CC BY
162
УДК 398(=161.1)(045)
Медведева Д. И.
Удмуртский государственный университет, Ижевск, Россия
ОБРАЗ ПЕСНИ КАК ОТРАЖЕНИЕ ЦЕННОСТНОЙ КАРТИНЫ МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЯЗЫЧНЫХ ПЕСЕННЫХ ТЕКСТОВ XX - НАЧАЛА XXI ВВ.)
В статье рассматриваются песенные тексты, отражающие значимые ценности и концепты русской лингвокультуры. Материалом исследования являются 200 контекстов, где речь идет о песне и пении, выбранных из текстов массовых и эстрадных песен XX - начала XXI века. Целью исследования является комплексный анализ образа песни в песенных текстах. Для достижения цели была проанализирована композиция песенных текстов с точки зрения места образа песни в них, выявлены основные стилистические приёмы, рассмотрены способы проявления рефлексии над песней и связь образа песни с базовыми концептами русской лингвокультуры (Родина, мать, дом, дружба, любовь, жизнь). Стилистический приём олицетворения в исследованных текстах проявляется двояко: как одушевление неодушевленных предметов и как персонификация самой песни. Олицетворение, риторическое обращение, метафора, сравнение отражают активную роль песни и её антропоморфные признаки: способность к речевой коммуникации, лидерские качества, эмоциональная поддержка, помощь в дружбе, любви, борьбе, пробуждение положительных эмоций; зооформные признаки: песня-птица; абстрактные признаки: движение, полёт, отсутствие ограничений для передвижений, свет, неограниченность во времени, сила, неуязвимость, звучность, постоянство. Таким образом, в русском песенном творчестве обращает на себя внимание активная роль песни как деятеля и движущей силы, являющейся помощником человека во всех сферах жизни.
Ключевые слова: песня, концепт, рефлексия, олицетворение, сравнение.
Medvedeva D. I.
Udmurt State University, Izhevsk, Russia
THE SONG'S IMAGE AS A REFLECTION OF VALUES OF RUSSIAN CULTURE (IN RUSSIAN LYRICS OF XX - EARLY XXI CENTURY)
The article discusses the lyrics that reflect some important values of the Russian linguistic culture. 150 popular lyrics of the XX-th - early XXI-st century dealing with song and singing represented in songbooks and on the Internet are analysed. To investigate the song's image in language consciousness, we analysed the lyrics' composition from the point of view of the place the song takes in it. We studied the stylistic devices employed, as well as the ways of reflecting on the role of song in people's life, and considered the song's image connection with the basic concepts of the Russian linguistic culture (Motherland, mother, house/home, friendship, love, life). The song's image may play a minor role in the lyrics or appear repeatedly in the refrain, or occupy the central position in the lyrics in general. Personification of the song itself and of some inanimate objects (e. g., wind sings) is the most widely used stylistic device that reflects the uniqueness of the song's image in Russian lyrics. The analysis has shown that the song has the following anthropomorphic characteristics: speech, leadership, support in friendship, love and struggle, emotional support, positive emotions. The main zoomorphic characteristic is the presentation of a song in the image of a
bird. Besides, some abstract characteristics were revealed: moving (mostly flying), sounding, light, strength, invincibility, constancy, infinity, and nonterminability. In the lyrics we studied the song is regularly acting as a subject of comparison, which includes set expressions that compare the song with a friend or a bird. The analysis leads to the conclusion that the song reveals itself as an active substance that helps people in all spheres of their lives. Stylistic devices (personification, apostropha, comparison) mostly reflect the song's active role and its main characteristics (anthropomorphic and zoomorphic). Contemplation on the role of the song in people's life is specific for Russian national consciousness. The research perspectives lie in comparative studies of lyrics in different linguistic cultures, and diachronic analysis of the song's image in Russian lyrics.
Key words: song, lyrics, reflection, personification, comparison
Песенное искусство пользуется огромной популярностью и имеет широкую аудиторию во всём мире. Как отмечает И. А. Стернин, для русского человека песня -важнейший способ выражения личных переживаний, ощущений, отношения к своей судьбе, эмоционально-эстетический способ реагирования на окружающие его события, способ осмысления и выражения переживаемого, поддержка в трудную минуту [9, с. 3]. Песенные тексты, наряду с другими жанровыми разновидностями текстов, отражают элементы ценностной картины мира русской лингвокультуры.
