CC BY
115ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
ON ECONOMIC STRATEGY
AND ECONOMIC POLICY IN RUSSIA
UNDER CURRENT CONDITIONS
DOI: 10.38197/2072 -2060- 2021- 230-4- 76-89
НЕКИПЕЛОВ Александр Дмитриевич
Вице -президент ВЭО России, директор Московской школы экономики МГУ имени М.В.Ломоносова, академик РАН, д.э.н., профессор
Alexander D. NEKIPELOV
Vice -President of VEO of Russia, Director of the Moscow School of Economics, Lomonosov Moscow State University, Academician of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economics, Professor
В условиях ясно проявившихся ограничений действующей экономической модели особое значение в каждой стране приобретает формирование долгосрочного видения ее развития. Принципиально важно на сугубо прагматической основе определиться по двум вопросам: значения внутренних и внешних факторов развития и роли, которую должно играть государство в экономике. Выработанная на этой базе стратегия должна определять особенности экономической политики. В России сложилась оригинальная целостная модель макроэкономической политики, нацеленная на противодействие «голландской болезни». В ее рамках финансовая составляющая используется не только для выполнения классических функций, но и как инструмент влияния на монетарную сферу. «Разделение труда» в этой области между денежной и финансовой властями нацелено на таргетирование не одного, а двух показателей: уровня инфляции и валютного курса - с тем, чтобы одновременно поддерживать высокую эффективность экспорта товаров топливно - сырьевой группы и защищать от конкуренции отечественное производство, ориентированное на внутренний рынок. Но реализация этой модели сопряжена с серьезными издержками - омертвлением значительных ресурсов в международных резервах при невозможности использования их в качестве «подушки безопасности», высокой процентной ставкой и, в конечном счете, продолжительной стагнацией.
Для перехода к реализации стратегии устойчивого развития и модернизации предлагается внесение комплекса взаимоувязанных изменений в финансовую и денежно -кредитную политику, с одной стороны, и промышленную политику -
с другой. При этом автор выступает за возврат к классическому разделению функций между денежной и финансовой властью, а в сфере монетарной политики -за переход к режиму «грязного дрейфа» рубля и использование экономических инструментов, ограничивающих трансграничное перемещение спекулятивного капитала.
Подчеркивается важность реализации структурных реформ, в первую очередь касающихся экономического поведения государства.
Abstract In the face of clear limitations of the current economic model, the formation of a
long-term vision of its development is of particular importance in each country. It is essential to decide on two issues on a purely pragmatic basis: the relative importance of internal and external factors and the role that the state should play in the economy. The strategy developed on this basis should determine the specifics of economic policy.
Russia has developed an original holistic model of macroeconomic policy aimed at countering the "Dutch disease." Within its framework, the financial component is used not only for classical functions, but also as a tool to influence the monetary sphere. The "division of labour" in this area between the monetary and financial authorities is aimed at targeting not one but two indicators - the level of inflation and exchange rate - to simultaneously maintain the high efficiency of fuel and raw materials exports and to protect from competition domestic production oriented to the national market. But the implementation of this model entails serious costs - the freezing of significant resources in international reserves, with the impossibility of using them as a "safety bag", high interest rate and, ultimately, prolonged stagnation. To move towards a sustainable development and modernization strategy, a whole range of interconnected changes to fiscal and monetary policy, on the one hand, and industrial policy, on the other, are proposed. At the same time, the author advocates a return to the classical division of functions between monetary and financial power, and in the sphere of monetary policy - for the transition to the regime of "dirty float" of the ruble and the use of economic instruments limiting the cross -border movement of speculative capital.
The importance of implementing structural reforms, primarily concerning the economic behavior of the state, is emphasized.
Ключевые слова Трансформация мирового хозяйства, стратегия социально - экономического развития, финансовая политика, денежно- кредитная политика, промышленная политика, денежное предложение, процентная ставка, инфляция, валютный курс, валютные интервенции, режим валютного курса.
Keywords Transformation of the world economy, socio - economic development strategy, financial
policy, monetary policy, industrial policy, money supply, interest rate, inflation, exchange rate, interventions in the foreign exchange market, exchange rate regime.
В условиях высочайшего уровня интернационализации хозяйственной деятельности формирование подхода к экономической стратегии и политике любой страны не может происходить без учета процессов, происходящих в окружающем ее мире. Это тем более верно применительно к современной России,
оказавшейся в центре бурных событий, сопровождающих изменения глубинного характера в мировой экономике.
Насущные преобразования продиктованы ярко выявившимися ограничениями прежней экономической модели: все более очевидным исчерпанием природных ресурсов, играющих ключевую роль в хозяйственном развитии, деградацией окружающей среды и климатическими изменениями, связанными с производственной деятельностью человека. Большой комплекс проблем накопился и в социальной сфере.
