CC BY
87
Е. Душечкина
«ЕСЛИ ПЕСЕНКА ВСЮДУ ПОЕТСЯ...»
В настоящей статье речь идет об образе песни в том виде, как она представлена в советских песнях, в большинстве своем исполнявшихся пионерами. Моя работа основывается на материале более двухсот песен, созданных в промежутке между 1920-ми годами и «периодом застоя». Модель песни исследуется в нескольких параметрах: эпитеты, которыми она характеризуется, темами, которым она посвящена, действиям, которые она совершает, взаимодействием между песней и ее исполнителями и т. д. Советские песни, как показывают исследуемые тексты, обладают способностью вовлекать в акт пения других людей, как советской страны, так и других стран и континентов. В то же самое время, эти песни могут представлять и определенную опасность и даже быть разрушительными для их врагов, оставаясь при этом сами неуязвимыми. Этот образ песни является типичным для советских идеологических текстов и, наряду с некоторыми другими образами, составляют модель советского художественного сознания.
Ключевые слова: песня, пионеры, друзья, коммунизм, советский, счастье, петь, звучать, лететь, птица, препятствие, всемирное торжество.
Я озаглавила свою статью цитатой из пионерской песенки, хорошо памятной тем, кто в 1950-х гг. был пионером. Песенка эта, написанная композитором Дмитрием Кабалевским на стихи Сергея Михалкова, называется «Веселое звено» и начинается словами «По улицам шагает веселое звено.». В соответствии с заглавием, статья, предлагаемая вниманию читателей, будет посвящена образу песни в советской (преимущественно — пионерской) хоровой песне: то есть я хочу показать, как песенный жанр словесно-музыкального искусства воссоздается и представляется в текстовой (словесной) фактуре того же самого жанра — как песня «видит» саму себя. Материалом для исследования послужили тексты, содержащиеся в песенниках 1940-1980-х гг., рекомендованных детским и пионерским учреждениям (школам, пионерским лагерям, домам пионеров) для хорового исполнения. Разумеется, я опиралась и на свой собственный опыт — опыт пионерки 1950-х гг. Ностальгия по детству пробуждала во мне желание использовать в первую очередь тексты, которые исполнялись в классическую, так сказать, пионерскую эпоху и которые (может быть, именно поэтому) кажутся мне наиболее показательными и характерными. Я имею в виду песни,
Песенники 1925 и 1927 годов.
созданные в период с 1922 г. (года образования пионерской организации и года создания первой пионерской песни «Взвейтесь кострами синие ночи...») по середину 1950-х гг. Однако ознакомление со сборниками песен следующих десятилетий убедило меня в том, что топика этого жанра изменилась не столь уж существенно и образы, созданные в предшествующую эпоху, не только продолжали жить и использоваться, но и развивались. Поэтому важным подспорьем оказались для меня и песни времени «оттепели» и «застоя». Существенный для данной темы материал содержит ряд текстов, которые были созданы для молодежных и взрослых хоровых коллективов, но которые, тем не менее, нередко включались в репертуар пионерских хоров и печатались в песенниках для пионеров. Зачастую они, особенно столь популярные, как знаменитая песня из кинофильма 1934 г. «Веселые ребята» («Нам песня строить и жить помогает.»), существенно влияли на формирование образа песни в пионерской песне, исполнялись детскими хорами и часто звучали по радио, почему я и сочла возможным (и даже необходимым) их использовать. Конечно же, далеко не все из того, что создавалось поэтами-песенниками и композиторами для детей, пелось и приобретало широкую известность, но и эти, малоизвестные, тексты весьма показательны,
*
Песенник 1937 года.
поскольку они сочинялись по готовым, утвердившимся шаблонам, во многом повторяют их, а порою доводят эти шаблоны до абсурда.
Моя работа основывается на материале более двух сотен текстов, в которых представлен (в большей или меньшей степени развернутый) образ песни. Для облегчения восприятия, приводя цитаты, я не даю ссылок на авторов слов и композиторов, поскольку в данном контексте мне это представляется не столь уж существенным.
В исследуемых текстах образ песни входит в ряд наиболее распространенных и излюбленных и в шкале ценностей занимает одно из первых мест, наряду с образами дружбы, мира, Родины, партии, Ленина и Сталина, неожиданно приобретая на этом фоне идеологическое звучание, а зачастую — становясь синонимом этих понятий (как, например, в песне «Ты с нами, Ильич дорогой», где имя вождя мирового пролетариата сравнивается с песней: «Великое, светлое имя, / Как песню, несем мы в строю» [Песни для детей 1953, с. 290]1). В песенниках образ песни встречается регулярно, едва ли не в каждом втором тексте, хотя и не всюду представлен в достаточно развернутой форме. Топика этого образа определялась мною по ряду параметров: 1. Эпитеты, которыми наделяется песня и набор которых дал возможность получить представление о ее звуковой характеристике, эмоциональной оценке и отличительных свойствах; 2. Тема, которой посвящена песня или же сфера жизни, которой она принадлежит: песня о чем? — «песня о дружбе»; песня чего? — «песня дружбы»; 3. Действия, которые песня совершает и на которые она в принципе способна; 4. Взаимоотношения песни
1. Залегла тайга в тумане сером От большого тракта в стороне. Для ребят хорошим был примером На деревне Паша-пионер.
(2 раза).
2. Красный галстук Паша нес
недаром,
За учебу брался горячо.
Пряча хлеб, тая зерно в амбарах,
Не любило Пашу кулачье.
(2 раза).
3. Был с врагом в борьбе
Морозов Павел И других бороться с ним учил, Перед всей деревней выступая. Своего отца разоблачил.