Песенный текст как объект лингвистического анализа привлекает внимание многих исследователей [1, 3, 4, 8, 10]. Материалом нашего исследования являются 200 контекстов, в которых речь идет о песне и пении, выбранных из текстов массовых и эстрадных песен XX - начала XXI в. Основными критериями отбора материала явились наличие данных текстов в сборниках популярных песен, многократное звучание песен в музыкальных радио- и телепередачах, публикация песенных текстов на Интернет-сайтах. Наличие образа песни в русском песенном творчестве, а также многочисленность выявленных контекстов свидетельствуют о том, что песня воспринимается носителями русской лингвокультуры как значимая ценность и неотъемлемая часть жизни. Как отмечено в предисловии к одному из песенников советского периода, народ всегда любил песню: в ней он как бы слышал свой голос и видел отражение своих заветных дум; песня являлась для него верной и надёжной спутницей в жизни [6, с. 7].
Целью исследования является комплексный анализ образа песни в песенных текстах. Для достижения цели поставлены следующие задачи: анализ композиции песенных текстов с точки зрения присутствия в них образа песни, выявление основных стилистических приёмов (изобразительно-выразительных средств), «очеловечивающих» песню, рассмотрение способов проявления рефлексии над песней и связи образа песни с базовыми концептами русской лингвокультуры. В исследовании использовались методы наблюдения и описания, метод количественного анализа, а также интер-претативный метод.
Песенные тексты различаются по месту и роли песни в их композиционном построении. Упоминание песни и пения может быть эпизодическим, занимающим одну-две стихотворные строки (Здесь у нас в районе, песнями богатом, Девушки уж больно хороши; И поёт про замечательные кудри Черноморский молодой матрос; И добились - песня в том порука;А может, она начинается С той песни, что пела нам мать; На вечернем сеансе В небольшом городке Пела песню актриса На чужом языке; Виновата ли я, что мой голос дрожал, Когда пела я песню ему; Я пою, и звёзды лета
Светят мне даже днём, даже днём; Сколько можно им песни петь, Сколько можно капризы их терпеть; И я пою, пою судьбе назло).
В немногочисленных примерах образ песни присутствует в начале (Слышу старой песни мотив, что сама напевала не раз; Господа офицеры, по натянутым нервам Я аккордами веры эту песню пою; Здравствуй, мама, опять мне снится песня твоя) и в завершении текста (Если придётся плыть вам по свету, Не забывайте песенку эту; Там, за туманами, песню допоём).
Часто слова «песня», «петь» и их производные являются лейтмотивом песенного текста, регулярно повторяясь в припеве (Песни партизан, сосны да туман; Школьные годы чудесные, С книгою, с дружбою, с песнею; Чашку кофею я тебе бодрящего налью И по-настоящему спою новую песню;Кого-то манит вверх, кого-то тянет вниз, А мне приятно просто петь;Может быть, выйдет, а может, нет Новая песня вместо штиблет; реже - в куплете (Пой песню, пой; И о классе о своём / об учителе своём / потому что обо всём Мы поём, мы поём; Но, впрочем, песня не о нём, а о любви; Стою /сижу /лежу, пою).
Интересен тип композиции, условно названный нами «песня в песне». В последней фразе первого куплета, обычно содержащей глагол «петь / спеть» в соответствующей личной форме, говорится о пении, а припев представляет собой ту самую «песню в песне»: И каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поёшь: «Сердце, тебе не хочется покоя... »; Мы приземлимся за столом, поговорим о том о сём И нашу песенку любимую споём: «Пора в путь-дорогу... »; Я у дома, у крыльца родного Встречи жду, и вновь пою: «Здравствуй, милый отчий дом...»; И чтоб детство снова вспомнить, я пою: «Ой, напрасно, тётя, вы лекарство пьёте... »; На поляне траву зайцы в полночь косили И при этом напевали странные слова: «А нам всё равно...».
Имеются примеры кольцевой композиции, где образ песни появляется в начале песенного текста, а затем завершает его. Так, например, песня «Снится мне деревня» начинается И однажды утром в суматошный город Я уехал, чтобы песни городские петь, и оканчивается Городские песни целый день пою я, А душа ждёт не дождётся, чтобы ночь пришла; «Севастопольский вальс»: Тихо плещет волна, Ярко светит луна; Мы вдоль берега моря идем И поем, и поем... Вновь, как прежде, каштаны в цвету, И опять я вас жду, Вдоль бульваров мы идем И, как в юности, поем; «Goodbye,America»: Когда умолкнут все песни Которых я не знаю ... Услышу ли песню, Которую запомню навсегда. Песню «Встреча друзей» возглавляет и замыкает призыв: Песня пусть начинается, до небес поднимается, Светом пусть наполняется, как заря.
