CC BY
61
УДК 947.22:957.63:338.981
И. И. КРОТТ
Омский государственный педагогический университет
ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА И СУДЬБА АГРАРНОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА НА ТЕРРИТОРИИ «СИБРЕВКОМОВСКОЙ СИБИРИ» (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1919 -НАЧАЛО 1920-х гг.)_
В статье рассматриваются социально-экономические преобразования советских земельных органов в сибирской деревне во второй половине 1919 — начале 1920-х годов. На широкой источниковой базе показан процесс социалистической реконструкции аграрного сектора, организации на базе бывших предпринимательских хозяйств крупных совхозов, сельскохозяйственных коммун, трудовых артелей и других производственных объединений крестьян. Автор акцентирует внимание на итогах развития социалистических форм ведения аграрного производства в 1920-х гг. Ключевые слова: сибирская деревня, советская аграрная политика, сельскохозяйственное предпринимательство, частновладельческие земли, национализация земли и имущества, советские и коллективные хозяйства.
После восстановления во второй половине 1919 г. Советской власти на территории Сибири, аграрная политика, проводимая советскими земельными учреждениями с начала 1918 г., была несколько скорректирована. В обращении ВЦИК и Совнаркома к рабочим и сельскому населению Сибири, опубликованном 16 августа 1919 г., объявлялось о дополнительном наделении всех категорий сибирского крестьянства и казачества национализированной землей, находившейся ранее во владении казны, Кабинета, войскового запаса, казачьего офицерства и чиновничества. При этом ограничивать землепользование хозяйств, основанных только на личном труде, категорически запрещалось [1, с. 25 — 28].
На территории «Сибревкомовской Сибири» было распространено земельное право Советской России, по которому, вся земля находилась во «всенародном достоянии», а фактически ее единственным собственником являлось государство. Земли «трудового использования» оставались неприкосновенными и урезкам не подлежали. Ограничению в землепользовании подвергались «явно кулаческие помещичьи хозяйства, обрабатывающие землю главным образом наемным трудом» [1, с. 275 — 279]. Все нетрудовые хозяйства подлежали национализации, так как действующее законодательство провозглашало приоритет коллективных форм землепользования [2, Оп. 1. Д. 12. Л. 26-26 об.].
Следует отметить, что в Сибири, где частное землевладение не получило широкого распространения, несмотря на ряд попыток его насаждения, в конце 1919 — начале 1920 г. обобществленным формам ведения сельского хозяйства по сравнению с единоличными отводилось подчиненное место. Более того,
среди руководителей земельных органов региона развернулась дискуссия о соотношении индивидуальных и коллективных форм развития сельского хозяйства. В итоге в марте 1920 г. пришли к выводу, что создание совхозов и других социалистических форм земледелия в Сибири допустимо только в качестве показательных мер для крестьян [3, с. 83].
В соответствии с действующим на территории Советской России аграрным законодательством и директивами Сибревкома по отношению к сельским предпринимателям региона проводилась политика, направленная на национализацию их хозяйств. По мнению Сибревкома, в бывших предпринимательских хозяйствах должны быть созданы доступные для трудового населения питомники племенного скота, склады общественных машин, рассадники улучшенных семян, школы обработки земли, кузницы и мастерские. Данные программные установки и предопределили судьбу сельскохозяйственного предпринимательства в Сибири на ближайшую перспективу.
В конце 1919 — начале 1920 г. земельные органы Западной Сибири приступили к учету и обследованию частновладельческих имений, а также культурных и показательных хозяйств, принадлежащих казне и различным общественным учреждениям [4, Оп. 1. Д. 157. Л. 50 — 51]. Перед специалистами, отправляемыми на места для выполнения данного задания, были поставлены следующие задачи: создать рабочие комитеты и администрацию по управлению хозяйствами, произвести подробный учет живого и мертвого инвентаря, технических заведений, собрать сведения по эксплуатации хозяйств в предыдущий дореволюционный период, а также необходимо было
составить подробный список используемых в хозяйствах наемных рабочих и служащих [2, Оп. 1. Д. 293. Л. 107-107 об.].
