CC BY
30
УДК 81'2
В. А. Денисова
аспирант кафедры общего и сравнительного языкознания МГЛУ; аспирант Свободного Университета Амстердама; e-mail: denisova_valeriya@bk.ru
О ВЗАИМОСВЯЗИ ПОНЯТИЙ АСПЕКТУАЛЬНОСТИ И СОБЫТИЙНОСТИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ1
В статье представлен обзор основных проблем аспектологии на современном этапе развития лингвистики. Рассматривается взаимосвязь понятий аспектуальности и событийности в контексте появления когнитивных теорий, с одной стороны, и исследования естественного общения с учетом его полимодальности - с другой. Отмечается, что изучение аспекта в наши дни выходит за пределы исключительно грамматического описания данного явления и заставляет по-новому взглянуть на проблемы аспектологии.
Ключевые слова: аспектуальность; аспект; вид; акциональность; событие; полимодальность; конструирование события.
Denisova V. A.
Postgraduate student, Department of General and Comparative Linguistics, MSLU; Postgraduate student, VU Amsterdam; e-mail: denisova_valeriya@bk.ru
REVIEW OF THE INTERRELATION BETWEEN ASPECTUALITY AND EVENTS IN LINGUISTIC STUDIES
The article represents a review of contemporary problems of aspectology. The relations between aspectuality and event theory are considered within the framework of the evolving cognitive theories and modern multimodal research of communication. It is also noted that today works in aspectology are written outside the scope of purely grammatical research, thus, they give a new perspective on the phenomenon.
Key words: aspectology; aspect; Aktionstart; event; multimodality; event construction.
Лингвисты, принадлежащие к разным школам и течениям, не раз обращались к проблемам аспектологии. Сегодня существует немало работ, в которых на материале различных языков рассматриваются понятия «аспект» и «вид» [2; 7; 9]. В последние годы исследователи, выходя за пределы собственно грамматического описания языка, всё чаще связывают аспектуальность со структурой события [12; 14; 29].
1 Исследование выполнено в МГЛУ при поддержке РНФ (грант № 1448-00067).
Подобный подход позволяет соотносить употребление определенных грамматических форм (в частности, видо-временных форм глагола) с тем, как конструируются те или иные процессы, действия и состояния в конкретном акте коммуникации. Задача данной статьи - представить общий обзор подходов к явлениям аспектуальности и событийности с тем, чтобы определить вопросы, получившие наиболее подробное освещение в традиционной лингвистике, а также показать, какие проблемы требуют более пристального внимания в контексте наблюдающейся тенденции исследовать естественное общение с учетом его полимодальности.
В аспектологии существует целый ряд терминов, употребление которых варьирует в зависимости от различных факторов. Важно учитывать традицию, в рамках которой рассматривается данное явление, а также особенности анализируемого языкового материала. К основным терминам аспектологии следует отнести такие понятия, как «аспектуальность», «вид», «аспект» и «акциональность», некоторые из которых употребляются как синонимы, что может привести к неверной интерпретации работ, написанных в иной традиции. Таким образом, одной из основных проблем современной аспектологии является систематизация терминов в данной области.
Термин аспектуальность, который является наиболее общим, определяется как функционально-семантическая категория, «содержанием которой является характер протекания действия, а выражением - морфологические, словообразовательные и лексические средства при участии некоторых синтаксических элементов предложения» [3, с. 50]. Таким образом, аспектуальность включает в себя не только грамматические, но и лексические элементы, которые представляют способы протекания действия во времени.
В работах отечественных авторов (А. В. Бондарко, Ю. С. Маслов, А. В. Плунгян, Е. В. Падучева), в которых наиболее частотным является термин «вид», основное внимание уделяется грамматическим формам глагола как средству передачи аспектуальности в языке [2; 5; 7; 8].
В случае, если анализу подвергаются не только славянские, но и другие языки, исследователи используют термин «аспект», который также является основным понятием в исследованиях зарубежных авторов, например, в работах Б. Комри, Л. Янда, Ф. Паррилл и др. [17; 26; 32]. При этом в некоторых из них отмечается, что
понятие «aspect» впервые появилось в западноевропейской лингвистике в 30-е гг. XIX в. именно как эквивалент русского грамматического термина «вид» [7]. Термин «аспект» используется в работах исследователей в двух значениях: во-первых, он может употребляться как синоним общего термина «аспектуальность» [15]; во-вторых, может использоваться для обозначения самой грамматической категории, а также, в более узком смысле, для членов грамматической категории [5].
