CC BY
95
4. Sadykova S.Z. Somaticheskie cvetofrazeologizmy s komponentom «lico» v sovremennom kumykskom yazyke v sopostavlenii s anglijskim yazykom. Problemy sovremennojnauki i obrazovaniya. 2013: 96 - 98.
5. Sadykova S.Z. Cvetofrazeologizmy s komponentom somatizmom v sovremennom kumykskom yazyke. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki: v 2-h ch. 2013; Ch. 1, № 9 (27): 150 - 154.
6. Gotovceva L.M. Frazeologicheskie edinicy s somaticheskim komponentom yazyka saha kak ob'ekt sopostavitel'nogo izucheniya. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Yakutsk, 1994.
7. Nikolina E.V. Somaticheskie frazeologizmy, harakterizuyuschie cheloveka, v tyurkskih yazykah Sibiri i kazahskom. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Novosibirsk, 2002.
8. Sulajmonova M.A. Frazeologicheskie edinicy kachestvennoj harakteristiki cheloveka v nemeckom i uzbekskom yazykah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Hudzhand,
2005.
9. Chumakaev A.'E. Frazeologicheskie edinicy so znacheniem kachestvennoj harakteristiki i sostoyaniya lica v altajskom yazyke v sopostavlenii s russkim: monografiya. Novosibirsk,
2006.
10. Tyuntesheva E.V. Chelovek i ego mir v zerkale frazeologii (na materiale tyurkskih yazykov Sibiri, kazahskogo i kirgizskogo). Novosibirsk, 2006.
11. Bukulova M.G. Somaticheskaya frazeologiya kak otrazhenie nacional'no-kul'turnoj specifiki yazykovogo soznaniya. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Almaty, 2007.
12. Yakimova N.I. Somaticheskie frazeologicheskie edinicy chuvashskogo yazyka (opyt sravnitel'no-sopostavitel'nogo issledovaniya s tatarskim, bashkirskim, tureckim yazykami). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Cheboksary, 2007.
13. Anisimov R.N. Zoomorfnye komponenty v sostave frazeologizmov yakutskogo yazyka, harakterizuyuschih cheloveka. Sibirskij filologicheskijzhurnal. 2016; № 4: 203 - 218.
14. Gadzhiahmedov N.'E. Kumyksko-russkij frazeologicheskijslovar'. Mahachkala, 2013.
15. Gordy M. Somaticheskaya frazeologiya sovremennyh russkogo ipol'skogo yazykov. Schecin, 2010.
16. Markov B.V. Hram irynok: Chelovek v prostranstve kul'tury. Sankt-Peterburg: Aletejya, 1999.
17. Arkad'ev P.M. Polisemiya nazvanij golovy v slavyanskih i germanskih yazykah v tipologicheskom i istoricheskom aspekte. Moskovskij lingvisticheskij zhurnal. 2002; T. 6, № 1: 53 - 81.
18. Lakoff Dzh., Dzhonson M. Metafory, kotorymi my zhivem. Moskva, 2008.
19. Vezerova M.N., Moran'kova M.P. K voprosu o sistemnyh otnosheniyah frazeologizmov odnoj tematicheskoj gruppy (frazeologizmy so znacheniem peredvizheniya). Voprosy semantiki frazeologicheskih edinic. Tezisy dokladov i soobschenij. Novgorod, 1971; Ch. 1: 119 - 128.
