CC BY
13ЦЕИ. 2022. 5(14). С. 164-194 ISSN 2619-0877
Виктор Викторович Котов
Независимый исследователь, Москва, Россия.
E-mail: vikvikkot@gmail.com
Образ династии Габсбургов в мышлении чешских националистов в 1860-е — начале 1870-х годов (на примере сокольского движения)
В статье анализируется восприятие чешскими националистами австрийского императора Франца Иосифа I и других представителей династии Габсбургов. Затрагиваемая в ряде работ по чешской политической истории, эта проблема впервые рассматривается на примере периода становления сокольского движения, возникшего на рубеже 1861-1862 гг. Сокольские общества объединяли приверженность чешскому национализму и занятия широко понимаемой гимнастикой. Изучение данной проблемы осуществляется в первую очередь на материале чешской националистической прессы 1860-х — начала 1870-х годов. В работе затрагиваются такие вопросы, как соотношение республиканских и монархических ценностей; связь образа Габсбургов с различными интерпретациями австрийской идеи (надэтническая, многонациональная и германская); балансирование «австрийскости» между положением вторичной идентичности и антиидентичности в мышлении чешских националистов; различные пласты монархизма жителей так называемых чешских земель (традиционный, конституционный и националистический); религиозный характер идеологий австрийского подданства и чешского национализма; отличие образа Габсбургов в мышлении австро-немецких националистов (включая гимнастов-турнеров — конкурентов «соколов»); связь церемонии коронации и концепции чешского исторического государственного права; формы высказывания критики монарха; образы Иосифа II и Фердинанда I. Отдельно рассматриваются ряд событий, послуживших поводом для выражения изменчивых представлений чешских националистов о соответствии династии Габсбургов их интересам, включая визиты в Богемию и Моравию Франца Иосифа I в 1866 и 1868 гг. и его сына и наследника Рудольфа в 1871 г., а также влияние на эти представления заключения Австро-венгерского соглашения в 1867 г. и, наконец, подготовки и провала «Фундаментальных статей» в 1871 г. Представленное исследование подтверждает тезис об изменчивом и многогранном характере образа династии Габсбургов в мышлении чешских националистов и может послужить подспорьем для дальнейшего сравнительного изучения трансформаций множественных лояльностей подданых различных империй «долгого XIX в.».
DOI: 10.31168/2619-0877.2022.5.7
Ключевые слова: Австро-венгерское соглашение, австрийская идентичность, кронпринц Рудольф, чешский монархизм, чешский национализм, Франц Иосиф I, «Фундаментальные статьи» (1871), политическая лояльность, со-кольское движение
Цитирование: Котов В. В. Образ династии Габсбургов в мышлении чешских националистов в 1860-е — начале 1870-х годов (на примере сокольского движения) // Центральноевропейские исследования. 2022. Вып. 5(14). М.: Институт славяноведения РАН; СПб.: Нестор-История, 2022. С. 164-194. Б01: 10.31168/2619-0877.2022.5.7.
Сравнение исторических явлений с различными теоретическими моделями представляется действенным способом расширения круга вопросов исследования. Историк Алексей Ильич Миллер подверг критике предложенное философом Эрнестом Геллнером (19251995) определение большей части «долгого XIX в.» в Центральной Европе как «эпохи ирредентизма» в том числе в связи с несоответствием этой модели примеру чешского национального движения1. Известно, что среди представителей последнего лозунг борьбы за государственную независимость не пользовался значительной поддержкой вплоть до начала Первой мировой войны. Позднее подобным образом историк Петер Бугге обратил внимание на несоответствие чешского национализма данному Геллнером определению такого рода движений2. Философ связывал национальные движения с удовлетворением от осуществления националистического принципа или с негодованием от его нарушения. Этот принцип заключался в том, что «этнические границы не должны пересекаться с политическими и <...> отделять власть имущих от остальных людей»3. Одним из государств, устройство которых воспринималось многими людьми XIX в. как нарушающее этот принцип, была монархия Габсбургов. При этом образ правящей династии в мышлении представителей различных центральноевропейских национальных движений, включая чешское, носил изменчивый и многогранный, а не устойчиво негативный и однозначный характер.
1860-е годы стали началом нового, более массового периода развития чешского национального движения. Одним из проявлений перемен было возникновение множества чешских добровольных
1 Миллер 1994: 9; ОеИпег 1997: 41-43.
2 Б^е 2017: 137.
3 ОеИпег 1983: 1.
объединений, включая общества «Сокол»4. Эти организации объединяли приверженность чешскому национализму и занятия широко понимаемой гимнастикой. Образцом для гимнастов-«соколов» послужило немецкое турнерское движение, также сочетавшее политическую и спортивную деятельность.
Осенью 1861 г. в столице Богемии началась подготовка к созданию «Пражского гимнастического общества»5. 16 февраля 1862 г. в его учредительном общем собрании участвовало 75 человек6. К концу 1871 г. общее число сокольских обществ в Богемии и Моравии превысило 120, а количество их членов составляло более 10 000 человек7. Накануне Первой мировой войны в Чешский сокольский союз входило уже более 1100 организаций (в том числе из Австрийской Силезии и Нижней Австрии), в которых состояло более 120 000 человек (включая женщин-«соколок»)8. Еще большей массовости сокольство достигло в последующий период. Оно стало одним из наиболее значимых факторов чешской истории второй половины XIX — первой половины XX в. Исследование этого фактора представляется важным звеном в изучении процессов появления и стабилизации современных чешской культуры и чешской (чехословацкой) государственности. Общий объем работ на данную тему позволяет говорить о существовании «соколологии» как научной интердисциплины9.
Члены «Пражского Сокола» и возникших по его образцу других чешских националистических гимнастических обществ составляли единое сокольское движение и разделяли общую сокольскую культуру. Основные элементы последней возникли или были задуманы именно в 1861-1871 гг.: она включала не только спортивные практики, но и, например, ношение особой формы, обращения «брат» и «ты», использование знамен и др. Возникшая в результате немецко-чешского трансфера сокольская культура затем в свою очередь стала объектом множества подобных заимствований: важным элементом идеологии сокольства была идея славянской взаимности, и поэтому вслед за чешскими националистами это движение вскоре
4 Koralka 1996: 100.
5 Позднее — «Пражский Сокол».
6 Narodni listy. 1862. 20 VII: 2.
7 Sokol. 1871. № 9: 74; Ibid. № 23: 185.
8 Sokol. 1915. № 9-10: 181.
9 См.: Havrankova 1996; Jandasek 1936; Kopriva 2017; Nolte 2002; Sak 2012.
привлекло внимание их словенских, польских и других «соплеменников» (в том числе за пределами монархии Габсбургов).
Первое десятилетие истории сокольского движения приходится на период, связанный с достижением чешской культурой нового уровня развития, увеличением числа носителей чешской идентичности и началом замещения чешскими националистическими структурами ряда функций австрийских государственных органов, а также преобразования части последних в чешские структуры. Это своего рода чешское параллельное государство представляло скрытую альтернативу монархии Габсбургов. Оно включало, помимо гимнастических и других добровольных обществ, чешские фракции в земельных сеймах, отдельные муниципальные органы власти, финансируемые ими учебные заведения, а также периодические издания, сберегательные кассы и иные находившиеся в распоряжении чешских националистов коммерческие организации.
История всех этих националистических структур связана не только с распространением ценностей национализма, но и с другими мо-дернизационными процессами, включая секуляризацию, утверждение принципа политического представительства и др. Один из вопросов, возникающих при изучении данных структур и процессов, касается того, как в мышлении чешских националистов сочетались, во-первых, лояльность нации, государству и правящей династии, а во-вторых, республиканские и монархические ценности. Чешский образ династии Габсбургов в «век национализма» затрагивается в обеих чешских научных биографиях императора Франца Иосифа I (1848-1916 гг.), написанных историками Отто Урбаном (1938-1996) и Йиржи Перне-сом10, во множестве обобщающих и «сквозных» работ по политической истории так называемых чешских земель XIX в.11, а также в отдельных специальных исследованиях12. Лояльному спектру чешской мысли габсбургского периода посвящены работы Йиржи Рака13. В 2016 г. ряд историков обратились к чешскому образу Габсбургов в связи со
10 Pernes 2005; Urban 1999.
11 Во второй половине XIX в. уже не существовало особой административной связи между Богемией, Моравией и Австрийской Силезией, анахронично обозначаемых в историографии как «Чешские земли», поэтому в статье этот термин используется в сочетании с определением «так называемые».
12 Agnew 2007a; Bugge 2017.
13 Rak 2013; Rak 2014.
100-летием со дня смерти Франца Иосифа14. Сокольскому аспекту данной проблемы пока еще не было посвящено отдельных работ. В отличие от публицистов, между исследователями, занимающимися в настоящее время данным вопросом, не ведется публичной дискуссии — объектом критики в их текстах выступают скорее отдельные положения научных теорий национализма (включая вышеупомянутые определения Э. Геллнера) и, в первую очередь, националистического нарратива, оказавшего значительное влияние на историографию XX в. Подобным ревизионистским путем движется развитие исследований образа правящей династии в мышлении жителей других периферийных областей монархии Габсбургов, дополняемое изучением усилий, которые прилагались государством для формирования данного обра-за15. Дальнейшая разработка этих связанных проблем представляется вкладом в сравнительное исследование трансформаций множественных лояльностей подданых различных империй «долгого XIX в.»16.
