CC BY
51УДК 343.288
ББК 67.408.033
doi: 10.25724/VAMVD.XHIJ
Л. В. Лобанова, М. А. Малимонова
ОБ УГОЛОВНО-ПРАВОВОМ ЗНАЧЕНИИ СУДИМОСТИ
ИНОСТРАННОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ:
ПОСТАНОВКА ВОПРОСА
В статье исследуется возможность учета судимости иностранного происхождения наравне с национальной при решении уголовно-правовых вопросов. Проведен анализ действующего Уголовного кодекса Российской Федерации, иных федеральных законов, уголовного законодательства зарубежных стран, международных договоров Российской Федерации, а также решений, принятых судами Российской Федерации. Констатируется отсутствие единого и концептуального подхода к освещению уголовно-правового значения иностранной судимости в России. Отмечаются особенности правовой регламентации данного вопроса в зарубежном уголовном законодательстве. Охарактеризованы различные варианты законодательного оформления и закрепления соответствующих норм в уголовных законах стран СНГ и некоторых стран ЕС.
На основе проведенного исследования авторами формулируется вывод о недопустимости распространения на иностранную судимость положений ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации и о необходимости закрепления в отечественном уголовном законе специальной нормы, позволяющей правоприменителю производить учет такого рода правового состояния и определяющей пределы подобного учета. Предлагается конкретная формулировка статьи уголовного закона, посредством которой могла бы быть выражена данная норма.
Ключевые слова: судимость, уголовно-правовое значение судимости, уголовный закон, последствия осуждения за рубежом, зарубежное уголовное законодательство, международный договор Российской Федерации, приговор иностранного суда, специальная норма, предупреждение преступности.
L. V. Lobanova, M. A. Malimonova
ON THE CRIMINAL LAW VALUE OF CONVICTION
OF FOREIGN ORIGIN: FORMULATION OF THE QUESTION
This article examines the possibility of taking into account a conviction of foreign origin on a par with the national one when dealing with criminal law matters. The current Criminal Code of the Russian Federation, other federal laws, criminal legislation of foreign countries, international treaties of the Russian Federation, as well as decisions taken by the courts of the Russian Federation were analyzed. The absence of a unified and conceptual approach to the coverage of the criminal law significance of foreign convictions in Russia is stated. The features of the legal regulation of this issue in foreign criminal legislation are noted. Various options for legislative design and consolidation of relevant norms in the criminal laws of the CIS countries and some EU countries are characterized.
On the basis of the study, the authors formulate a conclusion about the inadmissibility of extending the provisions of Art. 86 of the Criminal Code of the Russian Federation to foreign convictions and the need to consolidate in the domestic criminal law a special rule that allows the law enforcement officer to take into account this kind of legal status and determines the limits of such accounting. The authors propose specific wording of the criminal law article whereby this norm could be expressed.
Key words: conviction, criminal law value of conviction, criminal law, consequences of conviction abroad, foreign criminal legislation, international treaty of the Russian Federation, sentence of a foreign court, special norm, crime prevention.
Судимость, возникнув вследствие осуждения лица за совершение преступления и назначения ему наказания, на протяжении всего своего существования способна порождать и приводить в действие комплекс негативных для данного лица последствий уголовно-правового и общеправового характера. «Судимость, — провозглашает отечественный законодатель в ч. 1 ст. 86 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ), — в соответствии с настоящим Кодексом учитывается при рецидиве преступлений, назначении наказания и влечет за собой иные правовые последствия в случаях и порядке, которые установлены федеральными законами» [1]. Российский уголовный закон, позволяя делать вывод о многоплановом влиянии неснятой и непогашенной судимости на уголовно-правовой статус лица, вместе с тем не содержит ответа на вопрос, имеет ли уголовно-правовое значение судимость, возникшая в результате осуждения лица за пределами Российской Федерации по уголовному закону иного государства. Следовательно, остается неясным, охватывает ли термин «судимость», употребляемый в тексте УК РФ, в том числе и судимость иностранного происхождения. Между тем обозначенная проблема, судя по всему, волнует не только юристов, но и обычных граждан. Об этом, в частности, свидетельствует количество обращений за разъяснениями и задаваемых вопросов, звучащих на различных правозащитных форумах [2].
Приходится констатировать, что изучение нами теоретических источников в целях обнаружения соответствующих ответов оказалось не вполне результативным.
Во-первых, к данной теме обращаются лишь немногие. Во-вторых, мнения ученых по одним и тем же принципиальным позициям оказываются противоположными. Так, при освещении вопросов рецидива преступлений одни исследователи пришли к выводу, что при его признании нельзя учитывать судимости, «возникшие у лица в связи с осуждением за пределами России (в том числе в странах Содружества Независимых Государств)» [3, с. 657; 4, с. 95—96]. Например, Н. В. Артеменко и Н. Г. Шимбарева, обосновывая подобную точку зрения, подчеркивают, что учет судимости иностранного происхождения при определении рецидива нарушает принцип недопустимости поворота к худшему и поэтому производиться не должен [5, с. 10]. В свою очередь Ф. В. Габдрахманов допускает возможность учета судимости, образованной при осуждении в странах СНГ, как при установлении рецидива преступлений, так и при назначении наказания [6, с. 67].
В науке также были предприняты попытки обосновать возможность и целесообразность учета судимости при квалификации некоторых преступлений. С. Ю. Богомолов, например, выступает за дополнение конструкции составов преступлений, входящих в систему преступлений террористической направленности, квалифицирующим признаком «совершение преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление террористической направленности», в содержание которого, по его мнению, следует включать и иностранные судимости [7, с. 97—99]. На обязательном учете судимости лица, полученной в результате осуждения за совершение им преступлений экстремистской направленности на территории государств — участников международных соглашений по борьбе с экстремизмом, при квалификации аналогичных по характеру преступных деяний на территории Российской Федерации настаивает и А. В. Петрянин [8, с. 25]. Автор при этом акцентирует внимание на повышенной общественной опасности и универсальном характере данных преступлений, наличии обязанности цивилизованных государств бороться и пресекать распространение данного вида преступлений [8, с. 25].