Статья поступила в редакцию 18.01.20
УДК 821.161.1
Sinitsyna I.A., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, K.G. Razumovsky Moscow State University of Technologies and Management
(the First Cossack University) (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
OBJECTS OF INANIMATE NATURE AS A COMPOSITIONAL BASIS OF ANTAGONISM IN THE RELATIONS BETWEEN THE MAIN CHARACTERS OF THE NOVEL BY J. G. FOWLES "THE COLLECTOR". The article discusses the rethinking of the role of objects of inanimate nature and the world of things in the work of John Fowles - an outstanding representative of postmodernism. The analysis of images of inanimate nature is carried out through the prism of characteristic features of postmodern literature, as well as on the basis of some events from the life of the author of the novel. The images of the two heroes of the novel are considered in their compositional opposition on the basis of their commonality in the space of the postmodern novel. Among the objects of inanimate nature that provide the relationship of antagonism, the article analyzes the image of a butterfly and the metaphor of a butterfly, collecting as a process of depersonalization, a photograph of a person in opposition to a living person and a human personality, interior items in The Clegg house, the closed space of the basement and the open space of the inner world of Miranda.
Key words: butterfly, metaphor, postmodernism, the Nouveau Roman.
И.А. Синицына, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Московский государственный университет технологий и управления имени К.Г. Разумовского
(Первый казачий университет)», г. Москва, E-mail: [email protected]
ОБЪЕКТЫ НЕЖИВОЙ ПРИРОДЫ КАК КОМПОЗИЦИОННАЯ ОСНОВА АНТАГОНИЗМА В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ ГЛАВНЫМИ ГЕРОЯМИ РОМАНА ДЖ. ФАУЛЗА «КОЛЛЕКЦИОНЕР»
В статье рассматривается переосмысление роли объектов неживой природы и мира вещей в произведении Джона Фаулза - выдающегося представителя постмодернизма. Анализ образов неживой природы проводится сквозь призму характерных черт литературы постмодернизма, а также на основании некоторых событий из жизни автора романа. Образы двух героев романа рассматриваются в их композиционном противопоставлении на основе их общности в пространстве постмодернистского романа. Среди объектов неживой природы, обеспечивающих отношения антагонизма, в статье анализируются образ бабочки и метафора бабочки, коллекционирование как процесс деперсонализации, фотография человека в противопоставлении к живому человеку и человеческой личности, предметы интерьера в доме Клегга, замкнутое пространство подвала и открытое пространство внутреннего мира Миранды.
Ключевые слова: бабочка, метафора, постмодернизм, новый роман.
Актуальность настоящей публикации заключается в необходимости дальнейшего, более глубокого изучения литературных произведений, где отражаются вопросы, которые носят «вечный характер» и сохраняют непреходящую значимость для современного развития человеческого общества. Кроме того, обращение к литературному творчеству английского писателя Джона Фаулза создаёт не просто возможность проникновения в художественный мир писателя, но и более глубокого понимания английского историко-культурного процесса.
Новизна работы заключается как в обращении к художественному символизму в творчестве Джона Фаулза (к художественному образу бабочки), так и в использовании при его анализе системного и мультидисциплинарного подходов.
Практическая значимость статьи состоит в возможности использования результатов проведенного исследования при изучении в рамках школьного и вузовского образования, как литературного творчества Джона Фаулза, так и английского историко-литературного процесса.
Композиционной основой романа Дж. Фаулза «Коллекционер» является противопоставление образов Миранды и Клегга - главных героев романа. Говоря о постмодернистском персонаже, невозможно приписывать его характеру роль «злодея» или «героя», рассуждать о добре и зле, поднимать вопросы морали. Повествование в романе ведётся от лица обоих героев, что является методом ненадёжного рассказчика, применяемым в литературе постмодернизма. Оба
персонажа, Миранда и Клегг, символизируют собой начала, присущие человеческой личности и социуму в целом как предметному, так и нематериальному пространству [1].
В тексте романа «Коллекционер» представлены два портрета главных героев - Фердинанда Клегга и Миранды Грей, которые можно назвать «противоположными», с одной стороны, и дополняющими друг друга, с другой. Персонаж Клегга статичен, несет идеи консервативности, косности масс, в отличие от образа Миранды, динамика которого связана с ее яркой индивидуальностью, уникальностью, постоянной и глубокой внутренней работой над осмыслением событий ее прошлого. Однако противостояние противоположностей невозможно без наличия хотя бы какой-то общности для этих двух персонажей [2].