Значительная часть предпринимательских хозяйств, имевших нетрудовой характер или важное в культурном отношении значение, была национализирована и использована для создания совхозов. Так, к весне 1920 г. в Омской губернии было обследовано и взято на учет 257 крупных частновладельческих участков общей площадью 350 тыс. дес. Но из них были национализированы только 139 хозяйств, так как остальные являлись трудовыми или полутрудовыми, их владельцы по своему быту не отличались от крестьян, а само хозяйство велось преимущественно трудом самих владельцев. Поэтому они и не попадали под действие аграрного законодательства [3, с. 83; 4, Оп. 1. Д. 157. Л. 50-51].
В итоге, в Омской губернии на базе 75 национализированных предпринимательских хозяйств, в основном Омского и Петропавловского уездов, было создано 50 совхозов, что составляло 41 % от числа советских хозяйств всей Сибири [4, Оп. 1. Д. 157. Л. 50-51; 5, с. 85]. Из крупных сельских предпринимательских хозяйств, на основе которых были образованы совхозы, можно выделить ранее хорошо известные хозяйства И. М. Карзина, Т. Т. Подковы-рова, Ф. Ф. Штумпфа, И. Ф. Лобачева, А. И. Дани-ленко, Г. И. и Я. И. Шварцев, Я. И. Романенко, Е. М. Красюкова, А. П. Бодылевского, В. Р. Штейн-геля и др. [6, с. 219-220].
В Томской губернии на ноябрь 1920 г. числилось 13 совхозов, под которые были отведены свободные и частновладельческие земли, а также земельные угодья, принадлежащие казне и общественным учреждениям. Из них только 4 совхоза были организованы на основе предпринимательских хозяйств Г. И. Фуксмана, Горохова, Чернышева, Диденко [7, Оп. 1. Д. 184. Л. 151, 165 об.; 4, Оп. 1. Д. 89. Л. 23 об.; Д. 101. Л. 2, 16-16 об.; Д. 233. Л. 14]. Отметим, что общей характерной чертой национализированных частновладельческих хозяйств Томской губернии было то, что они носили «любительский характер», так как «представляли из себя по преимуществу дачные места, при которых и было небольшого размера сельское хозяйство» [7, Оп. 1. Д. 184. Л. 151, 165 об.; 4, Оп. 1. Д. 89. Л. 2-3 об.; Д. 101. Л. 2, 16-16 об.; Д. 233. Л. 14]. Из всех частных хозяйств, учтенных в данной местности, по своей организации и значению выделялось бывшее имение Г. И. Фуксмана, где содержался племенной скот различных пород и был рассадник домашней птицы.
В кратком отчете о деятельности Сибземотдела за 1920 г. указывалось, что «вначале организация совхозов сводилась лишь к простому переименованию бывших частновладельческих имений в совхозы без внесения каких-либо существенных изменений в постановку хозяйства» и даже без смены существовавшего административного аппарата [7, Оп. 1. Д. 184. Л. 71].
Однако с началом полевых работ, когда выяснилось, что из-за недостатка рабочих рук, семенного зерна, необходимого сельскохозяйственного оборудования и инвентаря организовать хозяйственную деятельность всех совхозов не удастся, часть из них ликвидировали, передав землю, постройки, скот и инвентарь для создания колхозов или возвратив прежним владельцам [4, Оп. 1. Д. 83. Л. 9 об., 11 об., 20-22; Д. 157. Л. 144]. В результате, по данным В. И. Шишкина, например, количество совхозов
в Омской губернии сократилось до 41 к августу и до 36 к ноябрю 1920 г. [3, с. 84].
