CC BY
296
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 930.1(47+57)"19"
О.В. Гришаев
канд. ист. наук, доцент, проректор по социальной и воспитательной работе, ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный
университет»
ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В ПРЕПОДАВАНИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ СЕРЕДИНЫ - ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1930-Х ГОДОВ
Аннотация. В статье рассматриваются изменения в подходах к преподаванию отечественной истории во второй половине 1930-х гг., выразившиеся, прежде всего, в начале равноценного изучения всех периодов истории России и в переходе от преимущественного внимания к проблемам классовой борьбы к глубокому анализу проблем социально-экономического и политического развития России.
Ключевые слова: историография истории России, историческая школа Покровского, проблемно-тематическая структура исторической науки, Сталин.
O.V. Grishaev, Voronezh State University
CHANGES IN HISTORY TEACHING MIDDLE - SECOND HALF OF THE 1930S
Abstract. the article analyses the changes in schooling of Russian history in the second half of 1930th, which found their aspect in a beginning of equal learning of all periods of Russian history and in transition from study of class struggle problems to analyzing problems of Russia's socio-economical and political development.
Keywords: historiography of Russian history, Pokrovsky's historical school, problem-thematical structure of historical science, Stalin.
На современном этапе исторического развития вновь стал актуальным вопрос о преподавании отечественной истории в школах и вузах, что находит отражение, в частности, в дискуссиях о едином учебнике истории. В связи с этим представляется актуальным обратиться к историческому опыту периода 1930-х гг.
Время 1934-1941 гг. - первый этап нового периода в развитии отечественной исторической науки, одного из наиболее сложных и наименее изученных. Его характеризует практически полное отсутствие специальных исследований и до сих пор сохраняющееся противоречие в оценках его места в историографическом процессе. Эти годы - время руководства страной И.В. Сталина. Именно поэтому после 1956 г. утвердился взгляд на этот этап сквозь призму пагубного влияния культа личности. Им пронизаны сборники: «Материалы Всесоюзного совещания историков», «Советская историческая наука от XX к XXII съезду» и др. [1, 2].
Выводы по отношению к развитию исторической науки во второй половине 1930-х гг. сводились к следующему. Во-первых, без какого-либо объяснения это время в развитии науки отечественной истории вычленялось из общего историографического процесса и противопоставлялось как предшествующему, так и последующему времени, наступившему после XX съезда КПСС. Во-вторых, этап трактовался как время разрушения исторической науки. В-третьих, вторая половина 1930-х гг. характеризовалась как спад в методологии и разработке проблем отечественной истории. В-четвертых, наука в ее развитии была подчинена только одной закономерности -влиянию культа личности, разумеется, отрицательному, внешнему по отношению к исторической науке.
При этом, как правило, игнорировался и сам принцип историзма. Не совсем правомерной, на наш взгляд, представляется позиция историков, пытавшихся трактовать развитие исторической науки в эти годы вне связи с целостным историографическим процессом и игнорировавших внутренние закономерности этого процесса. Такой упрощенный подход во многом объясня-
ется социальным запросом второй половины 1950-х и начала 60-х гг. В годы развенчания культа личности И.В. Сталина было невозможно объективное рассмотрение данной проблемы.
Изменение политической конъюнктуры во второй половине 1960-х гг. объясняет стремление историков обойти этот этап в развитии исторической науки. 1970-е гг. характеризуются вообще отсутствием каких бы то ни было работ, содержащих глубокий анализ развития науки отечественной истории второй половины 1930-х гг. и определяющих значение этого времени в развитии историографии. Именно эти причины объясняют ущербность учебного и научного материала, относящегося ко второй половине 1930-х гг. в соответствующих разделах «Очерков истории исторической науки в СССР» (т. 5) и учебника по «Историографии истории СССР» под редакцией академика И.И. Минца [3, 4]. Следует отметить, прежде всего, то, что в обоих этих трудах авторы относят начало нового периода в развитии исторической науки к середине 1930-х гг. Однако причины такого вычленения остаются неясными. В учебнике под редакцией И.И. Минца лишь вскользь говорится о новых задачах, стоявших перед историками в те годы [4].
