CC BY
117
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 30 (321).
История. Вып. 57. С. 5-10.
НАУЧНЫЙ ДИСКУРС ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ И ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА
И. В. Антонов
ОБ УГОРСКОМ КОМПОНЕНТЕ НАСЕЛЕНИЯ СТЕПНОЙ ЗОНЫ ЮЖНОГО УРАЛА
Рассматривается проблема угорского компонента населения степной зоны Южного Урала в эпоху древности и средневековья. Анализ данных письменных источников, археологии, этнографии и антропологии показывает, что угорский компонент прослеживается в составе практически всех народов, обитавших в степной зоне Южного Урала: сарматов,
гуннов, печенегов, башкир, огузов, кыпчаков, узбеков, казахов.
Ключевые слова: угры, мадьяры, Южный
На Южном Урале и в Приуралье в настоящее время выделяется ряд разновременных археологических культур, имеющих вполне определенное зауральско-западносибирское происхождение: межовская - для эпохи бронзового века; гафурийская - для раннего железного века; кушнаренковская, караякупов-ская и чияликская - для эпохи средневековья. «По определению большинства современных исследователей, все перечисленные культуры или содержали в себе угорский этнический компонент, или были оставлены носителями угорских языков»1. Эти культуры составляют единый этнокультурный ареал угорских археологических культур со штампо-гребен-чатой керамикой лесного и лесостепного Зауралья и Западной Сибири, западные области которого включали в себя лесостепное Приу-ралье2. Что же касается степной зоны Южного Урала, то вопрос о пребывании там угров специально не ставился. В истории и археологии данного региона традиционно выделяются два периода: индоиранский и тюркский, разделенные началом эпохи Великого переселения народов (И-1У вв. н. э.). Такая схема до сих пор не имеет альтернативы, однако из нее не следует, что в бронзовом и раннем железном веке в степной зоне Южного Урала обитали исключительно индоиранские, а в средневековье - исключительно тюркоязычные племена и народа. Был и еще один компонент населения, который мы попытаемся проследить в настоящей статье.
Взаимодействие индоиранского степного пласта с угорским лесостепным восходит
золотоордынских татар, ногайцев, кочевых
Урал, степная зона, древность, средневековье.
к ранней бронзе. С. Г. Боталов констатирует факт активного участия в конце III тыс. до н. э. местного палеоугорского населения в процессе сложения культур абашевского и синташтинского круга. Оформление федоровской культуры происходит на базе ирано-угорского единого сообщества в пределах уральской и западносибирской лесостепи в ХУ1-Х1У вв. до н. э. Активный процесс смешения демонстрирует бесконечный ряд типов и культур, сложившийся в пределах Урало-Сибирского лесного и лесостепного ландшафтного массива на самом финальном этапе бронзового века (еловская культура, сузгунский тип, луговская культура)3. Новый этап ирано-угорской общности, где первая составляющая была основательно изменена восточноиранским (карасукоидным), а вторая - северным угро-самодийским компонентом, формируется в переходном периоде от финальной бронзы к предскифской эпохе раннего железа4. На основании непосредственной территориальной близости кочевых сако-савроматских и оседлых лесостепных племен - носителей гороховской культуры, чьи курганные могильники У-1У вв. до н. э. известны в верховьях р. Миасс, делается вывод о тесном этнокультурном взаимодействии указанных групп населения, следствием которого явилось формирование раннесарматской (прохоровской) культуры5.
