CC BY
39
УДК 343.3 ББК 67.408
Ильяшенко Екатерина Алексеевна Ilyashenko Ekaterina Alekseevna
старший специалист отдела обеспечения судопроизводства по уголовным делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции.
Senior Specialist of the Criminal Proceedings Support Department of the Fourth Cassation Court of General Jurisdiction. E-mail: katyail99@mail.ru
ОБЪЕКТ СОСТАВА ЗАВЕДОМО ЛОЖНОГО СООБЩЕНИЯ ОБ АКТЕ ТЕРРОРИЗМА
Object of composition knowingly false reports of an act of terrorism
В статье излагаются результаты исследования вопросов понимания признаков объекта состава преступления, предусмотренного ст. 207 Уголовного кодекса Российской Федерации. Выявлено влияние тенденций развития современного информационного общества на содержательные аспекты объекта состава заведомо ложного сообщения об акте терроризма. Сделан вывод о нарушениях по преступлениям общественной информационной безопасности.
Ключевые слова: уголовная ответственность, преступление, объект преступления, терроризм, общественная безопасность, информационная безопасность.
Заведомо ложное сообщение об акте терроризма как преступление, закрепленное в гл. 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», является весьма уникальным с позиции его места в российском уголовном законе. Вполне очевидно, что содержание соответствующего уголовно-правового запрета является отличным от многих других смежных предписаний, в том числе в разрезе родовой и видовой принадлежности. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма, как это следует из самого наименования преступления, подразумевает его взаимосвязь не с реальной террористической деятельностью, а с вымышленными событиями, обладающими признаками преступлений террористической направленности.
Статья 207 УК РФ размещена в ряду преступлений террористической направленности, но предусмотренное ею преступление таковым не является [1], как и не относится оно к террористической деятельности. Представляется, что данные обстоятельства позволяют выдвинуть
The article presents the results of a study of the issues of understanding the signs of the object of the corpus delicti provided for in Art. 207 of the Criminal Code of the Russian Federation. The influence of trends in the development of modern information society on the content aspects of the object of the deliberately false message about an act of terrorism was revealed. The conclusion was made about the violation of public information security by this crime.
Keywords: criminal liability, crime, object of crime, terrorism, public safety, information security.
гипотезу о потенциально иной характеристике родового и видового объекта данного преступления, по сравнению со смежными (в структуре УК РФ) общественно опасными деяниями.
Зачастую деяние, запрещенное ст. 207 УК РФ, относят к категории преступлений против общей безопасности вместе с иными преступлениями террористической направленности [2, с. 34-39]. Другие авторы называют данную группу преступлений посягательствами на основы общественной безопасности [3, с. 471]. Самой распространенной точкой зрения на понимание непосредственного объекта состава заведомо ложного сообщения об акте терроризма является признание таковым общественной безопасности. В теории уголовного права отмечается, что из-за совершения этого преступления «нарушается нормальная деятельность учреждений, органов, организаций, отвлекаются значительные силы и средства правоохранительных органов, причиняется вред интересам конкретных граждан» [4].
На наш взгляд, вывод о родовой принадлежности состава заведомо ложного сообщения об акте терроризма к числу преступлений против общественной безопасности и общественного порядка делается, как правило, в результате констатации месторасположения рассматриваемой нормы уголовного закона, не подвергая данный вопрос тщательному анализу и перепроверке. Между тем актуальной задачей науки уголовного права является своевременная ревизия законодательных положений на предмет их соответствия исходным правилам построения уголовно-правовых предписаний, порядка их нормативного закрепления и изложения.
Принято считать, что под общественной безопасностью понимается состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства. Совершенно очевидно, что указанное состояние подвергается серьезному нарушению вследствие террористической деятельности. Однако обоснованные сомнения возникают в части возможности такого же вывода в случаях заведомо ложного сообщения об акте терроризма. Ведь в действительности обозначенное состояние защищенности не подвергается какому-либо негативному воздействию. И даже ошибочное восприятие соответствующего ложного заявления об акте терроризма неопределенным кругом лиц не позволяет констатировать нарушение общественной безопасности в классическом ее понимании, которая фактически остается неизменной.
