CC BY
63
2009 История №3(7)
А.А. Преображенский О ЗОЕ ЯКОВЛЕВНЕ БОЯРШИНОВОЙ
Не помню, каким образом в моих руках оказался автореферат кандидатской диссертации З.Я. Бояршиновой «Население Томского уезда в первой половине XVII века» с выходными данными: Москва, 1949. Заметим, что тогда только начиналась практика публикации авторефератов диссертаций. А через год после защиты вышла ее монография на ту же тему в «Ученых записках» Томского университета. С той поры имя З.Я. Бояршиновой заняло почетное место в нашей сибиреведческой историографии, ее труды вошли в число основополагающих на этом важном участке отечественной науки.
С годами у меня сложилось впечатление, что Зоя Яковлевна не слишком любила покидать родной Томск, где при ее активном участии росла научная молодежь, создавалась историческая школа Томского университета. Мои редкие и краткие встречи с З.Я. Бояршиновой связаны, прежде всего, именно с Томском. Не было у нас и регулярной переписки, хотя время от времени мы обменивались опубликованными работами. В моей библиотеке есть несколько изданий с автографами Зои Яковлевны. Я с интересом следил за научными изысканиями, которые проводила Зоя Яковлевна, расширяя и углубляя проблематику исследований в хронологическом и тематическом плане. Логическим звеном ее многотрудной творческой биографии стала защита докторской диссертации на основе доклада, а не специально подготовленной диссертации, как это обычно бывало. З.Я. Бояршинова прислала мне это редкое издание, помнится, я не оставил его без внимания и отправил отзыв в Ученый совет Ленинградского отделения Института истории АН СССР.
По основным проблемам истории Сибири у нас не было расхождений, что подтверждали и личные беседы с оценками историографии. Но по некоторым общим вопросам возникали разные подходы, в частности, о генезисе капиталистических отношений в России. Но это ни в коей мере не переходило «на личности». Я с пониманием воспринял отзыв кафедры, возглавляемой З.Я. Бояршиновой, на автореферат моей докторской диссертации, в котором содержалась деликатная полемика по этому поводу. К сожалению, нередко случается так, что научные споры сказываются на личных отношениях, порождают отчуждение, а то и вражду. Ничего подобного не произошло у нас. Ровные, взаимоуважительные контакты продолжались вплоть до кончины Зои Яковлевны. С грустью и признательностью я вскоре получил из Томска ценный труд по истории Сибири, ставший учебным пособием, но уже с автографами учеников З.Я. Бояршиновой, руководителя этой работы.
Одна из моих поездок в Томск привела к встрече со студентами и преподавателями истфака, которую организовала З.Я. Бояршинова. Она попросила меня рассказать о судьбе библиотеки красноярского купца Г.В. Юдина. История этого редкого книжного собрания была, действительно, во многом необычной. Юдинская коллекция книг (более 80 тыс. томов) оказалась за океаном, в фонде Библиотеки Конгресса США в Вашингтоне. З.Я. Бояршинова
участвовала в конференции по истории Сибири Дальнего Востока, на которой представила доклад «О начале присоединения Сибири к Русскому государству» (март 1960 г., Иркутск). На том же форуме я доложил о Юдинской библиотеке. Так что З.Я. Бояршинова для своей кафедры выбрала знакомый ей доклад коллеги. Со своей стороны я с удовлетворением встретил тезис З.Я. Бояршиновой на той конференции, а также в ее статьях о начальном этапе присоединения Сибири к России. И в самом деле, абсолютизировать роль Ермака и его дружины в этом процессе не следует. Предыдущие связи Руси с Сибирью имели свое значение. Свою позицию Зоя Яковлевна тогда и позже отстаивала последовательно и спокойно.
Будучи в Томске, я видел, с каким глубоким уважением к ней относились преподаватели, аспиранты и студенты. Помимо эрудиции, основательности во всех делах окружающих привлекала манера общения с людьми, чуждая назидательности, высокомерия или недорогой игры на популярность. Все было просто, естественно, надежно - эти замечательные черты сибирского характера воплощались в Зое Яковлевне в высшей мере.
В одной из бесед З.Я. проявила свой «томский патриотизм», отметив, что в рукописном отделе Библиотеки Томского университета есть немало интересных источников, касающихся не только Сибири. Зная мою жадность к архивным розысканиям в местных хранилищах (к тому же я рассказывал о богатом документальном фонде Юдинского собрания, к счастью, оставшегося на родине), она посоветовала посмотреть эти материалы. В моем распоряжении было очень мало времени, но я не пожалел о том, что хотя бы мельком познакомился с документами данного фонда. Согласно моим беглым заметкам, рукописный отдел Библиотеки располагал ценнейшими материалами, в том числе относящимися к В.А. Жуковскому и пушкинской эпохе. В год юбилея нашего национального гения нельзя не сказать, что в описи-каталоге под № 550 значилась рукописная копия записок К.Г. Манштейна за 1727-1744 гг. В примечании указано: «На верхней корке переплета рукой Пушкина чернилами помечено: Александра Сергеевича Пушкина». Рукопись носит следы внимательного изучения, она сличалась с французским переводом, внесены пропущенные места и т.д. Любопытно, что в описи встречаются пометки об отправке некоторых материалов по директивам из Москвы, что оформлялось актами. Вместе с тем подобные изъятия (например, 1930 г.) проходили непросто, томичи протестовали, но безуспешно.