С учетом сказанного, возникает необходимость охарактеризовать обстановку, в которой начался новый период развития исторической науки. Не вдаваясь в дискуссию о хронологических рамках переходного периода, следует отметить, что к середине 1930-х гг. в СССР было построено общество, отличное от такового в 1920-е гг. Это нашло отражение в создании новой экономической основы, ликвидации эксплуататорских классов и формировании новой структуры общества. Данные изменения законодательно были закреплены Конституцией 1936 г. В ней провозглашалось завершение переходного периода и победа социализма в нашей стране.
К этому времени марксизм был признан как единая методологическая основа отечественной науки, в том числе и исторической. Выросли новые кадры историков-марксистов, а большинство представителей старой науки в изучении истории перешли на позиции марксизма. Немаловажное значение имело и изменение культурно-образовательного уровня населения страны. С развитием образования и повышением грамотности возрос интерес к нашему историческому прошлому. Вместе с тем, новые задачи, стоящие перед страной, включали в себя проблему политического и идеологического воспитания народа. Именно поэтому на рубеже 1920-1930-х гг. наиболее остро встали вопросы об общественных науках и о повышении роли исторических знаний в идеологической жизни страны. Особенно наглядно об этом свидетельствует периодическая печать того времени. Изменения в обществе определили новое в социальных функциях исторической науки и новые черты ее развития в рассматриваемый период [5, 6, 7].
Серьезное влияние на развитие исторической мысли оказали и изменившиеся внешнеполитические условия. На эти обстоятельства в историографической литературе практически не обращалось внимания. Исключением является работа Л.В. Волкова и В.А. Муравьева, вышедшая в свет в 1982 г. В ней авторы отмечали, что «угроза военного нападения на СССР поставила перед советским народом задачи всемерного укрепления своего государства, подготовки к защите социалистической Родины, воспитания граждан в духе патриотизма, а патриотическое воспитание неотделимо от познания отечественной истории в полном ее объеме» - с древнейших времен до наших дней и на основе единой концепции отечественного исторического процесса [8, с. 1]. В этих условиях наука отечественной истории должна была подвести итоги своего развития и определить коренные вопросы, решение которых и отражало суть нового периода в истории страны.
Следует отметить, что в подходе историков 1920-х гг. к дореволюционной истории был распространен национальный нигилизм. В преподавании общественных дисциплин из прошлого страны извлекались лишь отдельные фрагменты, в основном посвященные классовой борьбе, которые могли служить яркими иллюстрациями к курсу обществоведения. Это, в свою очередь, привело к тому, что к середине 1930-х гг. ленинская концепция отечественной истории не получила отражения в обобщающих исторических трудах.
Подобная попытка превратить историческую науку в дисциплину, вспомогательную по
отношению к курсу обществоведения, была связана с низким уровнем разработанности общеметодологических и теоретических проблем. Вопросы периодизации отечественной истории и теории исторического процесса находились в запутанном состоянии. Не были сведены воедино наблюдения и над развитием социально-экономического строя, классовой борьбы, внутренней и внешней политики, культуры. Изучение отечественной истории шло отдельными участками, а не широким фронтом. Такое положение историографии, в совокупности с революционным нигилизмом по отношению к достижениям дореволюционной исторической мысли, нашло отражение в отсутствии обобщающих трудов и учебников по отечественной истории для высшей и средней школы и отрицательно сказалось в целом на уровне преподавания истории. Немалое значение имело при этом и отсутствие стройной организационной структуры науки и единого управления ею.
Осознание необходимости устранить недостатки и перекосы историографии 1920-х гг., помноженное на понимание новых задач в изучении исторического прошлого, определило начало очередного этапа в историографическом процессе. Оно проявилось, прежде всего, в новом отношении к предмету отечественной истории и в изменении проблемно-тематической структуры исторических исследований.
