CC BY
143
ИСКУССТВОЗНАНИЕ
УДК 75.46
К. И. Маслов
О взглядах святителя Игнатия (Брянчанинова) на церковную живопись
В статье рассматриваются взгляды свт. Игнатия (Брянчанинова) на церковную живопись. Настаивая на том, что Россия должна «явиться в общество европейских государств в собственном своем характере, а не характере, взятом взаимообразно напрокат», он связывал развитие церковной живописи с отечественной академической школой.
The article is devoted to St Ignatius Bryanchaninov's views on Church paintings. He claimed that Russia was «to appear in the society of European states in its proper character, and not in a borrowed one», connecting the development of Russian Church painting with Russian academic art school.
Ключевые слова: святитель Игнатий (Брянчанинов), Монталамбер, церковная живопись, христианский художник, греческая классика, классицизм, воображение, язычество.
Key words: St Ignatius Bryanchaninov, Montalambert, Church paintings, Christian artist, Greek classicism, dassicism, imagination, paganism.
Свт. Игнатий (Брянчанинов) об искусстве высказывался редко: несколько страниц в сочинении «Понятие о ереси и расколе»1, диа-
© Маслов К. И., 2014
1 Впервые опубликовано в 1996 г. в Богословских трудах [10]. А. В. Голубятникова утверждает, без ссылок, правда, на источник информации, что это сочинение было написано святителем после хиротонии в 1857 г. во епископа Кавказского и Черноморского [6, с. 393]. Мы полагаем, однако, что оно, возможно, было написано и несколько раньше, поскольку интерес святителя к расколу мог быть связан с введением учебного курса «Учение о русском расколе» в Духовных семинариях с 1853-1854 уч. г. и Духовных академиях с 1855-1856-го, а также с открытием в 1857 г. в Санкт-Петербургской Духовной академии кафедры учения о русском расколе [26, с. 28].
лог христианского пастыря и христианского художника1, небольшое «Размышления о живописи церковной» [23, с. 122-125]2 да письмо Карлу Брюллову [1, с. 162-163] исчерпывают все, что написано было им по части художеств4, но и из этих небольших текстов можно составить себе вполне отчетливое представление о взглядах святителя на церковную живопись.
Приняв монашеский постриг, свт. Игнатий отринул от себя мирскую культуру, посчитав «расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века» греховной страстью [9, с. 168]5. Рубеж, отделивший светское искусство от церковного, он не искал, однако, как и романтикам в прошлом России, ему была чужда все более укоренявшаяся в русском образованном обществе с середины 1840-х гг. уверенность в том, что художнику, пишущему для православной церкви, следует обратиться к иконописной традиции допетровской Руси, к византийскому наследию. Напротив, он не одобрял такое обращение. В «современной моде» подражания «старинной русской иконописи со всеми его неправильностями и присовокуплением разных несообразностей новейшего изобретения» он находил опасность соблазна «легкомысленного чада новейшего прогресса». «Видя уродливость изображений на иконе, это чадо соблазняется, смеется и кощунствует», - писал он [14, с. 147]. Он не сомневался в том, что «правильность рисунка необходима для иконы»; а поскольку современное искусство достигло, по его мнению, «высокой степени усовершенствования», то и «современный живописец, желающий писать иконы, достойные Божия храма и назидательные для христиан, имеет для сего наибольшие средства» [14, с. 148]6.
1 Диалог был написан свт. Игнатием после его знакомства в 1855 г. с композитором М. И. Глинкой [6, с. 391]. Первоначально был опубликован в журнале Троицкое слово [8, с. 7-11], а затем в Богословских трудах [12, с. 278-281].
Это «Размышление» святителя можно датировать приблизительно 1847 г. (см. сноску 8).
Письмо было написано свт. Игнатием Брюллову в апреле 1847 г.
4 В дальнейшем ссылки на первые три сочинения (за исключением III части (Ересь -отвержение христианства) «Понятия о ереси и расколе») даются по хрестоматии М. А. Ходакова [25, с. 145-158].
5 Подробнее об отношении свт. Игнатия к художественному творчеству и светской культуре см. в статьях А. М. Любомудрова [18; 19].