Клегг не является для Фаулза однозначно отрицательным героем, более того, он олицетворяет некоторые черты его характера. Образ Миранды также маргинален и, хотя является прямой оппозицией образу коллекционера, он не менее категоричен, более того, в некоторых отношениях он представляется внутренне противоречивым. В семье у Миранды, как и у Клегга, не все благополучно, ее мать - алкоголик, что, несомненно, тяготит дочь, однако Миранда утверждает, что несправедливо развешивать ярлыки, в том числе и в такой непростой ситуации, как с ее матерью. В дневнике Миранда заявляет, что для нее не существует «хорошего» или «плохого», а только «красивое» и «безобразное», но, тем не
менее, она резко и однозначно высказывается по поводу Клегга, сравнивая его с Калибаном, - героем «Бури Шекспира», используя в речи лексемы, связанные с концептом ненависти и неприятия [3].
Одним из оснований противопоставления Клегга и Миранды служит мир вещей, неживой природы, которая окружает их в замкнутом пространстве дома Клегга.
Среди объектов неживой природы центральную роль в романе занимает насекомое - бабочка.
Бабочки являются неотъемлемой частью нашей культуры - их изображения часто встречаются на открытках, рекламе, в ювелирных украшениях. Здесь они символизируют собой солнечный свет, красоту и свободу. Однако в культуре 20 века - живописи, кинематографе, литературе - мотыльки и бабочки также имеют и негативную коннотацию [4]. В романе Джона Фаулза «Коллекционер» бабочки становятся символом девиантного поведения. Фаулз показывает это через связь с убийством, препарированием, накалыванием на булавку живой, мимолетной и, как правило, редкой красоты, через отношение к объекту живого мира как к вещи.
В романе Джона Фаулза главный герой, страстно увлеченный собиранием бабочек, переходит на коллекционирование молодых женщин. Персонаж Миранды связывается автором с бабочками, хранящимися в ящиках Клегга, от лица которого идет значительная часть повествования. Он говорит о том, что вписывал свои наблюдения за Мирандой в дневник энтомологических наблюдений, далее рассказывает о похищении, которое во многом повторяет процесс ловли бабочек, - «собирался использовать хлороформ - я уже раньше им пользовался, чтобы усыплять бабочек» [5, с. 25]; «наконец всё и случилось, знаете, как бывает, когда охотишься за бабочками» [5, с. 25].
Таким образом, с самого начала романа Миранда предстает не только в образе человека как личности, но и связывается с бабочками как частью коллекции, неживым предметом, вещью; сравнивается с ними как в конкретном, прямом смысле от лица Клегга, так и на протяжении всего романа на уровне символа и образного сравнения. С первых страниц романа это сопоставление намекает читателю на трагический финал - коллекционирование женщин, как и коллекционирование бабочек, не закончится на одном «экземпляре».
Метафора бабочки звучит как от лица Клегга, так и от лица Миранды в ее дневнике.
Клегг рассказывает: «Знаете, на что все это было похоже, вроде охотишься за бабочкой, за нужным экземпляром, а сачка у тебя нет, и приходится брать двумя пальцами, указательным и средним (а у меня всегда это здорово получалось), подходишь медленно-медленно сзади, и вот она у тебя в пальцах, и тут нужно зажать торакс, прекратить дыхание, и она забьется, забьется... Это не так просто, как бывает, когда усыпляешь их в морилке с эфиром или еще с чем. А с ней было в сто раз трудней - ее-то я не собирался убивать, вовсе этого не хотел» [5, с. 41]. Здесь в одном описании процесса предстает в общих чертах весь сюжет романа. В этой цитате показан извращенный образ мышления главного героя - он видит Миранду в качестве редкого экземпляра, как часть своей коллекции, которой он бы наслаждался, глядя со стороны, не общаясь с ней в том общепринятом понимании, какое вкладывается в любовь, дружбу и другие способы социального взаимодействия.