В основу начавшейся с середины 1930-х гг. перестройки «исторического фронта» и реорганизации его научных центров были положены документы ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. Упоминание об их историографическом значении содержится в пятом томе «Очерков истории исторической науки в СССР», а в учебнике под редакцией И.И. Минца даже сделана попытка их анализа [3, 4]. Однако авторы не показали связи постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР с деятельностью Народного комиссариата просвещения.
В январе-марте 1934 г. вопрос преподавания гражданской истории дважды обсуждался в Наркомпросе РСФСР на совместных совещаниях с участием ученых и преподавателей истории. Здесь были выработаны рекомендации по улучшению подготовки и переподготовки преподавателей, увеличению количества часов на историю в высшей и средней школе, составлению учебников, хрестоматий, наглядных пособий, исторических карт и т.д. Особое внимание было уделено преодолению схематизма и социологических схем в преподавании истории и переходу к ее систематическому, хронологически последовательному изложению на основе конкретных фактов, дат и имен [9, с. 2].
В середине марта 1934 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) с участием историков, предложенные Наркомпросом мероприятия, были одобрены. С целью претворения их в жизнь, в апреле 1934 г. при Институте истории Комакадемии начала работать комиссия по преподаванию истории под председательством профессора А.М. Панкратовой (секретарь - П.В. Егоров). В нее вошли М.В. Нечкина, Е.А. Косминский и другие видные историки страны [10, с. 135]. Задачи комиссии заключались в разработке теоретических и практических вопросов преподавания истории как в средней, так и в высшей школе; в организации и планировании работы по методике истории в вузах и научно-исследовательских учреждениях; в постановке критико-библиографической работы по вопросам преподавания истории и организации методической помощи учительству. В центре внимания данной комиссии находилось и создание новых учебников по истории. В первом полугодии 1934 г. Институтом истории Комакадемии был организован курс лекций для преподавателей вузов, техникумов и других учебных заведений. Обсуждение докладов с участием учителей и преподавателей проходило не только в Институте, но также и в городах Харькове и Тамбове [11, с. 5].
3 апреля 1934 г. был подписан приказ по Наркомпросу «Об открытии исторических факультетов в университетах» [11, с. 5]. Согласно приказу, с 1 сентября 1934 г. создавались исторические факультеты в университетах Москвы и Ленинграда. Срок обучения на них определялся в пять лет - «в целях подготовки высококвалифицированных специалистов для историко-исследовательской и педагогической работы». Одновременно Наркомпросом были подобраны ав-
торские коллективы по написанию учебников для средней школы.
Как следствие всей предшествующей работы, 15 мая 1934 г. было принято и опубликовано постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР». Довольно подробный анализ этого постановления содержится в статьях И.П. Попова, П.А. Демченко и В.А. Аленовой [12, с. 3-14, 13, с. 14-24, 14, с. 72-84], которые, в отличие от авторов учебника по историографии, анализируют его в свете изменений, происходивших в преподавании отечественной истории в те годы. В указанном документе подвергалась резкой критике постановка преподавания истории в школе. «Совет народных комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б), - говорилось в нем, - констатируют, что преподавание истории в школах СССР поставлено неудовлетворительно. Учебники и само преподавание носят отвлеченный, схематический характер» [10, с. 83]. Со всей определенностью ставилась задача преподавать историю страны «в живой, занимательной форме с изложением важнейших событий в их хронологической последовательности, с характеристикой исторических деятелей» [15, с. 7].
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории» было итогом работы Наркомпроса, комиссии по преподаванию истории Института истории Комакаде-мии и других учреждений [15, с. 7]. Его значение не исчерпывалось только задачами улучшения школьного исторического образования и создания нового учебника по истории СССР, а по существу своему было гораздо глубже. Прежде всего, подразумевалось, что преподавание школьного курса отечественной истории невозможно без ее фронтального изучения с древнейших времен и до наших дней. Таким образом, введение курса гражданской истории в средней школе неизбежно влекло за собой необходимость более глубокого анализа исследователями исторических фактов и событий, их взаимосвязи, воссоздания целостной картины исторического прошлого страны. А это, в свою очередь, означало перемещение акцентов в тематике конкретно-исторических исследований и новое понимание предмета истории Отечества.
