CC BY
16Information about the authors
Lepina Tafyana Gennad'evna: Southwestern State University (Kursk, Russia), associate
professor of the Chair of Criminal Law, candidate of law. E-mail: lepina2813@mail.ru Shatankova Elena Nikolaevna: Southwestern State University (Kursk, Russia), associate professor of the Chair of Criminal Law, candidate of law, associate professor. E-mail: shatankova. elena@mail. ru
УДК 343.8
Е. Е. Новиков
ОБЪЕКТИВНО-ПРОТИВОПРАВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ОСУЖДЕННЫХ КАК ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКТ И ОСОБЕННОСТИ ЕГО ОТРАЖЕНИЯ В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
В статье рассматривается объективно-противоправное поведение осужденных как юридический факт.
Выделяются две группы объективно-противоправного поведения. К первой следует отнести объективно-противоправные деяния, которые содержатся в уголовно-исполнительном праве, но правоотношения, на которые они влияют, находятся за рамками предмета уголовно-исполнительного правового регулирования (например, невиновное причинение осужденным материального ущерба исправительному центру, 20
ч. 2 ст. 60 УИК РФ). Ко второй группе данных юридических фактов можно отнести объективно-противоправные деяния, которые являются таковыми в связи с наличием уважительной причины, которая помешала осужденному выполнить требования, определенные законом.
В статье выделяются признаки рассматриваемых юридических фактов. При написании статьи автор работы сформулировал правило, которое необходимо соблюдать при закреплении указанных юридических фактов в уголовно-исполнительном праве: «При закреплении в законе юридического факта, фиксирующего совершение участником уголовно-исполнительных правоотношений правонарушения, законодатель должен указать обстоятельство, когда деяние, нарушающее норму, будет являться объективно-противоправным».
Ряд выводов, а также предложений, направленных на развитие уголовно-исполнительного законодательства, были подкреплены результатами опроса 24 начальников ИУ и СИЗО, 102 сотрудников УИИ.
Ключевые слова: объективно-противоправное поведение; осужденные; юридические факты; ответственность; исполнение наказаний.
© Новиков Е. Е., 2020 © Novikov E. E., 2020
E. E. Novikov
OBJECTIVELY-WRONG BEHAVIOR OF CONDEMNED AS A LEGAL FACT AND FEATURES OF ITS REFLECTION IN CRIMINAL EXECUTIVE LEGISLATION
The article examines the objectively illegal behavior of convicts as legal facts.
The author of the work distinguishes two groups of objectively illegal behavior. The first should include objectively wrongful acts, which are contained in the criminal-executive law, but the legal relations that they affect are outside the scope of the criminal-executive legal regulation (for example, the innocent infliction of material damage on a correctional center by a convict (part 2 of Art. 60.20 of the Criminal Executive Code of Russia)). The second group of these legal facts includes objectively wrongful acts, which are such in connection with the presence of a good reason that prevented the convict from fulfilling the requirements established by law.
The article highlights the signs of the considered legal facts.
When writing an article, the author of the work formulated the rule (conclusions) that must be observed when securing these legal facts in criminal law: «when a legal fact is fixed in the law that fixes a participant in criminal-executive legal relations committed an offense, the legislator must indicate the circumstance when an act that violates the norm may be objectively wrongful».
A number of conclusions, as well as proposals aimed at the development of criminal executive law, were supported by the results of a survey of 24 heads of correctional institutions and pre-trial detention centers, 102 employees of criminal-executive inspections.
Keywords: objectively wrongful behavior; convicted persons; legal facts; responsibility; execution of sentences.
Неправомерные деяния, являющиеся поведением, не соответствующим правовым нормам, так же как и правомерные, не могут не воздействовать на функционирование уголовно-исполнительных правоотношений. В теории права неправомерное поведение подразделяется на объективно-противоправные деяния и правонарушающие юридические факты.
Несмотря на очевидный интерес отдельных ученых-юристов [1, с. 353; 3, с. 18; 4, с. 203; 9, с. 36; 11] к объективно-противоправным деяниям, эта проблематика так и не стала в отечественной науке предметом основательного исследования. Как справедливо отметил И. А. Минни-кес [5, с. 19], в учебной литературе ситуация во многом схожа: лишь некоторые учебники по теории государства и права [10, с. 265; 12, с. 277] упоминают о данном виде деяний. Не является исключением и уголовно-исполнительная наука, в которой вопросы объективно-противоправного поведения как юриди-
ческого факта не рассматривались вообще.
Практически все представители юридической науки, классифицирующие неправомерные деяния на два указанных вида, отмечают, что объективно-противоправное поведение — это противоправное, неодобряемое, вредное, но невиновное деяние, выражающееся в неисполнении юридических обязанностей и несоблюдении запретов. «Такого рода неправомерные действия влекут за собой правовые последствия, которые, как правило, ограничиваются восстановлением нарушенного правового положения, исполнением юридической обязанности (меры защиты) [1, с. 353].