Метафора поддерживается и от лица самой Миранды: «Я - один из экземпляров коллекции. И когда пытаюсь трепыхать крылышками, чтобы выбиться из ряда вон, он испытывает ко мне глубочайшую ненависть. Надо быть мертвой, наколотой на булавку, всегда одинаковой, всегда красивой, радующей глаз. Он понимает, что отчасти моя красота - результат того, что я - живая. Но по-настоящему живая я ему не нужна. Я должна быть живой, но как бы мертвой» [5, с. 211].
Клегг из ее уст сопоставляется с пауком: «оплетает меня паутиной своих обид» [5, с. 128]. Свое нахождение в подвале она сравнивает с бабочкой, размещенной в коллекции: «А теперь вы включили в свою коллекцию и меня» [5, с. 44], о бабочках: «А вы не покажете мне товарок по несчастью?» [5, с. 55], далее образное сравнение распространяется на живое искусство и коллекционирование в целом: «Терпеть не могу ученых. Ненавижу тех, кто коллекционирует, классифицирует и дает названия, а потом напрочь забывает о том, что собрал и чему дал имя. С искусством тоже так. Назовут художника импрессионистом или кубистом или еще как-то, уберут подальше в ящик и перестают замечать в нем живого человека, художника, личность» [5, с. 56].
Одной из вершин в отношениях Миранды и Клегга является фотосъемка Миранды, чему она яро противится. Фотографирование предстаёт как акт насилия со стороны Клегга, а Миранда становится в прямом смысле частью его коллекции.
Клегг, безусловно, один из самых мрачных персонажей в мировой литературе. Автор помещает его в класс британского общества «ниже среднего», при этом для Фаулза тема классового разделения общества, классовой принадлежности была очень существенной. В этом отношении «Коллекционер» является романом социальным, на его страницах автор через противопоставление Миранды и Клегга анализирует и критикует устройство общества в своей стране [6]. В этом обществе человек может иметь неограниченное количество случайных денег при отсутствии моральных норм. Благом, по мнению Фаулза, является грамотная речь, образование, стремление к творчеству - но в романе они проигрывают социальному злу. Данная развязка не случайна, в период работы над романом к устройству британского общества Фаулз относился крайне скептически. Сам
писатель принадлежал к одному из высших слоев социума, образование он получал в престижных учебных заведениях, таким образом, образ Клегга имеет социальную принадлежность, противоположную месту своего создателя в обществе.
Тем не менее, этому литературному герою Фаулз дал важную часть своей жизненной истории: автор романа сам был страстным коллекционером, собирал бабочек, пойманных на охоте птичек, винтажный фарфор, экзотические растения и многое другое, причем делал это с большой страстью и упорством. Коллекционированием бабочек еще в детском возрасте Джона Фаулза увлёк его дядя - так же, как и героя романа, но, в отличие от главного героя произведения, сам Фаулз позднее стал ненавидеть это занятие [7].
Возможно, эта мрачная связь раннего увлечения автора с ключевым занятием литературного героя и само написание романа связаны с тем, что период создания произведения был очень тяжелым для Фаулза: после перенесенной его женой Элизабет неудачной операции выяснилось, что у них никогда не будет детей. Фаулз в то время работал школьным учителем, испытывал значительные материальные затруднения, чувствовал себя запертым в удушающей обстановке и не видел для себя будущего; позже эти впечатления он описывает в романе «Волхв». Отдушиной для автора были его дневники [8]. В форме дневников создан и роман «Коллекционер». По совету Тома Машлера, редактора из издательского дома Jonathan Cape, повествование от лица Клегга прерывается в том месте, где заболевает Миранда, что усиливает напряженность сюжета и трагизм финала.