В бассейне Сырдарьи выявлено немало материалов последних веков до н. э., свидетельствующих о появлении значительных масс зауральского населения - носителей
гороховской, саргатской и соседних с ними культур, связываемых с угорскими и угро-са-модийскими племенами6. Возможно, именно в бассейне Сырдарьи «гунны могли длительное время тесно контактировать и с абориге-нами-иранцами, и со сравнительно незадолго до них появившимися здесь юэчжами и угра-ми»7. Кочевники из дельты Сырдарьи приходили в междуречье рек Тобола и Ишима на летние пастбища, что приводило к созданию новых этносоциальных объединений8. Со
II в. н. э. хунны начинают активно осваивать урало-аральскую пастбищно-кочевую систему. В связи с резким ухудшением экологической ситуации к концу II в. н. э. в Приаралье, связанной с регрессией гидросистемы, территория Урало-Ишимского междуречья становится зоной стабильного обитания гунносарматского населения на протяжении двух столетий9.
Смешение хуннов с уграми привело к возникновению нового этноса - гуннов10. Будучи весьма немногочисленными, хунны быстро растворились в массе покоренных и союзных им племен, передав вновь созданному ими мощному племенному союзу свое этническое имя. На территории Восточного Казахстана и Западной Сибири происходил процесс отюречивания больших групп угорского компонента в рамках созданного гуннами военно-политического объединения11. Можно предположить, что курган с «усами» Солочанка 1 в Оренбургской области, датированный в пределах У - первой четверти VI в. н. э., «оставлен представителями смешанной угро-хуннской группировки племен, входивших в состав гуннского племенного союза»12. Неблагоприятные ландшафтно-климатические условия первой половины I тыс. н. э., сопровождавшиеся усыханием аридной и увлажнением гумидной зоны северного полушария, привели к тотальной перегруппировке и перемещению населения Евразии, положившим начало Великому переселению народов. Параллельно с движением гуннов на запад наблюдается встречное движение лесного-таежного населения в пределы урало-сибирской лесостепи. Там появляются носители резной накольчатой, шнуровой и фигурно-штамповой керамики. «Таким образом, именно сложение собственно гуннского союза происходит в результате активного смешения степного и лесостепного населения на границе Европы и Азии»13. В «заураль-
ской лесостепи гунно-сарматское население действительно входит в непосредственное взаимодействие с местными, вероятно угорскими племенами - носителями керамики кашинско-прыговского типа (Малково, Бай-рамгулово, Шатрово)». Гунны составили «во-ждестскую верхушку, а саргатцы, как, впрочем, и инокультурные племена, находились с ними в даннических отношениях»14.
Во второй половине У в. в Восточную Европу приходят сарагуры (белые угры), уроги (угры) и оногуры (великие угры), а вслед за ними савиры, в которых надо видеть угорское население Западной Сибири. Несколько позже в источниках появляются утигуры (малые угры) и кутригуры (собачьи угры)15. Все эти гунно-болгарские племена «представляли собой смешавшихся с тюрками и отюречен-ных угров»16. Группа тюркских и угорских племен, находившихся в стадии взаимодействия, получила название истяк-остяк или иштяк (уштяк - иноплеменец). «С началом массовых миграций населения в тюркскую эпоху и позднее большая часть этих племен рассеялась. В конечном итоге они влились в состав киргизов, башкир, каракалпаков, бара-бинских татар (возможно - тувинцев), привнеся в новую этническую среду древнее эт-нотерриториальное название»17.
Р. Г. Кузеев отмечал, что история древнебашкирских племен, сложившихся в печенежской этнической среде, «протекала в тесном контакте и при этническом смешении с тюркскими, сако-массагетскими, сарма-то-аланскими и угорскими племенами При-аралья и присырдарьинских степей»18. Здесь «во второй половине I тыс. н. э. произошло смешение части угров в тюркской среде, в частности в составе предков башкир»19. «С первых веков нашей эры в Приаралье появляются первые тюркоязычные элементы. Их наплыв с востока усиливается в VI в., в период Тюркского каганата. Уже к УШ-К вв. степное население Приаралья было в основном тюркизировано: в Приаралье и прилегающих частях Дешт-и-Кипчака в это время фиксируются две тюркоязычных народности - печенеги, сложившиеся в результате синтеза ираноязычного субстрата и пришедших сюда тюркских племен, и огузы, по мнению большинства исследователей, переселившиеся из Семиречья»20. В то же время в составе пече-негов21 и гузов22 прослеживается угорский компонент.
