CC BY
137
УДК 81.23
ОБРАЩЕНИЕ КАК ОПЕРАТОР СЕМЕЙНОГО ДИСКУРСА © 2010 В. В. Звягинцева
ассистент каф. иностранных языков e-mail: victoriagol@mail.ru
Юго-Западный государственный университет
К настоящему времени в науке накоплен обширный опыт исследования обращений в рамках различных подходов отечественной и зарубежной лингвистики. В данной статье делается попытка расширить понятие обращения, прибегнув к его анализу в русле теории речевых актов. Автор приходит к выводу о том, что обращение является не просто структурной единицей в составе речевого акта, но и оператором семейного дискурса.
Ключевые слова: обращение, средство адресации, теория речевых актов, оператор дискурса.
В течение долгого времени обращение рассматривалось в лингвистике как явление частное и оценивалось в соответствии с теориями, разработанными на основе других языковых единиц.
Но в связи с постоянным усилением интереса к социолингвистической и психолингвистической проблематике, а также с появлением большого количества фундаментальных исследований, посвященных разговорной речи, проблема обращения выдвинулась в число важнейших, а данный лингвистический объект перестал быть теоретической частностью. Этим обусловлена актуальность данного исследования.
Большинство авторов под «обращением» понимает средство универсального характера, выработанное языком для обслуживания человеческого общения и установления связи между высказываниями и субъектами общения [Гольдин 1987: 4], несущее значительную коммуникативную нагрузку и выполняющее ряд речевых функций в процессе непосредственного речевого контакта.
Целью нашего исследования является расширение понятия обращения при помощи его анализа в свете прагмалингвистического подхода. Данная цель предполагает решение следующих задач: краткий обзор особенностей системы речепроизводства, определение дискурса с точки зрения прагмалингвистики, анализ обращения с его функциональными особенностями как элемента семейного дискурса.
Прагмалингвистический подход трактует дискурс как совокупность организованных с функциональной точки зрения единиц «языка в употреблении», позволяя рассматривать обращение в качестве подобной единицы. Это представляется нам справедливым и в отношении семейного дискурса. В нашем случае это неинституциональный дискурс, сфера функционирования которого ограничивается отношениями между членами семьи, а именно между родителями и их детьми. Обозначенные таким образом границы дискурсного поля позволят нам сузить рамки «дискурса сферы бытовой коммуникации» и рассматривать семейный дискурс, определяя присущий ему концептуальный аппарат.
Бесспорным является то, что именно теория речевых актов, ставшая на определенном этапе своего развития идеологией прагматики языка, сделала объектом исследования акт речи, произносимый говорящим в ситуации непосредственного общения со слушающим, то есть в том виде коммуникативного взаимодействия, где употребление обращений наиболее частотно. Кроме того, авторам и последователям теории (Дж.Л. Остин, Дж.Р. Серль, П.Ф. Стросон, П. Грайс) удалось в какой-то мере
воссоздать строение речевого действия, которое с небольшими изменениями может быть применено к любым коммуникативным актам, в том числе и к тем, в структуре которых есть обращения.
Поэтому обращение с его функциональными особенностями заслуживает подробного анализа в русле речеактового подхода. Апеллятив, будучи элементом семейного дискурса, играет важную роль в процессе коммуникации. Доказательством этого могут служить следующие положения.
Прежде всего, дискурс по своей структуре линеен и подчиняется правилу так называемого «ordo naturalis» - «естественного порядка» [Brown 1983: 125], заставляющего адресата верить, что факт, упомянутый в разговоре ранее другого, предшествовал ему и в действительности. Из этого следует, что дискурсу присуще начало, продолжение и логическое окончание. Л. Поланьи относит обращение к суперсегментным знакам-операторам, обеспечивающим связывание частей дискурса, установление контакта между коммуникантами [Поланьи 1995:97]. То есть обращения зачастую выступают в роли слов, стимулирующих инференционное прогнозирование в сфере семейного дискурса:
- Малыш! Уроки сделал?
- Лодырь! Уроки сделал?
При восприятии первого слова (обращения) слушающий конструирует соответствующие этому слову прагматические инференцни, готовится к обработке последующих высказываний и выстраиванию собственных коммуникативных стратегий. Это означает, что при использовании того или иного апеллятива адресант вкладывает в него определенную иллокутивную силу, ожидая, что она будет не только правильно воспринята, но и вызовет ответную реакцию действия со стороны слушающего. А это свойство обращений роднит их с речевыми актами и позволяет нам рассматривать апеллятивы в русле речеактового подхода.
