CC BY
54
УДК 81-11
Хорохордина Марина Владимировна
Воронежский государственный университет
О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ КОГНИТИВНЫХ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ МЕХАНИЗМОВ ВО ВТОРИЧНОЙ НОМИНАЦИИ СКРИПТОНИМОВ НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОГО КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА
В настоящей статье рассматриваются особенности скриптонимов с точки зрения деривационных процессов, а также осуществляется попытка установления когнитивных механизмов, участвующих в деривационных процессах.
Ключевые слова: ритуал, сценарий, вторичный скриптоним, словообразовательная деривация, семантическая деривация, когнитивные механизмы.
Антропоцентрический подход, как самостоятельное направление исследования . различных явлений реального мира, в том числе языковых явлений, предполагает системный анализ каждого изучаемого языкового явления в его неразрывной связи с человеком, культурой, этносом. В процессе инкультурации и социализации человек, усваивая нормы и правила поведения и жизни определенной лингвокультурной общности, непременно сталкивается с таким понятием, как ритуал. Ритуалы конструируют нашу жизнь, ограничивают и, вместе с тем, направляют, транслируют ценностные ориентиры общества, обеспечивая тем самым преемственность поколений. Ритуалы, ритуализованная коммуникация находились и находятся в фокусе внимания многих исследователей (G. Antos, E. Erikson, U. Fix, W. Holly, B. Sandig, V.W. Turner, I. Werlen, Ю.М. Лотман, С.М. Толстая, Н.И. Толстой и др.).
Проблема определения сущности и свойств сценария затрагивалась в работах исследователей различных отраслей научного знания: когнитивной психологии, педагогики (М. Коул; G. Rickheit), компьютерной лингвистики и теории искусственного интеллекта (Ч. Филлмор), когнитивной лингвистики и лингвокультурологии (Е.С. Кубрякова,
Н.Н. Болдырев, А. Вежбицкая, О.И. Быкова, А.Н. Гладкова и др). С позиций когнитивной лингвистики, ритуал представляет собой сценарий как фреймоподобную структуру представления знаний лингвокультурной общности. Анализ существующих подходов и дефиниций позволяет выделить следующие характеристики сценария как когнитивной структуры: 1) сценарии содержат стандартную последовательность событий, обусловленную некой рекуррентной ситуацией; 2) конвенциональ-ность, то есть сценарии условны, соответствуют традициям и нормам общества, в котором реализуются; 3) под резистентностью сценария следует понимать его устойчивость к различного рода изменениям; 4) культурная специфичность; 5) ак-сиологичность предполагает восприятие сценариев как носителей определенных ценностей данного языкового коллектива; 6) временная и локаль-
ная соотнесенность; 7) динамизм, то есть сценарий представляет собой определенную последовательность действий.
Актуальность исследования сценариев как способа представления знаний с лингвистической точки зрения определяется той ролью, которую они выполняют в процессе взаимодействия индивида и общества. Исследования когнитивного развития у детей показывают, что сценарии служат, своего рода, «руководством к действию <...> если бы участники событий не имели разделяемых всеми сценариев, любое совместное действие приходилось бы заново согласовывать <...> освоение сценариев играет центральную роль в освоении культуры» [1, с. 151-152]. Ян Ассман полагает, что одной из функций праздничного действия является «обращение к обосновывающему прошлому, а это не что иное, как коллективная идентичность» [2, с. 55].
В фокусе нашего исследования находится языковое воплощение ритуализованных действий немецкой лингвокультурной общности, а именно скриптонимы, которые мы понимаем как «названия ритуализованных действий и соотнесенные с ними обозначения атрибутов и участников ритуалов, обычаев, обрядов» [3, с. 210]. Целью нашего исследования является выявление способов взаимодействия когнитивных и лингвистических механизмов, участвующих в порождении новых культуроносных смыслов.
Материалом исследования послужили отобранные методом сплошной выборки из лексикографических источников 470 словарных статей, иллюстрирующих праздники, обычаи, обряды, участников, атрибуты ритуализованных действий Германии и Австрии. В ходе исследования и интерпретации полученных данных применялись этимологический, этнолингвосемиотический анализ, компонентный анализ, интерпретативный анализ с привлечением культурологических данных.