Дюнное захоронение у пос. Караой (Жеты-коль) Уилского района Актюбинской области с вещами УШ-ГХ вв. казахстанские археологи связывают с пребыванием здесь каких-то протомадьярских групп23. С. Г. Боталов прослеживает проникновение кушнаренковско-караякуповского населения в урало-казахстанскую степь (кратковременные стоянки Селенташ, Кайнсай, Берсуат), что свидетельствует о взаимодействии протомадьярского населения с кочевниками складывающегося Западно-Тюркского каганата. Но степень участия этого населения в этнокультурных процессах урало-казахстанских степей остается невыясненной24. Поэтому мнение о том, что «мадьяры кочевали в степях Урало-По-волжья к югу от кушнаренковской террито-рии»25, нельзя считать обоснованным.
На смену печенегам и огузам в волгоуральских степях приходят кыпчаки, вышедшие из кимакского племенного объединения. Д. Г. Савинов предложил «идентифицировать с кимаками (в широком - этнокультурном - значении термина) памятники сросткинской культуры Северного Алтая и прилегающих районов юга Западной Сибири, что соответствует широкому расселению кимакских племен по сведениям письменных источников». Но «следует все же разделять археологические памятники Прииртышья, идентифицируемые с собственно кимаками; и памятники сросткинской культуры, оставленные племенами, входившими в состав ки-мако-кыпчакского объединения, в том числе и кыпчаками»26. Однако памятники собственно кыпчаков остаются невыявленными27. Сложение сросткинской культуры связывается с проникновением кимаков и других тюрок с Алтая в Обь-Иртышское междуречье и Приобье. «Помимо пришлого тюркского этноса, в сложении этой культуры участвовали местные угро-самодийские племена, которые были ассимилированы тюрками»28.
По мнению Д. Г. Савинова, «наиболее вероятна принадлежность кыпчакам захоронений с черепом и костями конечностей (так называемой “шкурой”) коня (точнее - какой-то части таких захоронений)». «Однако дальнейшая идентификация их по этому признаку теряет смысл, так как в конце I - начале II тыс. н. э. подобный обряд зафиксирован практически по всей степной полосе Евразии. Какие из этих погребений являются кыпчакскими
- сказать трудно». Одним из ведущих ком-
понентов североалтайского варианта срост-кинской культуры являлась верхнеобская культура, в погребениях которой «впервые появляется ряд вещей, характерных впоследствии для восточноевропейских памятников, считающихся кыпчакскими: серьги в виде “знака вопроса”, удила без перегиба, витые и петлеобразные гривны, отдельные ажурные украшения». Среди погребений с конем одинцовского этапа этой культуры «представлены главным образом черепа и кости ног лошади». «По этим признакам население верхнеобской культуры могло играть определенную роль в культурогенезе кыпчаков»29. Верхнеобская культура датируется П-УШ вв. Она образовалась в процессе ассимиляции пришлыми уграми местного самодийского населения. С III-ХУ вв. в этническую среду Верхнеобья внедряются раннетюркские эле-
менты30.