Функцию «несущей стены» чешской националистической культуры изучаемого периода выполняли газеты, включая пражское издание с недвусмысленным названием Narodnilisty («Нацональная газета»), начавшее выходить в 1861 г. Последнее послужило основным из задействованных автором исторических источников. В 1867-1869 гг. данная газета также печаталась под названиями Narodninoviny («Национальная газета») и Nase listy («Наша газета») (de jure в качестве новых изданий).
Образ мышления чешских националистов и австрийская идея
Сущностной характеристикой чешского сокольского движения была приверженность национализму. При этом в рассматриваемый период значительная часть населения Богемии, Моравии и австрийской Силезии еще не воспринимала чешскую, немецкую или какую-либо другую национальную идентичность как главную и даже свою. Относительно широко были распространены переключения с одной национальной идентичности на другую. Возникновение
14 Hanus 2016; Hlavacka 2017; Pernes 2017; Pesek 2016.
15 Judson 2016: 233-237; Unowsky 2005. Также см. статью Юлии Евгеньевны Бут в данном выпуске.
16 Osterkamp, Schulze Wessel 2016: 563-570.
сокольства совпало с периодом острой борьбы за сознание людей, характерной для всего центральноевропейского региона17. Постепенное устранение текучести идентичности означало все более широкое распространение чешского и немецкого националистического мышления. Это мышление строилось на таких взаимосвязанных принципах, как историзм, органицизм, прогрессизм, эгалитаризм, владение общим набором символов и тотальность.
В случае национализма тотальность означает восприятие своей нации как наивысшей ценности, исходя из которой должны были совершаться все умозаключения и действия. Владимир Израилевич Фрейдзон (1922-2004) писал применительно к Центральной Европе XIX в. о «созревании новой системы ценностей, в центре которой находились национальные интересы»18. Свидетельством распространения этого принципа может служить речь, произнесенная в марте 1865 г. одним из основателей сокольского движения, Мирославом Тыршем (1832-1884), в которой он обозначил императив, повторявшийся затем во множестве его выступлений и текстов: «Пусть все наши искренние стремления будут посвящены не самим себе, но Родине и нации»19. Тотальность позволяет определить чешский национализм как политическую религию. Такие религии, писал философ Эрик Фёгелин (1901-1985), принимают за «реальнейшее сущее» не абсолютного Бога, а нечто частное20. Культ чешской нации вел к ин-струменталистскому отношению ко всем остальным известным иден-тичностям, включая религиозные (в традиционном понимании), сословные, профессиональные, гендерные и территориальные.
Что касается последних, в качестве элемента чешского националистического мышления изучаемого периода может быть выделена система территориальных идентификационных установок, включавшая вторичные идентичности (земельные, локальные, славянская и франкофильская), антиидентичности (немецкая) и идентичности, выполнявшие обе эти функции (еврейская и австрийская). Двойственное положение австрийской идентичности было связано с одновременным существованием нескольких интерпретаций австрийской идеи. Историк Йиржи Коржалка (1931-2015) выделял ее
17 Фрейдзон 1999: 82.
18 Фрейдзон 1999: 40-41.
19 №атоаш ^у. 1865. 28 III: 3.
20 Voegelin 1938: 15-16.
надэтнический, многонациональный и германский варианты21. Первый из них, ставивший принадлежность к Австрии над принадлежностью к нации, разделялся рядом государственных служащих и предсказуемо воспринимался чешскими националистами негативно. Примером поддержки чехами второго варианта австрийскости, предполагавшего ее служебную роль относительно многочисленных национальных идентичностей, была концепция австрославизма, заключавшаяся в сотрудничестве славянских наций, якобы составлявших в монархии Габсбургов большинство, с целью поставить политику государства на службу совместным интересам. Основная интерпретация данной концепции предусматривала переустройство Австрии в федеративное государство. Известно, что в 1868 г. проект «Союза сокольских обществ» предполагал именно «австрославянский» охват этого объединения22. Также в изучаемый период чешские «соколы» контактировали с рядом представителей различных националистических организаций словенцев23, хорватов24 и галицийских поля-ков25. Главные конкуренты «соколов», гимнасты-турнеры, в основном предпочитали германский вариант австрийской идеи, который предполагал интеграцию или союз Австрии с другими немецкими государствами и приоритет немецкой нации. Сравнивая три этих варианта, можно отметить, что многонациональный отличался от остальных тем, что соответствовал федералистскому, а не унитаристскому представлению о государственном устройстве монархии Габсбургов, а надэтнический — тем, что придавал принадлежности к Австрии основное, а не вторичное значение.
Значимость образа немцев как «Других» стала причиной того, что в мышлении чешских националистов надэтнический вариант австрийской идентичности во многом слился с германским. Такое видение позволило связать образ представителей государственной власти с главной чешской антиидентичностью и усилило негативную реакцию «соколов» и их единомышленников на те действия чиновников, которые могли быть интерпретированы как проявления недоверия, неодобрения или несправедливости, например, отказы
21 КоЫка 1996: 21, 64.
22 Шгоаш ^у. 1868. 12 I: 3.
23 Шгоаш ^у. 1868. 10 V: 3.
24 Шгоаш ^у. 1862. 27 X: 1.
25 Шгоаш поуту. 1868. 23 IX: 2.
в утверждении изменений в текстах уставов сокольских обществ26, открытое и тайное наблюдение за деятельностью «соколов»27 и различные судебные процессы28.
Обвинения в нелояльности воспринимались «соколами» и другими чешскими националистами как несправедливые. В качестве испытания верности династии Габсбургов современникам виделась Австро-прусская война 1866 г. Преддверие войны было связано с получившим широкое обсуждение предложением создать чешский добровольческий корпус на базе «Пражского Сокола»29. Отказ принять данное предложение был воспринят чешскими националистами как одно из многих проявлений несправедливого отношения властей к чехам, якобы являвшихся, в отличие от немцев, неоцененными австрийскими патриотами30. В свою очередь в австро-немецкой публицистике периода прусской оккупации Праги чешские гимнасты обвинялись в стремлении служить захватчикам31. В феврале 1869 г. испытание войной упоминалось в показаниях пльзеньского «сокола» Йозефа Релиха, выступавшего в качестве обвиняемого на судебном процессе, связанном с дракой в пивной между чешскими и немецкими гимнастами в июне 1868 г. Реагируя на приписываемые ему слова о необходимости «отделения Богемии от Австро-Венгерской империи», он заявил:
Когда вообще чехи стремились к чему-нибудь подобному? Во время прусской оккупации, когда побеждавший враг распространял по всей нашей Родине революционные прокламации, никто на них не откликнулся. Вся чешская нация придерживается программы нашего прославленного Палацкого — общеизвестным является его высказывание: "Если бы Австрии не существовало, мы должны были бы создать ее"32. Будучи верным сыном чешского народа, я никогда бы не отверг программу федеративного устройства Австрии!33
26 Narodni listy. 1867. 23 II: 1.
27 Narodni listy. 1868. 13 I: 2.
28 Narodni listy. 1870. 25 I: 3.
29 Narodni listy. 1866. 11 V: 1.
30 Narodni listy. 1866. 25 V: 1.
31 Neue Freie Presse. 1866. 17 VII: 3.
32 Сокращенная цитата из письма историка и политика Франтишека Палацкого (1798-1876) «Комитету 50-ти» Франкфуртского предварительного парламента от 11 апреля 1848 г.
33 Nase listy. 1869. 10 II: 2.
Хотя эти лояльные заявления можно интерпретировать как следствие влияния адвоката и того, что обвинение запрашивало для Й. Релиха 12-летний тюремный срок за измену родине, они также опирались на австрийский патриотизм как одну из идентификационных установок чешских националистов. Событием, способным ослабить влияние такого рода идей, стало Австро-венгерское соглашение 1867 г., воспринимавшееся чешскими националистами как неприемлемый немецко-венгерский сговор. Например, в столице Моравии Брно правление местного «Сокола» в ходе одного из судебных разбирательств отказалось от подачи апелляции в суд высшей инстанции в Вене. Причиной было то, что обращение в этот орган означало бы признание Моравии землей, не обладавшей особой связью с Богемией и Силезией, и являвшейся лишь одной из многих частей Цислей-тании, то есть немецкой половины Австро-Венгрии34.