Новое в преподавании истории придало остроту проблеме школьного учебника. Особенность работы над ним в середине 1930-х гг. состояла в том, что она шла впереди написания обобщающих трудов по отечественной истории. В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) был четко определен срок подготовки школьных учебников по истории - июнь 1935 г. Для составления учебного руководства по истории СССР были привлечены виднейшие ученые-специалисты: профессора Н.Н. Ванаг (руководитель группы), Б.Д. Греков, А.М. Панкратова, С.А. Пионтков-ский и др. Кроме того, приказом по Наркомпросу от 9 июля 1934 г. были утверждены еще два авторских коллектива по составлению учебника по элементарному курсу истории СССР: московских историков во главе с И.И. Минцем и ленинградских во главе с А.И. Малышевым [16, с. 3-4].
Партийно-правительственные документы середины 1930-х гг. стояли в тесной связи с деятельностью Наркомпроса. Именно это учреждение занималось их подготовкой и реализацией. Приказы Наркомпроса от 22 мая 1934 г.: «О мерах по выполнению постановлений СНК СССР и ЦК ВКШ(б)», «О структуре национальной и средней школы в СССР», «О преподавании гражданской истории в школах СССР» и «О преподавании географии в начальной и средней школах СССР» - явились логическим продолжением работы, начатой постановлением от 15 мая 1934 г. [17]. В них предусматривались создание новых программ, подготовка и издание хрестоматий и учебных пособий, в том числе по истории, проведение переподготовки учителей, организация первого набора на исторические факультеты.
Работа над учебником истории СССР для средней школы затягивалась, а уже план 1934/35 учебного года предусматривал увеличение количества часов по истории, того же требовала и школьная программа. Неизбежно вставал вопрос - какой учебной литературой пользоваться, как преподавать историю? В качестве пособий по фактическому материалу Наркомпросом РСФСР были рекомендованы учебники дореволюционных авторов С.Ф. Платонова, Н.И. Ка-реева, К.И. Иванова и др. В эти годы впервые за советское время переиздаются труды А.Е. Пре-
снякова и В.О. Ключевского [18, с. 10-13]. Наметилась тенденция возвращения к дореволюционным традициям и в организационном строении исторической науки и исторического преподавания, что нашло отражение в создании единого академического центра, возрождении кафедральной структуры факультетов, взаимосвязи лекционного курса и семинарских занятий и т.д. Эти явления способствовали консолидации историков на основе материалистической концепции понимания исторического процесса, активному включению в исследовательскую и преподавательскую работу ученых кадров дореволюционной подготовки.
Гораздо больше внимания в историографической литературе уделялось «Замечаниям по поводу конспекта учебника по истории СССР» [19]. Однако при этом не учитывались статьи Н.И. Бухарина и В.А. Быстрянского в газете «Правда» и К.Б. Радека в «Известиях», в то время как в постановлении Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации конкурса на лучший учебник для начальной школы по элементарному курсу истории СССР с краткими сведениями по всеобщей истории» от 3 марта 1936 г. эти публикации стоят в одном ряду с «Замечаниями...». Все трое являлись членами комиссии по написанию учебника по истории СССР, созданной согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 26 января 1936 г. [20, с. 2].