(2 раза).
4. За селом цвели густые травы. Колосился хлеб, в полях звеня.
За отца жестокою расправой Угрожала Павлику родня.
(2 раза).
25
и ее исполнителей: как сами поющие относятся к песне, воспринимают ее, побуждают ее к действию и что она совершает с ними; 5. И, наконец — воздействие песни на слушающих ее, когда она, иногда вопреки их желанию, достигает слуха. Я допускаю, что выбранные параметры отнюдь не исчерпывают всех возможных свойств песенного образа, но и они представляются мне в достаточной мере показательными. На их основе вырисовывается весьма оригинальный феномен, который и может быть принят за модель песни в советской пионерской хоровой песне.
1. Приведу эпитеты, которыми наделяется этот образ. По своей звуковой характеристике песня, исполняемая счастливыми детскими голосами, прежде всего — звонкая и звучная, реже — громкая. Этими словами определение ее звуковой природы по существу исчерпывается. Остальные эпитеты дают ей эстетическую и эмоциональную оценку (песня прекрасная, хорошая, любимая, солнечная, благодаря чему она предстает как явление, отличающееся необыкновенной красотой и вызывающее полное расположение к себе как со стороны поющих, так и со стороны слышащих ее); характер (песня веселая, счастливая, радостная, свободная, задорная, дерзкая, удалая, отважная, гордая), благодаря чему она предстает в виде некоего существа («В ней живое сердце бьется» — 3, 12), причем существа предельно мажорного и достаточно своенравного, а также
Текст из песенника 1937 года.
Текст из песенника 1937 года.
физическую силу (сильная и даже могучая), судьбу (счастливая) и возраст (молодая, юная). Эпитет новая, нередко сопутствующий песне, возникает на основе противопоставления советской песни старым, дореволюционным, русским песням («Новые песни придумала жизнь!»), которые, в отличие от оптимистических песен советской эпохи, обычно характеризовались в поэзии как заунывные, печальные, тоскливые: «Песня печальная, песня унылая» [Музыка в зеркале поэзии 1986, с. 96]; «Звучит гармоника и песня раздается / Такая грустная, что за сердце берет» [Там же, с. 98] и т. п.
2. Изображенная в песне песня посвящена достаточно ограниченному кругу явлений: дружбе / братству / верности («О дружбе школьных дней <.. .> / Ты песню запоешь» [Антология... 1959, вып. 2, с. 70]; «песня единства и братства» [Песенник пионера 1984, с. 14]; «песня верности» [Пахмутова 1963, с. 48], счастливой жизни («песня веселого детства» [Песенник пионера 1984, с. 11]; песня «о завидной доле, о счастливой нашей судьбе» [Песенник пионера 1984, с. 11]; «песню о счастье юность поет» [Песенник пионера 1984, с. 55])2, миру и труду («Наша песня, вольный вестник, / Славит мир и славит труд» [Песни для детей 1953, с. 214]), Родине, которая начинается «с той песни, что пела нам мать» [Тебе, олимпиец. 1972, с. 170] («В ней о Родине поется, / О тебе, моя страна» [Пахмутова 1963, с. 59]; «Здравствуй, песня веселого детства, / Славишь Родину
К борьбе за дело Коммунистической партии
будь готов! ,
ДдОг эбг & % з(¿и
ДЕЛЕГАТУ ОБЛАСТНОГО И ГОРОДСКОГО СЛЕТА-ФЕСТИВАЛЯ
ПИОНЕРСКИЕ ПЕСНИ
Одесса. 1956
Песенник 1956 года.
ты» [Песенник пионера 1984, с. 11]; «Звени, наша песня, / От края до края, — / Песня советской земли!» [Антология... 1959, вып. 2, с. 158]; «Лейся, радостная песня, / О нашей стране молодой» [Наша биография 1984, с. 61]); Советской Армии («Тебе, любимая, родная Армия, / Шлет наша Родина песню-привет» [Наша биография 1984, с. 59]), партии («Мы за Партией нашей идем / И о ней на просторах Отчизны / Наши лучшие песни поем» [Антология. 1959, вып. 1, с. 147]), Ленину (песня «ородном Ильиче» [Песни для детей. 1952, с. 135]; «Наш великий вожатый, самый главный учитель, / Эта песня простая посвящается Вам» [Взвейтесь кострами. 1982, с. 8]; «Слова нашей песни согреты / Глубокой любовью к тебе» [Песни для детей. 1952, с. 209]); «Сталину мудрому, родному и любимому» [Песни для детей. 1952, с. 148] («радостная песня о великом друге и вожде» [Песни для детей. 1952, с. 141]; «о Сталине мудром, родном и любимом / Прекрасную песню слагает народ» [Песни для детей. 1952, с. 148]; «О самом первом нашем друге, / О нашем Сталине споем!» [Песни для детей. 1952, с. 301]). Формулировки типа: «И, может быть, скоро кто-то / Пропоет и обо мне» [Песни для детей. 1996, с. 227] становятся возможными лишь в лирических песнях и не ранее 1960-х гг.
ВЕСЕЛОЕ ЗВЕНО Слова С. Михалкова
Муз. М. Блантера
1. По улицам шагает Веселое звено,
Никто кругом не знает Куда идет оно. Друзья шагают в ногу. Никто не отстает, И песни всю дорогу Тот, кто хочет, тот поет.
Припев:
Если песенка всюду поется, Если песенка всюду слышна, Значит, с песенкой легче живется, 1 2 Значит, песенка эта нужна. ] раза
2. Друзья идут купаться, За рыбами нырять,
На пляже кувыркаться, Под солнцем загорать. И можно все на свете Дороги обойти — Дружней звена не встретить И счастливей не найти.