Особо следует отметить наличие в русском песенном творчестве текстов песен, от начала до конца посвящённых песне. В ходе сбора текстового материала было обнаружено не менее 10 таких текстов, где песня является полноправным героем. Первое место по значимости занимает «Марш весёлых ребят», известный также под названием по первой строке «Легко на сердце от песни весёлой». Данный текст построен на приёме олицетворения песни, причём главный герой-песня занимает исключительно активную позицию. В тексте прослеживается ключевая метафора (песня - друг) и заданы основные функции песни: помощь в труде, борьбе, любви, воодушевление на великие дела, сплочение коллектива, путеводная (и зовёт, и ведёт) и даже своего рода охранительная функция (И тот, кто с песней по жизни шагает, Тот никогда и нигде не пропадёт). Песня пропагандирует массовую песню и вместе с тем - оптимизм, активное отношение к жизни. Данный текст с полным правом можно назвать прецедентным, бесспорно его (а также, предположительно, появившейся одновременно с ним «Песни о весёлом ветре») влияние на хронологически более
поздние тексты: «Песня остаётся с человеком», также являющийся прецедентным, «Ходит песенка по кругу», «Песня моя, песня», «Какая песня без баяна», «Мы песни поём», «Ни дня без песни», «Как в России поют», «А где мне взять такую песню».
Образ песни является стимулом, пробуждающим воспоминания, связанные с самым родным для человека: матерью (Здравствуй, мама, опять мне снится песня твоя; Дороже всех наград на свете мне песня тихая твоя), родиной (Слышу старой песни мотив, что сама напевала не раз... эта песня синий простор, край родимый напомнила мне), родиной и матерью одновременно (С чего начинается родина... А может, она начинается с той песни, что пела нам мать); детством (В детстве очень давно, помню, шло одно кино, Там забавная песенка звучала, Вот прошло много лет, этой песенки куплет, Навсегда в память врезался мою, И чтоб детство снова вспомнить, я пою), домом (Я у дома, у крыльца родного встречи жду и вновь пою; А песни довольно одной, чтоб только о доме в ней пелось). Песня может выступать как идентификационный признак, обозначающий национально-культурную принадлежность: Мне мама тихо говорила, Зачем поешь чужие песни, Забыл я, мама, родные песни В чужой прекрасной стороне, Я все забыл, одну лишь помню, что ты когда-то пела мне.
Образ родины, России как поющего пространства в той или иной мере воплощен в большинстве исследуемых текстов. В идеологически нагруженных песенных текстах, в том числе и в советских детских песнях родина обозначена нарицательными именами «страна», «Родина» (Посмотри, поёт и пляшет Вся советская страна; Пускай поёт о нас страна; Здесь песни рабочие, новые страна трудовая поёт); Мы шагаем в ногу с солнцем, Мы о Родине поём; Про нашу советскую Родину Мы песню поём, мы песню поём, Про самую лучшую Родину, В которой живем, в которой живем. За то, что живется нам весело, Мы любим ее, мы любим ее, И самую лучшую песенку Поём мы про нее), в лирических песнях - именами собственными «Россия», «Русь»: Кто услышал хоть раз, как в России поют, не расстанется с песней вовеки; Что за песни распевают в хороводах на Руси; Ты, моя Россия, всех теплом согреешь, Ты, моя Россия, песни петь умеешь; Песня-печаль, Дальняя даль, Лица людей простые, Вера моя, совесть моя, Песня моя - Россия... Издалека я возвращусь Песней твоей, Россия (в последнем примере с песней отождествляются сначала страна, затем лирический герой).
В ряде исследованных (кон)текстов соотносятся образ песни и понятие жизни. В примерах, где лексема «жизнь» не употреблена, песня предстаёт как метафора или символ жизни, истории отношений: к примеру, Городские песни целый день пою я подразумевает «я целый день живу городской жизнью», Сколько мы ещё с тобой споём - «сколько ещё совместных переживаний и свершений нам предстоит», аналогично в контекстах: И забыть по-прежнему нельзя Всё, что мы когда-то не допели; Ты найдёшь себя, любимый мой, и мы ещё споём; Может быть, ты придёшь эту песню допеть; Пусть загнал я судьбу свою, но в каком бы ни пел краю; Там, за туманами, песню допоём. Параллелизм песни и жизни, где обе лексемы, «песня» и «жизнь», либо их производные присутствуют эксплицитно, впервые встречается в прецедентном тексте Нам песня строить и жить помогает / жить и любить помогает, И тот, кто с песней по жизни шагает, Тот никогда и нигде не пропадёт - и продолжается в примерах: Если жизнь сложилась, словно песня, Значит, песня сложена про жизнь, Про родимый край так, баян, сыграй, Чтоб жилось и пелось от души; Мы ещё не спели всё, о чём хотели, Мы с тобой ещё не начинали жить; Нам весело живётся, Мы песенку поём, А в песенке поётся О том, как мы живём.