Таким образом, термин «аспект», который является более частотным в англоязычной традиции, шире, чем отечественный термин «вид», и используется на материале большего числа языков. Несмотря на то, что некоторые зарубежные исследователи говорят о делении аспекта на грамматическую и лексическую составляющие [15], большая часть работ основана на сугубо грамматическом разграничении перфектного и неперфектного аспекта [17; 18]. Также следует отметить, что, анализируя данную категорию на материале русского языка, зарубежные исследователи используют термин «аспект» [17; 25].
Необходимо подчеркнуть, что в отдельных зарубежных работах уделяется внимание лексической составляющей аспекта, в частности, в исследованиях, выполняемых на материале немецкого языка, где важное место занимают лексико-семантические особенности глагола. Одним из исследователей, изучающих проблему лексического аспекта, является Х. Филипп, которая анализирует данный вопрос как на материале английского языка, так и в конструкциях, свойственных немецкому языку [22; 23; 24]. В подобных работах также используются понятие «акциональность» и немецкий термин Aktionsart, который в переводе означает «способ действия». Термин «акциональ-ность» был впервые предложен немецким лингвистом К. Бругманом в качестве синонима категории вида [5]. Позже, в 1908 г., шведский лингвист С. Агрелль определил акциональность как «семантические функции приставочных глаголов ... уточняющие, как именно совершается действие, отличающее способ выполнения этого действия» [11, с. 669].
Современные исследователи нередко трактуют акциональность как лексический, или внутренний аспект, противопоставляя его грамматическому, или внешнему аспекту [17]. Интересна точка зрения Б. Комри, который не столько противопоставляет, сколько связывает эти два понятия, подчеркивая, что аспект является
грамматикализацией семантических признаков, а акциональность представляет собой лексикализацию этих признаков [2].
По нашему мнению, при описании аспектуальности необходимо учитывать не только грамматические, но и лексико-грамматические характеристики форм, выражающих категорию аспекта. Такой подход имеет особое значение для русского языка, где, с одной стороны, регулярность видо-временных форм глагола свидетельствует о наличии грамматической категории аспекта в языке, а с другой - использование приставок для построения форм совершенного вида заставляет задуматься о значимости лексической составляющей аспекта.
Еще одной проблемой аспектологии, которая исследуется в работах как отечественных, так и зарубежных авторов, является определение ведущих параметров для объяснения сущности аспекта. Данная категория рассматривается как совокупность свойств ситуации, вербализованной теми или иными аспектуальными формами. В отечественной традиции исследователи анализируют прежде всего такие параметры ситуации, как связь со временем, целостность, процессу-альность и предельность.
Отечественные и зарубежные исследователи выделяют временной параметр в качестве ведущего [2; 5; 9]. Так, А. М. Пешковский пишет, что «категория вида обозначает, как протекает во времени или как распределяется во времени тот процесс, который обозначен в основе глагола» [9, с. 105]. Особое значение времени и его тесную связь с категорией аспекта подчеркивает в своих работах и Ю. С. Маслов, отмечая, что вид связан с «внутренней темпоральной структурой» времени, т. е. с тем, как оно понимается говорящим [5]. На временной параметр также указывает Б. Комри, по мнению которого члены видовой оппозиции определяются как разные способы видения внутреннего темпорального строения ситуации [17]. Таким образом, категория вида показывает, как тот или иной процесс распределяется во времени с точки зрения говорящего.
Параметр целостности выделяется в рамках видовой оппозиции, которая в зарубежной терминологии носит название оппозиции перфективации (перфект У8. имперфект) [5]. На основании признака целостности А. Бондарко проводит грань между членами данной оппозиции: «совершенный вид обозначает действие как неделимое целое, тогда как несовершенный вид не содержит в своей семантике указание на целостность действия» [2, с. 11]. При этом исследователь
замечает, что данный критерий нельзя считать единственным при разделении членов оппозиции, и подчеркивает, что глаголы несовершенного вида обладают способностью выражать действие как процесс, в то время как глаголы совершенного вида не могут выразить действие в процессе его протекания.