Припев.
. Таким друзьям на свете Не страшно ничего: Один за всех в ответе И все — за одного. И если кто споткнется В дороге упадет,— Он встанет, улыбнется И попрежнему споет:
Припев:
Если песенка всюду поется Если песенка всюду слышна, Значит, с песенкой легче живется. Значит, песенка эта нужна.
Текст из песенника 1956 года.
Содержанием и темой песенного образа является, тем самым, выражение отношения поющих к своей жизни (дружной, счастливой, обеспеченной, изобильной), которая, как сказано в одном известном тексте, даже лучше, чем это обычно изображается в песне («И вот нам живется краше, / Чем в песнях о том поют» [Песни для детей... 1952, с. 15]), и к главным ценностным ориентирам: Родине, партии, «родному Ильичу». Именно им поющие дети обязаны своим счастьем и благополучием, а также и тем песням, которые они поют: «И цветы и песни — все для нас, / Мы об этом помним каждый час. / Это нам / Ты, страна, / Родина — моя Отчизна / Все даешь сполна» [Антология. 1959, с. 163].
3. Действия песни как явления звучащего, материализующегося в звуке человеческого голоса (в данном случае — коллектива детских голосов), прежде всего, характеризуются со стороны вызываемых ею звуковых ощущений: она «звучит»: «Песня звучит веселей» [Наша биография 1984, с. 62]; «И опять на лесах новостроек, / Наши песни сегодня звучат» [Пахмутова 1963, с. 39]3. Производимый ею звук «звонок», поэтому она не просто «звучит», — она «звенит»: «И будет песня звенеть над тобой в облаках» [Песенник пионера 1984, с. 125]; «Песня русская звенит» [Песенник пионера 1984, с. 22]; «Пусть звенит в полях и селах песня эта» [Песни для детей. 1952, с. 380]4.
Распространяющийся в пространстве звук / звон песни чаще всего изображается как полет: «Песня весны, лети, звучи» [Песенник пионера 1984, с. 77]; «песня летит над планетой, звеня» [Пахмутова 1963, с. 85]; «Песня в поле улетает» [Наши песни. 1971, с. 226]. Поэтому она и сравнивается с птицей: «песня — крылатая птица» [Наша биография 1984, с. 4]; «лети, наша песня, как птица» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 82]; «И песни наши птицами / Над селами, станицами, / Над Родиной летят» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 16]5. Передвигается песня в пространстве очень быстро, стремительно: она не просто летит — она несется, мчится: «Над землей песня звонко несется» [Песенник пионера 1984, с. 8]; «Мчись над Родиной труда, / наша песня.» [Песни ленинградских пионеров. 1945, с. 7]. Скорость ее полета иногда даже превышает скорость полета птицы: «Летит эта песня быстрее, чем птица» [Песни для детей. 1952, с. 148], и сама она приобретает крылья: «Уносится песня на крыльях мечты» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 153]. Поэтический параллелизм «песня — птица» традиционен и логически оправдан; он основывается не только на сопоставлении полета птицы и распространения звука человеческого голоса, но и на сравнении птичьего пения со звучанием песни: «Песни, словно птицы, / В воздухе звенят» [Песенник октябренка 1984, с. 9]. Пионерская песня подхватила известный, многократно использованный ранее образ («Ой ты, песня, песенка девичья, / Ты лети за ясным солнцем вслед.» [Тебе, олимпиец 1972, с. 198]). Песня может передвигаться как в одном определенном направлении («Песни на Юг летят» [Наши песни. 1971, с. 34]), так и разноситься по воздуху во все стороны—литься, веять, виться: «Наша песня вьется ввысь» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 153]; «Светит солнце, вьются песни» [Песенник октябренка 1984, с. 33]; «Над миром песня мира реет, / Свободна и горда» [Песни для детей 1953, с. 217]; «Взвейся, песня молодая.» [Всегда готов! 1962, с. 111]6.
В своем полете песня не знает никаких границ, преград и пределов; она способна достичь любые сколь угодно отдаленные и скрытые от нее объекты: конечно же, она слышна Сталину в Кремле: «.в Кремле высоком / Слышишь ты, как мы поем» [Песни для детей. 1952, с. 18]; «Даже песню Сталин слышит, / Что в степи пастух поет [Песни для детского хора. 1983, с. 1]; она «звенит в полях и селах» нашей Отчизны, она звучит далеко «над родимым краем» [Сельские вечера 1979, с. 48] и разносится ветром по всей родной земле, становясь слышимой на далекое расстояние: «Ветер
носит песню новую, далеко она слышна... / Над землею плодородною, что навеки нам дана» [Там же, с. 61]. Она проникает в разные страны света («Песни на Юг летят, / Песни мерзнут во льдах» [Наши песни. 1971, с. 34]), переносясь за пределы отечественного воздушного пространства: «Пусть ветры эту песенку / По свету разнесут» [Песни для детей. 1996, с. 66]; «В Праге, Будапеште, Польше / Нашей песни слышен зов» [Песни для детей 1953, с. 214]. «Не ведая преград» песня «летит над всей планетой» [Пахмутова 1963, с. 85]: «Песня дружбы, лети над планетой» [Сельские вечера 1979, с. 35]7; она достигает облаков: «И будет песня звенеть над тобой в облаках» [Песенник пионера 1984, с. 125] и даже космических пространств: «Эта песня дерзкая, / Песня пионерская, / Ей доступна дальняя звезда!» [Песенник пионера 1984, с. 22]. Таким образом, она охватывает своим звучанием весь земной шар, весь мир, всю вселенную. Наделенная свойством всепроницания, она способна преодолевать встречающиеся на ее пути преграды, которые не в состоянии ни заглушить ее, ни удержать: она звенит «Сквозь ветры, штормы, через все преграды» [Наша биография 1984, с. 35]; «ее не удержат посты и границы, / Ее не удержат ничьи рубежи» [Песни для детей. 1952, с. 148].
