CC BY
70Обоснование критериев оценки влияния интернет-контента на психологическое здоровье потребителя информации
Иванов Олег Сергеевич
кандидат медицинских наук, старший преподаватель, кафедра психофизиологии и клинической психологии, ГОУ ВО Ленинградской области «Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина», sibivolga@yandex.ru
Пилькевич Сергей Владимирович
доктор технических наук доцент, кафедра системы сбора и обработки информации, Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского, amber@list.ru
Гнидко Константин Олегович
доктор технических наук профессор, кафедра системы сбора и обработки информации, Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского, greeny598@yandex.ru
Лохвицкий Владимир Александрович
кандидат технических наук докторант, Кафедра математического и программного обеспечения, Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского, vovan296@mail.ru
Дудкин Андрей Сергеевич
кандидат технических наук старший преподаватель, кафедра информационно-вычислительных систем и сетей, Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского, andry-ll@mail.ru
Сабиров Тимур Римович
кандидат технических наук старший преподаватель, Кафедра системы сбора и обработки информации, Военно-космическая академия имени А.Ф. Можайского, rowing-team@mail.ru
Предметом изучения в исследовании выступает понятие "интернет-контент", которое проблематично отнести к той или иной категории - «нейтральной», «положительной», «деструктивной», что представляет собой сложную, многофакторную задачу. Решение этой задачи необходимо, в частности, для разработки специализированного программно-аппаратного средства, способного в автоматическом режиме выявлять и интеллектуально обрабатывать «деструктивный» мультимедийный интернет-контент. Если задача по оценке влияния физических характеристик транслируемой на монитор информации имеет различные варианты технических решений, то задача оценки влияния смыслового содержания этой же информации на её акцептора не имеет удовлетворительного технического решения («Сильный» искусственный интеллект в настоящее время только разрабатывается). Для того, чтобы «научить» программное средство «интеллектуально» обрабатывать и классифицировать интернет-контент, необходимо в явном виде указать элементарные признаки «деструктивности» семантического аспекта информации. Исходя из позиционируемого авторами подхода, классификация контента на категории не имеет общего решения.
Ключевые слова: интернет-контент, психическое здоровье, субъект, смысловое содержание информации, потребитель, искусственный интеллект, специализированное программное обеспечение
В рамках научно-исследовательского проекта: «Модели и методы выявления и интеллектуальной обработки деструктивного мультимедийного интернет-контента», поддержанного Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ), одной из научно-практических задач поставлена разработка макета специализированного программного обеспечения (СПО), способного в автоматическом режиме выполнять мониторинг просматриваемого пользователем интернет-контента на предмет наличия в нём деструктивной с психологической точки зрения и (или) законодательно запрещённой информации [1].
Соответственно, целью мониторинга интернет-контента является обнаружение в нём объектов, сообщений и другой подобной же информации, оказывающей негативное влияние на когнитивно-аффективную и сенсорно-апперцептивную сферы субъекта, т.е. на его психическое здоровье. По замыслу проекта, при обнаружении в контенте «деструктивных» элементов СПО должно своевременно оповещать, и частично или полностью блокировать (опциональная настройка) поток «вредоносной» информации.
Значимость разработки и ввода в широкодоступную эксплуатацию СПО подобного класса обусловлена ситуацией с популяционным психическим здоровьем населения России [2], которая в последнее время была усугублена ограничительными мерами в связи с «пандемией» и как бы глобальным распространением вируса SARS-CoV-2 (2019-nCoV) [3].
Поскольку речь идёт об ограничении доступа граждан к информации, фактически - о цифровой цензуре, то для реа-
ц Гп::а 1
лизации подобных ограничений с использованием СПО должны быть сформулированы внятные, обоснованные и верифицируемые критерии оценки качества содержания и смыслового наполнения интернет-контента по его влиянию на психическое здоровье потребителя информации.
В Сети содержится огромное количество разнообразной информации. Эта информация имеет разное содержательное наполнение и форматы своего выражения и представления (экспрессию). Так же, говоря о принудительной фильтрации информации и доступа к ней, следует помнить, что в мире существует «бессчётное» количество групп потребителей самой различной информации с самыми различными целями.
