Об одной из разновидностейжанра заговора у калмыков Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Т.Г. БАСАНГОВА (Элиста)

ОБ ОДНОЙ ИЗ РАЗНОВИДНОСТЕЙ ЖАНРА ЗАГОВОРА У КАЛМЫКОВ

Исследуется один из жанров заговорной

традиции калмыков - проклятия. Автор приводит текстологический анализ образца, хранящегося в фонде буддийского священника Тюгмед-Гавджи.

Проклятия представляют собой систему клишированных изречений, мало изученных современными фольклористами. Образцы жанра проклятия, зафиксированные в устной и письменной форме, широко распространены в фольклоре многих этносов. Чаще всего они встречаются в инвективах, чья «важнейшая функция и состоит в нанесении морального урона» (Кабакова 1988; Цаллагова 2001).

Проклятия - малоизученный жанр калмыцкого фольклора. В традиции калмыков произнесение проклятий носило характер ритуала с вредоносным действием. Причиной произнесения проклятия была обида ^ундл). Отправителями обрядов были обиженные, отчаявшиеся люди, поэтому произнесение проклятий отличалось определенным драматизмом. Адресатами проклятий были и простые люди, и исторические лица. В изучении этого жанра важная роль отводится текстам, восстановленным в ходе тесной работы с информантами, у которых сохранилась вера в магическую силу слова. Проклятия считались действенными, если человек в обществе обозначался как «хар саната» (с черными мыслями). Человека, любящего произносить проклятия, именовали «ха-ралч-кун» - человек, умеющий проклинать. Но калмыки к произнесению проклятий относились отрицательно. В фольклоре калмыков сохранились устные рассказы о действии произнесенных проклятий (Борджанова 2007).

Впервые жанры благопожелания и проклятия исследовал Номто Очиров в известной статье «Йорелы, харалы и связанный со вторым обряд “хара келе утулган” у калмыков». Она написана на основе полевых материалов, собранных им в 1909 г. (Избранные труды ... 2002), и содержит характеристику двух жанров устного на-

родного творчества калмыков - йорелов (благопожеланий) и харалов (проклятий). Для полной характеристики первого жанра приводится калмыцкая пословица в русском переводе: «Благопожелания - начало блаженства и мира, а проклятья и дурные помыслы - семя несчастья и раздора». Современное бытование этих жанров обрядовой поэзии калмыков нашло отражение в работах калмыцких фольклористов (Борджанова 1999; Хабунова 1998).

В статье Н. Очиров приводит также ритуал произнесения йорелов. Йорел произносят старшие, а младшие говорят только «Да сбудется согласно пожеланиям младших!». Очиров перечисляет случаи произнесения йорелов, которые ему пришлось наблюдать: надевание нового платья, покупка новой вещи, при принесении жертв Будде, огню, хранителям (сякюсенам). Ученому не удалось записать харалы, бытующие в устной форме, т. к. они употребляются реже, чем йорелы. С этими проблемами сталкиваются и современные фольклористы. Информанты боятся произносить текст харала-проклятия без причины, т. к. до сегодняшнего дня у калмыков сохранилась вера в магическую силу слова. В статье приводятся два текста благопожелания в переводе Н. Oчирова: 1) йорел, произносимый при жертвоприношении Трем драгоценностям (т. е. Будде, его учению и монашеской общине); 2) йорел, произносимый во дворцах нойонов и зай-сангов (сановников). Автор приводит перечень случаев, когда калмыки обращаются к священнослужителям (гелюнгам) для совершения обряда «Хара келе утул-ган» (отрезание черного языка). Характерно, что эта традиция сохранилась до настоящего времени: современные верующие калмыки обращаются в хурул или к мед-легчи (знающим). Иногда этих лиц приглашают на дом, чтобы совершить обряд для предотвращения действия «черного языка» персоны, произнесшей проклятия в их адрес. Данный обряд характеризуется как семейный, но может носить индивидуальный характер. В обряде участвуют глава семьи и священнослужитель (ге-люнг), а также члены семьи. Обряд «Отрезание черного языка» строится на магии подобия: черная веревка - это черный язык человека, произнесшего прокля-