Помимо умения летать, песня наделяется также способностью перемещаться, передвигаться, иным способом — она может шагать: «Впереди шагает, / Устали не знает, / Шагает! шагает! / Она в пути всегда!» [Песенник пионера 1984, с. 22]. И шагает она [равно как и летает] «по всему свету»: «Песня шагает по свету» [Пахмутова 1963, с. 31]. Конечно, эта особенность песни проявляется, прежде всего, в тех текстах, которые создавались как походные; именно в походной пионерской песне ее образ становится попутчиком поющих: «Вместе с песней молодой походною / Было рядом нам легко шагать» [Песенник пионера 1984, с. 37]; «С хорошею песней веселой / Все вместе мы дружно идем» [Антология. 1959, вып. 2, с. 77].
Выполняет песня и важную общественную функцию; она «собирает друзей / В круг, в круг, в круг» [Песенник пионера 1984, с. 106]; она «смелых скликает в поход» [Наша биография 1984, с. 4]; она обладает некими цементирующими свойствами, скрепляя собою дружбу: «И дружба пионерская той песней скреплена» [Песни для детей 1953, с. 144]. Она не только бесцеремонно стучится в каждый дом («И вместе с песней к товарищу в дом, / Ветер странствий стучись!» [Наша биография 1984, с. 40]), но и входит в каждый дом: «Пионерским твердым шагом / Входит песня в каждый дом»
[Песни для детей. 1952, с. 204]. И наконец, она обладает силой воздействия на зарубежных товарищей: «Песни те, что мы поем, / Поднимает, словно знамя, / Молодежь за рубежом.» [Песни для детей 1953, с. 214].
Вся советская страна представлена в песне поющим миром («Сколько песен! Сколько смеха!» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 163]); здесь поет все и вся, как в праздник («Встретит праздник песнями / Любимая страна» [Песни для детей. 1952, с. 233])8, так и в каждодневной жизни: «На каждом перроне поют, / И в каждом вагоне поют, / Хорошие песни, / Веселые песни / Товарищи наши поют» [Песни для детей. 1952, с. 46]. С песней проходят школьные годы («Школьные годы чудесные / С дружбою, с книгою, с песнею» [Песни для детей. 1996, с. 198]; она сопровождает пионеров в походе («Мы в поход идем отрядом, / Хором песню мы поем» [Песни для детей. 1996, с. 96]; «И в любом походе, / При любой погоде, / Мы не унываем, весело поем!» [Сельские вечера 1979, с. 27])9; в пионерском лагере, где «Мы подружимся за лето, / Много песен будет спето» [Антология. 1959, вып. 1, с. 64]; она поется у костра («И конечно с тобою у костра запоем» [Песни для детей. 1996, с. 113])10; в колхозе («И несется песня по колхозным селам.» [Песни для детей 1953, с. 231]; «Нынче в колхозе звенят не смолкая / Песни о мудром вожде, / Песни о самом большом урожае, / Песни о мирном труде» [Песни для детей 1953, с. 211]. Песню поют, гуляя по лесам и лугам («Мы идем, / По лесам идем, <.> / Мы поем.»; «Мы поем / Мы в лугах поем.»), плывя по реке на лодке («По реке плывем <.> / Мы поем.»); над рекой («Надрекой поем» [Песни для детей 1953, с. 153]) и даже катаясь на лыжах: «Когда на лыжах мчишься с гор <.> / Ты песню запоешь» [Антология. 1959, с. 70].
4. Перехожу к описанию взаимоотношений песни и поющих. Это действительно — взаимоотношения: поющие приветствуют песню («Здравствуй, песня веселого детства!» [Песенник пионера 1984, с. 11]), стимулируют ее активность, побуждая ее к полету («Песня весны, лети, звучи» [Песенник пионера 1984, с. 7], звонкому, радостному и громкому звучанию («Звонче, песня наша!» [Сельские вечера 1979, с. 27]; «Лейся радостно, песня, / О нашей стране молодой» [Наша биография 1984, с. 61]; «Звени, наша песня, / От края до края, — / Песня советской земли!» [Антология. 1959, вып. 2, с. 158]; «Громче, песни / Шире плечи! / Дели, во дела. Хо, хо!» [Всегда готов! 1962, с. 15])11. Поющие побуждают к пению
друг друга: «Споемте, друзья... / Споем веселей...» [Вечер на рейде 1973, с. 7]; «Ну, споемте-ка, ребята-бята-бята» [Песни для детей. 1996, с. 147]; «Кто привык за победу бороться, / С нами вместе пускай запоет...» [Песни для детей. 1996, с. 218]. Громкое, звонкое и веселое пение («Споем, ребята, песню громче, звонче, / Споем, ребята, нашу песню веселей!» [Антология. 1959, вып. 2, с. 7]) повышает степень воздействия песни на поющих и слышащих ее. То же самое можно сказать и о многочисленности, обилии спетых и поющих песен («Много песен будет спето» [Всегда готов! 1962, с. 43]; «И много смеха, много новых песен.» [Антология. 1959, вып. 2, с. 7]) и их «несмолкаемости», вечно-звучании, постоянном наличии их в жизни («Мчись над Родиной труда, / Наша песня молодая, / Не смолкая никогда [Песни ленинградских пионеров. 1945, с. 7]; «По лесам, полям, лугам, / Не смолкая льется, льется / Наш напев, напев, напев» [Антология. 1959, вып. 2, с. 54]; «И песня, не смолкая, / Летит из края в край» [Антология. 1959, с. 89]). Поющие любят свои песни как друзей и навсегда остаются им верны: «Ведь песням дружбы, песням весны / Сердца у нас верны» [С песней по жизни 1972, с. 22]; они стремятся беречь их, и других побуждают к тому же: «Эту песню, мой друг, / Я клянусь беречь» [Там же]; «Береги эту песню, / Береги ее друг!» [С песней по жизни 1972, с. 26].