Можно выделить две основные группы данных юридических фактов: объективно-противоправные деяния, содержащиеся в частном праве, и деяния, закрепленные в публичном праве:
Коротко отметим, что объективно-противоправные деяния содержатся прак-
тически во всех отраслях частного права: так, исходя из содержания ст. 76 Трудового кодекса РФ, объективно-противоправным деянием будет являться следующий факт: непрохождение лицом обязательного медицинского осмотра не по его вине; исходя из содержания ч. 2 ст. 114 Семейного кодекса РФ, объективно-противоправным деянием будет являться неуплата алиментов в связи с наличием уважительных причин (материальное и семейное положение, которое не дает возможность уплачивать алименты); рассматриваемым поведением также является невиновное причинение вреда, вытекающее из договорных отношений (например, ч. 1 ст. 401 Гражданского Кодекса РФ, часть 1) и т. д.
Говоря о публичном праве, в первую очередь коснемся УК РФ, ст. 28 которого посвящена невиновному причинению вреда. Объективно-противоправные деяния, закрепленные в нормах административного права, — это деяния, не содержащие состава административного проступка из-за отсутствия вины субъекта (ч. 1 ст. 21).
Уголовно-исполнительное право, являясь самостоятельной отраслью публичного права, также содержит указанный вид юридических фактов, который можно разделить на две группы:
1) к первой следует отнести объективно-противоправные деяния, которые содержатся в уголовно-исполнительном праве, но правоотношения, на которые они влияют, находятся за рамками предмета уголовно-исполнительного правового регулирования. Это «классические» подобного рода юридические факты, и они содержатся в интересующем нас законодательстве в ограниченном количестве. К ним можно, например, отнести невиновное причинение осужденным материального ущерба исправительному центру (ч. 2 ст. 6020 УИК РФ) или неумышленное причинение вреда собственному здоровью (ч. 2 ст. 102 УИК РФ). В первую очередь сюда относятся деяния, повлекшие за собой несчастные случаи травматизма на производстве.
Например, за 2018 г. численность осужденных, получивших травмы на производстве, составила 228 человек [7, с. 60];
2) особенностью второй группы юридических фактов является то, что они оказывают непосредственное воздействие на правоотношения, функционирующие в сфере исполнения и отбывания уголовных наказаний (мер). К данным юридическим фактам можно отнести объективно-противоправные деяния, которые являются таковыми в связи с наличием «той или иной причины, которая помешала осужденному выполнить требования, определенные законом» [2, с. 118]. Речь идет об уважительных причинах, наличие которых исключает возможность привлечения лица к ответственности за совершение им неодобряемого деяния. В качестве примера приведем следующие объективно-противоправные деяния, являющиеся таковыми в связи с наличием уважительных причин: невыход более двух раз в течение месяца на обязательные работы (п. «а» ч. 1 ст. 30 УИК РФ); несоблюдение осужденным к ограничению свободы установленных судом ограничений (п. «б» ч. 1 ст. 58 УИК РФ); неявка осужденного в УИИ для регистрации (п. «г» ч. 1 ст. 58 УИК РФ); отказ от работы или прекращение работы (ч. 1 ст. 116 УИК РФ) и т. д.
Деяния, входящие в обе группы, обладают всеми признаками, свойственными объективно-противоправному поведению.
Во-первых, формальным признаком такого поведения является противоправность, выражающаяся в нарушении норм права. Поведение осужденного противоправно, если оно не отвечает требованиям обязывающих или запрещающих норм. Например, причинение осужденным материального ущерба исправительному центру или вреда собственному здоровью нарушает предписания федерального законодательства (ч. 2 ст. 11 УИК РФ) и ведомственных норм, в которых отмечается, что осужденный обязан «бережно относиться к имуществу ИЦ и другим видам имущества» (пр. 15 приказа Минюста России от 29.12.2016 № 329
«Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных центров уголовно-исполнительной системы») и не причинять «вред своему здоровью» (пр. 17 приказа Минюста России от 16.12.2016 № 295 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений).
Во-вторых, рассматриваемые нами объективно-противоправные деяния совершаются невиновно (что, по сути, характеризует психическое отношение осужденного к рассматриваемому поведению), т. е. лицо не осознает и по обстоятельствам дела не может осознавать противоправность своих действий либо не предвидит возможности наступления негативных последствий и по обстоятельствам дела не может и не должно было их предвидеть [8, с. 62], либо не может предотвратить наступление негативных последствий в связи с наличием исключительных обстоятельств. Полагаем, что законодатель, закрепляя категорию «уважительная причина», предполагает, что осужденный, согласно общему правилу, осознает и предвидит наступление последствий, но наличие исключительных обстоятельств не дает ему возможности исполнить обязанность или соблюсти запрет.
