Научная статья на тему 'Об угорском компоненте населения степной зоны Южного Урала'

Об угорском компоненте населения степной зоны Южного Урала Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
577
111
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
УГРЫ / МАДЬЯРЫ / ЮЖНЫЙ УРАЛ / СТЕПНАЯ ЗОНА / ДРЕВНОСТЬ / СРЕДНЕВЕКОВЬЕ / UGRIANS / MAGYARS / SOUTH URAL / STEPPE ZONE / ANTIQUITY / THE MIDDLE AGES

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Антонов Игорь Владимирович

Рассматривается проблема угорского компонента населения степной зоны Южного Урала в эпоху древности и средневековья. Анализ данных письменных источников, археологии, этнографии и антропологии показывает, что угорский компонент прослеживается в составе практически всех народов, обитавших в степной зоне Южного Урала: сарматов, гуннов, печенегов, башкир, огузов, кыпчаков, золотоордынских татар, ногайцев, кочевых узбеков, казахов.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the Ugrian component of the steppe zone population of South Ural

The article deals with the problem of the Ugrian component of the steppe zone population of South Ural during the antiquity and the Middle Ages. Analyzed facts of written sources, archaeology, ethnography, and anthropology show that the Ugrian component is traced in the composition practically of all the peoples inhabiting the steppe zone of South Ural: the Sarmats, the Gunns, the Pechenegs, the Bashkirs, the Oguzs, the Kipchaks, the Tatars of the Golden Horde, the Nogais, the nomadic Uzbeks, the Kazakhs.

Текст научной работы на тему «Об угорском компоненте населения степной зоны Южного Урала»

Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 30 (321).

История. Вып. 57. С. 5-10.

НАУЧНЫЙ ДИСКУРС ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ И ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА

И. В. Антонов

ОБ УГОРСКОМ КОМПОНЕНТЕ НАСЕЛЕНИЯ СТЕПНОЙ ЗОНЫ ЮЖНОГО УРАЛА

Рассматривается проблема угорского компонента населения степной зоны Южного Урала в эпоху древности и средневековья. Анализ данных письменных источников, археологии, этнографии и антропологии показывает, что угорский компонент прослеживается в составе практически всех народов, обитавших в степной зоне Южного Урала: сарматов,

гуннов, печенегов, башкир, огузов, кыпчаков, узбеков, казахов.

Ключевые слова: угры, мадьяры, Южный

На Южном Урале и в Приуралье в настоящее время выделяется ряд разновременных археологических культур, имеющих вполне определенное зауральско-западносибирское происхождение: межовская - для эпохи бронзового века; гафурийская - для раннего железного века; кушнаренковская, караякупов-ская и чияликская - для эпохи средневековья. «По определению большинства современных исследователей, все перечисленные культуры или содержали в себе угорский этнический компонент, или были оставлены носителями угорских языков»1. Эти культуры составляют единый этнокультурный ареал угорских археологических культур со штампо-гребен-чатой керамикой лесного и лесостепного Зауралья и Западной Сибири, западные области которого включали в себя лесостепное Приу-ралье2. Что же касается степной зоны Южного Урала, то вопрос о пребывании там угров специально не ставился. В истории и археологии данного региона традиционно выделяются два периода: индоиранский и тюркский, разделенные началом эпохи Великого переселения народов (И-1У вв. н. э.). Такая схема до сих пор не имеет альтернативы, однако из нее не следует, что в бронзовом и раннем железном веке в степной зоне Южного Урала обитали исключительно индоиранские, а в средневековье - исключительно тюркоязычные племена и народа. Был и еще один компонент населения, который мы попытаемся проследить в настоящей статье.

Взаимодействие индоиранского степного пласта с угорским лесостепным восходит

золотоордынских татар, ногайцев, кочевых

Урал, степная зона, древность, средневековье.