Распространенное явление в исследуемых песенных текстах - связь образа песни с мотивом дружбы (Песню дружбы запевает молодёжь, Эту песню не задушишь, не убьёшь; Школьные годы чудесные, С книгою, с дружбою, с песнею; И ведут сюда друзей Сто дорог и сто путей, Ждут вас здесь улыбки, смех, Песенка одна на всех). В песне «До свиданья, Москва» (Расстаются друзья, остаётся в сердце нежность, Будем песню беречь, до свиданья, до новых встреч) подчёркивается ценность песни как символа дружбы. Песня сравнивается с другом (Песня - верный друг твой навсегда; Она, как друг, и зовёт, и ведёт), песне приписывается постоянный эпитет друга (Мчатся к звёздам сквозь туманы С верной песней, с верной песнею своей), имеется песня под персонифицирующим названием «Товарищ песня». В качестве одной из основных функций песни выступает помощь (Нам песня строить и жить помогает, И песня тебе помогает, моряк, суровую службу нести; Чтобы песней своей помогать вам в работе, дорогие мои москвичи), в том числе помощь в обретении и укреплении дружбы и любви (С целым миром подружиться поможет песня эта; Песня моя, песня, радость ты умножишь И, как добрый вестник, ты в любви поможешь), в преодолении расстояния (Адресованная другу, ходит песенка по кругу, потому что круглая земля) и др. В некоторых примерах с образом песни перекликаются оба мотива - дружбы и любви (вариации припева: Нам песня строить и жить помогает, Нам песня жить и любить помогает; В этот вечер, наполненный светом, Нам о радости хочется петь, И к друзьям обратиться с приветом, И любимым в глаза посмотреть). В ряде текстов исследуемых песен мотив дружбы сопровождается словами о совместном с друзьями пении: Будем дружить, петь и кружить; Песню с друзьями фронтовыми пел солдат; Споемте, друзья, ведь завтра в поход уйдём в предрассветный туман; Споем веселей, пусть нам подпоёт седой боевой капитан... О дружбе большой, о службе морской, Подтянем дружнее, друзья; Мы гордимся с давних пор Дружбой самой лучшею, Ну и как не спеть нам по, По такому случаю; Хорошие девчата, заветные подруги... Лишь мы затянем песню, как все скворцы в округе Голосами своими поддерживают нас, И рано на рассвете, и после трудной смены веселые запевки в нашей комнате звучат; Хорошо, когда метель, хорошо, когда капель, Хорошо вокруг смотреть, вместе песни петь).
Связь образа песни с мотивом дружбы имеет непосредственное отношение к функции песни как средства сплочения коллектива. По словам И. А. Стернина, важнейшая коммуникативная функция русской песни - объединение людей, их сплочение, организация совместного осмысления и переживания ситуации [9, с. 3]. Данная функция реализуется в многочисленных, разной степени интенсивности призывах к совместному пению, грамматически выраженных глаголами в повелительном наклонении, структурами с модальной частицей «давай(те)»: Вместе весело шагать по просторам И, конечно, запевать лучше хором, Спой-ка с нами, перепёлка-перепёлочка; Если бы парни всей земли, Хором бы песню одну завели, Вот было бы здорово, вот это был бы гром, Давайте, парни, хором запоем; Эй, грянем сильнее, подтянем дружнее; Грянем песню и звонко, и смело; Были два друга в нашем полку, Пой песню, пой; Пой, Андрюша, так, чтоб среди ночи Промчался ветер, кудри теребя, Пой, играй, чтобы ласковые очи Не спросясь, глядели на тебя; Ты, родимый край, нас не забывай, А ну, ребята, песню запевай; Давайте-ка ребята, споемте перед стартом, у нас ещё в запасе четырнадцать минут; Давай, космонавт, потихонечку трогай И песню в пути не забудь; Чтобы песня стала песней, с нами вместе запевай, Кто привык за победу бороться,
с нами вместе пускай запоёт, Проснись и пой, попробуй в жизни хоть раз Не выпускать улыбку из открытых глаз... Пой, засыпая, пой во сне, проснись и пой!
