CC BY
54
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 81'25
И. А. Баринова, Н. М. Нестерова О возможности моделирования переводческого билингвизма
Статья посвящена переводческому билингвизму, который всегда носит профессиональный характер. Выделяются два ключевых вопроса, касающихся профессионального билингвизма, а именно: каким должен быть билингвизм профессионального переводчика, и как должно быть построено обучение и самообучение для достижения нужного типа билингвизма. Отмечается, что психонейролингвистический анализ восприятия и порождения текста, освоение родного и иностранного языка и, соответственно, формирование билингвизма предполагают моделирование этих процессов. Особое внимание уделяется описанию коннекционистской модели, основным отличием которой от других моделей ментальной репрезентации языка является взаимосвязь и взаимообусловленность всех единиц и уровней языка. В случае переводческого билингвизма коннек-ционистская модель позволяет объяснить и выявить способы оптимизации речевой деятельности.
The article deals with the problem of translation bilingualism which is always of professional nature. Two key issues concerning the professional translation bilingualism are highlighted, namely what the professional translator's bilingualism should be and how the process of learning and self-study for achieving the desired type of bilingualism should be built. It is stressed that the psychneurolinguistic analysis of text perception and production, as well as mastering native and foreign language and bilingualism formation involve modelling these processes. Special attention is paid to the connectionist model description, which main difference from other models of mental representation is the interconnection and interdependence of all language units and levels. In the case of translation bilingualism the connectionist model allows to explain and reveal the ways of speech activity optimization.
Ключевые слова: перевод, билингвизм, переводческий билингвизм, языковое сознание, моделирование, коннекционизм.
Keywords: translation, bilingualism, translation bilingualism, linguistic consciousness, modelling, connectionism.
Изучение двуязычия и многоязычия имеет давнюю научную традицию, а в последние десятилетия теория языковых контактов и, соответственно, теория билингвизма стали все больше привлекать внимание исследователей. Особое внимание уделяется определению понятия билингвизма и его типологии. В настоящее время имеется несколько классификаций билингвизма, в основе которых лежат различные критерии. Так, в частности, различают чистый и смешанный билингвизм [1], перцептивный, репродуктивный и продуктивный [2]. Существует также и так называемая «типология носителей языков» [3], согласно которой выделяются следующие типы билингвов: тип носителя языков координативного профиля и тип носителя языков субордина-тивного профиля. К типу носителя языков координативного профиля относится такой индивид, чей уровень владения вторичной языковой системой максимально приближен к уровню владения первичной языковой системой (носитель языков одноуровневого профиля). Билингв данного типа - это тот билингв, которого М. Паради называет «настоящим» билигвом и который в каждом языке «может сойти за своего» [4].
Названные классификации исчерпывают далеко не все имеющиеся и возможные типологии билингвизма. Так, представляется целесообразным выделение профессионального билингвизма, в частности переводческого. Известный французский теоретик перевода Ж. Мунен писал, что «переводчик является билингвом по определению и, безусловно, он же является местом контакта двух (или более) языков, попеременно используемых этим индивидом». Таким образом, перевод, по определению Мунена, - «это языковой контакт и одновременно явление билингвизма». Но данный вид билингвизма является особым, ученый называет его «предельным случаем» языкового контакта и билингвизма, «где сопротивление обычным последствиям билингвизма более сознательно и более организованно» [5]. Особенность и предельность данного вида билингвизма заключается в том, что, в отличие от обычного «бытового» билингвизма, переводческий носит всегда профессио-
© Баринова И. А., Нестерова Н. М., 2016
нальный характер, поэтому его и определяют так: «...разновидность билингвизма, характеризующаяся употреблением индивидуумом (группой людей) двух языков в ходе их профессиональной деятельности в зависимости от конкретной коммуникативной ситуации» [6].
К сожалению, в современной теории билингвизма практически нет специальных исследований переводческого билингвизма, хотя совершенно очевидно, что этот вид билингвизма и, соответственно, языковое сознание и речевое поведение переводчика должны стать объектом комплексного нейролингвистического и психолингвистического исследования, которое позволило бы прояснить механизмы соотнесенного функционирования двух языковых систем и кодового переключения в сознании переводчика, действующего в различных коммуникативных ситуациях.
На наш взгляд, ключевыми вопросами, касающимися профессионального переводческого билингвизма, являются следующие: 1) каким должен быть билингвизм профессионального переводчика? 2) как должно быть построено обучение и самообучение для достижения нужного типа билингвизма? Сегодня вряд ли можно дать окончательные ответы на эти вопросы, но можно порассуждать.
Начнем с одного из известных определений билингвизма, принадлежащего Е. М. Верещагину, согласно которому билингвизм - это «психологический механизм (знания, умения, навык), позволяющий человеку воспроизводить и порождать речевые произведения, последовательно принадлежащие двум языковым системам» [7]. Представляется, что именно это определение более всего соответствует переводческому билингвизму, поскольку деятельность переводчика - это и есть постоянное восприятие, воспроизведение и порождение речевых произведений, последовательно принадлежащих двум языковым системам. Если попытаться «вписать» переводческий билингвизм в имеющиеся классификации, то, видимо, в идеале он должен быть смешанным и продуктивным, а переводчик как билингв должен принадлежать к типу носителя языков координативного профиля. И, как правило, хорошие переводчики являются искусственными билигвами.
