CC BY
55
А. Б. Летучий
НИУ ВШЭ, Москва
ОБОБЩЕНИЯ, ОРИЕНТИРОВАННЫЕ НА ИСХОДНУЮ ТОЧКУ ДЕРИВАЦИИ VS. НА ПРОДУКТ ДЕРИВАЦИИ, В ОПИСАНИИ СИНТАКСИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ1
1. Введение
В 1995 г. Джоан Байби [Bybee 1995] ввела пару понятий, которые она обозначила терминами "product-oriented generalizations" (обобщения, ориентированные на продукт деривации) и "source-oriented generalizations" (обобщения, ориентированные на источник/исходную точку деривации). Речь шла о следующем.
Часть морфологических процессов, применяясь к исходным единицам (например, глагольной основе), воздействуют на них либо всегда одинаково, либо несколькими способами, выбор одного из которых полностью мотивирован свойствами исходной единицы. Например, пассивизация (если иметь в виду тип с пассивным причастием) всегда преобразует основу переходного глагола типа построить в пассивную форму, представляющую собой сочетание глагола быть с кратким пассивным причастием (был построен). К таким процессам применяется термин "source-oriented generalizations". Имеется в виду, что информация об исходной единице всегда позволяет однозначно судить о том, какой будет производная. Тип преобразования и, соответственно, свойства производной единицы зависят от свойств исходной. Например, форма родительного падежа существительного в русском языке легко выводится из начальной формы слова (формы име-
1 Работа выполнена в рамках проекта корпусного описания русской грамматики «Русграм» (http://rusgram.ru), поддержанного РГНФ (14-04-00264, «Семантико-синтаксический компонент интегрированного корпусного описания русской грамматики») и Программой фундаментальных исследований Президиума РАН «Корпусная лингвистика», 2012-2014.
нительного падежа единственного числа). Например, слова с основой на твердый согласный и начальной формой типа рука имеют родительный на -и (руки), а слова с исходной формой с нулевым окончанием (дом) — родительный на -а (дома). Требования, налагаемые языковой системой, связаны именно с источником деривации (основой/исходной формой).
Однако есть и такие типы преобразований, при которых некоторый механизм по-разному действует на разные исходные единицы. Возьмем для примера арабское ломаное (неправильное) множественное число . Если представить общий тип образования множественного числа как схему гласных и согласных, одной из моделей ломаного множественного являются 'aC1aC2iC3u и 'aC1aC2iC3u (где Ci, С2 и С3 — три любые согласные). Формы множественного числа по этим моделям образуют, среди прочих, и слова, у которых исходно в основе был еще один согласный, отсутствующий во множественном числе. Например, в слове 'an-dalibun 'соловей' (множ. 'anadilu) есть согласный b, исчезающий во множественном числе. Напротив, в других словах состав согласных не меняется.
Это, однако, вовсе не означает, что мы вообще не имеем дело с единым морфологическим механизмом. Просто общим для всех случаев применения преобразования является его результат. Например, указанный тип плюрализации в арабском языке ориентирован на вид формы множественного числа: в частности, действует правило, что во множественном числе рассматриваемого типа не может быть более трех корневых согласных. Дж. Байби применяет к таким процессам термин «правила, ориентированные на продукт» ("product-oriented"). Морфологическая техника всегда создает продукт требуемого типа, но для этого к разным исходным основам требуется применить немного разные преобразования.
Введенные Дж. Байби понятия позднее широко обсуждались и использовались в разных областях лингвистики. Например, в работах [Kapachinsky 2008a, 2008b, 2009, 2010] предлагается экспериментальное обоснование данного различия. Автор по-
2 Данный термин применяется к моделям, в которых множественное число маркируется трансфиксами, а не суффиксами.
казывает, что тесты на восприятие выявляют чувствительность носителей языка к обоим типам правил. М. Бекер и М. Гуськова [Becker, Gouskova 2012], Б. Смит [Smith 2013] используют понятие product-oriented generalization для описания фонологических процессов. Т. Нессет [Нессет 2008] применяет это же понятие к суффиксации в русских глаголах, т. е. к явлению, которое ранее не рассматривалось в рамках подхода Дж. Байби.
В данной статье мы хотели бы применить понятия Дж. Байби к синтаксическим процессам. Мы постараемся показать, что и для синтаксиса полезно различение понятий "source-oriented generalizations" и "product-oriented generalizations". Этот вопрос не является праздным: сопоставить между собой синтаксические процессы и явления часто гораздо труднее, чем морфологические единицы. Это связано с тем, что в синтаксисе гораздо больше вариативность выражения значимых элементов, в том числе гораздо больше распространены конструкции с невыраженными компонентами.
Наш материал взят прежде всего из русского языка. Мы сосредоточимся на актантных деривациях, то есть на преобразованиях, затрагивающих набор актантов глагола, способы их выражения и устанавливающих отношения кореферентности между актантами.
Статья организована следующим образом. В разделе 2 очерчивается круг рассматриваемых явлений. В разделе 3 поясняется, как применяется к актантным преобразованиям оппозиция, введенная Дж. Байби (ориентация на источник vs. на продукт деривации). Раздел 4 — центральный и самый объемный — посвящен анализу конкретных деривационных механизмов русского языка. В разделе 5 показано, что используемая оппозиция полезна и для анализа синтаксических преобразований в других языках. В разделе 6 мы пытаемся ответить на вопрос, зачем нужны языку и почему возникают оба типа актантных преобразований. Наконец, в седьмом разделе подводятся итоги исследования.
2. Предмет исследования
Как уже было сказано, актантные деривации — это регулярные преобразования, затрагивающие актанты глагола. Еще в 1970-е годы лингвисты задались целью исчислить возможные
преобразования такого рода (см., например, [Мельчук, Холодо-вич 1970])3. Во многих более поздних работах, например [Плун-гян 2001], внутри класса преобразований, рассматриваемых Мельчуком и Холодовичем, выделены актантные деривации и залоги: залоги, в отличие от дериваций, не влияют на семантические свойства актантов и их количество. Одновременно сходные исследования проводились и в западной лингвистике, см. ^^реп 1993], и продолжаются до сих пор [КЫтап 2005].
Чаще всего в упомянутых работах подразумевается (правда, только имплицитно), что в качестве показателей дериваций следует рассматривать именно специализированные показатели. Гораздо меньшее внимание уделяется неспециализированным единицам, чья основная функция — не изменение актантной структуры или не только оно. Так, глагольные приставки чаще всего имеют две функции: они изменяют свойства актантов глагола и свойства самой ситуации (например, приставка до- при глаголе идти одновременно делает глагол сильно предельным из непредельного и добавляет обязательный актант со значением конечной точки, вводимый предлогом до).
Мы будем рассматривать преобразования, затрагивающие актантную структуру глагола, независимо от формальных средств: преобразования, при которых изменение синтаксических свойств глагола сопровождается добавлением префиксов, постфикса -ся, сочетания приставок и постфикса, а также немаркированные синтаксические преобразования (например, превращение переходного глагола — мчать во фразе Поезд мчал нас на юг — в непереходный — Мы мчали на поезде на юг) и т. д. В частности, для нашего подхода удобно считать, что приставка про- в пробегал два часа — показатель повышающей деривации (временной сирконстант глагола бегать при деривате становится обязательным актантом); циркумфикс до-...-ся в Он доподписы-вался до того, что его посадили (ср. Он подписывал все документы не глядя) маркирует понижающую деривацию, поскольку
3 Для этого периода вообще было характерно внимание к исчислениям языковых единиц. Актантные деривации (в терминах того времени — залоги) идеально подходят для этой цели в силу своей сравнительной малочисленности, которая, в свою очередь, связана с тем, что глагол достаточно редко имеет более трех актантов.
прямой объект глагола подписывать перестает выражаться. В то же время мы не отрицаем, что те же показатели вносят новые компоненты и в семантику глагола: до-...-ся выражает каузальные отношения между ситуациями, про- обозначает продолжительность ситуации.
Наша идея состоит в том, что в сфере синтаксиса — в частности, актантных преобразований — некоторые механизмы организованы вокруг «продукта» (т. е. приводят — возможно, совершенно разными способами — к одной формальной структуре). Другие преобразования, напротив, построены вокруг «источника» и процесса деривации (иначе говоря, они всегда производят одинаковые изменения в синтаксических свойствах глагола). Для некоторых же процессов требуется комбинировать эти два подхода.