Авторы теории речевых актов представляют речевой акт как трехуровневое образование, включающее локутивный, иллокутивный и перлокутивный акты. Рассмотрим это на конкретном примере высказывания, содержащего обращение: «Мамочка, я возьму твою кредитку?»
Во-первых, как локутивный акт, высказывание включает в себя использование определенных графических символов (в случае письменной речи) и слов, с присущими им в данном контексте языковыми значениями и осуществляющих отсылки к определенным объектам и явлениям действительности - к индивиду «мать» (из сферы семейного дискурса), к предмету «кредитная карточка» (референция).
Во-вторых, данное высказывание выступает как иллокутивный акт просьбы, имеющий целью заявить о желаемом и получить от адресата желаемое. При этом, однако, не используются слова, прямо означающие просьбу «можно», «разреши», «пожалуйста», их функцию берут на себя ударение и обращение в уменьшительно-ласкательной форме.
В-третьих, мы можем проанализировать данное высказывание как перлокутивный акт, исследуя, какое воздействие оно оказало на адресата: распознал ли он иллокутивную силу высказывания и выполнил ли просьбу обращающегося. В данном случае мы имеем дело с эффектом косвенного речевого акта.
Кроме того, представляется возможным выделить и некоторые показатели иллокутивной силы обращений семейного дискурса.
Для обращений, употребляющихся в речи изолированно, функцию представления коммуникативного намерения нередко берет на себя ударение и интонация, так как изолированное обращение, произнесенное с соответствующей
интонацией, приобретает самостоятельную коммуникативную значимость - выражать призыв, просьбу, ласку, угрозу, напоминание и даже удивление.
Неапеллятивная часть высказывания также придает обращению ту или иную иллокутивную силу, что обеспечивает соответствие между тональностью обращения и стилистическим тоном данной части высказывания. Когда подобное соответствие отсутствует, обращение может стать средством выражения иронии и пренебрежения:
- Милая! Ведете Вы себя из рук вон плохо!
Кроме того, позиция обращения в высказывании играет немаловажную роль в приобретении апеллятивом иллокутивной силы. К примеру, начальная позиция обращений несет в себе цель привлечения внимания собеседника для дальнейшего установления контакта с ним:
- Машенька, тебе звонили час назад.
Положение же обращения в неначальной позиции усиливает его информативную нагрузку:
- Мы тебя так любим, дорогая!
Обращение, как любой речевой акт, обладает таким важным свойством, как интенциональность, то есть, как указывает М. М. Бахтин, отбор адресантом всех языковых средств при порождении высказывания производится под большим или меньшим влиянием адресата и его предвосхищаемой ответной реакции [Бахтин 1979: 280]. Интенциональная структура высказывания представляет собой весьма сложное явление и тесно связана с реализацией целого ряда функций языковых единиц. Удельный вес функций заметно разнится, когда речь идет об обращениях семейного дискурса.
На первое место выступает вокативная функция, или функция привлечения внимания адресата и установления контакта с ним [Рыжова 1982: 9]. В этой функции апеллятив называет того, кому направляются дальнейшие коммуникативные действия, выделяет адресата из среды «третьих лиц», заставляет его воспринимать направленную речь, подключать всевозможные способы ее восприятия, обработки и параллельно формировать ответную реакцию:
- Лиза, далеко не ходи, - строго приказывал папа. (адресант обращается именно к дочери, а не к кому-либо еще) [Сухинина 2007: 196].
Социально-регулятивная функция проявляется постольку, поскольку коммуниканты признают себя членами семьи, берут на себя социальные роли родителей, супругов, детей и т.д. В семейном дискурсе это подтверждается использованием в общении терминов родства (мама, сынок), способствующих установлению контакта и управлению уровнем отношений коммуникантов. В данном случае следует говорить об обращении как об индикаторе межличностных отношений [Рыжова 1982: 3], обозначающем типовое положение адресанта и адресата относительно друг друга и социальной группы в целом:
- Мам, а сделай завтра плов, как там, в Душанбе, - просил Василек [Сухинина 2007: 196].
Реализация интенции говорящего неизменно предполагает определенную модель его отношения к своему собеседнику. Оно зависит от исходной установки говорящего, от степени его близости с адресатом, от отношении между коммуникантами семейного дискурса, которые могут быть как нейтральными, так и сугубо мотивированными. Это дает возможность говорить о наличии эмоционально-оценочного характера обращения и о его характеризующей функции в речи.