В то же время многие аспекты влияния судимости иностранного происхождения на уголовно-правовые отношения и вовсе не получили какого-либо научного освещения (например, вопросы об учете такой судимости в качестве обстоятельства, характеризующего личность виновного, либо в качестве препятствия для признания нового преступления, осуществленного уже на территории Российской Федерации, впервые совершенным, и др.). Практически не исследованы и проблемы прекращения судимости иностранного происхождения на территории Российской Федерации (правила исчисления сроков погашения судимости, основания и порядок ее снятия и т. п.). Все это позволяет сделать вывод об отсутствии на данный момент концептуального подхода к определению уголовно-правового значения судимости иностранного происхождения.
Не претендуя на то, чтобы полностью ликвидировать подобный пробел в уголовно-правовой теории, попытаемся, однако, высказать по указанной проблеме ряд соображений, которые могли бы в дальнейшем послужить отправной точкой для серьезных исследований в данном направлении.
Для начала согласимся с В. Ф. Щепельковым в том, что «вопрос учета или неучета иностранной судимости должен быть урегулирован на законодательном уровне» [9, с. 427]. Потребность в этом
действительно существует, ведь на иностранную судимость не могут быть автоматически распространены положения ст. 86 УК РФ, равно как и некоторые иные положения данного нормативного акта. Как бы то ни было, суть судимости составляет специфическое юридическое состояние лица, т. е. особый юридический факт, определяющий правую связь осужденного к наказанию субъекта с государством, от имени которого вынесен обвинительный приговор. Сообразно с этим российский законодатель, давая в упомянутой статье УК РФ характеристику судимости, имеет в виду лишь такое юридическое состояние лица, которое создано приговором, вынесенным именем России. Вместе с тем никто не может ограничить суверена в его праве придавать либо, напротив, не придавать значения тем или иным связям, которые образуются у человека с другим государством. Лишь сам суверен, если он действует в правовом поле и ограничивает сам себя, должен четко определить те самые рамки, в которых будет осуществляться учет такого рода зависимостей. Но вряд ли можно сказать, что в отношении иностранных судимостей Российская Федерация однозначно выразила свою государственную волю, хотя в данном направлении и были предприняты некоторые шаги, о которых, безусловно, необходимо упомянуть в настоящей работе.
Прежде всего речь идет о подписании и ратификации Россией Международного соглашения о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (Минская конвенция 1993 г.). Статья 76-1 указанного документа гласит: «При решении вопросов признания лица особо опасным рецидивистом, об установлении фактов совершения преступления повторно и нарушения обязанностей, связанных с условным осуждением, отсрочкой исполнения приговора или условно-досрочным освобождением, учреждения юстиции Договаривающихся Сторон могут признавать и учитывать приговоры, вынесенные судами (трибуналами) бывшего Союза ССР и входивших в его состав союзных республик, а также судами Договаривающихся Сторон» [10]. Минскую конвенцию, кроме России, подписали и ратифицировали Республика Армения, Республика Беларусь, Республика Казахстан, Республика Таджикистан, Республика Кыргызстан, Украина, Узбекистан, Туркменистан, Республика Молдова.
Казалось бы, подписав и ратифицировав Минскую конвенцию, Россия приняла на себя определенные обязательства в части предоставления правоприменителю принципиальной возможности учета судимости иностранного происхождения как
одного из последствий обвинительного приговора, вынесенного за пределами Российской Федерации. Однако это не сыграло решающей роли в преодолении правовой неопределенности в решении рассматриваемой проблемы. Во-первых, данные обязательства распространяются на судимости, возникшие на территории тех государств, с которыми Россия объединена названным соглашением, и касаются лишь решения тех вопросов, которые оговорены в названной статье Конвенции (установление фактов совершения преступления повторно и нарушения обязанностей, связанных с условным осуждением, отсрочкой исполнения приговора или условно-досрочным освобождением). Во-вторых, грамматический анализ формулировки изучаемого международно-правового документа позволяет считать заключенную в его ст. 76-1 норму диспозитив-ной. Именно об этом свидетельствует фраза «могут признаваться и учитываться...». А следовательно, учет приговоров, вынесенных иностранными судами, для отечественного правоприменителя — право, а не обязанность. Во избежание произвольного применения приведенной нормы законодатель, видимо, после ее ратификации должен был разработать механизм имплементации соответствующих положений в российский уголовный закон. Однако ничего подобного не последовало.
Попытки пролить свет на интересующий нас вопрос предпринимались неоднократно в процессе интерпретационной деятельности Верховного Суда Российской Федерации. Так, последний, восприняв положения Минской конвенции 1993 г., разработал ряд рекомендаций для российских судов и отразил их в своих постановлениях. В частности, в постановлении своего Пленума от 12 ноября 2001 г. № 14 «О практике назначения судами видов исправительных учреждений» он рекомендовал судам при избрании вида исправительного учреждения учитывать не любую иностранную судимость, а судимость по приговорам стран — участниц Содружества Независимых Государств, а равно возникшую на их территории до распада СССР [11]. Еще в одном из своих постановлений Пленум указывал судам, что «судимости в других странах СНГ после прекращения существования СССР не должны приниматься во внимание при квалификации преступлений, но могут учитываться при назначении наказания как отягчающее обстоятельство в соответствии со ст. 76-1 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам стран — участниц СНГ от 22 января 1993 г.» [12]. К сожалению, эти рекомендации уже неактуальны, ввиду утраты силы вышеназванными поста-
новлениями. Что же касается принятого в порядке замены первого из них действующего и по сей день постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 г. № 9 «О практике назначения и изменения судами вида исправительных учреждений», то в нем, собственно говоря, уже и не дается каких-либо рекомендаций об учете иностранных судимостей. И вряд ли такой рекомендацией может быть признано обращенное к судам разъяснение (подп. «е» п. 11) считать ранее отбывавшим наказание «лицо, осужденное к лишению свободы по приговору суда другого государства, которое в связи с последующей передачей его в Россию для дальнейшего отбывания наказания отбывало лишение свободы в исправительном учреждении Российской Федерации в соответствии с судебным решением о признании и об исполнении приговора иностранного государства» [13]. Из приведенного текста видно, что определяющим при признании лица отбывавшим лишение свободы ранее является не само по себе осуждение лица за рубежом, а факт отбывания им назначенного по приговору иностранного суда этого наказания на территории Российской Федерации.