О мадьярах золотоордынского и более позднего периода имеются сведения в восточных источниках. Рашид ад-Дин пишет, что большая часть войск улуса Джучи «есть потомство этих четырех тысяч [пожалованных Чингиз-ханом Джочи-хану. - И. А.], а что прибавилось [к ним] за последнее время, то
- из войск русских, черкесских, кипчакских, маджарских и прочих, которые присоединились к ним»31. Этноним ‘маджар’ фигурирует в сводном списке названий родов и племен улуса Джучи ХШ-ХУ вв.32 Мы не знаем, кто были эти маджары и где они жили. С. Г. Боталов предполагает, что часть мадьярского племенного союза вошла в состав кыпчакской конфедерации и приняла ее самоназвание. «Не случайно этноним “мадьяр” появляется вновь на страницах источников лишь после монгольского нашествия, когда основательно была разрушена родоплеменная структура кыпчакско-половецкого союза»33. Вот что пишет ал-Омари: «Хотя они (Кипчаки) одержали верх над ратями Черкесов, Русских, Мад-жаров и Ясов, но эти народы похищают детей их и продают их купцам»34. Слово ‘Кипчаки’ вставлено В. Г. Тизенгаузеном, хотя по смыслу речь, скорее всего, идет о монголах. Топонимическим отражением сведений письменных источников может быть название известного золотоордынского города Маджары на Северном Кавказе, возникшего во второй половине XIII в. Население города состояло из аланов и кыпчаков35, т. е. не имело к мадьярам никакого отношения. Поэтому «пред-
положение о генетической связи названия исследуемого города с племенным именем “маджар”, видимо, преждевременно»36.
Скорее всего, золотоордынских «мадьяр» нужно искать в степном Заволжье. «По словам Махмуда ибн Вали [среднеазиатского автора ХУП в. - И. А.], в войске Абу-л-Хайр-хана были ополчения племен уйратов [ойратов. - И. А.], маджаров и кипчаков»37. Но этих названий нет у Масуда ибн Усмана Кухистани в обширном списке племен, входивших в состав улуса кочевых узбеков, т. е. государства Абу-л-Хайр-хана37. Среди племен и родов, оставшихся верными внуку Абулхайр-хана Мухаммаду Шейбани во время его скитаний, имеется название мад-жар38. Одно из кыпчакских объединений, кочевавших в Тургайских и Ишимских степях Прииртышья, называлось маджар-кыпчаки (мадьяр-кыпчаки)39. Среди семидесяти элей Ногайской Орды было одно под названием Маджар, не имеющее внутренних подраз-делений40. Этноним ‘маджар’ фигурирует в числе древних племен и родов, имеющихся в составе ногайцев, как в прошлом, так и в настоящее время. В этногенезе ногайцев признается угорский компонент41.
Сведения письменных источников подкрепляются данными археологии. Святилище Ан-ненское-12 в Южном Зауралье (Карталинский район Челябинской области) имеет ряд черт, сближающих его с известными угорскими ритуальными сооружениями. Наибольшие соответствия ему обнаруживаются в материалах святилища Сопка-2 из Центральной Барабы. В степной зоне Южного Зауралья известны и другие находки, имеющие аналоги в угорских древностях II тыс. н. э. Их появление здесь наиболее вероятно именно в эпоху монгольских завоеваний, сопровождавшихся изменениями в карте расселения не только степных тюркоязычных, но и лесостепных угорских племен42. Однако памятники «моложе» ХГУ в. в степной полосе не известны, что связано с исчезновением курганного обряда погребения.
Степные маджары позднего средневековья сыграли определенную роль в этногенезе узбеков, в составе которых сохранилось племя маджар43. Это название было принесено в Мавераннахр кочевыми узбеками, обитавшими на территории современного Казахстана44. В составе населения Средней Азии выделен уральский антропологический комплекс признаков, в наиболее чистом виде представлен-
ный у манси и хантов. Учитывая, что «древнеуральский комплекс признаков явственнее всего прослеживается у народов, в состав которых вошли кочевые группы (киргизов, северных таджиков, частично узбеков и туркмен), не исключено, что какие-то кочевнические племена угорской (первоначально) языковой принадлежности могли откочевать и в северные районы Средней Азии». Распространение этого комплекса признаков могло быть результатом миграций в Маве-раннахр на рубеже ХУ-ХУ! вв. кочевников под предводительством Шейбани-хана, имевших собирательное название ‘узбек’. С антропологической точки зрения эти племена были весьма неоднородны. «В их состав вполне могли войти и южноуральские кочевые группы, имевшие в своей основе уральский тип»45. Другая их часть осталась на территории Казахстана. Подрод мадьяр имелся в составе рода бултун родового объединения кара-кипчак племени кипчак казахов Среднего жуза46. Во второй половине ХК - начале ХХ в. мадьяры расселялись среди кыпчаков Омского уезда Акмолинской области, что соответствует нынешней северо-восточной части Кокчетавской и южной части Омской областей, на левобережье Иртыша47. Очевидно, эти группы населения давно уже перешли на тюркский язык, но сохранили память о своем происхождении, называя себя мадьярами.