На ход происходящих на глобальном уровне трансформационных процессов огромное влияние уже сейчас оказывают возможности перевода экономики на новую технологическую основу, связанные с четвертой промышленной революцией. Позволяя в долгосрочной перспективе дать ответ на многие вызовы, с которыми столкнулось человечество, сама эта революция сопровождается целым кругом проблем, носящих системный характер. Наиболее отдаленные последствия предстоящих преобразований трудно в полной мере оценить, но, похоже, что «на кону» оказывается сама судьба рыночной экономики: человек вытесняется из сферы производства и управления им в творческие виды деятельности, которые являются областью хорошо известных «провалов рынка». Но поначалу технологические изменения четвертой промышленной революции не ставят под сомнение саму рыночную систему; они диктуют необходимость лишь ее известной «перебалансировки», сопровождающейся как более или менее значительной реалло-кацией ресурсов в экономике, так и определенными институциональными преобразованиями.
Проявляющееся уже сегодня замещение человека роботами в процессе производства и искусственным интеллектом в процессе управления технологическими процессами превращают структурную безработицу в серьезнейший вызов, актуальность которого в обозримом периоде будет, по всей видимости, только усиливаться.
Для иллюстрации масштаба и роли подвижек, происходящих в институциональной области, сошлюсь на изменения в финансовой сфере. Достижения в информационных технологиях вывели этот сектор экономики на принципиально новый уровень: инвесторы получили немыслимые прежде возможности формирования портфелей активов, отвечающих желаемому соотношению риска и доходности. Возникло представление, что в новых условиях финансовые рынки в состоянии сами обеспечить идеальное распределение ресурсов, а потому и не нуждаются более в регулировании. Последовавшая вслед за этим фактически полная либерализация этой сферы дала толчок не только беспрецедентному повышению роли финансового капитала в современной экономике, но и содействовала кардинальным сдвигам в международном разделении труда. Из ряда высокоразвитых стран были в значительной степени выведены виды деятельности, относящиеся к реальному сектору экономики. Переход к модели сервисной экономики стал рассматриваться как свидетельство выхода на новый, более высокий уровень развития.
Однако жизнь внесла свои коррективы в эти расчеты. Идиллические представления о способности «освобожденных от оков» финансовых рынков совершенным образом обеспечивать трансформацию мировых сбережений в мировые инвестиции очень быстро столкнулись с суровой реальностью: подлинным результатом либерализации в этой сфере стало приобретение финансовыми кризисами особой роли в механизме воспроизводства мировой экономики.
Знаковым событием стал мировой финансово - экономический кризис 20072009 годов. Он не только поставил саму финансовую индустрию в тяжелейшее положение и привел к признанию необходимости возврата к ее регулированию (прежде всего в форме пруденциального надзора), но и потребовал кардинальной переоценки со стороны ряда стран своего места в международном разделении труда.
Необычным оказалось то, что недовольными в этом случае оказались прежде всего развитые страны, ставшие жертвами ставки на превращение своих экономик в сервисные. Обозначилась линия на возврат этими странами высокотехнологичных производств, реализовать которую в сугубо либеральном режиме было невозможно. Результатом стали кризис сложившейся модели мировой экономики, очевидный откат в процессе (либеральной) глобализации, обострение противоречий в интересах отдельных государств и их групп. Отсюда же проистекают и попытки использовать сохраняющуюся мощь (не только экономическую) для ограничения возможностей конкурентов, в том числе при помощи санкций1.
Все это свидетельствует о том, что мировая экономика вступила в период высокой турбулентности. По всей видимости, он займет весьма длительное время, в ходе которого будет вестись поиск отвечающих новым условиям правил игры на международном экономическом пространстве. В ходе такого поиска предстоит во многом заново определить место, которое будут занимать в регулировании трансграничных потоков товаров, услуг и капитала свободная игра рыночных сил, а также различные формы национального, меж- и наднационального регулирования, выстроить соответствующим образом систему международных экономических институтов.
В условиях высокого уровня неопределенности особое значение приобретает формирование долгосрочного видения развития страны. Инструментом решения этой задачи является, как известно, стратегическое планирование. Именно оно призвано определить такую траекторию развития, которая позволит обществу добиться на соответствующем временном отрезке максимума возможного при существующих ограничениях - ресурсных, экологических, политических. В теоретическом отношении главная сложность состоит в определении критерия, при помощи которого могут оцениваться (ранжироваться) возможные, при заданных на исходный момент времени ресурсных ограничениях, траектории развития экономики. Скорее всего, эта проблема, возникающая при принятии решений любой группой (в том числе социумом), на теоретическом уровне вообще не может быть однозначно разрешена [11].
На практике же в таких случаях принимаются решения, которые экономическая теория относит к категории second best («вторые по качеству»). В данном случае приемлемым приближением к идеальным («first best») общественным предпочтениям можно рассматривать систему преференций, на которую опирается субъект планирования при условии, что вытекающие из них практические выводы находят в целом (именно «в целом», а не у каждого члена общества: иначе проблема была бы практически неразрешимой) позитивный отклик
1 В новых условиях наметились существенные изменения не только в протекании реальных экономических процессов, но и в экономической политике и теории. Одним из важных - но не единственных - проявлений серьезных теоретических подвижек стала получившая в развитых странах широкое развитие политика количественного смягчения.
у населения страны. Такой подход аналогичен применяемому в эконометрике экспертно - статистическому методу построения неизвестной целевой функции, предложенному в [3. С. 56-86]2.