Источником вдохновения при написании этого произведения для Фаулза была сказка Шарля Перро «Синяя борода», оперную постановку которой он увидел в конце 1950-х годов. Сам Фаулз признавал в дневниках, что этот сюжет вызывал у него на протяжении долгого времени, с подростковых лет до взрослого возраста, в том числе, когда он уже был женат, сексуальные фантазии в виде сновидений и сознательную работу воображения на тему удержания молодых девушек, часто его знакомых, в запертом подвале. Эти личные факторы привели к созданию романа после того, как в криминальной хронике одного из британских изданий Фаулз прочитал историю похищения девушки и последующего удержания ее на протяжении нескольких недель в бомбоубежище в глубине частного сада [9].
«Коллекционер» был написан в 1960 - 1961 годах и опубликован в 1963 г Новаторство автора внесло значительный вклад в развитие возникающего направления постмодернизма. «Коллекционер» уже имеет особые художественные черты: события связаны со смертью и поражением, действие проходит в замкнутом пространстве, в котором человек уподобляется объектам неживой природе, что связано с появившейся в «новом романе» тематикой возникновения общества потребления [4].
Другим объектом неживой природы, формирующим противостояние между Мирандой и Клеггом, является подвал - в физическом и метафорическом отношении. «Коллекционер» как постмодернистский роман содержит отсылки к различным литературным стилям; в силу этого роль подвала может быть рассмотрена через связь произведения с жанром готического романа: неприступная темница, преследуемая и заточённая девушка в ней, одержимый злодей, бесплодность попыток спастись и власть зла. Подвал, в котором развивается основная часть романа, несет в себе идею темной, ограничивающей силы внутри самого человека, тирании, деструктивного начала.
Подвал является переосмыслением архетипического образа тюрьмы, местом заточения, таким образом, Миранда в подвале - это душа, находящаяся в плену у материи и остро чувствующая противоречие между материальным и духовным, пленным и свободным своим состоянием. Однако именно в условиях неволи раскрывается внутреннее наполнение образа Миранды и расширяется художественное пространство романа. Значительное влияние на развитие Миранды оказывают «внесценические» персонажи, роль которых для нее более важна, более реальна, нежели объективная действительность в виде замкнутого пространства и безвременья [10].
Значительную роль Фаулз уделяет предметам, хранящимся в доме Клег-га, и особенно предметам интерьера, которые Клегг приобретает для Миранды. Чем больше вещь нравится Клеггу, чем больше он рассчитывает на то, что она понравится и Миранде, тем более она раздражена его выбором. Дом, который Клегг любовно обустраивал на протяжении нескольких лет, вызывает у Миранды чувство оскорблённого вкуса и отвращения.
На протяжении романа через детали окружающей среды Фаулз раскрывает развитие отношений между Мирандой и Клеггом. В начале истории Клегг проявляя чувство «заботы» о своей пленнице, обустраивает свой подвал, уделяя внимание различным предметам, например: «И комнату я здорово оборудовал, хоть вроде и получается, что хвастаюсь. Когда там все как следует просохло, я уложил на пол несколько слоев войлока с водонепроницаемой пропиткой, а сверху — очень красивый, яркий, апельсинового цвета (очень веселенький) ковер от стены до стены, стены были заново побелены»[5, с. 22]. Далее Миранда даёт ковру свою оценку: «Этот ковер сюда не годится, и цвет не тот, - говорит. - Надо бы плетеные циновки или что-нибудь в этом роде» [5, с. 53]. По мере нарастания напряжения в отношениях главных героев эпитеты становятся всё более экспрессивными: «распустил нюни, хватило бы на весь этот кошмарный оранжевый ковер, что на полу» [5, с. 127], «Ещё раньше сказала, не могу больше выносить этот ужасный ковер цвета оранжада. Он купил мне несколько ковриков»[5, с. 134].
Как одно из прямых проявлений протеста Миранды против мира Клегга является уничтожение его вещей: кувшина, тарелки. В этой сцене проявляется полное обоюдное непонимание и неприятие внутреннего мира со стороны обоих персонажей.
Другим примером обращения автора к окружающей среде для построения антагонизма являются картины в доме Клегга:
«- И эти картины - ужасно!