Таким образом, об угорском компоненте населения степной зоны Южного Урала свидетельствуют данные письменных источников, археологии, этнографии и антропологии. Угорский компонент прослеживается в составе практически всех народов, сменявших друг друга в степной зоне Южного Урала с древности до современности: сарматов, гуннов, печенегов, башкир, огузов, кыпчаков, золотоордынских татар, ногайцев, кочевых узбеков, казахов. Разумеется, роль угорского компонента в этнических процессах в степной зоне была не столь значительной, как в лесостепи. Вливаясь в состав степных народов, угры, по всей видимости, достаточно быстро утрачивали свой язык, но еще долго сохраняли прежнее этническое название, некоторые особенности материальной и духовной культуры, а также антропологический тип. Возможно, дальнейшие исследования позволят более определенно судить о роли угров в этногенезе древних и средневековых народов степной Евразии, Южного Урала в частности.
Примечания
1 Иванов, В. А. Финно-угры на Южном Урале и в Приуралье // История татар с древнейших времен : в 7 т. Казань, 2002. Т. I. С. 205.
2 См.: Гарустович, Г. Н. Ареал расселения угров на Южном Урале и в Приуралье во второй половине I - начале II тыс. н. э. // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья / Г. Н. Гарустович, В. А. Иванов. Ижевск, 1992. С. 24.
3 Боталов, С. Г. Гунны и тюрки (историко-археологическая реконструкция). Челябинск, 2009. С.523.
4 Там же. С. 530.
5 См.: Иванов, В. А. Динамика «кочевой степи» в Урало-Волжском регионе в эпоху древности и средневековья // Курганы кочевников Южного Урала. Уфа, 1995. С. 25.
6 См.: Левина, Л. М. Этнокультурная история Восточного Приаралья в I тыс. до н. э. - I тыс. н. э. // Этногр. обозрение. 1997. № 2. С. 12.
7 Там же. С. 14.
8 См.: Вайнберг, Б. И. Этногеография Турана в древности : УП в. до н. э. - УШ в. н. э. М., 1999. С. 120.
9 См.: Боталов, С. Г. Поздняя древность и средневековье // Древняя история Южного Зауралья. Челябинск, 2000. Т. II. С. 283.
10 См.: Гумилев, Л. Н. Хунну. Степная трилогия. СПб., 1993. С. 200-201.
11 См.: Джафаров, Ю. Р. К вопросу о происхождении европейских гуннов // Историко-культурные контакты народов алтайской языковой общности. М., 1986. С. 28-29.
12 Таиров, А. Д. Археологический комплекс «курган с усами» эпохи Великого переселения народов на Южном Урале // Культуры степей Евразии I тыс. н. э. / А. Д. Таиров, И. Э. Любчанский. Самара, 1995. С. 85-88.
13 Боталов, С. Г. Изучение археологии гуннской эпохи Урала. Итоги и перспективы // Археологическая экспедиция : новейшие достижения в изучении историко-культурного наследия Евразии. Ижевск, 2008. С. 139-140.
14 Там же. С. 143-144.
15 См.: Артамонов, М. И. История хазар. СПб., 2001. С.89-106.
16 Там же. С. 460.
17 Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа : этнический состав, история расселения. М., 1974. С. 443-444.