Противоречивое сочетание чешских про- и антиавстрийской идентификационных установок отражалось в том числе в сфере символического. Образ монарха был, вероятно, единственной репрезентацией Австрии, которая регулярно задействовалась в акциях и текстах чешских националистов. При этом ряд элементов сокольской культуры имел антиавстрийскую направленность, например, почитание участников восстания чешских сословий в 1618-1620 гг.35 Кроме того, «соколы» задействовали образ швейцарцев, противостоявших Габсбургам в Средние века. М. Тырш упоминал в одной из своих статей битвы при Моргартене (1315 г.) и Земпахе (1386 г.) как примеры силы духа, которым должны были следовать «соколы»36. Также известно, что первый староста «Пражского Сокола», Йиндржих Фигнер (1822-1865), положительно оценивал оперу «Вильгельм Телль» (1829 г.) Джоаккино Россини (1792-1868) как антиавстрийский и демократический манифест37. С увертюры к этой опере началось гимнастическое выступление общества в марте 1865 г.38, а в июле 1869 г.
34 Zprava vyrocni telocvicne jednoty «Sokol» v Brne, prednesena ve valne hromade dne 26. ledna 1873. Brno, 1873. S. 4-5, см.: MZA. Fond G 106 (Krajsky vybor Sokola Brno). Karton 224. № 1. 1873.
35 Narodni listy. 1871. 30 VI: 2.
36 Sokol. 1871. № 11. S. 86.
37 Tyrsova R. Jindrich Fügner: pameti a vzpominky na meho otce. D. I. Praha: Cesky ctenar, 1924. S. 73.
38 Narodni listy. 1865. 28 III: 3.
постановка этой оперы была приурочена к открытию надгробного памятника Фигнеру39.
Об отношении первого старосты «Пражского Сокола» к монархии и надэтнической австрийскости свидетельствует в том числе его шуточная характеристика своего обучавшегося в Вене племянника, Зденека Хелферта, как «какого-то Габсбурга»40. Также известно, что именно Й. Фигнер предложил включить в состав сокольской формы гарибальдийские красные рубашки41. Учитывая поражения Австрии в Италии, это также воспринималось как проявление нелояльности42. При этом характерным является то, что чешская националистическая пресса некоторое время отрицала факт подражания «соколов» образу гарибальдийцев43. Открытой демонстрации антиавстрийских настроений препятствовало, помимо законодательных ограничений, распространение описываемых ниже разнообразных пластов монархических идей. Подобным образом в изучаемый период лидеры «соколов» еще избегали выражений прямой поддержки популярных в их среде антиклерикальных идей и начинавшего формироваться младочешского направления.
В мае 1871 г. немецкое издание Mährischer Correspondent («Моравский корреспондент») отметило отсутствие моравских и австрийских флагов у участников шествия в день освящения знамени общества «Сокол» в Брно44. Несмотря на использование чешскими националистами антиавстрийских символов, они в свою очередь неоднократно осуждали редкое использование австрийскими турнерами государственного флага и частое — германских черно-красно-золотых цветов, что трактовалось как свидетельство «предательства империи»45. Неприемлемость германского варианта австрийскости в целом была важным положением чешской идеологии. Так, в марте 1867 г. М. Тырш высказал надежду на то, что в будущем Австрия станет «австрийской», то есть будет исходить из своих, а не германских
39 Narodni listy. 1869. 20 VII: 3.
40 Tyrsova R. Jindrich Fügner: pameti a vzpominky na mého otce. D. II. Praha: Cesky ctenar, 1926. S. 49-50.
41 Sokol. 1873. № 14. S. 111.
42 Cervinka V. U kolébky Sokola. Praha: Sole a Simacek, 1920. S. 22.
43 Narodni listy. 1862. 11 VI: 2.
44 Mährischer Correspondent. 1871: 31 V: 3.
45 Moravska orlice. 1869. 10 XII: 2; Ibid. 1871. 29 VII: 2.
интересов46. Предметом возмущения «соколов» было название объединения австрийских турнеров, являвшегося частью общегерманской организации «Немецкое турнерство» — «Пятнадцатый край»: мысль о том, что Австрия является лишь одной из областей Германии, была для чешских националистов оскорбительной47. Негативным также был чешский националистический образ ряда членов централистских венских правительств второй половины изучаемого десятилетия, например, Карла Гискры (1820-1879): его имя обыграл в своей речи один из ораторов, выступавших на церемонии вручения знамени «Сокола» Брно в 1871 г., заявивший, что братской связи Богемии и Моравии не страшна никакая «искра»48.
Три пласта монархических представлений жителей так называемых чешских земель
Сложное взаимодействие австрийской идентичности с чешской националистической идеологией влияло и было подвержено влиянию взаимодействия с этой идеологией образов императора Франца Иосифа и всей династии Габсбургов. Хотя в исследуемый период республиканские ценности все более широко принимались жителями так называемых чешских земель, важным элементом их мышления оставался монархизм, в котором можно выделить несколько переплетенных пластов: традиционный, конституционный и националистический.
Примером влияния традиционного пласта является бал, который «соколы» Пршибрама (Богемия) планировали провести в ноябре 1865 г. в честь именин императрицы Елизаветы (1837-1898), жены Франца Иосифа49. В следующем году интерьеры помещения, в котором местные гимнасты организовали концерт, украшал портрет императора50. В 1867 г. в честь его сына и наследника, Рудольфа, назовут улицу в Брно51, на которой в следующем году расположился временный гимнастический зал местного «Сокола»52. В 1873 г.
46 Narodni listy. 1867. 26 III: 2.
47 Sokol. 1871. № 1. S. 10.
48 Narodni listy. 1871. 30 V: 1.
49 Narodni listy. 1865. 31 X: 2.
50 Narodni listy. 1867. 22 I: 3.
51 Moravska orlice. 1867. 17 V: 2.
52 Moravska orlice. 1868. 1 XI: 3.
это общество переехало на улицу, носившую имя Елизаветы53. В свою очередь в Праге дворец «Жофин» и одноименный остров, где прошел ряд сокольских и других националистических мероприятий, получил название в честь матери Франца Иосифа, эрцгерцогини Софии Баварской (1805-1872)54. Другим местом проведения сокольских акций был Стрелецкий остров, путь к которому шел по мосту императора Франца П(!) (1792-1835 гг.)55. Именем его супруги Каролины Августы Баварской (1792-1873) было названо пражское предместье Кар-лин, где в 1867 г. было учреждено одно из сокольских обществ56. Наконец, трактир «У эрцгерцога Стефана», где в 1863 г. располагалось временное бюро «Пражского Сокола»57, носил имя бывшего богемского наместника Стефана Франца Виктора Габсбурга (1817-1867), являвшегося, как и отец императора, внуком Леопольда II (17901792 гг.). Предполагаю, что все эти топонимы, как и, например, идеологизированные школьные учебники, а также изображения монарха на деньгах, могли влиять на мышление жителей Австрии XIX в., в повседневной жизни которых постоянно присутствовал образ правителя, его предшественников и их родственников58. Подобным образом в одном из изданных в Брно календарей между уставом местного «Сокола» и списком почтовых отделений было размещено перечисление членов австрийского императорского дома59.
Традиционный пласт был связан с ценностями патернализма и имперскости, а также с католичеством, к которому причисляло себя большинство жителей монархии. Образ Франца Иосифа I строился в том числе на представлениях о том, что власть была дана ему «Божьей милостью»60. Неслучайно австрийский гимн представлял из себя молитву за императора (и страну)61, а вышеупомянутые практики традиционного монархизма были распространены среди членов «Сокола»
53 Moravska orlice. 1873. 15 I: 1-2.
54 Narodni listy. 1862. 6 X: 1.
55 Narodni listy. 1862. 29 III: 3.
56 Narodni listy. 1867. 22 I: 2.
57 Narodni listy. 1863. 3 XI: 3.
58 Hlavacka 2017: 26.
59 Nejnovejsi Moravsko-slezsky Domaci Pritel. Uzitecny Obcansky Kalendar na rok obycejny 1870. Brno: Karel Winiker, 1869. S. 89.
60 Allgemeines Reichs-Gesetz- und Regierungsblatt für das Kaiserthum Österreich. Jahrgang 1852. Wien: Kaiserlich-Königliche Hof- und Staatsdruckerei, 1852. S. 1109.
61 Rak 2013: 106-107.
Пршибрама, руководство которого также отличалось стремлением регулярно взаимодействовать с католической церковью62.
Как отмечается в историографии, возникшая в раннее Новое время идеология австрийского подданства обладала чертами религиозного культа63. Согласно Э. Фёгелину, такого рода обожествление правителей западноевропейских государств, рассматриваемое им на примере «Левиафана» Томаса Гоббса (1588-1679), было одним из ранних примеров политических религий, которые дополняли «вечного» Бога государством как «Богом смертным»64. Углубление разносторонних секуляризационных процессов в XIX в., включая распространение антиклерикальных идей, а также связанное с этими процессами преобразование чешского национализма в политическую религию (не делавшую акцент на особой связи с Богом), десакрализировали императора.