Не представляется допустимым или приемлемым волюнтаристски накладывать ограничения на тот или иной класс информации, поскольку, во-первых, любые запреты провоцируют усиленное внимание к предмету запрета; во-вторых, ограничение доступа к информации обычно приводит к каскаду негативных побочных эффектов, порой приводящих к худшим последствиям, чем если бы информация оставалась бы доступной; и, в третьих - «свято место пусто не бывает»: в современных условиях очень быстро найдутся неформальные группы, которые заполнят искусственно создаваемый необоснованными ограничениями информационный вакуум. Но сделают это исключительно в своих интересах.
Селекция и «кластеризация» информации из Сети по её влиянию на сенсорно-апперцептивную и когнитивно-аффективную сферы субъекта может иметь положительное прикладное значение. Но при условии, что ограничения на потребление информации уместны в каждом конкретном случае, обоснованны и реализуются, прежде всего, в интересах пользователя, а не в чьи-либо ещё.
Формулировка и обоснование критериев оценки интернет-контента по его
влиянию на психическое здоровье акцептора является нетривиальной задачей. Но без её приемлемого решения нельзя разработать программный продукт с заявленной функциональностью.
«Деструктивность» или, как альтернативное название - «токсичность», предъявляемого на пользовательский монитор контента относительно физических характеристик «картинки» с технической стороны особых сложностей не вызывает. Современные технические средства измерения физических параметров объектов, процессов и явлений позволяют в качественной и количественной форме охарактеризовать комплексы этих параметров: длительность непрерывного предъявления контента; частота мелькания (монитора); соотношение пиксельных областей разных цветовых тонов на изображениях; контраст; яркость; контуры разных объектов на изображении и их взаимные перемещения во времени (смена сюжетов на кадрах); частота кадров; соотношение графического, видео- и символьного (текстового) содержимого на дисплее и т.д. [4].
Что же касается критериев отнесения интернет-контента к категориям «токсичного», «нейтрального» или «саногенного», исходя из его смыслового содержания и эмоциогенности, то типового решения этой задачи в настоящее время не представлено. Главным образом, в связи с отсутствием прямых, т.н. объективных признаков у «предмета исследования» - семантической составляющей информации из Сети.
Решение вопроса о том, какую информацию считать «конструктивной», «саногенной», а какую - нейтральной или деструктивной, «токсичной», патогенной для психического здоровья её потребителя, лежит в плоскости «субъективности». А значит, категоризация контента по его смысловому наполнению - это предмет общественного договора; в рамках того или иного общественно-исторического института.
Чтобы найти правильный ответ, следует сформулировать правильный вопрос.
Какими признаками должна обладать (и (или) не обладать) информация, чтобы её можно было бы отнести к «опасному для психического здоровья» классу? Как и какие именно свойства контекста - передний план, фоновая информация «второго» плана и т.п. - влияют на мысли, переживания и поведение потребителей информации? И что вообще считать контекстом - только ли фон, или фон и передний план на этом фоне, или что-то ещё? Учитывая, что мультимедийный контент воспринимается человеком как целое [5].
В общем виде контекст определяется свойствами (предрасположенно-стями) акцептора.
Формулировка не вызывающих (существенных) возражений у разных потребителей информации критериев отнесения мультимедийного интернет-контента к той или иной категории по его влиянию на мысли, переживания и поведение должна включать в себя и учитывать множество аспектов вопроса. Эти аспекты должны быть учтены и учитываются разработчиками СПО. Варианты решения задачи по формулировке и обоснованию критериев оценки контента могут быть разными. Однако, каким бы ни было принятое и реализованное в СПО решение, оно всегда будет частным [6, 7].
Эстетичный и относительно объективный вариант решения задачи по формулировке и обоснованию оценочных критериев позволит непротиворечиво относить смыслонесущую (семантическую) составляющую мультимедиа-потока к какому-либо классу без ущерба для интересов потребителей этой информации [8], и позволит избежать или минимизировать вышеобозначенные риски запретов.
Сложности проблемы выбора (отбора) и обосновании критериев отнесения исходно «индифферентной» мультимедийной информации к той или иной категории по её влиянию на психическое здоровье и поведение человека лучше всего раскрываются при рассмотрении примеров, присутствующих в
повседневной жизни нашего общества и потому касающихся практически каждого его члена.
