CC BY
72
В 1982 году по инициативе Администрации Подольского района в Ос-тафьеве состоялся первый Пушкинский праздник поэзии, на который собрались немногим более 100 человек. Традиционно в первое воскресенье июня музей радует своих посетителей новыми выставками, изданиями, интересными выступлениями поэтов в литературной гостиной, чудесными голосами профессиональных исполнителей. Администрация района своим землякам дарит замечательные выступления самодеятельных коллективов, ярмарку народных промыслов, веселые конкурсы и викторины для детей.
В 2010 году в музее родилась ещё одна традиция - в третье воскресенье сентября в «достопамятном» для историографа Остафьеве проводить День Карамзина. Администрация Подольского района поддержала и это начинание.
Список литературы:
1. Муравьев В. Карамзин. - М.: Молодая гвардия, 2014.
2. Доценко В.И. Моя вечерняя звезда, моя последняя любовь. - М.; Ос-тафьево, 1999.
ОБРАЗ ХУДОЖНИКА В ЭСТЕТИКЕ РАННЕГО ФРАНЦУЗСКОГО РОМАНТИЗМА
© Щербакова А.И.*
Российский государственный социальный университет, г. Москва
В статье представлен анализ процесса трансформации образа художника в эстетике раннего французского романтизма, обусловленный новыми представлениями о сущности художественного творчества, миссии художника-творца, открывающего своим современникам новые духовные смыслы и ценности. Представлена полемика, возникшая между защитниками сложившихся норм и художниками-новаторами, стремящимися к открытию новых творческих горизонтов.
Творческий дар художника, создающего собственный неповторимый мир, который часто на протяжении многих лет остается загадкой не только для современников, но и для потомков, являет собой одну из волнующих загадок, не перестающих волновать умы исследователей в области философии художественной культуры, искусства, психологии художественного творчества. Сущность творческого дара всегда волновала и самих художников, пытающихся понять, как приходит вдохновение, как рождается та или
* Декан факультета Искусств и социокультурной деятельности, заведующий кафедрой Социологии и философии культуры, доктор педагогических наук, доктор культурологии, профессор.
иная идея, как их герои вдруг начинают открывать для себя новое пространство, как бы опережая авторов, заставляя их пересматривать свои собственные взгляды и убеждения. Почему так интересен период раннего французского романтизма, относящийся к началу XIX века? Ведь это время, когда эстетическая мысль Франции только «нащупывает» пути в новое художественное пространство, только начинает поиск новых смыслов и ценностей. «Именно искусство романтизма стало искать возможности запечатлеть в своих творческих исканиях спонтанное движение образов сознания» [7, с. 137]. Конечно, «недоверчивое отношение к правилам, отказ от нормативности характерны отнюдь не только для французской культуры конца ХУШ - начала XIX века. Сходные процессы совершались в это время и в других странах. Но для Франции значение их особенно велико, ибо именно французский классицизм долгое время диктовал свои законы всей Европе, именно во Франции классицистская доктрина была особенно значительна» [8, с. 10]. Эпоха «зрелого» романтизма наступит во Франции только в конце 20-х годов. Начало века - это время перехода от сложившихся норм к новым эстетическим и духовным ценностям, и процесс этого перехода во Франции, где столь сильны были позиции классицизма, происходил очень не просто. Именно такие периоды всегда вызывают особый интерес у исследователей в области философии, социологии, культурологии, искусства. А чтобы понять, каким трансформациям подвергается образ художника в эстетике раннего французского романтизма, необходимо проанализировать, какими чертами наделяла его прежняя классицистская теория. Несомненно, важнейшее наставление, которому художник обязан был следовать со времен Аристотеля, это умение подражать природе, но не всем ее явлениям, а только тем, которые прекрасны. Следовательно, художник должен обладать чувством прекрасного, именно оно должно быть основным ориентиром, определяющим, чему и как он должен подражать. Таким образом, чувство прекрасного определяет выбор, который осуществляет каждый художник. Подражая прекрасному, он воссоздает его, творит прекрасный художественный мир, создает «почву для непрерывного развития личности, для постоянного роста» [2, с. 167].
По мнению Ф.Р. де Шатобриана, всегда выступавшего защитником традиций и в искусстве, и политику, и поэту необходимо во все времена понимать, «что нужно не рисовать взору все, как это делалось прежде, но набрасывать на некоторые части картины покров. Сделав этот первый шаг, они столкнулись с необходимостью выбирать, а затем увидели, что избранная вещь, будучи подана тем или иным образом, способна принять более прекрасную форму или произвести более прекрасное впечатление. Неустанно скрывая и выбирая, отсекая и добавляя, они постепенно пришли к формам, превосходящим в совершенстве саму природу: художники назвали эти формы прекрасным идеалом. Итак, прекрасный идеал можно назвать искусством выбирать и скрывать» [10, с. 135-136]. И базируется это искусство на
знании норм и правил, позволяющих точно определить, насколько выбор соответствует идеалу. Но на этом утверждении Ф.Р. де Шатобриан не останавливается. Продолжая мысль о необходимости рисовать исключительно прекрасное, а для этого «выбирать и скрывать» то, что соответствует идеалу, он утверждает, что «это определение приложимо и к нравственному и к физическому прекрасному идеалу. Один складывается благодаря искусному утаиванию уродливому стороны вещей; другой - благодаря сокрытию от взора некоторых слабых сторон души: душе, как и телу, присущи свои постыдные и низменные потребности» [10, с. 136]. В этом видит Шатобриан миссию художника, «чудесное доказательство нашего предназначения и бессмертия нашей души» [10, с. 136]. Таким образом, идея подражания прекрасному в природе преобразовывается в идею сокрытия уродливого, выбор прекрасного должен обеспечить нравственный пример, следуя которому человек совершенствуется, приближается к Богу.
