CC BY
54
Об обеспечении допустимости доказательств, собираемых при расследовании преступлений в исправительных учреждениях
■ Л.А. КОЛПАКОВА - старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики вИпЭ ФСИН России, кандидат юридических наук
В статье приводится анализ нормативно-правовых актов, регламентирующих порядок собирания доказательств, рассматриваются способы и источники получения доказательственной информации при расследовании преступлений, совершенных в исправительных учреждениях, с точки зрения обеспечения критериев допустимости. Выявлены некоторые проблемные вопросы использования результатов оперативно-розыскной деятельности и режимных мероприятий в уголовно-процессуальном доказывании, намечены пути совершенствования нормативной базы.
Ключевые слова: доказательства; допустимость доказательств; процессуальная форма; субъекты доказывания; результаты оперативно-розыскных и режимных мероприятий
Вопросам эффективности пенитенциарной системы в последнее время уделяется огромное внимание, однако говорить об этом можно лишь в условиях четкого соблюдения принципа законности и умело организованной профилактики правонарушений среди спецконтингента. К сожалению, довольно часто при производстве неотложных следственных действий и оформлении их результатов, разграничении компетенции сотрудников исправительных учреждений в сфере получения доказательственной информации имеют место нарушения процессуального законодательства.
Как известно, уголовно-процессуальная деятельность в исправительных учреждениях не может существовать в отрыве от режимных и оперативно-розыскных мероприятий1. В процессе этой деятельности неизбежно появляются некие объекты (предметы, документы, информация), которые могут иметь доказательственное значение. Наибольшую сложность в контексте пенитенциарных проблем представляет обеспечение допустимости доказательств, поэтому остановимся на этом вопросе подробнее.
В уголовно-процессуальном законе нет четкого определения данного правового феномена, однако перечислены признаки доказательств, которые исключают их допустимость. Общим условием недопустимости доказательств, закрепленным в ч. 1 ст. 75 УПК РФ, является получение их с нарушением требований уголовно-процессуального закона. В связи с этим представляется странной и излишней конструкция ч. 2 той же статьи, в которой казуистично приведены два не самых распространенных примера недопустимых доказательств, а далее употреблена формулировка «иные доказательства, полученные с нарушением настоящего Кодекса». Последняя, как видно, дублирует по смыслу отсылочную норму ч. 1 рассматриваемой статьи.
Анализ законодательства, научных источников и юридической практики позволяет сделать вывод о том, что допустимость доказательств - собирательное понятие, предполагающее выполнение трех основных условий: 1) о полномочиях субъекта, собирающего, фиксирующего и оценивающего доказательство; 2) о законности источника доказательства; 3) о соблюдении законодательно установленного процессуального порядка получения доказательств2.
Каждый из трех указанных компонентов присущ обычной процессуальной деятельности, хотя и здесь существует масса нарушений. Пенитенциарная же практика ставит новые вопросы, требующие незамедлительного решения.
Во-первых, остановимся на субъектах, уполномоченных собирать до казател ьства в усл ов иях исправительных учреждений. Так, в результате уяснения процессуального статуса начальников исправительных учреждений следует заключить, что они могут выполнять функции органов дознания, в том числе и по собиранию и проверке доказательств (п. 1 ч. 1 ст. 40, ст. 157 УПК РФ)3. Такого же мнения по этому вопросу придерживается Г. Луковников, ссылаясь в обоснование своей точки зрения на ст. 2 Закона РФ «О милиции», ст. 2 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», п. 2 и 11 ст. 14 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» и др.4 Однако в ст. 151 УПК РФ, где регламентированы вопросы подследственности, мы не обнаруживаем начальников исправительных учреждений в перечне дознавателей. Здесь возникает вопрос: является ли это очередной промашкой законодателя либо продуманным ходом, имеющим целью ограничение полномочий данных должностных лиц лишь возбуждением уголовного дела и производством неотложных следственных действий, а следовательно, и получением до-
казательств на данных этапах процессуальной деятельности?