В песенных текстах, где описываются индивидуальные чувства и переживания человека, образ песни играет менее значимую роль, чем в текстах, проникнутых пафосом дружбы и коллективизма. В ряде текстов говорится о том, что при переживании любви или желании любить душа просит песни: Любовь нечаянно нагрянет, Когда её совсем не ждёшь, И каждый вечер сразу станет удивительно хорош, И ты поёшь; Сердцу хочется ласковой песни И хорошей, большой любви; Какие песни, такие мы, И мы поём, когда нам хочется любви. В единичном примере на более высоком уровне абстракции имеет место олицетворение любви как поющей субстанции: Теперь не я пою - любовь поёт. В большинстве лирических песен песня прямо или косвенно берёт на себя роль посредника в отношениях: в песнях военных лет (Ой ты, песня, песенка девичья, Ты лети за ясным солнцем вслед И бойцу на дальнем пограничье От Катюши передай привет; И поёт мне в землянке гармонь про улыбку твою и глаза... Я хочу, чтобы слышала ты, Как тоскует мой голос живой; Ты, крылатая песня, слетай С ветром буйным в родные края, Ждет ли парня, как прежде, узнай, Дорогая подруга моя, Коль ей грустно, ты сразу поймешь. Приласкай, за меня обними, Понапрасну ее не тревожь, Только в сердце мельком загляни; Днём и ночью, милый, помни обо мне, Днём и ночью в чужедальней стороне, Днём и ночью я затем тебе пою, Чтоб любовь мою ты сберегал в родном краю) песня помогает преодолеть расстояние и сберечь любовь. Имеются и песни наподобие серенады, содержащие обращение лирического героя к возлюбленной: О любви немало песен сложено, Я спою тебе, спою еще одну; Песню подобрал на гитаре я, Жаль, что ты ее не слышишь потому что в ней Грусти не тая, я тебя назвал Самой нежной и красивой, О, и это правда; Но песня, но песня тебе всё расскажет, О чём я сказать не могу; Я хочу, чтоб эта песня, эта песня не кончалась, И, её услышав, ты спросила, Не моё ли имя прозвучало. Я пою для тебя, вокруг меня тишина, и струны этой гитары сегодня плачут лишь для тебя. По данным исследованных текстов, совместное пение влюблённых - явление более редкое, чем совместное пение друзей; возможно, в постсоветскую эпоху тенденция увеличивается: кроме песенных текстов ХХ века (Сколько песен мы любимым нашим спели, Сколько мы ещё с тобой споём; Мы еще не спели всё, о чём хотели; Ты найдешь себя любимый мой, и мы ещё споём, Может быть, ты придёшь эту песню допеть) выявлено несколько современных примеров: Лишь ты и я, только мы вдвоем Этот напев с первых нот поем; Мы вместе...под музыку моря поем все песни; Когда мы вместе, Когда мы поём, Такое чувство, Что мы никогда не умрём.
Как пишет Х. Гюнтер, «поражает интенсивная саморефлексивность песни, которая постоянно тематизирует самое себя в свою огромную жизненную силу» [2]. Рефлексия над песней, характерная для русского национального сознания, проявляется в исследуемых песенных текстах по-разному. В некоторых примерах автор текста словно бы смотрит на песню со стороны, пытаясь предупредить её неверное истолкование и эксплицитно указывая на верное (Звался он Луи Второй, Но, впрочем, песня не о нем, а о любви; Только песня совсем не о том, как не ладили люди с котом, Да и песенка, в общем, о том, Как обидно быть черным котом), или прогнозируя возможную оценку (Песенку эту, быть может, строго осудите вы, Но и у вас были тоже горести первой любви), или проводя хронометраж (Но пока я песню пела, пять минут уж пролетело), или высказывая мнение о происхождении сюжета (Дельфин и русалка, сюжет этой песни Твоя подсказала гитара). Песня ставится на второе
место при перечислении базовых жизненных потребностей (Человеку много ль надо -Надо, чтобы друг был рядом, Песня чтоб была на случай, Случай любой...). Песенное творчество осмысляется как важная миссия (О мире своём, о веке своём Нам выпало счастье придумывать песни), а в шуточном тексте (Сочинял сапожник песню целый день, Их сегодня сочиняют все, кому не лень) оно представлено как массовое хобби.
Ряд текстов содержит ретроспективное упоминание о совокупности песен, уже присутствующих в сознании слушателей (Моря и горы ты обшарил все на свете, И все на свете песенки слыхал; Таких, как наши песни, в других местах я не слыхал; Ведь недаром столько песен про любовь поётся; Много песен можно спеть подряд, А сколько петь, да всех не спеть; О любви немало песен сложено, Я спою тебе, спою ещё одну). В некоторых примерах подобный «обзор» дополнен комментарием исполняемой песни, подчеркивающим её уникальность (Много песен о Волге пропето, Но ещё не сложили такой; Много было песен на земле, Только соловьиной не кончаться).