к ранней бронзе. С. Г. Боталов констатирует факт активного участия в конце III тыс. до н. э. местного палеоугорского населения в процессе сложения культур абашевского и синташтинского круга. Оформление федоровской культуры происходит на базе ирано-угорского единого сообщества в пределах уральской и западносибирской лесостепи в ХУ1-Х1У вв. до н. э. Активный процесс смешения демонстрирует бесконечный ряд типов и культур, сложившийся в пределах Урало-Сибирского лесного и лесостепного ландшафтного массива на самом финальном этапе бронзового века (еловская культура, сузгунский тип, луговская культура)3. Новый этап ирано-угорской общности, где первая составляющая была основательно изменена восточноиранским (карасукоидным), а вторая - северным угро-самодийским компонентом, формируется в переходном периоде от финальной бронзы к предскифской эпохе раннего железа4. На основании непосредственной территориальной близости кочевых сако-савроматских и оседлых лесостепных племен - носителей гороховской культуры, чьи курганные могильники У-1У вв. до н. э. известны в верховьях р. Миасс, делается вывод о тесном этнокультурном взаимодействии указанных групп населения, следствием которого явилось формирование раннесарматской (прохоровской) культуры5.

В бассейне Сырдарьи выявлено немало материалов последних веков до н. э., свидетельствующих о появлении значительных масс зауральского населения - носителей

гороховской, саргатской и соседних с ними культур, связываемых с угорскими и угро-са-модийскими племенами6. Возможно, именно в бассейне Сырдарьи «гунны могли длительное время тесно контактировать и с абориге-нами-иранцами, и со сравнительно незадолго до них появившимися здесь юэчжами и угра-ми»7. Кочевники из дельты Сырдарьи приходили в междуречье рек Тобола и Ишима на летние пастбища, что приводило к созданию новых этносоциальных объединений8. Со

II в. н. э. хунны начинают активно осваивать урало-аральскую пастбищно-кочевую систему. В связи с резким ухудшением экологической ситуации к концу II в. н. э. в Приаралье, связанной с регрессией гидросистемы, территория Урало-Ишимского междуречья становится зоной стабильного обитания гунносарматского населения на протяжении двух столетий9.

Смешение хуннов с уграми привело к возникновению нового этноса - гуннов10. Будучи весьма немногочисленными, хунны быстро растворились в массе покоренных и союзных им племен, передав вновь созданному ими мощному племенному союзу свое этническое имя. На территории Восточного Казахстана и Западной Сибири происходил процесс отюречивания больших групп угорского компонента в рамках созданного гуннами военно-политического объединения11. Можно предположить, что курган с «усами» Солочанка 1 в Оренбургской области, датированный в пределах У - первой четверти VI в. н. э., «оставлен представителями смешанной угро-хуннской группировки племен, входивших в состав гуннского племенного союза»12. Неблагоприятные ландшафтно-климатические условия первой половины I тыс. н. э., сопровождавшиеся усыханием аридной и увлажнением гумидной зоны северного полушария, привели к тотальной перегруппировке и перемещению населения Евразии, положившим начало Великому переселению народов. Параллельно с движением гуннов на запад наблюдается встречное движение лесного-таежного населения в пределы урало-сибирской лесостепи. Там появляются носители резной накольчатой, шнуровой и фигурно-штамповой керамики. «Таким образом, именно сложение собственно гуннского союза происходит в результате активного смешения степного и лесостепного населения на границе Европы и Азии»13. В «заураль-

ской лесостепи гунно-сарматское население действительно входит в непосредственное взаимодействие с местными, вероятно угорскими племенами - носителями керамики кашинско-прыговского типа (Малково, Бай-рамгулово, Шатрово)». Гунны составили «во-ждестскую верхушку, а саргатцы, как, впрочем, и инокультурные племена, находились с ними в даннических отношениях»14.

Во второй половине У в. в Восточную Европу приходят сарагуры (белые угры), уроги (угры) и оногуры (великие угры), а вслед за ними савиры, в которых надо видеть угорское население Западной Сибири. Несколько позже в источниках появляются утигуры (малые угры) и кутригуры (собачьи угры)15. Все эти гунно-болгарские племена «представляли собой смешавшихся с тюрками и отюречен-ных угров»16. Группа тюркских и угорских племен, находившихся в стадии взаимодействия, получила название истяк-остяк или иштяк (уштяк - иноплеменец). «С началом массовых миграций населения в тюркскую эпоху и позднее большая часть этих племен рассеялась. В конечном итоге они влились в состав киргизов, башкир, каракалпаков, бара-бинских татар (возможно - тувинцев), привнеся в новую этническую среду древнее эт-нотерриториальное название»17.