Полагаю, что при формировании такой искусственной системы предпочтений и базирующейся на ней функции социальной полезности необходимо принимать во внимание ряд констант, устойчиво характеризующих преобладающие общественные настроения, и которые в силу этого должны найти отражение в стратегии социально -экономического развития России. Речь, в частности, идет о необходимости:
■ поддержания мощной образовательной и научной базы (при этом особую роль играет наличие комплексного потенциала фундаментальной науки);
■ построения высокотехнологичной экономики, эффективно использующей имеющиеся возможности (в том числе - ресурсные) и способной обеспечивать безопасность нашего государства во всех ее проявлениях;
■ обеспечения социальной консолидации (предполагает реализацию принципа социальной справедливости в соответствии с его пониманием российским населением, в том числе социально комфортную дифференциацию доходов как между отдельными людьми, так и регионами).
Трудности теоретического характера не ограничиваются для субъекта стратегического планирования конструированием функции социальной полезности, более или менее отвечающей общественным настроениям. В условиях рыночной экономики основная часть материальных ресурсов принадлежит частным лицам, которыми государство как орган, представляющий общество в целом, не может бесконтрольно распоряжаться. Поэтому перед ним возникают непростые задачи институционального характера, решение которых позволило бы максимально приблизить экономику к общественному оптимуму (пусть и в том условном виде, как он был определен выше). Речь идет как о сосредоточении у государства при помощи фискальной политики необходимых средств, так и об отладке инструментов экономической политики, призванных направить действия частного сектора в желаемом направлении.
В практическом отношении в нынешней турбулентной обстановке при формировании стратегии социально - экономического развития чрезвычайно важно определиться по двум вопросам и сделать это нужно не на основе идеологических догм, а с опорой на беспристрастный анализ реального положения дел.
Первый из них связан с оценкой роли внутренних и внешних факторов на современном этапе. Как представляется, нынешняя ситуация в мире требует, чтобы
2 В известном учебнике по эконометрике С.А. Айвазян так характеризует этот метод: «...отправляясь в своем анализе от набора частных показателей х(1), х(2),..., х(р) каждый из которых может быть измерен и характеризует какую-нибудь одну частную сторону понятия „эффективность", мы их как-бы взвешиваем (то есть внутренне оцениваем удельный вес их влияния на общее, агрегированное, понятие эффективности) и выходим на некоторый скалярный агрегированный показатель эффективности у. Этот показатель - латентный (скрытый), так как он принципиально не поддается непосредственному измерению (не существует или нам неизвестна объективная шкала, в которой он мог бы быть измерен). Главная особенность (и трудность) описываемой ситуации заключается в том, что при получении (сборе) исходной статистической информации. значения результирующего показателя у могут быть получены только с помощью специально организованного экспертного опроса...» [4. С. 47-48].
в наших решениях мы опирались не на абстрактные рассуждения о вреде автаркии и пользе глобализации, а на учет тех ограничений, с которыми сегодня приходится иметь дело нашему государству. Не отказываясь от развития отношений ни с одной из стран, мы не можем упускать из виду того, что хозяйственные связи с разными государствами характеризуются разной степенью предсказуемости, они в очень различной мере подвержены влиянию геополитических факторов. Из этого, как представляется, вытекает неизбежность смещения центра тяжести в целом в пользу внутренних факторов развития, а в рамках международного сотрудничества - в сторону стран, избегающих политизации экономических отношений (в частности, стран ШОС и БРИКС). Особое значение в нынешних условиях приобретает придание дополнительного импульса интеграции в рамках ЕАЭС.
Второй вопрос относится к категории «вечных», но сегодня он, как мне кажется, приобретает особую актуальность. Речь идет о том, какую роль должно играть в нынешних условиях государство в нашей экономике. И в этом вопросе принципиально важно опираться не на абстрактные рассуждения, а на беспристрастную оценку предельных социальных выгод и издержек, связанных с экономической деятельностью государства. Убежден, что масштаб задач, которые предстоит решать нашей стране, предопределяет необходимость активного участия государства в хозяйственной деятельности.
Экономическая политика является инструментом реализации стратегического замысла. С учетом сформулированных выше соображений важными представляются значительные подвижки в основных блоках проводимой в России экономической политики. Отмечу, что с предложениями такого рода мне доводилось неоднократно выступать и раньше, в том числе и на МАЭФ -2020 [12]. Между тем изменения непрерывно происходят в самой экономике, что заставляет возвращаться к старым проблемам под новым углом зрения. Да и в научном сообществе дискуссия по ключевым вопросам социально-экономической политики никогда не прекращается, что заставляет участвующие в ней стороны искать все новые и новые аргументы.
Применительно к финансовой политике необходимо определиться в отношении того, что является первичным при ее формировании: макро - или микроэкономические соображения. Сегодня дело обстоит таким образом, что власть отталкивается от представляющегося ей приемлемым общего объема государственных расходов, а затем переходит к решению вопросов, связанных с его распределением между различными направлениями использования. При этом упомянутый объем расходов является по мировым меркам небольшим (несколько более 30 процентов ВВП).
