. Н. Пространственная экономика: эволюция подходов и методология // Пространственная экономика. 2010. № 2.
16. Образ Урала в документах и литературных произведениях (от древности до конца XIX века). Екатеринбург: Сократ. 2007.
17. Паршев А. П. Почему Россия не Америка. М.: АСТ. 2006.
18. Сухих В. В., Важенин С. Г. Государственно-частные инициативы в изучении и экономическом освоении Полярного Урала // Региональная экономика: теория и практика. 2010. № 2.
19. Сухих В. В., Важенин С. Г., Важенина И. С. Экономическое наследие изучения и хозяйственного освоения Полярного Урала // Стратегия хозяйственного освоения малоизученных территорий Уральского Севера. Екатеринбург: ИЭ УрО РАН. 2011.
20. Татаркин А. И., Важенин С. Г., Сухих В. В. Государство в системе отношений доверия в экономике // Общество и экономика. 2006. № 10.
21. Татаркин А. И., Важенин С. Г., Сухих В. В., Важенина И. С. Образ пространства как фактор экономического освоения Полярного Урала в XVI — начале XX вв. // Пространственная экономика. 2010. № 4.
22. Флорида Р. Креативный класс. Люди, которые меняют будущее. М.: Классика XXI. 2011.
23. Фрадкин Н.Г. Образ Земли. М.: Мысль. 1974.
24. Шпаков В. Н. История всемирных выставок. М.: АСТ. 2008.
25. URL: http://www. uralmfotour. ru/.