Песня же, в свою очередь, вступая в отношения с поющими, выполняет самые различные функции. Прежде всего, тот, кто ее поет, испытывает полное удовлетворение, удовольствие, радость — ему хорошо («Хорошо . Помечтать задушевно с друзьями / Или песню любимую спеть» [Песенник пионера 1984, с. 87]); она помогает всем («Песенка хорошая / Нам во всем помощница» [Антология. 1959, вып. 2, с. 70]; «Он пел; и веселая песня / Ему помогала в пути» [Антология. 1959, вып. 1, с. 78]); она освещает собою жизнь и облегчает ее: «Услышишь ты песенку чью-то, / И станет светлее кругом» [Песенник октябренка 1984, с. 45]; «Если песенка всюду поется, / Если песенка эта слышна, / Значит с песенкой легче живется, / Значит песенка эта нужна» [Песни для детей. 1952, с. 226]12. Без песни жизнь вообще представляется невозможной: «.песен не петь нам нельзя» [Наша биография 1984, с. 10]; «Ведь сердцу без песни нельзя» [Пахмутова 1963, с. 31]; «И обойтись без песни нам нельзя» [С песней по жизни 1972, с. 26]. Для советских детей песня становится одним из обязательных компонентов счастливой жизни: «на нашей милой Родине, / Где с песнями проходим мы, / Не зная горя и невзгод, страны советской дети.» [Песни для
детского хора. 1983, с. 22]; «Мы страною гордимся любимой, / Мы счастливые песни поем, / Мы любимое Сталина имя / Носим бережно в сердце своем» [Песни для детей 1953, с. 135]. И поэтому песней оказывается пронизанным все существование: ею день начинается: «Мы встречаем утро с песнею веселой.» [Песни для детей 1953, с.231]; «Песня звонкая звучит в нашем лагере с утра» [Антология. 1959, вып. 1, с. 167]13. Она сопровождает человека на протяжении всей его жизни, сопутствует ему в течение всего дня: «От рассвета до заката с ней служить и с ней дружить» [Пахмутова 1963, с. 59]; она поется зимой и летом: «Зиму песенкой встречай» [Антология. 1959, вып. 2, 129]; «Мы подружимся за лето, / Много песен будет спето» [Антология. 1959, вып. 1, с. 64]. Отправляясь в дорогу, ее берут с собой как совершенно необходимый предмет: «Мы возьмем, / Мы возьмем эту песню с собой» [Наша биография 1984, с. 25] — утверждают ребята; с ней не расстаются никогда: «Эту песенку с собой / Я ношу повсюду» [Песни для детей. 1996, с. 88]; «Вместе с песнею веселой / Мы за горы, мы за долы / Отправляемся в поход» [Песенник пионера 1984, с. 90]; «Дороги, дороги, дороги-пути! / По каждой хотелось бы с песней пройти» [Антология. 1959, вып. 2, с. 133]. Для поющих она является не просто спутником, но лидером и ориентиром: «Идем мы вслед за песенкой» [Песни для детей. 1996, с. 66]; «С ней мы прошли рубежи» [Наши песни. 1971, с. 15]. Поход, осмысленный как «жизненный поход» («Песня зовет нас в дорогу / Юности вечным огнем: / 'Смело, товарищи, в ногу? — / Мы к коммунизму идем!'» [Вечер на рейде 1973, с. 40], представляющий собою вечную, непрекращающуюся борьбу и победы, совершается вместе с песней: «С песнями, борясь и побеждая, / Наш народ за Сталиным идет» [Песни для детей. 1952, с. 141]14.
Квинтэссенция этого образа песни, ее роль в жизни, отношение к ней поющих представлены в уже упоминавшемся знаменитом тексте из кинофильма «Веселые ребята»: «Легко на сердце от песни веселой, / Она скучать не дает никогда; / И любят песню деревни и села, / И любят песню большие города. / Нам песня строить и жить помогает, / Она нас в путь и зовет и ведет, / И тот, кто с песней по жизни шагает, / Тот никогда и нигде не пропадет». Но вот песня относительно недавняя, продолжающая и развивающая образ своей знаменитой предшественницы и доводящая его до крайности. Она называется «Песня остается с человеком»: «Только песня остается с человеком — / Песня верный друг твой навсегда». И далее в припеве: «Через годы, через расстояния, / На любой дороге, / В стороне
любой / Песне ты не скажешь "до свидания ", / Песня не прощается с тобой!». Во втором куплете этот образ приобретает уже полную универсальность: песня становится здесь панацеей — средством от всех зол и бед, помогающим в решении всех проблем: она согревает в холод, она утоляется жажду в жару, без песни человек вообще не может быть сколько-нибудь счастливым: «Наши песни носит сердце с колыбели, / С песней всюду вместе мы идем. / Сколько песен мы любимым нашим спели, / Сколько мы еще с тобой споем! / В лютый холод песня нас с тобой согреет, / В жаркий полдень будет как вода; / Тот, кто эти песни слушать не умеет, / Тот не будет счастлив никогда» [Наши песни. 1971, с. 44]. Песня, таким образом, превращается в универсальное средство, избавляющее человека от всех невзгод, оказывающее помощь в любых жизненных ситуациях.