С мнением Шатобриана категорически не согласен его соотечественник и современник Пьер Симон Балланш, для которого очевидно, что «гений родился раньше правил. Еще до того, как грамматики и риторы навели на мир тоску и заставили муз зевать, поэты воспевали природу и героев ... гений творит во власти вдохновения, а затем филолог выводит из его произведения правила, которые становятся законом для толпы ремесленников, умеющих работать только с угольником и циркулем. Надежнее и вернее изучать природу, великих мастеров прошлого и прежде всего сердце человеческое» [4, с, 35]. В своих работах Балланш воспевает подлинность чувства, которое, по его мнению, являет собой нравственную силу человека. «Всякое ощущение, достигшее святилища души, есть чувство» и «всякая мысль, родившаяся из нравственной идеи, есть чувство... Всякая сильная страсть начинается и кончается чувством; эгоистичную и надуманную страсть отличает от естественной и человечной то, что в основе последней ледит чувство» [4, с. 38].
Отнюдь не умением скрывать и выбирать должен, по мнению Баллан-ша, руководствоваться настоящий художник, а искренним и сильным чувством. Воспевая такое чувство, он пишет: «Я называю чувством нравственную сторону любви; я называю чувством тихие и безмятежные мысли, рождающиеся в добродетельном сердце; я называю чувством внутренее удовлетворение человека, творящего добро; я называю чувством бескорыстную мудрость человека, знающего свою душу и судящего без гордыни и снисходительности ... чувство есть не что иное, как гений в его природном обличье; оно одновременно и судья, и образец вечной, всеобщей красоты» [4, с. 38]. Это уже новый, романтический взгляд на образ художника, на его миссию, заключающуяся в обращении к глубинам человеческого существа, к чувству, рождающемуся в этих глубинах, «в святилище души», где живут и само-утвекрждаются личностные смыслы и ценности. Это отказ от навязываемых художнику норм, диктующих ему, что есть прекрасное и безобразное, что
следует искать и выбирать, во имя воплощения подлинного чувства, а, следовательно, подлинных ценностей, где «художественная культура выступает как «негенетическая» коллективная память, сохраняя предшествующий духовный опыт, нравственную и интеллектуальную сторону жизни людей» [3, с. 96].
Еще дальше в преобразовании образа художника идет Жермена де Сталь, которую не без оснований называют «основоположником социологии литературы» [1, с. 20]. Для нее образ художника связан с духом свободы, «идея свободы творчества у Сталь неизменно связана не только с эстетикой, но и с социально-политическим идеалом гражданской свободы. В этом отношении она, несомненно, была мыслителем революционного времени» [1, с. 20]. Следует заметить, что она одна из первых обратилась к романтизму как художественному течению, с особой «философской культурой мышления» [6, с. 115], дала определение эстетике романтизма. «В своей многосторонней деятельности критика, философа, эстетика, историка культуры, теоретика литературы и изобразительного искусства, языковеда, «филолога в высшем смысле слова» (Шеллинг) Ф. Шлегель прежде всего был инициатором, пролагателем новых путей. Он внес в классическую филологию дух философско-исто-рического исследования, сформулировал в конце 1790-х - начале 1800-х годов программные идеи философско-эстетической утопии йенского кружка романтиков...» [8, с. 7]. Обосновывая необходимость наступления «эстетической революции», Ф. Шлегель утверждает, что она «предполагает два необходимых постулата в качестве предварительных условий ее возможности. Первый из них - эстетическая способность. Не только гений художника или оригинальная способность идеального изображения и сила эстетической энергии не могут быть приобретены или возмещены чем-либо... Для того, чтобы стать великим художником или великим знатоком, недостаточно даже самых счастливых дарований. Без силы и широты нравственной способности, без душевной гармонии или по крайней мере полной устремленности к ней никто не сможет в святая святых храма муз. Отсюда второй необходимый постулат как для отдельного художника и знатока, так и для массы публики - нравственность» [11, с. 129]. Эти идеи разделял и его брат, общению с которым Жермена де Сталь придавала большое значение, поскольку литературное творчество немецких писателей всегда входило в круг ее литературных интересов. Осенью 1803 года она посетила ряд городов Германии, среди которых особый интерес для нее представлял Веймар, город, в котором жили и творили Гете и Шиллер. С ними она многократно встречалась, беседовала, дискутировала. Результатом этой поездки стала книга «О Германии», подготовленная к изданию в 1810 г. Эта книга стала манифестом, в котором писательница прославляла дух интеллектуальной свободы. Книга вызвала страшный гнев Наполеона, который в это время уже прочно утвердился на троне императора Франции. Он приказал сжечь весь тираж, а писательнице предложил паспорт для выезда в США, на что Жермена де Сталь не
согласилась и осталась жить в своем имении в Швейцарии под неусыпным надзором полиции.