Пример первый. Уголовный кодекс РСФСР, отражающий в своём содержании практиковавшуюся различными официальными и многими неформальными институтами общественную мораль, принятую среди широких слоёв населения, культура общения и взаимодействия граждан, защищали коллективное информационно-психологическое пространство не только от прямого, грубого насаждения в него недопустимого (народным большинством) информационного содержимого, но даже от сколь-нибудь заметной примеси «инфо-токсичности»; в частности - касаемо половых девиаций [9].
Несомненно, специалисты-сексологи (психиатры, медицинские психологи, дознаватели и др.) имели профессионально обусловленные знания об эпидемиологии половых девиаций; их формах, видах, последствиях девиант-ных форм поведения для индивидов-носителей и прочее. Однако, в общественное информационное поле такая информация практически не допускалась по официальным - наиболее массовым по охвату аудитории каналам. О чём заботилось государство посредством различных своих уполномоченных структур. Забота государства о социально-психологическом благополучии граждан нашей страны обеспечивала возможность представителям молодого поколения развиваться в благоприятных социально-психологических условиях, способствующих сохранению психического здоровья и, как максима, становиться продуктивными членами общества. Советская власть реализовывала на практике свою обязанность по защите народа от моделей мышления и поведения, приводящих страну к депопуляции, дегенерации, деградации [10].
Смена общественно-экономических отношений и, неизбежно, социально-психологических условий взаимодействия членов российского общества ознаменовали стремительную смену
(официальных) критериев оценки семантической составляющей информации, транслируемых в общественное информационное пространство сообщений. В культурно-историческом и социально-психологическом смысле члены постсоветского российского общества стали заложниками «общемировых интеграционных процессов», не имея в большинстве своём «психологического иммунитета» от вала «токсичных» инфовоздействий. К тому же, поток диструктивной информации на население страны настолько плоный и интенсивный, что это вполне конкретно отражается не только на психическом здоровье, но и на репродуктивном поведении - объективном индикаторе желания или не желания людей жить и в тех социальных и (или) экологических условиях, в которых они находятся.
В российском масс-медиа пространстве гомосексуальная и другая подобная же ЛГБТ-тематика, связанная с половыми девиациями стала регулярно транслироваться в публичное информационное пространство: и через федеральные телеканалы, и через многие Интернет-ресурсы, и через массовую рекламу товаров и услуг. Получается, что де-юре в России имеются ограничения на распространение «токсичного» контента в СМИ, но де-факто эта категория контента проникает в коллективное бессознательное в больших масштабах и регулярно [10]. Зато действительно полезная для общества информация в СМИ представлена фрагментарно, да и та часто в искажённом виде.
Будучи информационным «продуктом», контент с любым содержанием и разного происхождения влияет, прямо и (или) косвенно, на всех представителей популяции. «Нейтральной» информации не существует [11], поскольку всякая информация, с которой субъект так или иначе соприкоснулся, «записывается» в структуре нейронной сети его мозга и, вне зависимости от степени её осознанности личностью и доступности на уровне сознания субъекта, неиз-
бежно влияет на его мышление, мировосприятие и поведение. То есть влияет на психическое здоровье человека и его поведение.
В религиозных обществах критерии оценки смыслового содержания сообщений задаются религиозными догматами [12]. В светских государствах они отражены в общественной морали, обусловленной культурно-историческим развитием общества [13, 14, 18]. Без системы критериев оценки информации народ «рассыпается» в состояние населения [15]. Идеология и цензура присутствуют всегда и везде, исходя из самой природы общества.
В условиях отсутствия или слишком размытых (что на практике равнозначно отсутствию) критериев «нормы» возникают ситуации, когда ссылаясь на «права человека», «общеевропейские ценности» и «большую значимость для общества» толерантной модели поведения, в коллективное бессознательное активно внедряется мысль, что девиации - это не просто варианты нормы, но и чуть ли не образцы для подражания [16, 19].
Соответственно, попытки отдельных лиц и объединений граждан публично заявлять о своих опасениях по поводу бесконтрольной рекламы и пропаганды в СМИ различных девиаций среди широких слоёв населения встречают, порой яростное, сопротивление и активное противодействие со стороны бенефициаров такой рекламы и пропаганды.
