CC BY
0Тан Цзюньи
ОБ ОБЪЕКТИВНОСТИ И УНИВЕРСАЛЬНОСТИ ИСТИНЫ *
Тан Цзюньи (1909—1978) — один из столпов китайского неоконфуцианства XX в. В 1963 г. назначен ректором Литературного института при Гонконгском университете китайской филологии. В 1967 г. стал директором НИИ Синь Я (Новая Азия). Произведения Тан Цзюньи посвящены идеям и ценностям конфуцианства, проблемам духовного становления и развития человека. Широко известен как в Китае, так и во всем мире.
I
Истина и предубеждение
«Кризис современного мира на поверхности выглядит как кризис экономический и социально-политический. Но если посмотреть глубже, то это кризис культуры и науки, который внутри себя имеет кризис идеологический. Суть его заключается в отрицании объективности и универсальности истины. Он настолько опасен, что способен лишить человечество научно-культурного будущего. Этот взгляд (отрицание) утверждает, что все истины являются субъективными («человек есть мера всех вещей»; «у мужа своя правда,
* Пер. и примечания А. П. Шилова. Перевод выполнен с небольшими сокращениями по: Тан Цзюньи Жэньвэнь цзиншэнь чжи чунцзянь (Новое строительство гуманитарного духа). Гуанси, 2005. С. 46—58.
у жены — своя»). Отсюда же вытекает, что каждая нация, каждая эпоха, каждый класс и каждая партия имеют свою истину. Может показаться, что такой взгляд имеет право на существование. Но если поразмышлять, получается, что, так как у каждого человека своя истина и нет никакой возможности духу человечества соединиться, опираясь на универсальную истину, то придется с неизбежностью сделать следующий вывод: разные нации не могут признавать истины друг друга; не может или не должен существовать межкультурный обмен, общение. Культуры всех прошлых эпох выражали лишь истины тех эпох. Поскольку они отличаются от современности, то должны быть безжалостно отброшены или изучаться лишь как мертвое тело. А если считать, что некое учение, основанное на какой-то науке, представляет интересы некоего класса, то неизбежно придется считать, что у представителей разных классов должна быть разная наука, и тем более не может быть какой-то истины, превосходящей идеи своей политической партии. Так Гитлер верил, что у немцев своя математика и физика, что теория относительности Эйнштейна еврейская...
Современные китайцы говорят, что конфуцианская научная мысль относится к эпохе феодализма, поэтому сейчас не имеет права на существование. Источник их общей ошибки в том, что они не верят в то, что существует возможность превзойти национальные, временные, классовые и партийные ограничения для того, чтобы получить универсальную, объективную истину. Они не знают, что настоящие истины, несмотря на то что в самом начале открывались отдельными нациями, классами, партиями и людьми в определенные эпохи, тем не менее с самого начала должны обладать объективностью, стоящей поверх особенностей и субъективности, универсальностью, очевидной для всех разумных, мыслящих людей. Отсюда следует, что истина — это то, что признается таковой разными нациями, классами, партиями и в разные эпохи в результате разумного анализа. В противном случае это не настоящая истина, а лишь предвзятое мнение партии, класса, нации, и присуща лишь определенной эпохе. Человечество, возможно, за истину принимает свое предвзятое мнение. Можно даже усилить и сказать: все, что человечество в прошлом считало истиной, являлось, возможно, лишь предубеждением. Но нельзя отрицать, что истина сама по себе обладает объективностью и универсальностью, что человек способен с помощью своего разума подняться над предвзятостью, чтобы получить объективную
истину. Если считать, что истина, культура всегда принадлежат конкретной эпохе, партии, нации, классу, то тогда полностью отрицается возможность подняться над предвзятостью даже с помощью рассудка. Именно потому, что люди верят в объективную, всеобщую истину, они и обмениваются мнениями, ведут дискуссии, критикуют друг друга, стремясь отделить правду от неправды. При этом они чувствуют необходимость смиренно изучать культуры других стран, народов и эпох. Если же мы верим, что идеология человека неизбежно ограничена партийным, классовым, национальным или временным сознанием, то люди разных политических воззрений не могут иметь пространства для дискуссий. Невозможной оказывается и демократия. Относящиеся к разным классам и культурам должны будут друг друга отвергать и отторгать. Живущие в наше время должны будут презирать древних. И уж тем более представители разных наций должны смотреть друг на друга с враждебностью. В этом случае оказывается невозможным соединение людей на сознательном уровне. Любая культура становится партийно-политической пропагандой, защитницей классовых интересов, украшением нравов эпохи, орудием национальных амбиций. Такой взгляд означает уничтожение ценности культуры. Чтобы правильно понимать ценность культуры, необходимо начать с признания того факта, что настоящая истина обладает объективностью и всеобщностью.