В-третьих, такое поведение оказывает негативное влияние на функционирование учреждений, исполняющих уголовные наказания (меры), причиняет вред.
В-четвертых, объективно-
противоправные деяния, являясь юридическими фактами, не могут не влиять на функционирование правоотношений. Первая выделенная группа юридических фактов, как уже было отмечено выше, влияет на функционирование правоотношений, находящихся за пределами уголовно-исполнительного правового регулирования. Объективно-противоправные деяния, относящиеся ко второй группе юридических фактов, порождают, изменяют или прекращают правоотношения, находящихся в сфере непосредственного влияния норм уголовно-исполнительного права.
В-пятых, осужденный после объективно-противоправного деяния может не участвовать в восстановлении нарушенных уголовно-исполнительных отношений, не привлекаться к ответственности. В данном контексте согласимся с А. М. Хужиным [11, с. 20], который отметил, что ответственность должна наступать только за совершение лицом правонарушения, включающего все присущие для неправомерного поведения признаки, в том числе и вину.
Приступая к раскрытию особенностей закрепления объективно-противоправного поведения осужденных, остановимся на факте, свидетельствующем о невиновном причинении осужденным материального
ущерба исправительному центру (ч. 2
20
ст. 60 УИК РФ). Рассматривая данный юридический факт подробнее, отменим, что в уголовно-исполнительном законодательстве говорится только об объективно-противоправном поведении осужденных невиновно, причинивших материальный ущерб исправительному центру. По сути, законодатель не учитывает возможность существования рассматриваемого противоправного, но невиновного поведения лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы: исходя из содержания ч. 1 ст. 102 УИК РФ, осужденный в случае причинения во время отбывания наказания в виде лишения свободы материального ущерба несет материальную ответственность безальтернативно, что также подтверждается данными, полученными в результате опроса начальников ИУ и СИЗО, 72 % из которых отметили (в опросе участвовало 24 начальника ИУ и СИЗО), что любое причинение вреда имуществу учреждения может являться основанием для привлечения осужденного к ответственности как материальной, так и дисциплинарной.
В ряде случаев в уголовно-исполнительных нормах стран ближнего зарубежья говорится о необходимости обязательного учета вины осужденных при решении вопроса о привлечении их к материальной ответственности.
Так, ст. 137 УИК Украины устанавливает порядок взыскания материальных убытков, причиненных осужденными к лишению свободы. В ч. 2 указанной статьи закрепляется, что определение размера материальных убытков и их взыскание должно осуществляться после установления вины осужденного в причинении убытков. Данное положение, как было указано выше, отсутствует в уголовно-исполнительном законодательстве России.
Ч. 5 ст. 106 Кодекса исполнения уголовных наказаний Республики Таджикистан регламентирует, что руководство пенитенциарного учреждения вправе изменить размер суммы, подлежащей взысканию, либо отменить постановление о взыскании ущерба в связи с отсутствием вины осужденного (ИТК РСФСР, утв. ВС РСФСР 18.12.1970) содержал норму, схожую с ч. 5 ст. 106 закона Республики Таджикистан. Так, в ст. 60 ИТК РСФСР указывалось, что вышестоящий начальник вправе изменить размер сумм, подлежащих взысканию, либо отменить постановление о взыскании ущерба в связи с отсутствием вины осужденного). Положительным моментом анализируемой нормы будет являться указание на необходимость учета вины осужденного, а недостатком — то, что решение о привлечении/непривлечении осужденного к ответственности будет принимать администрация учреждения. В данном случае наличие объективно-противоправного поведения осужденного еще не значит, что лицо будет освобождено от привлечения к ответственности.
В ч. 5 ст. 74 УИК Кыргызской Республики прямо говорится о необходимости учитывать вину осужденного при привлечении к материальной ответственности. Исходя из смысла указанного предписания, постановление о взыскании материального ущерба может не выноситься вообще, но при наличии необходимых оснований.
Кроме того, в УИК РФ отсутствуют юридические факты, фиксирующие подобное объективно-противоправное поведение осужденных военнослужащих,
осуществляющих трудовую деятельность на гауптвахтах и в дисциплинарных воинских частях.
Продолжая рассматривать указанную проблему, поясним, что подобное объективно-противоправное поведение можно выявить у осужденных, отбывающих наказания в виде ограничения свободы, в отношении которых вменено ношение технических средств контроля и надзора. Причем данное поведение — явление редкое, но все же имеющее место. Так, в декабре 2017 г. инспектором филиала по Заводскому району ФКУ УИИ ГУФСИН России г. Новокузнецка Кемеровской области был зафиксирован случай поломки электронного браслета. Осужденный невиновно повредил электронный браслет в процессе осуществления трудовой деятельности, связанной со строительством здания (на его ногу упали кирпичи с одновременным причинением вреда здоровью).