Вместе с тем объектом преступления традиционно считаются не только такие общественные отношения, которым преступлением причиняется вред, но и отношения, поставленные под угрозу вреда. По нашему мнению, заведомо ложное сообщение об акте терроризма не создает и угрозы нарушения общественной безопасности. Думается, что можно провести аналогию с преступлениями против здоровья: какие-либо магические обряды, заговоры не в силах причинить вред здоровью и не создают угрозу такого вреда. Так и с ложными заявлениями о террористических актах - они действительной угрозы общественной безопасности не создают.
Следует отметить, что в уголовно-правовой литературе предпринимаются попытки пересмотра подходов к определению видово-
го объекта преступлений против общественной безопасности. Например, Р.В. Закомолдин полагает, что данные деяния посягают на общественное спокойствие [5]. Конечно же, понятие общественной безопасности нередко вызывает нарекания, прежде всего, в части отсутствия четких формальных границ, позволяющих отграничить общественную безопасность от смежных правовых категорий. Оно, безусловно, неидеально, но лучшей альтернативы найти ему непросто. С уверенностью можно утверждать, что замена общественной безопасности термином «общественное спокойствие» еще менее оправданно. Преступление, запрещенное ст. 207 УК РФ, общественное спокойствие, очевидно, нарушает, но это не повод поддержать такую идею. Общественное спокойствие не только чрезвычайно широкое, но и весьма аморфное понятие. Кроме того, например, обозначить таким образом объект террористического акта будет в корне неверным. Представляется, что суть и других преступлений террористической направленности находится далеко за пределами общественного спокойствия. И здесь уместнее говорить об общественной безопасности.
В то же время в уголовно-правовой науке объектом состава заведомо ложного сообщения об акте терроризма обозначают не только общественную безопасность. По мнению ряда авторов, непосредственным объектом рассматриваемого «преступления является общественный порядок, т. е. система общественных отношений, обеспечивающая обстановку спокойствия, защищенности личности в сфере труда, быта и отдыха» [6; 7]. Причем некоторые авторы настаивают на том, что объектом состава преступления, предусмотренного ст. 207 УК РФ, является именно общественный порядок, а никак не общественная безопасность. Объясняют это иной мотивацией, чаще всего хулиганскими побуждениями, а также неиспользованием оружия и взрывных устройств [8, с. 28].
Имеются основания полагать, что общественный порядок зачастую нарушается в результате совершения преступления, регламентированного ст. 207 УК РФ. И в этом ракурсе уместно упомянуть и общественное спокойствие, и упорядоченное функционирование государственных органов, различных организаций и учреждений. В случае совершения
анализируемого преступления из хулиганских побуждений вопросы нарушения общественного порядка выдвигаются на первый план. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма в этой ситуации предполагает выражение волеизъявления виновного нарушить общественные устои и уклады, противопоставить себя окружающим, не принимая во внимание возможные последствия от подобного поступка.
И, кстати сказать, отсутствие подобной мотивации может служить основанием для вывода об отсутствии состава преступления, установленного ст. 207 УК РФ. В юридической литературе приводится следующий пример: «В январе 2018 г. в г. Воронеже мужчина пришел в ночной клуб, где при входе находилась частная охрана, которая не впустила его в помещение заведения, аргументируя тем, что он не прошел фейсконтроль. Посетитель обратился к администратору за разъяснениями и получил ответ, что клуб с рестораном - это частное заведение, и они сами решают, кого пускать, а кого нет, без объяснения причин. Обидевшись на это, мужчина позвонил в правоохранительные органы и сообщил, что клуб заминирован. Для устранения данного правонарушения были привлечены сотрудники правоохранительных органов, федеральной службы безопасности, саперы, заведение было вынуждено приостановить работу, эвакуировать перепуганных посетителей, однако виновник всего этого остался безнаказанным. По данному факту была проведена проверка, в результате которой было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления, т. к. в деянии вышеуказанного гражданина не усматривалось хулиганских побуждений, его поведение характеризовалось личным неприязненным отношением к администрации данного заведения» [9, с. 129-137].