5. Наконец, перехожу к описанию воздействия песни на слушающих или слышащих ее. Во-первых, песня слышна всем: «Песенку звонкую / Все слышат кругом» [Песни для детей. 1952, с. 24]; «Запевай веселей / Чтобы каждый слышал нас» [Антология. 1959, вып. 2, с. 34]; «Дуй, ветерок, песню неси, / Пусть ее слышат все на Руси!» [Песенки пионера. 1962, 83]. Во-вторых, она благодатно действует на все окружающее и всех окружающих, в том числе и на природные явления: «И даже солнце ярче светит / Услышав песню давних дней» [Песенник пионера 1984, с. 46]. Звучащую и слышную везде песню подхватывают дети во всех краях нашей Родины: «Если песню мы затянем, / Подпевает все кругом» [Всегда готов! 1962, с. 63]; «Ее споют ребята на Игарке / И на Памире им подтянет детвора» [Антология. 1959, вып. 2, с. 7]. И наконец, ее поет хором весь советский народ: «Весь народ поет свою любимую / Песню о родном Ильиче» [Песни для детей. 1952, с. 135]; «Пусть с нами весь народ / Шагает и поет, / Подхватывая радостный мотив!» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 147]. Необъятное пространство страны Советов оказывается охваченным песнями, звучит песнями, которые слышны отовсюду: «Радостно песни повсюду звенят.» [Антология. 1959, вып. 2, с. 18]. «Сегодня песни слышатся со всех, со всех сторон» [Песни для детей 1953, с. 18]; «Шестнадцати дружных / Союзных республик / Могучая песня слышна» [Песни для детей. 1952, с. 22]; «От края до края, по горным вершинам, /Где вольный орел совершает полет, / О Сталине мудром, родном и любимом / Прекрасную песню слагает народ» [Песни для детей. 1952, с. 148].
В этот процесс пения постепенно вовлекается и заграничная детвора — «Дети Китая! Индии дети! / Дети всех наций живущих
на свете! <.. .> / Дети Вьетнама! Франции дети! <.. .> / Дети Нью-йорка! Лондона дети!» [Песни для детей 1953, с. 221]. «Мы песню поем свободную / Ребятам разных стран» [Труби, горнист. 1970, с. 31], — заявляют советские пионеры и, обращаясь с призывом к детям других стран присоединиться к пению («Пойте, вместе с нами» [Песни для детей. 1996, с. 63]), они не сомневаются в том, что их «песню звонкий ветер / Пронесет сквозь ширь морей, / И со всех сторон на свете / Все друзья ответят ей» [Песенки пионера. 1962, с. 72]. И в этом они не ошибаются: песня действительно всех втягивает в сферу своего влияния. Попавшие в сферу этого влияния сами присоединяются к пению: «И поет ее все больше / Юных смелых голосов.» [Песни для детей 1953, с. 53]; «Поют эту песню и рикша, и кули, / Поет эту песню китайский солдат» [Песни для детей. 1952, с. 148]; и наконец — «Вторит песне той / Весь шар земной» [Песни для детей. 1952, с. 162].
Утопическая картина единодушного всемирного пения в наибольшей степени характеризует песни конца 1940-х — начала 1950-х гг. — самой яростной эпохи борьбы за мир: «Мы за мир! И песню эту / Пронесем, друзья, по свету. / Пусть она в сердцах людей звучит.». В текстах следующих десятилетий всеобщее пение представляется лишь как то, что должно обязательно свершиться в будущем, как неизбежно грядущее, но пока еще не наступившее всемирное торжество: «День придет — и нашу песню / В целом мире запоют» [Песни для детей 1953, с. 53]. «Запоют» — этот глагол дан в будущем времени, значит, песня пока еще не охватила весь земной шар, хотя поющие и не сомневаются в том, что такое время обязательно наступит, и призывают всех присоединиться к их пению: «Так давайте устроим большой хоровод, / Пусть все люди земли с нами встанут в него / <.> Пусть без слов станет песня понятной для всех» [Песни для детей. 1996, с. 60]. В одном из знаменитых текстов эта картина мировой гармонии представлена в условном наклонении: «Если бы парни всей земли / Хором бы песню одну завели, / Вот было б здорово, вот это был бы гром! Давайте парни хором запоем» [Тебе, олимпиец. 1972, с. 212]. Вторичной по отношению к ней стала песня «Если бы дети всей земли», написанная для детского хорового исполнения, в которой предсказывается совместное пение детей всех народов мира: «Крепко руки сжимая, / О счастье мечтая, / Будут петь, словно птицы, / Шведы, русские, немцы, болгары, кубинцы!» [Песни для детского хора. 1983, с. 54]15.
Будучи существом бессмертным («Звонче победы бессмертная песня» [Наши песни. 1971, с. 15]; «Но песня о нем не умрет» [Взвейтесь кострами. 1982, с. 20]; «Наша песня боевая <.> не умрет» [Песни ленинградских пионеров. 1945, с. 28], непобедимым, неуязвимым и неуничтожимым никем (ее «не задушишь! Не убьешь!» [Песни для детей. 1952, с. 162]), на своих врагов (на «черные силы») песня действует совершенно устрашающе: «она звучит, словно гром», от нее «трясутся решетки тюрем, / Огни озаряют ночь.» [С песней по жизни 1972, с. 6], а «мир угнетателей», слыша ее, «злобно дрожит» [Песни для детей. 1952, с. 148].