3. Противопоставление процессов, ориентированных на источник и процессов, ориентированных на продукт, в сфере актантных преобразований
Как правило, деривация понимается как преобразование, образующее производный глагол некоторого класса V2 из исходного, принадлежащего к классу V1. Рассмотрим, например, декау-зативацию в русском языке. Она применяется к переходному глаголу (разбить, склеить, сломать) и образует от него непереходный (разбиться, склеиться, сломаться). Дериват всегда имеет субъект-Пациенс и обозначает спонтанное изменение состояния пациенса. Подобное преобразование можно изобразить с помощью следующей схемы:
Схема 1. Механизм, ориентированный на исходную точку деривации ("source-oriented generalization")
A B C D
Иначе говоря, декаузатив всегда преобразует актантную структуру и семантику глагола одинаково; класс переходных глаголов с агентивным субъектом зеркально отражается в класс непереходных пациентивных глаголов. Все глаголы, к которым де-каузативное прочтение -ся применяется, переходят из первого класса во второй. При этом как раз свойства продукта не вполне однородны: например, декаузативные дериваты различаются наличием vs. отсутствием косвенного дополнения. Это связано с тем, что декаузативация не сопряжена ни с какими побочными изменениями актантной структуры. Например, если у глагола, помимо субъекта-Агенса и прямого объекта — Пациенса, есть другие актанты или сирконстанты, при декаузативации они обычно сохраняются (1б), а если их нет, они и не добавляются (2б):
(1а) Вася приклеил бумажку к тетрадке.
(1б) Бумажка приклеилась к тетрадке.
(2а) Я разбил чашку.
(2б) Чашка разбилась.
Однако существуют преобразования, действующие несколько по-другому. Рассмотрим, например, деривацию со значением 'действие, приводящего к некоторым последствиям', обозначаемую циркумфиксом до-... -ся (подробнее см. [Мельчук 1995; Kulikov, Sumbatova 1993]):
(3) Потом он вновь попытался открыть наручники и доот-крывался до того, что ключ вообще застрял в замке. [www.cofe. ru/apple/article. asp ?heading= 13&article=5 021]
(4) Все, доотправлялся — уже писать с ошибками стал. [forums. airbase. ru]
(5) Мэр Королева доработался до уголовного дела. [dom.ru/articles?date=2009-05&page=20]
(6) Подарками не отделаешься. Я дарил-дарил своей, и дода-рился. [www.mos-training.ru]
Легко заметить, что исходный глагол может быть переходным двухвалентным (3), (4), непереходным (5), переходным
трехвалентным (6). Однако дериват уже не допускает выражения никаких исходных актантов, кроме субъекта:
(7) *Я доотправлялся писем/письма [до того, что руки отваливались].
(8) *Он додарился своей жене цветов [до того, что у него не осталось денег].
Тем самым, продукт этой деривации — всегда двухвалентный глагол (вторым актантом становится Последствие, выражаемое группой с предлогом до). Хотя в семантических терминах описать данное преобразование легко, синтаксическое описание для него будет совсем другим, чем для декаузатива:
Схема 2. Преобразование типа до-...-ся А В С Б
Конкретные синтаксические механизмы деривации различны для разных глаголов. Однако синтаксический продукт деривации всегда один и тот же (двухвалентный непереходный глагол).
Конечно, можно говорить, что при разных глаголах имеют место различные деривации. Но есть основания предполагать, что такого рода ситуацию удобно описывать прежде всего не через деривационный механизм, а через конечный продукт деривации. Этих оснований два. Во-первых, описание с помощью правила, ориентированного на продукт, выявляет единство преобразований исходных единиц, тогда как описание, ориентированное на источник, это единство упускает и представляет сходные случаи деривации как несколько разных, хотя и близких по функции механизмов. Во-вторых, поскольку говорящие на языке экономят свои усилия, логично предположить, что они ориентируются на
единый вид производной единицы, а не запоминают точный механизм деривации для каждого конкретного случая.
Безусловно, важный вопрос — почему, собственно, при деривации с показателем до-...-ся актанты (помимо Агенса и Последствия) при производном глаголе не выражаются или выражаются крайне редко. Как кажется, причин две и они тесно связаны между собой. Во-первых, актанты исходного глагола, как правило, упомянуты в предтексте (обычно сначала говорится о факте совершения некоторого действия, а потом уже утверждается, что оно имело негативные последствия для Агенса). Во-вторых, в центре внимания при употреблении деривата на до-. -ся находятся именно последствия (что произошло из-за того, что мужчина дарил женщине цветы), а не сами цветы.
Отметим, что понятие деривации, ориентированной на продукт, можно переформулировать в терминах некомпозициональ-ности производной конструкции. Правда, эта некомпозициональ-ность — синтаксическая, а не семантическая. Мы определяем ее следующим образом.
Производная конструкция синтаксически некомпозицио-нальна (идиоматична), если для разных глаголов соотношение исходных синтаксических свойств глагола и производных свойств, составляющих механизм деривации, различно, и в связи с этим невозможно естественным образом единообразно описать имевшую место деривацию как ориентированную на источник.
В деривации, ориентированной на продукт, невозможно естественным образом выделить единое преобразование или группу преобразований, предсказуемых из свойств исходной единицы. Это связано с тем, что механизм и остаток исходной модели управления различны для разных глаголов. Тем самым, можно сказать, что деривации, ориентированные на продукт, в нашем понимании синтаксически идиоматичны.
В этом смысле они близки к конструкциям в смысле грамматики конструкций [Fillmore et al. 1988; Goldberg 1995; Boas 2008; Boas, in print]. Признавая синтаксические процессы, ориентированные на продукт, мы тем самым не можем придерживаться строго деривационного подхода и считать, что любая структура может быть тривиальным (и единым для большого класса случаев) способом сведена к некоторой исходной.
Наш подход является промежуточным между строго деривационным (см., например, [Pinker 1991; Levin 1993; Levin, Rappa-port Hovav 1995; Shibatani (ed.) 2002; Comrie, Polinsky (eds.) 1993]) и строго конструкциональным ([Fillmore et al. 1988; Goldberg 1995; Boas 2008, in print]). Мы не считаем, что в языке существуют только механизмы, ориентированные на источник, или только механизмы, ориентированные на продукт. Более того, мы не предполагаем, что один из аппаратов описания более важен или удобен для языка в целом. Наша точка зрения состоит в том, что для отдельно взятого языкового явления может быть более значима либо одна, либо другая составляющая — соответственно, как один, так и другой тип обобщения может оказаться удобным для описания.
Ниже, в разделе 4, мы рассмотрим конкретные примеры таких актантных преобразований в русском языке, для которых удобен один или другой способ описания. Кроме того, будет показано, что для одного и того же процесса часто нужны оба типа правил: и ориентированные на источник, и ориентированные на продукт.
4. Конкретные примеры преобразований, ориентированных на источник и на продукт
4.1. Связь типа обобщения с рассматриваемым материалом
В этой части статьи мы покажем, что выбор того или иного способа описания в значительной мере зависит от того, на каком материале и каким способом мы выполняем исследование.
Так, в русском языке существует любопытная конструкция угрозы Я тебе спою. К модели управления исходного глагола в ней добавляется субъект речи, а исходное подлежащее вытесняется в позицию непрямого объекта (см. [Мельчук 1995; Летучий 2007]):
Исходная конструкция: Вася поет песню.
Конструкция угрозы: Я ему спою (песню).
Носители русского языка принимают не только предложения типа (9), где исходный глагол является одновалентным, но также примеры типа (10), где исходный глагол двухвалентный, но его косвенное предложное дополнение не выражается, и (11), где дополнение выражено.
(9) Я ему приду!
(10) Я ему поиздеваюсь!
(11) Я ему поиздеваюсь над своей женой!
Если опираться на эти данные, то можно говорить, что мы имеем дело с деривацией. Все глаголы в конструкции угрозы преобразуются одинаковым образом: исходное подлежащее вытесняется в позицию дативного дополнения; место подлежащего занимает субъект угрозы (я или мы); остальные актанты не претерпевают никаких изменений. Таким образом, мы имеем дело с деривацией, аналогичной каузативу .
Однако в реальном употреблении встречаются только конструкции типа (9) и (10), включающие подлежащее, непрямой объект и глагол. Если мы принимаем во внимание не потенциально возможные предложения, а реальный корпусной материал, то более обоснованным кажется говорить об обобщении, ориентированном на продукт: вне зависимости от исходной структуры глагола, производная структура содержит одни и те же элементы.
Здесь нужно оговориться, что выбор обобщения, ориентированного на источник vs. на продукт, иногда в большой мере продиктован удобством, системностью и естественностью описания. Практически всегда можно сформулировать некоторое правило в разных терминах.
