CC BY
900
об объекте и субъекте гражданских правоотношений
Ключевые слова: теория права, гражданское право, объект
правоотношений, субъект правоотношений, вещи, имущество. Аннотация: В статье рассматриваются теоретические вопросы объекта и субъекта правоотношений в гражданском праве в контексте специфики реально существующих отношений в сфере предпринимательского оборота; предлагается иное видение традиционных теоретических понятий.
Key words: theory of law, civil law, the object of a legal relationships, the subject of a legal relationships, things, property.
Summary: The article examines the theoretical issues of object and subject of legal relations in civil law in the specific context of real relationships in sphere of entrepreneurial turnover, proposes a different vision of the traditional theoretical concepts.
Содержание, которое вкладывается в некоторые основные понятия гражданского права, далеко не всегда соответствует сути регулируемых отношений. Естественно, что такое несоответствие влечет отрицательные последствия, так как, с одной стороны, общественные отношения развиваются ненадлежащим образом, в силу того, что право ставит необоснованные препятствия либо оставляет «пробелы», с другой, само право отрывается от жизни, становится мертвой схемой.
Представляется, что одной из причин такого положения дел в гражданском праве являются некоторые представления, имеющие силу аксиом. Так, классическое деление объектов на материальные и нематериальные малоэффективно в силу того, что за понятием «материального» стоит некий призрак «телесности». Такая классификация уходит корнями в римское право, которое делило вещи на res corporales и res incorporales. Res corporales
- это «материальные вещи (quae tangi possunt, которых можно коснуться)1».
* Ст. преподаватель кафедры трудового, гражданского и административного права юридического института Сахалинского государственного университета. aleksej-bakunov@ yandex.ru
1 Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д. В. Дождева М., 2000. С. 52.
Такая классификация мешает признать вещами, например, такие объекты, как бездокументарные ценные бумаги и безналичные денежные средства. К примеру, Е.А. Суханов утверждает, что «на бездокументарные акции не могут переноситься свойства вещей, они не могут являться объектами вещного права, а могут рассматриваться лишь как особый способ фиксации прав акционера - участника акционерного общества».2 По его мнению. применительно к бездокументарным ценным бумагам «исчезает такое понятие, как «право на бумагу» по причине отсутствия самой бумаги».3 По мнению В.А. Белова, «Ценные бумаги - это документы, бездокументарные ценные бумаги - это не документы, следовательно, бездокументарные ценные бумаги - это не ценные бумаги».4 Справедливости ради следует отметить, что с точки зрения буквы закона В.А. Белов прав, поскольку в легальном определении «документа», данном в ФЗ от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» под ним понимается материальный носитель с зафиксированной на нем информацией. Однако представляется, что в данном случае легальное определение документа, как минимум, спорно. В документе нас прежде всего интересует заложенная в нем информация, а также способность подтверждать те или иные факты. Материальный носитель, на котором зафиксирована информация, будь то бумага, компьютерная дискета, папирус или глиняная табличка, по большому счету, не имеет никакого значения.
Введение юридической фикции в виде признания за бездокументарными ценными бумагами свойств вещи имеет не просто формальное значение. Непризнание бездокументарных ценных бумаг объектами вещного права «привело бы к утрате тех преимуществ, которые связаны с введением в оборот ценных бумаг как специальных объектов, наделенных свойствами вещей, что способствовало активному вовлечению в обращение имущественных прав с использованием хорошо отработанного и достаточно эффективного механизма правового регулирования материальных объектов».5 Кроме того, «не менее серьезные отрицательные последствия проявились бы при таком варианте из-за снижения уровня правовой защищенности
2 См.: Витрянский В. В., Суханов Е. А. Новый Гражданский кодекс Российской Федерации об акционерных обществах и иных юридических лицах. М., 1995. С. 73.
3 Шапкина Г. С. Защита права на акции // Журнал российского права. 2006. № 12.
С. 52.
4 Белов В. А. Бездокументарные ценные бумаги. М., 2001. С. 19.
5 Шапкина Г. С. Защита права на акции. С. 55.
владельцев акций - в виду отказа от понятия "право на бумагу"».6 Следует повториться, что, по нашему мнению, отсутствует принципиальная разница между документарными и бездокументарными ценными бумаги. «Нельзя не напомнить, что введение в свое время института ценных бумаг (в форме традиционных для того периода документов) в качестве носителей имущественных прав и наделение их свойствами вещей также было условно. Ценность представлял не бумажный носитель (материальный объект), а удостоверяемые им права».7 Похожую эволюцию претерпели в свое время и денежные средства: от драгоценных металлов к денежным знакам, обеспеченным драгоценными металлами, а от них в свою очередь - к необеспеченным золотым запасом бумажным деньгам и безналичным денежным средствам. По своей сущности (и функциям) первые ничем не отличаются от последних и представляют собой универсальный эквивалент материальных благ, возникший как своего рода соглашение между участниками оборота. Деньги в собственном смысле (в отличие от материального носителя их свойств, будь то металл, бумага, морские раковины и т. п.) изначально являлись фикцией. Использование таких фикций не только допустимо, но и дает ощутимый толчок развитию общественных отношений.