Вполне закономерно, что Ж. де Сталь вызывала очень сильные чувства у своих современников. Так, Б. Констан, обосновывавший в своих произведениях идею бесконечного совершенствования, называет сочинения де Сталь превоходными, открывшими новую эру во французской литературе. Он, будучи современником писательницы, убежден, что в них она воздвигла «дол-говечнейший из памятников принципам свободы» [5, с. 248], создала образ художника как поборника свободы, человека, для которого ее идеалы определяют как жизненный путь, так и все направление творчества. Провозглашаемое ею нравственное чувство, мораль ее сочинений, действуют, по мнению Констана, как музыка или скульптура, поскольку «созерцание красоты любого рода, выводя нас за пределы нашего собственного «я» заставляет ощутить наше ничтожество перед лицом совершенства и, внушая нам тем самым минутное бескорыстие, пробуждает в нас способность к самопожертвованию, мать всех добродетелей» [5, с. 230-251]. Творчество и философские взгляды Ж. Де Сталь заслуживают дальнейших исследований, поскольку это чрезвычайно яркая личность в истории культуры. В предисловии ко второму изданию своей книги «О литературе, рассмотренной в связи с общественными устновлениями» Ж. Де Сталь пишет: «Невозможно стать хорошим литератором, не изучив творений древних, не зная в совершенстве классиков века Людовика XIV. Но Франция может проститься с надеждой взрастить великих писателей, если французы заранее отринут все, что способно привести к созданию нового рода литературы, открыть уму человеческому новые пути, наконец, обеспечить будущее разуму; творческое одушевление окончательно покинет нас, если нам вечно будут выдавать век Людовика XIV за робразец совершенства, выше которого ни одному мыслителю никогда не подняться» [9, с. 61]. Очень точно определена миссия художника-творца: не выбирать и скрывать, как предлагает Шатобриан, а открывать уму человеческому новые пути, чтобы обеспечить будущее разуму. А это значит - обеспечить право на размышление, сомнение и постоянный поиск новых личностных смыслов и ценностей, который становится одним из основных направлений эстетики и поэтики романтической эпохи.
Список литературы:
1. Аникст А. О жизни и творчестве Жермены де Сталь / А. Аникст // Ж. де Сталь О литературе, рассмотренной в связи с общественными установками. -М.: Искусство, 1989. - С. 7-34.
2. Ануфриев Е.А. Развитие творческо-познавательной деятельности студентов в классе основного музыкального инструмента / Е.А. Ануфриев. -Казань: Казанская наука, 2010. - № 5. - С. 167-171.
3. Ануфриева Н.И. Музыкальное образование как феномен отечественной художественной культуры / Н.И. Ануфриева // Ученые записки Российского государственного социального университета - М., 2012. - № 1. - С. 96-99.
4. Балланш П.С. О чувстве, рассмотренном в его соотношении с литературой и изящными искусствами / П.С. Балланш // Эстетика раннего французского романтизма. - М.: Искусство, 1982. - С. 33-69.
5. Констан Б. Статьи о литературе и политике / Б. Констан // Эстетика раннего французского романтизма. - М.: Искусство, 1982. - С. 248-279.
6. Корсакова И.А. Философско-эстетическая подготовка в музыкально-педагогическом образовании / И.А. Корсакова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2011. - № 6 (12), Ч. 1. -С. 115-118.
7. Мелешкина Е.А. Фортепианный сюитные циклы эпохи романтизма с позиций новаторских преобразований в искусстве XXI века / Е.А. Мелеш-кина // Исторические, филологические, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2012. - №11 (25): в 2-х ч. Ч. II. - С. 137-139.
8. Попов Ю. Философско-эстетические воззрения Фридриха Шлегеля / Ю. Попов // Фридрих Шлегель Эстетика. Философия. Критика. Том I. - М.: Искусство, 1983. - С. 7-39.
9. Сталь Ж. О литературе, рассмотренной в связи с общественными установлениями / Ж. Де Сталь - М.: Искусство, 1989. - 476 с.
10. Шатобриан Ф.Р. Гений христианства / Ф.Р. Де Шатобриан // Эстетика раннего романтизма. - М.: Искусство, 1982. - С. 94-219.
11. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. Том I. / Ф. Шлешель. -М.: Искусство, 1983. - 479 с.
12. Эстетика раннего французского романтизма / Сост., вступ. статья и коммент. В.А. Мильчиной. - М.: Искусство, 1982. - 480 с.