Практика идет по пути поручения производства дознания в полном объеме и отдельных следственных действий оперативным работни-кам5. Однако в этом случае нарушается принцип законности, ибо процессуальный закон запрещает одному лицу совмещать функции по производству дознания и осуществления оперативно-розыскных мероприятий (ч. 2 ст. 41 УПК РФ), а штатная численность оперативных сотрудников исправительного учреждения не позволяет обеспечить выполнение этого требования. Кроме того, как справедливо замечает В.А. Гна-тенко, дознаватель, осуществляющий дознание на временной основе, не обладает ни статусом дознавателя по должности (штатный дознаватель), ни статусом органа дознания6. Вытекающие из этого нарушения, как представляется, являются существенными, влекущими недопустимость полученных в ходе такой деятельности доказательств. Для того чтобы избежать данного процессуального дефекта, сотрудники исправительных учреждений пускаются в другую крайность - ограничиваются возбуждением уголовного дела и осмотром места происшествия, перекладывая дальнейшую работу на территориальные органы дознания и следствия. Такой подход влечет невосполнимую утрату следов преступления и информации об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания.
Говоря о компетенции отдельных сотрудников ИУ применительно к вопросу об обеспечении допустимости доказательств, отметим, что определенные проблемы могут возникать еще на этапе проверки сообщений о преступлениях и происшествиях, связанных с посягательством на телесную неприкосновенность осужденных.
Так, например, при освидетельствовании7 лица с признаками телесных повреждений или функциональными расстройствами здоровья в соответствии с п. 28, 38, 56 Приказа Минздрав-соцразвития России и Минюста России от 17 октября 2005 г. № 640/190 «О порядке организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу» лишь при наличии оснований полагать, что вред здоровью подозреваемого, обвиняемого или осужденного причинен в результате противоправных действий, медицинский работник, проводивший медицинский осмотр, письменно информирует об этом руководителя учреждения и надзирающего прокурора8. В данном случае на медицинского работника фактически возлагается обязанность давать правовую оценку фактам, поэтому для большей ясности было бы целесообразно указать, что в случае объективного выявления у освидетель-ствуемого признаков телесных повреждений и (или) расстройства здоровья медицинский
работник обязан доложить об этом рапортом руководителю учреждения, а тот должен организовать проверку данного сообщения и в случае установления признаков противоправных действий сообщить надзирающему прокурору. Здесь следует заметить, что полученная от медицинского работника информация, облеченная в форму рапорта, может выступать поводом для возбуждения уголовного дела. Оформляемый же по результатам медицинского освидетельствования акт должен быть приобщен к материалам дела в качестве «иного документа», а стало быть, иметь доказательственное значение. Если же освидетельствование проводилось как следственное действие (на основании постановления уполномоченного лица), порядок его производства и результаты оформляются протоколом в соответствии со ст. 179, 180 УПК РФ. В отличие от ранее упоминавшегося медико-диагностического освидетельствования в таком случае появится другой вид доказательства - протокол следственного действия.
Дифференциацию двух видов освидетельствования, имеющих место в исправительных учреждениях в связи с обнаружением признаков преступления, следует признать важной, поскольку каждый вид предполагает свой порядок оформления, свой вид доказательств. Последние же могут считаться допустимыми лишь при обеспечении соответствия их вида порядку оформления.
Говоря о способах и источниках получения доказательственной информации при расследовании преступлений, совершенных в исправительных учреждениях, нельзя обойти стороной вопрос об использовании результатов оперативно-розыскной деятельности и режимных мероприятий. Следует заметить, что они могут содержать относимую доказательственную информацию, а поэтому при определенных условиях возможно их использование в качестве доказательств по делу. Подтверждение данного тезиса мы находим в п. 36.1 ст. 5 УПК РФ, ст. 11 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений9 (далее - Правила внутреннего распорядка), Наставлении по организации и порядку производства обысков и досмотров в уголовно-исполнительной системе10 (далее - Наставление).