При этом несомненно, что «использование любой юридической фикции, включая условное отнесение объектов, не имеющих материальных свойств, к вещным, требует от законодателя выработки правовых гарантий, обеспечивающих надежность созданных моделей, функционирование их в гражданском обороте как носителей реальных ценностей (имущественных прав), то есть исключение того, чтоб юридическая фикция могла превратиться в фактическую».8 В итоге мы можем сделать следующие выводы: во-первых, для нас является экономически выгодной возможность введения посредством бездокументарных ценных бумаг, а также безналичных денежных средств, имущественных прав в гражданский оборот; во-вторых, оптимальный способ их введения в оборот - признание за этими объектами свойств вещи (в силу их сущностного тождества с документарными ценными бумагами и наличными деньгами, а также отработанного механизма правового регулирования оборота вещей).
Представляется, что препятствием к тому являются не соображения
6 Там же. С. 55.
7 Там же. С. 55.
8 Шапкина Г. С. Защита права на акции. С. 56.
целесообразности такого шага, а чисто психологические причины. Можно предположить, что единственное, что мешает, - представление о «телесности» вещей. Это представления, которые в свое время изжила философия конца XIX в. (Шопенгауэр, Ницше и др.) и физика начала ХХ в. Так, Шопенгауэр отказался от понятия «реальность» в пользу «действительности», а физика пришла к представлению об электроне как «энергетическом пакете» и ее вполне «устраивают» представления о том, что он имеет двойственную природу, являясь и волной и частицей, хотя это и не согласуется с канонами формальной логики. Классическая цивилистика до сих пор оперирует представлениями, выработанными римским правом. Коль скоро речь зашла о достижениях физики, следует упомянуть о том, что представление о вещи как о материальном теле (и именно как о теле, а не просто материи) порождает споры, например о том, является ли вещью энергия? Некоторые авторы рассматривают ее лишь как «свойство материи», которое выражается в «способности производить полезную работу».9 Как следствие, энергию относят либо к упомянутому в ст. 128 Гражданского кодекса РФ «иному имуществу»,10 либо к «бестелесным вещам» (res incorporales),11 исключая тем самым ее из круга объектов вещных прав, или создавая, таким образом, самим себе проблему в виде необходимости поиска обходных путей («электроэнергия не вещь но товар, а товар может быть объектом права собственности»,12 хотя под товаром, например, согласно ст. 4 ФЗ «О защите конкуренции» от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ, понимаются в т.ч. работы и услуги, которые никак не могут быть объектом права собственности, поэтому логическая цепочка - «электроэнергия = товар =объект права собственности» несостоятельна). По нашему мнению, следует согласиться с мнением Л. Эннекцеруса, что вопрос о том, является ли электроэнергия вещью или нет, «решается по воззрениям оборота, но не учению физики».13
9 См. напр.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая. Договоры о передаче имущества. М., 2000. С. 141.; Корнеев С. М. Юридическая природа договора энергоснабжения // Закон. 1995. № 7. С. 118.; Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2003. Т. 2. Полутом 1. С. 306.
10 См.: Свирков С. А. Договорные обязательства в электроэнергетике. М., 2006. С. 49.; Белов В. А. Гражданское право. Общая часть: Учебник. М., 2002. С. 181.
11 См.: Мурзин Д. В. Ценные бумаги - бестелесные вещи: Правовые проблемы современной теории ценных бумаг. М., 1998. С. 67 - 68.
12 См.: ЛукьянцеваИ. А. Правовая природа электроэнергии как объекта гражданских прав. // Журнал российского права. 2008. № 3. С. 61.
13 Эннекцерус Л. Курс германского гражданского права. М., 1950. Т. 1. Полутом. 2.
С. 12.
А с точки зрения оборота, несомненно, целесообразно распространить на указанные объекты действие норм, регулирующих отношения по поводу вещей.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что представление о вещи как о чем-то только материальном и телесном, тормозит развитие гражданского оборота. Кстати, весьма характерно, что «несмотря на принципиальную важность вещи для конструирования понятия имущества, ни одна из известных национальных правовых систем понятия вещи не определяет. Не является исключением в этом плане и российское законодательство. И это не упущение законодателя, а вполне естественное его дистанцирование от общих определений, которые, как известно, «опасны».14 Представляется, что вместо тактики «зарывания головы в песок» следует перейти к поиску более точных правовых конструкций.