6В. В. Стасов полагал, что святитель не имел стремления «ни к чему национально-русскому», выводя это всего лишь из одной фразы его, взятой из описания Валаамского монастыря: «Умножение числа церквей, пестрая роспись соборного храма и трапезы - образчики первоначального, неочищенного образованностью вкуса русского человека, который - житель Европы и сосед Азии» и был уверен, что постройку храма прп. Сергия в Троице-Сергиевой пустыне в «настоящем русском стиле», а не «потоновски» архитектор А. М. Горностаев предпринял по собственному почи-
Порицал Святитель и «"итальянскую" живопись», к которой относил ту, что «взошла почти во все православные русские храмы со времен преобразования России на европейский лад», считая ее «западным струпом на православном храме». «Несвойственность ее для икон теперь очевидна и признана», - утверждал он [10, с. 146]. Святитель возмущался тем, что «иконы некоторых мучеников итальянские любострастные живописцы написали со своих товарищей разврата, а иконы некоторых святых мужей списаны с женщин» а святых жен - с любовниц [14, с. 146]. Не пощадил он в своей критике и Рафаэля, «развратнейшего», по его словам, человека, мадонны которого выражают «самое утонченное сладострастие» [14, с. 146]. «Все движения, все позы, все физиономии на итальянских картинах или вообще на картинах, написанных западными еретиками и изображающие священные предметы», святитель находил чувственными, страстными, приторными, театральными и сетовал на то, что «воспитанники русской Академии художеств получили образование по западным образцам и наполнили храмы иконами, вполне недостойными имени икон» [14, с. 147]. В одном из писем святителя резкой критике подверглись и конкретные произведения академических художников - картоны, выполненные Ф. Бруни и Ф. Риссом для росписей Исаакиевского собора (рис. 1-2) [15]1. «Я увидел,- писал свт. Игнатий,- не иконы нашей Православной церкви, но карикатуры икон. Словно если б певец с итальянской сцены начал петь на свой лад с излиянием романтического чувства нашу величественную Херувимскую песнь» [15, с. 156].
Эта критика Святителем «итальянской» живописи была в целом сходна с критикой ее преосвященным Анатолием, содержавшейся в изданной им в 1845 г. брошюре «О иконописании» [22] , а в деталях
ну [24, с. 464-465]. Справедливости ради следует, однако, заметить, что критика святителем росписей Валаамского монастыря не могла относиться к живописи «национальной», т. е. допетровского времени, поскольку храмы монастыря, которые он видел во время его посещения в 1846 г., были построены не раньше конца XVIII-XIX в. [4, с. 7].
^Размышление» было написано святителем по поводу двух картонов «Сый» и «Преподобный Сергий благословляет Дмитрия Донского на поход против Мамая». Авторами этих картонов, скрытыми за сокращениями «Б-ни» и «Р-а», являлись Ф. А. Бруни и Ф. Рисс соответственно. Картоны были выполнены для росписей Исаакиевского собора в 1847 г. См. их описания и воспроизведения в журнале L'Artiste russe [33, № 26, р. 1-6, № 27, р. 7-10]. Святитель написал свое «Размышление», очевидно, по воспроизведениям картонов в журнале, где они были опубликованы в одном номере и, возможно, вскоре после выхода его из печати.
2Издание вышло без указания имени автора. См. подробнее о взглядах преосв. Анатолия на церковную живопись в статье К. И Маслов [21, с. 64-74].
повторяла ту, с которой известный французский клерикальный писатель граф Шарль де Монталамбер обрушился в 1837 г. на религиозную живопись в статье «О современном состоянии религиозного искусства во Франции» [29]1. В этой статье Монталамбер сравнил современную ему французскую религиозную живопись, так же как свт. Игнатий - русскую, с карикатурой [30, р. 166, 169], и так же, как Святитель, указал на недопустимые в свв. Изображениях легкомысленную суетность, нечистые помыслы и театральность поз изображаемых персонажей [30, р. 169-170]. Оценка Монталамбером «позднего Рафаэля», которого он считал «падшим ангелом» за то, что тот писал свв. образы со своей любовницы-булочницы [30, р. 174; 28, р. 25], была близка оценке творчества художника свт. Игнатием. И подобно тому, как свт. Игнатий находил, что «в новейшие времена... языческое чувство» выказывается «...с особенною яркостию в применении искусств к предметам религии, в живописных и изваянных изображениях святых» [11, с. 290], Монталамбер видел в современной религиозной живописи возрожденное язычество [30, р. 173].