Неоднократные обследования бывших предпринимательских хозяйств разнообразными губернскими и областными комиссиями показали печальную картину хозяйственного состояния. Пройдя через маховик революции и Гражданской войны, многие имения утратили часть своего имущества, а некоторые представляли собой жалкие остатки былого экономического процветания. В архивных источниках говорится об уничтоженных постройках, угнанном скоте, потравленных посевах [2, Оп. 1. Д. 722. Л. 1-1 об.; Д. 731. Л. 54; Д. 746. Л. 26; Д. 748. Л. 5 об.; Д. 749. Л. 14; Д. 762. Л. 1-6 об.; Д. 811. Л. 1-7]. Более всего пострадали хозяйства, расположенные в непосредственной близости к Транссибирской железнодорожной магистрали, так как отступающие «колча-ковские» войска «утоняли за собой скот, расхищали имущество, особенно упряжной инвентарь и корма», а наступавшая Красная армия «вынуждена была из этих же хозяйств черпать свое продовольствие и фураж» [7, Оп. 1. Д. 184. Л. 71; 4, Оп. 1. Д. 78. Л. 3-3 об.; Д. 157. Л. 50 об.]. Уполномоченные Омского губ-земотдела по итогам обследования в начале 1920 г. докладывали, что «все частновладельческие хозяйства сильно пострадали при отступлении белых: произведен их полный разгром, некоторые имения превращены в пепел. Почти изо всех хозяйств уведены лошади, угнан скот, почти полностью уничтожено тонкорунное овцеводство» [8].
Аналогичная картина состояния бывших предпринимательских хозяйств была и в других районах Сибири. Так, в отчете Томского губернского управления совхозами отмечалось, что национализированные предпринимательские хозяйства «находились в состоянии полного разорения: все ценное имущество было распродано или увезено бывшими владельцами и отступающей белой армией, корма, продовольствие и инвентарь расхищены, постройки приведены в негодность... большинство хозяйств не имели ни лошадей, ни сбруи, ни машин, ни фуража, ни рабочих рук» [4, Оп. 1. Д. 83. Л. 66]. Да и в делопроизводственных материалах Томского уездного ревкома за 1920 г. неоднократно встречаются указания на разграбление предпринимательских хозяйств, увод породистых лошадей «при отступлении сибирских войск» [9, Оп. 1. Д. 83. Л. 81; Д. 90. Л. 14а-14б об.].
Национализации и преобразованию в совхозы были подвергнуты и средние по масштабам фермер -ские хозяйства Западной Сибири, которые в основном принадлежали немцам. Как правило, такие хозяйства были образованы путем покупки в частную собственность небольших по площади земельных участков и «по своей конструкции носили капиталистический характер». Так, уполномоченный Омского губернского управления советских хозяйств Калачев в декабре 1919 г. взял на учет хозяйства Р. Г. Шпехта (600 дес.), Г. Ф. Янцена (562 дес.), И. Ф. Матиса (337 дес.) и С. Дика (457 дес.). В своей хозяйственной деятельности владельцы пока еще были свободны, но обязаны «все продукты хозяйства сдавать в губпродком, получая квитанции» [10, с. 260 -261].
В соответствии с положениями действующих директивных актов при национализации хозяйств происходила конфискация имущества. Определенную ценность представлял сельскохозяйственный инвентарь и машины, которыми многие предпринимательские хозяйства были хорошо оснащены, породистый скот и лошади, а также предприятия и оборудова-
ние для переработки сельскохозяйственной продукции, поэтому им в разнообразных инструкциях и уделялось основное внимание [11, Оп. 1. Д. 7. Л. 17-17 об.].
Выше мы уже писали, что в конце 1919 — начале 1920 г. многие предпринимательские хозяйства подверглись разгрому со стороны местного крестьянского населения, который в массовом порядке сопровождался перераспределением имущества — племенного скота, сельскохозяйственного оборудования, инвентаря и др. Сибирская деревня не спешила его возвращать даже под угрозой наказания по законам революционного времени, и все многочисленные призывы местных органов Советской власти в этом отношении имели отрицательный результат [7, Оп. 1. Д. 60а. Л. 98, 119; Д. 61. Л. 2-2 об.; 4, Оп. 1. Д. 157. Л. 174, 216]. Многие бывшие владельцы предпринимательских хозяйств ушли с «белыми», порой вместе с семьями. Имущество таких односельчан успели распределить между собой под видом борьбы с контрреволюцией местные жители, которые так же не хотели его возвращать по требованию власти. Брошенное имущество предполагалось использовать для компенсации материальных убытков сторонникам нового политического режима или в качестве материальной базы создания ряда колхозов и совхозов [12, с. 196].
