CC BY
69
ОБРАЗ ПРИЖИВАЛЬЩИКА В ДРАМАТУРГИИ И. С. ТУРГЕНЕВА
I Я. Н. Исакова
Аннотация. В статье автор размышляет о том, что нахлебничество неоднократно становилось темой тургеневских произведений. В пьесах «Компаньонка» («Гувернантка»), «Где тонко, там и рвется», «Месяц в деревне», «Нахлебник» показан драматизм положения приживальщиков в домах богатых помещиков; отражено разное отношение к приживалам и нахлебникам, непосредственно связанное с культурным уровнем хозяев усадьбы и ее обитателей.
Ключевые слова: нахлебник, комедия, конфликт, ремарка, сцена, кульминация.
Summary. The article examines the theme of sponger that often became major in Turgenev works. In plays "Partner" ("Governess"), "A chain is only as strong as its weakest link", "Month in village", "Sponger" a dramatic life-condition of spongers at rich landowners' houses is shown. The different treatment to spongers and the parasites, directly connected with cultural level of owners of manor and its inhabitants is reflected.
Keywords: the parasite, a comedy, the conflict, the note, a scene, the culmination.
Тургенев неоднократно в своем творчестве обращался к распространенному явлению российской действительности XIX в. - иждивенчеству разорившихся дворян в домах богатых собратьев. С. Е. Шаталов указывал, что в произведениях Тургенева произвол всегда тяготел над массой обнищалых, разорившихся помещиков и приживальщиков [1, с. 39].
В «Записках охотника» встречаются образы таких несчастных, как старик Федор Михеич («Мой сосед Радилов»), в свои семьдесят лет пускающийся в пляс по мановению руки хозяина, Тихон Не-допюскин («Чертопханов и Недопю-скин»), выпивший «по капле и до капли весь горький и ядовитый напиток подчиненного существования» [2, III, с. 282].
Тема чужого хлеба затронута Тургеневым в задуманной им комедии «Компаньонка» или «Гувернантка» (1850), которая так и не была закончена. Л. П. Гроссман писал: «Здесь вырисовываются с достаточной отчетливостью... компаньонка Елизавета Михайловна Баум - девушка "страстная, красивая", "с нравственной твердостью" и при этом несколько "пугливая"; драматизм пьесы основывается, видимо, на том, что в эту героиню "все влюбляются"» [3, с. 105]. Помимо компаньонки, у богатой помещицы в ее имении Воскресенском проживают Катерина Федоровна Халабанская, «бедная генеральша, на хлебах у Звановой», Васильевна - старуха-приживалка.
В комедии «Где тонко, там и рвется» показаны компаньонка-француженка
379
2 / 2012
Преподаватель
]ЕК
380
т-11е Bienaimë, Варвара Ивановна Морозова (родственница г-жи Либановой), отставной капитан Чуханов. Все эти персонажи представлены с точки зрения Горского - острослова и насмешника, замечающего наиболее яркие и выразительные черты обитателей дома. Варвара Ивановна охарактеризована как «приличная дама», однако «зла как моська <...> и благодетельницы своей терпеть не может» [2, II, с. 76], она - безмолвный спутник Анны Васильевны Либановой. Во всей комедии Варвара Ивановна произносит всего три реплики, но в них видна услужливость, покорность, исполнительность, воплощенные в слово-ерсе «с» во всех ее словах: «вероято-с, пришел-с», «слушаюсь-с, слушаюсь-с». Ремарки фиксируют невысказываемые вслух оценки событий: постоянные «сладкие улыбки» Варвары Ивановны, не имеющей права на собственный голос и вынужденной подчиняться малейшему капризу богатой помещицы. Морозова осознает свое подчиненное положение и готова мириться с ним.
В метких характеристиках Горского сразу же обозначены не только особые черты, но и круг обязанностей приживалов. М-11е Bienaim - бывшая гувернантка Веры Либановой, теперь уже компаньонка Либановых, «вздыхает по Парижу и любит остроумное словцо» [2, II, с. 76]. Гувернантка-француженка в поместье «водится», разливает чай, постоянно следит за Верой, не оставляя ее наедине с Горским.