Категория гипокористических обращений, в которых данная функция проявляется наиболее отчетливо, широко представлена в русском семейном дискурсе и
распространяется не только на имена собственные (Оленька, Санек), но и на имена нарицательные (котик, рыбка, солнышко).
Однако надо учитывать, что подобное разделение функций условно, и их одновременное наличие в речевом акте закономерно. Приведем пример:
- Сыночек, принеси, пожалуйста, стул!
Вокативная функция выявляется в привлечении адресантом коммуниканта, который с точки зрения социально-регулятивной составляющей является сыном адресанта и у которого, по всей видимости, близкие отношения с матерью или же мать пытается сделать их таковыми, что доказывает наличие характеризующего уменьшительно-ласкательного суффикса -ек в составе обращения. Обращение в начальной позиции совершает инференционное прогнозирование (предваряет следующую за ним просьбу), выступая оператором речевого акта.
Таким образом, коммуникативные акты, реализуемые в рамках семейного дискурса, совершаются с учетом статуса, возрастных характеристик и степени близости адресата коммуникации. Данные характеристики регулируют выбор той или иной формы апеллятива, тональности, специальных маркеров вежливости, являющихся необходимым условием достижения запланированного перлокутивного эффекта. К примеру, обращаясь к жене при помощи уменьшительных обращений «красавица» и «милая», говорящий вкладывает в них такую иллокутивную силу, в соответствии с которой проявляется его интенция выразить положительное отношение к реципиенту. Однако адресант рискует вызвать этой репликой прямо противоположный перлокутивный эффект, основанный на ожидании коммуникантом совершенно иных способов адресации.
Правильный выбор формы обращения содействует успешности акта или, наоборот, приводит к коммуникативной неудаче его проведения, что позволяет нам назвать обращение «оператором» семейного дискурса.
Рассматривая обращение в свете прагмалингвистического анализа, необходимо отметить связь между выбором формы обращения и конверсационными максимами и принципами ведения диалога, сформулированными П. Г. Грайсом в его знаменитой работе «Логика и речевое общение» [Гране 1985: 217-237]. Этот принцип состоит в том, что, желая достичь определенной цели при помощи общения, человек выбирает такие способы, которые позволят достичь этой цели быстрее и с минимальными затратами усилий и ресурсов. Эта точка зрения видится нам справедливой и в отношении обращений, используемых в сфере семейного дискурса.
Наконец, речевой акт не является изолированной единицей языка, всегда выступая частью дискурса, «погруженного в жизнь». Дискурс строится коммуникантами, постоянно принимающими на себя те или иные роли, уступающими друг другу речевые ходы в процессе общения. Особенно ярко это проявляется в реализации диалогической речи семейного дискурса, которая строится на принципе смены коммуникативных ролей. По словам М. Макарова, именно меной коммуникативных ролей обыкновенная непринужденная беседа отличается от допроса в структуре судебного разбирательства [Макаров 2003: 192]. На этом же основании M. Култард относит апеллятивы наряду с интонацией к числу сигналов мены коммуникативных ролей [Coulthard 1977: 61].
Подводя итог вышесказанному, представляется необходимым еще раз отметить, что успешность коммуникативного акта, а значит, и успешность общения в целом, напрямую зависит от того, способен ли адресат узнать иллокутивную силу, содержащуюся в адресованном ему речевом акте. Большинство же речевых актов предваряются обращениями, выбор формы которых, в свою очередь, содействует правильному пониманию интенции говорящего и распознаванию иллокутивной силы
обращения. При этом каждый апеллятив оказывает свой перлокутивный эффект на реципиента. Это дает нам возможность сделать вывод о важной роли обращения в дискурсе и назвать его не только одним из элементов речевых актов, функционирующих в дискурсе, но и оператором последнего.
Библиографический список
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
Гольдин В. Е. Обращение: теоретические проблемы. Саратов, 1987
Грайс Т. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М., 1985.
Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
Поланьи М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.,1995
Рыжова Л. П. Обращение как компонент коммуникативного акта: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1982.
Сухинина Н. Е. Какого цвета боль? М.: «ЯПК», 2007
Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambridge, 1983.
Coulthard M. An Introduction to Discourse Analysis. London: Longman, 1977.