В отечественных исследованиях особое внимание уделяется также признаку предельности. В частности, Ю. С. Маслов отмечает, что в основе оппозиции совершенного и несовершенного видов находятся предельные глаголы, причем «совершенный вид сигнализирует достижение предела и, в силу этого, представляет действие в его неделимой целостности, а несовершенный вид нейтрален к признаку достижения предела, а также к признаку целостности» [5, с. 500].
Таким образом, для отечественных исследователей важны, прежде всего, характеристики действия, которые выражены глаголом в той или иной форме. При этом отмечается, что глаголы совершенного вида, в отличие от глаголов несовершенного вида, выражают целостное, законченное действие.
Важно отметить, что в зарубежной лингвистике аспект нередко анализируется через призму событийности. Так, Б. Комри обращает внимание на то, что с помощью перфектной формы говорящий конструирует целостное событие, как бы рассматривая его со стороны, при этом имперфектная форма глагола подчеркивает внутреннюю структуру события, показывая взгляд на него изнутри [17]. Следовательно, выбор формы глагола зависит от того, под каким углом зрения рассматривается вербализованное глаголом событие. Идея о том, что перфектные и неперфектные глаголы представляют две различные точки зрения (перспективы) на процессы, описываемые глаголами в той или другой аспектуальной форме, заложена в самой этимологии термина «аспект», который восходит к латинскому aspectus, обозначающему «взгляд», «точка зрения». Иными словами, аспект - это наш взгляд на мир и, соответственно, на события, происходящие в нем.
При изучении проблем аспектологии важно учитывать различия в трактовке события, существующие в современных лингвистических школах. В отечественной традиции оно рассматривается как важнейшая онтологическая категория. Так, по мнению Н. Д. Арутюновой, события «нельзя не заметить», они являются «поворотными пунктами на жизненном пути»; событие - это «зарубка на шкале жизненных уровней, отмечающая высоту взлета и глубину падения» [1, с. 172].
Таким образом, в исследовании Н. Д. Арутюновой подчеркивается, что важнейшим параметром события как онтологической категории является оценочный признак его значимости (см. также [4]). Вслед за Н. Д. Арутюновой признак значимости подчеркивает и В. Руднев: «для того чтобы происходящее могло стать событием, оно должно стать для личности-носителя сознания чем-то из ряда вон выходящим, более или менее значительно меняющим его поведение либо в масштабе всей жизни, либо какой-то ее части» [10, с. 27]. Подобная идея выражена в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, где «событие» определяется, как «то, что произошло, то или иное значительное явление, факт общественной, личной жизни» [6, с. 739].
В зарубежной традиции понятие «событие» рассматривается более широко: событием считается любое действие, процесс, состояние. Так, согласно Дж. Киму, «событие» включает в себя всё, что «происходит с предметами» [27]. Более того, исследователь полагает, что на начальном этапе описания теории событий не следует разграничивать понятия «событие» (event) и «состояние» (state), отмечая при этом, что в философии термин «событие» традиционно используется в широком смысле, т. е. включает в себя состояния [28].
При широком подходе событийность рассматривается в качестве одной из ведущих лексико-грамматических характеристик глагола, а в основе разграничения аспектуальных форм становится тип события. Наиболее известной классификацией событий является типология З. Вендлера, которая также применяется для разграничения классов глаголов (см. труды Е. В. Падучевой).
В основе классификации З. Вендлера лежат два критерия: возможность употребления глагола в продолженной форме (continuous) и сочетаемость с инклюзивными обстоятельствами времени, обозначающими период, в течение которого происходит событие, как, например, in twenty minutes (за двадцать минут). Использование таких обстоятельств выдвигает на первый план предельность описываемого события. Автор подчеркивает, что он рассматривает глаголы в их основном значении, поскольку один и тот же глагол может быть отнесен к разным классам в зависимости от контекста [34].
З. Вендлер выделяет четыре класса глаголов: деятельности (activities), достижения (achievements), совершения (accomplishments), и стативы (states) [8; 34].