В подобных условиях необходимо признать, что российское государство до сих пор не обеспечило должным образом реализацию Международного соглашения о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. Однако считаем важным обратить внимание читателя на то, что в массиве действующих законодательных актов все же существует один федеральный закон, подтверждающий небезразличное отношение отечественного правотворца к обсуждаемой проблеме. Речь идет о Федеральном законе от 5 мая 2014 г. № 91-ФЗ «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя», где можно обнаружить некоторые положения, затрагивающие рассматриваемый нами вопрос. Так, ст. 8 данного закона содержит такое указание: «Вступившие в законную силу судебные решения, принятые на территориях Республики Крым и города Севастополя до 18 марта 2014 года, имеют ту же юридическую силу (в том числе для целей исполнения уголовного наказания), что и судебные решения, принятые на территории Российской Федерации» [14]. Используя особое средство законодательной техники — юридическую фикцию, законодатель России тем самым уравнивает между собой юридиче-
ские последствия осуждения по приговорам украинских судов, постановленных до определенной даты, и российских судов. Однако вряд ли существование подобного документа принципиально меняет ситуацию, поскольку он применим к весьма ограниченному кругу уголовно-правовых отношений.
Правоприменителю же в обстановке фактического отсутствия законодательной регламентации соответствующих вопросов тем не менее приходится с ними сталкиваться. К примеру, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в одном из своих решений не стала учитывать судимость гражданина А. М. Ю. по УК Республики Беларусь в качестве признака неоднократности разбоя, поскольку таковая возникла уже после распада СССР [15]. В данном случае эта судимость не повлияла ни на квалификацию деяний, ни на назначение наказания. В том же духе выдержано кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 13 сентября 2011 г. № 48-О11-85. Этим определением высшая судебная инстанция признала без какой-либо мотивации законным и обоснованным тот факт, что Челябинским областным судом «судимость Каракузовой в Республике Казахстан и ее нахождение в розыске не учитывались при назначении наказания», и приговором окончательное наказание ей было назначено по совокупности преступлений по правилам ч. 3 ст. 69 УК РФ, а не по совокупности приговоров [16]. В другом же правоприменительном акте Верховного Суда Российской Федерации, где учет судимости гражданина Рожкова, возникшей из-за осуждения за преступление белорусским судом, был признан судом ошибочным, уделено внимание и обоснованию принятия подобного решения. В описательной части последнего, в частности, сделан акцент на том, что «вопросов о выдаче Рожкова для исполнения приговора Пушкинского городского суда Московской области от 25 октября 2000 г., либо отмене условно-досрочного освобождения от наказания по указанному приговору в запросах Генеральной прокуратуры Российской Федерации не ставилось, и Рожков, как следует из ответов Генеральной прокуратуры Республики Беларусь, выдан для привлечения к уголовной ответственности за указанные в запросе преступления... <...> При этом Генеральная прокуратура Российской Федерации не ставила в известность Генеральную прокуратуру Республики Беларусь о том, что в случае осуждения Рожкова за указанные преступления окончательное наказание ему может быть назначено на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров —
по настоящему делу и от 25 октября 2000 г., а Генеральная прокуратура Республики Беларусь свое мнение по этому вопросу не высказала» [17]. В результате суд пришел к выводу, что «при таких обстоятельствах из приговора подлежит исключению указание о назначении наказания на основании ст. 70 УК РФ» [17].
При освещении рассматриваемой проблемы уместно указать и на наличие противоположных решений Верховного Суда Российской Федерации. Так, возвращая одно из дел суду для нового судебного рассмотрения, названный судебный орган счел необходимым учесть судимость украинского происхождения при признании рецидива преступлений. В обосновании же соответствующего документа указано: «Как следует из судебного материала, Калашников С. Г. ранее был осужден по приговору Сакского горрайонного суда Автономной Республики Крым от 14 ноября 2005 г. по ч. 1 ст. 187 УК Украины к 3 годам 3 месяцам лишения свободы, наказание по которому отбыто 17 ноября 2008 г. Диспозиция ч. 1 ст. 187 УК Украины соответствует ч. 1 ст. 162 УК РФ. При этом как ч. 4 ст. 12 УК Украины, так и ч. 4 ст. 15 УК РФ относят указанное преступление к категории тяжких. Срок погашения судимости за совершение тяжких преступлений в соответствии с п. 8 ст. 89 УК Украины и п. „г" ч. 3 ст. 86 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ, действовавшего на момент совершения преступления) составляет 6 лет со дня отбытия осужденным наказания. Новое преступление Калашниковым С. Г. совершено 17 сентября 2012 г., т. е. спустя менее 4 лет со дня отбытия наказания по приговору от 14 ноября 2005 г. Таким образом, Калашников С. Г., ранее судимый за тяжкое преступление, вновь совершил тяжкое преступление, за которое осужден по приговору от 1 августа 2013 г., и в его действиях в соответствии со ст. 34 УК Украины имеется рецидив преступлений (согласно п. „б" ч. 2 ст. 18 УК РФ — опасный рецидив). В связи с этим решение Президиума Верховного Суда Республики Крым об исключении указания на наличие в действиях Калашникова С. Г. рецидива преступлений как обстоятельства, отягчающего наказание, и изменение вида исправительного учреждения для отбывания наказания на исправительную колонию общего режима вызывает сомнение в своей законности» [18]. Так же поступил Верховный Суд Российской Федерации по уголовному делу в отношении Н. Н. Данильченко, признав в его действиях рецидив преступлений как раз благодаря тому, что учел его непогашенную судимость за совершение убийства (ч. 1 ст. 115
УК Украины по приговору, вынесенному 5 мая 2007 г. Евпаторийским городским судом Автономной Республики Крым) [19].