Уже отмечалось выше, что сформированный переводческий билингвизм - это результат профессионального обучения и, в первую очередь, самообучения. Особенностью именно рече-мыслительной деятельности переводчика являются обостренная языковая рефлексия, благодаря которой постоянно совершенствуются языковая компетенция переводчика и механизмы восприятия и порождения текста на двух (и более) языках.
Как известно, психонейролингвистический анализ восприятия и порождения текста, освоение родного и иностранного языка и, соответственно, формирование билингвизма предполагает моделирование этих процессов. Среди имеющихся в настоящее время моделей наибольший интерес, на наш взгляд, представляют так называемые коннекционистские модели (подробнее о коннекционистских моделях см. [8]). Коннекционизм исходит из положения о взаимосвязи всех когнитивных процессов и включенности всех знаний в единую ассоциативную сеть. По мнению О. Доснана, «коннекционизм представлен как общая теория, основанная на ассоциации когнитивных элементов, которые не являются ни понятиями, ни словами, но фундаментальными единицами, предшествующими появлению любого значения» [9].
В коннекционизме процессы порождения и восприятия речи соотносят в рамках одной сквозной модели, что является несомненным ее достоинством. В реальных коммуникативных актах участникам приходится постоянно переключаться с порождения речи на восприятие. Целью научного знания о феномене языка в конечном итоге является целостная модель языковой способности и речевой активности человека, моделирование функционирования языка в процессе общения, т. е. анализ «целого речевого события, начиная с источника и кончая целью: намерение, иннервация, постепенное порождение, передача, слушание, восприятие, понимание» [10]. Порождение и восприятие актуализированы одновременно в любом речевом акте, поскольку говорящий (пишущий) непременно выступает и как слушающий (читающий), так как слуховой и зрительный контроль реализации смысловой программы высказывания составляет необходимую процедуру речевой деятельности [11].
Необходимо отметить еще одно из основных положений коннекционизма, а именно: отрицание разделения лексики и грамматики как самостоятельных модулей ментальной репрезентации естественного языка, поскольку мозг представляет собой единую нейронную сеть, в которой сила связей между нейронами обусловлена частотностью их совместной активации [12]. Частотность совместной активации нейронов отражает частотность взаимосвязи воспринимаемых сигналов в перцептивном опыте.
Познавательная деятельность, как известно, предполагает формирование и системы операций по обработке поступающей информации, и системы единиц, подлежащих обработке и хранению. Здесь очень важно различать процедурные знания и декларативные. Обработка поступающей информации - это процедурные знания, а единицы, которые обрабатываются и хранятся являются 74
знаниями декларативными. Разграничение лексикона и грамматики, основанное на противопоставлении процедурных и декларативных знаний, приводит к разграничению модулей в ментальной репрезентации языка. На основе положения коннекционизма о взаимообусловленности лексики и грамматики считается, что процедурные знания являются производными от объема и способа организации инвентаря - единиц, составляющих декларативные знания. О тесной взаимосвязи грамматики и лексикона пишут не только коннекционисты; Е. С. Кубрякова утверждает: «Сегодня, однако, надо пересмотреть наши взгляды на природу и функции лексикона, отстаивая не столько мнение о его противопоставленности грамматике, сколько, напротив, идеи их органической связи, "перетекания" одного в другое и, конечно же, известной условности границ между ними» [13].
Итак, основным отличием коннекционизма от других моделей ментальной репрезентаци-ия языка является взаимосвязь и взаимообусловленность всех единиц и уровней языка. В классической коннекционистской модели эта репрезентация выстраивается как взаимосвязь трех карт: фонологической, семантической и аргументной. Ключевую роль играет понятие состязания (competition), которым обозначают отношения между языковыми единицами, активированными в процессе порождения и восприятия речи. В пространстве фонологической карты конкурируют аудиообразы и артикуляторные образы языковых единиц; в пространстве семантической карты - значения, приписываемые звуковому сигналу (или последовательности артикулем); наконец, в пределах аргументной карты состязаются аргументы предиката и модели порядка слов.
Фонологическая карта представляет базу для «фонологической модификации», которая формируется на основе артикуляторных образов и аудиообразов слова. В процессе накопления речевого опыта каждому элементу фонологической карты приписывается определенное значение, отраженное на семантической карте. Как отмечают Б. МакВинни и К. Планкетт, заучивание слов в процессе освоения языка включает развитие одной «карты» для аудиообразов (перцептивных эталонов), другой «карты» для семантических образов; затем между обеими этими «картами» устанавливаются взаимные ассоциативные связи [14].