Согласно З. Вендлеру, глаголы деятельности представляют собой действия, которые длятся некоторое время, но не имеют определенного времени завершения (to run, to push a cart). Эти глаголы могут употребляться в продолженной форме, но они не сочетаются с инклюзивными обстоятельствами времени. В частности, предложение he was running for half an hour имеет право на существование, в то время как в сочетании с обстоятельством in twenty seconds глагол to run не употребляется, и означает, что такие события являются непредельными [34].
Совершения, как и деятельности, могут употребляться в продолженной форме, и представленные ими события длятся в течение некоего периода, но имеют определенное время завершения действия (to draw a circle, to run a mile), что обусловливает их предельность [34].
Глаголы третьего и четвертого класса (достижения и стати-вы), в отличие от деятельностей и совершений, не употребляются в продолженной форме, однако события, описанные с их помощью, по-разному распределяются во времени.
Достижения можно назвать мгновенными действиями: они завершаются в определенный момент, не длятся во времени (to reach the top) и могут использоваться с инклюзивными обстоятельствами времени, т. е. являются предельными.
Стативы не подразумевают изменения действия в течение того времени, пока оно происходит (to love), что означает невозможность сочетания стативов с инклюзивными обстоятельствами времени и непредельность события [34].
Классификация З. Вендлера неоднократно пересматривалась разными авторами. Например, Д. Доути расширяет классификацию З. Вендлера, добавляя подвиды глаголов в зависимости от наличия у них агентивного подлежащего [20]. Е. Бах, в свою очередь, предлагает собственную классификацию, которая во многом пересекается с классификацией З. Вендлера, и выделяет у достижений подклассы [12]. Еще один исследователь, А. Мурелатос, включает классификацию событий в более общую классификацию ситуаций и дает свои названия классам [30]. При этом следует отметить, что большинство исследователей выделяют в английском языке глаголы состояния (stative) и глаголы действия (non-stative) [12; 20; 28; 30; 33]. Так, например, Х. Дж. Веркюль и Р. Джэкендофф говорят о том, что
события можно классифицировать по признаку наличия или отсутствия четкой границы завершения [25; 35], вследствие чего исследователи объединяют деятельности и стативы, в которых нет четкой границы завершения, в одну группу, в то время как в другой группе оказываются совершения и достижения, имеющие четкие границы.
В исследованиях последних лет классификация событий применяется не только к описанию свойств отдельных глаголов, но и к коммуникации в целом. С развитием когнитивной лингвистики подчеркивается, что типы событий, выделенные З. Вендлером, могут рассматриваться как способы ментального конструирования ситуаций, которые следует изучать на материале устных нарративов, т. е. в естественной коммуникации.
Современные исследователи, выходя за пределы грамматического описания в дискурс, изучают грамматические категории, в том числе и категорию аспекта в полимодальном контексте. Так, А. Ченки подчеркивает, что при анализе реальной коммуникации необходимо рассматривать не только вербальные, но и невербальные средства общения, которые помогают проникнуть в суть процесса концептуализации физических объектов и абстрактных идей говорящим. В связи с этим в когнитивной лингвистике особое место занимает изучение жестов, сопровождающих речь [16]. Так, например, в работе Ф. Пар-рилл и др. [32] на материале английского языка анализируется связь аспекта и жестов. С. Дункан рассматривает различия между категорией аспекта в английском и китайском языках, также анализируя не только речь, то и жестовую составляющую [21].
Для исследования жестов, сопровождающих глагол, особое значение имеет работа А. Ченки, Р. Беккера и др., посвященная анализу внутренней структуры события по тому, как его конструирует говорящий. Лингвисты стремятся выявить связь между классами событий, выделенными З. Вендлером, и особенностями жестов, коррелирующих с ними [13].
В рамках исследования рассматриваются устные нарративы, которые представляли собой рассказы участников эксперимента, записанные на видеокамеру. Проанализировав полученные данные, лингвисты не обнаружили четкой корреляции между типами жестов и событийными классами, выделенными З. Вендлером, однако было замечено, что глаголы, относящиеся к классу «достижения», чаще
используются с так называемыми точечными жестами. Данный факт, по мнению исследователей, подтверждает предположение о том, что подобные события воспринимаются говорящим как мгновенные действия, не длящиеся во времени.