4.2. Ориентация на источник и на продукт при описании объектов разной общности
Приведем еще один случай, когда применяться могут оба типа обобщений, а выбор одного из них во многом будет связан с удобством описания. В зависимости от того, широкий или узкий класс явлений (механизм или целая группа механизмов) сопоставляется, в рассматриваемой области языка могут выделяться разные правила.
Примером такой области, допускающей множественные методы рассмотрения, могут служить употребления приставки раз-. Она имеет большое количество употреблений. Если описы-
4 См. также работу [Воейкова 2013] с описанием других свойств той же конструкции, не связанных напрямую с актантной деривацией.
вать каждое из них изолированно, может быть полезен подход от источника деривации. Приведем только некоторые примеры.
1. 'отмена ситуации': актантная структура не меняется
В трех случаях: разлюбить, расхотеть и разубедить — глаголы с приставкой раз- имеют значение прекращения ситуации, обозначаемой исходным глаголом (разлюбить 'перестать любить', расхотеть 'перестать хотеть'), или ситуации, обратной обозначаемой исходным глаголом (разубедить 'доводами заставить кого-л. изменить свою убежденность в чем-л. или отказаться от своих намерений' [Евгеньева (ред.) 1981-1984]):
(12) Иван любил Машу, но потом разлюбил.
(13) Меня еще не убедили в новом, но, несомненно, уже разубедили в старом. [К. С. Станиславский. Моя жизнь в искусстве (1925-1928)]
В этом употреблении актантные свойства глагола не меняются.
2. 'интенсивное восприятие': добавляется прямой объект
В значении интенсивного восприятия к глаголам смотреть и глядеть косвенный объект повышается в статусе до прямого:
(14) Мы долго рассматривали эту картину. (Ср. исходное Мы
смотрели на эту картину.)
В данном случае происходит преобразование, близкое по типу к аппликативу5.
3. 'разнонаправленное движение': добавляется показатель -ся, актантная структура не меняется
Данное значение обязательно маркируется именно сочетанием показателей раз- и -ся . При этом глагол движения сохраняет свою валентную структуру. Например, дериваты от глаголов идти в (15) или бежать в (16) остаются одновалентными с целевым сирконстантом:
5 Глаголы смотреть и (реже) глядеть имеют и переходное употребление типа Ты уже смотрел этот фильм? Однако с объектами типа картина они обычно непереходны, поэтому и имеет смысл считать, что прямой объект появляется в структуре именно благодаря приставке.
6 В данной работе мы не ставим вопрос о том, являются такие сочетания едиными циркумфиксами или сочетаниями приставки с возвратным постфиксом.
(15) Мы разошлись в разные стороны.
(16) Все разбежались по домам.
Впрочем, меняется выражение периферийных участников. Стандартным является выражение конечной точки группой с предлогом по — для исходных глаголов этот способ нельзя считать стандартным:
(17) Птенцы разлетелись по разным странам.
(18) ??Птенцы летят по разным странам1.
Все три данных значения удобнее описывать в русле обобщений, ориентированных на источник деривации. Зная свойства исходного глагола и значение приставки, можно предсказать синтаксические характеристики деривата на раз-.
В то же время употребление в значении 'начало интенсивного действия' явно организовано вокруг конечного продукта деривации:
(19) Ребенок расплакался и долго не мог успокоиться.
(20) Нубик, ты чего тут распосылался, а? Сделай себе сервер дома и оттуда посылай кого угодно куда хошь. [йэ-rum.theabyss.ru]
(21) Дядь Коля, а ты чего вдруг распродавался? [Интернет]
(22) Вначале дело шло медленно, потом я расписался.
В (19) исходный глагол является непереходным, в (20) и (21) — переходным, в (22) допускает обе возможности. Продуктом деривации всегда будет непереходный глагол (впрочем, со строго переходными основами этот циркумфикс употребляется сравнительно редко). Чаще всего конечный глагол является одновалентным, однако встречаются употребления типа размахался руками.
Разумеется, мы не исчерпали всех употреблений приставки: в частности, помимо значения отмены исходного состояния (см. пункт 1), существуют и другие случаи, когда раз- не меняет ак-
7 Если этот пример и возможен, то предложная группа по разным странам обозначает путь следования, а не Цель.
тантной структуры глагола. Кроме того, имеются особого рода «каузативные» употребления типа говорить — разговорить (Он вначале стеснялся, но потом мы его разговорили), где к модели управления исходного глагола добавляется новый Агенс.
В то же время существенно, что, помимо описания конкретных значений, у нас может быть более общая цель. Полезно описать свойства приставки, объединяющие все употребления. При всей разнородности значений префиксов (см. [Кронгауз 1998; Добрушина, Пайар 2001]) именно у приставки раз- такое свойство есть: все глаголы на раз- либо переходны, либо возвратны8.
Естественно, описать это свойство в терминах дериваций, ориентированных на модель-источник, невозможно. Как мы видели, преобразования, выражаемые раз-, очень различны и синтаксически, и семантически. В частности, при разных глаголах различается роль прямого объекта. Тем самым, формулировки вроде «деривация добавляет к глаголу прямой объект» или «выражение пациенса становится обязательным» применимы только к части значений.
Напротив, подход, ориентированный на продукт деривации, позволяет сформулировать данное свойство: любая деривация с помощью приставки раз- должна образовывать переходный или возвратный глагол. Тем самым, при любом употреблении приставки имеется ограничение на конечный продукт, которое должно быть выполнено любым способом. В частности, этим объясняется несочетаемость некоторых значений с определенными глаголами: например, при возможных формах разыскать или рассмотреть дериваты разлететь или разойти (например, в значении 'лететь, и в результате достигнуть цели полета', 'дойти до цели', 'разлететься в разные стороны') неграмматичны, так как данные глаголы (без возвратного постфикса) были бы непереходны. Отметим, что невозможность образования переходных глаголов разлететь или разойти в каузативном понимании ('сделать так, чтобы кто-либо разлетелся/разошелся') требует отдельного объяснения.
8 Исключение составляет небольшая группа дериватов с суффиксом -ива-: расхаживать, разгуливать.
4.3. Приставка проВ преобразованиях, маркируемых приставкой про-, также сочетаются деривационные и конструкционные механизмы. С одной стороны, временное употребление — деривация, ориентированная на источник: к модели управления глагола добавляется аккузативный объект с временным значением, ср.:
(23) Я проносил армейскую форму всего два месяца.
(24) Мы прожили в пансионате неделю.
У исходного глагола ядерного аргумента с временным значением нет: в предложениях типа Я сидел там четыре часа группа четыре часа является не дополнением, а факультативным обстоятельством.
Отметим, впрочем, что при приставке про- картину осложняет неоднородность самих дериватов — а именно, разное поведение аккузативных объектов при разных глаголах. К примеру, от глагола прожить в литературном языке образуются пассивные формы — следовательно, объект глагола прожить имеет свойства канонического прямого дополнения. Для глагола просидеть пассив скорее маргинален.
(25) Неделя, прожитая в пансионате, была чудесной.
(26) ??Два часа, просиженные в очереди, были очень скучными.
В то же время значения группы 'полное покрытие объекта ситуацией', 'проникновение объекта сквозь другой объект' требуют описания в терминах продукта деривации. В этих значениях, как и во временном, приставка сочетается и с переходными, и с непереходными глаголами. Аргумент, вводимый приставкой, может быть исходно периферийным актантом, как в (27) и (28) (ср. Малыш писает на матрас) или прямым объектом, как в (29). Однако существенно, что двух аккузативных групп, как при предыдущем употреблении, никогда не возникает, независимо от актантной структуры исходного глагола:
(27) В три часа дня я уже топал по городу — Мы вышли в городок, причем весьма быстро, я же, по незнанию, протопал весь аэродром по пути в диспетчерскую. [www.proza.ru/2013/06/10/469].
(28) Мы простыни кладём на матрас, чтобы малыш его не прописал насквозь. [hrustalerki.narod.ru/utils/rasskaz/kac.htm]
(29) Я жарю мясо — Как прожарить мясо, чтобы оно таяло во рту? [www.marketgid.com/pnews/1167138/]
4.4. Постфикс -ся, ориентация на источник и на продукт 4.4.1. Различные свойства употреблений. Употребления постфикса -ся проявляют разные свойства в рассматриваемом аспекте (см. об ориентации на источник и на продукт при образовании возвратных глаголов [Сай 2010], где, однако, в большей мере рассматриваются семантические, а не синтаксические свойства глаголов).
Возможным критерием различения тех употреблений -ся, которые удобно описывать как ориентированные на источник (Схема 1), и тех, для которых следует говорить об ориентации на продукт (Схема 2), является возможность/невозможность применения того или иного преобразования, маркируемого постфиксом -ся, к возвратным глаголам. Если преобразование является деривацией, то это должно быть невозможно. По общему правилу деривации, ориентированной на источник, постфикс должен быть применен к глаголу второй раз — так как это невозможно, деривация должна запрещаться.