Существенно различались, однако, выводы, которые тот и другой делали из своей критики. В своих художественных вкусах уль-трамонтан Монталамбер, не связанный национальными предпочтениями, был ориентирован на искусство Раннего Возрождения, на школу «примитивов» [30, р. 178] - Ван Эйка, Перуджино, Хемлинга и Фра Анжелико [30, р. 177], а также на современных немецких художников-назарейцев, «связавших нить священной традиции» [30, р. 178], среди которых он особенно выделял Овербе-ка [29, р. 178] . Свт. Игнатию такая ориентация на прошлое была чужда. Настаивая на том, что Россия должна «явиться в общество европейских государств в собственном своем характере, а не характере, взятом взаимообразно напрокат» [14, с. 146], он оставался верен, однако, воспитанной западными наставниками отечественной академической школе и с нею, очевидно, связывал возможность этого «собственного характера». Косвенно это подтверждает и то, что для Троице-Сергиевой пустыни Карлом Брюлловым по заказу святителя было написано два образа: Троицы и Явления Богоматери
1 В дальнейшем ссылки даются на издание 1839 г. (30). Весьма вероятно, что Святитель, хорошо знавший французский язык [17, с. 559], был знаком с этой статьей Мон-таламбера.
2 Из французских художников Монталамбер упомянул лишь Эсташа Лесюера, а из своих современников - лишь Орселя и Синьоля, единственно, кто подавал, по его мнению, надежды на наступление «новой эпохи» религиозного искусства во Франции [30, р. 179].
с апостолами Петром и Иоанном преп. Сергию [27, с. 5; 3, с. 198199], и то, что своего келейника, Игнатия (Малышева), заметив, что тот обнаружил у себя способности к рисованию, свт. Игнатий отправил заниматься живописью в Академию художеств. Впоследствии он доверил ему писать вместе с академиком Я. А. Яненко новый иконостас Троицкого храма [7, с. 13-17; 2, с. 263-267].
Правила Святителя для художников, пишущих иконы, отличались конкретностью: «Правильность рисунка необходима для иконы, - наставлял он, - притом нужно изображать святых свято, таки-такими, какими они были, простыми, спокойными, радостными, смиренными... в положениях и движениях самых скромных, исполненных благоговения, основательности, страха Божия»; изображению святого «должны быть чужды изысканная поза, движение, изображающее восторженность, положение лица романическое, сентиментальное, с открытым ртом, с закинутою головой, или с сильно устремленными к верху глазами» и недопустимо изображать святых жен и дев «с опущенными глазами: дева начинает тогда опускать вниз глаза, когда явится в ней ощущение греховное; в невинности своей она глядит прямо» [14, с. 148].
Этим словам святителя в западной традиции отвечало, очевидно, искусство не эллинизма или позднего ренессанса, не маньеризма, барокко или романтизма, а скорее, греческой классики с его, по выражению И. И. Винкельмана, «благородной простотой и спокойным величием» [5, с. 317]1, а также и классицизма как XVII в., в частности, Пуссена и Лесюера, так и последней четверти XVIII -начала XIX в. Во Франции возможность перерождения ориентированного на греческую классику классицизма в искусство религиозное отчетливо понимали. Адам Мицкевич, в частности, прямо указывал, что от Давида, вдохновлявшегося революцией 1789 г., был лишь один шаг до искусства религиозного [31, р. 242], а в основе так называемого романно-византийского стиля, получившего распространение во Франции с 1840-х гг. XIX в., лежала идея христианизации античного искусства2.
1«Спокойствие» и «величие» И. И. Винкельман находил также в Сикстинском образе Мадонны Рафаэля: «Посмотрите на Мадонну с лицом, исполненным невинности и в то же время величия, несвойственного смертной женщине, в позе, выражающей блаженную умиротворенность, в том спокойствии, которое по воле древних господствовало в изображениях их божеств. Как величественен и благороден ее контур!» [5, с. 319].