Один из видов проявления рефлексии над песней - эксплицитное перечисление того, о чём поётся, наиболее подробно представленное в «Песне о весёлом ветре» (Спой нам, ветер, про дикие горы, Про глубокие тайны морей, Про птичьи разговоры, про синие просторы, Про смелых и больших людей, Спой нам, ветер, про чащи лесные, Про звериный запутанный след, Про шорохи ночные, про мускулы стальные, Про радость боевых побед; Спой нам, ветер, про славу и смелость, Про ученых, героев, бойцов, Чтоб сердце загорелось, чтоб каждому хотелось Догнать и перегнать отцов), в песнях военных лет (Выходила, песню заводила Про степного сизого орла, Про того, которого любила, Про того, чьи письма берегла; Пел солдат, глотая слёзы, Пел про русские берёзы, Про карие очи, про дом свой отчий Пел в пути солдат; И про славный редут В этой песне поется, Про геройство в бою, И про смерть ради жизни, И про верность свою Величавой Отчизне), а также в лирических песнях (Про жаркий день, про яркий снег, Про ночь, про солнце, про рассвет, Про то, что жить нам вечно И про любовь, конечно; А где мне взять такую песню И о любви, и о судьбе, И чтоб никто не догадался, Что эта песня о тебе; Пою о жизни, о мечте,О счастье каждого рассвета, О красоте, о доброте, Но песня лучшая моя еще не спета; И ты споёшь про свет в любимом окне, Про звёзды, что в тишине над горизонтом горят; Спой о том, как вдаль плывут корабли, Не сдаваясь бурям, Спой о том, что ради нашей любви Весь этот мир придуман, Спой о том, что биться не устает Сердце с сердцем рядом).
В некоторых контекстах рефлексия над песней представляет собой характеристику идеальной (гипотетической) песни, как правило, раскрывающуюся в придаточных предложениях с союзным словом «чтобы»: Спой нам песню, чтоб в ней прозвучали Все весенние песни земли Чтоб трубы заиграли, чтоб губы подпевали, чтоб ноги веселей пошли; Много песен о Волге пропето, Но еще не сложили такой, Чтобы, солнцем советским согрета, Зазвенела над Волгой-рекой, Грянем песню и звонко, и смело, Чтобы в ней наша сила жила, Чтоб до самого солнца летела, Чтоб до самого сердца дошла; Живу мечтой о песне той, Что в каждом сердце эхом отзовется, Её подарю грядущему дню, Где светлый мир, где смех ребячий льется, В ней солнце и снег, В ней времени бег, В ней о надежде и любви поется (гражданский пафос в сочетании с лирикой); Чтоб песня по свету летела, Кого-то за сердце брала, Кого-то в рощу заманила, Кого-то в поле увела; Я хочу, чтоб эта песня, эта песня не кончалась, И её услышав, ты спросила: Не моё ли имя прозвучало (лирика).
Основным стилистическим приёмом, отражающим уникальность образа песни в русском песенном творчестве, является олицетворение. В исследованных текстах олицетворение проявляется двояко: как одушевление неодушевлённых предметов,
которые творческая воля автора наделяет способностью к пению, и как персонификация самой песни.
Перенос способности к пению на музыкальные инструменты (а также на средства для воспроизведения звука) является стёртой метафорой, и чаще всего в песнях «поют» гитара, гармоника и т. д., (Шумит волна, звенит струна, Гитара поёт и поёт; Пой, моя гитара, пой, Как люблю я голос твой; Ведь о тебе все гармони в округе Лучшие песни поют; Отчего, отчего, отчего гармонь поёт; И опять во дворе нам пластинка поёт И проститься с тобой всё никак не даёт), природные явления и объекты: небеса (Пусть поют небеса о любви моей; И пускай запоют небо и земля, Хорошо на свете жить, Коля); ветер (А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер; И ветерок поёт недаром, и день сияет голубой; А я хочу, как ветер, петь), деревья (Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги; И шелестящею листвою без слов, без музыки поёшь, О чём поёшь, моя берёза), поля (И когда запоёт молодёжь, Вся пшеница в полях подпевает, Подпевает высокая рожь; Ой ты, рожь, хорошо поёшь, Ты о чём поёшь, золотая рожь; Пой, златая рожь, пой, кудрявый лен, пой о том, как я в Россию влюблен), страна (А ну-ка девушки, а ну, красавицы, пускай поёт о нас страна; Где песни рабочие, новые Страна трудовая поёт); города (Москва поёт, огнями залита; И Вена кружилась и пела, как будто сам Штраус играл; Москва и Минск подхватят эту песню), сердце и душа как средоточие человеческих чувств (Песня плывёт, сердце поёт; Вновь негромко сердце запоёт; Но ранимая душа, Словно соловей, поет, И пусть летят года мои, А сердце все поёт о любви) и, как вершина абстрактности - радость и любовь (Радость поёт, как весенний скворец; Теперь не я пою - любовь поёт).