Помимо традиционного авторитета, монарх воспринимался сквозь призму добровольного ограничения им своей власти и предоставления австрийцам права на представительство. Проявлениями конституционного пласта были проходившие в первой половине 1860-х годов празднования годовщин Октябрьского диплома (изданного императором 20 октября 1860 г.) и Февральского патента (26 февраля 1861 г.). При этом первый из этих документов считался, с оговорками, федералистским, а второй — наоборот, унитаристским. Соответственно, в проходивших в так называемых чешских землях празднованиях годовщин первого из них в большом количестве участвовали чешские националисты, а в годовщинах второго — немецкие, включая турне-ров65. 19 октября 1865 г. во время особо масштабного празднования в Праге заложили основание моста имени Франца Иосифа и городского газового завода. Местные чешские гимнасты приняли участие в шествии, организованном в поддержку этих двух инициатив, и отвечали за обеспечение порядка66. Вечером пражские «соколы» и члены певческого общества «Глагол» организовали плавание с факелами по Влтаве на месте будущего строительства моста, сопровождавшееся исполнением националистических песен67. 20 октября столичные
62 Narodni listy. 1864. 23 VI: 3.
63 Hlavacka 2017: 26; Rak 2013: 107, 141.
64 Voegelin 1938: 44-45.
65 Bohemia. 1863. 3 III: 553.
66 Narodni listy. 1865. 20 X: 2.
67 Ibid.
гимнасты также участвовали в торжествах в соседнем Смихове68, а в различных местных юбилейных мероприятиях — члены 11 других богемских сокольских обществ и их «братья» из моравского Валаш-ске-Мезиржичи69 и представители люблянского «Южного Сокола»70.
В конце изучаемого десятилетия немецкие националисты, включая турнеров, стали ежегодно праздновать другую дату — 21 декабря, когда была издана «Декабрьская конституция» (1867 г.)71, тогда как чешские октябрьские празднования прекратились. В целом, однако, конституционный пласт монархизма являлся для многих жителей Богемии и Моравии вторичным относительно националистического, так как политическое представительство воспринималось ими как осуществляемое нациями, а не отдельными гражданами. Так, «соколы» поддерживали кандидатов и избранных политиков, выступавших от имени так называемой Национальной партии. Последние, в свою очередь, оказывали помощь чешским гимнастам, являясь одной из структур вышеупомянутого чешского параллельного государства. Соответственно, националистический образ отдельных представителей органов муниципальной власти мог заметно отличаться от образа земельных и имперских властей. Если сохранение в мышлении чешских и немецких националистов традиционного пласта восприятия монарха свидетельствовало об ограниченности влияния принципа тотальности, то слияние конституционного и националистического пластов — наоборот, о силе этого влияния.
Применительно к чешскому слою последнего пласта значение имело то, что, хотя император Франц Иосиф носил титул короля Богемии, церемония коронации не была проведена. Чешские националисты воспринимали этот факт негативно, поскольку с этим ритуалом была связана идея чешского исторического государственного права. Согласно этой концепции, многовековая чешская государственность являлась национальной, суверенной и непрерывной72. На протяжении всего изучаемого периода они надеялись на скорое исправление этого «недостатка»73, разъединявшего Франца Иосифа с чешской нацией
68 Narodni listy. 1865. 22 X: 3.
69 Moravska orlice. 1865. 28 X: 3.
70 Narodni listy. 1865. 1 XI: 2.
71 Deutsche Volks-Zeitung (Prag). 1869. 31 XII: 662.
72 Velek 2008: 301-304.
73 Hlavacka 2017: 26-27, 34; Rak 2013: 133.
и лишавшего его в глазах тотально мысливших приверженцев новой политической религии легитимности.
В чешских националистических текстах Франц Иосиф чаще определялся именно как король, а не император74. Так, в 1870 г. «соколы» Брно заявили о готовности оспаривать запрет на проведение церемонии освящения их знамени во всех инстанциях «вплоть до трона Е. В. чешского короля»75. Для чешского движения в Моравии вопрос о коронации имел особое значение, так как эта церемония могла бы компенсировать ослабление административной связи между чешскими землями. В 1871 г. во время все же состоявшегося празднества освящения знамени «Сокола» Брно староста общества, Флориан Зедник, заявил, что единство трех «частей Короны святого Вацлава чтится всеми нами как священные узы, соединяющие нашу нацию с нашим просвещенным правящим родом»76. Желая стереть следы этого былого единства, немецкие националисты пытались избавиться от слова «королевский» в названиях моравских городов Зноймо и Кийов77. При этом они не были настроены против династии: наоборот, в отчетах об общих собраниях и праздниках турнеров значительно чаще, чем в соответствующих материалах о «соколах», встречаются сообщения о тостах и иных выражениях одобрения монарху78. Дискуссионным является вопрос о том, в какой мере в различные периоды приверженность чешскому или немецкому национализму означала столкновение лояльности жителей так называемых чешских земель австрийским Габсбургам с симпатиями к соответственно российским Романовым или прусским Го-генцоллернам.
«Соколы» и инструменталистское отношение чешских националистов к династии Габсбургов
Если многогранность чешского националистического образа Габсбургов была связана с влиянием традиционного и конституционного пластов монархических идей, то его изменчивость — с непостоянством
74 Rak 2014: 120.
75 Moravska orlice. 1870. 8 IV: 2.
76 Narodni listy. 1871. 30 V: 1.
77 Moravska orlice. 1869. 25 XII: 3.
78 Bohemia. 1862. 1 III: 499.
представлений о соответствии монарха чешским национальным интересам. Событиями, послужившими поводом для выражения этих изменчивых представлений, стали визиты в Богемию и Моравию Франца Иосифа в 1866 и 1868 г. и его сына Рудольфа (1858-1889) в 1871 г.
Первому с 1858 г. посещению Праги монархом предшествовала Австро-прусская война. Рост патриотических настроений накануне прусского вторжения 1866 г. проявлялся в манифестации лояльности монарху. 7 мая на открытии бюста Й. Фигнера в «соколовне», то есть гимнастическом зале «Пражского Сокола», один из лидеров общества Эдуард Грегр (1827-1907) заявил о готовности «соколов» погибнуть «как только наша Родина и наш король позовут»79. 9 мая на заседании правления «Пражского Сокола» обсуждалось обращение М. Тырша по поводу создания добровольческого корпуса, содержавшее в том числе следующие восклицания: «Слава нашей Родине! Слава королю! Слава нации!»80. Эти отрывки отражают тесное переплетение приверженности монарху и нации. Данная тенденция также проявилась в прошедшем 17 августа 1866 г. в оккупированной прусскими войсками Праге праздничном театральном представлении накануне дня рождения императора: на сцене бюст монарха возвышался над фигурой льва, которого охраняли четыре чешских гимнаста81.
Поездка Франца Иосифа по чешским землям состоялась уже после завершения проигранной войны. 24 октября 1866 г. столичные «соколы» участвовали во встрече приехавшего из Опавы императора, а 25 октября — в факельном шествии в честь монарха82. В гимнастическом обществе обсуждалось приглашение императора в «соколовню» и даже проведение специального публичного выступления83. Согласно газете Narodni listy, 25 октября Франц Иосиф кратко побеседовал со старостой «Пражского Сокола» Петром Матейем Фишером (18091892), «которого он спрашивал о количестве членов и их прилежности
79 Narodni listy. 1866. 8 V: 3.
80 Nolte 2002: 76.
81 Narodni listy. 1866. 18 VIII: 3; Rak 2013: 144. Лев был изображен на гербе Богемии.
82 Havrankova 1996: 36; Jandasek 1936: 42; Narodni listy. 1866. 25 X: 2; Ibid. 26 X: 1; Rak 2013: 148-149; Sak 2012: 75.
83 Havrankova 1996: 36; Jandasek 1936: 42; Tyrs M. Statisticky prehled jednot Sokolskych pro rok 1866. Praha: B. Styblo, 1867. S. 9.
в гимнастических занятиях и заверил в том, что "Сокол", построившийся на помосте за святым Георгием84, смотрелся чудесно»85. Среди встречавших императора в столице Богемии были и турнеры86. При этом они не приняли участия в факельном шествии, так как, в отличие от «соколов», чешский муниципалитет не пригласил их87. Известные источники не позволяют дать ответ на вопрос о том, было ли это решение политическим. Также во время этой поездки Франца Иосифа встречали турнеры88 и «соколы»89 ряда других городов.
В августе 1867 г. столичные и провинциальные «соколы» приняли участие в праздновании возвращения в Прагу коронационных регалий Королевства Богемия, эвакуированных в Вену накануне прусского вторжения90. Согласно данным историографии, именно чешские националистические структуры определили масштаб и посыл данного мероприятия91. Пражские турнеры отсутствовали на этом торжестве, что, вероятно, было политическим жестом92. Праздничные мероприятия были организованы «соколами» также за пределами Праги93. Изображения короны святого Вацлава как символа чешскости регулярно задействовались чешскими националистами. Так, копия короны венчала навес над камнем, который был положен в основание Национального театра в ходе торжественной церемонии 16 мая 1868 г.94 Один из самых массовых, дорогостоящих и обсуждаемых праздников чешских националистов стал также самой многочисленной акцией «соколов» в изучаемый период — в нем приняли участие около 1500 «соколов»95. Особое отношение чешских националистов к регалиям Королевства Богемия и негативная реакция на высмеивание этих символов чешскости96 контрастировали
84 Статуя XIV в., располагавшаяся рядом с собором св. Вита.