Представляется, что в нынешних условиях было бы правильно вернуться к вопросу о необходимом с точки зрения стоящих перед страной задач уровне государственных расходов. При его определении следовало бы исходить из оценки потребности в реаллокации ресурсов вообще (и между видами деятельности, и между территориями) для реализации стратегических установок в промышленной, пространственной и социальной политике и той роли, которую должно сыграть в этом процессе государство. Конечно, действовать здесь следует весьма осмотрительно и с учетом тех возможностей, которые предоставляют меры по оптимизации системы налогообложения - в частности, по перераспределению налогового бремени между производством и избыточным потреблением, а также изъятию рентных платежей за пользование природными ресурсами.
Мне уже приходилось обращать внимание на особенность российской макро -экономической политики: ее финансовая составляющая у нас используется не только для выполнения классических функций (мобилизация ресурсов для финансирования государственных расходов), но и как инструмент влияния на монетарную сферу [12. С. 40-41]. С этим обстоятельством связаны некоторые важные особенности как финансовой, так и денежно-кредитной политики.
Как известно, в рамках денежно - кредитной политики можно таргетировать только один показатель. Иначе говоря, если денежные власти ставят задачу выйти на определенный уровень денежного предложения, то под него автоматически подстроятся величины процентной ставки, валютного курса и уровень инфляции. Точно так же таргетирование процентной ставки предопределяет значения денежного предложения, инфляции и валютного курса, а таргетирование валютного курса - величины денежного предложения, инфляции и процентной ставки. Иными словами, таргетирование разных показателей может приводить к одним и тем же результатам, и выбор конкретной цели, на которую ориентируется центральный банк, определяется, с одной стороны, значением, которое в данный период придается тому или иному показателю3, а с другой - модой.
С осени 2014 года Центральный банк РФ заявил о переходе к использованию ключевой процентной ставки как средства инфляционного таргетирования4. Это означает, что опытным путем он стремится нащупать величину процентной ставки, при которой инфляция устанавливается на желаемом уровне. Одновременно ЦБ ввел режим свободного плавания рубля, что, вообще говоря, равносильно отказу от валютных интервенций. Ранее, по сути дела, полностью было либерализовано транснациональное движение капитала, в том числе краткосрочного.
Зададимся вопросом: к какому развитию событий привели бы эти решения, если бы финансовая политика российского правительства проводилась в классическом для рыночной экономики ключе?
Если бы процентная ставка (с поправкой на страновой риск5) соответствовала общемировой, то сальдо движения капиталов и сальдо текущих статей платежного баланса оказались бы равными нулю, а величина валютного курса рубля соответствовала бы паритету его покупательной способности. Если же, как это и было в действительности, процентная ставка (с той же поправкой на риск) превышала «общемировую», то по всем законам рыночной экономики должен был бы наблюдаться приток иностранного капитала в страну и, как следствие, повышение обменного курса рубля. Последнее содействовало бы, при прежнем спросе на валюту в России, появлению эквивалентного по величине отрицательного сальдо по текущим статьям платежного баланса.
О фактическом развитии событий в России в 2014-2020 годах можно судить по данным табл. 1.
3 Например, до осени 2014 года в России фактическим объектом таргетирования являлся валютный курс рубля: Центральный банк посредством интервенций на валютном рынке обеспечивал его нахождение в установленном интервале.
4 Имеется в виду, что под уровень ключевой ставки подстраиваются денежное предложение, инфляция, а также валютный курс.
5 То есть если бы российская процентная ставка превышала общемировую на величину, в точности компенсирующую повышенные риски для финансовых инвесторов, характерные для российской экономики.
Таблица 1. Динамика основных монетарных показателей в России в 2014- ■2020 гг.
2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
Ключевая процентная ставка (на начало года, %) 5,50 17,00 11,00 10,00 7,75 7,75 6,25
Номинальное денежное предложение (М2) (трлн руб.) 31,156 31,618 35,180 38, 418 42,443 47,109 51,660
Инфляция (декабрь кдекабрю пред. года, %) 111,35 112,91 105,39 102,51 104,26 103,04 104,91
Номинальный валютный курс (на начало года, руб./долл.) 32,6587 56,2376 75,9507 59,8961 57,0463 67,0795 61,9057
Рыночный курс рубля к паритету покупательной способности (%)6 59,7 40,2 36,4 41,6
Сальдо текущих статей платежного баланса (млрд долл. США) 57,5 67,8 24,5 32,2 115,7 64,8 33,9
Источники:
https://Www.cЬr.ru/hd_base/KeyRate/?UniDbQuery.Posted=True&UniDbQuery.From=01.01.2014&UniDbQuery.To=01.01.202 https://www.cbr.ru/statistics/macro_itm/dkfs/
https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/1NxzIcwO/Индексы%20поmребиmельских%20цен.htm https://www.cbr.ru/statistics/macrojtm/svs/
https://www.cЬr.ru/currency_base/dynamics/?UniDbQuery.Posted=True&UniDbQuery.so=1&UniDbQuery.mode=1&UniDbQuery.date_ req1=&UniDbQuery.date_req2=&UniDbQuery. VAL_NM_RQ=R01235&UniDbQuery.From=01.01.2014&UniDbQuery. То=01.01.2021
Данные табл. 1 свидетельствуют о том, что задача снижения уровня инфляции была в целом решена за счет поддержания в течение длительного времени очень высокого уровня процентной ставки. Но обращает внимание тот факт, что в течение всего этого периода, казалось бы, в противоположность рыночной логике рубль оставался существенно недооцененным по отношению к паритету его покупательной способности, а счет текущих платежей характеризовался крупным активом.