II
«Истинность истины» и «субъективность истины»
Прежде всего необходимо уяснить, что вопрос об истинности какой-то истины, учения, теории, слов и вопрос «кто есть человек, верящий и отстаивающий какую-либо истину, учение, теорию» — это совершенно разные вопросы. Каждый человек, верящий в какую-либо истину, всегда относится к какой-либо конкретной нации, эпохе, классу, партии. Эта принадлежность не имеет отношения к тому, насколько истинна его истина. Определяя истинность истины, не нужно спрашивать о том, кто ее отстаивает, к какой нации, эпохе, партии он относится. Если «2+2=4» есть истина, вода — это Н20 есть истина, если люди между собой равны и должны любить друг друга — истина, то они всегда будут оставаться истинными, независимо от того, кем и когда они были высказаны... Настоящие искатели истины всегда интересуются лишь тем, истинна ли она, а не тем, кем она высказана. Если же интересоваться, то это бу-
дет означать выяснение исторической истины. Перевод вопроса в такую плоскость исключает возможность обсуждения вопроса об истинности истины и, в конце концов, делает невозможным всякую разумную деятельность по поиску истины. Поэтому, прежде всего, необходимо отделить вопрос об истинности истины от вопроса о том, кто ее высказывает или отстаивает. То есть, ни в коем случае нельзя вопрос о самой истине подменять вопросом о том, кто ее высказывает...
III
Не смешивая эти два вопроса, мы все же можем согласиться с тем, что вера в какую-то истину связана с нашим личным опытом. Но эти особые условия — лишь условия нашего открытия и признания этой истины, но не условия самой данной истины. Истинность ее не определяется ими (условиями), они не могут заразить ее. Конечно, веря в истину, мы можем осознавать, что обстоятельства, приведшие нас к тому, чтобы в нее поверить, являются нашими субъективными, особыми. Не обязательно, чтобы все люди имели такую же веру. Но когда мы говорим, что наша истина истинна, мы неоднозначно утверждаем именно то, что она верна, а не говорим о «психологии нашей веры в эту истину». Можно сказать: я верю в эту истину, но это имеет другой смысл. Говорить «эта истина верна» равно словам «она объективно верна», т. е. она верна не просто для меня, а для всех. 2+2=4 верно не только для меня, но для всех. Сказав, что истина верна объективно, я беру ответственность за саму истину. Гели кто-то может доказать, что она неистинна, я должен признать, что она неистинна. Гели верна для меня, она должна быть верна и для других; если для других неверна, для меня также не может быть верной. Гели мы говорим «я верю в эту истину» и утверждаем, что эти слова истинны, тогда мы пытаемся объективировать свою субъективную психологию. Мы верим, поэтому и истинно. Однако в этом случае слова «я верю в эту истину» все-таки имеют объективность и универсальность, так как не только я имею право заявить о своей вере, но и любой другой может также заявить о своей.
IV
Объективность и многообразие истины
Люди потому отрицают объективность и универсальность истины, что слишком напуганы сложностью, переменчивостью, многогранно-
стью человеческой культуры, знаний, постоянными спорами в этих областях. Но дело-то не в этом, а в идейной путанице.
Необходимо понимать, что многообразие и сложность человеческих знаний, культуры часто доказывает лишь то, что истины изучаемых явлений первоначально имеют разные аспекты, содержание мира истин бесконечно богато. Но это не связано с утверждением об объективности и универсальности отдельных, конкретных истин. Никто из людей не может знать всех истин, к тому же истин реально универсальных немного. Многие понятны лишь узкому кругу специалистов. К тому же объективность и универсальность вовсе не должны строиться на действительном понимании их всеми. Таких не существует. Реальное понимание или непонимание — это дело сугубо индивидуально-психологическое. Речь идет об универсальности и объективности как сути самой истины, которая заключается в том, что истина верна не только для меня, но абсолютно для всех. В принципе она может быть познана постепенно через разумную деятельность (что включает и опыт). Истина, верная для всех, может быть пока непознанной людьми. Если кто-то ее еще не познал, не значит, что она для него неверна. Говорят, теорию относительности в мире понимают только 12 человек, но она верна для всех... Фактическое понимание истины людьми не является условием для обладания ею объективностью и универсальностью, а лишь доказательством этого. Поэтому нельзя отрицать объективность истины, ссылаясь на сложность, обилие знаний, культуры человечества и непознанность всех истин всеми людьми. Мы должны знать: все настоящие истины с самого начала истинны для всех людей и своим светом озаряют всех. Если человек не знает, что в огне можно сгореть, то это не значит, что он в нем не сгорит.