Р. Г. Кузеев отмечал, что история древнебашкирских племен, сложившихся в печенежской этнической среде, «протекала в тесном контакте и при этническом смешении с тюркскими, сако-массагетскими, сарма-то-аланскими и угорскими племенами При-аралья и присырдарьинских степей»18. Здесь «во второй половине I тыс. н. э. произошло смешение части угров в тюркской среде, в частности в составе предков башкир»19. «С первых веков нашей эры в Приаралье появляются первые тюркоязычные элементы. Их наплыв с востока усиливается в VI в., в период Тюркского каганата. Уже к УШ-К вв. степное население Приаралья было в основном тюркизировано: в Приаралье и прилегающих частях Дешт-и-Кипчака в это время фиксируются две тюркоязычных народности - печенеги, сложившиеся в результате синтеза ираноязычного субстрата и пришедших сюда тюркских племен, и огузы, по мнению большинства исследователей, переселившиеся из Семиречья»20. В то же время в составе пече-негов21 и гузов22 прослеживается угорский компонент.

Дюнное захоронение у пос. Караой (Жеты-коль) Уилского района Актюбинской области с вещами УШ-ГХ вв. казахстанские археологи связывают с пребыванием здесь каких-то протомадьярских групп23. С. Г. Боталов прослеживает проникновение кушнаренковско-караякуповского населения в урало-казахстанскую степь (кратковременные стоянки Селенташ, Кайнсай, Берсуат), что свидетельствует о взаимодействии протомадьярского населения с кочевниками складывающегося Западно-Тюркского каганата. Но степень участия этого населения в этнокультурных процессах урало-казахстанских степей остается невыясненной24. Поэтому мнение о том, что «мадьяры кочевали в степях Урало-По-волжья к югу от кушнаренковской террито-рии»25, нельзя считать обоснованным.

На смену печенегам и огузам в волгоуральских степях приходят кыпчаки, вышедшие из кимакского племенного объединения. Д. Г. Савинов предложил «идентифицировать с кимаками (в широком - этнокультурном - значении термина) памятники сросткинской культуры Северного Алтая и прилегающих районов юга Западной Сибири, что соответствует широкому расселению кимакских племен по сведениям письменных источников». Но «следует все же разделять археологические памятники Прииртышья, идентифицируемые с собственно кимаками; и памятники сросткинской культуры, оставленные племенами, входившими в состав ки-мако-кыпчакского объединения, в том числе и кыпчаками»26. Однако памятники собственно кыпчаков остаются невыявленными27. Сложение сросткинской культуры связывается с проникновением кимаков и других тюрок с Алтая в Обь-Иртышское междуречье и Приобье. «Помимо пришлого тюркского этноса, в сложении этой культуры участвовали местные угро-самодийские племена, которые были ассимилированы тюрками»28.

По мнению Д. Г. Савинова, «наиболее вероятна принадлежность кыпчакам захоронений с черепом и костями конечностей (так называемой “шкурой”) коня (точнее - какой-то части таких захоронений)». «Однако дальнейшая идентификация их по этому признаку теряет смысл, так как в конце I - начале II тыс. н. э. подобный обряд зафиксирован практически по всей степной полосе Евразии. Какие из этих погребений являются кыпчакскими

- сказать трудно». Одним из ведущих ком-

понентов североалтайского варианта срост-кинской культуры являлась верхнеобская культура, в погребениях которой «впервые появляется ряд вещей, характерных впоследствии для восточноевропейских памятников, считающихся кыпчакскими: серьги в виде “знака вопроса”, удила без перегиба, витые и петлеобразные гривны, отдельные ажурные украшения». Среди погребений с конем одинцовского этапа этой культуры «представлены главным образом черепа и кости ног лошади». «По этим признакам население верхнеобской культуры могло играть определенную роль в культурогенезе кыпчаков»29. Верхнеобская культура датируется П-УШ вв. Она образовалась в процессе ассимиляции пришлыми уграми местного самодийского населения. С III-ХУ вв. в этническую среду Верхнеобья внедряются раннетюркские эле-

менты30.