85 Havrankova 1996: 36; Jandasek 1936: 42-43; Narodni listy. 1866. 27 X: 1.
86 Narodni listy. 1866. 25 X: 2.
87 Bohemia. 1866. 26 X: 998.
88 Bohemia. 1866. 22 X: 961.
89 Narodni listy. 1866. 1 XI: 2; Pernes 2005: 165.
90 Havrankova 1996: 35; Jandasek 1936: 42; Narodni listy. 1867. 30 VIII: 2; Nolte 2002: 78; Sak 2012: 75.
91 Agnew 2007b: 332-333.
92 Narodni listy. 1867. 30 VIII: 2.
93 Tyrs M, Cermak F. Sbornik sokolsky pro rok 1868. Praha: Prazsky Sokol, 1869. S. 62.
94 Agnew 2007a: 93, 95; Narodni listy. 1868. 17 V: 3.
95 Narodni listy. 1868. 17 V: 3.
96 Moravska orlice. 1871. 6 I: 3.
с изготовлением в феврале 1871 г. шуточной копии державы германского императора для «шибржинок», то есть маскарада «Пражского Сокола»: яблоко представляло из себя стеклянный шар с пивом, к которому вместо креста был прикреплен прусский полицейский. Этот предмет предназначался для несостоявшейся многофигурной пародии на прошедшую месяцем ранее в Версале церемонию провозглашения Вильгельма I германским императором97.
Летом 1868 г. Франц Иосиф I вновь посетил чешские земли, однако в этот раз «Пражский Сокол» демонстративно проигнорировал организованное муниципалитетом открытие моста имени императора (21 июня). Эта перемена настроений части чешских националистов, еще за два года до этого проявлявших подчеркнутую лояльность, была связана с заключением в 1867 г. Австро-венгерского соглашения и коронацией Франца Иосифа I в Буде, совокупно воспринимавшихся как попрание чешского государственного права.
В день приезда монарха «Пражский сокол», а также его «братья» из городского района Мала-Страна и соседнего Карлина посетили освящение знамени общества «Сокол» в Колине (Богемия)98. Свою роль в этот момент сыграло то, что за два дня до этого чешские гимнасты приняли решение отказаться от проведения сокольского съезда, не согласившись с требованием полиции ограничить программу мероприятия публичным выступлением99. Полное сарказма выступление Э. Грегра на общем собрании общества 19 июня 1868 г. свидетельствует о том, что эта поездка была своеобразной формой протеста100. Среди лозунгов на фасадах колинских домов был и «Троны падают, нации — бессмертны»101. В литературе отмечается негативное впечатление современников от совпадения дня празднования открытия моста и годовщины казни участников восстания чешских сословий на Староместской площади (21 июня 1621 г.)102, что также могло повлиять на позицию «соколов».
97 Narodni listy. 1871. 20 II: 1-2.
98 Agnew 2007a: 95; Havrankova 1996: 36; Jandasek 1936: 43; Narodni listy. 1868. 22 VI: 2; Sak 2012: 90; Tyrs M, Cermâk F. Sbornik sokolsky... S. 54.
99 Jandasek 1936: 43.
100 Narodni listy. 1868. 20 VI: 3.
101 Narodni listy. 1868. 22 VI: 2.
102 Agnew 2007a: 93; Pernes 2005: 176; Rak 2013: 158; Sak 2012: 90; Urban 1999: 117. См. Narodni listy. 1868. 20 VI: 2.
Символическое значение имело то, что неделей ранее, 13 июля 1868 г., в столице Богемии состоялось факельное шествие в честь 70-летия «отца нации» Ф. Палацкого, организованное при участии «Пражского Сокола»103. Масштаб этой демонстрации ставил лидера чешских националистов и монарха на одну плоскость. Подобным образом, согласно воспоминаниям лингвиста Йозефа Зубатого (1855-1931), посещавшего смиховский «Сокол» в первой половине 1870-х годов, молодых членов общества специально готовили к случайной встрече с Палацким: в этой ситуации они должны были приветствовать его тем же способом, какой использовали австрийские военные для выражения почтения императору104. В 1878 г. Палацкий стал первым человеком не из правящей династии, в честь которого назвали один из пражских мостов105. Согласно О. Урбану, это воспринималось как проявление нелояльности, так как изначально предполагалось, что это сооружение будет носить имя наследного принца Рудольфа106. В 1898 г. торжества по поводу 100-летия со дня рождения Палацкого могли противопоставляться празднованию 50-летнего юбилея вступления императора на престол107. Ряд исследователей отметили связь между чешскими образами Франца Иосифа I, Томаша Гаррига Масарика и других глав Чехословакии и Чехии в XX-XXI вв.108 При этом подобного рода перенос монархических форм почитания на некоронованных политических лидеров, выступавших в качестве представителей всей чешской нации, начался уже с культа Палацкого.
В июне 1868 г. пражская немецкая газета Bohemia («Богемия») назвала неучастие пражских «соколов» в открытии моста имени Франца Иосифа I демонстрацией, а поездку в Колин — отговоркой109. В венской прессе это событие трактовалось как пример нелояльности прорусских «соколов»110. Можно предположить, что в качестве примера могла выступить подобная акция, организованная месяцем
103 Havrankova 1996: 36; Narodni listy. 1868. 14 VI: 3; Pernes 2005: 175; Urban 1999: 117.
104 Pamatnik Palackého / ed. F. Konvicka. Valasské Mezirici: Sokolska zupa Palackého, 1926. S. 72.
105 Narodni listy. 1878. 22 XI: 2.
106 Urban 1999: 142.
107 Unowsky 2005: 176.
108 Hlavacka 2017: 35-36; Rak 2013: 415-418.
109 Bohemia. 1868. 24 VI: 1943.
110 Die Debatte. 1868. 21 VI: 2.
ранее немецкими националистами, уехавшими в день закладки камня в основание чешского Национального театра (16 мая) из Праги в Литомержице, расположенное в преимущественно немецкой части Богемии111. В июне пражские турнеры, наоборот, приняли участие в открытии моста112. Согласно данным газет, изначальный план мероприятия 21 июня и отмененной впоследствии встречи императора 20 июня предполагал участие как чешских, так и немецких гимна-стов113. 23 июня Франц Иосиф I посетил Литомержице, где его также приветствовали местные турнеры114. Что касается провинциальных «соколов», программа поездки императора была слишком короткой, чтобы они могли поддержать или отвергнуть протест пражских обществ. Демонстративное игнорирование визита монарха в 1868 г. и присвоение празднования возвращения коронационных регалий в 1867 г. представляли две формы инструментализации монархических мероприятий чешскими националистами115, которые также за-действовались представителями других австрийских национальных и иных политических движений116.
В августе 1868 г. часть депутатов Богемского сейма подписала меморандум, известный под названием «Государственно-правовая декларация». На основе программы исторического государственного права в нем обосновывалась тактика пассивной оппозиции, то есть бойкота чешскими политиками заседаний сейма и Рейхсрата, созванных Францем Иосифом I117. Согласие с этим решением выразили в телеграммах представители семи сокольских обществ118. В свою очередь члены «Сокола» Брно поддерживали чешских депутатов моравского сейма, также подписавших подобный меморандум119.
Протестные акции 1868 г. не означали конца веры в монархию. Так, после избрания депутатом Богемского сейма в сентябре 1869 г. М. Тырш заявил: «Мы не хотим ни гибели нашего светлейшего государя, ни нашей дорогой Родины, мы хотим, чтобы Корона святого
111 Narodni listy. 1868. 21 V: 6.
112 Bohemia. 1868. 22 VI: 1927.
113 Bohemia. 1868. 18 VI: 1883; Ibid. 20 VI: 1904.
114 Bohemia. 1868. 25 VI: 1959.
115 Agnew 2007b: 332-334.
116 Unowsky 2005: 177, 180-181, 183-184.
117 Narodni noviny. 1868. 23 VIII: 1.
118 Narodni noviny. 1868. 24 VIII: 1.
119 Moravska orlice. 1869. 6 I: 2.
Вацлава засияла новым блеском на его челе»120. В этом типичном для чешских националистов выступлении требование перемен выражалось посредством апелляции к прошлому, а нелояльность правительству — посредством лояльности назначившему его монарху121. Характерными в этом отношении являются и судебные показания вышеупомянутого пльзеньского «сокола» Й. Релиха, данные им в том же году. Ему приписывались различные антиавстрийские высказывания, включая фразы о том, что Богемии необходимы собственный король и независимость122. Релих утверждал, что «имел в виду такую самостоятельность, которой обладает в настоящий момент Венгерское королевство»123.