Следует отметить, что все авторы в замечаниях по поводу конспекта учебника констатируют ошибки «исторической школы М.Н. Покровского». Творческое наследие академика является самостоятельной темой исследования. Однако, на наш взгляд, невозможно говорить об особенностях развития отечественной исторической науки во второй половине 1930-х гг. вне связи с критической деятельностью историков, а в ней на передний план выступает критика М.Н. Покровского. Прежде всего здесь заслуживает внимания вышедший в конце 1939 - начале 1940 гг. двухтомник «Против антимарксистской концепции М.Н. Покровского» [21, 22]. В сборнике в довольно резкой форме критикуется его нигилистический подход к дореволюционному прошлому России и его ошибочные взгляды как на отдельные проблемы отечественной истории, так и на весь исторический процесс. Надо признать, что политические ярлыки, которые навешивали ему авторы статей, являются явным перегибом. Однако в результате этой критики (если отбросить эмоциональную окраску статей) объективно наметился переход к новому пониманию исследователями предмета отечественной истории как единого неразрывного процесса с древнейших времен и до наших дней.
На наш взгляд, один из парадоксов в развитии исторической науки в те годы заключался в следующем: одновременно с укреплением культа личности И.В. Сталина в науке второй половины 1930-х гг. шел процесс развенчания культа академика М.Н. Покровского, который в 1920-е гг. практически полновластно руководил исторической наукой. В известной степени, благодаря этому парадоксу в 1930-е гг. осуществился поворот в исследовательской тематике: от анализа классовых битв и критики буржуазных и мелкобуржуазных историков в сторону изучения исторического прошлого нашей страны в полном его объеме и взаимосвязи всех исторических процессов и этапов. Тем самым история утверждалась как самостоятельная наука, а не как красочное дополнение к курсу обществоведения.
Наибольшим схематизмом учебник под редакцией академика И.И. Минца отличается в разделах, посвященных конкретно-историческим исследованиям второй половины 1930-х гг. По существу, это издание является основным учебным пособием для студентов по новейшему разделу историографии истории СССР. Однако, вместо выявления особенностей историографии на интересующем нас этапе, как и на других, авторский коллектив ограничивается лишь перечислением десятков фамилий и трудов ученых, без конкретизации проблемно-тематической структуры науки на разных временных ее участках. Что же касается второй половины 1930-х гг., то в историографии этих лет наблюдается любопытный поворот тематики исторических исследований.
В «Указателе советской литературы по истории СССР за 1917-1952 гг.» [23] вся историческая литература в области собственно истории, так и вспомогательных дисциплин была раз-
бита по годам - с 1917 по 1941 гг. включительно - и по разделам, причем было выделено количество работ по каждому году и разделу, носящих общетеоретический характер. Конечно, необходимо учитывать, что этот указатель далеко не полон, поскольку фиксирует лишь наиболее важные публикации.
Для выявления особенностей проблемно-тематической структуры науки отечественной истории нами взяты для сравнения опубликованные исследования за два года из первого и второго периодов в развитии исторической науки СССР, а именно - 19301931 гг. и 1939-1940 гг. В подсчет не входит печатная продукция по советской истории: для работ об этом периоде характерно преобладание публицистической и политической литературы.
Динамика исследований, посвященных древнейшему периоду истории СССР, т.е. первобытнообщинному и рабовладельческому строю и их разложению, выглядит так: 1930 г. - 43 работы, из них работ, имеющих общетеоретический характер, - 5; 1931 г. - 27 (работы теоретического характера отсутствуют); 1939 г. - 53 (2); 1940 г. - 197 (11) соответственно. При этом следует отметить, что в конце 1930-х гг. прослеживается явная тенденция не только охватить в исследованиях большую территорию страны, но и проанализировать весь комплекс проблем истории формаций, в частности их смены. Практически по всем периодам отечественной истории количественное соотношение исследовательских работ остается тем же. Например, тема «становление и развитие феодальных отношений. Период феодальной раздробленности (VI в. - 70-е гг. XV в.)»: 1930 г. - 16 работ, из них, работ, имеющих общетеоретический характер, - 4; 1931 г. - 10 (3); 1939 г. - 50 (18); 1940 г. -77 (14) соответственно. Тема «Образование русского централизованного многонационального государства. Установление самодержавного строя в России (70-е гг. XV в. - конец XVII в.)»: 1930 г. - 18 работ, из них работ, имеющих общетеоретический характер, - 3; 1931 г. - 6 (3); 1939 г. - 58 (7); 1940 г. - 65 (11). Тема «Образование Российской империи. Усиление крепостничества. Зарождение капиталистических отношений в России (конец XVM-XVШ вв.)»: 1930 г. - 17 работ, из них работ, имеющих общетеоретический характер, -6; 1931 г. - 16 (7); 1939 г. - 80 (17); 1940 г. - 171 (41). Тема «Разложение крепостничества. Развитие капиталистических отношений. Революционная борьба против царизма (1801-1861 гг.)»: 1930 г. - 60 работ, из них работ, имеющих общетеоретический характер, -17; 1931 г. - 46 (11); 1939 г. - 158 (37); 1940 г. - 194 (67).
