О возможности предоставления лицам, содержащимся в местах лишения свободы, активного избирательного права Текст научной статьи по специальности «Право»

Сведения об авторе

Котляр Владимир Николаевич: Академия ФСИН России (г. Рязань, Российская Федерация), доцент кафедры организации режима и надзора в УИС, кандидат педагогических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Information about the author

Kotlyar Vladimir Nikolaevich: the Academy of the FPS of Russia (Ryazan, Russia), associate professor of the Chair of Organization and Supervision of Penal System, candidate of pedagogical sciences, associate professor. E-mail: [email protected]

УДК 343.8

А. М. Смирнов

О ВОЗМОЖНОСТИ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ЛИЦАМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ, АКТИВНОГО ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА

В статье актуализируется вопрос о возможности предоставления лицам, содержащимся в местах лишения свободы, активного избирательного права. Данная возможность обосновывается следующими соображениями: отсутствием запрета на предоставление данного права в международных правовых документах; лица, содержащиеся в местах лишения свободы, согласно Конституции Российской Федерации, не лишены более важной возможности влиять на жизнь государства и общества, чем участие в выборах, — участия в референдуме; наличием коллизий де-юре и де-факто при отказе в реализации данного права, например, когда осужденный к лишению свободы оставлен в следственном изоляторе (не месте лишения свободы) для выполнения хозяйственных работ, условно осужден к лишению свободы или совершил побег из места лишения свободы, а также в случае признания осужденного подозреваемым или обвиняемым по новому уголовному делу; лишением лица какого-либо права в связи с совершенным им правонарушением — оно должно находиться в причинно-следственной связи с социально-юридической природой этого правонарушения; наличием возможности выдвигать свою кандидатуру в представительные органы власти и на пост руководителя страны у лиц с криминальным прошлым; предоставление данного права для осужденных обладает большим позитивным потенциалом в направлении их ресоциализации и исправления; с точки зрения социологии преступности лица, совершившие преступления, являются неким отражением общественных недостатков, поэтому они осведомлены, как их исправить; подавляющее большинство стран, присоединившихся к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не лишают осужденных (заключенных) данного права или ограничивают его частично.

Ключевые слова: избирательное право; активное избирательное право; права осужденных; выборы.

© Смирнов А. М., 2018 © Smirnov A. M., 2018

A. M. Smirnov

ON THE POSSIBILITY OF GRANTING TO PERSONS, CONTAINING IN THE FIELD OF DEPRIVATION OF FREEDOM, ACTIVE ELECTION LAW

The article actualizes the possibility of granting active voting right to persons held in places of deprivation of liberty. This possibility is justified by the following considerations: the absence of a ban on the granting of this right is from international legal instruments; persons detained in places of deprivation of liberty, according to the Constitution of the Russian Federation, are not deprived of a more important opportunity to influence the life of the state and society than participating in elections — participation in a referendum; presence of conflicts de jure and de facto in case of refusal to realize this right, for example, when a person sentenced to deprivation of liberty is left in a remand center (not a place of deprivation of liberty) for performing economic activities, is conditionally sentenced to imprisonment or escaped from prison , as well as in the case of conviction of a suspect or accused in a new criminal case; depriving a person of any right in connection with an offense committed by him should be in a causal relationship with the socio-legal nature of this offense; the presence of the possibility to nominate their candidacy for representative bodies of power and for the post of the head of the country for persons with a criminal background; the granting of this right to convicts has a great positive potential in the direction of their re-socialization and correction; from the point of view of the sociology of criminality, the perpetrators of crimes are a reflection of social shortcomings, that's why they know better than others how to fix them; The overwhelming majority of countries that have acceded to the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms do not deprive convicted (prisoners) of this right or restrict it in part.

Keywords: suffrage; active suffrage; convicts' rights; elections.

Характерной особенностью право- вать в выборах в представительные ор-

вого демократического государства яв- ганы власти (органы государственной

ляется обеспечение равенства всех его власти и органы местного самоуправле-

граждан в реализации своих субъектив- ния), а также должность руководителя

ных прав и свобод, гарантированных и государства. Пассивное избирательное

защищаемых этим государством. Одним право заключается в праве любого

из главных постулатов такого государ- гражданина государства выдвигать

ства является то обстоятельство, что свою кандидатуру в качестве предста-

главным источником власти в нем явля- вителя в эти органы власти и на данную

ется его народ. должность.