Приведенные примеры указывают на то, что учет судимости зарубежного происхождения в практике Верховного Суда Российской Федерации является скорее исключительным явлением, чем правилом. В то же время исключения касаются лишь двух ситуаций. Во-первых, это случаи учета такого рода судимости на основании прямого указания закона (т. е., по сути, актуальных судимостей, возникших у лица вследствие осуждения его на территории Крыма и Севастополя до вхождения их в состав территории Российской Федерации). Во-вторых, это ситуации учета судимости, вытекающей из приговора, вынесенного государством, с которым у России имеется договор о правовой помощи, осуществляемого в процессе исполнения данного приговора и требующего к тому же соблюдения специальных процедур. Вместе с тем следует иметь в виду, что обязательства по исполнению приговоров иностранных судов возложены на Россию многочисленными многосторонними и двусторонними международными договорами [20].
Возможно, в сложившихся условиях такой и должна быть правовая позиция высшего судебного органа России, не имеющего в своем распоряжении прочной нормативной основы для более разнообразного принятия во внимание фактов осуждения за пределами российского государства. В противном случае очевидным было бы нарушение принципа законности, предписывающего определять наказание и иные правовые последствия лицу лишь за совершение тех общественно опасных деяний, которые указаны в качестве преступлений в действующем УК РФ, и лишь в тех пределах, которые также им очерчены (ст. 3 УК РФ). Однако такая практика является все же следствием некого обесценивания Россией Минской конвенции 1993 г., а возможно, и недопонимания отечественным законодателем того обстоятельства, что судимость, даже иностранная, во многих случаях является важнейшей характеристикой осужденного лица, которую вряд ли допустимо игнорировать без каких-либо веских оснований.
Примечательно, что в отличие от отечественного УК в уголовных законах почти всех государств — участников Минской конвенции 1993 г. возможность учета непогашенной (неснятой) судимости, возникшей в результате осуждения на территории иностранного государства, прямо предусмотрена. Кроме того, нормы о правовом значении приговоров, постановленных иностранным судом, содер-
жатся в УК Испании, Норвегии и Чехии. В связи с этим целесообразно провести анализ соответствующих норм, при этом технико-юридические особенности их формулирования и закрепления важно оценить со следующих позиций: место их закрепления в тексте уголовного закона, использование языковых средств, юридических средств и приемов.
Так, в одних случаях зарубежный законодатель размещает соответствующие нормы о правовом значении иностранной судимости в Общей части УК, в других — они оказываются включенными в статьи Особенной части. Поместив норму в статью Общей части УК, законодатель, по идее, тем самым очерчивает максимально широкие границы ее действия применительно ко всем случаям учета судимости в качестве юридического признака. К такому приему прибегнул законодатель Республики Армения, Республики Беларусь, Республики Молдова, Украины, Республики Таджикистан, Узбекистана, Норвегии, Чешской Республики. Однако и здесь не все однообразно. Проведя анализ текста уголовных законов, можно выделить четыре варианта закрепления нормы о правовом значении последствий осуждения на территории иностранного государства в Общей части УК:
— в виде специальной статьи Общей части, раскрывающей правовое значение осуждения лица вне пределов данного государства (ст. 17 УК Армении, ст. 8 УК Беларуси, ст. 9 УК Украины, § 11 УК Чехии);
— в статье, регламентирующей принцип действия уголовного закона по кругу лиц (ст. 8 УК Казахстана, ст. 15 УК Таджикистана) или в пространстве (ст. 11 УК Молдовы);
— в статье о рецидиве преступлений (ст. 34 УК Узбекистана);
— в параграфе о правилах назначения более строгого наказания (§ 61 УК Норвегии).
Несмотря на то что эти нормы расположены в Общей части, они при этом по-разному воплощены в ее статьях. Так, ст. 9 УК Украины называется «Правовые последствия осуждения лица за пределами Украины», и согласно ч. 2 этой статьи «рецидив преступлений, неотбытое наказание или иные правовые последствия приговора суда иностранного государства учитываются при квалификации нового преступления, назначении наказания, освобождении от уголовной ответственности или наказания» [21]. Статья 17 УК Армении имеет схожее название, а также близкую по смыслу норму [22]. Белорусский законодатель предпочел назвать ст. 8 УК, в которой речь идет о правовых последствиях экстерриториального осуждения, «Пре-
юдициальное значение совершения преступления на территории иностранного государства». Согласно ей «судимость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления на территории иностранного государства имеют уголовно-правовое значение для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за преступление, совершенное на территории Республики Беларусь, в соответствии с международными договорами Республики Беларусь» [23].
Законотворец таких государств, как Республика Казахстан, Республика Таджикистан подобную возможность учета судимости и иных уголовно-правовых последствий осуждения лица вне пределов их границ оформили в виде части статьи, регламентирующей действие уголовного закона по кругу лиц. Например, в ч. 2 ст. 8 УК Казахстана говорится, что «судимость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом уголовно наказуемого деяния на территории другого государства не имеют уголовно-правового значения для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за уголовное правонарушение, совершенное на территории Республики Казахстан, если иное не предусмотрено международным договором Республики Казахстан или если совершенное на территории другого государства уголовно наказуемое деяние не затрагивало национальных интересов Республики Казахстан» [24]. А согласно ч. 7 ст. 11 УК Молдовы «уголовные наказания и судимости за преступления, совершенные за пределами Республики Молдова, учитываются в соответствии с настоящим кодексом при индивидуализации наказания за новое преступление, совершенное одним и тем же лицом на территории Республики Молдова, а также при разрешении вопросов об амнистии на условиях взаимности по решению судебной инстанции» [25].