© Басангова Т.Г., 2008

тия, белая веревка - льстивый, «белый» язык, который более вредоносен для людей в сравнении с «черным» языком. Описанный Н. Очировым ритуал произнесения обряда - это чтение гелюнгом молитвы «Письмо черного языка» (Хар келни бичиг). При этом отрезание черно-белой веревки происходит после прочтения каждой фразы, которая заканчивается словом «утулму» (отрезаю). Все члены семьи должны плюнуть на отрезанные куски веревки, которые затем следовало зарыть вместе с одеждой главы семьи. В данном случае троекратный плевок человека, на которого пало проклятие, усиливал действие прочитанной молитвы. Обряд выполнял охранительную и очистительную функции для всей семьи. Молитву «Хар келни бичиг» автор определяет как «проклятье проклятий», т. к. чтение этой молитвы должно уничтожить произнесенное некогда проклятие. Как известно, Н. Очи-ров в своих дневниках представил текст обрядника «Хара келе утулган» на русском языке. С помощью сохранившихся текстов удалось реконструировать его на современном калмыцком языке (Очиров 2006: 269 - 270).

Один из текстов обряда «Отрезание черного языка» опубликован в книге народного поэта Калмыкии К.Эрендженова «Родник мудрости» (Эрнжэнэ 1980: 173).

Письмо против черного языка

Молись учению, богам и духовенству,

Освободись от зависти [людей] - срезай злой

язык.

Освободись от черного языка и яда людей с

черными мыслями,

Уничтожь черные мысли, отрежь черный язык врагов нравственности.

Отрежь язык завистников, чей яд кипит, хоть он нойон, богач или чиновник.

Отрежь черный язык тому, кто говорит о

якобы твоих тяжелых болезнях.

Направленные на меня, как черное острие,

множество проклятий, уничтожьте,

Пусть уничтожатся проклятия отца и матери!

Пусть уничтожатся проклятия братьев и сестер!

Пусть уничтожатся проклятия родственников,

друзей!

(Пер. автора)

Большой интерес для исследователей представляют обрядники, которые условно можно объединить под названием «Хара келе утулган» (Отрезание черного языка), хранящиеся в научном архиве КИГИ РАН, в фонде О.М. Дорджиева. Тексты обряд-

ников применялись Тюгмед-Гавджи в его ежедневной практике. Тексты написаны ойратским «ясным письмом» (тодо бичиг), невелики по объему.

Как показали полевые исследования, в семьях калмыков также имеются подобные обрядники. Текст с молитвой «Хара келе утулган» был дарован семье Б. одним из гелюнгов (буддийским священнослужителем) в годы сибирской ссылки калмыков (1943 - 1957), в Новосибирской области. Исходя из условий, текст молитвы был написан «химическим» карандашом на половинке тетрадного листа. Несмотря на это, данный текст бережно хранится и ежегодно для данной семьи его прочитывает приглашенное духовное лицо. Этот обряд прочтения носит название «шин-рулх» (букв. «обновить»). По всей видимости, у калмыков бытовало представление о том, что «сутра», которую длительное время не прочитывали священнослужители, теряла свою силу. Особого разговора заслуживает форма хранения рукописи «хара кел утулган» в семьях: в годы, когда религия была под запретом, данная рукопись сохранялась в «потаенном месте», но с 1990-х годов согласно буддийской традиции данные тексты хранятся на домашнем алтаре. Обрядовый текст «Хага ке1еш хагш]хи suduг» (Отрезание черного языка) относится к семейным реликвиям представителей хошеутов (Меняев, рукопись).

В архиве КИГИ РАН хранятся несколько образцов этих обрядников: «Сутра черного языка», «Сутра отрезания черного языка», «Сутра, охраняющая от черного языка» (ед. хр. 67; 152; 168; 287; 288). В начале текста молитвы следует краткое благопожелание «Да распространятся йо-релы мудрых и праведных людей!», т.к. оно может уничтожить произнесенное проклятие. Тексты обрядников переписаны Тюгмед-Гавджи (а также, возможно, и другими священнослужителями) чернилами и химическим карандашом. Внешний вид обрядников позволяет говорить о том, что Тюгмед-Гавджи в своей практике часто обращался к их чтению.