В действительности это предсказание оправдывается при модальных дериватах от непереходных глаголов:
(30а) Мне не плачется.
(30б) Мне не хохочется.
(30в) ??'?Мне не смеется.
(30г) Как тебе работается?
(30д) ?Как тебе учится?
Примеры типа Мне не смеется встречаются в Интернете, но выглядят менее приемлемыми, чем предложения типа Мне не хохочется, где исходный глагол не возвратный.
Неграмматичность (или, во всяком случае, неполную грам-матичность) (30в) и (30д) можно объяснить только тем, что исходные глаголы уже являются возвратными. Ни их семантика, ни
актантная структура не мешает им образовывать модальные дериваты.
Остальные употребления -ся проверить по этому критерию нельзя: как правило, они сочетаются только с переходными глаголами. Что же касается циркумфиксов, содержащих -ся, то они ведут себя по-другому (в большей мере ориентированы на продукт):
(31) Он рассмеялся /расхохотался /расплакался.
(32) В тот день мы вдоволь насмеялись/нахохотались.
(33) Я уже на сегодня наработался.
(34) Он уже этим назанимался.
Присоединение циркумфикса возможно независимо от возвратности глагола . Если глагол не возвратный, то присоединяется -ся, если возвратный, то -ся, конечно, второй раз не появляется. Иначе говоря, все образующиеся в результате деривации глаголы приводятся к одному стандарту — непереходному возвратному глаголу с циркумфиксом, то есть ограничение навязывается конструкцией. Как говорилось выше, чем более синтаксично преобразование, тем более вероятно, что оно будет ориентировано на источник деривации — и наоборот, если вклад преобразования в семантику велик, оно склонно быть ориентированным на продукт. Семантически циркумфиксы типа на-...-ся или раз-...-ся вносят больший вклад в семантику глагола, чем -ся в значении модального пассива. В частности, циркумфиксы несут в себе специфическое значение интенсивности (на-. -ся, раз-. -ся) или последствия ситуации (до-. -ся).
4.4.2. Маркирование исходного подлежащего в конструкциях. Правила, ориентированные на продукт и на источник, сочетаются и в маркировании исходного подлежащего в конструкциях с возвратными глаголами (в частности, с модально-пассивным значением).
9 Можно было бы возразить, что в составе циркумфиксов -ся может и не иметь тех же свойств, что в автономном употреблении. Однако, судя по всему, релевантные для нас свойства совпадают: второе -ся не может присоединяться даже в составе циркумфикса.
Н. А. Янко-Триницкая [Янко-Триницкая 1962], Ю. П. Князев [Князев 2007], Н. Герритсен ^еп^еп 1990] и другие отмечают наличие в русском языке двух возвратных конструкций с модально-пассивным значением:
(35) Мне не работается.
(36) У меня дверь не запирается.
С пассивом обе конструкции роднит то, что они понижают синтаксический статус исходного подлежащего, но (в отличие от декаузатива) не выводят его из поля зрения говорящего полностью. Обе конструкции, в противоположность собственно пассиву типа Дом строится рабочими, несут модальный компонент значения, который можно примерно сформулировать как 'возникновение ситуации возможно/невозможно или имеет другие характеристики, независимые от воли говорящего'. Однако в рассматриваемых работах практически не ставится вопрос о соотношении этих двух конструкций между собой.
Кажется естественным предположить, что различает эти конструкции прежде всего переходность исходного глагола. Исходный субъект выражается ИГ в дательном падеже, если глагол непереходный (например, работать), и сочетанием с предлогом у, если он переходный (например, запирать). В этом случае нужно говорить, что деривация ориентирована на источник. От глагола со строго определенными синтаксическими свойствами предсказуемым образом строится модально-пассивная конструкция.
Однако в разговорном языке ситуация оказывается сложнее. Если при непереходном глаголе модальный пассив должен обозначать не внутреннюю возможность, связанную со свойствами субъекта, а внешнюю, связанную со свойствами окружающего мира ('не получается'), то употребляется именно группа с предлогом у, а не ИГ в дательном падеже:
(37) ЛюдиШпомогите!!! У меня не заходится в кон-такт(((выскакивает какая то фигня, и в яндекс тоже не заходится. [http://otvet.mail.ru/question/24859111]
Хотя пример (37) из интернет-коммуникации вряд ли можно считать нормативным с точки зрения литературного языка, существенно, что замена у меня на мне изменила бы смысл пред-
ложения (точнее, сделала бы его прагматически бессмысленным). Отрывок означал бы, что говорящий по некоторым внутренним, субъективным причинам не хочет или не может открыть интернет-страницу.
В свете этих данных разговорного языка сомнительна трактовка модального пассива как преобразования, однозначно ориентированного на источник деривации. Один из параметров (способ выражения исходного подлежащего) ориентирован на продукт. Оказывается, что группа с у может появляться при образовании модального пассива и от переходных, и от непереходных глаголов: способ кодирования исходного подлежащего выбирается в зависимости от семантики производной конструкции.
4.5. Ориентация на продукт деривации и лабильность глаголов
Выше мы обсуждали только случаи, когда можно говорить о преобразовании актантной структуры: одна из структур в том или ином смысле более маркирована, чем другая, и является производной. Однако похожее противопоставление релевантно для тех случаев вариативности, когда определить, какая из структур является первичной, вообще затруднительно.
Мы говорим о лабильных глаголах — классе глаголов, способных выступать как переходные или непереходные без изменения формы. Широко изученные для английского (см. [Levin 1993; Levin, Rappaport Hovav 1995; McMillion 2006]) и ряда других языков, эти глаголы существуют и в русском языке (см., например, [Летучий 2013]), хотя и являются маргинальными.
В языках с развитой лабильностью, например в английском, существуют пары глаголов типа break 'разбить' (переходный; ср. John broke a cup 'Джон разбил чашку') vs. break 'разбиться' (непереходный; ср. The cup broke 'Чашка разбилась'); close 'закрыть' (переходный; ср. John closed the door 'Джон закрыл дверь') vs. close 'закрыться' (непереходный; ср. The door closed 'Дверь закрылась'). Соотношения в этих парах в английском языке и других языках, где лабильных глаголов много, регулярны и похожи на соотношения между исходным глаголом и производным глаголом (результатом актантной деривации): в приведенных примерах непереходные употребления лабильных глаголов по значению напоминают декаузативы.
Напротив, в языках типа русского, где лабильных глаголов мало, ситуация может быть сложнее. Если лабильными является только несколько лексем, это означает, что лабильность либо не подчиняется никаким тенденциям и правилам, либо эти правила очень тесно связаны с индивидуальными особенностями отдельных лексем. Как показывает русский материал, иногда они могут формулироваться именно в терминах конструкций, а не дериваций.
Рассмотрим русские лабильные глаголы катить, высыпать, кружить, мчать, двигать и др. В переходных употреблениях они обозначают движение, но объект с ролью Темы — участник, совершающий движение, — обладает разными свойствами: в одних случаях (катить, высыпать, см. примеры (38а), (39а)) он неодушевленный, в других (кружить, ср. (40а-б)) может быть либо одушевленным, либо неодушевленным, есть, наконец, случаи, когда объект чаще всего одушевленный (мчать, (41а)) .
(38а) Девочка катит мяч.
(38б) По улице катит красивый автомобиль.
(39а) Я высыпал картошку из мешка.
(39б) На улицу высыпали люди.
(40а) Мужчина кружил свою даму в танце.
(40б) Ветер кружил над улицей сухие листья.
(40в) Над улицей кружили листья.
(41а) Поезд уже мчал нас на юг.
(41б) Мы уже мчали на юг.
При этом, интересным образом, непереходные употребления более однородны, чем переходные: в значении всех непереходных употреблений присутствует общий компонент, которого
10 Именно в силу того, что соотношение переходного и непереходного употреблений лабильных глаголов в русском языке нерегулярно, зачастую переходное и непереходное употребление глаголов высыпать, катить и др. считают разными лексемами и, например, соответствующим образом подают в словарях, ср. описание глагола катить в словаре [Ожегов, Шведова 1992].
нет у переходных употреблений. Как видно из примеров (38б), (39б), (40в), (41б), почти все они обозначают активное поступательное движение агентивного субъекта (за исключением глагола кружить).