Такое положение дел стало возможным только благодаря тому, что все это время важную роль в монетарной сфере играло Министерство финансов: оно (или Центральный банк по его поручению) скупало валюту на свободном рынке и направляло ее в Фонд национального благосостояния. Благодаря этому удавалось не допускать сколько -нибудь значимого повышения реального курса рубля и сохранять значительный актив платежного баланса по текущим операциям.
В некотором смысле совместными усилиями Центрального банка и Министерства финансов удалось решить, казалось бы, нерешаемую задачу: обеспечить тар-гетирование сразу двух монетарных показателей - инфляции и валютного курса. Правда, это «достижение» сопровождалось очень серьезными издержками.
6 На основе результатов годовых международных сопоставлений, проводимых ОЭСР. Источник: Россия и страны мира, 2018. с. 93.
Произошло фактическое перерождение Фонда национального благосостояния: из института развития и решения социальных вопросов он в значительной мере превратился в своеобразный филиал центрального банка в министерстве финансов, основной функцией которого стало поддержание на заниженном уровне курса российского рубля. При этом для наполнения фонда в «тучные годы» в него направлялась часть налоговых поступлений, а в годы низких мировых цен на нефть и другие энергоносители - даже привлекаемые государством средства с внутреннего и внешнего рынка заимствований.
В этих условиях оказалась невозможной и опора на международные резервы страны как своеобразную «подушку безопасности»: а ведь ссылка именно на эту их функцию использовалась для оправдания накопления огромных средств в период, когда страна испытывала острую нехватку ресурсов для модернизации экономики. Ярким подтверждением этого тезиса являются данные о динамике средств Фонда общественного благосостояния в период пандемии.
Таблица 2. Динамика средств Фонда национального благосостояния в период в 2019-2021 гг.
Декабрь 2019 Декабрь 2020 Март 2021
Величина на конец периода (млрд руб.) 7773,06 13545,66 13802,12
В процентах ВВП (%) 7,3 11,7 11,9
Источник: https://mlnfin.gov.ru/ru/staftstfcs/fonds/
Неиспользование значительных средств, омертвленных в избыточных резервах, разумеется, ограничивало возможности экономического роста, модернизации российской экономики. Этот негативный эффект усугублялся тем, что поддерживавшаяся в течение длительного времени крайне высокая процентная ставка фактически блокировала инвестиционную активность. Экономические агенты начали накапливать средства на депозитных счетах в коммерческих банках, поскольку это оказывалось выгоднее вложений в развитие собственного бизнеса. Возникавшее понижательное давление на процентную ставку подталкивало Банк России к созданию инструментов для поглощения «избыточной ликвидности», формировавшейся у коммерческих банков (депозитные счета для коммерческих банков в центральном банке, облигации Центрального банка). В свою очередь, режим плавающего курса рубля в условиях полной либерализации трансграничного перемещения капитала и слабости российской финансовой системы создавал весьма турбулентную обстановку на валютном рынке. Это не могло не дезориентировать российские предприятия, связанные с внешним рынком, при принятии экономических решений.
Наконец, заниженный курс рубля наносил очевидный ущерб и потребителям. В условиях высокой доли импортных товаров на потребительском рынке он неизбежно приводил к повышенному общему уровню (не инфляции, а именно уровню!) розничных цен.
С учетом сказанного отнюдь не выглядит случайным тот факт, что экономика страны погрузилась в продолжительную стагнацию [2]. Возникает вопрос: чем же при наличии таких серьезных издержек можно объяснить приверженность пра-
вительства и Центрального банка к описанному варианту макроэкономической политики?
Конечно, для Минфина политика, сопровождающаяся наличием у него крупных свободных денежных средств, весьма комфортна: хотя эти резервы и не предназначены для «проедания», ими все же легко воспользоваться в случае «крайней необходимости». Альтернативные же издержки, связанные с этим «удобством», ложатся на страну в целом, а не на финансовые власти.
Однако вряд ли было бы разумным считать это объяснение основным. Главным для властей, судя по всему, было то, что поддержание заниженного курса рубля не только обеспечивает высокую эффективность экспорта, прежде всего товаров топливно - сырьевой группы, но и защищает от конкуренции производства, ориентированные на внутренний рынок. Можно предположить, что применяемый в России вариант макроэкономической политики рассматривался (и пока еще продолжает рассматриваться) какдейственный рецепт борьбы с «голландской болезнью» [10].