Конструктивнее представляется классификация, которая делит объекты гражданского права, не на материальные и нематериальные, а на те, которые способны или не способны участвовать в обороте. Возможно использование в данном случае и понятия «имущество», при условии, что оно перестанет быть «каучуковым» и будет использоваться в предложенном нами смысле. Таким образом, например, мы устраним несообразности, существующие в законе, когда в состав такой «вещи», как предприятие, включаются товарные знаки, знаки обслуживания, а также фирменное наименование (п. 2 ст. 132). Видимо поэтому, кстати, законодатель избегает прямо называть предприятие вещью, используя обтекаемые формулировки: «имущественный комплекс», «недвижимость». Как справедливо отмечает В. В. Витрянский, «в определении предприятия акцент сделан на имущественную составляющую в ущерб такой специфической стороне предприятия, как дело, промысел (бизнес), где основное значение приобретает круг клиентов и обязательств собственника предприятия, связанных с деятельностью последнего».15
Примечательно, что в англо-саксонской правовой доктрине под предприятием понимается прежде всего именно «бизнес», т. е. в том числе совокупность связей и отношений между лицами, а не только мертвый набор предметов. Существует, например, такое понятие, как «good will», под
14 Лапач Л. В. Проблемы строения категории «имущество» в российском гражданском праве: Дисс... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2007. С. 151.
15 Витрянский В. В. Пути совершенствования законодательства о недвижимом имуществе // Хозяйство и право. 2003. № 6. С. 9.
которым понимается «престиж, деловая репутация, контакты и кадры компании как ее актив, который может быть оценен и занесен на специальный счет».16 Хотя такой «актив» и не имеет самостоятельной рыночной стоимости, показательна сама возможность наличия соответствующей правовой конструкции.
В российском законодательстве предпринималась попытка отождествить понятие «предприятия» с понятием «бизнес». В ст. 86 ранее действовавшего Федерального закона 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) понятие «бизнес» использовалось в качестве синонима понятия «предприятие». При этом предприятие использовалось как «достаточно широкое и несколько неопределенное понятие, включающее в себя не только правовые, но и экономические, технологические, социальные и иные черты и элементы».17 Характерно, например, что, согласно п. 2 указанной статьи, к покупателю предприятия переходили, кроме прочего, права и обязанности работодателя. Иными словами, представление о том, что «кадры компании» также составляют ее актив было воспринято законодателем, которого не испугала мысль, кощунственная с точки зрения классического подхода, что вместе с вещами «продаются» и работники предприятия. Тем не менее, Закон о банкротстве 2002 г. термин «бизнес» не воспринял (хотя и сохранил норму о том, что права и обязанности работодателя переходят к покупателю - п. 3 ст. 110 Закона). Однако, как отмечает Д. В. Егоров, «до настоящего времени в специальной литературе и деловой среде понятия «предприятие», «бизнес», «имущественный комплекс» часто используются как синонимы, что с правовой точки зрения неверно и вносит путаницу».18 Смеем предположить, что «деловую среду» в любом случае не устроит понятие предприятия, предлагаемое сторонниками классического подхода, так как при этом за его «бортом» оказывается значительная часть того, что представляет ценность при его приобретении.
Те же представления о «телесности» материальных объектов и «бестелесности» нематериальных создают нестыковки в отношении представлений о таких объектах, как информация и результаты творческой деятельности. И то и другое считается благом нематериальным. В то же время
16 Словарь гражданского права /Под ред. В. В. Залесского. М., 1997. С. 48.
17 Степанов С. А. Имущественные комплексы в российском гражданском праве. М., 2002. С. 13.
18 Егоров Д. В. О некоторых вопросах, связанных с продажей предприятия должника в процедуре банкротства. // Юрист, 2007. № 11. С. 49.
товарный характер информации вряд ли кем-то будет оспариваться (ссылка на то, что в качестве товара в таком случае выступает материальный носитель информации стала очевидно несостоятельной с развитием технических средств коммуникации). Примечательно, что в отношении прав на эти объекты используется понятие собственности. Так, в отношении информационных ресурсов еще Закон РФ от 25 января 1995 г. «Об информации, информатизации и защите информации» установил, что они являются объектом права собственности. В отношении совокупности исключительных прав на результатов творческой деятельности традиционно используется понятие «интеллектуальная собственность» (в том числе в законодательстве многих стран).