Исследование деривационных процессов вторичных скриптонимов позволяет выявить лингвистические механизмы пополнения словарного состава, а также определить задействованные в этом когнитивные процессы. Особенности словообразования
124
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2013
© Хорохордина М.В., 2013
скриптонимов проявляются, прежде всего, в их словообразовательных моделях: большинство вторичных скриптонимов представлены композитами (70,8%, или 112 номинативных единиц). По логической связи компонентов внутри композита, то есть по синтактико-семантическому принципу, доминируют детерминативные композиты (97%, или 109 номинативных единиц). Структура детерминативного композита предполагает такое наличие связей между компонентами, при котором первый компонент определяет второй или уточняет его значение. Характер такого уточнения может быть различным:
- указание на объект воздействия: Brautaufwecken, Bleigiefien [4, с. 90, 85];
- указание на материал: Erbsenbar, Stutenkerl [8, с. 14, 970];
- указание на время / временной отрезок: Weih-nachtsgans, Osterei, Maibaum [8, с. 1047, 728, 608];
- указание на цель: Gluckspfennig, Glucksgetreide [8, с. 347].
Копулятивное словосложение, в основе которого находится отношение соподчинения между компонентами, встречается крайне редко и представлено одной номинативной единицей:
Habergeifi «1) персонаж гуляний фашинга; трехногое чудовище с деревянной головой и зубастой пастью; 2) чучело из соломы, устанавливается на поле после уборки урожая как символ плодородия» [4, с. 212]. Согласно этимологическим данным, Haber означает Bock [9, с. 309], то есть речь идет о существе, сочетающем облик козла и козы (Haber+Geift).
Сложнопроизводные слова со вторым компонентом, образованным в результате взаимодействия процессов словосложения и конверсии / отглагольной субстантивации с внутренней флексией, составляют 43%, или 47 номинативных единиц. Следует отметить, что выделенные нами словообразовательные структуры со вторым компонентом, образованным в результате конверсии, - это скриптонимы, репрезентирующие обряды, обычаи, традиции австрийского ареала немецкоязычного культурного пространства, например: Herbergsuchen,
Laternengehen, Geldbeutelwaschen, Brotschutzen, Blochziehen [4, с. 230, 315, 189, 93, 85]. Для обозначений ритуализованных действий культурного пространства Германии с точки зрения словообразования характерны композиты, где второй компонент выражен: 1) существительным: Gautschfest, Polterabend, Kindelbier [5, с. 316, 764, 514]; 2) отглагольным существительным, образованным в результате безаффиксального способа словообразования с изменением корневой гласной: Geldbeutelwasche, Metzgersprung, Freikuss, Almabtrieb [5, с. 329, 644, 287, 30]. То есть тенденция к опредмечиванию является весьма продуктивной для пополнения словарного состава, однако форма воплощения этой тенденции варьируется в зависимости от ареала. В данном случае можно
говорить о диатопической вариативности вторичных скриптонимов на словообразовательном уровне.
На основании этимологического анализа при рассмотрении вторичных скриптонимов как результата семантической деривации можно определить компоненты смысла, повлиявшие на переосмысление и применение языковой единицы во вторичной номинации. Результаты проведенного исследования говорят в пользу преимущества метонимии как типа семантической деривации (представлена 43% от общего числа вторичных скриптонимов, или 68 номинативными единицами). Типы отношений, легших в основу метонимического переноса, различны, например: 1) Flinserln р1 «участники карнавального шествия в области Аусзеер-Ланд. Обычно одеты в пестрые костюмы и маски, напоминающие костюмы Пьеро, расшитые блестками (БИшег1п) <...> от Flins - «старинная серебряная монета в десять крейцеров»)» [4, с. 171]. В результате метафорического переноса на основе внешнего сходства словом Flinserln стали обозначать декоративную деталь одежды - блестки, которые, очевидно, блестели, как и серебряная монетка. Далее в результате метонимического переноса «атрибут/свойство объекта>субъект действия» номинанта Flinserln стала применяться по отношению к персонажам карнавала, одетым в костюмы с блестками; 2) „Hausvater“ «хлеб в виде младенца. Выпекается в Бургенланде к рождеству Традиционный вид обрядового хлеба. Согласно поверью, приносит счастье и здоровье в дом» [4, с. 223]. Данный вид обрядового хлеба имеет право разрезать только глава семьи. Вероятно, в результате метонимического переноса «субъект действия ^ объект действия» этот вид хлеба получил свое наименование.