Одним из главных проявлений та- Избирательное право в нашей

кой власти является участие в выборах в стране, несмотря на ее политический

представительные органы власти, кото- строй и форму организации политиче-

рые представляют собой реализацию ской власти, не всеобщее, т. е. его реа-

одного из важных публичных прав лизация ограничена для некоторых ка-

граждан правового демократического тегорий граждан. В частности, согласно государства, — избирательного права ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Фе-

[3]. дерации его лишены лица, содержащие-

Это право, согласно международ- ся в местах лишения свободы. Эти лица

ной и национальной практике, реализу- не имеют права избирать и быть из-

ется в двух формах — активной и пас- бранными. Это конституционное поло-

сивной. Активное избирательное право жение получило свою юридическую ре-

представляет собой право лица участво- ализацию в нормативных документах

федерального уровня, регламентирующих проведение выборов различного уровня (Федеральный закон от 12.06.2002 № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (ред. от 05.02.2018) ч. 3 ст. 4, далее — ФЗ № 67-ФЗ; Федеральный закон от 10.01.2003 № 19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации» (ред. от 05.12.2017), ч. 4 ст. 3; Федеральный закон от 22.02.2014 № 20-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (ред. от 19.02.2018), ч. 6 ст. 4.

Необходимо обратить внимание, что ч. 3 ст. 4 ФЗ № 67-ФЗ «сужает» положения Основного закона страны, указывая на то, что данные лица лишены возможности участвовать в референдуме. Это является одним из примеров игнорирования российским законодателем ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации, указывающей, что принимаемые нормативные документы низшего юридического уровня, не должны противоречить положениям Основного закона страны. Полагаем, что от данной негативной тенденции российской законодательной власти необходимо избавляться.

Анализ международных и национальных нормативных документов, а также юридической практики по предоставлению лицам, содержащимся в местах лишения свободы, активного избирательного права позволяет сделать вывод, что отказ в реализации ими данного права весьма противоречив и вызывает ряд дискуссионных вопросов, что находит свое подтверждение в следующих обстоятельствах.

1. Отсутствие запрета на предоставление данного права со стороны международных правовых документов. В частности, ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и п. «Ь» ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах не содержат ограниче-

ний на право участвовать в свободных выборах каких-либо категорий граждан [5, с. 5]. В случае же конкуренции положений источников международного и национального законодательства согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации приоритет отдается первым из них.

2. Согласно ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Федерации лица, признанные виновными в совершении преступлений и в связи с этим как содержащиеся, так и не содержащиеся в местах лишения свободы, не лишены права участвовать в референдуме, на котором решаются наиболее важные вопросы, и тем самым влиять на функционирование Российского государства и общества в целом, характер его взаимоотношений с иными странами;

3. Согласно ч. 3 ст. 32 Основного закона нашей страны лишены активного избирательного права только лица, содержащиеся в местах лишения свободы [4]. Из этого со всей очевидностью следует, что если лицо хотя и приговорено к лишению свободы, но не содержится в этих местах, то оно имеет право избирать. Таким образом, этого права не могут быть лишены, например, лица, осужденные к лишению свободы и оставленные в следственных изоляторах (СИЗО) для выполнения хозяйственных работ, поскольку эти изоляторы не являются местами лишения свободы. Кроме того, получается, что рассматриваемого права не лишены и лица, условно осужденные к лишению свободы в порядке ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации, которыми могут быть совершены более общественно опасные деяния, чем лицами, приговоренными к реальному лишению свободы [1]. Помимо этого, исходя из этой логики, рассматриваемое право с точки зрения Основного закона страны приобретают лица, совершившие побег из указанных мест.

4. Конкуренцией норм национального законодательства в случае одновременного нахождения лица в двух

юридических статусах осужденного и подозреваемого (обвиняемого), когда он отбывает наказание в виде лишения свободы по вступившему в законную силу обвинительного приговора суда и привлекается к уголовной ответственности с вынесением постановления о признании его подозреваемым (обвиняемым) по новому уголовному делу с этапированием его по решению следователя в СИЗО. В такой ситуации де-юре это лицо имеет право на голосование, будучи осужденным.

5. Лишение лица какого-либо права в связи с совершенным им правонарушением должно находиться в причинно-следственной связи с социально-юридической природой этого правонарушения. Иными словами, правонарушитель не может быть лишен того, что онтологически не связано с совершенным им противоправным деликтом. Совершение правонарушения, даже преступления, независимо от характера и степени его общественной опасности, никоим образом не влияет на политические убеждения лица, его совершившего. Мотив политической ненависти, конечно, имеет юридическое значение для квалификации некоторых преступных деяний, но их число в Уголовном кодексе Российской Федерации весьма ничтожно (всего 12 составов), и число лиц, которые совершили эти преступления по данному мотиву, настолько незначительно, что они не вызывают интерес у судебной статистики. Именно поэтому лишать рассматриваемого права всех иных осужденных из-за этой группы лиц неразумно.

6. Обоснованием лишения осужденных к лишению свободы активного избирательного права является нежелание предоставлять возможность таким лицам решать судьбу страны. Это обоснование не выдерживает никакой критики на фоне того, что пассивного избирательного права не лишены люди с криминальным прошлым, судимость которых снята или погашена, которые в случае их избрания в представительные

органы власти будут решать судьбу отдельного региона или государства в целом. Следует отметить, что среди представителей органов власти федерального и местного уровня в России такие лица присутствуют.