См. подробнее в статье К. И. Маслова (20). Французский критик Густав Планш указывал, например, что в росписи в парижской церкви Сен-Жермен де Пре Ипполита Фландрена, одного из наиболее плодовитых представителей романно-византийского
Наставления святителя Игнатия художникам предполагали определенную духовную практику. О ней мы узнаем из ободряющего письма его больному Карлу Брюллову [1, с. 162-163] и из диалога «Христианский пастырь и христианский художник», написанного им по просьбе композитора Михаила Глинки [16, с. 151-155]. Преподобный призвал Брюллова пристать к «пристани Божественных помышлений и чувствований» [1, с. 163]. Он писал художнику о том, что картина, которая «решительно» удовлетворила бы его, «должна быть картиною в вечности», а «всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления»[1, с. 163]. Позже, в диалоге «Христианский пастырь и христианский художник», святитель ставил уже знак тождества между истинной красотой, «Существенно-Изящным», и Богом [16, с. 153]. «Один Бог - писал он, - предмет, могущий удовлетворить духовному стремлению человека», - вездесущий Творец: «Человеку дано смотреть на Творца своего и видеть его сквозь всю природу, как бы сквозь стекло, человеку дано смотреть на Него и видеть Его в самом себе как бы в зеркале.» [16, с. 151]. «Истинный талант», по мнению Святителя, «познав, что Существенно-Изящное - один Бог, должен извергать из сердца все страсти. Устранить из ума всякое лжеучение, стяжать для ума Евангельский образ мыслей, а для сердца - Евангельские ощущения... Когда усво-ится таланту евангельский характер - а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою - тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято» [16, с. 153]; «когда человек увидит в себе Бога, тогда зритель и зримое сливаются воедино» [16, с. 151]. И добавим от себя: только тогда художнику становится доступным изображение евангельского события, становится возможным вжиться в него, ощутить его значимость. «Перенеситесь к самому событию, - призывал святитель, давая свою оценку картону Ф. Рисса "Преподобный Сергий благословляет Дмитрия Донского на поход против Мамая", - при этом обстоятельстве какое было благоговение! Какие серьезные мысли должны были наполнять всех и каждого» [15, с. 157]. В то же время он предупреждал и об опасности прелести воображения: «Очевидно, все сочиненное мечтательностью нашей падшей природы. не существует на самом деле,- есть вымысел и ложь, столько свойственные, столько и возлюбленные падшему ангелу», - писал он [13, с. 31].
направления, художник «примирил католическое чувство Джотто с языческой наукой Рафаэля» [32, р. 157].
Отсюда следует, что не только подчинение внешним правилам являлось для святителя залогом истины св. Образа - необходимым условием ее было переживание чувства единства молящегося, зрителя, со Зримым в акте Богопознания.
Список литературы
1. Архив Брюлловых // Русская старина. - СПб., 1900. Т. 103. Сент. С. 162-163.
2. Архимандрит Игнатий, настоятель Сергиевой пустыни, почетный вольный общник Императорской Академии художеств // Русская старина. -СПб., 1883. Окт. С. 263-267.
3. Ацаркина Э. Карл Павлович Брюллов. Жизнь и творчество. - М., 1963.
4. Большакова С.Е. Иконы и настенные росписи Валаамского монастыря XVIII - нач. XIX в.: автореф. дис. ... канд. искусств. - СПб., 2002.
5. Винкельман И.И. Мысли о подражании произведениям греческой живописи и скульптуры / История искусства древности. Малые произведения. -СПб., 2000.
6. Голубятникова А.В. Святитель Игнатий (Брянчанинов) о церковном искусстве // Материалы ежегодной богосл. конф. Православного Свято-Тихоновского богосл. ин-та. - М., 2001. - С. 390-395.
7. Жизнеописание архимандрита Игнатия (Малышева), бывшего настоятелем Троице-Сергиевой пустыни. - СПб., 1899.
8. Игнатий (Брянчанинов). Христианский пастырь и христианский художник // Троицкое слово. М., 1990. - № 6. - С. 7-11.