Одной из задач аграрной политики советских земельных органов на местах было развитие «социалистического строительства» в разных его формах. Для координации деятельности в этом направлении существовали различные специальные органы, но в мае 1920 г. начал функционировать подотдел обобществления Сибземотдела, который и возглавил всю работу по социалистическому преобразованию в крае [3, с. 93]. В его задачу входило регистрация коллективных хозяйств, снабжение их семенами, машинами и другим необходимым инвентарем.
В течение 1920 г. подотделом совхозов и обобществления Омского губземотдела было зарегистрировано 184 сельскохозяйственных объединения, из них 77 коммун, 97 артелей и 10 товариществ. Наибольшее число коллективных хозяйств возникло в зерновых уездах Западной Сибири. Так, на Омский и Славгород-ский уезды приходилось 81,1 % всех коммун, 86,6 % артелей и 100 % товариществ [13, с. 22 — 23]. Объясняется это тем, что как раз в обозначенных уездах и были сосредоточены до революции крупные предпринимательские хозяйства.
В Омском уезде в начале 1920 г. артели и коммуны получили в свое распоряжение 36 частновладельческих хозяйств со всем имуществом [4, Оп. 1. Д. 157. Л. 51; Д. 416. Л. 63]. По подсчетам А. К. Касьяна, в 1920 г. 63,5 % всех коммун и 14,2 % артелей в Омской губернии были организованы на землях бывших частновладельческих, арендаторских и монастырских хозяйств [14, с. 16]. Так, коммуна «Украинская» была образована на участке, ранее принадлежавшем предпринимателю И. Я. Мамонтову, коммуна «Жизнь» — на землях М. А. Красильникова, коммуна «Сибирский коммунар» получила земли Г. Е. Грязнова [13, с. 23]. Аналогичные объединения возникли и в бывших предпринимательских хозяйствах Д. В. Фурмана, П. А. Липатникова, Н. Я. Смирнова, Г. В. Деркача, Л. Ф. Федорова, П. Букреева, И. Калинина, Высоцкого, Поспеева и др. [6, с. 224 — 225].
Огромную ценность для образованных совхозов и коллективных хозяйств имели знания, предприимчивость, умение организовать дело, опыт прежних владельцев. С учетом этого, а также из-за нехватки
кадров приоритет при назначении на должность временных управляющих принадлежал бывшим владельцам. Так, известные в регионе предприниматели Г. П. Телегин, Р. Г. Шпехт, К. И. Каллен, Л. Я. Шварц, Н. Я. Шварц, братья Ф. К. и В. К. Розвезевы, И. М. Кар-зин, Т. Т. Подковыров, Н. М. Хаймович, Ф. М Саяпин, П. И. Косицын и др. в первые месяцы после национализации хозяйств временно исполняли обязанности управляющих [6, с. 225].
Но со временем региональные партийные организации принимали меры к «очищению совхозов от враждебных элементов и наведению в них большевистского порядка» [4, Оп. 1. Д. 157. Л. 173 об.-174, 216 об.; Д. 197. Л. 13 об.]. Так, 10 сентября 1920 г. по этому вопросу на заседании Омского губбюро РКП (б) был заслушан доклад Дьякова. В результате обсуждения проблемы Губбюро предложило Губземотделу: «В срочном порядке заменить лиц, стоящих во главе совхозов, из помещиков и контрреволюционеров работниками, выдвинутыми ячейками» [13, с. 21]. В письме заведующего Омским губуправлением советских хозяйств А. Гудовича Тарскому уездному отделу также указывалось, что «оставлять прежних владельцев управляющими недопустимо» [2, Оп. 1. Д. 293. Л. 107].