Отставной капитан Чуханов, «на вид рубака», на деле - «низкопоклонник и льстец», «держится на подножном корму», так как «преферанс только втроем хорош» [2, II, с. 76]. Низкопоклонничество Чуханова, желание всем угодить и польстить, его услужливость - выставлены в комическом
свете. Характеристика «разорившийся» дает понять, почему он оказался в поместье Либановых и не выезжает из него. Но капитан надеется вырваться из дома Анны Васильевны, просит Горского похлопотать, напомнить г-же Либановой «леску на домишко пожаловать». Но эти «особы» названы приятелями г-жи Либановой, а не просто приживалами и нахлебниками.
Приятельницей хозяйки представлена компаньонка Лизавета Богдановна в комедии «Месяц в деревне». В ее обязанности входит не только составление компании для Анны Семеновны Ислае-вой, «вистовать ее в преферанс и поддакивать», но и заниматься обучением Коли, сына Натальи Петровны. Но, как замечает Шпигельский, ей, вероятно, «надоело вечно жить в гувернантках, ну да и с старухой возиться» [2, II, с. 361]. Лизавета Богдановна менее раболепна, не столь зависима от Анны Семеновны, она желает жить своим домом и принимает предложение Шпигельского стать его женой. Однако для Анны Семеновны она является неотъемлемой частью ее досуга и неразрывна связана с домом и семейным кругом. Слова верной компаньонки «и я уезжаю» воспринимаются помещицей «с невыразимым изумлением» [2, II, с. 397].
Наиболее ярко представлен образ нахлебника в одноименной комедии Тургенева. Название пьесы состоит из одного только слова, указывающего на положение центрального персонажа. В комедии нахлебничество как унизительное существование человека зафиксировано не только заглавием пьесы, на нем сделан акцент и в списке действующих лиц.
В пьесе «Нахлебник» невыносимость зависимого существования проявляется в отсутствии у центрального
Преподаватель
2 / 2012
персонажа личного пространства, своего места в барском доме. При первом появлении Василия Семеныча в суматохе ожидаемого приезда новых хозяев имения дворецкий ему милостиво разрешает: «Вы можете тут в уголку посидеть» [2, II, с. 118]; когда Иванов предлагает Кузовкину спрятаться комнате, тот отвечает: «В мою комнату нам теперь идти нельзя. Там теперь белье разбирают... Перин тоже много нанесли» [2, II, с. 119].
Потеря жизненного пространства связана и с потерей имени: Кузовкин не поправляет Ольгу Петровну, забывшую его отчество, и покорно откликается на другое, ему не принадлежащее. Не говорит ничего Кузовкин и Елецкому, обратившемуся к нему за столом как к Василию Алексеевичу [2, II, с. 138]. Даже реплику Тропачева: «Ну, как вы поживаете, Имярек Иваныч?» - воспринимает покорно и даже отвечает на нее: «Помаленьку-с» [2, II, с. 134]. Положение Кузовкина таково, что он обязан терпеть все издевательства и унижения со стороны обеспеченных благодетелей, и в этом проявляется драматизм его положения. Кузовкин сам хорошо понимает свое унизительное состояние, указывая, что на него и «платье-то не из целого кроят» [2, II, с. 120].
Особенно выразительны ремарки, относящиеся к робкому и приниженному Кузовкину. Этот персонаж говорит, «понизив голос», «тихо», «со вздохом», «после минутного молчания», «в большом волнении», «не без замешательства», «потупляя глаза», «все более и более теряясь», «готовый заплакать» [2, II, с. 143]. Из этих авторских ремарок вырисовывается характер Кузов-кина - мягкий, застенчивый, робкий.
Рабская покорность Кузовкина усиливает в присутствующих власть
над слабым, зависимым и беззащитным. Z., рецензент «Русского мира», отмечает, что образ Василия Семены-ча - это «живая личность русского приживалки, личность, сложившаяся из капризов, из самодурства, из прихотей, из бессердечья и жестокости лиц, которых могло занимать такое унижение человеческого достоинства» [4, с. 157].
В сцене завтрака Тургенев изображает, как в эту недостойную игру глумления над Кузовкиным, затеянную Тро-пачевым, включаются все: от «цивилизованного» петербургского чиновника Елецкого до молодого лакея Петра. Впоследствии А. Н. Островский в «Воспитаннице», так же как и Тургенев в «Нахлебнике», окажет владельцам дворянской усадьбы «в высокой культуре, человечности и поэзии», что было отмечено И. А. Овчининой [5, с. 95].