В этой связи можно считать, что при таком переходе от переходного к непереходному употреблению существенны именно конструкциональные ограничения. В русском языке лабильные глаголы подчиняются правилу, связанному с общими свойствами непереходного употребления (= с «продуктом» немаркированного преобразования), — их непереходные употребления обычно имеют агентивный субъект.
4.6. Шкала «ориентация на источник — ориентация на продукт» и выражение взаимности
Как уже было показано выше, противопоставление обобщений, ориентированных на источник vs. ориентированных на продукт, не бинарно. Многие (в действительности — практически все) актантные преобразования сочетают в себе ориентацию на источник и на продукт, и для их описания может потребоваться оба типа правил. Возьмем для примера взаимную конструкцию с циркумфиксом пере-. -ся:
(42) Мы часто перезванивались.
(43) Мы перешептывались (*всякими глупостями) и боялись зажечь свет.
Описание этой конструкции требует и ограничения на продукт, и ограничения на источник:
1. Ограничение на источник деривации: конструкция, как правило, не образуется от переходных глаголов, у которых и субъект, и прямой объект одушевленные (*перещипываться, *перецеловываться). В большинстве случаев у исходного глагола одушевленными являются субъект и непрямой объект. Глагол переругиваться в (48), возможно, является исключением из данного правила, однако довольно вероятно, что он образован от глагола ругаться.
2. Ограничение на продукт деривации: независимо от поверхностного выражения при исходном глаголе, при реци-проке периферийный аргумент отсутствует.
(44) Папа поглядел на меня. — Мы переглянулись /Переглядывались.
(45) Он прошел мимо, что-то коротко бросив мне. — Они перебрасывались скучными фразами.
(46) Вася что-то прошептал соседу по парте. — Близкие знакомые отца с заметным недоумением перешептывались (*чем-либо) при виде старушки. [sobytiya.net.ua/archive,-date-2009_03_16,article.. ./article.html]
(47) Заключенные перестукивались. (У исходного глагола нет периферийного аргумента.)
(48) Бригадир ругался на рабочих/ругал рабочих (?). — Рабочие переругивались (*друг на друга).
Как видно, в (44) аргумент присоединяется к исходному глаголу с помощью предлога на, в (45) и (46) является дативным объектом, в (47) отсутствует вообще, в (48) установить исходную конструкцию невозможно. Однако общее ограничение на конечный вид конструкции «стирает» все эти аргументы (например, группу с на в (44)). Существенно, что данный аргумент не может быть выражен даже в составе взаимной группы типа друг на друга в (48). При этом сочетание между собой, не занимающее аргументной позиции при глаголе, в (48) возможно.
Отметим, что взаимные употребления постфикса -ся не в составе циркумфиксов не обладают подобным свойством. Дериваты типа обняться, встретиться, увидеться возможны, только если при исходном глаголе один из участников взаимного отношения выражен подлежащим, а другой — прямым дополнением. От непереходных глаголов с косвенным объектом бесприставочный реципрок на -ся не образуется.
Не вполне ясно положение среди глаголов с пере-... -ся лексем перекидываться в (42) и перебрасываться в (45). Можно считать, что при них в нарушение общего правила сохраняется косвенный объект в творительном падеже (тогда исходными будут считаться глаголы кидаться и бросаться, ср. кидаться мячом, такими словами не бросаются), а можно считать, что прямой объект исходного переходного глагола преобразуется в косвенный (тогда исходными считаются глаголы кидать и бросать).
Аналогичными смешанными свойствами обладает реци-прок с префиксом взаимо-. Он тоже ориентирован и на источник, и на продукт деривации. С одной стороны, имеется правило, связанное с продуктом деривации: при нефинитных формах (причастиях) -ся или друг друга всегда можно опустить:
(49) взаимоисключающие явления взаимоуничтожающие частицы взаимозависимые страны взаимосвязанные явления
Как видно, в первых двух примерах исходные предикаты переходны (исключать Х, уничтожать Х), во вторых двух — непереходны (зависеть от Х, быть связанным с Х). Однако причастие с префиксом взаимо- во всех случаях непереходно: выражения прямого дополнения при нем недопустимо или крайне маргинально (???взаимоисключающие друг друга явления).
В то же время при финитных глаголах используется деривационный механизм: использовать взаимо- без друг друга или -ся невозможно, если исходный глагол является переходным:
(50) Частицы взаимоуничтожаются/взаимоуничтожают друг друга / *взаимоуничтожают.
По-другому дело обстоит при непереходных глаголах. Хотя они сравнительно редко образуют форму на взаимо-, в существующих примерах глагол не обязательно требует друг друга или -ся:
(51) О том, как взаимовлияют новые технологии и новые медиа... [vk.com/wall-8458649_108024]
Тем самым, преобразование сохраняет деление на синтаксические классы глаголов. От переходных и от непереходных глаголов конструкция с взаимо- образуется по-разному.
Даже в очень похожих по сути механизмах роль правил, ориентированных на источник vs. ориентированных на продукт, часто различна. Например, рассмотрим три русских циркумфик-са: до-.-ся, на-.-ся и раз-.-ся. Все они не ориентированы на источник деривации в чистом виде, так как образуют непереходную (как правило, одновалентную) конструкцию независимо от модели управления исходного глагола. Однако раз-.-ся все же
обычно присоединяется к непереходным глаголам и только изредка к переходным: ср. невозможное *разоткрывался, маргинальные разрисовался, распродавался. Следовательно, действует ограничение на источник деривации.
Процессы, маркированные циркумфиксами до-.-ся и на-.-ся, подобных ограничений не имеют — именно они в наибольшей мере ориентированы на продукт деривации: ср., например, дорисоваться (до тюрьмы), допродаваться (до полного обнищания) и т. д. Иначе говоря, действует общее правило, согласно которому продуктом деривации до-. -ся является возвратный глагол с актантом-Последствием. При этом не имеет значения, возвратным или невозвратным является исходный глагол.
Сопоставление трех русских механизмов позволяет дать противопоставлению, введенному Байби [Bybee 1995], более строгое осмысление. В математических терминах степень ориентированности на источник — это отношение числа классов, полученных на выходе, к числу классов исходных глаголов, с которыми сочетается конструкция . Естественно, у дериваций, ориентированных только на источник, оно может быть равно одному. Напротив, при росте ориентации на продукт соотношение (мера ориентированности на источник) уменьшается: продукт деривации становится единообразным, а значит, конечных классов меньше, чем исходных.
Именно на материале близких, но различных между собой механизмов вроде русских циркумфиксов в полной мере проявляется необходимость учитывать оба класса ограничений. Без этого мы не сможем показать разницу между похожими механизмами типа до-. -ся, у-. -ся и на-. -ся.
Ниже мы обсудим еще более сложный случай, когда в конкуренцию конкретных правил, ориентированных на источник vs. на продукт, вмешиваются общеязыковые правила.
11 Например, для на-.-ся степень ориентированности на источник будет больше, чем у до-. -ся, поскольку на-. -ся допускает выражение исходного объекта: начитался книг, в отличие от до-...-ся (*дорисовался картин до того, что сошел с ума). В этом смысле до-. -ся полностью ориентировано на продукт, так как не учитывает наличие у исходного глагола прямого или непрямого объекта.
5. Правила, ориентированные на продукт деривации, и общеязыковые ограничения.
Возвратные глаголы и переходность
Итак, как мы выяснили, правила, ориентированные на источник, и правила, ориентированные на продукт, постоянно конкурируют между собой и тесно переплетаются даже в рамках одного процесса. Однако ситуация может становиться еще сложнее. В применение правил, ориентированных на продукт, могут вмешиваться общеязыковые ограничения, не позволяющие привести конечную конструкцию к требуемому виду.
Мы проиллюстрируем этот класс явлений случаями, когда некоторая деривация делает глагол переходным. При этом неизбежная проблема возникает при применении этого показателя к возвратным глаголам. Возвратность как будто бы должна сохраняться при деривации, а возвратные глаголы по общему сннтак-сическому правилу русского языка непереходны . Посмотрим, как разного рода правила деривации могут вести себя с данным общим ограничением.
1. Применяется правило, ориентированное на продукт деривации, возвратный показатель уничтожается, общее синтаксическое правило соблюдается с помощью усечения возвратного показателя.
В первом случае применяется правило, ориентированное на продукт деривации: производный глагол должен быть переходным и невозвратным, независимо от свойств исходной лексемы.
Для соблюдения правила, ориентированного на продукт, в первом классе случаев деривация может переводить глагол из одного класса (возвратного) в другой (переходный невозвратный). Примером может служить употребление приставки вы- в значении полной затронутости объекта ситуацией:
(52) В редакции меня выругали. [Ю. О. Домбровский. Хранитель древностей]
12 Примеры типа бояться Васю, слушаться маму, дожидаться сестру, безусловно, существуют в современном языке. Однако глаголы такого рода немногочисленны на фоне непереходных возвратных глаголов и не отменяют общей тенденции.