В то же время, как справедливо замечают Е.П. Гришина и О.Н. Зонова, поскольку оперативно-розыскная деятельность свободна от формальных процессуальных требований, получаемые при ее производстве сведения могут стать доказательствами лишь путем процессуальной «легализации», то есть облечения в процессуальную форму11. Подтверждение этому мы находим в ст. 89 УПК РФ, в которой закреплена презумпция недопустимости использования ре-
зультатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании, а возможность опровержимости данной презумпции вытекает из смысла Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд (далее - Инструкция)12. Так, согласно п. 17 Инструкции к оперативно-служебным документам могут быть приложены: фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, акты, справки, другие документы, а также иные материальные объекты, которые в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством могут быть признаны вещественными доказательствами. Однако не совсем удачная конструкция данного пункта Инструкции породила ошибки в правоприменительной практике, в частности, довольно часто все, что перечислено в рассматриваемом пункте, признается вещественными доказательствами. В этой связи надо отметить, что не все материальные объекты, получаемые в ходе ОРМ, являются таковыми. Скажем, аудио- и видеозаписи, на которых, к примеру, зафиксировано событие преступления или переговоры о сокрытии следов преступления, необходимо классифицировать как «иной документ». В связи с этим считаем целесообразным уточнить п. 17 Инструкции, дополнив его указанием на данный вид доказательства.
Режимные мероприятия (обыск, досмотр, цензура корреспонденции осужденных и др.) в исправительных учреждениях проводятся регулярно как в плановом, так и во внеплановом порядке инспекторами отдела безопасности, оперуполномоченными, оперативными дежурными колоний, начальниками отрядов. Данные мероприятия находятся за рамками уголовного процесса, но, как и процессуальная и оперативно-розыскная деятельность, среди прочего преследуют цели предупреждения, раскрытия и расследования преступлений, совершенных на территории исправительного учреждения.
Согласно приложению № 1 к Правилам внутреннего распорядка в ходе режимных мероприятий могут быть изъяты запрещенные предметы (оружие, наркотические средства и т.п.), что способно повлечь возбуждение уголовного дела. Данные предметы подпадают под дефиницию вещественных доказательств, содержащуюся в ч. 1 ст. 81 УПК РФ, однако признать их таковыми в процессуальной форме невозможно до тех пор, пока не возбуждено уголовное дело. Видимо, исходя из этого в ч. 9 ст. 82 УИК РФ и п. 46 Правил внутреннего распорядка предусмотрен специальный режим хранения и реализации данных объектов, отличный от режима
хранения вещественных доказательств, установленного в ст. 82 УПК РФ. Безусловно, можно говорить о том, что материальные объекты, изъятые в ходе режимных мероприятий, еще не являются вещественными доказательствами, поскольку получены способом, не закрепленным в УПК РФ, однако порядок обращения с ними, предусматривающий возможность их уничтожения по постановлению начальника исправительной колонии (в том случае если они не представляют материальной ценности), совершенно не учитывает будущую перспективу использования указанных предметов в процессуальной деятельности. Исходя из сказанного представляется целесообразным внести в ч. 9 ст. 82 УИК РФ и п. 46 Правил внутреннего распорядка изменения, запрещающие уничтожение таких объектов вплоть до решения вопроса об отсутствии оснований к возбуждению уголовного дела.
Что касается случаев обнаружения в ходе режимных мероприятий запрещенных предметов у лиц, в отношении которых уголовное дело уже возбуждено, то нецелесообразно было бы в этом случае дублировать, скажем, режимный обыск процессуальным. Как представляется, обеспечить требования процессуальной формы и в дальнейшем допустимость данного доказательства возможно путем производства такого следственного действия, как осмотр обнаруженных предметов и вынесение постановления о признании их вещественными доказательствами и приобщении к уголовному делу. Именно такой порядок предлагает нам законодатель в ч. 2 ст. 81 УПК РФ.
В то же время следует обратить внимание на недопустимость подмены процессуальных действий режимными мероприятиями. К примеру, располагая достаточной информацией о нахождении запрещенных предметов у конкретных лиц, в отношении которых уже ведется уголовное преследование, следует производить в установленном УПК РФ порядке именно следственные действия - обыск или выемку, предвосхищая режимные мероприятия.