Таким образом, материал советских песен дает возможность вообразить (если это вообще вообразимо) тот странный феномен, который называется в них «песней». Это — явление (или существо), представляющее собою продукт человеческого голоса (голосов), звонко звучащее, летящее, несущееся, реющее и льющееся (иногда — шагающее). По отношению к поющему оно выполняет функцию некоего психотропного средства, допинга, поднимая и улучшая его настроение, увеличивая его силу и потенции и одновременно с этим (или благодаря этому) помогает ему в преодолении всевозможных жизненных препятствий. Оно втягивает в сферу своего влияния все новых и новых исполнителей, так что, в конце концов, всему миру предстоит быть поглощенным процессом пения и втянутым в песню. В то же самое время для врагов оно оказывается вредоносным, опасным и губительным, само при этом оставаясь неуязвимым и неуничтожимым.
Я вполне осознаю, что песня песне рознь и что даже в пределах использованного здесь материала заметно, как в зависимости от темы, которой посвящена песня, адресата, к которому она обращена, обстоятельств, к которым она приурочена, и т. д., и создается в ней образ песни. Милая и безобидная песенка о веселом пионерском звене вовсе не обладает возможностями и мощью, свойственными, допустим, «Кантате о Сталине» или же «Гимну демократической молодежи мира». Дальнейшая разработка данной темы несомненно требует более дифференцированного подхода к текстам. Не выяснен мною и вопрос о начале песенной рефлексии: когда песня стала петь о самой себе. Фольклорная традиция этого не знает. Совершенно очевидно, что поэтика советской пионерской песни не могла возникнуть на пустом месте, что выработка ею стереотипных средств выражения происходила на фоне и под влиянием литературных текстов, создававшихся в предшествующие эпохи16. Смена преж-
них эстетических ориентиров в трактовке образа песни отчетливо прослеживается в произведениях поэтов демократической ориентации, начиная со второй половины XIX в: «Песни ноющей, песни уныло-больной / Надоели мне мрачные звуки.» [Музыка в зеркале поэзии 1986, с. 88]; «Прочь, унылые песни рабов, / Что отцы наши скорбные пели, — / Песни, сходные с воем метели / Да бряцаньем тяжелых оков!» [Там же, с. 100]. Однако должен был совершиться социальный и культурный переворот, чтобы на смену столь надоевшим «ноющим и унылым звукам» пришла «песня дерзкая, песня пионерская».
Примечания
1 Здесь и далее отсылки к источникам цитат даются в тексте: первая цифра обозначает порядковый номер из списка использованной литературы, вторая — страницу.
2 См. также: «Весенним прекрасным днем / О счастье давай споем» [Антология. 1959, вып. 2, с. 161]: «песня о том, как мы живем» (конечно же, счастливо [Песни для детей. 1952, с. 48]); песня «о нашей жизни новой» [Песни для детей. 1952, с. 379]; песня «о новой жизни» (конечно же, прекрасной [Песни для детей 1953, с. 163]); «песни любви и изобилия») [Песни для детей. 1952, с. 141].
3 Количество примеров бесчисленно: «И звучит моя песня веселей» [Песни для детей. 1996, с. 158]; «Эта песня единства и братства / Пусть звучит сильней с каждым днем» [Песенник пионера 1984, с. 14]; «И над водой, как песня, прозвучало: / 'Один за всех и все за одного!'» [Песни для детей. 1996, с. 228]; «Звучит эта песня в огне баррикад» [Песни для детей. 1952, с. 148] и т. д. и т. п.
4 И многие другие примеры: «И русская песня над Волгой звенит» [Наша биография 1984, с. 32]; «Ты, песня Ладоги, звени» [Наша биография 1984, с. 35]; «Звени, физкультурная песня» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 153].
5 Ср. другие вариации метафоры «песня — птица»: песня взвивается «легкой чайкой над водой» [Всегда готов! 1962, с. 11]; «Кто верит крылатым, как песня, мечтам» [Пахмутова 1963, с. 28].
6 См. также: «Лейся, песня, на просторе» [Вечер на рейде 1973, с. 13]; «Лейся, песня, веселей / Над родимым краем» [Сельские вечера 1979, с. 5].
7 Метафора «песня — птица» логически обосновывает способ распространения песни по свету с помощью птиц, которые «несут на крыльях» «за туман границы / Песню, что сложила родина моя» [Песни для детей 1953, с. 231].
8 Цитаты, изображающие всеобщее пение в дни советских государственных праздников многочисленны: Первого мая «Поет многомиллионная / Красавица Москва» [Антология. 1959, вып. 2, с. 89]; «Сегодня <Седьмого ноября — Е. Д.> твой народ / Ликует и поет.» [Песни для детского хора. 1983, с. 14]; «Мы с песней этой выйдем на парад» [Антология. 1959, вып. 2, с. 7]; «Эй, шагай, вышагивай, / Песенку затягивай, / Звонкую, веселую, / Праздничную» [Песни для детей 1953, с. 79]; «Все поют, и я пою / Песню звонкую свою» [Песни для детей 1953, с. 171].
9 См. также: «И песни пионерские / Поет в пути отряд» [Песни для детей. 1952, с. 46]; «И над нами в пути, / Наша песня лети!» [Антология. 1959, вып. 2, с. 113].
10 См. другие примеры: «Привольно петь шумливою гурьбою / У первомайского веселого костра» [Антология. 1959, вып. 2, с. 7]; «Игры, пляски, / Песни, сказки, / Шумный праздник у костра!» [Песни для детей 1953, с. 265].