В 1871 г. действия правительства Карла Зигмунда фон Гогенвар-та (1824-1899) воспринимались как шаги именно в этом направлении. В июне-июле Моравию и Богемию посетил наследный принц Рудольф. «Соколы» Брно планировали присоединиться к праздничному выступлению чешских певческих обществ, однако им не было позволено это сделать124. Газета Narodni listy призывала не придавать политического значения этой поездке 13-летнего юноши и прозорливо отмечала, что не имеет смысла заранее праздновать казавшееся близким достижение компромисса между Прагой и Веной125. С этой позицией было, вероятно, связано решение «Пражского Сокола», «Глагола» и ряда других националистических организаций не участвовать в торжественных мероприятиях, организованных муниципальными властями126. В них, однако, приняли участие пражские турнеры127.
Сигналы пражских лидеров о необходимости сдерживать энтузиазм не были достаточно отчетливыми для считывания на провинциальном уровне чешской националистической организационной сети. Помимо традиционного монархизма, свою роль играло и отсутствие пятен на репутации юного кронпринца. Значимыми
120 Narodni listy. 1869. 1 X: 2. Своим мандатом, в соответствии с «Декларацией», М. Тырш не воспользовался.
121 Ср. Rak 2013: 132, 152.
122 Nase listy. 1869. 9 II: 2.
123 Nase listy. 1869. 10 II: 2.
124 Moravska orlice. 1871. 2 VII: 2.
125 Narodni listy. 1871. 12 VII: 1.
126 Opavsky Tydennik. 1871. № 29: 231.
127 Narodni listy. 1871. 12 VII: 2.
обстоятельствами также могли быть отмечавшиеся в историографии в связи с визитами монарха любопытство и тяга к зрелищам128. В итоге в журналистских отчетах о поездках Рудольфа по различным городам Богемии встречается множество сообщений о его встречах с «соколами»: от de jure не входившего в состав Праги Смихова129 до Ческе-Будейовице130.
Визит Рудольфа был связан со встречей с его двоюродным дедом, императором Фердинандом I (1835-1848 гг.), отказавшимся в 1848 г. от престола131. Отношение чешских националистов к предшественникам Франца Иосифа во многом зависело от того, были ли они коронованы. Так, в июне 1869 г. священник Йозеф Каспер (1817-1886) начал речь, открывшую церемонию освящения знамени «Сокола» города Рокицаны (Богемия), с прославления Фердинанда Доброго, на которого корона святого Вацлава была возложена в 1836 г. Бывший правитель, также, как и его племянник, обычно назывался националистами королем, а не императором. Каспер отмечал факт проживания Фердинанда I в Богемии и идеализировано описывал его действия в 1848 г. как добровольное предоставление нациям всех прав, включая права на представительство132. Ранее, в октябре 1867 г., на вокзале Млада-Болеслава (Богемия) местные «соколы» приняли участие в торжественной встрече поезда, на котором Фердинанд I ехал из своей летней резиденции Рейхштадт в Прагу133.
Иным было отношение к двоюродному деду Фердинанда I, императору Иосифу II (1765/1780-1790 гг.). Некоронованный чешский король ассоциировался с «противоестественной» германиза-цией134. В августе 1869 г. в моравской деревне Славиковице прошел праздник, организованный в честь столетия со дня легендарного посещения этой местности Иосифом II, который вспахал часть поля. Чешское сатирическое издание Humoristicke listy («Юмористическая газета») опубликовало в связи с этим песню, в которой утверждалось,
128 Rak 2013: 160-161, 187; Urban 1999: 277.
129 Opavsky Tydennik. 1871. № 29: 231.
130 Bohemia. 1871. 23 VII: 2644.
131 Narodni listy. 1871. 12 VII: 1.
132 Narodni listy. 1869. 8 VI: 2.
133 Boleslavan. 1867. 11 X: 165. Об отношении чешских националистов к Фердинанду после его отречения см. Rak 2013: 187-203.
134 Rak 2013: 18, 169.
что немецкие политики якобы приглашали и «храбрых соколов», однако в итоге там присутствовали лишь те, кто «вопит "Gut Heil!"»135, то есть турнеры136.
В конце концов Франц Иосиф I последовал именно примеру Иосифа II, а не Фердинанда I, и коронация, как и подписание «Фундаментальных статей», то есть проекта австро-богемского соглашения, не состоялась. Проявления разочарования и гнева чешских националистов сдерживались не только силой влияния традиционного пласта монархических идей, но также опасностью судебного преследования, ведь Декабрьская конституция 1867 г. гласила, что «особа императора священна, неприкосновенна и безответственна»137. Своеобразной скрытой формой протеста была массовая покупка и демонстрация отдельного издания послания Франца Иосифа Богемскому сейму от 12 сентября 1871 г., в котором он обещал короноваться138. Издатель Ян Станислав Скрейшовский разместил немаркированную рекламу этой репродукции в журнале Vlast' («Родина»), где она рекомендовалось в том числе и «соколам»139. Этот призыв, вероятно, достиг своей цели: послание императора хранится в архиве «Пражского Сокола»140. В этом же издательстве несдержанное сентябрьское обещание монарха и его послание от 30 октября, воспринимавшееся как отречение от первого, вышли в виде туалетной бумаги141, а в Narodni listy была размещена набранная нестандартно крупным шрифтом реклама исторического романа «Король — подлец!» Йозефа Йиржи Станковского (1844-1879) 142.
Заключение
Подводя итоги, следует отметить, что изучение истории сокольского движения в 1860-е — начале 1870-х годов подтверждает тезис об изменчивом и многогранном характере образа династии Габсбургов в мышлении чешских националистов. Многогранность этого образа
135 Gut Heil — турнерское приветствие.
136 Humoristické listy. 1869. № 36: 144.
137 Narodni listy. 1867. 25 XII: 1.
138 Hermann I. Pred padesati lety. Drobné vzpominky z minulosti. Dil 1. Praha: Nakladatel F. Topic, 1924. S. 18-19; Velek 2008: 308-309.
139 Vlast. 1871. № 16: 128.
140 ATVS NM. Fond Sokol. Karton 21. № 289.
141 Hermann I. Pred padesati lety... S. 19-20; Velek 2008: 315, 317-327.
142 Narodni listy. 1871. 27 X: 4.
была связана с одновременным распространением нескольких переплетенных пластов монархических идей: традиционного, националистического и конституционного. Изменчивость этого образа может быть объяснена непостоянством представлений о соответствии монарха и всего австрийского государства чешским национальным интересам. Приоритет этих интересов отражал религиозный характер националистической идеологии и тотальность мышления приверженцев данной идеологии, получавшей в изучаемый период все более широкое распространение. В сочетании с одновременным существованием нескольких интерпретаций австрийской идеи приоритет чешских интересов означал балансирование австрийскости в мышлении чешских националистов между положением вторичной идентичности и антиидентичности. Первая из них была связана с федералистским представлением о государственном устройстве монархии (а именно — с концепцией австрославизма), а вторая — с унитаристским.
Другими отражениями тотальности как принципа мышления чешских националистов были поглощение конституционного пласта монархических воззрений националистическим, инструмента-лизация монархических мероприятий в форме их присвоения или демонстративного игнорирования, перенос монархических форм почитания на Ф. Палацкого как лидера чешских националистов, их дифференцированное отношение к предшественникам Франца-Иосифа I и чередование проявлений лояльности и нелояльности монарху. Первые из них были связаны в том числе с перспективой его коронации в Праге, значимой в свете концепции чешского исторического государственного права, а вторые — с откладыванием этой церемонии и с неудовлетворительным с националистической точки зрения правовым положением так называемых чешских земель. Проявления нелояльности сдерживались законодательными ограничениями и силой влияния традиционного пласта монархических идей.
Что касается последующего периода, акция пражских «соколов» в июне 1868 г. стала исключительным случаем, а не началом новой традиции. Так, когда в 1874 г. император вновь посетил Богемию, среди приветствовавших монарха в Праге и других городах были в том числе чешские гимнасты143. Подобным образом они неоднократно прини-
143 Jandasek 1936: 91; Narodni listy. 1874. 8 IX: 2; Pernes 2005: 203; Rak 2013: 186; Sak 2012: 90.
мали участие и в других торжественных встречах императора, а также иных монархических мероприятиях144. Свой последний официальный визит в столицу Богемии Франц Иосиф I совершил в 1907 г.: лидеры «соколов» воспринимали его как повод для демонстрации силы движения и призывали своих соратников явиться на торжественную встречу монарха в возможно полном составе145. В целом в историографии отмечено определенное усиление культа Франца Иосифа I в последние десятилетия его правления вплоть до начала Первой мировой войны146.
Для межвоенной Чехословакии было характерно широкое распространение антимонархических, а значит, антигабсбургских представле-ний147, что можно связать с потерей актуальности концепции чешского исторического государственного права и республиканским устройством государства. Сокольство, ставшее одной из опор новой государственности, ретроспективно рассматривалось как сущностно антиавстрийское и революционное148. В этот период вышеупомянутая акция «соколов» 1868 г. «обросла» новыми малодостоверными подробностями о якобы имевшем место гневе императора по поводу отсутствия «красных рубашек» в рядах встречавших его жителей Праги149. Сомнения также вызывает появившаяся в одном из вторичных источников межвоенного периода информация о том, что осенью 1871 г. после провала «Фундаментальных статей» М. Тырш участвовал в обсуждении перспектив чешского вооруженного восстания, ведущая роль в котором отводилась бы «соколам»150. Восприятие сокольских обществ как антигабсбургских организаций получило распространение и за пределами Чехословакии, свидетельством чему может служить роман «Марш Радецкого» (1932 г.) Йозефа Рота (1894-1939)151.