В указанных выше примерах в метонимическом процессе участвуют компоненты значения, рассматриваемые носителями немецкой лингвокуль-туры как идентифицирующие по отношению к именуемому денотату. В первом случае мерцающие декоративные детали одежды, блестки или пайет-ки, позволяют отличить участников карнавального шествия в костюмах, усыпанных блестками, от прочих персонажей данного ритуализованного действия. Блестящий костюм - это их идентифицирующий признак. Во втором примере в качестве идентификатора выступает субъект определенного действия, роль которого константна в определенной коммуникативной ситуации по отношению к объекту действия. Причины фокусировки и выдвижения на передний план конкретного идентифицирующего признака из множества других, лежащего в основе сложного ментального механизма, коим является метонимия с позиций когнитивного подхода, -проблема, требующая дальнейшей исследования и разработки. По замечанию Н.К. Рябцевой, «метонимия еще более лингво-, этно- и культурноспецифична, чем метафора» [5, с. 81].
Особо следует подчеркнуть роль метонимии как когнитивного механизма при именовании ритуали-зованного действия, обряда, обычая. Метонимия обобщает ситуацию, выделяет в ней главное, «знаковое» для данной лингвокультурной общности, это такой компонент, который, обладая определенным достаточным набором характеристик, может привести к активации сценария в целом [7]. Таким компонентом может стать не только наименование определенного этапа ритуализованного действия (pars pro toto), но и атрибут, выполняющий ключевую роль в ритуале (атрибут действия ^ действие), это может быть и локатив, место проведения ритуали-зованного действия (локус действия ^ действие). Проиллюстрируем сказанное примерами:
1) „Metzgersprung“ - «Прыжок мясников» - шутливый ритуал «крещения» учеников гильдии мясников (Metzgerzunft). Окончившие учебу подмастерья прыгают в фонтан Фишбруннен, вода которого очищает их от всех грехов учебы. После “крещения” ученики становятся полноправными членами гильдии, имеют право танцевать с любой понравившейся девушкой <...> [8, с. 645];
2) Fruhschoppen - встреча членов той или иной корпорации, общества, сотрудников одного предприятия за кружкой пива или вина в первой половине дня <...> Schoppen - кружка для пива, стакан для вина объемом в одну четверть или половину литра [8, с. 303]; 3) „Cannstatter Wasen“- «Канштат-ский луг» - многодневный народный праздник в Бад-Канштате. Отмечается с 1818 г., когда был издан указ Вильгельма I о поощрении в этом регионе сельского хозяйства, особенно животноводства [8, с. 152]. Весьма конструктивно, на наш взгляд, особую роль метонимии в актуализации структур сценария отмечает в своем исследовании Е.В. Зеленева: сценарии, с точки зрения их языковой экспликации, могут делиться на следующие типы: 1) макросценарии (где последовательность действий соответствует прототипу); 2) метонимические сценарии, структура которых выстраивается по принципу pars pro toto [6, с. 233-234].
Метафора, как вид семантической деривации, также является весьма продуктивной. При этом в качестве конитивного механизма выступает сравнение, лежащее в основе метафорического переноса - сходство по внешнему признаку (форме). Переосмыслению подвергается, как правило, только один из компонентов сложного слова:
1) Weihnachtsstollen - «традиционное сдобное изделие к празднику. <...> характерна одна форма -продолговатого хлебца как «символа спеленутого младенца Христа» [8, с. 1049]. Этимологический анализ дает основания полагать, что хлеб продолговатой формы был назван Stollen по внешнему сходству со столбиком (метафорический перенос): «das nur dt. Wort (mhd. stolle, ahd. stollo) bedeutet eigentlich “Pfosten, Stutze“» [9, с. 816];
2) Stutenkerl - сдобная выпечка ко Дню св. Николауса в Вестфалии. Выпекают в форме человечка с глазами из изюма, с длинной белой трубкой во рту и руками в карманах мужества» [8, с. 970]. Метафорический перенос основан на сходстве формы человечка и выпекаемого печенья.
В приведенных примерах сравнение основано на подобии форм, причем общность формы возникает в сознании говорящего, то есть происходит выделение релевантных признаков одной формы и сопоставление с признаками формы другого объекта позволяет сделать вывод об их подобии и возможности означивания с помощью уже существующей номинативной единицы.