На наш взгляд, в данном случае действительно можно усмотреть конфликт между двумя сторонами - клубом и его посетителем. Общественные интересы в этой ситуации если и нарушены, то крайне незначительно.
Однако в действующем законодательстве хулиганские побуждения закреплены в качестве составообразующего признака заведомо ложного сообщения об акте терроризма, предусмотренного ч. 1, 2 и 4 ст. 207 УК РФ. А вот для
деяний, запрещенных ч. 3 и 4 ст. 207 УК РФ, установление хулиганских побуждений не требуется. Данные преступления подразумевают наличие цели дестабилизации деятельности органов власти.
В то же время наличие цели дестабилизации деятельности органов власти вряд ли может безоговорочно свидетельствовать о нарушении общественной безопасности. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма в современных условиях едва ли способно дестабилизировать деятельность органов власти. Ведь в последние годы общество и государство уже в целом относительно спокойно воспринимают факты заведомо ложного сообщения об акте терроризма. Конечно же, наличие указанной цели в совершенном лицом деянии отнюдь не требует фактической дестабилизации деятельности органов государственной власти. В этих условиях в результате совершения исследуемого преступления также не будут усматриваться признаки нарушения общественной безопасности. Все это в большей мере свидетельствует о посягательстве на общественный порядок, на сложившиеся в обществе уклады повседневной жизнедеятельности.
Весьма интересный аспект затрагивается П.Э. Жигоцким и Н.А. Чесноковым, которые обращают внимание на то, что норма об ответственности за заведомо ложное сообщение об акте терроризма представляет собой инструмент защиты от информации [10, с. 35-42].
По нашему мнению, изложенный момент является узловым в плоскости определения объекта состава преступления, регламентированного ст. 207 УК РФ. Вследствие заведомо ложного сообщения об акте терроризма в первую очередь страдает состояние информационной защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Иными словами, рассматриваемое деяние посягает на информационную безопасность неопределенного круга лиц, т. е. на общественную информационную безопасность. Полагаем, что такое общественное благо в современных реалиях условно можно признать компонентом общественной безопасности.
Следует заметить, что указанный компонент общественной безопасности актуализируется именно в свете гиперинтенсивного развития современного информационного общества. При этом он отчетливо обособляется и
обладает собственными уникальными характеристиками.
В уголовно-правовой науке обращается внимание на схожесть составов заведомо ложного сообщения об акте терроризма и заведомо ложного доноса. Объединяет их ложная информация, которая передается компетентным государственным органам. Как пишет В.В. Макаров, ст. 207 УК РФ выступает специальной нормой по отношению к ст. 306 УК РФ, «т. к. заведомо ложное сообщение об акте терроризма является по своей сути заведомо ложным сообщением о преступлении лишь с той разницей, что объектом данного преступления будут являться общественные отношения в сфере общественной безопасности» [11, с. 10-12]. Примечательно, что к аналогичному выводу приходят и другие авторы [12, с. 14].
В разрезе изучения признаков объекта преступления, предусмотренного ст. 207 УК РФ, такое соображение означает, что объект анализируемого преступления охватывает своим содержанием отношения в сфере правосудия. Однако, на наш взгляд, какие-либо формально-юридические основания для такого вывода отсутствуют, поскольку это совершенно разные сферы общественных отношений. В действительности могут иметь место признаки нарушения одного или другого объектов, одновременное их нарушение одним деянием сложно представить даже теоретически. И тогда могут быть выявлены критерии разграничения данных преступлений, что исключает наличие конкуренции между ними.
В юридической литературе обосновываются тезисы о наличии в составе преступления, регламентированном ст. 207 УК РФ, дополнительных объектов. Так, по утверждению В.П. Степалина, «дополнительным непо-
Литература
1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 4. (ред. от 03.11.2016).
2. Маршакова Н.Н. Преступления террористической направленности в системе уголовного законодательства: теоретическое исследование // Российский следователь. 2015. № 24.