(53) Пока старик тер чистой рукой конверт, дождь вымочил его макушку (...). [Марина Бонч-Осмоловская. День из жизни старика на Бёркендейл, 42 // «Звезда», 2002]
Ограничение на продукт деривации требует, чтобы дериват на вы- был переходным. При глаголе смеяться это ограничение приводит к потере возвратного постфикса:
(54) Каждая из сторон пыталась высмеять другую. [Журнал «Народное творчество»]
Модель, ориентированная на продукт, в данном случае обобщается даже на возвратные лексемы. Это означает, что как раз обобщение, связанное с источником деривации, для дериватов на вы- непригодно (при части глаголов появление приставки вы- не меняет морфологии исходного глагола, при части уничтожает -ся).
Аналогичное уничтожение постфикса -ся может возникать при присоединении приставки за- в случаях типа заругать, захвалить (ср. дериват засмеять) и о(б)- в случаях типа: обругать, охаять, осмеять.
2. Применяется правило, ориентированное на продукт деривации, общее синтаксическое правило запрещает деривацию от возвратных глаголов.
При некоторых других процессах аналогичного уничтожения -ся не происходит. Например, приставка пере- в значении полного покрытия пути создает глаголы с вариативным управлением: путь может быть выражен прямым дополнением или дополнением с предлогом через:
(55) Я перешел дорогу/через дорогу.
Однако при возвратных глаголах возможен только вариант с предлогом через:
(56) Мяч перекатился через дорогу/ *дорогу.
Тем самым, при дериватах с приставкой пере- правило, ориентированное на продукт деривации (конечный глагол демонстрирует вариативность: он может иметь либо прямое, либо предложное дополнение), оказывается слабее, чем свойства основы (возвратность). Из непереходности возвратных глаголов выте-
кает способность глагола перекатиться управлять только предложным дополнением.
3. Применяется правило, ориентированное на продукт, общее синтаксическое ограничение нарушается. Есть и третий путь взаимодействия правил при префиксации возвратных глаголов. Это нарушение общего синтаксического правила.
Рассмотрим конструкцию свое от- (Ты свое отгулял). По правилу, ориентированному на продукт деривации, производный глагол на от- имеет аккузативное зависимое свое, точный статус которого (объектный vs. сирконстантный) неясен. Проверить свойства свое с помощью общепринятных тестов на прямообъ-ектный статус затруднительно: конструкция свое от- плохо поддается синтаксическим трансформациям, например пассивизации.
Маркирование свое винительным падежом обязательно и не зависит от модели управления исходного глагола (ср. Я свое отучил — исходный глагол переходный — и Я свое отгулял — исходный глагол непереходный).
Однако может нарушаться общее синтаксическое правило непереходности возвратных глаголов, ср. (57):
(57) Все свое отмаялись и померли, один только я остался и маюсь! [В. М. Дорошевич. Сахалин (Каторга) (1903)]
Отметим, что возможен, хотя и маргинально, альтернативный вариант деривации по сценарию 1, описанному выше: усекается постфикс -ся, присутствующий в исходном глаголе смеяться, как в предложении (58) (ср. также (54)).
(58) А этот в галстуке свое уже отсмеял... [zakir05.livejournal. сэт/8648ШттЫ^=1157841]
Из приведенных выше случаев взаимодействия ограничений, ориентированных на продукт, и общих синтаксических правил можно сделать следующие выводы. В некотором роде ограничения, ориентированные на продукт, составляют проблему для синтаксиса уже потому, что не любая структура допускает приведение к заданному ограничением виду. Однако конфликт ограничения и общеязыкового правила (например, правила непереходности возвратных глаголов) может разрешиться с разным ре-
зультатом. Либо побеждают общие правила (тогда процесс, ориентированный на продукт, не применяется к части глаголов), либо важнее оказывается ограничение на продукт (тогда мы получаем маргинальные явления вроде переходного возвратного глагола отмаяться в конструкции свое от-, см. (57)).
6. Ориентация на продукт и на источник деривации в синтаксисе других языков
Оппозиция, введенная Дж. Байби, полезна не только при описании русского синтаксиса, но и при анализе синтаксических явлений в других языках. Приведем лишь два примера.
В калмыцком языке, как показано в [Выдрина 2009], показатель пассива может выполнять две функции. Во-первых, он может маркировать собственно пассив (понижение синтаксической роли Агенса до агентивного дополнения), как в (59), во-вторых, добавлять к значению непереходных пациентивных глаголов пассивный компонент ('ситуация возникла не сама по себе, а является результатом другой ситуации'), как в (60). К примеру, глагол иШгэ- 'гаснуть' с показателем -gdэ- означает 'гаснуть по чьей-л. вине, из-за чего-л.'.
(59а) Badma uudд sekэ-v.
Бадма дверь открывать^Т 'Бадма открыл дверь'.
(59б) Uudд-n Badm-ar sekэ-gdэ-v.
дверь-ЕХТ Бадма-1Ш открывать-PASS-PST 'Дверь была открыта Бадмой'.
(60а) Шытэг иШгэ-у.
пожар гаснуть^Т 'Пожар погас'.
(60б) Хиг or-ad, Ыытэг untrэ-gdэ-v.
дождь входить-^.ЛШ- пожар гаснуть-PASS-PST 'Прошел дождь, и пожар погас'.
Подход, ориентированный на источник деривации, вынуждает рассматривать эти деривации как разные типы преобразований: залог (59) и повышающую актантную деривацию, при по-
мощи которой к ситуации добавляется участник с ролью Агенса или Причины (60). По всей вероятности, объединяет их именно свойство продукта деривации: пассивный дериват должен иметь субъект-Пациенс и актант с ролью Агенса или Причины. При этом неважно, является исходный глагол переходным или непереходным, понижается при преобразовании синтаксическая позиция Агенса/Причины или остается неизменной.
Аналогичным образом устроены употребления нескольких адыгейских показателей: бенефактива, инадвертитива и малефак-тива; приведем пример на бенефактив .
(61а) Se txэL-xe-r s-s'efэ-кe-x.
Я книга-PL-ABS ^.Л-купить^Т^ 'Я купил книги'.
(61б) Se с'а1е-хе-т txэL-xe-r
я мальчик-PL-OBL книга-PL-ЛBS a-fe-s-s'efэ-кe-x.
3PL.Ю-BEN-1 SG.Л-купить-PST-PL 'Я купил мальчикам книги'.
(62а) c'ale-xe-m bukve-xe-r
мальчик-PL-OBL буква-PL-ЛBS a-Leкwэ-{xë) -г-ер. 3PL.A-видеть-PL-DYN-NEG 'Мальчики не видят буквы'.
(62б) c'ale-xe-m bukve-xe-r
мальчик-PL-OBL буква-PL-ЛBS a-fe-LeKwЭ-{xë) -Г-ер. 3PL.Ю-BEN-видеть-PL-DYN-NEG 'Мальчики не могут видеть буквы'.
Необходимо отметить, что аргументы глагола в адыгейском языке выражаются не только именными группами (ИГ, в том числе и аргументные, часто опускаются), но и согласовательными префиксами. Согласование контролируют подлежащее, пря-
13 Примеры взяты из полевых материалов автора (экспедиции РГГУ в респ. Адыгея, 2003-2006 гг., аул Хакуринохабль, темиргоевский диалект адыгейского языка).
мое и непрямое дополнение. Непрямое дополнение никогда не является ингерентным для исходного глагола — оно всегда вводится некоторым префиксом актантной деривации. Одним из таких префиксов, вводящих непрямые дополнения, является бене-фактивный показатель fe-.
У бенефактивного префикса есть собственно бенефактив-ное употребление (61б), которое добавляет к модели управления глагола непрямой объект, в данном примере выраженный в глаголе показателем третьего лица множественного числа а-.
В (62б) показатель бенефактива выступает в значении по-тенциалиса (от глагола со значением 'Р' образуется производный глагол 'мочь Р'). В этом примере Агенс исходного глагола переходит в глагольной форме в позицию непрямого дополнения при бенефактивном префиксе и также выражается показателем а- непосредственно перед ним.
Тем самым в (61б) мы имеем дело с повышающей актант-ной деривацией, добавляющией к структуре глагола непрямой объект.