Следует иметь в виду, что изложенный подход к макроэкономической политике носит целостный характер, и попытка усовершенствовать его за счет внесения изменений (пусть и значительных) в отдельные элементы вряд ли дадут ожидаемый результат. Это относится, в частности, к попытке решить чуть ли не все стоящие перед нами вопросы за счет нового механизма денежной эмиссии, увязанного с финансированием инициированных государством долгосрочных инвестиционных проектов [1, 5, 7, 8, 9]. В обоснование этого предложения нередко делается ссылка на то, что в таких странах, как США, основным инструментом увеличения денежного предложения являются операции на открытом рынке, в ходе которых Федеральная резервная система приобретает долгосрочные облигации американского казначейства. При этом не принимается во внимание тот факт, что до покупки денежными властями облигации должны были быть размещены на финансовом рынке; в противном случае - при прямой покупке облигаций казначейства банком ФРС -речь бы шла не об операциях на открытом рынке, а о простом печатании денег. Кроме того, не учитывается, что форма эмиссии сама по себе не влияет на уровни инфляции, величины процентной ставки и валютного курса: деньги, выпущенные для реализации проекта, очень быстро разойдутся по всей экономике в результате выплаты заработной платы рабочим, оплаты заказов поставщикам. Между тем о допустимой величине эмиссии предлагаемым способом речь, как правило, не идет7.
Ключевым элементом проводимой макроэкономической политики является, как отмечалось выше, стремление обеспечить низкий уровень инфляции при заниженном курсе рубля. И решается эта задача не только за счет жесткой монетарной политики, но и благодаря активному участию финансовых властей в приобретении на валютном рынке иностранной валюты. Но отсюда следует, что в случае пре-
7 Сказанное ни в коем случае не может рассматриваться как свидетельство негативного отношения к крупным государственным (государственно-частным) проектам. Речь о другом: тот факт, что такие проекты являются важным инструментом государственной политики, направленной на модернизацию российской экономики, совсем не означает, что их финансирование целесообразно осуществлять посредством прямой покупки денежными властями выпущенных исполнительной властью специальных долговых инструментов. Кстати говоря, подобная практика была широко распространена в латиноамериканских странах еще в 70-е годы XX века и приводила, как правило, к неблагоприятным финансовым последствиям [14].
кращения этой практики при прочих равных условиях неизбежно произошло бы столь значительное повышение курса рубля, что актив по текущим статьям платежного баланса сменился пассивом. Само по себе движение в этом направлении (не обязательно - в такой степени!) является вполне разумным: оно устранило бы замораживание новых ресурсов в резервах министерства финансов, увеличило бы государственный спрос при прежней величине процентной ставки, действовало в сторону снижения общего уровня цен за счет уменьшающихся рублевых цен на импортные товары. Последнее обстоятельство имело бы положительный эффект не только для потребителей, но и для инвесторов, привлекающих иностранное оборудование и материалы в процессе реализации своих проектов.
Но есть здесь и проблема, которую, по всей видимости, видят власти и которую ни в коем случае нельзя недооценивать. В краткосрочном плане такое развитие событий сопровождалось бы мощным структурным шоком, связанным с сокращением производства в добывающих отраслях и существенным повышением роли иностранной конкуренции в сферах отечественного производства, ориентированных на внутренний рынок. Разумное стремление дозировать этот шок требует внесения целого комплекса взаимоувязанных изменений в проводимую финансовую и денежно -кредитную политику, с одной стороны, и промышленную политику - сдругой.
Прежде всего нужно отказаться от неуместно жестких в сложившихся условиях установок в области борьбы с инфляцией. Сегодня как никогда актуальным является поиск разумного компромисса между задачами стимулирования роста и обеспечением финансовой устойчивости экономики: ведь умеренная инфляция является своеобразной смазкой, уменьшающей «экономическое трение», возникающее в процессе структурного шока. В более общем плане давно пора признать, что нельзя ограничивать функции денежного регулятора достижением целевых показателей, относящихся исключительно к монетарной сфере.
С учетом этого необходимо разработать, а затем последовательно реализовывать график постепенного снижения ключевой ставки центрального банка до общемирового (с поправкой на риск) уровня. Такое снижение будет, естественно, сопровождаться сокращением чистого притока иностранной валюты в страну. Одновременно нужно отказаться от использования бюджетных средств для приобретения «про запас» валюты на рынке: в этом случае снижение процентной ставки будет вести не к снижению курса рубля, а к его приближению к паритету покупательной способности и исчезновению актива по текущим статьям платежного баланса. При этом денежное предложение будет расти, и этот рост лишь отчасти будет компенсироваться увеличением спроса на деньги; некоторое повышение инфляции поэтому является неизбежным. Точно также неизбежным в силу повышения реального курса рубля станет и усиление конкуренции на российском товарном рынке. В предвидении такого развития событий власти должны быть готовыми вводить в действие (на определенное время и по убывающему графику) механизмы поддержки российских производителей (тарифные и нетарифные).