средственным объектом этого состава преступления являются отношения собственности (материальный ущерб, состоящий из затрат органов правопорядка на проверку сообщения об акте терроризма, упущенная выгода предприятий в результате приостановления работы), права и интересы граждан, нормальная деятельность организаций, учреждений, предприятий, где якобы будет совершен акт терроризма. В некоторых случаях может быть нанесен вред здоровью людей, например в результате возникшей паники, давки» [13].
В подобном ключе высказываются и некоторые другие специалисты, признавая дополнительным непосредственным объектом исследуемого преступления «порядок управления, собственность предприятий и организаций, в том числе правоохранительных органов, понесших убытки от преступления. В некоторых случаях может быть нанесен вред здоровью людей в результате страха, возникшей паники и т. д.» [7].
Анализ законодательных предписаний, сформулированных в ст. 207 УК РФ, позволяет согласиться с данными выводами. Объясняется это, в частности, тем, что рассматриваемый состав преступления характеризуется такими признаками, как причинение крупного ущерба (ч. 2 ст. 207 УК РФ), смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 4 ст. 207 УК РФ).
Таким образом, состав заведомо ложного сообщения об акте терроризма посягает на общественные отношения, складывающиеся в связи с обеспечением общественной информационной безопасности. В качестве дополнительных объектов данного преступления могут выступать жизнь и здоровье человека, собственность, порядок управления и т. д.
Bibliography
1. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation № 1 dated 09.02.2012 «On some issues of judicial practice in criminal cases of terrorist crimes // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2012. № 4. (ed. from 03.11.2016).
2. Marshakova N.N. Crimes of a terrorist orientation in the system of criminal legislation: a theoretical study // Russian investigator. 2015. № 24.
3. Боков А.В. Преступления против общественной безопасности // Уголовное право России. Практический курс: учебно-практическое пособие. М., 2004.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. (постатейный). М., 2015.
5. Закомолдин Р.В. Преступные нарушения специальных правил и требований безопасности: монография. Тольятти, 2013.
6. Есаков Г.А., Рарог А.И., Чучаев А.И. Настольная книга судьи по уголовным делам. М., 2007.
7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2008.
8. Тришева А. Преступление террористического характера // Законность. 2008. № 8.
9. Густова Э.В. Новеллы уголовного законодательства: проблемы конструирования и применения // Журнал российского права. 2018. № 11.
10. Жигоцкий П.Э., Чесноков Н.А. Проблемы информационной безопасности (защита от информации, распространение которой запрещается) // Российский следователь. 2015. № 4.
11. Макаров В.В. Общие и частные вопросы заведомой лжи в УК РФ // Российский следователь. 2009. № 16.
12. Цепелев К.В. Уголовно-правовая характеристика заведомо ложного доноса как преступления, посягающего на формирование доказательств в уголовном процессе // Российский следователь. 2009. № 2.
13. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник. М., 2009.
3. Bokov A.V. Crimes against public safety // Criminal law of Russia. Practical course: educational and practical. Moscow, 2004.
4. Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation: in 2 vol. (article by article). Moscow, 2015.
5. Zakomoldin R.V. Criminal violations of special rules and security requirements: monograph. Togliatti, 2013.
6. Isakov G.A., Rarog A.I. Chuchaev A.I. Handbook of judges in criminal cases. Moscow, 2007.
7. Commentary on the Criminal code of the Russian Federation (itemized). Moscow, 2008.
8. Trisheva A. Crime of a terrorist nature // Legality. 2008. № 8.
9. Gustova E.V. Novelties of criminal legislation: problems of construction and application // Journal of Russian Law. 2018. № 11.
10. Zhigotsky P.E., Chesnokov N.A. Problems of information security (protection from information whose dissemination is prohibited) // Russian investigator. 2015. № 4.
11. Makarov V.V. General and private questions of deliberate lies in the Criminal Code of the Russian Federation // Russian investigator. 2009. № 16.
12. Tsepelev K.V. Criminal-legal characteristics of deliberately false denunciation as a crime encroaching on the formation of evidence in the criminal process // Russian investigator. 2009. № 2.
13. Criminal law of the Russian Federation. Special part: textbook. Moscow, 2009.