Разрабатываемое СПО является частью решения проблемы распространения и проникновения в общественное информационное пространство деструктивной информации в интересах обеспечения информационных условий сохранения хорошего психического здоровья большинства граждан страны.
Пример второй. В РФ введён официальный запрет на публичную демонстрацию нацистской символики (свастики и т.п.) [20]. На первый взгляд, с определённых позиций - вроде бы приемлемая законодательная инициатива. Однако, историческая общемировая
практика показывает, что нельзя сложные проблемы решить банальным запретом на их публичное обсуждение и легитимацию решений коллективным консенсусом. Подобные решения сами по себе становятся ошибками, приводящими к усугублению проблемы. В частности, касаемо культурно-исторического значения символов свастики и их современного запрета.
Если бы граждане нашей страны прилежно следовали букве закона, то из публичного информационного пространства исчезли бы все фильмы советских времён о Великой Отечественной войне; в том числе созданные непосредственными участниками той войны и потому наиболее соответствующие исторической правде. Исчезновение же данных произведений из общественного информационного поля неизбежно приведёт к «стиранию» исторической памяти у нарождающихся поколений россиян о причинах, ходе, результатах и заплаченной в той войне народом цене. Такой эффект от введеня запрета на свастику стоит своего введения?
Заключительный пример. Среди материалов известного (и потому - массового по охвату аудитории пользователей-акцепторов Интернет-контента) видеохостинга «УоиТиЬе» есть ролики с препарированием трупов. По влиянию на психическую сферу средне-статистического человека подобная информация - это сильный эмоциогенный (вплоть до дистрессогенности и психологической травмы) материал, способный в отдельных случаях привести зрителя к аффективным реакциям и длительному нарушению психического благополучия.
Но, с другой стороны, данный видеоматериал используется для обучения слушателей-судмедэкспертов качественно выполнять свою работу.
К какой категории отнести подобный Интернет-контент? К категории «деструктивной» или к категории «профессиональной информации»? Либо этот контент вхож в обе эти категории?
Авторам представляется, что категоризация кондента в данному случает определяется целями, задачами, намерениями конкретного потребителя конкретной информации.
Таким образом, очевидно, что приведённый в примерах контент в одних случаях корректно рассматривать как деструктивный, «токсичный», а в других - тот же самый контент «теряет»/не проявляет подобных свойств. Отсюда следует, что у любого мультимедийного интернет-контента одновременно присутствует много граней: «нейтральные», «позитивные», «негативные», «деструктивные», «конструктивные», «экспрессивные».
В зависимости от контекста и условий предъявления и восприятия конкретного контента конкретным потребителем (субъектом) проявляют себя те или иные грани, присущие системе: «сообщение» - «акцептор».
Техническая реализация данной функциональности СПО представляется механизмом опциональных настроек, позволяющих администратору системы редактировать перечень критериальных признаков, наличие/отсутствие паттернов которых в мультимедийном Интернет-контенте будет его классифицировать и таргетировать в соответствии с некоторыми заданными ориентирами.
Как указывалось выше, физические характеристики подачи информации в мультимедийном формате обычно более или менее чётки и количественно измеримы, вне зависимости от контекста. Например, если, скажем, частота мелькания монитора будет 10-21 Гц, то она может вызвать эпилептоидный приступ у предрасположенных к этому лиц. И не имеет значения, что в смыслосо-держательном плане демонстрируется на монитор ПК: летний таёжный пейзаж на фоне восходящего Солнца, монохромная таблица или мусорная свалка с нищими, выискивающими себе пропитание, перемещаясь по свалке в клубах пыли и гари от тяжёлой уборочной тех-
ники. Не соответствующее гигиеническим нормативам мелькание яркости монитора с определённой частотой неизбежно будет оказывать своё негативное влияние на сенсорное восприятие и сопряжённые с ними когнитивно-аффективно-вегетативно-поведенческие процессы.
Для семантической же составляющей информационного мультимедийного потока большое значение имеет смысловое содержание, наполнение и антураж (экспрессия) предъявления сообщения.