Далее, на основе полученных результатов лингвисты провели второе исследование, цель которого состояла в том, чтобы выявить, влияет ли наличие согласования между глаголом и сопровождающим его жестом на понимание речи. В ходе второго эксперимента участникам было предложено просмотреть несколько коротких видео, часть из которых представляли собой оригинальные отрывки из записанных ранее устных нарративов. Некоторые видеофрагменты были изменены: например, глагол несовершенного вида сочетался с точечным жестом. Фиксируя скорость ответов на ряд вопросов, ученые установили, что использование имперфектных глаголов с точечными жестами затрудняет понимание фрагмента, что доказывает влияние жестов на понимание речи.
Таким образом, результаты исследования подтверждают, что категория аспекта представляет интерес не только для традиционной грамматики, но и для когнитивной лингвистики, так как она играет особую роль в полимодальном конструировании событий.
Несмотря на то, что результаты исследования указывают на соответствие между достижениями и точечными жестами, не было обнаружено четкой корреляции между всеми аспектуальными классами и характером жестов, что, по-видимому, связано с комплексным характером событий в реальной коммуникации, о чем пишет Т. ван Дейк [19].
Кратко остановимся еще на одном экспериментальном исследовании, которое позволило выявить связь между событийностью, аспектуальностью и жестами. В ходе этого исследования, проведенного К. Мюллер, были проанализированы диалоги на немецком и испанском языках. В общей сложности рассматривалось 647 жестов, которые соотносятся с глаголами, вербализующими то или иное событие. В работе изучались схемы использованных жестов, соотнесенные с аспектуальными схемами глаголов. Было выделено несколько жестовых схем, различающихся по наличию или отсутствию четкой границы жеста [31] и коррелирующих с признаком «наличие или отсутствие границы завершения действия» в аспектуальной семантике [35]. Впервые в данном исследовании выражается мысль о том, что
ментальное конструирование событий может передаваться в жесто-вых схемах, однако данная идея нуждается в дальнейшей конкретизации на материале различных языков, типов дискурса и ситуаций.
В целом, обзор научной литературы по вопросам, связанным с категорией аспекта, показал, что с развитием когнитивных идей в лингвистике проблематика аспектуальности существенно расширилась. В настоящее время внимание многих ученых направлено на изучение полимодальности коммуникации, и, следовательно, грамматические категории изучаются с учетом жестовой составляющей. Особый интерес представляет соотношение аспектуальности и процессов конструирования событий в естественном полимодальном дискурсе. В связи с этим представляется важным учитывать разнообразие проявлений аспектуальности и особенности корреляции глаголов с жестами в разных языках, а также характер конструирования событий в конкретных актах коммуникации, в частности в устных нарративах.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М. : Наука, 1988. - 341 с.
2. Бондарко А. В. Вид и время русского глагола. - М. : Просвещение 1971. -239 с.
3. Бондарко А. В., Буланин Л. Л. Русский глагол. - Л. : Просвещение, 1967. -190 с.
4. Ирисханова О. К. Семантика событийных имен существительных в языке и речи: дис. ... канд. филол. наук. - М., 1996. - 200 с.
5. Маслов Ю. С. Избранные труды. Аспектология. Общее языкознание. -М. : Языки Славянской Культуры, 2004. - 840 с.
6. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. - М. : Азъ, 1996. - 928 с.
7. Плунгян В. А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. - М. : Российский государственный гуманитарный университет, 2011. - 672 с.
8. Падучева Е. В. Лексическая аспектуальность и классификация предикатов по Маслову-Вендлеру // Вопросы языкознания. - 2009. - № 6. -С. 3-21.
9. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. - 8-е изд., доп. - М. : Языки славянской культуры, 2001. - 544 с.
10. Руднев В. Феноменология события // Русский язык. - 1992. - № 2. -С. 226-228.
11. Тихонов А. Н. Энциклопедический словарь-справочник лингвистических терминов и понятий: в 2 т. - M. : Флинта, 2014. - Т. 1. - 815 с.
12. Bach E. On Time, Tense, and Aspect: An Essay in English Metaphysics// Radical Pragmatic / ed. C. Peter. - N. Y. : Academic Press, 1981. - P. 63-81.
13. Becker R. et al. Speech and gesture // Proceedings of GESPIN 2011: Gesture and speech in interaction / ed. C. Kirchhof, 2011. - 5 p.