С учетом грамматического и структурного анализа норм уголовных законов данных государств можно утверждать, что судимость иностранного происхождения может быть учтена в каждом из этих государств наравне с национальной судимостью и спектр их уголовно-правовых последствий будет относительно широким.
Но в некоторых государствах границы учета судимости иностранного происхождения значительно сужен. Так, согласно ст. 34 УК Узбекистана учет судимости по приговорам других государств допустим лишь при признании лица особо опасным рецидивистом [26]. В § 61 УК Норвегии, в котором речь идет об усилении наказания при повторном осуждении, указано, что «суд может позволить,
чтобы предыдущие приговоры, вынесенные в других странах, были основой для более строгого наказания так же, как и приговоры, вынесенные в Норвегии» [27]. И хотя местом закрепления данных норм служит Общая часть уголовного закона, они, тем не менее, являются специальными и применяются при решении отдельных уголовно-правовых вопросов.
Специальные правила учета иностранной судимости сформулированы в УК Испании, а именно в его Особенной части. Это значит, что действие такой судимости распространяется на решение вопросов об уголовной ответственности и мере наказания лишь в отношении определенного круга преступлений, и обязательным условием здесь выступает установление тождества между ранее совершенным вне пределов Испании преступлением и повторным преступлением. Так, согласно ст. 190 главы IV «Действия, связанные с занятием проституцией» «приговор, вынесенный Судом или Трибуналом иностранного государства за преступления, указанные в этой главе, является соразмерным приговорам, вынесенным испанскими Судами или Трибуналами, что позволяет в соответствующих случаях применить правило о рецидиве преступлений» [28]. Похожее правило закреплено в статьях 375 (о незаконном производстве и обороте наркотических, психотропных веществ), 388 (о фальшивомонетчестве), 580 (о бандитизме, терроризме). Такой подход испанского законотворца к оценке значения факта предшествующего осуждения за преступление за рубежом объясняется тем, что в уголовном праве Испании отсутствует понятие общего рецидива преступлений, и таковой рассматривается исключительно как специальный.
Следующее, на что стоит обратить внимание при сравнительном анализе текстов уголовных законов этих зарубежных стран, — это то, каким образом законодатель сформулировал в диспозиции статьи конкретное правило учета судимости — как право или как обязанность субъекта, а также зависит ли его применение от каких-либо условий или нет.
Так, нормы УК Украины и Армении, предусматривающие возможность учета подобной судимости, являются безусловными нормами прямого действия. Применяются они тогда, когда лицо, имеющее судимость (разумеется, речь идет об актуальной судимости) за преступление, совершенное на территории другого государства, вновь совершает преступление, но уже в пределах территории этого государства. И, как видно, слово «учитывается», употребляемое в тексте ч. 2 ст. 9 УК Украины и ч. 2 ст. 17
УК Армении, указывает на то, что для правоприменителя учет такой судимости обязателен.
Уголовные кодексы таких стран, как Беларусь, Казахстан, Таджикистан, Чехия, Молдова содержат отсылочные нормы о юридическом значении приговоров иностранных государств, так как законодатель посчитал, что этот вопрос должен решаться изначально в международных договорах. Некоторые нормы допускают при этом учет иностранной судимости, как и других последствий осуждения за рубежом, только при соблюдении ряда условий. Эти условия имеют различный характер. Основным, конечно же, в таком случае является предусмот-ренность такой возможности в международном договоре. В качестве основного и единственного условия такая предусмотренность имеет значение по УК Таджикистана (ч. 5 ст. 15) [29] и Беларуси (ст. 8) [23]. Вторым условием в УК ряда зарубежных государств является установление тождества между предыдущим преступлением, в результате осуждения за которое судом иного государства лицо получило судимость, и новым, совершенным уже на территории этого государства. К тому же, согласно п. 2 §11 УК Чехии, например, это дополнительное обязательное условие, поскольку там указано, что окончательное осуждение судом другого государства — члена Европейского Союза в уголовном судопроизводстве по уголовному делу рассматривается как осуждение судом Чешской Республики, если совершенное деяние признается преступлением по закону Чешской Республики [30], а по УК Испании это вообще единственное и необходимое условие [28]. Также иногда способность совершенного ранее вне пределов государства деяния, за которое лицо получило судимость, причинить вред национальным интересам данного государства признается альтернативным условием для подобного учета, как, например, по УК Казахстана.
На этом фоне выделяется подход молдавского законодателя, разработавшего целый механизм по признанию обвинительных приговоров иностранного суда и их последствий на территории Молдовы. Так, с одной стороны, возможность учета его последствий закреплена в Уголовном кодексе, а процедура признания с перечислением обязательных условий — в Уголовно-процессуальном кодексе (УПК). Например, согласно ч. 1 ст. 558 УПК этого государства «окончательные решения по уголовным делам, вынесенные иностранными судебными инстанциями, а также решения, которые по своему характеру согласно уголовному закону Республики Молдова могут иметь правовые послед-
ствия, могут быть признаны национальной судебной инстанцией по ходатайству министра юстиции или Генерального прокурора на основании международного договора или соглашения о взаимности» [31]. Ее же ч. 2 закрепляет перечень условий, соблюдение которых обязательно: «решение было вынесено компетентной судебной инстанцией; решение не противоречит общественному порядку в Республике Молдова; решение может иметь правовые последствия в стране согласно национальному уголовному закону» [31]. Как видно, признание последствий осуждения за преступление, осуществленное за пределами территории Молдовы, является обязанностью для правоприменителей Молдовы в случае, если об этом прямо сказано в международном договоре. Однако подобный вариант поведения одновременно является правом для национальной судебной инстанции, поскольку в статье сказано «могут быть признаны». Реализация же данного права предполагает наличие дополнительного повода — ходатайства, заявленного министром юстиции или Генпрокурором; при этом в любом случае обязательно соблюдение названных условий.