О мадьярах золотоордынского и более позднего периода имеются сведения в восточных источниках. Рашид ад-Дин пишет, что большая часть войск улуса Джучи «есть потомство этих четырех тысяч [пожалованных Чингиз-ханом Джочи-хану. - И. А.], а что прибавилось [к ним] за последнее время, то

- из войск русских, черкесских, кипчакских, маджарских и прочих, которые присоединились к ним»31. Этноним ‘маджар’ фигурирует в сводном списке названий родов и племен улуса Джучи ХШ-ХУ вв.32 Мы не знаем, кто были эти маджары и где они жили. С. Г. Боталов предполагает, что часть мадьярского племенного союза вошла в состав кыпчакской конфедерации и приняла ее самоназвание. «Не случайно этноним “мадьяр” появляется вновь на страницах источников лишь после монгольского нашествия, когда основательно была разрушена родоплеменная структура кыпчакско-половецкого союза»33. Вот что пишет ал-Омари: «Хотя они (Кипчаки) одержали верх над ратями Черкесов, Русских, Мад-жаров и Ясов, но эти народы похищают детей их и продают их купцам»34. Слово ‘Кипчаки’ вставлено В. Г. Тизенгаузеном, хотя по смыслу речь, скорее всего, идет о монголах. Топонимическим отражением сведений письменных источников может быть название известного золотоордынского города Маджары на Северном Кавказе, возникшего во второй половине XIII в. Население города состояло из аланов и кыпчаков35, т. е. не имело к мадьярам никакого отношения. Поэтому «пред-

положение о генетической связи названия исследуемого города с племенным именем “маджар”, видимо, преждевременно»36.

Скорее всего, золотоордынских «мадьяр» нужно искать в степном Заволжье. «По словам Махмуда ибн Вали [среднеазиатского автора ХУП в. - И. А.], в войске Абу-л-Хайр-хана были ополчения племен уйратов [ойратов. - И. А.], маджаров и кипчаков»37. Но этих названий нет у Масуда ибн Усмана Кухистани в обширном списке племен, входивших в состав улуса кочевых узбеков, т. е. государства Абу-л-Хайр-хана37. Среди племен и родов, оставшихся верными внуку Абулхайр-хана Мухаммаду Шейбани во время его скитаний, имеется название мад-жар38. Одно из кыпчакских объединений, кочевавших в Тургайских и Ишимских степях Прииртышья, называлось маджар-кыпчаки (мадьяр-кыпчаки)39. Среди семидесяти элей Ногайской Орды было одно под названием Маджар, не имеющее внутренних подраз-делений40. Этноним ‘маджар’ фигурирует в числе древних племен и родов, имеющихся в составе ногайцев, как в прошлом, так и в настоящее время. В этногенезе ногайцев признается угорский компонент41.

Сведения письменных источников подкрепляются данными археологии. Святилище Ан-ненское-12 в Южном Зауралье (Карталинский район Челябинской области) имеет ряд черт, сближающих его с известными угорскими ритуальными сооружениями. Наибольшие соответствия ему обнаруживаются в материалах святилища Сопка-2 из Центральной Барабы. В степной зоне Южного Зауралья известны и другие находки, имеющие аналоги в угорских древностях II тыс. н. э. Их появление здесь наиболее вероятно именно в эпоху монгольских завоеваний, сопровождавшихся изменениями в карте расселения не только степных тюркоязычных, но и лесостепных угорских племен42. Однако памятники «моложе» ХГУ в. в степной полосе не известны, что связано с исчезновением курганного обряда погребения.