14. Bergen B., Lichtenstein P., Parrill F. Expanding the Space of Cognitive Science // Proceedings of the 33rd Annual Meeting of the Cognitive Science Society. - Boston : Massachusetts, 2011. - P. 3223-3228.
15. BlinnickR. I. Introduction // The Oxford Handbook of Tense and Aspect / ed. R. I. Binnick. - Oxford : Oxford University Press, 2012. - P. 3-59.
16. Cienki A. Cognitive Linguistics: Language and gestures as expressions of conceptualization // Body-Language-Communication: An International Handbook on Multimodality in Human Interaction / eds. C. Müller, A. Cienki, S. Ladewig, D. McNeill & S. Teßendorf. - Berlin : de Gruyter Mouton, 2013. -Vol. 1. - P. 182-201.
17. Comrie B. Aspect. - Cambridge : Cambridge University Press, 1976. - 142 p.
18. Dahl Ö. Tense and aspect systems. - Oxford : Blackwell, 1985. - 213 p.
19. Dijk T. A. van. Text and context. Explorations in the semantics and pragmatics of discourse. - London : Longman, 1977. - 261 p.
20. Dowty D. Word Meaning and Montague Grammar. - Dordrecht : Reidel, 1979. - 418 p.
21. Duncan S. D. Gesture, verb aspect, and the nature of iconic imagery in natural discourse // Gesture. - № 2 (2). - 2002. - P. 183-206.
22. Filip H. Aspectual class and Aktionsart // Semantics: An International Handbook ofNatural Language Meaning / ed. C. Maienborn, K. von Heusinger & P. Portner. - Berlin : De Gruyter Mouton, 2011. - P. 1186-1217.
23. Filip H. Aspectual properties of the AN-construction in German // TempusAspekt-Modus. Die lexikalischen und grammatischen Formen in den germanischen Sprachen / eds. W. Abraham & T. Janssen. - Tübingen : Niemeyer, 1989. - P. 259-292.
24. Filpp H. Lexical Aspect // The Oxford Handbook of Tense and Aspect / ed. R. I. Binnick. - Oxford : Oxford University Press, 2012. - P. 721-751.
25. Jackendoff R. Semantic Structures. - Cambridge, Mass. : MIT Press, 1990. -323 p.
26. Janda L., Lyashevskaya O. Grammatical profiles and the interaction of the lexicon with aspect, tense, and mood in Russian // Cognitive Linguistics. -№ 4 (22). - 2011. - P. 719-763.
27. Kim J. Events and their descriptions: some considerations // Essays in honor of C. G. Hampel / ed. N. Rescher. - Dodrecht : Reidel, 1969. - P. 198-216.
BecmHUK MmY. BrnnycK 6 (745) / 2016
28. Kim J. Events as Property Exemplifications // Action Theory / eds. M. Brand and D. Walton. - Dordrecht : Reidel, 1976. - P. 117-135.
29. Madden C. J., Zwaan R. A. How does verb aspect constrain event representations? // Memory & Cognition. - 2003. - Vol. 31 (5). - P. 663-672.
30. MourelatosA. Events, Processes, and States // Syntax andSemantics / eds. P.Tedeschi and A. Zaenen. - N. Y : Academic Press, 1981. - Vol. 14. - P. 191-212.
31. Müller C. Beredte Hände. Theorie und Sprachvergleich redebegleitender Gesten // Körperbewegungen und ihre Bedeutungen / eds. Thomas Noll and Caroline Schmauser. - Berlin : Berlin Verlag, 1998. - P. 21-44.
32. Parrill F., Bergen B. K. and Lichtenstein P. V. Grammatical aspect, gesture, and conceptualization: Using co-speech gesture to reveal event representations // Cognitive Linguistics. - 2013. - Vol. 24 (1). - P. 135-158.
33. Tenny C., Pustejovsky J. A History of Events in Linguistic Theory // Events as Grammatical Objective. The Converging Perspectives of lexical semantics and syntax / eds. C. Tenny and J. Pustejovsky. - US : CSLI Publications, 2000. - P. 3-38.
34. Vendler Z. Verbs and Times // The Philosophical Review. 1957. - Vol. 66 (2). -P. 143-160.
35. Verkuyl H. J. On the Compositional Nature of the Aspects. - Dordrecht : Reidel, 1972. - 184 p.