Как видим, зарубежное уголовное законодательство предоставляет немало образцов более обстоятельного, чем в отечественном уголовном законе, отношения к регламентации вопросов, касающихся влияния судимости иностранного происхождения на уголовно-правовые отношения, складывающиеся у лица с российским государством. И этот правотворческий опыт нуждается в тщательном осмыслении. В какой мере он может быть внедрен в отечественное уголовное законодательство, будет зависеть от всесторонней оценки возможных благ и рисков для действующего механизма уголовно-правового регулирования, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, с одной стороны, и обеспечения безопасности общества и государства через предупреждение преступлений — с другой. В то же время абсолютно неприемлемым представляется вариант сохранения того правового вакуума относительно решения рассматриваемого вопроса, который имеется сейчас в действующем УК РФ. Это было бы неверно как с позиции необходимости обеспечения законности и правопорядка в стране, так и с точки зрения важности наращивания международного сотрудничества в противодействии преступности, в которой все больше и больше разрастается транснациональный сегмент.
На наш взгляд, в целях реализации принципиальных положений уголовного закона в УК РФ следует не только предусмотреть как таковую
возможность учета судимости зарубежного происхождения при реализации и обосновании уголовной ответственности лица за новое преступление, совершенное им на территории России, но и определить пределы такого учета. Установление последних должно как минимум обеспечить соблюдение следующих условий. Во-первых, учитываться могут только судимости за те деяния, которые также признаны преступными российским уголовным законом. Во-вторых, в государстве, от имени которого вынесен обвинительный приговор, образующий судимость, должно иметь место понимание данного феномена, сходное тому, которое существует в Российской Федерации. А это значит, что она [судимость] должна и там трактоваться как срочное правовое состояние субъекта, порожденное фактом его осуждения за преступление с назначением наказания, и влекущее определенные предусмотренные законом последствия. Соответственно и приниматься во внимание могут лишь те иностранные судимости, которые не были прекращены. В-третьих, выполнение названных требований содержательного характера должно быть подкреплено соблюдением такого формального условия, как наличие у России с государством, на территории которого состоялось осуждение лица, в результате чего у последнего появилась судимость, международного соглашения о признании уголовно-правовых последствий приговора на своей территории. Именно такого рода соглашениями целесообразно определять конкретные направления влияния судимости, возникшей за пределами Российской Федерации, на правовое положение субъекта в России.
Что касается российского уголовного закона, то в его Общей части следует разместить норму бланкетного характера примерно со следующим содержанием: «Правовое значение судимости и иных последствий осуждения лица иностранным судом за преступление против интересов, охраняемых настоящим Кодексом, определяется международными договорами Российской Федерации». Мы полагаем, что целесообразно расположить подобную норму в отдельной статье, примыкающей к положениям ст. 86 УК РФ.
Обобщим наши рассуждения и сформулируем следующие выводы.
1. Поскольку судимость представляет собою особый юридический факт, определяющий правовую связь осужденного к наказанию субъекта с государством, от имени которого вынесен обвинительный приговор, на иностранную судимость не могут быть механически распространены поло-
жения ст. 86 УК РФ. Норма же, позволяющая российскому правоприменителю давать уголовно-правовую оценку содеянному лицом на территории России и ему самому с учетом судимости зарубежного происхождения, в УК РФ отсутствует. В подобных условиях принятие во внимание таких судимостей на практике становится исключительным явлением, что следует признать соответствующим принципу законности, предписывающему среди прочего определять правовые последствия преступления в пределах, очерченных уголовным законом.
2. Отсутствие прочной правовой основы для учета судимости иностранного происхождения в отечественной судебной практике, однако, небезобидно. Оно является существенным препятствием для реализации Россией принятых ею на себя международных обязательств, в частности вытекающих из Минской конвенции 1993 г., а также для наращивания международного сотрудничества в сфере противодействия преступности, транснациональная составляющая которой приобретает
все более и более угрожающие масштабы, и всесторонней оценки личности виновного. В связи с этим, а равно принимая во внимание правотворческий опыт тех государств, которые проявили более обстоятельное, чем Российской Федерации, отношение к регламентации вопросов, которые касаются влияния судимости иностранного происхождения на уголовно-правовые отношения, складывающиеся у лица с данными государствами, считаем закрепление в Уголовном кодексе России соответствующей специальной нормы настоятельной потребностью. Мы при этом полагаем, что указанная норма должна быть расположена в отдельной статье, примыкающей к ст. 86 УК РФ. А ее содержание может быть, например, сформулировано таким образом: «Правовое значение судимости и иных последствий осуждения лица судом другого государства за преступления против интересов, охраняемых настоящим Кодексом, определяется международными договорами Российской Федерации».
1. Уголовный кодекс Ро ссийской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 01.07.2021). Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
2. Ответ адвоката Анатолия Антонова // Адвокатское бюро «Антонов и партнеры»: офиц. сайт. URL: https://pravo163.ru/mozhet-li-sudimost-v-stranax-sodruzhestva-nezavisimyx-gosudarstv-byt-uchtena-v-rossijskoj-federacii (дата обращения: 03.09.2021).
3. Преступление и наказание. Т. 1 / [Голик Ю. В. и др.] // Полный курс уголовного права: в 5 т. / [Бойцов А. И. и др.]; под ред. А. И. Коробеева. Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2008. 1133 с.
4. Малков В. П. Множественность преступлений: сущность, виды, правовое значение. Казань: Таглимат ИЭУП, 2006. 140 с.
5. Артеменко Н. В., Шимбарева, Н. Г. Назначение наказания по уголовному законодательству России и Украины: сравнительный анализ и практические рекомендации // Уголовное право. 2014. № 4. С. 4—10.
6. Габдрахманов Ф. В. Может ли судимость в странах Содружества Независимых Государств быть учтена в Российской Федерации? // Евразийский юридический журнал. 2014. № 8 (75). С. 66—67.