В тексте приведен круг лиц, которые могли бы произнести проклятие (адресанты) - это и члены семьи, братья, сестры и посторонние лица. Сутры «отрезание черного языка» из фонда Дорджиева начинаются со следующего зачина:

Намо гуру, Намо гуру,

Хамг ламд мергм у. Поклоняюсь всем

ламам,

Хамг бурхнд моргм у Поклоняюсь всем

бурханам,

Хамг сэку снд мо ргму. Поклоняюсь

сякюсенам.

Согласно тексту сутр, большое значение имело время произнесения харала. Недоброжелатель мог произнести его в разное время суток: « ор уни харал» (проклятие, произнесенное утром), «асхни харал» (проклятие, произнесенное вечером), «со -они харал» (проклятие, произнесенное ночью), «ор ц эж харал» (проклятие, произнесенное на рассвете), «удин харал» (проклятие, произнесенное в обеденное время). Произнесение харала в быту калмыков сопровождалось обливанием водой, поэтому в сутрах сохранилось словосочетание «усна харал» (проклятие, сопровождаемое литьем воды). Харал (проклятие), согласно сутре, произносился человеком с черными мыслями (хар му саната), а обладание даром произнесения харалов носит название «му келн амн» (плохой рот и язык). Заказчиками харала-проклятия были «му саната кун» (человек с плохими мыслями), «му келтэ -амта» (человек с плохим, скверным языком). И этот человек именовался «хар чоткр» (человек - злой дух). Итак, самого действенного снятия проклятия можно было добиться путем совершения обряда «Отрезание черного языка», суть которого заключалась в том, чтобы с помощью магического заклинания «обрезать» кончик языка (келнэ му уз ур - плохой кончик языка) противника. Вероятно, по представлениям калмыков, магическая сила вредоносных заклятий находилась на кончике языка.

В современной бытовой культуре калмыков также прибегают к данному обряду в случае болезни, сглаза. Упрощенный обряд совершают медлегчи: берут черную и белую нитки, переплетают их, вешают эту веревку на шею ребенку, один конец ее ребенок держит в зубах. Затем говорят следующие слова: «Куунэ хар келн керч-кэд од!» (Пусть отрезается черный язык злого человека). Обряд «Отрезание черного языка» построен на магии острых предметов. Действие «черного языка» уничтожается с помощью ножа, ножниц, которые после совершения обряда духовным лицом очищаются огнем или дымом можжевельника.

В текстах проклятий из обрядников «Хара келе утулган» есть также представление о том, что произнесенный харал может вернуться к адресанту, отраженный в следующих словах: «Да проблуждают твои проклятия в бесконечном мировом пространстве, да вернутся к тебе и закружат твою голову, подобно голове круже-ной овцы» (Очиров 2006: 268). Согласно современным источникам, иногда «проклятие от проклятий» (термин Н. Очирова) или своеобразный словесный оберег от проклятий можно записать от информанта гораздо чаще, чем сами тексты проклятия (Полевой дневник автора 1985).

Рефреном в обряднике проходит слово «отрезаю», усиливая действие ритуала. Обряд «Отрезание черного языка» целиком построен на магии подобия. Все предметы, использовавшиеся в обряде (белая и черная нити), заказчик закапывает в землю, чтобы уменьшить их вредоносное действие. Современные калмыки также обращаются для совершения этого обряда к священнослужителям, которые читают молитву на тибетском языке, а также к медлегчи, которые используют древние элементы данного обряда. В современном бытовании обряда изменяется символика компонентов, происходит утрата текста, но остается зрелищность. Обряд был и остается семейным.

Литература

Борджанова, Т. Г. Магическая поэзия калмыков / Т.Г. Борджанова. Элиста, 1999.

Борджанова, Т.Г. Обрядовая поэзия калмыков (система жанров, поэтика) / Т.Г. Борджанова. Элиста, 2007.

Избранные труды Номто Очирова. Элиста, 2002.

Кабакова, Г.И. О жанровых трансформациях хулительных формул (на румынском материале) / Г.И. Кабакова // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора: тез. и предварительные материалы к симпоз. М., 1988. С. 105.

Меняев, Б. Религиозная литература как семейная реликвия / Б. Меняев. Рукопись.

Очиров, Номто. Живая старина. Из литературного наследия / Номто Очиров; сост., вступ. ст., коммент. Б.А. Бичеева. Элиста, 2006.