Напротив, в (62б) преобразование близко по своей сути к залогу: оно понижает переходность глагола (структура выглядит примерно как 'буквы не видны мальчикам', где исходный Агенс является непрямым дополнением), но не меняет количества актантов или их референции. Общей чертой этих двух различных преобразований является то, что структура на выходе должна содержать непрямой объект. Тем самым, мотивировка того, что два преобразования совмещаются в одном и том же префиксе fe-, может быть только ориентированной на продукт деривации. Однако с исходной моделью управления эти две структуры соотносятся по-разному.
7. Почему существуют оба типа правил
Рассмотренный материал ставит перед нами важный вопрос: почему вообще существуют явления двух типов? Почему часть синтаксических преобразований, существующих в языке, ориентирована на исходный вид конструкции и процесс деривации, а часть — на конечный продукт?
Естественно предположить, что для одних типов дериваций в силу их семантики и актантных преобразований, которые они
предполагают, естественно ориентироваться на источник, а для других — на продукт. На сегодняшний день мы не располагаем правилами или тенденциями, объясняющими, какие деривации чаще ориентированы на источник, а какие — на продукт, но выскажем некоторые предположения.
Вначале возьмем предельные случаи, которые в очень многих языках естественно рассматривать как деривации, ориентированные на источник. Это каузативы и многие другие типы ак-тантной деривации. Данные преобразования напрямую зависят от структуры исходного глагола: собственно говоря, их функция и состоит в том, чтобы добавить или удалить тот или иной аргумент глагола.
В то же время, как мы видели, для описания широких классов явлений может быть более удобен подход, ориентированный на продукт. Хотя функция пассива едина — это маркирование низкого морфосинтаксического статуса Агенса, — группа употреблений пассивного показателя может быть организована именно вокруг конечного продукта преобразования.
Анализируемая оппозиция релевантна и для объектных ак-тантных преобразований. Часть синтаксических преобразований «накладывается» на классы глаголов, не объединяя их, другие изменяют набор подклассов. Очевидно, к примеру, что многие преобразования, добавляющие к модели управления периферийные аргументы, скорее всего будут ориентированы на источник: на набор ядерных аргументов они никак не влияют :
(63) идти — выйти из здания
бежать — выбежать из сада
вести детей — вывести детей из класса
Как правило, такие деривации одинаковым образом взаимодействуют с разными классами глаголов, вне зависимости от их переходности.
Однако если в синтаксическом механизме тем или иным образом участвуют ядерные аргументы, его взаимодействие с подклассами глаголов становится более сложным. К примеру,
14 Впрочем, исключением является деривация, образующая глаголы с циркумфиксом до-. -ся: добавляя непрямой объект с семантической ролью Последствия, они, кроме этого, элиминируют прямой объект.
приставка пере- по-разному взаимодействует с переходными и непереходными глаголами:
(64) идти — перейти (через) дорогу
бежать — перебежать (через) дорогу вести — перевести старушку *(через) дорогу нести — перенести чемодан *(через) дорогу
Иными словами, при правиле, ориентированном на источник деривации («участник с ролью Путь становится при производном глаголе обязательным актантом и занимает позицию объекта или дополнения при предлоге через»), накладываются ограничения на продукт («конструкция не должна иметь больше одного объекта»).
Преобразования, повышающие ядерный аргумент, тоже чаще всего ориентированы на продукт деривации (ср. из- в употреблении, обозначающем полный охват ситуацией объекта). Поскольку русский язык не имеет канонического аппликатива, такие преобразования всегда мотивированы семантикой, не связанной напрямую с актантной структурой (например, полным покрытием пути в (64)), а синтаксический эффект вторичен.
Интересен вопрос о соотношении синтаксических механизмов, ориентированных на исходную точку и на продукт деривации, в истории языка. Согласно теории грамматикализации, сочетаемость грамматикализующихся языковых единиц с течением времени обычно расширяется. Так, по [Comrie 1976], показатель результатива, сочетающийся только с ситуациями, у которых есть «естественный результат», склонен превращаться в показатель перфекта и начинать обозначать результат любой ситуации.
Априори кажется, что такая тенденция к расширению продуктивности может привести к любому типу преобразования — и ориентированному на исходную точку деривации, и ориентированному на продукт. То, какой тип преобразования возникнет в конкретном случае, напрямую зависит не только от сущности преобразования, но и от системы языка. Например, если язык, подобно русскому, не может или почти не может иметь два прямых объекта в одной конструкции, то на продукт повышающей деривации накладываются конструкционные ограничения: конструкция с пере- всегда переходна и имеет один прямой объект. В этом смысле конструкция — путь наименьшего сопротивления
для тех случаев, где ресурсы языка ограничены: за счет нарушения регулярности механизма система может избежать недопустимых структур.
Что касается относительного порядка возникновения двух типов явлений, то засвидетельствованы переходы от преобразований, ориентированных на источник деривации, к ориентированным на продукт (ср., например, [Аркадьев 2009] о таком переходе в литовском языке). Необходимы дополнительные данные, но на сегодняшний день обратный переход кажется маловероятным. При ограничениях, ориентированных на продукт, сам ход преобразования не всегда столь же единообразен, как при правилах, ориентированных на источник (способы «отсечь лишнее» и привести продукт деривации к нужному виду могут быть очень многообразны). В этом смысле их «обратная грамматикализация» в деривации, ориентированные на источник, маловероятна (хотя, возможно, деривации, ориентированные на продукт, со временем могут просто утрачиваться).
Тем самым, ориентация на продукт деривации часто возникает в случаях, когда некоторое преобразование вносит существенный вклад в семантику глагола и уже во вторую очередь меняет синтаксическую структуру (впрочем, мы не можем утверждать, что именно так происходит всегда). Часто оказывается, что язык приспосабливает под свою систему нестандартные синтаксические преобразования.
Ориентация на продукт деривации может возникать и в том случае, когда деривация сопряжена с определенными коммуникативными процессами — впрочем, точный класс таких процессов явно требует дальнейшего изучения. Если преобразование, например добавление циркумфикса до-.-ся, предполагает, что аргумент глагола упомянут ранее или присутствует в коммуникативной ситуации и выводим из нее, то возможно, что конечная структура уже не будет его содержать (ср. Допереключаешься и невозможное *Допереключаешься телевизора / телевизором). Аналогичным образом конструкция угрозы типа Я тебе погуляю! обычно не содержит дополнений не в последнюю очередь потому, что слушающий уже знает, какими они были бы, — а ключевую роль для ситуации угрозы играют вовсе не объекты исходного глагола, а субъект и адресат угрозы.
Отметим, что наши результаты легко можно объяснить конкуренцией двух тенденций, противостоящих друг другу:
• стремление языка к регулярным механизмам (благоприятно для возникновения дериваций, ориентированных на источник).
• стремление языка к единому устройству конструкции (благоприятно для возникновения дериваций, ориентированных на продукт).
И та, и другая тенденция — это проявления стремления говорящих к регулярности языка. С одной стороны, действует тенденция к регулярности языковых механизмов, с другой, стремление к регулярности устройства синтаксических конструкций (или, если говорить шире, языковых единиц вообще).
Стремление к регулярным механизмам объясняется тем, что говорящие стремятся вывести огромный массив производных конструкций из небольшого числа исходных (иначе говоря, ограничение связано с невозможностью отдельно хранить в памяти исходные и производные структуры).
Напротив, стремление к единообразности продукта объясняется ограниченностью грамматических структур языка (говорящие не могут хранить в памяти бесконечное число типов синтаксической структуры, и язык стремится свести эти типы к нескольким наиболее распространенным, например, к конструкции с непереходным одновалентным или двухвалентным переходным предикатом). При этом идеально удобен случай, в котором производные единицы не существуют как особый класс объектов — они полностью совпадают по свойствам с непроизводными и не требуют для своего осмысления обращения к каким-либо дополнительным операциям. Бесконечная синтаксическая сложность делает предложение трудным для восприятия, даже если теоретически язык позволяет наращивать «до бесконечности» число аргументов глагола.
8. Заключение
В данной статье мы выяснили, что понятия правила, ориентированного на исходную структуру, и правила, ориентированного на продукт деривации, стандартно используемые в морфологических и фонетических исследованиях, применимы к синтакси-
су. Было показано, что актантные деривации в этом отношении неоднородны: одни из них преобразуют актантную структуру глагола одним, строго определенным образом (ориентация на источник), другие действуют по-разному, в зависимости от свойств исходного глагола, а их «целью» является получить строго определенную структуру на выходе (ориентация на продукт).