7. Богомолов С. Ю. Ответственность за финан-
1. The Criminal Code of the Russian Federation No. 63-FZ on 13 June 1996 (as amended on 1 July 2021). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
2. Answer of attorney Anatoly Antonov. In: An-tonov & Partners Law Office. Official website. Available from: https://pravo163.ru/mozhet-li-sudi most-v-stranax-sodruzhestva-nezavisimyx-gosu darstv-byt-uchtena-v-rossijskoj-federacii. Accessed: 3 September 2021 (in Russian).
3. Golik Yu. V. (et al.) Crime and Punishment. Vol. 1. In: Boytsov A. I. (et al.) Full course of criminal law. In 5 vol. Ed. A. I. Korobeeva. Saint Petersburg: Juridical Center Press; 2008: 1133 (in Russian).
4. Malkov V. P. The plurality of crimes: essence, types, legal significance. Kazan: Taglimat IEUP; 2006: 140 (in Russian).
5. Artemenko N. V., Shimbareva N. G. Imposition of punishment under the criminal legislation of Russia and Ukraine: comparative analysis and practical recommendations. Criminal law, 4—10, 2014 (in Russian).
6. Gabdrakhmanov F. V. Can conviction in the countries of the Commonwealth of Independent States be taken into account in the Russian Federation? Eurasian Law Journal, 66—67, 2014 (in Russian).
7. Bogomolov S. Yu. Responsibility for the financing of terrorism: criminal law and criminological
сирование терроризма: уголовно-правовое и криминологическое исследование: монография / под ред. А. В. Петрянина. Москва: Проспект, 2018. 256 с.
8. Петрянин А. В. Концептуальные основы противодействия преступлениям экстремистской направленности: теоретико-прикладное исследование: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Нижний Новгород, 2015. 54 с.
9. Щепельков В. Ф. Уголовный закон как формально-логическая система: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Санкт-Петербург, 2003. 484 с.
10. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, от 22 января 1993 г.) (с изм. от 28.03.1997). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. О практике назначения судами видов исправительных учреждений: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 г. № 14 (утратило силу). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 г. № 5 (с изм. и доп.) (утратило силу). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13. О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 г. № 9. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя: федер. закон от 5 мая 2014 г. № 91-ФЗ. Доступ из справ.-право-вой системы «КонсультантПлюс».
15. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 27 марта 2002 г. № 30Ю01-10. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
16. Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации от 13 сентября 2011 г. № 48-О11-85. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
17. Апелляционное определение Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2016 г. № 4-АПУ16-51СП. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
research. Monograph. Ed. A. V. Petryanin. Moscow: Prospect; 2018: 256 (in Russian).
8. Petryanin A. V. Conceptual foundations of countering extremist crimes: theoretical and applied research. Abstract of dissertation of doctor of juridical sciences: 12.00.08. Nizhny Novgorod; 2015: 54 (in Russian).
9. Shchepelkov V. F. Criminal law as a formal logical system. Dissertation of doctor of juridical sciences: 12.00.08. Saint Petersburg; 2003: 484 (in Russian).
10. Convention on Legal Assistance and Legal Relations in Civil, Family and Criminal Matters (Minsk, 22 January 1993) (as amended on 28 March 1997). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
11. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 14 on 12 November 2001 (invalidated). "On the practice of appointing the types of correctional institutions by the courts". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
12. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 5 on 25 April 1995 (with amendments and additions) (invalidated). "On some issues of the application by courts of legislation on liability for crimes against property". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
13. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 9 on 29 May 2014. "On the practice of appointing and changing the types of correctional institutions by the courts". Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus" (in Russian).
14. Federal Law No. 91-FZ on 5 May 2014. "On the application of the provisions of the Criminal Code of the Russian Federation and the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in the territories of the Republic of Crimea and Sevastopol city with federal status". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
15. Cassation ruling of the Supreme Court of the Russian Federation No. 30-001-10 on 27 March 2002. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
16. Cassation ruling of the Supreme Court of the Russian Federation No. 48-011-85 on 13 September 2011. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
17. Appellate ruling of the Supreme Court of the Russian Federation No. 4-APU16-51SP on 16 November 2016. Available from: reference and legal
18. Определение суда кассационной инстанции Верховного Суда Российской Федерации от 25 октября 2016 г. № 127-УДп16-13. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
19. Апелляционное определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 января 2019 г. № 127-АПУ18-13сп. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
20. Перечень Международных договоров Российской Федерации по вопросам правовой помощи и правовых отношений по гражданским, семейным, уголовным и иным делам // Министерство юстиции Российской Федерации: официальный сайт. URL: https://minjust.ru/ru/pere chen-mezhdunarodnyh-dogovorov-rossiyskoy-fede racii-po-voprosam-pravovoy-pomoshchi-i-pravovyh-28 (дата обращения: 04.09.2021).
21. Уголовный кодекс Украины от 5 апреля 2001 г. № 2341-III (с изм. и доп. по сост. на 21.07.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=30 418109#pos=8;-155 (дата обращения: 05.09.2021).
22. Уголовный кодекс Республики Армения от 29 апреля 2003 г. № ЗР-528 (с изм. и доп. по сост. 20.08.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: http://base.spinform.ru/show_ doc.fwx?rgn=7472 (дата обращения: 05.09.2021).
23. Уголовный Кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 г. № 275-З (с изм. и доп. по сост. на 26.05.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_ id=30414984 (дата обращения: 19.09.2021).
24. Уголовный кодекс Республики Казахстан от 3 июля 2014 года № 226-V (с изм. и доп. по сост. на 02.07.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=31575252#pos=627;-24 (дата обращения: 19.09.2021).
25. Уголовный кодекс Республики Молдова от 18 апреля 2002 г. № 985-XV (с изм. и доп. по сост. на 23.04.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=30394923#pos=3;-47 (дата обращения: 19.09.2021).