Контекст восприятия смысловой составляющей информационного потока в существенной мере определяет категорию, к которой следует относить конкретное смысловое содержание контента, выраженное посредством использования различных приёмов графической, символьной, текстовой, видео-, аудио- или смешанной формы трансляции информационных сообщений.
В настоящем исследовании разработан метод оценки степени «токсичности» статичной баннерной рекламы. На улицах многих городов нашей страны в соответствии с замыслом рекламодателей баннерная реклама призвана стимулировать поведение потребителя, соприкоснувшегося с таким контентом, в пользу поведения, выгодного продавцам рекламируемых товаров или услуг. Для большего эффекта дизайнеры бан-неров создают коллажи из цветовых тонов, образов (часто вычурных, карикатурных) и текстовых сообщений. Причём этот «микст» имеет такое свойство, что общий эффект вызывает у человека-акцептора эмоциональный всплеск и когнитивный диссонанс.
Отслеживать в автоматическом или автоматизированном режиме все выше перечисленные объекты и признаки контента возможно уже сегодня (хотя есть широкое поле для совершенствования этих методов и технологий). Однако, чтобы программная «фильтрация» контента была бы обоснованной и не при-
чиняла вреда, параллельно совершенствованию технической составляющей интеллектуальной обработки интернет-контента, необходимо прорабатывать социокультурные, психогигиенические и правовые аспекты решаемой задачи.
Разрабатывая СПО в рамках выше обозначенного проекта, способное выполнять возлагаемые на него задачи, авторы учитывают вышеизложенные положения. Это отражено как в дизайне эксперимента, так и в алгоритмах обработки анализируемого контента.
Для учёта и визуализации итерационно изменяющегося перечня разнообразных факторов, требующих учёта и обработки в СПО, используется методологический и инструментальный аппарат, разработанный в русле онтологического конструирования. Данный подход позволяет продуктивно взаимодействовать специалистам из разных предметных областей, реализующих представленный коллективный проект.
Литература
1. Официальный сайт Российского фонда фундаментальных исследований. Интернет-ресурс. Режим доступа: https://www.rfbr.ru/rffi/ru/. Обновление 10.09.20. Вход свободный.
2. Шматова Ю.Е. Динамика статистических и социологических показателей состояния психического здоровья населения России // Проблемы развития территории, №3 (101), 2019, С. 76-96.
3. Капитанаки В.Е., Чермянин С.В., Иванов О.С. Направления психологической помощи населению в ситуации COVID-crisis // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Педагогика и психология. 2020. № 2 (51). С. 7283.
4. Дюк В.А., Сенкевич Ю.И., Цветков О.В. Исследование влияния фазокон-трастных визуальных стимулов на спектральные характеристики ЭЭГ // Биотехносфера, №5-6 (17-18), 2011, С. 11-17.
5. Антипов В.Н., Фазлыйяхматов М.Г. Оценочная модель условий формирования объемного зрительного вос-
приятия плоских изображений // Сибирский психологический журнал, № 67, 2018, С. 149-171.
6. Пилькевич С.В., Иванов О.С., Сабиров Т.Р. Формирование системы признаков потенциально вредоносных мультимедийных объектов // Социотех-нические и гуманитарные аспекты информационной безопасности. Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции 10-13 апреля 2019 года. Пятигорск.: Изд-во Пятигорского гос. ун-та, 2019. - C. 264-271.
7. Пилькевич С.В., Иванов О.С., Дудкин А.С. Формирование множества информационных объектов, относимых к негативному и позитивному классам // Сборн .труд.конф. «Информационная безопасность регионов России» (ИБРР -2019). Региональная информатика. Вып .7. СПб, 23-25 октября 2019 г. С.266-271;
8. Пилькевич С .В., Гнидко К .О., Иванов О .С., Еремеев М.А. Подход к интеллектуализации системы защиты пользователей от деструктивного мультимедийного Интернет-контента // Сборник материалов XII мультиконфе-ренции по проблемам управления (МКПУ-2019), Дивноморское, Геленджик, 23-28 сентября 2019 г. С. 125-128.
9. Дьяченко А.П., Позднякова М.Е. О социальных предпосылках правового регулирования пропаганды гомосексуализма и иных сексуальных девиаций // Социологическая наука и социальная практика, №3, 2013, С. 109-123.