В этой связи значимы предписания, содержащиеся в УИК Республики Беларусь (далее — УИК РБ), которые к юридическому факту, имеющему признаки объективно-противоправного поведения, относят неумышленное повреждение, уничтожение или потерю осужденным, отбывающим наказание в виде ограничения свободы с направлением в ИУ открытого типа, электронных средств контроля места нахождения (п. 9 ч. 3 ст. 47 УИК РБ). В п. 11 ч. 3 ст. 47 УИК РБ дополнительно поясняется, что только в случае умышленного повреждения, уничтожения или утери электронных средств контроля за местом своего нахождения осужденный привлекается к материальной ответственности.
Юридический факт, свидетельствующий о неодобряемом, но невиновном поведении, также зафиксирован в ст. 48.1 УИК РБ, регламентирующей порядок исполнения наказания в виде ограничения свободы без направления в ИУ открытого типа.
В УИК Республики Казахстан (далее — УИК РК) также упоминается, что условно осужденный не будет привле-
каться к ответственности за «повреждение электронных средств слежения» (п. 2 ч. 2 ст. 176) в случае отсутствия умысла.
Несмотря на то, что правовая природа наказания в виде ограничения свободы, закрепленного в российском законодательстве, отличается от созвучного наказания, закрепленного в УИК РБ, и условного осуждения, содержащегося в УИК РК, полагаем, что рассмотренный опыт может быть закреплен в гл. 8 УИК РФ. Другими словами, в УИК РФ должен существовать юридический факт, который будет влиять на правоотношения, функционирующие в сфере привлечения/непривлечения осужденных к ответственности в случае повреждения, уничтожения или потери электронных средств контроля и надзора.
Юридический факт, касающийся неумышленного причинения вреда собственному здоровью, также имеет все признаки, свойственные объективно-противоправному поведению. Однако в нормах уголовно-исполнительного права (ч. 2 ст. 102 УИК РФ, п. 17 ПВР иу) зафиксированы только объективно-противоправные деяния лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. В уголовно-исполнительном законодательстве к нему не относится аналогичное поведение осужденных военнослужащих, отбывающих наказание в виде ареста и содержания в дисциплинарной воинской части. Другими словами, de jure за неумышленное причинение вреда собственному здоровью осужденный военнослужащий может быть привлечен ответственности.
Отдельно обозначим, что «по общему правилу» лечение осужденных, отбывающих наказания, изолирующие от общества, является обязанностью учреждений, исполняющих наказания. Остальные категории осужденных медицинское обеспечение получают на общих основаниях в соответствии с законодательством Российской Федерации о здравоохранении. В связи с этим в закреплении подобного поведения остальных категорий осуж-
денных (например, к ограничению свободы и т. д.) нет необходимости.
Исходя из вышеизложенного, считаем возможным рассмотреть внесение следующих изменений:
- первый абзац ч. 1 ст. 102 УИК РФ предоставить в следующей редакции: «1. В случае виновного причинения во время отбывания наказания материального ущерба государству, физическим или юридическим лицам осужденные к лишению свободы несут материальную ответственность»;
- в гл. 20 УИК РФ, закрепляющую правовые основы исполнения наказания в виде содержания в дисциплинарной воинской части, включить ст. 168 «Материальная ответственность осужденных к содержанию в дисциплинарной воинской части» следующего отсылочного содержания: «Осужденные военнослужащие привлекаются к материальной ответственности в соответствии с требованиями ст. 102 УИК РФ». Полагаем, что статья аналогичного содержания должна быть помещена в гл. 19 УИК РФ, регламентирующую исполнение наказания в виде ареста в отношении осужденных военнослужащих. Кроме того, данное предложение также решит вопрос, связанный с объективно-противоправным причинением осужденным военнослужащим вреда своему здоровью через применение ч. 2 ст. 102 УИК РФ;
- в ст. 58 УИК РФ включить дополнительную ч. 8 следующего содержания: «Осужденный должен возмещать материальный ущерб в случае умышленного повреждения, уничтожения или потери технических средств контроля и надзора».
Далее рассмотрим особенности закрепления второй группы юридических фактов, имеющих признаки противоправного, но невиновного поведения в связи с наличием уважительных причин.
Одна из основных проблем, касающаяся закрепления данных юридических фактов, связана с отсутствием категории «уважительная причина» там, где это необходимо. По сути, законодатель в ряде случаев исключает возможность суще-
ствования неправомерного, но, по нашему мнению, допустимого поведения.
Так, исходя из содержания ч. 3 ст. 39 и ч. 4 ст. 188 УИК РФ, наличие уважительной причины будет являться основанием для непринятия решения о приводе осужденных к исправительным работам или условно осужденных, не являющихся по вызову или на регистрацию. Нормы подобного содержания отсутствуют в других разделах УИК РФ, регламентирующих порядок исполнения и отбывания всех остальных видов уголовных наказаний (мер), как связанных, так и не связанных с изоляцией осужденных от общества.