Показательно, что представление о «телесности» привносится и в понятие субъекта гражданского права. В этом плане представляет интерес легальное определение юридического лица. Согласно п.1 ст. 48 ГК под юридическим лицом понимается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Таким образом, в легальном определении закреплены такие существенные признаки, как организационное единство, предполагающее наличие коллектива в качестве субстрата юридического лица, а также обязательное наличие у юридического лица имущества на правах собственности, хозяйственного ведения и оперативного управления.
Как известно, к существенным относятся неотъемлемые признаки описываемого объекта. Отсутствие хотя бы одного из них в данном случае означает отсутствие самого юридического лица. Вместе с тем наличие коллектива не является неотъемлемым признаком юридического лица. Как отмечает Е. В. Богданов: «в п. 1 ст.48 ГК РФ закреплены признаки,
19
используемые ранее при определении понятия юридического лица,19 но без учета специфики так называемых компаний одного лица, то есть юридических лиц, создаваемых лишь одним учредителем».20 Точно также и
19 См.: Братусь С. Н. Юридические лица в советском гражданском праве. М., 1947. С. 140; Советское гражданское право: субъекты гражданского права / Под ред. С. Н. Братуся. М., 1984. С. 52.
20 Богданов Е. В. Сущность и ответственность юридического лица // Государство и право. 1997. № 10. С. 97.
отсутствие у юридического лица имущества (вещей) вовсе не влечет его автоматического исчезновения. Все имущество юридического лица «может состоять в средствах на счетах в банках, а помещение и оборудование они арендуют».21 Кроме того, «юридическое лицо в течение какого-то периода времени может вообще не обладать никаким имуществом, как бы широко мы его не трактовали. Так, большинство некоммерческих организаций на другой день после создания не имеют ни вещей, ни прав требования, ни тем более обязательств.22
Таким образом, юридическое лицо, которое, по мнению законодателя, обладает одновременно человеческим и имущественным субстратом, на самом деле может не обладать ни тем ни другим и, как следствие, быть, таким образом, по своей сути является фиктивным субъектом. Его «телесность», как и «телесность» вещей исчезает под давлением требований, которые предъявляют к этим категориям реальные общественные отношения. В отношении юридических лиц, очевидно, что «на разных этапах развития экономики на первый план выдвигались то одни, то другие признаки... в зависимости от того, какая из функций этого института превалировала на этом этапе. Соответственно, развитие научных взглядов в целом отражало и отражает эволюцию института юридического лица».23 Однако на науку в целом и в данном случае влияют не только общественные отношения, но и идеология, и сложившаяся система взглядов на изучаемый предмет, т. е. своего рода ментальная традиция. Поэтому, хотя в настоящее время экономическая ситуация изменяется в сторону все большей «виртуализации» объектов и субъектов оборота, законодатель не всегда адекватно реагирует на такие изменения в силу инерции некоторых представлений, необходимость пересмотра которых давно назрела.
Представление о субъекте как о «теле», существующем отдельно от других «тел», препятствует, помимо прочего, созданию эффективных правовых моделей в отношении групп юридических лиц, находящихся в экономической зависимости друг от друга. В результате в российском законодательстве бессистемно громоздятся схожие правовые конструкции
- холдинги, финансово-промышленные группы, основные и дочерние об-
21 Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой / Ред. О. Н. Садиков. М., 1998. С. 116.
22 Гражданское право: Учебник. 5-е изд. /Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 2001. Т .1. С. 119.
23 Там же. С. 132.
щества, преобладающие и зависимые, аффилированные лица. Следствием отсутствия нормативного акта, посвященного группам юридических лиц (кроме Закона о ФПГ), является позиция отечественных правоведов, которая долгое время была созвучна с позицией классического права, которое не признавало отношения экономической зависимости между самостоятельными в правовом смысле участниками хозяйственной жизни.24 В результате налицо расхождение между правом и реальными экономическими отношениями. Это - еще одно доказательство несостоятельности «корпускулярного» подхода к общественным отношениям, в результате которого теряется видение связи. Само понятие «отношений» предполагают, в первую очередь, именно связи, т. е. взаимодействие и воздействие. Поэтому представляется необходимым сместить акценты. От представлений о гражданском обороте как о совокупности «тел», которые воздействуют (субъекты) и на которые воздействуют (объекты), следует перейти к концепции «связей», или «отношений» Это позволит урегулировать такие отношения, регулирование которых при «классическом» подходе недоступно или малоэффективно.
24 См.: ФедчукВ. Холдинг: Эволюция, сущность, понятие // Хозяйство и право. 1996. № 11. С. 57.