На сегодняшний день неясно, можно ли предсказать, будет некоторое преобразование ориентировано на источник или на продукт. Вероятно, это определяется сложным взаимодействием семантики деривации, свойств показателя и языковой системы. Однако существует некоторое ядро, где находятся бесспорные деривации: например, в него входят декаузативное или пассивное употребления постфикса -ся. Важный результат состоит в том, что в класс дериваций, ориентированных на источник, входит также большинство локативных употреблений русских приставок: как правило, они не рассматриваются как деривации, но на самом деле их механизм действия аналогичен версии в кавказских языках: они всегда добавляют к глаголу обязательный периферийный объект.
В более общей перспективе разделение преобразований, ориентированных на источник, и перобразований, ориентированных на продукт, важно в том смысле, что позволяет описать процессы, где сочетаются свойства конструкции и деривации. Для них выбор одного из подходов упрощает реальную картину и не учитывает всей полноты их свойств.
Отметим и тот факт, что ограничения на продукт деривации неоднозначно соотносятся с общими, системными синтаксическими ограничениями. С одной стороны, эти ограничения могут быть своего рода фильтром, отбраковывающим «плохие», «неестественные» структуры (например, структуры с двумя прямыми дополнениями при деривациях аппликативного типа). С другой стороны, в части случаев единообразие продукта натыкается на препятствие в виде общих ограничений (например, на правило непереходности возвратного глагола). Это противоречие может решаться системой языка по-разному: победу может одерживать либо общее правило, либо ограничение на продукт деривации.
Список условных сокращений
1, 3 — 1, 3 лицо; A — показатель согласования с Агенсом переходного глагола; abs — абсолютив; ben — бенефактив; cv.ant — деепричастие со значением предшествования; dyn — показатель динамичности; ext — расширитель основы; ins — инструменталь; IO — показатель согласования с непрямым дополнением; neg — отрицание; obl — косвенный падеж; pass — пассив; pl — множественное число; pst — прошедшее время; sg — единственное число.
Литература
Аркадьев 2009 — П. М. Аркадьев. О семантике одного непродуктивного морфологического противопоставления в глагольной системе литовского языка. Доклад, прочитанный на межвузовской конференции «Ломоносовские чтения». Москва, 16 апреля 2009 г. Воейкова 2013 — М. Д. Воейкова. Конструкции с личными местоимениями в контактной позиции. Доклад, прочитанный на конференции «Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы». Санкт-Петербург, 12 сентября 2013 г. Выдрина 2009 — А. В. Выдрина. Употребление показателя пассива в калмыцком языке // Acta lingüistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАН V, 2 [С. С. Сай, В. В. Баранова, Н. В. Сердобольская (ред.). Исследования по грамматике калмыцкого языка], 2009. С. 347-386. Добрушина, Пайар 2001 — Е. Р. Добрушина, Д. Пайар. Приставочная парадигма русского глагола: семантические механизмы. М.: Русские словари, 2001. Евгеньева (ред.) 1980-1984 — А. П. Евгеньева (ред.). Словарь русского
языка. В 4-х т. М., 1980-1984. Князев 2007 — Ю. П. Князев. Грамматическая семантика: русский язык в типологической перспективе. М.: Языки славянских культур, 2007. Кронгауз 1998 — М. А. Кронгауз. Приставки и глаголы в русском языке: семантическая грамматика. М.: Языки русской культуры, 1998. Летучий 2007 — А. Б. Летучий. Русский «угрозатив» и его родственники // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Труды международной конференции «Диалог-2007». М.: РГГУ, 2007.
Летучий 2013 — А. Б. Летучий. Типология лабильных глаголов. М.:
Языки славянских культур, 2013. Мельчук 1995 — И. А. Мельчук. Об одном словообразовательном аффиксе и об одной синтаксической фраземе современного русско-
го языка // И. А. Мельчук. Русский язык в модели «Смысл » Текст». М. — Вена: Языки русской культуры, 1995. С. 325-346.
Мельчук, Холодович 1970 — И. А. Мельчук, А. А. Холодович. К теории грамматического залога // Народы Азии и Африки 4, 1970. С. 111-124.
Нессет 2008 — Т. Нессет. Объяснение того, что не имело места: блокировка суффиксального сдвига в русских глаголах // Вопросы языкознания 6, 2008.
Плунгян 2001 — В. А. Плунгян. Общая морфология. М.: Едиториал УРСС, 2001.
Сай 2010 — С. С. Сай. Два подхода к семантике русских рефлексивных глаголов // В. Ф. Выдрин, С. Ю. Дмитренко, Н. М. Заика, С. С. Сай, Н. Р. Сумбатова, В. С. Храковский (ред.). Проблемы грамматики и типологии. Сборник статей памяти В. П. Недялкова. М.: Знак. С. 303-318.
Янко-Триницкая 1962 — Н. А. Янко-Триницкая. Возвратные глаголы в современном русском языке. М.: Изд-во АН СССР, 1962.
Becker, Gouskova 2012 — M. Becker, M. Gouskova. Source-Oriented Generalizations as Grammar Inference in Russian Vowel Deletion. 2012, in print.
Boas 2008 — H. C. Boas. Determining the structure of lexical entries and grammatical constructions in Construction Grammar // Annual Review of Cognitive Linguistics 6, 2008. P. 113-144.
Boas, in print — H. C. Boas. Leaking argument structures in Construction Grammar // M. Fried, J.-O. Ostman (eds.). Pragmatics in Construction Grammar and Frame Semantics. Amsterdam — Philadelphia: Benjamins, in print.
Bybee 1995 — J. Bybee. Regular morphology and the lexicon // Language and cognitive processes 10.5, 1995. P. 425-455.
Comrie 1976 — B. Comrie. Aspect: An Introduction to the Study of Verbal Aspect and Related Problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1976.
Comrie, Polinsky (eds.) 1993 — B. Comrie, M. Polinsky (eds.). Causatives and Transitivity. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins, 1993.
Fillmore et al. 1988 — Ch. J. Fillmore, P. Kay, M. C. O'Connor. Regularity and idiomaticity in grammatical constructions: the case of let alone // Language 64, 3, 1988. P. 501-538.
Gerritsen 1990 — N. Gerritsen. Russian Reflexive Verbs. In Search of Unity in Diversity [Studies in Slavic and general linguistics 15]. Atlanta — Amsterdam: Rodopi, 1990.
Goldberg 1995 — A. E. Goldberg. A Construction Grammar Approach to Argument Structure. Chicago: University of Chicago Press, 1995.
Kapatsinski 2008a — V. Kapatsinski. Experimental evidence for product-oriented generalizations: testing the shape of the grammar. Paper presented at 8th High Desert Linguistics Society Conference. Albuquerque, NM, 6-8 November 2008.
Kapatsinski 2008b — V. Kapatsinski. Product-oriented generalization over the (artificial) lexicon. Poster presented at the 6th International Conference on the Mental Lexicon. Banff, Alberta, Canada, 7-10 October 2008.
Kapatsinski 2009 — V. Kapatsinski. Experimental evidence for product-oriented generalizations. Paper presented at the Linguistic Society of America Annual Meeting. San Francisco, CA, 8-11 January 2009.
Kapatsinski 2010 — V. Kapatsinski. Product-oriented vs. source-oriented generalization in miniature artificial languages. Poster presented at Laboratory Phonology 12. Albuquerque, NM, 8-10 July 2010.
Klaiman 2005 — M. H. Klaiman. Grammatical Voice [Cambridge studies in linguistics 59]. Cambridge: Cambridge University Press, 2005.
Kulikov, Sumbatova 1993 — L. I. Kulikov, N. R. Sumbatova. Through the looking-glass, and how causatives look there // B. Comrie, M. Polinsky (eds.). Causatives and Transitivity. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins, 1993. P. 327-342.
Levin 1993 — B. Levin. English Verb Classes and Alternations: A Preliminary Investigation. Chicago: University of Chicago Press, 1993.
Levin, Rappaport Hovav 1993 — B. Levin, M. Rappaport Hovav. Unaccusa-tivity: At the Syntax-lexical Semantics Interface. Cambridge, MA: MIT Press, 1993.
McMillion 2006 — A. McMillion. Labile Verbs in English. Their Meaning, Behaviour and Structure. PhD Thesis. Stockholm University, 2006.
Pinker 1991 — S. Pinker. Rules of language // Science 253, 1991. P. 530-535.
Shibatani (ed.) 2002 — M. Shibatani (ed). The Grammar of Causation and Interpersonal Manipulation. Amsterdam — Philadelphia: Benjamins, 2002.
Shopen (ed.) 1993 — T. Shopen (ed.). Language Typology and Syntactic Description. Vol. 3. Grammatical Categories and the Lexicon. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.
Smith 2013 — B. Smith. -(i)licious: a case of product-oriented allomorphy. Poster presented at the 21st Manchester Phonology Meeting, Manchester, UK, 2013.