В данном случае принудительный привод остальных категорий осужденных возможен на основании ч. 5 ст. 11 УИК РФ, которая закрепляет их обязанность «являться по вызову администрации учреждений и органов, исполняющих наказания, и давать объяснения по вопросам исполнения требований приговора. В случае неявки осужденный может быть подвергнут принудительному приводу». Но в указанном предписании не говорится о том, что неявка осужденного может быть обусловлена наличием уважительных причин. Другими словами, объективно-противоправное поведение осужденного, выраженное в неприбытии его в УИИ по уважительным причинам, не будет являться основанием для непринятия решения о приводе в учреждение, что, полагаем, является отрицательным моментом.
Однако подавляющие большинство (75 %) опрошенных сотрудников УИИ (было опрошено 102 инспектора) указали на неприменение в практической деятельности ч. 5 ст. 11 УИК РФ. Инспектора (ошибочно, но массово) полагают, что отсутствие указанного юридического факта в статьях, регламентирующих исполнение наказаний в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, обязательных работ, ограничения свободы и иных мер уголовно-правового
характера, не дает им возможности осуществлять привод осужденных.
Обратимся к опыту законодателя Республики Беларусь, который, во-первых, в ч. 1 ст. 9 УИК РБ указал, что все категории осужденных (в том числе лица, к которым применены иные меры уголовно-правового характера — данное уточнение отсутствует в ч. 5 ст. 11 УИК РФ) могут быть подвергнуты принудительному приводу в случае неявки по вызову администрации учреждений, исполняющих наказания (меры). Во-вторых, в нормах УИК РБ, регламентирующих исполнение наказаний (мер), не связанных с изоляцией осужденных от общества, отмечено, что неявка осужденного в УИИ может быть только в случае наличия факта уважительной причины (см.: п. 4 ч. 1 ст. 27, п. 2. ч. 1 ст. 43, ч. 4 ст. 189 УИК РБ). Отсюда следует, что наличие уважительной причины неявки осужденного в УИИ исключает возможность его принудительного привода.
Решение поставленного вопроса видим через изменение ч. 5 ст. 11 УИК РФ и предоставление ее в следующей редакции: «Осужденные обязаны являться по вызову администрации учреждений и органов, исполняющих наказания и иные меры уголовно-правового характера, и давать объяснения по вопросам исполнения требований приговора. Осужденный может быть подвергнут принудительному приводу в случае неявки его по вызову без уважительных причин».
Продолжая исследовать особенности объективно-противоправного поведения, рассмотрим следующий важный момент. Исходя из смысла п. «б» ч. 1 ст. 30 УИК РФ, наличие уважительных причин, повлекших за собой нарушение трудовой дисциплины, не будет являться юридическим фактом, исключающим возможность привлечения к ответственности осужденного к обязательным работам. Другими словами, лицо, отбывающее наказание в виде обязательных работ, будет привлекаться к ответственности за нарушение трудовой дисциплины вне зависимости от содержания (уважитель-
ных/неуважительных) причин нарушения. Сами сотрудники УИИ отмечают, что им de facto приходится учитывать уважительные причины нарушения осужденным к обязательным работам трудовой дисциплины (что является частым явлением).
По мнению инспекторов УИИ, наиболее частое невиновное нарушение трудовой дисциплины возникает, например, в связи с удаленностью места жительства осужденного от места работы и является причиной несоблюдения трудового распорядка дня, т. е. опоздания; отсутствие навыков работы с имуществом работодателя выступает в качестве причины его порчи, а ухудшение состояния здоровья является причиной невыполнения установленного объема работы. De jure за каждое указанное неодобряемое поведение вне зависимости от содержания причины, его повлекшей, должна последовать реакция сотрудника УИИ, выраженная в применении императивных норм, что, по нашему мнению, не всегда оправданно.
Нормой аналогичного содержания является п. «б» ч. 1 ст. 60.15 УИК РФ, исходя из смысла которой за любое нарушение трудовой дисциплины осужденного к принудительным работам, вне зависимости от уважительных причин, можно привлечь к установленной в ст. 6014 УИК РФ дисциплинарной ответственности.
Полагаем, что в указанных предписаниях уголовно-исполнительного законодательства должны быть закреплены юридические факты, дающие возможность правоприменителю фиксировать противоправные, но невиновные деяния осужденных, нарушивших обязанность соблюдать требования трудовой дисциплины по уважительным причинам.