Наряду с метонимией и метафорой были установлены такие типы семантической деривации, как изменение значения в сторону ухудшения (Bedeutungsverschlechterung), сужение значения (Bedeutungsverengung). Так, предполагается, что выше упомянутое существо НаЬещеф являлось символом плодородия, а со временем значение претерпело изменения в сторону негативной оценки. КпесМ Ruprecht - «спутник Рождественского деда или св. Николауса, часто тж. сам Рождественский Дед или св. Николаус» [6, с. 525]. Существует множество версий относительно происхождения персонажа. Вне зависимости от истории возникновения в настоящее время КпесМ Ruprecht не более чем помощник св. Николауса, который несет короб с подарками для послушных детей, в то время как ранее КпесМ Ruprecht зачастую противопоставлялся св. Николаусу и олицетворял злые силы, нёс с собой пучок розог для непослушных детей.
Из приведенных выше примеров и словарных толкований к ним очевидно, что первый компонент сложного слова и описание характера отношений двух компонентов сложного слова не всегда позволяют «угадать» значение композита в целом. Речь идет об особой специфике формирования нового смысла и задействованных в этом процессе когнитивных механизмов, так как для адекватной интерпретации значения каждого из композитов необходимо, с одной стороны, определить, каким именно образом взаимодействуют компоненты сложного слова и, на ментальном уровне, какие смыслы вовлекаются в процесс образования нового значения, какой из компонентов сложного слова влияет на переосмысление значения всего композита в целом; с другой стороны, требуется нечто большее, чем анализ словарной дефиниции каждого из компонентов сложного слова, а именно обращение к феноменологическим знаниям. «Феноменологические когнитивные структуры (ФКС) формируют совокупность знаний и представлений о феноменах экст-ралингвистической и собственно лингвистической природы, т.е. об исторических событиях, реальных личностях, законах природы, произведениях искусства, в том числе и литературных, и т.д.» [10, с. 64].
126
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 6, 2013
Рассмотрение вторичных скриптонимов с точки зрения деривационных процессов позволяет сделать ряд обобщений: 1) на словообразовательном уровне проявляются тенденции, общие для немецкого языка в целом, а именно: словосложение как наиболее продуктивный способ пополнения словарного состава с преобладанием детерминативных композитов с различным характером отношений между компонентами, при этом четко проявляется тенденция к опредмечиванию; 2) диатопическая вариативность вторичных скриптонимов проявляется в способе образования отглагольных существительных: для австрийского ареала характерна конверсия, в то время как для вторичных скриптони-мов, функционирующих в Германии, характерна субстантивация с внутренней флексией; 3) деривационные процессы на уровне семантики представлены, прежде всего, метонимией. Метонимию следует рассматривать не только как стилистическое средство номинации, но и как «сложный ментальный механизм концептуального плана» [5, с. 81]. Данный механизм релевантен не только в процессах номинации участников, атрибутов ритуализо-ванных действий, но позволяет активировать сценарий в целом при актуализации определенного этапа сценария, обладающего необходимым и достаточным набором характеристик.
Библиографический список
1. Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. - М.: Когито-Центр, Издательство «Институт психологии РАН», 1997. - 432 с.
2. Ассман Ян. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 368 с.
3. Быкова О.И. Этноконнотация как вид культурной коннотации (на материале номинативных единиц немецкого языка). - Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. - 277 с.
4. Австрия: Лингвострановедческий словарь / Н.В. Муравлева, Е.Н. Муравлева. - M.: Русский язык - Медиа; Дрофа, 2003. - 656 с.
5. Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект. - М.: Academia, 2005. - 639 с.
6. Зеленева Е.В. Ритуализованность с позиций когнитивно-дискурсивной парадигмы исследования // Русская германистика: парадигмы в языке, литературе и науке. - М.: Языки славянской культуры, 2010. - С. 229-237.
7. Минский М. Остроумие и логика коллективного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII: Когнитивные аспекты языка. - М.: Прогресс, 1988. - С. 289.
8. Культура Германии: Лингвострановедческий словарь = Kultur Deutschlands: Realienworterbuch / под общ. ред. Н.В. Муравлевой. - М.: АСТ: Аст-рель: Хранитель, 2006. - 1181 с.
9. Duden. Das Herkunftsworterbuch: Etymologie der deutschen Sprache. Band 7. - Dudenverlag: Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich, 2006. - 960 s.
10. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? - М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. -374 с.