Группа материалов относится к известному цензору А.В. Никитенко (рукописи различных изданий, в том числе «Опыт российского исторического словаря», здесь же - большая подборка материалов о крестьянах). Под названием «Архивы Аполлона», есть альбом 1805-1812 гг., включающий небольшие статьи, рассказы, стихотворения.
Поскольку Томский университет при своем открытии получил в подарок от А.Г. Строганова 20-тысячное книжное собрание, то неудивительно наличие в фондах документов из архива этого мецената. Среди других материалов назовем «Виды Москвы», литографированные в 1842 г. с натуры (художник К. Рабус), сочинения Г. Конисского, переводы книг о Петре Великом, изданных в XVIII в. за рубежом. В библиотеке В.А. Жуковского нахо-
О Зое Яковлевне Бояршиновой
дилась рукопись середины XVIII в. с заголовком «Весма нечаянное и незап-ное пришедствие Корола второго на десять... в государство умерших». Из сибирских материалов встретились летописи, космография с текстом о Сибири («Земля царство Сибирское, нарицаемое зверообразных людей. Добывают же и продают драгия звери - соболи и куницы, и бобры, и лисицы, и белки множество. Простирает же ся широко и долго..., лежит же в части Азии, в Симове жеребии». Разумеется, это лишь попутные заметки, но и они вполне оправдывают оценку документального собрания, данную З.Я. Бояршиновой.
В свое время меня порадовало издание «Записной книги» - ценнейшего источника по истории Сибири XVII в., подготовленного под редакцией З.Я. Бояршиновой. Эта редкая малотиражная книга была мне прислана из Томска. Другой презент был не менее примечательным. Опубликованный в 1967 г. выпуск 3 «Вопросов истории Сибири», также любезно пересланный мне З.Я. Бояршиновой, содержал ее статью, посвященную проблеме семьи в Западной Сибири феодального периода. Со свойственным Зое Яковлевне историографическим тактом она указала, что для Енисейского края этой теме уделено внимание в работах В.А. Александрова. Но по смежным с Уралом территориям Западной Сибири это было первое исследование, проложившее новые пути изучения столь важной темы, по которой ведутся разработки и поныне. В 1978 г. вышел из печати сборник статей «Из истории крестьянства Сибири». З.Я. Бояршинова прислала мне его с теплым посвящением. Здесь нашла место солидная статья Зои Яковлевны, посвященная советской историографии десятинной пашни в Сибири. Мне кажется, что эта работа нравилась и самому автору. Считаю ее одной из лучших в нашей сиби-реведческой литературе, сохраняющей свое значение и ныне. Она выполнена безукоризненно по всем параметрам подобных исследований. Полный и объективный учет литературы без вкусовых умолчаний или восхвалений, сочетание глубины анализа и синтеза историографического материала по одному из ключевых вопросов сибирской истории, взвешенная полемика, убедительность выводов и оценок, простота изложения - все здесь присутствует.
Я не предполагаю сейчас давать историографический очерк научных трудов З.Я. Бояршиновой, но от этого примера трудно было удержаться. Особое внимание обращаю на эту статью еще и по той причине, что в последние годы обнаружилась опасная тенденция избирательного, а то и нигилистического подхода к литературе прошлых десятилетий. Между тем только фронтальное изучение литературы по той или иной теме способно дать верную картину состояния науки на соответствующем участке. Иной раз молодые исследователи в погоне за мнимой «новизной» на деле отказываются от достижений предшественников. В этом, на мой взгляд, немало повинна практика защиты диссертаций, когда от соискателей требуют показать «новое» в изучении темы, а историографическое обеспечение работы от этого страдает, появляется поверхностный подход, труды предшественников зачастую игнорируются. Вероятно, нужно много прожить и потрудиться, чтобы понять простую вещь: у истории нет застывшего прошлого, она и сегодня -
живое явление, как бы далеко от нас ни отстояли те или иные события. Зоя Яковлевна Бояршинова всей своей многотрудной жизнью и деятельностью показала образцы подлинно научного подхода к огромному интеллектуальному потенциалу, накопленному нашей исторической наукой. Распоряжаться им следует, не нарушая корневой системы добытых знаний, в создании которой Зоя Яковлевна Бояршинова деятельно и плодотворно участвовала. Отрадно, что сегодня в школе профессора Бояршиновой успешно трудятся не только ее ученики, но и ученики ее учеников. Но было бы жаль, если бы под натиском «новомодной» тематики пресеклось изучение социальноэкономической истории Сибири, столь характерное для исследовательской работы З.Я. Бояршиновой.
Всемерно приветствую издание сборника статей, приуроченных к 90-летию З.Я. Бояршиновой, для которого и предлагаю эти немногие скромные строки.