Однако есть и исключения из правил. В частности, количественные характеристики отражают высокий удельный вес в исследовательской тематике конца 1920 - начала 1930-х гг. проблем истории России нового времени, особенно связанные с классовыми боями. Так, среди работ по истории СССР публикации по периоду капитализма (1861-1917 гг.) составляют: в 1930 г. - 35 работ, из них работ, имеющих общетеоретический характер, - 4; 1931 г. - 27 (6); 1939 г. - 29 (8); 1940 г. - 27 (2) соответственно. Среди исследований, посвященных истории России периода промышленного капитализма и началу борьбы революционного пролетариата, их количество выглядит следующим образом: 1930 г. - 107 работ, из них работ, имеющих общетеоретический характер, - 7; 1931 г. - 62 (4); 1939 г. - 53 (9); 1940 г. - 75 (17).
На основе этих данных можно сделать некоторые выводы. Во-первых, во второй половине 1930-х гг. заметно существенное увеличение количества исторических исследований по сравнению с предшествующим периодом. Так, если в 1930-1931 гг. была издана 491 работа исторического содержания, то в 1939-1940 гг. - уже 1297. Во-вторых, в рассматриваемое время явно преобладает тенденция к изучению истории на всем ее протяжении, то есть с древнейших времен и до современности. Происходит также изменение проблемно-тематической структуры: если в 1920-е гг. первостепенное внимание уделялось новой истории России (удельный вес таких исследований составляет 47,2%), то во второй половине 1930-х гг. наблюдается распространение иссле-
довательских интересов на историю феодальной России и более равномерное изучение всех периодов дореволюционной отечественной истории. В-третьих, во второй половине 1930-х гг. заметен явный отход от исследования проблем классовой борьбы в сторону социально-экономической и политической истории.
Практически аналогичная ситуация складывалась в рассматриваемые годы и в других областях знания. Так, резко возросло количество работ по проблемам историографии истории СССР: 1930 г. - 6; 1931 г. - 2; 1939 г. - 20; 1940 г. - 29. При этом необходимо отметить и значительное расширение историографической тематики. Во второй половине 1930-х гг. развитие исторических знаний распространяется не только на Новое время, но и на другие периоды отечественной истории: 1930 г. - 2 работы; 1931 г. - 1; 1939 г. - 11; 1940 г. - 9.
Во второй половине 1930-х гг. помимо работ по архивному делу, которое изучалось и в 1920-е - начале 1930-х гг., появляются работы по геральдике, источниковедению, палеографии, топонимике, исторической географии и библиографии, хотя удельный вес работ по архивному делу остается высоким и в конце 1930-х гг. Равные позиции в эти годы занимают этнография, антропология, фольклористика - по две работы в год. Во второй половине 1930-х гг. наблюдается также существенное изменение в тематике исследовательских работ, посвященных изучению истории, археологии и этнографии народов, республик, территорий и городов СССР. При общем количественном равенстве публикаций (и в 1930-1931, и в 1939-1940 гг. - по 33), заметен рост интереса ученых к истории малых народов СССР. Одной из характерных черт этого времени становится пристальное внимание исследователей к учебникам и вопросам преподавания истории в высшей и средней школе, а также к проблемам общеметодологического характера.