144 Hlavac B. Frantisek Josef I.: zivot, povaha, doba. Praha: Fr. Borovy, 1933. S. 549; Jandasek 1936: 107.
145 Narodni listy. 1907. 12 IV: 4.
146 Urban 1999: 282.
147 Крючков, Крючкова 2019: 91; Agnew 2007a: 86; Rak 2013: 414-415; Slacalek 2019: 918.
148 Cervinka V. U kolébky Sokola... 96-97; Kunz J. Sokol a Rakousko. Praha: Ceskoslovenska obec sokolska, 1930.
149 Hermann I. Pred padesati lety. S. 37-38; Hlavac B. Frantisek Josef I. S. 446; Narodni listy. 1921. 16 X: 9.
150 Havlicek V. Tyrsovy snahy vojenské. Tyrs ci Hanus? Vliv Darwinovy nauky na Tyrse. Praha: Ceskoslovenska obec sokolska, 1923. S. 22-23.
151 Kopriva 2017: 263-264; Urban 1999: 236.
Вероятно, межвоенный чехословацкий антимонархизм и подобные установки социалистического периода сыграли важную роль в формировании современного чешского образа монархии Габсбургов, определяемого историком Й. Раком как деформированный: этот образ, по мнению ученого, не предполагает участие «соколов» в приветствии императора, посещавшего Богемию152. При этом заметным явлением чешской мысли конца XX — первых десятилетий XXI в. стала габсбургская ностальгия153, способная повлиять на историческую память о взаимоотношениях власти и людей, живших в XIX в. на территории современной Чешской республики. С другой стороны, в литературе отмечается ограниченный характер распространения этой ностальгии, а также ее культурный, а не политический характер154.
Список сокращенных слов
Е. В. — Его Величество
ATVS NM — Archiv dejin telesne vychovy a sportu Narodniho muzea, Praha MZA — Moravsky zemsky archiv, Brno
Список исторических географических названий
Буда — ныне Будапешт в Венгрии Карлин — ныне в черте Праги в Чехии Рейхштадт — ныне Закупы в Чехии Славиковице — ныне Роусинов в Чехии Смихов — ныне в черте Праги в Чехии
Литература
Крючков, Крючкова 2019 — Крючков И. В., Крючкова Н. Д. Историческая память и габсбургский миф: посттравматический синдром человека ХХ в. и товар общества массового потребления // Диалог со временем. 2019. № 66. С. 86-99.
Миллер 1994 — Миллер А. И. Теория национализма Эрнеста Геллнера и ее место в литературе вопроса // Национализм и формирование наций.
152 Rak 2014: 122.
153 Крючков, Крючкова 2019: 93; Agnew 2007a: 87; Rak 2013: 9-10.
154 Slacalek 2019: 913, 919-920.
Теории — модели — концепции / под ред. А. И. Миллера. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1994. C. 3-18.
Фрейдзон 1999 — Фрейдзон В. И. Нация до национального государства. Ис-торико-социологический очерк Центральной Европы XVIII в. — начала XX в. Дубна: Феникс, 1999. 96 с.
Agnew 2007a — Agnew H.L. The flyspecks on Palivec's portrait: Francis Joseph, the symbols of Monarchy, and Czech popular loyalty // The limits of loyalty: Imperial symbolism, popular allegiances, and state patriotism in the late Habsburg Monarchy / ed. by L. Cole, D. L. Unowsky. New York: Berghahn Books, 2007. P. 86-112.
Agnew 2007b — Agnew H. L. Symbol and ritual in Czech politics in the era of the «tabory lidu» // Nacionalismus, spolecnost a kultura ve stredni Evrope 19. a 20. stoleti: pocta Jirimu Koralkovi k 75. narozeninam / ed. J. Pokorny, L. Velek, A. Velkova. Praha: Karolinum, 2007. S. 331-342.
Bugge 2017 — Bugge P. Loyal in word and deed: The Czech national movement and the Habsburg Monarchy in the long nineteenth century // Exploring loyalty / ed. by J. Osterkamp, M. Schulze Wessel. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2017. P. 137-155.
Gellner 1983 — Gellner E. Nations and nationalism. Ithaca: Cornell University Press. 150 p.
Gellner 1997 — Gellner E. Nationalism. London: Weidenfeld & Nicolson. 114 p.
Hanus 2016 — HanusJ. Editorial: Zachovej nam, Hospodine! // Kontexty: casopis o kulture a spolecnosti. 2016. Vol. 8. № 6. S. 1.
Havrankova 1996 — Havrankova H. Vznik Sokola a jeho vyvoj do utvoreni Ceske obce sokolske // Blecking D., Havrankova H., Kössl J., Rocek A., Waic M. Sokol v ceske spolecnosti 1862-1938. Praha: Fakulta telesne vychovy a sportu University Karlovy, 1996. S. 9-54.
Jandasek 1936 — Jandasek L. Prehledne dejiny Sokolstva. Cast I. Od vzniku Sokola (1862) do zalozeni Ceske obce sokolske (1889). Praha: Ceskoslovenska obec sokolska, 1936. 142 s.
Judson 2016 — Judson P. M. The Habsburg Empire: A new history. Cambridge: The Belknap Press of the Harvard University Press, 2016. 567 p.
Hlavacka 2017 — Hlavacka M. O ambivalentnim vztahu Cechu k cisari Frantisku Josefovi I. // Frantisek Josef I. Sto let od smrti / ed. M. Louzek. Praha: Institut Vaclava Klause, 2017. S. 25-37.
Kopriva 2017 — Kopfiva R. Das Attentat von Sarajevo und der Sokolkongress von Brünn (Königsfeld) — eine Parallelaktion 1914? // Frieden und Krieg im mitteleuropäischen Raum: Historisches Gedächtnis und literarische Reflexion / hrsg. von M. Tvrdik, H. Haslmayr. Wien: New Academic Press, 2017. S. 259-294.
Koralka 1996 — Kofalka J. Cesi v habsburske risi a v Evrope 1815-1914: social-nehistoricke souvislosti vytvareni novodobeho naroda a narodnostni otazky v ceskych zemich. Praha: Argo, 1996. 354 s.
Nolte 2002 — Nolte C.E. The Sokol in the Czech lands to 1914: Training for the nation. Basingstoke: Palgrave Macmillan. 258 p.
Osterkamp, Schulze Wessel 2016 — Osterkamp J., Schulze Wessel M. Texturen von Loyalität: Überlegungen zu einem analytischen Begriff // Geschichte und Gesellschaft. 2016. Jg. 42. H. 4: Loyalitäten in supranationalen Ordnungen / hrsg. von M. Schulze Wessel. S. 553-573.
Pernes 2005 — Pernes J. Frantisek Josef I.: nikdy nekorunovany cesky kral. Praha: Brana, 2005. 495 s.
Pernes 2017 — PernesJ. Frantisek Josef I. a ceske zeme // Frantisek Josef I. Sto let od smrti / ed. M. Louzek. Praha: Institut Vaclava Klause, 2017. S. 61-75.
Pesek 2016 — Pesek J. König ohne Krone: Franz Joseph und Böhmen // Franz Joseph 1830-1916 / hrsg. von K. Vocelka, M. Mutschlechner. Wien: Brandstätter, 2016. S. 52-55.
Rak 2013 — Rak J. Zachovej nam, Hospodine: Cesi v Rakouskem cisarstvi 18041918. Praha: Havran, 2013. 424 s.
Rak 2014 — Rak J. Navstevy cisare Frantiska Josefa I. v Cechach // Historicka sociologie. 2014. Vol. 6. № 1. S. 119-126.
Sak 2012 — Sak R. Miroslav Tyrs: Sokol, myslitel, vytvarny kritik. Praha: Vyse-hrad, 2012. 327 s.
Slacalek 2019 — Slacalek O. The paradoxical Czech memory of the Habsburg Monarchy: Satisfied helots or crippled citizens? // Slavic Review. 2019. Vol. 78. № 4. P. 912-920.
Unowsky 2005 — Unowsky D. L. The pomp and politics of patriotism: Imperial celebrations in Habsburg Austria, 1848-1916. West Lafayette: Purdue University Press. 263 p.
Urban 1999 — Urban O. Frantisek Josef I. Praha: Argo, 1999. 297 s.
Velek 2008 — Velek L. Ceske statni pravo na toaletnim papire. Mytus, skutecnost a jejich symbolicky vyznam. Prispevek k pocatkum ceske moderni politicke kultury a jejiho dedictvi // 19. stoleti v nas: modely, instituce a reprezenta-ce, ktere pretrvaly / ed. M. Repa. Praha: Historicky ustav, 2008. S. 301-327.