Структуры в повелительном наклонении стилистически представляют собой прямые риторические обращения к самой песне: Лейся, песня, на просторе; Песня моя, песня, ты лети, как птица В голубую небыль, солнцу на ресницы; Ты лети от Волги до Урала, Песня журавлиная моя, Проживи сто лет, облети весь свет, Но вернись в родимые края; Ты лети, моя песенка-птица. В одной из самых известных песен XX в. «Катюша» лирическая героиня даёт песне поручение в виде развёрнутой формулировки: Ой ты, песня, песенка девичья, Ты лети за ясным солнцем вслед И бойцу на дальнем пограничье От Катюши передай привет. В ходе нашего исследования в одном из песенных текстов обнаружился и менее известный, «обратный», мужской вариант поручения, данного песне лирическим героем: Ты, крылатая песня, слетай С ветром буйным в родные края, Ждёт ли парня, как прежде, узнай, Дорогая подруга моя. Коль ей грустно, ты сразу поймёшь. Приласкай, за меня обними. Понапрасну ее не тревожь, Только в сердце мельком загляни. Третий выявленный контекст на ту же тематику - Ты лети, моя песенка-птица, Разыщи среди всех одного, Передай ему сердца частицу И скажи, что люблю я его, Что люблю я его одного - уже позволяет говорить об имеющейся тенденции. Характер пожелания от третьего лица носят контексты в повелительном наклонении, образованном аналитическим способом с помощью частицы «пусть»), Песня пусть начинается, до небес поднимается, Светом пусть наполняется, как заря; Пусть летит она по свету, я дарю вам песню эту.
«Одушевление» песни прослеживается не только при изучении стилистических приёмов олицетворения и риторического обращения, но и при выделении ряда метафорических признаков, большинство которых составляют признаки живого существа. Так, в результате анализа были выявлены следующие антропоморфные признаки песни: способность к речевой коммуникации (Ты песню кликни, песня
отзовётся; Песне ты не скажешь «до свиданья», Песня не прощается с тобой; зовёт; песня тебе всё расскажет, о чём я сказать не могу), лидерские качества / путеводный признак (ведёт; вслед за песней шёл я; кого-то в рощу заманила, кого-то в поле увела), посредничество (лети, слетай, разыщи, узнай, передай привет), эмоциональная поддержка (приласкай, обними, понапрасну не тревожь), помощь в дружбе (см. выше), помощь в любви (Нам песня жить и любить помогает; И, как добрый вестник, ты в любви поможешь), помощь в борьбе (Тогда мы песню споём боевую И встанем грудью за родину свою; Спой нам, ветер... про радость боевых побед), пробуждение положительных эмоций (Легко на сердце от песни весёлой, Шути и пой, чтоб улыбки цвели; Песня моя, песня, радость ты умножишь; Ведь на то и новый год, чтобы петь и веселиться; С этой песней так возможно счастье; И весело нам было, и каждый напевал; Вместе весело шагать по просторам, И, конечно, запевать лучше хором).
Среди зооморфных признаков основным является образ песни-птицы: (песня, ты лети, как птица; ты лети, моя песенка-птица; и над нами соловьями песни носятся, песня журавлиная моя; потом выпускаем как птиц в поднебесье; ты, крылатая песня, слетай). Кроме признаков живого существа, выделяются абстрактные признаки: движение (ходит, придёт, плывёт) причем наиболее часто - полёт, как в констатирующей форме (песня молодая далеко летит), так и в побудительной (Улетай на крыльях ветра Ты в край родной, родная песня наша); отсутствие ограничений для передвижений (все преграды обойдя, песенка найдёт тебя), высота (местонахождение либо устремление песни - в облаках, над нами, над Волгой-рекой, солнцем советским согрета, до самого солнца, в голубую небыль, к солнцу на ресницы, за ясным солнцем вслед), свет (Светом пусть наполняется; Просто солнце в ней светило; И ты споёшь про свет в любимом окне); всемирность (По куплету всему свету вы раздайте песню эту; чтоб песня по свету летела; пусть летит она по свету; ходит песенка по кругу, потому что круглая земля; вторит песне той весь шар земной; эхом в мире отзовётся; облети весь свет; высокая скорость (и со скоростью ракеты в то же время очутилась на другом краю планеты); неограниченность во времени (Мы песни поём, поверь, что не зря В них с вечностью спорит душа человека, Может, в две тысячи первом году Наши песни ещё услышат; Проживи сто лет; Много было песен на земле, Только соловьиной не кончаться), сила, неуязвимость (Чтобы в ней наша сила жила, Эту песню не задушишь, не убьёшь), звучность (звенит, звучала, зазвучали); постоянство (Ночью звёзды вдаль плывут по синим рекам, Утром звёзды гаснут без следа; Только песня остаётся с человеком).