Бывший кавалерист Флегонт Алек-садрыч Тропачев не в первый раз выставлял на общее посмешище Василия Семеныча, он со знанием дела подливает нахлебнику вина и обещает Елецкому: «Погодите... мы повеселимся. Он довольно забавен - только надо его подпоить» [2, II, с. 134]. Но Тропа-чеву этого мало - он пытается заставить Кузовкина петь и плясать, неоднократно упоминая, что Василий Се-меныч при старом барине только этим и занимался, будучи кем-то «вроде шута» [2, II, с. 136].
Этот момент в развитии образа Ку-зовкина - самый короткий, но и самый выразительный, как и полагается кульминационному эпизоду. Когда ему на голову надевают бумажный колпак, его гордость «столбового дворянина» вырывается, заставляя сделать ошеломляющее признание, что он отец Ольги Елецкой. Кузовкин - «совершенно но-
381
2 / 2012
Преподаватель
382
вый тип приживала, как бы спутавший свою роль, начавший так же, как и Не-допюскин, с необычайной робостью, "дрожа словно в лихорадке", и закончивший бунтом» [6, с. 70]. Входя в пьесу как человек маленький, слабый «негерой», Кузовкин двигается в сторону нравственного возрождения собственной личности. «Приживалы-нахлебники, кочующие по страницам "Где тонко, там и рвется", "Месяца в деревне". перекликаются с Кузовкиным, покорным и униженным, никогда не доходя до Кузовкина возроптавшего, возмутившегося» [7, с. 39].
Но если у Кузовкина еще оставалась хоть какая-то гордость, и шутом он был не по своей прихоти, а лишь в силу сложившихся обстоятельств, то Карпачов становится таковым по собственному желанию. В списке действующих лиц он представлен Тургеневым как «очень глупый человек», «нечто вроде адъютанта Тропачева». Сам Тропачев признается, что Карпачов «по бедности у него проживает», не стоит никакого внимания. Карпачов не имеет никакого самоуважения, он исполняет все желания и поручения Флегонта Александровича, даже самые низменные. Он по поручению Тропачева надевает осоловевшему Кузовкину колпак из сахарной бумаги, но в то же время, когда все смеются, Карпачов «хохочет густо, но не без осторожности», он все делает с оглядкой на своего благодетеля и с его подачи. Как отмечает И. Л. Вишневская, «Карпачов введен в пьесу как нахлебник истинный, верный раб барских прихотей, глупая, грубая скотина, обижающая при случае слабых, не знающая доброты» [6, с. 82-83].
А. Мазон справедливо замечает, что автор в «Нахлебнике» изобра-
зил «драму "чужого хлеба", драму компаньонок, гувернанток, учителей, студентов на кондиции, воспитанниц, прихлебателей - ту драму, которую в дальнейшем будут по-разному изображать многие русские драматурги, и в первую очередь -Островский» [8, с. 41].
Тургенев передал не только разное отношение к приживалам, нахлебникам и дальним родственникам, но и особенности их характера. Положение приживальщиков было непосредственно связано с культурным уровнем хозяев усадьбы и ее обитателей. Некоторые, осознавая свое положение, позволяли смеяться над собой, угождали, по своей воле становились шутами, другие же молча сносили все обиды и делались шутами поневоле. Но нахлебники становились неотъемлемой частью дома, без которых усадьба теряла свой облик и статус «гнезда», объединяющего обитателей.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Шаталов С. Е. Художественный мир И. С. Тургенева. - М., 1979.
2. Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30-ти тт. Соч.: В 12-ти т. - М., 19781986.
3. Гроссман Л. П. Театр. Тургенева. - Пб., 1924.
4. Русский мир. - 1862. - № 6.
5. Овчинина И. А. А. Н. Островский: этапы жизни и творчества. - М., 1996.
6. Вишневская И. Л. Театр Тургенева. - М., 1989.
7. Егоров О. Г., Савоськина Т. А., Халфи-на Н. Н. Романы И. С. Тургенева: проблемы культуры. - М., 2001.
8. Мазон А. Работа Тургенева над романом «Два поколения» // Из парижского архива И. С. Тургенева. Литературное наследство. - Т. 73. - Кн.1. - М., 1964. П
Преподаватель
2 / 2012