Voegelin 1938 — Voegelin E. Die politischen Religionen. Wien: Bermann-Fischer Verlag. 65 s.
References
Agnew, H. L., 2007a. The flyspecks on Palivec's portrait: Francis Joseph, the symbols of Monarchy, and Czech popular loyalty. In: Cole, L., Unowsky, D. L., eds. The limits of loyalty: Imperial symbolism, popular allegiances, and state patriotism in the late Habsburg Monarchy. New York: Berghahn Books, pp. 86-112.
Agnew, H. L., 2007b. Symbol and ritual in Czech politics in the era of the «tabory lidu». In: Pokorny, J., Velek, L., Velkova, A., eds. Nacionalismus, spolecnost a
kultura ve strednîEvropë 19. a 20. stoleti:poctaJifimu Koralkovi k 75. narozeninam. Praha: Karolinum, pp. 331-342.
Bugge, P., 2017. Loyal in word and deed: The Czech national movement and the Habsburg Monarchy in the long nineteenth century. In: Osterkamp, J., Schulze Wessel, M., eds. Exploring Loyalty. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, pp. 137-155.
Freidzon, V. I., 1999. Natsiia do natsional'nogo gosudarstva. Istoriko-sotsiologicheskii ocherk Tsentral'noi Evropy XVIII v. — nachala XX v. [Nations before nation-states: An essay in the Historical sociology of Central Europe, from the eighteenth to the twentieth century]. Dubna: Izdatel'skii tsentr "Feniks", 96 p. (In Rus.)
Gellner, E., 1983. Nations and nationalism. Ithaca: Cornell University Press, 150 p.
Gellner, E., 1997. Nationalism. London: Weidenfeld & Nicolson, 114 p.
Hanus, J., 2016. Editorial: Zachovej nam, Hospodine! Kontexty: casopis o kultufe a spolecnosti, 2016, 8, 6. P. 1.
Havrankova, H., 1996. Vznik Sokola a jeho vyvoj do utvoreni Ceské obce sokolske. In: Blecking D., Havrankova H., Kössl J., Rocek A., Waic M. Sokol v ceské spolecnosti 1862-1938. Praha: Fakulta telesné vychovy a sportu University Karlovy, pp. 9-54.
Hlavacka, M., 2017. O ambivalentnim vztahu Cechu k cisari Frantisku Josefovi I. In: Louzek, M., ed. Frantisek Josef I. Sto let od smrti. Praha: Institut Vaclava Klause, pp. 25-37.
Jandasek, L., 1936. Pfehledné dëjiny Sokolstva. Cast I. Od vzniku Sokola (1862) do zalozeni Ceské obce sokolské (1889). Praha: Ceskoslovenska obec sokolska, 142 p.
Judson, P. M., 2016. The Habsburg Empire: A new history. Cambridge: The Belknap Press of the Harvard University Press, 567 p.
Kopriva, R., 2017. Das Attentat von Sarajevo und der Sokolkongress von Brünn (Königsfeld) — eine Parallelaktion 1914? In: Tvrdik, M., Haslmayr, H. eds. Frieden und Krieg im mitteleuropäischen Raum: Historisches Gedächtnis und li -terarische Reflexion. Wien: New Academic Press, pp. 259-294.
Koralka, J., 1996. Cesi v habsburské fisi a v Evropë 1815-1914: sociâlnëhistorické souvislosti vytvâfeni novodobého nâroda a nârodnostni otâzky v ceskych zemich. Praha: Argo, 354 p.
Kryuchkov, I. V., Kryuchkova, N. D., 2019. Istoricheskaia pamiat' i gabsburgski mif: posttravmaticheskiî sindrom cheloveka XX v. i tovar obshchestva masso-vogo potrebleniia [Historical memory and the Habsburg myth: post-traumatic stress disorder of a human of the twentieth century and a social product of mass consumption]. Dialog so vremenem, 66, pp. 86-99. (In Rus.)
Miller, A. I., 1994. Teoriia natsionalizma Ernesta Gellnera i ee mesto v literature voprosa [Ernest Gellner's theory of nationalism and its place in the literature on the subject]. In: Miller, A. I., ed. Natsionalizm i formirovanie natsii. Teorii — modeli — kontseptsii. Moscow: Institut slavianovedeniia i balkanistiki RAN, pp. 3-18. (In Rus.)
Nolte, C. E., 2002. The Sokol in the Czech lands to 1914: Training for the Nation. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 258 p.
Osterkamp, J., Schulze Wessel, M., 2016. Texturen von Loyalität: Überlegungen zu einem analytischen Begriff, Geschichte und Gesellschaft, 42, 4: Schulze Wessel, M., ed. Loyalitäten in supranationalen Ordnungen, pp. 553-573.
Pernes, J., 2005. Frantisek Josef I.: nikdy nekorunovany cesky kral. Praha: Brana, 495 p.
Pernes, J., 2017. Frantisek Josef I. a ceské zeme. In: Louzek, M., ed. Frantisek Josef I. Sto let od smrti. Praha: Institut Vaclava Klause, pp. 61-75.
Pesek, J., 2016. König ohne Krone: Franz Joseph und Böhmen. In: Vocelka, K., Mutschlechner, M., eds. Franz Joseph 1830-1916. Wien: Brandstätter, pp. 52-55.
Rak, J., 2013. Zachovej nam, Hospodine: Cesi v Rakouském cisarstvi 1804-1918. Praha: Havran, 424 p.
Rak, J., 2014. Navstevy cisare Frantiska Josefa I. v Cechach. Historicka sociologie, 6, 1, pp. 119-126.
Sak, R., 2012. Miroslav Tyrs: Sokol, myslitel, vytvarny kritik. Praha: Vysehrad, 327 p.
Slacalek, O., 2019. The paradoxical Czech memory of the Habsburg Monarchy: Satisfied helots or crippled citizens? Slavic Review, 78, 4, pp. 912-920.
Unowsky, D. L., 2005. The pomp and politics of atriotism: Imperial celebrations in Habsburg Austria, 1848-1916. West Lafayette: Purdue University Press, 263 p.
Urban, O., 1999. Frantisek Josef I. Praha: Argo, 297 p.
Velek, L., 2008. Ceské statni pravo na toaletnim papire. Mytus, skutecnost a jejich symbolicky vyznam. Prispevek k pocatkum ceské moderni politické kultury a jejiho dedictvi. In: Repa, M., ed. 19. stoletiv nas: modely, instituce a reprezen-tace, kterépretrvaly. Praha: Historicky ustav, pp. 301-327.
Voegelin, E., 1938. Die politischen Religionen. Wien: Bermann-Fischer Verlag, 65 p.
Viktor V. Kotov
Independent researcher, Moscow, Russia.
E-mail: vikvikkot@gmail.com
The Image of the Habsburg Dynasty in Czech Nationalist Thinking in the 1860s and at the Beginning of the 1870s (on the Example of the Sokol Movement)
This article analyses the image of the Habsburg dynasty in Czech nationalist thinking in the 1860s and at the beginning of the 1870s. This complex and changing image is explored through the case of the Sokol movement, which combined Czech nationalism with gymnastics. The research is based on the analysis of newspapers and other primary sources. The complexity of the analysed image derives from the existence of three interrelated currents of monarchist thought in the so-called Czech lands. The traditional current can be described as paternalistic, imperialist, and Catholic. The constitutional current was related to the emperor's acceptance of the limitation of his power. The third current was Czech nationalist monarchism characterised by the link between the concept of Czech historical state right and the prospect of Franz Joseph I's coronation as King of Bohemia. Among the main principles of Czech nationalist thinking was totalism, which in this case meant conceiving the nation as the supreme value. Among the consequences of putting Czech national interests over everything else were the merging of nationalist and constitutional currents of monarchist thought, the differential attitude towards Franz Joseph I's predecessors, and the alternation of manifestations of loyalty and disloyalty. Among the latter were the decisions of the Prague Sokol society not to take part in the emperor's visit to Prague in June 1868 and to purchase the copy of his rescript dated 12 September 1871, which contained the unfulfilled coronation promise. The totality of nationalism as a political religion and the existence of different interpretations of Austrianness led Czech nationalists to take it as simultaneously their anti-identity and subsidiary identity. Aus-trianness as the Czech subsidiary identity was related to the idea of multinational monarchy and the concept of Austro-Slavism, while the anti-identity was incited by the German and supranational interpretations.
Keywords: Austro-Hungarian Compromise, Austrian identity, Crown Prince Rudolf, Czech monarchism, Czech nationalism, Franz Joseph I, Fundamental Articles (1871), political loyalty, Sokol movement
How to cite: Kotov, V. V., 2022. Obraz dinastii Gabsburgov v myshlenii cheshs-kikh natsionalistov v 1860-e — nachale 1870-kh godov (na primere sokol'skogo dvizheniia). Tsentral'noevropeiskie issledovaniia, 2022, 5(14). Moscow: Institut slavianovedeniia RAN; Saint Petersburg: Nestor-Istoriia, pp. 164-194. doi: 10.31168/2619-0877.2022.5.7.