Не можем обойти стороной и не отметить, что в ч. 1 ст. 46 УИК РФ, предусматривающей ответственность осужденных к исправительным работам, факт нарушения трудовой дисциплины не включен в качестве оснований для признания лица нарушителем. По сути, в
п. «г» ч. 1 ст. 46 УИК РФ отмечается только два вида нарушения трудовой дисциплины — «прогул или появление на работе в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения». Учитывая, что требование соблюдения трудовой дисциплины осужденными к обязательным работам включает в себя более обширный перечень трудовых обязанностей (например, исполнение возложенных обязанностей в полном объеме, соблюдение трудового распорядка, сохранение имущества сотрудников и предприятия и др.), которые нельзя нарушать, становится очевидным, что осужденные к исправительным работам находятся в более привилегированном положении, чем лица, отбывающие наказание в виде обязательных работ. Полагаем, что в ч. 1 ст. 46 УИК РФ следует включить норму следующего содержания: «д) более двух раз в течение месяца нарушивший трудовую дисциплину без уважительных причин».
Является положительным моментом тот факт, что в отличие от исследованных выше норм (ст. 30, 46 и 6015 УИК РФ) законодатель, определяя в ч. 1 ст. 58 УИК РФ перечень нарушений порядка и условий отбывания наказания в виде ограничения свободы, практически во всех случаях указывает на то, что только при условии отсутствия уважительных причин совершенное осужденным деяние может являться нарушением порядка и условий отбывания наказания.
Рассматривая вопрос объективно-противоправного поведения как юридического факта, влияющего на уголовно-исполнительные правоотношения, отметим, что осужденные в процессе отбывания наказания совершают и другие противоправные деяния, объективные признаки которых совпадают с признаками правонарушения, но субъективная сторона характеризуется отсутствием вины. Так, анализ деятельности учреждений, исполняющих уголовные наказания, показал, что объективно-противоправное поведение осужденных — достаточно частое явление. По мнению сотрудников
ИУ, можно выделить следующие наиболее часто встречающие виды возможного объективно-противоправного поведения осужденных (практическим работникам был задан следующий вопрос: «За какое негативное поведение осужденные (подозреваемые, обвиняемые) при наличии исключительных обстоятельств (например, отсутствие умысла, негативное воздействие третьих лиц и т. д.) могут не привлекаться к ответственности?»):
- невиновное несоблюдение правила внутреннего распорядка ИУ, выражающееся, например, в несвоевременном прибытии осужденного на утреннюю или вечернюю проверку. Осужденный может несвоевременно прибыть в связи с состоянием здоровья или опоздание может быть несущественным (не более 1 минуты). Исходя из проведенных бесед с работниками ИУ, можно сделать вывод, что на данный момент любое несвоевременное прибытие осужденного на построение (например, опоздание на несколько секунд) может являться юридическим фактом для привлечения его к дисциплинарной ответственности;
- неумышленная порча осужденным имущества ИУ. De jure осужденного можно привлечь к ответственности вне зависимости от характера повреждения или физического износа имущества;
- невежливое общение осужденных между собой, выраженное в использовании ненормативной лексики. В понимании осужденных данное взаимоотношение может быть приемлемым, допустимым, но это не исключает возможности привлечения к ответственности. Так, исходя из буквального толкования указанной обязанности, осужденного можно привлечь к ответственности, если он нарушает установленные в обществе правила приличия, ведет себя как невоспитанный человек, не учтив и не обходителен (в соответствии с толковым словарем С.И. Ожегова, «вежливый» — соблюдающий правила приличия, воспитанный, учтивый [6]);
- незначительное нарушение правил ношения одежды установленного образ-
ца. По мнению практических работников, поведение можно признать объективно-противоправным, если осужденные путают и надевают не свою верхнюю одежду (обувь), что является частым явлением. Также данная ситуация может возникнуть, когда осужденный намеренно, по договоренности с другим осужденным, надевает не свою одежду по причине того, что собственная находится в стирке;
- недобросовестное отношение осужденного к учебе, выражающееся в неудовлетворительной успеваемости. По сути, наличие неудовлетворительных оценок может трактоваться как неисполнение обязанности;
- кратковременное нахождение осужденного в общежитии без разрешения администрации ИУ. Необходимо понимать, что по общему правилу общежитие осужденных состоит не только из спального помещения казарменного типа, но и комнаты отдыха, комнаты для проведения воспитательной работы, кабинета начальника отряда, туалетной и бытовой комнат, гардеробной, комнаты для умывания, помещения для хранения продуктов питания и приема пищи, а также других помещений, закрепленных в нормах ведомственных документов (например, в приказе ФСИН России от 27.07.2006 № 512 «Об утверждении номенклатуры, норм обеспечения и сроков эксплуатации мебели, инвентаря, оборудования и предметов хозяйственного обихода (имущества) для учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, и следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы»). По мнению сотрудников ИУ, нахождение осужденного без разрешения в туалетной комнате или комнате для умывания можно признать, с одной стороны, поведением, нарушающим обязанность, а с другой — невиновным.
Приведем пример, подтверждающий нашу позицию по данному вопросу.