Обращает на себя внимание отсутствие четкой нормативной регламентации порядка изъятия и передачи для производства расследования обнаруженных в ходе режимных мероприятий запрещенных предметов. В ведомственных нормативных актах данный вопрос освещается различно. Так, в одних случаях правотворец требует составления только акта при изъятии у осужденных запрещенных предметов (ст. 82 УИК РФ), в других - указывается на необходимость составления не только акта изъятия, но и рапорта о принятии мер к лицу, у которого изъяты запрещенные к хранению предметы (п. 84-85 Наставления), в третьих - требуется составление рапорта или акта (п. 42 Правил внутреннего распорядка).
Согласимся с С.А. Бирмамитовой в том, что данная деятельность должна подвергаться обязательному документированию13. Думается, что для фиксации результатов и обеспечения законности режимных мероприятий достаточно было бы составления акта об изъятии и рапорта о принятых мерах к лицу, у которого изъяты запрещенные предметы. Кроме того, при составлении акта целесообразно отражать в нем все то, что обычно включается в протокол следственного действия (ст. 166 УПК РФ). Заметим также, что единообразие по форме с процессуальными документами не должно влечь подмену юридической сущности данного документа, оно лишь призвано облегчить работу с ним в будущем (в ходе процессуальной деятельности и при осуществлении прокурорского надзора).
Как мы указывали ранее, в подобных случаях существует перспектива использования обнаруженных предметов и составленных документов в уголовно-процессуальном доказывании, поэтому надлежит обеспечить соблюдение тех трех критериев допустимости, о которых говорилось выше. Обнаруженные объекты, как правило, передаются сотруднику оперативного отдела для проведения расследования. Однако данный сотрудник не может начать расследование без делегирования ему определенных процессуальных полномочий, что осуществляется не иначе как на основании приказа начальника исправительного учреждения. Поэтому представляется необходимым также составление рапорта об обнаружении признаков преступления, который должен быть зарегистрирован в соответствии с Инструкцией о приеме, регистрации и проверке в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сообщений о преступлениях и происшествиях14. Начальник ИУ организует проверочные действия, решает вопрос о возбуждении уголовного дела и производстве неотложных следственных действий. Представляется, что если начальник ИУ обладает указанными полномочиями, то он вправе приобщить результаты режимных мероприятий к делу, определив их относимость и законность. Далее решается вопрос о передаче материалов дела в территориальные органы по подследственности.
Если же возбуждение уголовного дела осуществлено органами предварительного расследования вне исправительного учреждения, приобщение к делу результатов режимных мероприятий обычно осуществляется путем истребования данных материалов на основании запроса, либо по собственной инициативе они направляются начальником ИУ вместе с сопроводительным письмом для приобщения к делу, либо изымаются в ходе производства выемки у сотрудника, который производил режимные мероприятия. Все указанные способы не проти-
воречат критериям обеспечения допустимости, поскольку перед признанием в качестве доказательств представленные объекты проверяются способами, предусмотренными УПК РФ: устанавливаются источники их получения, производится сопоставление их с другими доказательствами, проводятся допросы и экспертные исследования. Тем не менее видится необходимым установление единого порядка предоставления результатов режимных мероприятий органам предварительного расследования. К примеру, может быть предложена процедура, сходная с порядком предоставления результатов оперативно-розыскной деятельности (на основании постановления), тем более, как мы выяснили ранее, обнаруженные запрещенные предметы вместе с актом их изъятия поступают в оперативный отдел. Правовую регламентацию данного вопроса целесообразно осуществить в рамках ведомственных подзаконных актов.
Сказанное выше позволяет сделать ряд выводов:
- учитывая требование к субъектам, наделенным правом сбора и оценки доказательств, считаем необходимым ввести должности дознавателей в штат исправительных учреждений, на законодательном уровне определить их компетенцию и подследственность;
- не следует возлагать на субъектов, которые в уголовном процессе обычно имеют статус специалистов либо привлекаются за рамками процесса в качестве консультантов, задачи по юридической оценке фактов и событий, в связи с чем рекомендуется привести ведомственные подзаконные нормативные акты в соответствие с кодифицированным законодательством;
- несмотря на синонимичность отдельных терминов, используемых для обозначения различных процессуальных и непроцессуальных действий (освидетельствование - процессуальное и медицинское; обыск - режимное мероприятие и следственное действие), надлежит четко их разграничивать и обеспечивать точное соответствие оснований проведения конкретного мероприятия и способа оформления и закрепления его результатов. Недопустима подмена процессуальных действий одноименными непроцессуальными;
- результаты оперативно-розыскных и режимных мероприятий могут использоваться в доказательственной деятельности по уголовным делам лишь после облечения их в процессуальную форму. Нормативно-правовые акты, регламентирующие эту процедуру, требуют корректировки в части определения видов доказательств, получаемых в ходе таких мероприятий, и оптимизации режима их хранения для последующего беспрепятственного использования в процессуальной деятельности, установления единой процедуры предоставления результатов
режимных мероприятий в органы предварительного расследования, прокурору и в суд.
■ ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. подр.: Аверкин С.Д. Процессуальная характеристика неотложных следственных действий, проводимых начальником исправительного учреждения // Особенности уголовно-процессуальной деятельности в органах и учреждениях ФСИН России: Сб. материалов междунар. науч.-практ. семинара (Вологда, 1 июня 2007 г.) / Под ред. А.А. Крымова. Вологда, 2008. С. 173.
2 См.: Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М., 1995. С. 36; Коряковцев В.В., Питулько К.В. Руководство адвоката по уголовным делам. СПб., 2006. С. 26-27; Гришина Е.П., Абросимов И.В. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве: проблемные вопросы концептуального истолкования и правового регулирования // Уголовное судопроизводство. 2007. № 4. С. 24-27; Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» (ред. от 6 февраля 2007 г.) // Российская газета. 1995. 28 дек.; Пашин С. Допустимость доказательств // Российская юстиция. 1993. № 7. С. 27-28.
3 Законодатель в ст. 40 УПК РФ, как представляется, необоснованно применил наряду с отсылочным абстрактный законодательно-технический прием при формировании перечня органов дознания, что вызывает затруднения с толкованием закона при сопоставлении с иными нормами.
4 См.: Луковников Г. Органы дознания в уголовно-исполнительной системе // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2005. № 3. С. 30-33.
5 Полномочия по производству дознания делегируются одному из оперативных работников на основании приказа (распоряжения) начальника ИУ либо должностной инструкции, в которой указывается, что лицо является дознавателем по уголовным делам. Такая возможность вытекает из смысла п. 29 Приказа Минюста России от 11 июля 2006 г. № 250 «Об утверждении Инструкции о приеме, регистрации и проверке в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сообщений о преступлениях и происшествиях».
6 См.: Гнатенко В.А. Становление и развитие дознания по делам о преступлениях несовершеннолетних, совершенных в воспитательных колониях // Российский следователь. 2007. № 5. С. 14-15.
7 Во избежание ненадлежащего толкования данного термина, определения процедуры проведения этого действия и его юридических последствий поясним, что здесь имеется в виду медико-диагностическая процедура, а не процессуальное действие, которое могло бы иметь место только по постановлению уполномоченного лица.
8 См.: Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2005. № 46. 14 нояб.
9 См.: Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. № 205 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений» (ред. от 12 февраля 2009 г.) // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2005. № 47. 21 нояб.
10 Утверждено Приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 25 августа 2006 г. № 268.
11 См.: Гришина Е.П., Зонова О.Н. Использование в доказывании органами дознания ФТС России оперативно-ро-зысной и иной непроцессуальной информации // Таможенное дело. 2007. № 2. С. 37-38.
12 См.: Приказ МВД, ФСБ, Федеральной службы охраны, Федеральной таможенной службы, Службы внешней разведки, ФСИН, Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, Министерства обороны Российской Федерации от 17 апреля 2007 г. № 368/185/164/48132/184/97/147 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд» // Российская газета. 2007. 16 мая.
13 См. подр.: Бирмамитова С.А. Использование результатов режимных мероприятий в процессе доказывания по уголовным делам о преступлениях, совершенных в исправительных колониях // Российский следователь. 2007. № 17. С. 26-27.
14 Приказ Минюста Российской Федерации от 11 июля 2006 г. № 250 «Об утверждении Инструкции о приеме, регистрации и проверке в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы сообщений о преступлениях и происшествиях» // Российская газета. 2006. 5 авг.