Говорю, они довольно дорого обошлись.
- Не по деньгам же судить!» [5, с. 53].
В отношениях Фаулза и Миранды к изобразительному искусству Фаулз раскрывает нечто большее, чем только полностью различный художественный вкус. Для Клегга, в отличие от Миранды, живопись имеет исключительно материальную природу; сам процесс работы художника он описывает словами: «Представлял себе [...], как она рисует и раскрашивает свои картины» [5, с. 7], «Я рассматривал картины, которые она в тот день нарисовала. Все копии с картинок в художественных альбомах, которые я ей купил, очень здорово, и очень похоже» [5, с. 63]. Для Миранды работа художника имеет совершенно другую роль. В дневнике раскрывается ее внутренний монолог о любви к художнику Ч.В., ее видение своего будущего в искусстве, показан мир движения, надежды на вопло-
Библиографический список
щение своего потенциала в будущих картинах и осмысление творческого метода.
Особое значение в романе имеет нелинейный сюжет - сосуществование событий в мире Клегга (подвал в прямом и переносном смысле, где не видно солнца, и время стоит на месте) и в мире Миранды, жизнь в двух различных, практически не соприкасающихся в британском обществе начала второй половины XX века социальных классов. Значительное влияние на развитие Миранды оказывают «внесценические» персонажи, роль которых для нее более важна, более реальна, нежели объективная действительность в виде замкнутого пространства и безвременья [2].
Символика вещей, включающая мертвых бабочек в коллекции, интерьер дома Клегга, в особенности подвал, идея фотографии человека вместо живого человека позволяют автору организовать сосуществование миров Клегга и Миранды в одном художественном пространстве, являются средством описания характера отношений между данными литературными героями, а также намекают на зловещую силу, стоящую за происходящими событиями. Образ мёртвой бабочки способствует существованию миров Клегга и Миранды вместе, в одном художественном пространстве, является средством описания характера отношений между данными литературными героями, а также намекает на зловещую силу, стоящую за происходящими событиями [7].
1. Вайнеровская А.Е. Своеобразие постмодернистского героя в романе Джона Фаулза «Коллекционер». Филологический аспект. 2016; № 5 (13).
2. Андреев А.Н., Артемьева С.И. Философская структура художественного текста. Этика меняющегося мира: теория, практика, технологии: материалы Всероссийской научно-практической конференции, 2018: 3 - 8.
3. Зиннатуллина З.Р Специфика национальной самоидентификации в дневниках Джона Фаулза. Вестник ТГГПУ. 2011; № 1 (23).
4. Aralova E.V., Kashchenko T.L., Polozhentseva I.V., Moiseeva O.A., Sigaev S.Yu. Ethnopsycholinguistics and its opportunities for solving pedagogical tasks of teaching russian as a foreign language. Espacios. 2018; Т. 39, № 49: 15.
5. Фаулз Д. Коллекционер. Санкт-Петербург, «Кристалл», 2003.
6. Кащенко Т.Л., Положенцева И.В. Гуманизация образования в высшей школе как фактор социализации личности. Теоретические и методические проблемы развития современного образования: сборник материалов Международной научно-практической конференции, 2016: 339 - 342.
7. Положенцева И.В., Виноградова Н.С. Мультимедиа ресурсы (виртуальный урок) для интеграции полиэтнического контингента учащихся на уроках русского языка. Консолидирующая роль русского языка как основа государственности России: сборник статей в рамках проведения мероприятий, направленных на поддержку, сохранение и распространение русского языка. Москва, 2017: 95 - 97.
8. Фаулз Д. Дневники 1949 - 1945. Москва: АСТ, 2007.
9. Cooper P. The Fictions of John Fowles: Power, Creativity, Femininity. University of Ottawa Press, 1991.
10. Aralova E.V., Kashchenko T.L., Polozhentseva I.V., Moiseeva O.A., Sigaev S.Yu. Ethnopsycholinguistics and its opportunities for solving pedagogical tasks of teaching russian as a foreign language. Espacios. 2018; Т. 39, № 49: 15.