В ноябре 2016 г. в ходе комплексной проверки качества выполнения режимных требований Кузбасской прокурату-
рой по надзору за соблюдением законов в ИУ в ФКУ КП-14 ГУФСИН России по Кемеровской области (п. Майзас) были выявлены нарушения применения мер взыскания к осужденным к лишению свободы.
Согласно постановлению начальника ИУ о применении меры взыскания 24.10.2016 осужденный К. был водворен в штрафной изолятор за то, что 21.10.2016 в 10:30 находился в туалетной комнате общежития отряда без разрешения. В ходе проведения проверки постановление начальника ИУ было признано прокуратурой незаконным в связи с тем, что «обстоятельства нарушения не соответствовали действительности и тяжести крайней меры наказания»;
- оставление без разрешения администрации ИУ рабочих мест, общежития и помещений, в которых проводятся массовые мероприятия по состоянию здоровья;
- нарушение установленного порядка отбывания наказания, совершенное в результате принуждения со стороны других осужденных. По мнению 74 % опрошенных, около 20 % правонарушений (!) установленного порядка отбывания наказания совершаются лицами в результате их принуждения со стороны других осужденных.
Исходя из вышеизложенного следует отметить, что практически каждая обязанность/запрет может быть не выполнена / не соблюдена невиновно осужденным. Однако в связи с тем, что законодатель не закрепляет необходимость учитывать вину осужденного при оценке его деяний, любой юридический факт, имеющий признаки объективно-противоправного поведения, будет порождать правоотношения, функционирующие в сфере привлечения лица к дисциплинарной ответственности, что отрицательно сказывается на функционировании механизма уголовно-исполнительного регулирования.
Для решения выявленной проблемы следует еще раз обратиться к положительному опыту, содержащемуся в УИК РБ. Так, исходя из содержания ч. 10 ст. 61 «Меры поощрения и взыскания, приме-
няемые к осужденным к аресту, и порядок их применения» и ч. 3 ст. 113 «Порядок применения мер взыскания к осужденным к лишению свободы» УИК РБ можно сделать вывод, что отсутствие вины у осужденного, совершившего правонарушение, может являться основанием для непривлечения его к дисциплинарной ответственности.
Таким образом, в уголовно-исполнительном законодательстве должны быть закреплены нормы, которые предоставят возможность правоприменителю идентифицировать (распознать) объективно-противоправное поведение осужденных. В частности, в ч. 2 ст. 59 «Порядок применения мер поощрения и взыскания к осужденным к наказанию в виде ограничения свободы», ч. 2 ст. 6016 «Порядок применения мер поощрения и взыскания к осужденным к принудительным работам», ч. 1 ст. 117 «Порядок применения мер взыскания к осужденным к лишению свободы», ст. 137 «Порядок применения мер взыскания к осужденным к лишению свободы в воспитательных колониях», ст. 153 «Меры поощрения и взыскания, применяемые к осужденным военнослужащим», ст. 169 «Порядок применения мер поощрения и взыскания» должна быть закреплена необходимость учитывать вину осужденного при привлечении его к ответственности.
Исходя из вышеизложенного, надлежит сделать следующие выводы:
- при закреплении в законе юридического факта, фиксирующего совершение участником уголовно-исполнительных правоотношений правонарушения, законодатель должен указать обстоятельство, когда деяние, нарушающее норму, может являться объективно-противоправным. Данное правило должно быть одним из основных при закреплении правонару-шающих юридических фактов в УИК РФ;
- о возможности формирования факта, свидетельствующего об объективно-противоправном поведении осужденного, должно говориться во всех нормах, касающихся привлечения осужденного к материальной ответственности. Отметим,
что факты, свидетельствующие о необхо- главах, регламентирующих исполнение
димости привлечения осужденного к ма- уголовных наказаний, предназначенных
териальной ответственности, и, соответ- для военнослужащих, и ограничение сво-
ственно, факты, свидетельствующие об боды (в рамках применения технических
объективно-противоправном поведении средств контроля и надзора). осужденного, должны быть указаны в
Литература
1. Алексеев, С. С. Проблемы теории права. — Свердловск, 1972. — Т. 1. — 396 с.
2. Антонян, А. Г. Оценочные категории в уголовно-исполнительном праве : дис. ... канд. юрид. наук. — Томск, 2016. — 232 с.
3. Исаков, В. Б. Юридические факты в советском праве. — М.: Юридическая литература, 1984. — 144 с.
4. Минникес, И. А. Объективно-противоправное деяние : дис. ... канд. юрид. наук. — Свердловск, 1987. — 203 с.
5. Минникес, И. А. Объективно-противоправное деяние // Российский юридический журнал. — 2008. — № 2 (59). — С. 19-23.
6. Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — URL: http://www.ozhegov.org/words/2847.shtml (дата обращения: 26.03.2019).
7. Основные показатели деятельности уголовно-исполнительной системы, январь-декабрь 2018 г. : информационно-аналитический сборник. — Тверь, 2019. — 294 с.