26. Уголовный кодекс Республики Узбекистан (утвержден Законом Республики Узбекистан от 22 сентября 1994 г. № 2012-XII) (с изм. и доп. по сост. на 02.09.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=30421110#pos=6;-155 (дата обращения: 19.09.2021).
27. Общегражданский уголовный кодекс Норвегии: принят 22 мая 1902 г. (с изм. от 12.02.2018) //
system "ConsultantPlus" (in Russian).
18. Ruling of the cassation court of the Supreme Court of the Russian Federation No. 127-UDp16-13 on 25 October 2016. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
19. Appeal ruling of the Supreme Court of the Russian Federation No. 127-APU18-13cn on 15 January 2019. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
20. The list of international treaties of the Russian Federation on legal assistance and legal relations in civil, family, criminal and other matters. In: Ministry of Justice of the Russian Federation. Official website. Available from: https://minjust.ru/ru/perechen-mezhdu narodnyh-dogovorov-rossiyskoy-federacii-po-vopro sam-pravovoy-pomoshchi-i-pravovyh-28. Accessed:
4 September 2021 (in Russian).
21. Criminal Code of Ukraine No. 2341 -III on 5 April 2001 (with amendments and additions as of 21.07.2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=30418109# pos=8;-155 Accessed: 5 September 2021 (in Russian).
22. Criminal Code of the Republic of Armenia No. 3P-528 on 29 April 2003 (with amendments and additions on 20 August 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: http:// base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=7472. Accessed:
5 September 2021 (in Russian).
23. Criminal Code of the Republic of Belarus No. 275-3 on 9 July 1999 (with amendments and additions on 26 May 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=30414984. Accessed: 19 September 2021 (in Russian).
24. Criminal Code of the Republic of Kazakhstan No. 226-V on 3 July 2014 (with amendments and additions on 2 July 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575252#pos= 627;-24. Accessed: 19.09.2021 (in Russian).
25. Criminal Code of the Republic of Moldova No. 985-XV on 18 April 2002 (with amendments and additions on 23 April 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https:// online.zakon.kz/Document/?doc_id=30394923#pos= 3;-47. Accessed: 19 September 2021 (in Russian).
26. Criminal Code of the Republic of Uzbekistan (approved by the Law of the Republic of Uzbekistan No. 2012-XII on 22 September 1994) (with amendments and additions on 2 September 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system.
NORGE.RU: интернет-сайт. URL: http://www. norge.ru/streffelov/ (дата обращения: 19.09.2021).
28. Уголовный кодекс Испании. Установлен Органическим законом 10/1995 от 23 ноября 1995 г. (с изм. от 10.03.2019) // Narod.ru: интернет-сайт. URL: http://artlibrary2019.narod.ru/kodeks/ ispanii_uk.doc (дата обращения: 20.09.2021).
29. Уголовный кодекс Республики Таджикистан от 21 мая 1998 г. № 574 (с изм. и доп. по сост. на 20.04.2021) // ПАРАГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online.zakon.kz/Document/ ?doc_id=30397325&doc_id2=30397325#activate_ doc=2&pos=14;-108&pos2=181 ;-108 (дата обращения: 20.09.2021).
30. Уголовный кодекс Чешской Республики № 140 от 28.11.1961 г. (с изм., внесенными в соответствии с Законом № 114/2020) // WIPO: информ. портал. URL: https://wipolex.wipo.int/ ru/text/492128 (дата обращения: 20.09.2021).
31. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова от 14 марта 2003 года № 122-XV (с изм. и доп. по сост. на 12.02.2021) // ПАРА-ГРАФ-WWW: информ. система. URL: https://online. zakon.kz/Document/?doc_id=30397729&doc_id2= 30397729#pos=8;-108&pos2=5613;-98 (дата обращения: 20.09.2021).
© Лобанова Л. В., Малимонова М. А., 2021
Available from: https://online.zakon.kz/Document/ ?doc_id=30421110#pos=6;-155. Accessed: 19 September 2021 (in Russian).
27. General civil penal code of Norway. Adopted on 22 May 1902 (as amended on 12 February 2018). In: NORGE.RU. Website. Available from: http:// www.norge.ru/streffelov/. Accessed: 19 September 2021 (in Russian).
28. Criminal Code of Spain. Established by Organic Law 10/1995 on 23 November 1995 (as amended on 10 March 2019). In: Narod.ru. Website. Available from: http://artlibrary2019.narod.ru/kodeks/ ispanii_uk.doc. Accessed: 20 September 2021 (in Russian).
29. Criminal Code of the Republic of Tajikistan No. 574 on 21 May 1998 (with amendments and additions on 20 April 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=303973 25&doc_id2=30397325#activate_doc=2&pos=14;-108&pos2=181 ;-108. Accessed: 20 September 2021 (in Russian).
30. Criminal Code of the Czech Republic No. 140 on 28 November 1961 (as amended in accordance with Law No. 114/2020). In: WIPO. Information portal. Available from: https://wipolex.wipo.int/ru/text/ 492128. Accessed: 20 September 2021 (in Czech).
31. Criminal Procedure Code of the Republic of Moldova No. 122-XV on 14 March 2003 (with amendments and additions on 12 February 2021). In: PARAGRAPH-WWW. Information system. Available from: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id= 30397729&doc_id2=30397729#pos=8;-108&pos2= 5613;-98. Accessed: 20 September 2021 (in Russian).
© Lobanova L. V., Malimonova M. A., 2021
Лобанова Любовь Валентиновна,
заведующая кафедрой уголовного права Волгоградского государственного университета, доктор юридических наук, профессор; e-mail: lobanova@volsu.ru
Малимонова Мария Андреевна,
старший преподаватель кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета; e-mail: malimonova@volsu.ru
Lobanova Lyubov Valentinovna,
head of the department of criminal law of the Volgograd State University, doctor of juridical sciences, professor; e-mail: lobanova@volsu.ru
Malimonova Maria Andreevna,
senior lecturer at the department of criminal law of the Volgograd State University; e-mail: malimonova@volsu.ru