7. Возможность определять будущее государства лицом, гражданином которого он является, но отбывающим наказание в виде лишения свободы, обладает большим позитивным потенциалом как для достижения результатов социальной реабилитации этого лица, так и достижения цели его исправления в целом. В этой связи правы те авторы, которые считают, что лица, лишенные свободы, должны обладать максимально возможными правами и обязанностями, ограничение которых может быть предопределено только условиями социальной изоляции [6].

8. Предоставление лицам, содержащимся в местах лишения свободы, активного избирательного права согласуется с некоторыми концептуальными положениями социологии преступности (криминальной социологии), согласно которым любое преступное деяние социально обусловлено, поэтому «каждое общество порождает своих преступников и свои преступления» [2, с. 40]. Именно поэтому преступность оказывает не только негативное, но и определенное позитивное влияние на общество, как бы «высвечивая» его «болевые точки», в связи с этим помогая вырабатывать пути «излечения от них» [8, с. 101]. Таким образом, преступник есть некое отражение общества, его противоречий и проблем [8]. С учетом этого можно сделать вывод, что лица, совершившие преступления, достаточно осведомлены обо всех несовершенствах общества и потому способны принять правильные решения по их устранению.

9. Международная юридическая практика неоднозначна в вопросе предоставления заключенным (осужденным к лишению свободы) активного избирательного права. Анализ предоставления данного права этим

заключенным (осужденным) указывает на то, что большинство развитых стран не лишают этого права своих граждан, лишенных свободы. Так, например, в девятнадцати из сорока трех стран, присоединившихся к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, данный запрет отсутствует, в семнадцати утверждена смешанная форма голосования, предполагающее установление запрета на участие в выборах только за совершение некоторых особо тяжких преступлений или же лишение этого права на усмотрение суда в индивидуальном порядке, и только в семь таких странах заключенные (осужденные) автоматически лишаются участвовать в выборах (см. об этом: п. 42-45 постановления Европейского суда по правам человека от 04.07.2013 по делу «Анчу-гов и Гладков против России»).

Изложенные соображения указывают на неоднозначность, а потому на не безапелляционность лишения лиц, содержащихся в местах лишения свободы, активного избирательного права. Именно поэтому категоричное решение Конституционного суда Российской Федерации (КС РФ), изложенное в его постановлении от 19.04.2016 № 12-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу "Анчугов и Гладков против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации», согласно которому Конституционный суд Российской Федерации решил не исполнять постановление Европейского суда по правам человека о внесение в

российскую правовую систему изменений, позволяющих ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы, а определенной части из них, является неверным и потому нуждается в пересмотре.

Вместе с тем, в п. 5.5 данного постановления КС РФ указывает на возможность предоставления активного избирательного права лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы в колониях-поселениях, что продиктовано соображениями гуманизма российской уголовно-исполнительной политики. Мы очень надеемся, что это намерение в скором будущем получит законодательное оформление. Тем не менее, оно не решает проблему, поставленную в данной статье, и нисколько не снижает ее дискуссионность и актуальность, поскольку является, по сути, ничтожной попыткой в решении этого важного государственного вопроса, рассматриваемого на международном уровне.

На основании изложенного считаем, что лицам, содержащимся в местах лишения свободы, должна быть предоставлена возможность в реализации активного избирательного права. Предоставление данной возможности будет иметь положительный эффект, поскольку обеспечит более высокий уровень реализации принципа равноправия, являющегося фундаментальным для правового государства, к построению которого стремиться Россия, будет способствовать дальнейшей реализации гуманизма в сфере исполнения уголовных наказания, большему исправлению преступников и их социальной адаптации после освобождения.

1.

Литература

Гай, Е. В., Вилкова, А. В. Общественно-нравственное поведение с позиции характеристики условно осужденных // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. — 2014. — № 4. — С. 6-9.

Дюркгейм, Э. Норма и патология. Социология преступности (Современные буржуазные теории). — М.: Прогресс, 1966. — 376 с.

3. Кротов, М. В. Выступления полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном суде Российской Федерации (2008-2012 годы). — М.: Проспект, 2014. — 888 с.

4. Миронов, Р. Г. Соблюдение прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых — правовая основа обеспечения безопасности лиц, содержащихся под стражей // Адвокатская практика. — 2014. — № 6. — С. 38-43.

5. Смирнова, М. А. Конституционно-правовые ограничения пассивного избирательного права в Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук. — Волгоград, 2012. — 146 с.

6. Соколов, А. А. Проблемы реализации законных интересов осужденных к лишению свободы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. — 2012. — № 1. — С. 12-15.