8. Прусаков, А. Д. Действие и бездействие как формы юридически значимого поведения : дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов, 2008. — 238 с.
9. Самищенко, С. И. Понятие правонарушений по советскому законодательству. — М.: Юридическая литература, 1963. — 263 с.
10. Теория государства и права / под ред. В. Д. Перевалова. — М., 2004. — 428 с.
11. Хужин, А. М. Объективно-противоправное поведение в российском праве : авто-реф. дис. . канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2000. — 23 с.
12. Черданцев, А. Ф. Теория государства и права. — М., 2002. — 432 с.
References
1. Aleksev, S. S. Problemy teorii prava [Problems of the theory of law]. Sverdlovsk, 1972. Vol. 1. 396 p.
2. Antonyan, A. G. Ocenochnye kategorii v ugolovno-ispolnitel'nom prave [Evaluation categories in the penal law] : candidate of law thesis. Tomsk, 2016. 232 p.
3. Isakov, V. B. Yuridicheskie fakty v sovetskom prave [Legal Facts in Soviet law]. Moscow, Legal Literature, 1984. 144 p.
4. Minnikes, I. A. Ob"ektivno-protivopravnoe deyanie [Objectively wrongful act] : doctor of law thesis. Sverdlovsk, 1987. 203 p.
5. Minnikes, I. A. Ob"ektivno-protivopravnoe deyanie [Objectively wrongful act] // Ros-sijskij yuridicheskij zhurnal [Russian Law Journal], 2008, no. 2 (59), p. 19-23.
6. Ozhegov, S. I., Shvedova. N. Yu. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language] // URL: http://www.ozhegov.org/words/2847.shtml (accessed 3/26/2019).
7. Osnovnye pokazateli deyatel'nosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy yanvar' — dekabr' 2018 g. Informacionno-analiticheskij sbornik [Key performance indicators of the penal system January-December 2018 Information and analytical collection.]. Tver, 2019.
8. Prusakov, A. D. Dejstvie i bezdejstvie kak formy yuridicheski znachimogo povedeniya [Action and inaction as forms of legally significant behavior] : candidate of law thesis.. Saratov, 2008. 238 p.
9. Samishchenko. S. I. Ponyatie pravonarushenij po sovetskomu zakonodatel'stvu [The concept of offenses under Soviet law]. Moscow, Legal Literature, 1963. 263 p.
10. Teoriya gosudarstva i prava [Theory of state and law] / ed. V. D. Perevalov. Moscow, 2004. 428 p.
11. Huzhin, A. M. Ob"ektivno-protivopravnoe povedenie v rossijskom prave [Objectively wrongful conduct in Russian law] : candidate of law thesis abstract. Nizhny Novgorod, 2000. 23 p.
12. Cherdancev, A. F. Teoriya gosudarstva i prava [Theory of state and law]. Moscow, 2002. 432 p.
Сведения об авторе
Новиков Егор Евгеньевич: Университет ФСИН России (Санкт-Петербург, г. Пушкин, Российская Федерация), доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: mavr-85@mail.ru
Information about the author
Novikov Egor Evgen'evich: the University of FPS of Russia (St. Petersburg, Pushkin, Russia), associate professor of the Chair of Criminal Law Disciplines, candidate of law, associate professor. E-mail: mavr-85@mail.ru
УДК 343.827
А. А. Павленко
ПРОГУЛКИ ОСУЖДЕННЫХ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ ПОСТСОВЕТСКИХ ГОСУДАРСТВ
Предмет исследования — уголовно-исполнительное законодательство стран постсоветского пространства. В научной статье применялись следующие методы исследования: общенаучные — анализ и синтез, системно-структурный, формальнологический и частнонаучные — сравнительно-правовой, лингвистический, аксиологический.
Исследование проведено по ряду критериев (параметров), отражающих различные аспекты права осужденных на прогулку. К числу таковых отнесены: локализация законодательного закрепления рассматриваемого права, взаимосвязь прогулок с физическими упражнениями на открытом воздухе, продолжительность прогулок, время и место их проведения, увеличение времени прогулок в качестве меры поощрения, а также возможность досрочного прекращения прогулки в случае нарушения осужденным установленных правил.
Получены следующие результаты исследования — краеугольные элементы права осужденных на прогулки в УИК и КИН стран СНГ, основанные на положениях Модельного Уголовно-исполнительного кодекса СНГ, и, за исключением Исполнительного кодекса Молдовы, фактически идентичны. Напротив, регламентация прогулок в кодексах (законах) других трех стран постсоветского пространства (Грузии, Латвии и Эстонии) разительно отличается как от норм кодексов стран СНГ, так и друг от друга.
Отдельные положения УИК и КИН стран постсоветского пространства заслуживают внимания и дополнительного изучения на предмет включения их в УИК РФ. К
© Павленко А. А., 2020 © Pavlenko A. A., 2020