11. Warburton E. Bluebeard's basement: The Collector on film. Filming John Fowles: critical essays on motion picture and television adaptations. Inc., North California, USA, 2015.
References
1. Vajnerovskaya A.E. Svoeobrazie postmodernistskogo geroya v romane Dzhona Faulza «Kollekcioner». Filologicheskij aspekt. 2016; № 5 (13).
2. Andreev A.N., Artem'eva S.I. Filosofskaya struktura hudozhestvennogo teksta. 'Etika menyayuschegosya mira: teoriya, prakiika, tehnologii: materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 2018: 3 - 8.
3. Zinnatullina Z.R. Specifika nacional'noj samoidentifikacii v dnevnikah Dzhona Faulza. Vestnik TGGPU. 2011; № 1 (23).
4. Aralova E.V., Kashchenko T.L., Polozhentseva I.V., Moiseeva O.A., Sigaev S.Yu. Ethnopsycholinguistics and its opportunities for solving pedagogical tasks of teaching russian as a foreign language. Espacios. 2018; T. 39, № 49: 15.
5. Faulz D. Kollekcioner. Sankt-Peterburg, «Kristall», 2003.
6. Kaschenko T.L., Polozhenceva I.V. Gumanizaciya obrazovaniya v vysshejshkole kak faktorsocializaciilichnosti. Teoreticheskie imetodicheskieproblemyrazvitiya sovremennogo obrazovaniya: sbornik materialov Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 2016: 339 - 342.
7. Polozhenceva I.V., Vinogradova N.S. Mul'timedia resursy (virtual'nyj urok) dlya integracii poli'etnicheskogo kontingenta uchaschihsya na urokah russkogo yazyka. Konsolidiruyuschaya rol' russkogo yazyka kak osnova gosudarstvennosti Rossii: sbornik statej v ramkah provedeniya meropriyatij, napravlennyh na podderzhku, sohranenie i rasprostranenie russkogo yazyka. Moskva, 2017: 95 - 97.
8. Faulz D. Dnevniki 1949 - 1945. Moskva: AST, 2007.
9. Cooper P. The Fictions of John Fowles: Power, Creativity, Femininity. University of Ottawa Press, 1991.
10. Aralova E.V., Kashchenko T.L., Polozhentseva I.V., Moiseeva O.A., Sigaev S.Yu. Ethnopsycholinguistics and its opportunities for solving pedagogical tasks of teaching russian as a foreign language. Espacios. 2018; T. 39, № 49: 15.
11. Warburton E. Bluebeard's basement: The Collector on film. Filming John Fowles: critical essays on motion picture and television adaptations. Inc., North California, USA, 2015.
Статья поступила в редакцию 19.01.20
УДК 811.111
Tikhonova N.Yu., postgraduate, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
THE SYSTEMIC NATURE OF TERMS: A CASE STUDY OF ENGLISH LEGAL AND POLITICAL TERMS. The article deals with the thesis concerning the systemic nature of termstaking English terminologies of law and politics as examples. This thesis is studied by analyzing such phenomena as the interdependence of terms, the implementation of genus-species relations as well as the relations of synonymy and antonymy. As a result of the analysis, it was established that genus-species relations that are widely represented within the terminologies of law and politics, as well as developed synonymy and relations of opposition,confirm the thesis concerning the systemic structure of the terminology. It is emphasized that chainsof synonyms have a certain length and antonymic relationsare expressed both morphologically and lexically. The material for the study includes legal and political terms of the English language extracted from authoritative lexicographic sources, i. e. specialized dictionaries.
Key words: systemic nature of term, law term system, politics term system, English-language legal terms, English-language political terms, genus-species relations, genus proximum et differentia specifica, term synonymy, term antonymy.
Н.Ю. Тихонова, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва,
E-mail: [email protected]