Степные маджары позднего средневековья сыграли определенную роль в этногенезе узбеков, в составе которых сохранилось племя маджар43. Это название было принесено в Мавераннахр кочевыми узбеками, обитавшими на территории современного Казахстана44. В составе населения Средней Азии выделен уральский антропологический комплекс признаков, в наиболее чистом виде представлен-

ный у манси и хантов. Учитывая, что «древнеуральский комплекс признаков явственнее всего прослеживается у народов, в состав которых вошли кочевые группы (киргизов, северных таджиков, частично узбеков и туркмен), не исключено, что какие-то кочевнические племена угорской (первоначально) языковой принадлежности могли откочевать и в северные районы Средней Азии». Распространение этого комплекса признаков могло быть результатом миграций в Маве-раннахр на рубеже ХУ-ХУ! вв. кочевников под предводительством Шейбани-хана, имевших собирательное название ‘узбек’. С антропологической точки зрения эти племена были весьма неоднородны. «В их состав вполне могли войти и южноуральские кочевые группы, имевшие в своей основе уральский тип»45. Другая их часть осталась на территории Казахстана. Подрод мадьяр имелся в составе рода бултун родового объединения кара-кипчак племени кипчак казахов Среднего жуза46. Во второй половине ХК - начале ХХ в. мадьяры расселялись среди кыпчаков Омского уезда Акмолинской области, что соответствует нынешней северо-восточной части Кокчетавской и южной части Омской областей, на левобережье Иртыша47. Очевидно, эти группы населения давно уже перешли на тюркский язык, но сохранили память о своем происхождении, называя себя мадьярами.

Таким образом, об угорском компоненте населения степной зоны Южного Урала свидетельствуют данные письменных источников, археологии, этнографии и антропологии. Угорский компонент прослеживается в составе практически всех народов, сменявших друг друга в степной зоне Южного Урала с древности до современности: сарматов, гуннов, печенегов, башкир, огузов, кыпчаков, золотоордынских татар, ногайцев, кочевых узбеков, казахов. Разумеется, роль угорского компонента в этнических процессах в степной зоне была не столь значительной, как в лесостепи. Вливаясь в состав степных народов, угры, по всей видимости, достаточно быстро утрачивали свой язык, но еще долго сохраняли прежнее этническое название, некоторые особенности материальной и духовной культуры, а также антропологический тип. Возможно, дальнейшие исследования позволят более определенно судить о роли угров в этногенезе древних и средневековых народов степной Евразии, Южного Урала в частности.

Примечания

1 Иванов, В. А. Финно-угры на Южном Урале и в Приуралье // История татар с древнейших времен : в 7 т. Казань, 2002. Т. I. С. 205.

2 См.: Гарустович, Г. Н. Ареал расселения угров на Южном Урале и в Приуралье во второй половине I - начале II тыс. н. э. // Проблемы этногенеза финно-угорских народов Приуралья / Г. Н. Гарустович, В. А. Иванов. Ижевск, 1992. С. 24.

3 Боталов, С. Г. Гунны и тюрки (историко-археологическая реконструкция). Челябинск, 2009. С.523.

4 Там же. С. 530.

5 См.: Иванов, В. А. Динамика «кочевой степи» в Урало-Волжском регионе в эпоху древности и средневековья // Курганы кочевников Южного Урала. Уфа, 1995. С. 25.

6 См.: Левина, Л. М. Этнокультурная история Восточного Приаралья в I тыс. до н. э. - I тыс. н. э. // Этногр. обозрение. 1997. № 2. С. 12.

7 Там же. С. 14.

8 См.: Вайнберг, Б. И. Этногеография Турана в древности : УП в. до н. э. - УШ в. н. э. М., 1999. С. 120.

9 См.: Боталов, С. Г. Поздняя древность и средневековье // Древняя история Южного Зауралья. Челябинск, 2000. Т. II. С. 283.

10 См.: Гумилев, Л. Н. Хунну. Степная трилогия. СПб., 1993. С. 200-201.

11 См.: Джафаров, Ю. Р. К вопросу о происхождении европейских гуннов // Историко-культурные контакты народов алтайской языковой общности. М., 1986. С. 28-29.

12 Таиров, А. Д. Археологический комплекс «курган с усами» эпохи Великого переселения народов на Южном Урале // Культуры степей Евразии I тыс. н. э. / А. Д. Таиров, И. Э. Любчанский. Самара, 1995. С. 85-88.

13 Боталов, С. Г. Изучение археологии гуннской эпохи Урала. Итоги и перспективы // Археологическая экспедиция : новейшие достижения в изучении историко-культурного наследия Евразии. Ижевск, 2008. С. 139-140.

14 Там же. С. 143-144.