10. Кириленко В.П., Шамахов В.А., Алексеев Г.В. Свобода слова и медиа-безопасность = Freedom of speech and media security. Монография. ФГБУ ВО РАНХиГС при Президенте РФ, СЗИУ. -СПб., 2019. - 438 с.
11. Шалыганов Ю.В. Проект Россия. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.proektrussia.ru. Обновление: 10.09.20. Вход свободный.
12. Маликов Р.И. Завещания татарских мулл и раздел наследства прихожан по канонам мусульманского права в среднем Поволжье в конце XIX - начале XX века. Манускрипт, Т.13, №1, 2020, С. 33-38.
13. Афаунов А.З., Чхвимиани Э.Ж., Данилов Д.В. Правовой менталитет Российского общества: особенности генезиса, тенденции изменений // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки, №12, 2019, С. 175179.
14. Карнаушенко Л.В.. Влияние национального менталитета на правовой менталитет жителей России // Общество и право, №1 (71), 2020, С. 106-110.
15. Круглов А.В. Социальная толерантность и социальная нетерпимость: теоретико-методол огическая концептуализация // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология , Т.20, №. 1, 2020, С . 40-42.
16. Видеоролик «Современное образование (Modern education)». Интернет-ресурс. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=uYj nT nByIE4. Вход свободный. Обращение: 06.09.20.
17. Видеоролик «The Expert». Интернет-ресурс. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=UoKlK x-3FcA . Вход свободный. Обращение: 06.09.20.
18. Светлана С.В. Права и свободы человека в Российской Федерации и их защита органами исполнительной власти в контексте духовно-культурной безопасности личности, общества и государства: мировоззренческий выбор. // Вестник Университета имени О.Е. Кута-фина, № 6 (58), 2019,С.104-115. doi:10.17803/2311-5998.2019.58.6.104-115.
19. Соболева И, Бахметьев Я. «Меня как будто вытолкали за ворота»: реакция ЛГБТ на запрет «пропаганды гомосексуализма» // Журнал исследований социальной политики, Т.12, № 2, 2014, С. 217-232.
20. Статья 20.3 Кодекса об административных правонарушениях РФ (ФЗ №195 от 30.12.2001) с изм. от 31.07.2020.
Justification of criteria for evaluating the impact of
Internet content on the psychological health of
the information consumer
Ц гп::д. 1
Ivanov O.S., Pilkevich S.V., Gnidko K.O., Lokhvitsky V.A., Dudkin A.S., Sabirov T.R.
Leningrad state University named after A. S. Pushkin, Military space Academy named after A. F. Mozhaisky
The subject of the study is the concept of "Internet content", which is problematic to attribute to one or another category-"neutral", "positive", "destructive", which is a complex, multi - factorial task. The solution to this problem is necessary, in particular, for the development of specialized software and hardware that can automatically detect and intelligently process "destructive" multimedia Internet content. If the task of evaluating the influence of the physical characteristics of information transmitted to the monitor has various technical solutions, then the task of evaluating the influence of the semantic content of the same information on its acceptor does not have a satisfactory technical solution ("Strong" artificial intelligence is currently being developed). In order to "teach" a software tool to "intelligently" process and classify Internet content, it is necessary to explicitly indicate the elementary signs of "destructiveness" of the semantic aspect of information. Based on the approach positioned by the authors, the classification of the content into categories does not have a General solution. The judgments presented by the authors are implemented in specialized software that evaluates the semantic aspect of information transmitted to the user's PC monitor.
Keywords: Internet content, mental health, subject, semantic content of information, consumer, artificial intelligence, specialized software
References
1. Official website of the Russian Foundation for basic
research. Online resource. Mode of access: https://www.rfbr.ru/rffi/ru/. Update 10.09.20. Admission is free.
2. shmatova Yu. E. Dynamics of statistical and
sociological indicators of the state of mental health of the Russian population // Problems of territory development, No. 3 (101), 2019, Pp. 76-96.