Прекращение практики осуществления Минфином операций на валютном рынке (а также привлечения без очевидной необходимости иностранных кредитов) не означает, разумеется, что исполнительная власть должна вообще быть лишена возможности формирования резервов. В условиях неопределенности резервы являются весьма эффективным инструментом снижения рисков, тем более это верно применительно к столь сложной обстановке, в какой сегодня находится
мировая экономика. Но вполне разумным представляется требование, чтобы соответствующие денежные средства были инвестированы в активы, деноминированные в рублях (включая депозиты в коммерческих банках). Кроме того, заслуживает серьезного внимания и вопрос о целесообразности расширения практики государственных товарных резервов. В частности, разумным, с учетом опыта США, было бы формирование государственных резервов нефти.
Очень важной задачей является предотвращение спекулятивных атак на валютном рынке. Это связано не только с относительной слабостью российской финансовой системы, но и особенностями предлагаемых изменений в макроэкономической политике. Задаваемая этими изменениями тенденция к повышению реального курса рубля и росту стоимости российских активов (в связи со снижением процентной ставки) способна стать мощной приманкой для финансовых спекулянтов.
Решение этой задачи связано с двумя важными корректировками монетарной политики.
Прежде всего следует официально отказаться от свободного и перейти к режиму регулируемого плавания рубля (dirty float). Это значит, что Центральный банк должен располагать возможностью (и, разумеется, пользоваться ею без всяких колебаний) осуществлять интервенции, направленные на отражение спекулятивных атак на рубль. Такая мера существенно снизит степень неопределенности для экономических агентов при принятии решений. Применительно к этому валютному режиму следует адаптировать и величину валютных резервов.
Одновременно было бы важно ввести экономические меры (типа налога Тобина), нацеленные на снижение волатильности трансграничных потоков краткосрочного капитала. Помимо прочего эти меры содействовали бы и снижению величины валютных резервов, необходимых для обеспечения устойчивости обменного курса рубля.
Предложения об активном использовании инструмента валютных интервенций и валютных ограничений традиционно отвергаются российским денежным регулятором; при этом делаются ссылки и на нежелание сдавать позиции, завоеванные на пути построения либеральной экономики, и просто на «передовой зарубежный опыт». Между тем в этом отношении даже в позиции МВФ начали происходить очень серьезные изменения. Свидетельством этого является доклад «Либерализация и управление капитальными потоками: институциональная точка зрения» [13], подготовленный в рамках этой организации. В этом докладе ставится вопрос о необходимости проведения «целостной политики», предполагающей не только допустимость, но при определенных условиях и целесообразность применения именно этих инструментов8.
Сформулированные выше предложения претендуют исключительно на то, чтобы обозначить общую логику изменений, которые, по моему мнению, следовало бы
8 Характерен следующий текст, представлявший характер и содержание доклада на сайте МВФ (цитирую на языке оригинала): "Cross-border capital flows provide significant benefits but may also generate or amplify shocks... Over the course of 2019 and 2020, IMF staff has made a major push to develop conceptual and quantitative models taking greater account of real-life frictions and vulnerabilities to guide how these tools should be used in an integrated way. The combined work should provide useful insights to policy makers on when and how to deploy multiple tools with special attention to their interactions, country-specific characteristics, initial conditions and the nature of the shocks" (www.imf.org)
внести в проводимую макроэкономическую и отчасти промышленную политику. Разумеется, реализация этого подхода предполагает дополнительную детальную проработку многих вопросов, в том числе на модельном уровне.
И, наконец, последнее. Предлагаемое значительное повышение экономической активности государства может вызвать законный вопрос: не приведут такие действия к деформации рыночного механизма и, как результат, - резкому снижению эффективности функционирования российской экономики?
Для того чтобы избежать такого развития событий, необходимо уделять самое серьезное внимание институциональным преобразованиям («структурным реформам»), направленным как на создание условий для недискриминационного государственного регулирования, не искажаемого коррупционными отношениями, так и на поддержание здоровой конкурентной рыночной среды.
Первостепенное значение для эффективного действия рыночного механизма имеют назревшие преобразования, касающиеся самого государства. Речь, в частности, идет о реформах госаппарата, судебной системы, мерах по разделению применительно к государству функций регулятора и собственника [6].
Этой же цели призвано служить совершенствование механизмов, предотвращающих как использование криминальных методов, в частности рейдерских захватов, так и неправомерное применение рыночной мощи со стороны экономических агентов.
Иными словами, логика предлагаемых действий такова. Рынок продуцирует экономические сигналы, а меры государственной политики призваны в необходимых случаях не отменить, а модифицировать их в соответствии с целями общества. Но при этом принципиальное значение имеет способность экономических агентов адекватно, по -рыночному, реагировать на такие сигналы.
Библиографический список
1. Аганбегян А.Г. Финансы, бюджет и банки новой России. М. 2018. Издательский дом «Дело». РАНХиГС.
2. Аганбегян А.Г. Кризис как окно возможностей для социально-экономического развития. В сб.: Научные труды ВЭО России. М. 2020. Том 223. С 47-69.
3. Айвазян С.А. Об опыте применения экспертно-статистического метода построения неизвестной целевой функции/Многомерный статистический анализ в социально-экономических исследованиях. М. 1974. Наука.
4. Айвазян С.А. Методы эконометрики. М. 2010. «Магистр. Инфра-М».