18 Кузеев, Р. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 178.
19 Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа. С. 204.
20 Толстова, Л. С. Исторические предания Южного Приаралья : к истории ранних этнокультурных связей народов Арало-Каспийского региона. М., 1984. С. 241.
21 См.: История Европы. М., 1992. Т. 2. С. 463; Толочко, П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. СПб., 2003. С. 45.
22 См.: Толстов, С. П. По следам древнехорез-мийской цивилизации. М. ; Л., 1948. С. 246; Артамонов, М. И. Указ. соч. С. 568; Гумилев, Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1998. С. 255.
23 См.: Кушкумбаев, А. К. Древние мадьяры в Западном Казахстане // Арало-Каспийский регион в истории и культуре Евразии. Алматы ; Актобе, 2011. С. 84.
24 См.: Боталов, С. Г. Новые аспекты и перспективы в исследовании проблемы «Magna Hungaria» // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2012. № 11. История. Вып. 50. С. 128-146.
25 Казаков, Е. П. Волжские болгары, угры и финны в IX-XIV вв. : проблемы взаимодействия. Казань, 2007. С. 42.
26 Савинов, Д. Г. Древнетюркские племена в зеркале археологии // Степные империи древней Евразии / С. Г. Кляшторный, Д. Г. Савинов. СПб., 2005. С. 284.
27 Там же. С. 300.
28 Могильников, В. А. Сросткинская культура // Степи Евразии в эпоху средневековья / отв. ред. С. А. Плетнева. М., 1981. С. 45.
29 Савинов, Д. Г. Указ. соч. С. 300-301.
30 См.: Уманский, А. П. Могильники верхнеобской культуры на Верхнем Чумыше // Материалы по истории Сибири. Древняя Сибирь. Вып. 4. Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974. С. 149.
31 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М. ; Л., 1952. Т. I, кн. 2. С. 275.
32 См.: Кляшторный, С. Г. Государства и народы Евразийских степей : древность и средневековье / С. Г. Кляшторный, Т. И. Султанов. СПб., 2000. С. 208.
33 Боталов, С. Г. Поздняя древность и средне-вековье.С. 365.
34 Тизенгаузен, В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. I. С. 234.
35 См.: История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 199.
36 Волкова, Н. Г. Маджары (из истории городов Северного Кавказа) // Кавказский эт-
нографический сборник. М., 1972. Вып. У. С. 43.
37 Ахмедов, Б. А. Государство кочевых узбеков. М., 1965. С. 16.
38 См.: Султанов, Т. И. Кочевые племена Приаралья в ХУ-ХУП вв. (вопросы этнической и социальной истории). М., 1982. С. 8.
39 См.: Мухаметов, Ф. Ф. К истории УралоИртышского междуречья в ХУ в. // Этнос. Общество. Цивилизация : Кузеевские чтения. Уфа, 2006. С. 240.
40 См.: Трепавлов, В. В. История Ногайской Орды. М., 2002. С. 502.
41 См.: Сикалиев, А. Древнетюркские письменные памятники и ногайцы // Совет. тюркология. 1970. № 4. С. 132.
42 См.: Костюков, В. П. Памятники кочевников ХШ-Х^ вв. Южного Зауралья (к вопро-
су об этнокультурном составе улуса Шибана) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 1997. С. 14.
43 См.: Толстов, С. П. Указ. соч. С. 246.
44 См.: Аристов, Н. А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. СПб., 1896. Вып. Ш-ІУ. С. 421, прим. 1.
45 Дубова, Н. А. К вопросу об участии ура-лоидного компонента в сложении антропологического типа населения Средней Азии // Материалы к антропологии уральской расы. Уфа, 1992. С. 114-115.
46 См.: Муканов, М. С. Этнический состав и расселение казахов Среднего жуза. Алма-Ата, 1974. С. 58.
47 Там же. С. 186-187.