15 См.: Артамонов, М. И. История хазар. СПб., 2001. С.89-106.

16 Там же. С. 460.

17 Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа : этнический состав, история расселения. М., 1974. С. 443-444.

18 Кузеев, Р. Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1978. С. 178.

19 Кузеев, Р. Г. Происхождение башкирского народа. С. 204.

20 Толстова, Л. С. Исторические предания Южного Приаралья : к истории ранних этнокультурных связей народов Арало-Каспийского региона. М., 1984. С. 241.

21 См.: История Европы. М., 1992. Т. 2. С. 463; Толочко, П. П. Кочевые народы степей и Киевская Русь. СПб., 2003. С. 45.

22 См.: Толстов, С. П. По следам древнехорез-мийской цивилизации. М. ; Л., 1948. С. 246; Артамонов, М. И. Указ. соч. С. 568; Гумилев, Л. Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1998. С. 255.

23 См.: Кушкумбаев, А. К. Древние мадьяры в Западном Казахстане // Арало-Каспийский регион в истории и культуре Евразии. Алматы ; Актобе, 2011. С. 84.

24 См.: Боталов, С. Г. Новые аспекты и перспективы в исследовании проблемы «Magna Hungaria» // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2012. № 11. История. Вып. 50. С. 128-146.

25 Казаков, Е. П. Волжские болгары, угры и финны в IX-XIV вв. : проблемы взаимодействия. Казань, 2007. С. 42.

26 Савинов, Д. Г. Древнетюркские племена в зеркале археологии // Степные империи древней Евразии / С. Г. Кляшторный, Д. Г. Савинов. СПб., 2005. С. 284.

27 Там же. С. 300.

28 Могильников, В. А. Сросткинская культура // Степи Евразии в эпоху средневековья / отв. ред. С. А. Плетнева. М., 1981. С. 45.

29 Савинов, Д. Г. Указ. соч. С. 300-301.

30 См.: Уманский, А. П. Могильники верхнеобской культуры на Верхнем Чумыше // Материалы по истории Сибири. Древняя Сибирь. Вып. 4. Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974. С. 149.

31 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М. ; Л., 1952. Т. I, кн. 2. С. 275.

32 См.: Кляшторный, С. Г. Государства и народы Евразийских степей : древность и средневековье / С. Г. Кляшторный, Т. И. Султанов. СПб., 2000. С. 208.

33 Боталов, С. Г. Поздняя древность и средне-вековье.С. 365.

34 Тизенгаузен, В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. I. С. 234.

35 См.: История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 199.

36 Волкова, Н. Г. Маджары (из истории городов Северного Кавказа) // Кавказский эт-

нографический сборник. М., 1972. Вып. У. С. 43.

37 Ахмедов, Б. А. Государство кочевых узбеков. М., 1965. С. 16.

38 См.: Султанов, Т. И. Кочевые племена Приаралья в ХУ-ХУП вв. (вопросы этнической и социальной истории). М., 1982. С. 8.

39 См.: Мухаметов, Ф. Ф. К истории УралоИртышского междуречья в ХУ в. // Этнос. Общество. Цивилизация : Кузеевские чтения. Уфа, 2006. С. 240.

40 См.: Трепавлов, В. В. История Ногайской Орды. М., 2002. С. 502.

41 См.: Сикалиев, А. Древнетюркские письменные памятники и ногайцы // Совет. тюркология. 1970. № 4. С. 132.

42 См.: Костюков, В. П. Памятники кочевников ХШ-Х^ вв. Южного Зауралья (к вопро-

су об этнокультурном составе улуса Шибана) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 1997. С. 14.

43 См.: Толстов, С. П. Указ. соч. С. 246.

44 См.: Аристов, Н. А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. СПб., 1896. Вып. Ш-ІУ. С. 421, прим. 1.

45 Дубова, Н. А. К вопросу об участии ура-лоидного компонента в сложении антропологического типа населения Средней Азии // Материалы к антропологии уральской расы. Уфа, 1992. С. 114-115.

46 См.: Муканов, М. С. Этнический состав и расселение казахов Среднего жуза. Алма-Ата, 1974. С. 58.

47 Там же. С. 186-187.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.