3. Kapitanaki V. E., Chermyanin S. V., Ivanov O. S.
directions of psychological assistance to the population in the situation of COVID-crisis // Bulletin of the Tver state University. Series: Pedagogy and psychology. 2020. No. 2 (51). pp. 72-83.
4. Duke V. A., Senkevich Y. I., Tsvetkov O. V.
"investigation of the effect vasocontraction of visual stimuli on the spectral characteristics of the EEG" // Biotechnosphere, No. 5-6 (17-18), 2011,Pp. 11-17.
5. Antipov V. N., Fazlyyev M. G. Evaluation model of
the conditions of formation of three-dimensional visual perception of flat images // Siberian psychological journal, No. 67, 2018, P. 149-171.
6. Pilkevich S. V., Ivanov O. S., Sabirov T. R. Formation
of a system of signs of potentially malicious multimedia objects // Sociotechnical and humanitarian aspects of information security. Collection of articles of the all-Russian scientific and practical conference on April 10-13, 2019. Pyatigorsk: publishing house of the Pyatigorsk state University. UN-TA, 2019. - C. 264-271.
7. Pilkevich S. V., Ivanov O. S., Dudkin A. S. Formation
of a set of information objects related to negative and positive classes // Collected work.Conf. "Information security of Russian regions" (IBRR -2019). Regional informatics. Vol .7. Saint Petersburg, October 23-25, 2019, p. 266-271;
8. Pilkevich S. V., Gnidko K. O., Ivanov O. S., Eremeev
M. A. Approach to intellectualization of the user protection system from destructive multimedia Internet content // Collection of materials of the XII multi-conference on management problems (icpu-2019), Divnomorskoe, Gelendzhik, September 2328, 2019, pp. 125-128.
9. Dyachenko A. P., Pozdnyakova M. E. On social
prerequisites for legal regulation of propaganda of homosexuality and other sexual deviations. // Sociological science and social practice, No. 3, 2013, pp. 109-123.
10. Kirilenko V. P., shamakhov V. A., Alekseev G. V. Freedom of speech and media security = Freedom of speech and media security. Monograph. The research AT the Ranepa under the President of the Russian Federation, SSIU. - SPb., 2019. - 438 p.
11. Shalyganov Yu. V.Project Russia. Online resource.
Mode of access: http://www.proektrussia.ru. Update: 10.09.20. Admission is free.
12. Malikov R. I. Testaments of Tatar mullahs and the division of the inheritance of parishioners according to the canons of Muslim law in the middle Volga region in the late XIX - early XX century. Manuscript, Vol. 13, No. 1, 2020, Pp. 33-38.
13. Afaunov A. Z., Chkhvimiani E. Zh., Danilov D. V. Legal mentality of the Russian society: features of Genesis, trends of changes // Humanitarian, socioeconomic and social Sciences, No. 12, 2019, Pp. 175-179.
14. Karnaushenko L. V. Influence Of national mentality on the legal mentality of Russian residents // Society and law, No. 1 (71), 2020, Pp. 106-110.
15. Kruglov A.V. Social tolerance and social intolerance: theoretical and methodological conceptualization // News of the Saratov University. New series. Sociology Series. Political Science , Vol. 20, No. 1, 2020, Pp. 40-42.
16. Video clip "Modern education". Online resource. Mode
of access:
https://www.youtube.com/watch?v=uYjnTnByIE4. Admission is free. Address: 06.09.20.
17. Video "The Expert". Online resource. Mode of access:
https://www.youtube.com/watch?v=UoKlKx-3FcA. Admission is free. Address: 06.09.20.
18. Svetlana S. V. Rights and freedoms in the Russian
Federation and protection of bodies of Executive power in the context of spiritual and cultural security of individuals, society and the state: ideological choice. // Bulletin of the University named after O. E. Kutafin, No. 6 (58), 2019,Pp. 104-115. doi:10.17803/2311-5998.2019.58.6.104-115.
19. Sobolev, Bakhmetyev Ya. "It's like I was pushed out
of the gate": LGBT reaction to the ban on "propaganda of homosexuality"// Journal of social policy research, Vol. 12, No. 2, 2014, Pp. 217-232.
20. Article 20.3 of the code of administrative offences of the Russian Federation (Federal law No. 195 of 30.12.2001) as amended on 31.07.2020.