11 Обращение к песне, понуждение ее к действию — устойчивый песенный прием, и встречается он многократно: «Лейся, песня, на просторе» [Вечер на рейде 1973, с. 13]; «Отважная песня, / Смелей улетай!» [Труби, горнист... 1970, с. 7]; «Песня дружбы, лети над планетой» [Труби, горнист. 1970, с. 35]; «Наша юная песня, лети!» [Антология. 1959, вып. 2, с. 127]; «Звени, физкультурная песня, / В городах и просторах нив!» [Спортивные песни и марши. 1963, с. 153].
12 См. также: «Вместе с песней молодой, походною / Было рядом нам легко шагать» [Песенник пионера 1984, с. 37]; «Чтобы, чтобы не устать, / Чтобы не отстать, / Надо с этой песенкой шагать!» [Наши песни. 1971, с. 34]; «С веселой песней нашей / Шагается легко» [Антология. 1959, вып. 1, с. 78]; «И песня тебе помогает, моряк, / Суровую службу нести» [Вечер на рейде 1973, с. 43].
13 См. другие примеры «утренних песен»: «Звонкой песней утро встретим.» [Всегда готов! 1962, с. 12]; «Славим песней утра ясного приход» [Песни для детей 1953, с. 265]; «Надо день зарядкой встречать, / Песней задорной встречать» [Наши песни. 1971, с. 34].
14 «Весь народ» с песнями идет за Сталиным; пионеры с песнями идут за комсомолом, старшим поколением строителей коммунизма: «Радостным шагом, / С песней веселой / Мы выступаем за комсомолом» [Взвейтесь кострами. 1982, с. 12]; «С пионерским звонким маршем / В нашем солнечном краю / Мы идем на помощь старшим / Строить Родину свою» [Антология. 1959, вып. 2, с. 136].
15 Ср. более лирическое: «А где-то в далекой стране / Такой же мальчишка живет, / И думает он обо мне / И так же, как я, он поет» [Песенник пионера 1984, с. 109].
16 Многочисленные работы советского времени о пионерских песнях посвящены, главным образом, истории их создания (как правило, сильно мифологизированной) и тематике (см., например: [Гольденштейн 1963; Гольденштейн 1965; Гольденштейн 1971]. «Взрослая» советская песня изучена немногим лучше. Вдумчивая и основательная работа С. А. Семененко в этом отношении является редким исключением [см.: Семененко 1967]. Лишь в последние годы начинают появляться серьезные исследования, посвященные художественному миру советской массовой песни (см., например: [Минералов 1995; Гюнтер 1997]).
Источники
Антология советской детской песни. Вып. 1-2. М., 1959.
Вечер на рейде: песенник / Сост. А. Ашкенази. Л.; М., 1973.
Взвейтесь кострами.: пионерские песни. М., 1982.
Всегда готов! / сост. А. Апраксина, В. Попов. М., 1962. Вып. 1: Песни пионеров 20-30 годов.
Музыка в зеркале поэзии / сост., вступ. ст. и коммент. Б. Каца. Л.: Сов. композитор. Ленинградское отделение, 1986. Вып. 2.
Наша биография: песенник. Песни Великой Отечественной войны. М., 1984. Вып. 3.
Наши песни повсюду слышны: песенник для детей / сост. О. Огановская. М., 1971.
Пахмутова А. Песни тревожной молодости: сб. песен с сопровождением баяна. М., 1963.
Песенки пионера третьей ступени / сост. В. Локтев. 2-е изд., испр., доп. М.: Госуд. муз. изд-во, 1962.
Песенник октябренка: 1984 / сост. Л. Тихеева. М.: Музыка, 1984.
Песенник пионера / сост. Г. Крылов. М.: Музыка, 1984.
Песни для детей и их родителей. М.: Новая волна, 1996.
Песни для детей: сб. для начальной школы / под ред. В. Н. Шацкой. 2-е изд., перераб. М.: Учпедгиз; Музгиз, 1953.
Песни для детей: сб. для начальной школы. М.; Л.: Учпедгиз; Музгиз, 1952.
Песни для детского хора и хора мальчиков: к празднику песни Эстонской ССР 1985 года. Таллин: Eesti гаата^ 1983.
Песни ленинградских пионеров. Л., 1945.
Пионерская правда. 1946. 31 декабря.
С песней по жизни: песенник / сост. Н. Грамотова. М., 1972.
Сельские вечера. Песенник / сост. А. Аверкин. М., 1979. Вып. 11.
Спортивные песни и марши. М., 1963.
«Тебе, олимпиец!»: справоч.-инф. материалы для олимпийцев сборной команды СССР. <М.>: Молодая гвардия, 1972.
Труби, горнист: песенник пионера / сост. И. Горинштейн. М., 1970.
Исследования
Гольденштейн М. Л. Большая жизнь песни: Десять бесед у пионерского костра. М.; Л.: Сов. композитор [Ленинградское отделение], 1965.
ГольденштейнМ. Л. Живет с тобой песня. Л.; М.: Сов. композитор [Ленинградское отделение], 1971.
ГольденштейнМ. Л. Очерки по истории пионерской песни. Л.: Сов. композитор [Ленинградское отделение], 1963.
ГюнтерХ. Поющая Родина: Советская массовая песня как выражение архетипа матери // Вопр. литературы. 1997. Июль-август. С. 47-61.
Минералов Ю. Так говорила держава: ХХ век и русская песня. М.: Изд-во Лит. ин-та, 1995.
Семененко Св. О построении современной лирической песни // Русская филология: Сборник студенческих научных работ. Вып. 2. Тарту: Изд-во Тартуского гос. ун-та, 1967. С. 21-82.