В исследованных текстах песня регулярно выступает в качестве субъекта сравнения. Среди сравнений выделяются устойчивые, повторяющиеся, где объектом является друг (Она, как друг, и зовёт, и ведёт; Песня - верный друг твой навсегда; И песня вдруг, как милый друг, придет; Подхватим песню, братцы, в поход возьмём в друзья) и птица (Песни возвращаются, как птицы, Как бы ни был труден перелёт; Ты лети, моя песенка-птица; В полголоса их мы сначала поём, Потом выпускаем, как птиц в поднебесье; Ты лети от Волги до Урала, Песня журавлиная моя; Ты, крылатая песня, слетай; И летит на крыльях песня на просторе), а также окказиональные (Светом пусть наполняется, как заря; И, как добрый вестник, ты в любви поможешь). Песня может являться и объектом сравнения: Ну как не запеть в молодёжной стране, Где работа как песня звучит; Если жизнь сложилась, словно песня, Значит, песня сложена про жизнь; Вечер тихой песнею над рекой плывёт, Отзвенело лето песней недопетой; Старой дружбы, словно песни, Забывать нельзя; Но уж Катю, словно песню, из груди, брат, не известь; Дальняя песня в нашей судьбе, Ласковый город, спасибо тебе (в последнем
примере присутствует параллелизм и скрытое сравнение). Интересно отметить сравнительные обороты, где субъектами и объектами являются песни и цветы, а основанием сравнения, вероятно, - способность к выражению любви: И песенки мне, как ромашки, дарил, И песни свои он в букете унёс; Пусть неярок их наряд, но как нежен аромат, в них [ландышах] весны очарование, словно песенка без слов; Словно песню без слов говорят про любовь голубые огни васильков.
Представленный анализ песенного творчества приводит к следующим выводам. В песенном творчестве XX века обращает на себя внимание активная роль песни как деятеля и движущей силы, являющейся помощником человека во всех сферах его жизни. Песня обладает рядом признаков, прежде всего антропоморфными признаками надёжного друга, собеседника и посредника в человеческих взаимоотношениях. Стилистические приёмы (олицетворение, риторическое обращение, сравнение) в большинстве своём отражают активную роль песни и её антропоморфные признаки. Особенностью русского национального сознания является рефлексия над песней, выраженная многочисленными способами, описанными выше. Перспективным представляется сопоставление корпуса материала русского песенного творчества с песенными текстами других лингвокультур, а также исследование динамики образа песни в русском песенном творчестве в диахроническом аспекте.
Литература
1. Андронаки Г. Д., Васильева В. В. Опыт лингвокультурологического анализа: песенный текст. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://psujourn.narod.ru/lib/ vasilyeva1.htm (дата обращения 14.08.2014).
2. Гюнтер, Х. Поющая родина. Советская массовая песня как выражение архетипа матери // Русский журнал. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/voplit/1997/4/gunter.html(дата обращения 28.08.2014).
3. Кострюкова О. С. Текст современной популярной лирической песни в когнитивном, коммуникативном и стилистическом аспектах: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2007. 25 с.
4. Плотницкий Ю. Е. Лингвостилистические и лингвокультурные характеристики англоязычного песенного дискурса: дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2005. 183 с.
5. Песенник. М.: Воен. изд-во Мин. обороны СССР, 1956. 240 с.
6. Поёт советская страна: песенник. М.: Московский рабочий, 1962. 584 с.
7. Песня не прощается с тобой: песенник. Вып. 3 / сост. Е. Сироткин. М.: Изд-во «Советский композитор», 1984. 46 с.
8. Полежаева А. Н. Проблемы современного песенного текста: лингвоэкологический аспект: дис... канд. филол. наук. Иваново, 2011. 213 с.
9. Стернин И. А. Песня и русское общение // Коммуникативное поведение. Вып. 18. Песня как коммуникативный жанр. Воронеж: Истоки, 2004. С. 3-6.
10. Древнерусские и общекультурные символы в песенном тексте [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache: crLsWGuxZ7kJ:img1.liveinternet.ru/images/attach/b/1/3583/3583613_KURSOVAYA_ 4_KURS.doc+&cd=24&hl=ru&ct=clnk&gl=ru (дата обращения 20.08.2014).