В итоге, по мере подготовки советскими органами профессиональных управленческих кадров, бывшие владельцы увольнялись с занимаемых должностей. Правда, некоторые бывшие предприниматели, в силу своего опыта и профессионализма, все же продолжили работать в новой системе управления. Например, Р. Г. Шпехт, который не смог остаться в своем хозяйстве, был назначен управляющим Кокчетав-ского конного завода, Е. И. Хаймович работал в отделении животноводства Губземотдела на должности омского уездного специалиста, Т. Т. Подковыров и Т. И. Колмаков являлись специалистами того же отделения, но по овцеводству [6, с. 227].
Советская власть, встав на путь ликвидации предпринимательских хозяйств в условиях революции и Гражданской войны, исходила из того, что на их базе следует создать мощный сектор коллективных предприятий, которые бы имели культурно-показательное значение в области земледелия и животноводства. Но если бывшие частновладельческие хозяйства предпринимательского типа в предшествующие два десятилетия были высокотоварными и многие из них являлись центрами аграрной культуры, то коллективные хозяйства в изучаемый период имели скромные показатели [15, с. 114—115]. Советскими земельными органами прежняя система производственных отношений была фактически уничтожена, а новая создавалась очень медленно и с большими трудностями. На этот факт неоднократно обращали внимание и современники колхозно-совхозного движения [4, Оп. 1. Д. 78. Л. 38; Д. 83. Л. 27; 7, Оп. 1. Д. 417. Л. 254 об., Л. 255]. Так, в докладе заведующего подотделом обобществления советских хозяйств Сибземотдела в 1920 г. указывалось: «Советские хозяйства Сибири, стоящие по программе на почетном месте в схеме хозяйственного строительства, ставящие себе задачи не только сельскохозяйственного производства, но и культурно-показательных баз и очагов, в настоящее время влачат жалкое существование, приближаясь быстрыми и верными шагами к распаду и многие, может быть, к гибели» [4, Оп. 1. Д. 78. Л. 38; Д. 83. Л. 27; 7, Оп. 1. Д. 417. Л. 254 об., Л. 255]. Более того, в 1921 г. известный специалист и теоретик аграрной политики Советской власти В. Н. Соколов, ставший к этому
времени заведующим Сибземотделом, констатировал, что совхозы Сибири «совершенно не использовали того, что они имели, и не сделали того, что могли сделать». За год своего существования, считал В. Н. Соколов, они оказались «в значительно худшем состоянии, чем были раньше» [4, Оп. 1. Д. 78. Л. 38; Д. 83. Л. 27; 7, Оп. 1. Д. 417. Л. 254 об., Л. 255].
Следует отметить, что различные ревизии и проверки деятельности хозяйств колхозно-совхозного сектора в Западной Сибири констатировали, что «окружающее население настроено враждебно и разными способами тормозит работу последних» [4, Оп. 1. Д. 157. Л. 173 об.-174, 216 об.; Д. 197. Л. 13 об.]. При этом контрольные органы РКП(б) выявили многочисленные факты расхищения имущества колхозов и совхозов, а также сдачу ими в аренду земли и инвентаря, за что фактически и были лишены своих хозяйств сельские предприниматели в 1919— 1920 гг. [15, с. 114]. Кроме того, очень часто организация коллективных хозяйств и совхозов являлась лишь предлогом, чтобы завладеть инвентарем, скотом или землей бывших частновладельческих хозяйств.