Седакова, И.А. Структура и семантика болгарских проклятий (постановка проблемы) / И.А. Седакова // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора: тез. и предварительные материалы к симпоз. М., 1988. С. 118.

Хабунова, Е.Э. Калмыцкая свадебная обрядовая поэзия / Е.Э. Хабунова. Элиста, 1998.

Цаллагова, З. Афористические жанры фольклора как средство народного воспитания / З. Цаллагова // Дарьял. 2001. №4. С. 43.

Эрнж эн э, К. Цецн булг / К. Эржэнэ. Элст, 1980. С. 173.

О.П. ФЕСЕНКО (Омск)

КОНВЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ ДРУЖЕСКОГО ПИСЬМА КАК ЖАНРОВЫЙ ПРИЗНАК

Приводятся результаты статистического анализа соблюдения этикетной рамки

в эпистолярных текстах, проведенного на материале дружеских писем XIXв. На основе полученных данных делается вывод о конвенциональности дружеского письма как о жанровом признаке.

Характерной жанровой чертой эпистолярных текстов является их специфическая структура, включающая в себя обращение, приветствие, формулу прощания и подпись. Эта точка зрения хорошо известна в науке и до сих пор не являлась спорной. Однако необходимо отметить, что эпистолярий как речевой феномен неоднороден: это официально-деловые и профессионально-ориентированные письма, публицистические и художественные письма и, наконец, частное письмо, включающее в себя дружескую и любовную переписку (Белунова 2000). Наше внимание привлекли дружеские письма первой трети XIX в., эпохи А.С. Пушкина, эпохи рождения современного русского языка и дружеского письма как жанра, существовавшего последние два столетия.

Нами были проанализированы дружеские письма А.С. Пушкина, А.А. Дельвига, И.И. Пущина, А.С. Грибоедова, П.А. Вяземского и др. Всего 1102 русскоязычных текста. В большей их части (848 писем, 77%) не используется этикетная формула приветствия.

Выбор формулы приветствия или ее отсутствие определяются несколькими фак-

торами, и прежде всего - ситуацией бытового общения. К числу универсальных признаков речевой бытовой ситуации этикетного общения относятся социальный статус коммуникантов, их гендерные и возрастные характеристики, личностно-эмоциональное отношение друг к другу, место и время коммуникации (Туликова 2003). В жанре дружеского письма все эти признаки обязательно учитываются автором при выборе формулы приветствия.

Помимо приветствия, как показывает проведенный анализ, письма могут начинаться с обращения, обсуждения важной проблемы, послужившей причиной создания текста, описания эмоций, которыми автор стремится поделиться с адресатом: Я рано нынче отделался и в пять часов увижу Александру Дмитриевну (А.А. Дельвиг С.М.Салтыковой, июль 1825 г.); Спасибо тебе, друг Иван, за отчет обо всех, с кем ты дорогой повидался () (И.И. Пущин И.В. Малиновскому, 2 марта 1839 г.). Вы у меня просили, любезный друг Евгений Иванович, поручений, вот вам целый короб (И.И. Пущин Е.И. Якушкину, 8 октября 1854 г.); Вот тебе ответ Готовцовой () (А.С. Пушкин А.А. Дельвигу, 26 ноября 1828 г.); Не знаю, что будет «Онегин» далее: быть может, в следующих песнях он будет одного достоинства с «Дон Жуаном» () (К.Ф. Рылеев А.С. Пушкину, 10 марта 1825 г.); Чего Вы ждете от моих писем, Любезнейший Николай Иванович ()? (П.А. Катенин Н.И. Бахтину, 20 августа 1826 г.). Любезный друг, очень, очень благодарен тебе за присылку денег (А.С. Грибоедов Ф.В. Булгарину, 1826 г.).

Нередко авторы писем используют обращение как средство выражения отношения к адресату, распространяя его зависимыми словами, а иногда и вовсе заменяя имя на описательный оборот или наименование мифологического героя. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, «обращение в функциональном отношении двойственно. Оно - с одной стороны - позволяет адресату идентифицировать себя как получателя речи. С другой стороны, в апелляти-ве часто выражается отношение к адресату говорящего. Функциональная двойственность ведет к тому, что в апеллятивах сочетаются идентифицирующие компоненты значения с элементами субъективной

© Фесенко О.П., 2008