Таким образом, приведенные цифровые данные в совокупности с материалами теоретико-методологических дискуссий конца 1920 - начала 1930-х гг., а также партийно-правительственными документами, посвященными вопросам преподавания истории, содержанием исторических исследований и периодических изданий (таких, как журналы «Историк-марксист», «Пролетарская революция», «Каторга и ссылка», «Исторический журнал», «Борьба классов» и др.), позволяют со всей определенностью констатировать, что развитие исторической науки в стране во второй половине 1930-х гг. знаменовало начало нового, качественно отличающегося от предыдущего, периода в изучении отечественной истории. Это новое качество проявилось, прежде всего, в преодолении хронологического усечения отечественного исторического процесса, характерного для 1920 - начала 1930-х гг., когда рассматривались преимущественно последние десятилетия дореволюционной истории. С середины 1930-х гг. большую актуальность в исследовательских работах начинает приобретать история феодальной России.
В 1934-1941 гг. историками была преодолена тематическая односторонность, присущая научно-исследовательским работам 1920-х гг. В отличие от предыдущего этапа, изучение исторического прошлого стало вестись не отдельными участками, а широким фронтом, что способствовало расширению проблемно-тематической структуры исторической науки. К середине 1930-х гг. историческая наука в нашей стране окончательно изжила влияние экономического материализма. Это нашло отражение как в критике теории торгового капитализма, господствовавшей в 1920-е гг., так и в преодолении упрощенного подхода в изучении исторических явлений и событий с позиций современности. Был осуществлен переход от прежнего социологического метода - к изучению исторического процесса на основе конкретного материала.
Во второй половине 1930-х гг. была существенно потеснена тематика работ о классовой борьбе и революционном движения, занимавшая господствующее место в исторической науке 1920-х гг. Причиной такой эволюции послужило, в частности, и то обстоятельство, что историки «устали» от разработки данной проблематики в предшествующий период. Однако при этом шел быстрый процесс подчинения исторической науки тоталитарному сталинскому режиму, и в стране начались репрессии против инакомыслящих и неугодных.
Список литературы:
1. Материалы всесоюзного совещания историков. М., 1963.
2. Советская историческая наука от XX к XXII съезду. М., 1962.
3. Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1985. Т. 5.
4. Историография истории СССР (эпоха социализма). М., 1982.
5. За решительную перестройку исторического фронта // Историк-марксист. 1932. Т. 1-2.
6. О ленинском этапе в исторической науке и задачах большевистских историков // Историк-марксист. 1934. Т. 1.
7. Историческую науку на уровень великих задач // Историк-марксист. 1934. Т. 2.
8. Волков Л.В. Историография истории СССР в период завершения социалистического строительства в СССР (середина 1930 - конец 1950-х годов) / Л.В. Волков, В.А. Муравьев. М., 1982.
9. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 15.
10. Историк-марксист. 1934. Т. 3.
11. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 12.
12. Попов И.П. Историческая обусловленность постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» от 15 мая 1934 г. и главные шаги партии и правительства по его реализации в довоенное время // Развитие исторического образования в СССР. Воронеж, 1986.
13. Демченко П.А. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» и вопросы совершенствования исторического образования // Развитие исторического образования в СССР. Воронеж, 1986.
14. Алленова В.А. Реформа высшего исторического образования 1934-1940 гг. и предшествующий опыт университетской подготовки кадров историков // Развитие исторического образования в СССР. Воронеж, 1986.
15. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 23-24.
16. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 18.
17. Правда. 1937. 22 августа.
18. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 25.
19. Правда. 1936. 27 января.
20. Бюллетень Наркомпроса РСФСР. 1934. № 6.
21. Против исторической концепции М.Н. Покровского. М.; Л., 1939.
22. Против антимарксистской концепции М.Н. Покровского. М.; Л., 1940.
23. История СССР: указатель советской литературы за 1917-1952 гг. М., 1956-1958.
Т. 1-2.