В нашем распоряжении есть масса архивных документов, которые говорят о том, что образованные в начале 1920-х гг. на базе предпринимательских хозяйств совхозы и колхозы из-за «организационно-хозяйственной слабости» практически не использовали собственный потенциал как в области производства сельскохозяйственной продукции, так и в области агрокультурного влияния на местное население [2, Оп. 1. Д. 1735. Л. 1 — 8]. На это обстоятельство неоднократно указывалось в материалах работы Особых контрольных комиссий по Омской губернии, специально созданных в 1924 г. по распоряжению Народного комиссариата земледелия с целью выяснения характера и результата деятельности советских хозяйств. В частности, в делопроизводственных материалах комиссии при рассмотрении истории организации и хозяйственной деятельности советских хозяйств в регионе постоянно подчеркивается, что то или иное хозяйство «в прежнее время велось лучше», «совхоз ничего не дает населению, сравнительно с прежним владельцем» и т. д. [2, Оп. 1. Д. 659. Л. 1-1 об., 2-3 об., 5-8, 11-11 об., 20, 31-32 об., 40-40 об., 54-57 об., 60 об., 71-73, 76-78 об.].
Таким образом, национализация земли, конфискация усовершенствованных машин и орудий, живого инвентаря, разграбление предпринимательских хозяйств войсками и местным населением в изучаемый период резко ослабили позиции сельских предпринимателей в Западной Сибири. Более того, социально-экономические мероприятия советской власти в конце 1919— 1920 г., сопровождаясь целым комплексом деструктивных воздействий на сельский социум, привели к исчезновению частной инициативы и уничтожению предприимчивости. В новых условиях многолетний опыт и хозяйственный потенциал
предпринимателей оказались невостребованными. Советская власть, разрушив прежнюю систему производственных отношений, отраслевую мобильность и специализацию, использовала бывшие предпринимательские хозяйства для образования коллективных и государственных хозяйств. Этот процесс приобрел массовый характер и привел в начале 1920-х гг. к ликвидации сельскохозяйственного предпринимательства в Западной Сибири.
Библиографический список
1. Сибирский революционный комитет (Сибревком). Август 1919 — декабрь 1925 : сб. докум. и материалов. — Новосибирск, 1959. — 657 с.
2. Государственный исторический архив Омской области (далее — ГИАОО). Ф. Р-209.
3. Шишкин, В. И. Социалистическое строительство в сибирской деревне (ноябрь 1919 — март 1921 г.) / В. И. Шишкин. — Новосибирск, 1985. — 320 с.
4. Государственный архив Новосибирской области (далее — ГАНО). Ф. Р-13.
5. Касьян, А. К. Борьба трудящихся Омской губернии за ликвидацию последствий колчаковщины в сельском хозяйстве (конец 1919 — 1920 гг.) / А. К. Касьян // Из истории Западной Сибири и Омской области. — Омск, 1963. — С. 71—92.
6. Кротт, И. И. Сельскохозяйственное предпринимательство: поведенческие стратегии и практики в условиях трансформации сибирского общества (1914—1920 годы) : моногр. / И. И. Кротт. - Омск : ОмГПУ, 2010. - 336 с.
7. ГАНО. Ф. Р-1.
8. Антошин, Ю. Г. Совхозы Западной Сибири в годы первой пятилетки / Ю. Г. Антошин, В. Т. Анисков. — Новосибирск, 1971. — С. 29.
9. Государственный архив Томской области. Ф. Р-200.
10. Вибе, П. П. Национализация немецких предпринимательских хозяйств Сибири в 1919 — 1920 гг. / П. П. Вибе // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития : материалы VI Междунар. науч.-практ. конф. : в 3 ч. — Омск, 2006. — Ч. 1. — С. 259 — 261.
11. ГИАОО. Ф. Р-1111.
12. Рынков, В. М. Десятилетие потрясений: сельское хозяйство Сибири в 1914 — 1924 гг. / В. М. Рынков, В. А. Ильиных. — Новосибирск, 2013. — 244 с.
13. Касьян, А. К. Социально-экономическое развитие деревни Юго-Западной Сибири в доколхозный период (конец 1919 — 1928 гг.) / А. К. Касьян. — Омск, 1976. — 108 с.
14. Касьян, А. К. Первые шаги колхозного строительства в Омской деревне / А. К. Касьян. — Омск, 1958. — 52 с.
КРОТТ Иван Иванович, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент кафедры отечественной истории.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 02.06.2014 г. © И. И. Кротт