5. Глазьев С.Ю. О неприемлемости проекта «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2019 год и период 2020 и 2021 годов» Банка России (особое мнение члена Национального финансового совета).//Российский экономический журнал. 2018. № 6. С. 3-26.
6. Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике. Под ред. академиков Неки-пелова А.Д, Ивантера В.В, Глазьева С.Ю. М. 2013.
7. Ершов М.В. Об условиях экономического роста: о валютном курсе, валютной стабильности и длинных деньгах. // Общество и экономика. № 2,2017. С. 5-13.
8. Маевский В. И., Малков С. Ю., Рубинштейн А.А. К проблеме монетизации российской экономики. М. 2021. Институт экономики.
9. Миркин Я.М. Финансовый форсаж.//Банковские услуги. 2018. № 10. С. 2-7.
10. Некипелов А.Д. О ресурсном проклятии и его влиянии на тактику и стратегию экономического развития //Журнал Новой экономической ассоциации. 2015. № 2 (26). С. 205-210.
11. Некипелов А.Д. Общая теория рыночной экономики. Учебник. М. 2017. Магистр.
12. Некипелов А.Д. О возможностях макроэкономической политики в преодолении кризиса, вызванного пандемией. В сб.: Научные труды ВЭО России. М. 2020. Том 223. С. 37-46.
13. The Liberalization and Management of Capital Flows: an Institutional View. IMF. 2020. November 14 (https:// www.imf.org/en/Publications/Policy-Papers/Issues/2016/12/31flhe-Liberalization-and-Management-of-Capital-Flows-An-Institutional-View-PP4720).
14. McKinnon, R. The Order of Economic Liberalization. Financial Control in the Transition to a Market Economy. The Johns Hopkins University Press, Baltimore and London. 1991.
References
1. Aganbegjan, A.G. Finansy, bjudzhet i banki novoj Rossii. M. 2018. Izdatel'skij dom «Delo». RANHiGS.
2. Aganbegjan,A.G. Krizis kakokno vozmozhnostej dlja social'no-jekonomicheskogo razvitija. V sb.: Nauchnye trudy VJeO Rossii. M. 2020. Tom 223. S. 47-69
3. Ajvazjan, S.A. Ob opyte primenenija jekspertno-statisticheskogo metoda postroenija neizvestnoj celevoj funkcii/Mnogomernyj statisticheskij analiz v social'no-jekonomicheskih issledovanijah. M. 1974. Nauka.
4. Ajvazjan, S.A. Metody jekonometriki. M. 2010. «Magistr. Infra-M».
5. Glaz'ev, SJu. O nepriemlemosti proekta «Osnovnyh napravlenij edinoj gosudarstvennoj denezhno-kreditnoj politiki na 2019 god i period 2020 i 2021 godov» Banka Rossii (osoboe mnenie chlena Nacional'nogo finansovogo soveta).//Rossijskij jekonomicheskij zhurnal. 2018. № 6. S. 3-26.
6. Rossija na puti k sovremennoj dinamichnoj i jeffektivnoj jekonomike. Pod red. akademikov Nekipelova A.D., Ivantera V.V., Glaz'eva SJu. M. 2013.
7. Ershov, M.V. Ob uslovijah jekonomicheskogo rosta: o valjutnom kurse, valjutnojstabil'nosti i dlinnyh den'gah. // Obshhestvo i jekonomika. № 2,2017. S. 5-13.
8. Maevskij, V. I., Malkov, S.Ju., Rubinshtejn,A.A. Kprobleme monetizacii rossijskoj jekonomiki. M. 2021. Institut jekonomiki.
9. Mirkin, Ja. M. Finansovyj forsazh. // Bankovskie uslugi. 2018. № 10. S. 2-7.
10. Nekipelov A.D. O resursnom prokljatii i ego vlijanii na taktiku i strategiju jekonomicheskogo razvitija // Zhurnal Novoj jekonomicheskoj associacii. 2015. № 2 (26). S. 205-210.
11. Nekipelov, A.D. Obshhaja teorija rynochnoj jekonomiki. Uchebnik. M. 2017. Magistr.
12. Nekipelov, A.D. O vozmozhnostjah makrojekonomicheskoj politiki v preodolenii krizisa, vyzvannogo pandemiej. Vsb.: Nauchnye trudy VJeO Rossii. M. 2020. Tom 223. S. 37-46.
13. The Liberalization and Management of Capital Flows: an Institutional View. IMF. 2020. November 14 (https:// www.imf.org/en/Publications/Policy-Papers/Issues/2016/12/31flhe-Liberalization-and-Management-of-Capital-Flows-An-Institutional-View-PP4720).
14. McKinnon, R. The Order of Economic Liberalization. Financial Control in the Transition to a Market Economy. The Johns Hopkins University Press, Baltimore and London. 1991.
Контактная информация / Contact Information
МГУ имени М.В.Ломоносова
119234, Москва, Ленинские Горы, д. 1, стр. 61.
Lomonosov Moscow state University
1- 61, Leninskie Gory, 119234, Moscow, Russia.
Некипелов Александр Дмитриевич / Alexander D. Nekipelov
+7 (495) 510-52 - 67
mail@mse -msu.ru