9. Игнатий (Брянчанинов) Аскетические опыты: соч. Т.1. - М., 1993.
10. Игнатий (Брянчанинов). Понятие о ереси и расколе / Неизданные творения святителя Игнатия (Брянчанинова) // Богосл. тр. - М., 1996. - № 32. -С. 282-297.
11. Игнатий (Брянчанинов). Понятия о ереси и расколе. III. Ересь - отвержение христианства / Неизданные творения святителя Игнатия (Брянчани-нова) // Богосл. тр. - М., 1996. - № 32. - С. 289-292.
12. Игнатий (Брянчанинов). Христианский пастырь и христианский художник / Неизданные творения святителя Игнатия (Брянчанинова) // Богосл. тр. - М., 1996. - № 32. - С. 278-281.
13. Игнатий (Брянчанинов). Беседа старца с учениками о молитве Иисусовой. - М., 1999.
14. Игнатий (Брянчанинов). Понятие о ереси и расколе / IV. О расколе // Ходаков М. А. Хрестоматия по иконоведению. - М., 2011. - С. 145-151.
15. Игнатий (Брянчанинов). Размышление святителя Игнатия о живописи церковной // Ходаков М. А. Хрестоматия по иконоведению. - М., 2011. -С. 155-158.
16. Игнатий (Брянчанинов). Христианский пастырь и христианский художник // Ходаков М.А. Хрестоматия по иконоведению. - М., 2011. С. 151-155.
17. Из дневника барона (впоследствии графа) М.А. Корфа // Русская старина. - СПб., 1904. Июнь. С. 544-568.
18. Любомудров А.М. Святитель Игнатий (Брянчанинов) и проблема творчества // Сфинкс. - 1995. - №1. - С. 62-70.
19. Любомудров А.М. Святитель Игнатий (Брянчанинов) и проблема творчества // Христианство и рус. лит-ра. Сб. 2. - СПб., 1996. - С. 24-31.
20. Маслов К.И. Об «офранцуженном византийстве» князя Г.Г. Гагарина // Искусство христианского мира. - М., 2003. - Вып. 7. - С. 323-326.
21. Маслов К.И. К истории возрождения отечественного иконописания в 1840-е годы // Искусство христианского мира. - М., 2012. - Вып. XII. - С. 64-74.
22. О иконописи. М., 1845.
23. Соколов Л. Епископ Игнатий Брянчанинов. Ч. 2. Приложение. - Киев.
1915.
24. Стасов В.В. А.М. Горностаев // Вестн. изящных искусств. - СПб., 1888. - Т. 6. - Вып. 4. - С. 439-480.
25. Ходаков М.А. Хрестоматия по иконоведению. - М., 2011.
26. Чистович Н. С.-Петербургская Духовная Академия за последние 30 лет (1858-1888). - СПб., 1889.
27. Яковлев П. Исторический очерк первоклассной Троицко-Сергиевой приморской пустыни С.-Петербургской епархии. - СПб., 1884.
28. Aumal, de. M. de Montalambert // Revue de l' art chretien. Paris, 1873. 16 année. P. 24-28.
29. Montalambert Ch. de. De l' Etat actuel de l' Art religieux en France // Revue des deux mondes, 4-em serie. - Paris, 1837. - Т. 12. - P. 592-617.
30. Montalambert Ch. de. De l' Etat actuel de l' Art religieux en France / Du vandalism et du Catholicisme dans l' Art. - Paris, 1839. - P. 159-204.
31. Mickiewicz A. Fragment sur la peinture // L' Artiste. Paris. 1846. 4-eme serie, - Т. YI, mars - juin. - P. 240-242.
32. Planche G. Peinture monumentale //Revue des deux mondes. - Paris, 1846. - T. 15. - Р. 148-161.
33. Witt A. Carton de monsieur Bruni № 6. Dieu //L' Artiste russe. Paris, 1847. Premier volum.Fasc.1. - P. 1-6.
34. Witt A. Carton de monsieur Riss №4. Bénédiction de saint Serge // /L' Artiste russe. Paris, 1847. Premier volum.Fasc.1. - P. 7-10.