...Что касается споров, которыми изобилуют наука и культура, то нельзя их считать доказательством того, что истина не обладает объективностью и универсальностью, напротив, это есть доказательство того, что люди верят в объективность истины. Ведь споры потому и ведутся, что каждая сторона считает, что противоположная ошибается, а истина на ее стороне. В ходе спора стороны пытаются переубедить друг друга, т. е. склонить друг друга к вере в свою истину. Почему мы хотим, чтобы другой человек верил в нашу истину? Если бы истина была субъективной, не универсальной, зачем бы нужно было хотеть, чтобы другие верили в нашу истину? Как это возможно, чтобы другие верили в мою истину? То, что мы хотим убедить собеседника в своей правоте, и есть
доказательство того, что мы верим в объективность и универсальность истины. Конечно, не все споры дают результаты, постоянно возникают новые. Все это вызывает сомнения в объективности истины. Но люди забывают, что все-таки споров с позитивным результатом немало. Новые споры возникают как раз потому, что старые завершились результатом. А споры, не дающие результатов, потому и продолжаются, что люди верят в объективность и универсальность истины и возможность познания ее всеми. Увеличение споров в сфере науки, где все опираются на рассудок, отнюдь не означает ослабления веры в объективность истины, а означает, что нарастают усилия показать объективность истины или добиться объективной истины. В разумных спорах лишь те истины постепенно могут быть признаны на основе разумности, которые обладают объективностью и универсальностью. В противном случае они отсеиваются. Только со стороны может показаться, что научные споры означают, что истина не обладает объективностью и универсальностью. Те, кто смотрят со стороны, не понимают, что эти споры есть способ, которым истина заявляет о себе. Они думают, что все истины принадлежат лишь партиям, классам, эпохам, нациям, поэтому и боятся научных споров, боятся того, что споры могут переместиться на поля реальных боевых столкновений. Поэтому они считают, что нужно запретить свободу научных дискуссий. Вот почему нужно признать объективность и универсальность истины.
V
Эгоизм субъективности и научная мысль
Есть еще один повод (важнейший) для людей, чтобы не признавать то, что истина имеет объективность и универсальность. Это то, что некоторые чрезмерно акцентируют внимание на влиянии эгоистичности на поиск человечеством истины. Национальный, классовый, партийный и другой эгоизм зачастую неизбежно влияет на направление поиска истины, на выбор истин. Выбирается то, что нравится, а то, что не нравится, сознательно или подсознательно не замечается. Сознательно или подсознательно, спомощьюразличныхухищрений,ошибкивыдаютсязаистину и наоборот. Вследствие этого некоторые и полагают, что люди в принципе не имеют чистой разумной деятельности по нахождению объективной и универсальной истины. Вплоть до того, что утверждают, что вся наука и культура, опирающиеся на якобы разумную деятельность по поиску
истины, с самого начала были основаны на удовлетворении стремления к власти (Ницше), на сексуальном желании (Фрейд), на стремлении к национальному самоутверждению (Шпенглер). Поэтому возникшие на такой почве культуры являются лишь проявлением субъективных желаний. В них нет разумной деятельности по поиску объективной истины. О какой объективности и универсальности можно говорить?
Нельзя отрицать, что эгоистические желания действительно сознательно или подсознательно влияют на поиск истины. Но нельзя и из-за этого отрицать объективность истины, говорить, что человечество не может искать истину, опираясь на чисто разумную деятельность, что вся культура — лишь результат стремления к власти, основана на стремлении к удовлетворению сексуального желания. Такая позиция была бы внутренне противоречивой. Почему? Если у человека нет позиции, идеи, то ладно, нет и нет. Но если имеет и считает, что обладает истиной, то с неизбежностью надо признать, что эта истина имеет объективное значение, стоящее выше индивидуального эгоистического желания. Мы не можем говорить, что человек не имеет разумной деятельности по поиску истины, или что его истина необъективна и неуниверсальна, потому что эгоистичность подсознательно влияет на его размышление и выражение истины. Никто не будет заявлять, что его утверждения основаны на его эгоизме. Человек должен говорить, что его истина имеет объективное значение, и для других также истинна.
...Если кто-то будет настаивать, что все зиждется на эгоистических желаниях и ими определяется, и нет никакой объективности, то можно спросить: такое ваше утверждение также всего лишь инструмент удовлетворения вашего эгоистического желания? Сами вы обладаете разумной деятельностью? Ваше утверждение необъективно и неуниверсально и истинно только для вас самих? Можно спросить Ницше: ваше учение о власти является лишь удовлетворением вашего личного желания власти? Или Фрейда: ваш психоанализ — лишь проявление вашего личного сексуального желания? Или все же, создавая свои теории, вы имели разумную деятельность, стоящую над вашими эгоистическими желаниями? Истинны ли они лишь для вас лично? Если они ответят, что создавали эти учения не для того, чтобы удовлетворить личные эгоистические желания, что они — продукт их разумной деятельности, объективны и истинны для всех, то тем самым признают, что истина должна быть объективной и универсальной. Если они могут быть выше эгоистичности, то они должны признать, что и другие на это способны.
Таким образом, признание возможности разумной деятельности и обретения объективной истины является предпосылкой всей науки.
...Только если люди будут верить в существование общечеловеческой разумности и захотят изучать культуры других наций, классов, партий, эпох, признавая наличие в них элементов объективности и универсальности, они смогут соединить разумность всего человечества и спасти человеческую культуру от разрушения».