7. Ферри, Э. Уголовная социология. — СПб.: Тип-я Тов-ва «Просвещение», 1910. — 478 с.

8. Taylor, I., Walton, P., Young J. The New Criminology: For a Social Theory of Deviance. — L: Routledge and Kegan Paul, 1973. — 415 р.

References

1. Gay, Ye. V., Vilkova, A. V. Obshchestvenno-nravstvennoye povedeniye s pozitsii kharakteristiki uslovno osuzhdennykh [Social and moral behavior from the position of the conditionally conditioned convict] // Ugolovno-ispolnitel'naya sistema: pravo, ekonomika, upravleniye [Criminal-executive system: law, economics, management], 2014. no. 4, р. 6-9.

2. Dyurkgeym, E. Norma i patologiya. Sotsiologiya prestupnosti (Sovremennyye burzhuaznyye teorii) [Norm and pathology. Sociology of Crime (Modern bourgeois theories)]. Moscow, Progress, 1966. 376 p.

3. Krotov, M. V. Vystupleniya polnomochnogo predstavitelya Prezidenta Rossiyskoy Federatsii v Konstitutsionnom Sude Rossiyskoy Federatsii (2008-2012 gody) [Speeches of the Plenipotentiary Representative of the President of the Russian Federation at the Constitutional Court of the Russian Federation (2008-2012)]. Moscow, Prospekt, 2014. 888 p.

4. Mironov, R. G. Soblyudeniye prav i zakonnykh interesov podozrevayemykh i obvi-nyayemykh — pravovaya osnova obespecheniya bezopasnosti lits, soderzhash-chikhsya pod strazhey [Observance of the rights and legitimate interests of suspects and accused — the legal basis for ensuring the safety of persons held in custody] // Advokatskaya praktika [Advocacy practice], 2014, no. 6, р. 38-43.

5. Smirnova, M. A. Konstitutsionno-pravovyye ogranicheniya passivnogo izbiratel'nogo prava v Rossiyskoy Federatsii [Constitutional and Legal Limitations of Passive Electoral Law in the Russian Federation] : dis. ... cand. of law. Volgograd, 2012. 146 p.

6. Sokolov, A. A. Problemy realizatsii zakonnykh interesov osuzhdennykh k lisheniyu svobody [Problems of realization of legitimate interests of convicted persons to deprivation of freedom] // Ugolovno-ispolnitel'naya sistema: pravo, ekonomika, upravleniye [Criminal-executive system: law, economics, management], 2012, no. 1, р. 12-15.

7. Ferri, E. Ugolovnaya sotsiologiya [Criminal sociology]. St. Petersburg, Printing House of Prosvescheniye association, 1910. 478 p.

8. Taylor, I., Walton, P., Young, J. The New Criminology: For a Social Theory of Deviance. L., Routledge and Kegan Paul, 1973. 415 р.

Сведения об авторе

Смирнов Александр Михайлович: ФКУ НИИ ФСИН России (г. Москва, Российская Федерация), старший научный сотрудник НИЦ-2, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: [email protected]

Information about the author

Smirnov Alexander Mikhailovich: Research Institute of the FPS of Russia (Moscow, Russia), Senior Researcher of SIC-2, candidate of law, associate professor. E-mail: [email protected]

УДК 343.847

С. А. Сторожев

НАЗНАЧЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬНЫХ РАБОТ ПО СОВОКУПНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

В статье рассмотрен вопрос о назначении обязательных работ по совокупности преступлений. Несмотря на то, что назначение уголовного наказания по совокупности преступлений направлено в первую очередь на соблюдение принципа справедливости, в практике уголовного судопроизводства при назначении обязательных работ по совокупности преступлений нередко возникают сложные и неоднозначно трактуемые ситуации. В этом аспекте автором проанализированы различные судебные решения, в которых прослеживаются неодинаковые подходы к рассматриваемому вопросу до и после принятия постановления Пленума Верховного суда РФ от 22.12.2015 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания». Особо отмечено, что при выполнении правила, установленного указанным постановлением, в определении окончательного срока обязательных работ по совокупности преступлений теряет смысл применение способа частичного или полного сложения назначенных наказаний за отдельные преступления; кроме того, фактически неприменимой становится возможность увеличения окончательного наказания по совокупности преступлений на половину максимального срока, предусмотренного за наиболее тяжкое из совершенных преступлений, закрепленная в ч. 2 ст. 69 УК РФ. На основе этих выводов предлагается законодательное закрепление, по аналогии с наказанием в виде лишения свободы на определенный срок, возможности увеличения окончательного срока при частичном или полном сложении сроков обязательных работ при назначении наказаний по совокупности преступлений до 720 часов.

Ключевые слова: обязательные работы; назначение наказания; совокупность преступлений; суд; осужденный; судебная практика.

© Сторожев С. А., 2018 © Storozhev S. A., 2018