Совокупность значений организована в семантическую карту, формирующуюся на основе лексических значений. Сами лексические значения извлекаются из речевого потока благодаря аргументному фрейму [15]. Иначе говоря, в процессе восприятия звучащей речи каждый звуковой образ соотносится с определенной позицией в высказывании, характерной для определенного аргумента пропозиции (для определенной синтаксической роли). Данная позиция аргументного фрейма связывается с лексическим значением. В свою очередь, лексическое значение ассоциировано с конкретным аудиообразом.
В речевой деятельности семантическая карта подвергается семантической модификации, т. е. взаимной адаптации значений связанных в речевом потоке слов. Лексические значения подвергаются семантической модификации в силу регулярной совместной встречаемости определенных аудиообразов. Благодаря лексическим ассоциациям фонетический облик языковой единицы непосредственно проецируется на аргументный фрейм: фонетический облик «обрастает» контекстным окружением.
Таким образом, сила связей между элементами языка устанавливается на основе частотности в речевом потоке и устойчивости позиций в аргументном фрейме. Речевой поток ограничен коммуникативным опытом индивида. Коммуникативный опыт включает не только те акты коммуникации, в которых индивид непосредственно участвует как говорящий/слушающий и пишущий/читающий, но и «фоновую» коммуникацию: не обращенные к нему высказывания в повседневном общении, дискурс СМИ, художественный дискурс и т. п. Новые связи продуцируются за счет обработки поступающего речевого сигнала: в нем опознаются фонетические слова, совместная встречаемость которых уточняет их проекции на семантическую карту. Новое фонетическое слово проецируется на семантическую карту благодаря позиции, занимаемой в аргументном фрейме относительно других фонетических слов, во-первых, и лексическим ассоциациям с освоенными фонетическими словами, имеющими проекции на семантической карте, во-вторых. Таким образом, все три карты - фонологическая, семантическая и аргументная - оказываются неразрывно взаимосвязанными и взаимообусловленными.
Представляется, что коннекционистские модели предлагают удовлетворительный ответ на целый ряд принципиальных вопросов о строении языковой способности человека, обеспечивающей речевую активность. Это такие вопросы: какую роль в речевой деятельности играет оперативная память; каким образом новое языковое знание включается в когнитивное пространство индивида; почему при восприятии речи мы оперируем единицами различного масштаба; насколько психологически различны письменная и устная формы коммуникации; какое значение имеет частотность языковой единицы, и почему частотность существенна для оперирования языковыми единицами в речевой деятельности.
В случае переводческого билингвизма коннекционистские модели позволяют объяснить и выявить способы оптимизации речевой деятельности. Кроме того, именно переводческий билингвизм, предполагающий, как уже отмечалось, развитую языковую рефлексию, включает в качестве необходимого компонента умение оперировать единицами различного масштаба.
Примечания
1. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.
2. Верещагин Е. М. Психологическая и методологическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: МГУ, 1969.
3. Васильева С. Г. Разноязычие (смешанная речь) и типология билингвизма личности: дис. ... д-ра фи-лол. наук. М., 2000. С. 255.
4. Paradis M. Contributions of Neurolinguistics to the Theory of Bilingualism // Applications of Linguistic Theory in the Human Sciences. East Lansing: Department of Linguistics, Michigan State University, 1980. P. 216.
5. Мунэн Ж. Теоретические проблемы перевода. Перевод как языковой контакт // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Междунар. отношения, 1978. С. 37.
6. Оболенская Ю. Л. Художественный перевод и межкультурная коммуникация. М.: Кн. дом «ЛИБРОКОМ», 2010. С. 116.
7. Верещагин Е. М. Психологическая и методологическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: МГУ, 1969. С. 134.
8. Овчинникова И. Г. Коннекционистская интерпретация предсказуемости лексических связей в ментальной репрезентации языка // ..Слово отзовется: памяти Аллы Соломоновны Штерн и Леонида Волько-вича Сахарного / Перм. ун-т. Пермь, 2006. С. 158-170.
9. Доснан О. Развитие креативности: Креативность и обучение // Когнитивное обучение: современное состояние и перспективы. М., 1987. С. 70.
10. Якобсон Р. Часть и целое в языке // Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. С. 302.
11. Ахутина Т. В. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса. М.: Изд-во МГУ, 1989.
12. Bates E. & Goodman J.C. On the Insuperability of Grammar and the Lexicon: Evidence from Acquisition. In: Tomasello, M. & Bates, E. (eds), Essential Readings in Developmental Psychology. Oxford, 2001. P. 134-162.
13. Кубрякова Е. С. О ментальном лексиконе. Лексикон как компонент языковой способности человека // Язык и знание. М.: Языки славян. культуры, 2004. С. 378.
14. MacWhinney B. Connectionism and Language Learning. In: Barlow, M. & Kemmer S. (ed.), Usage-based Models of Language. Stanford, 2000. P. 21.
15. Там же. С. 141.
Notes
1. Shcherba L. V. YAzykovaya sistema i rechevaya deyatel'nost' [Language system and speech activity]. L. Nauka. 1974.
2. Vereshchagin E. M. Psihologicheskaya i metodologicheskaya harakteristika dvuyazychiya (bilingvizma) [Psychological and methodological characteristics of bilingualism]. M. MSU. 1969.
3. Vasilieva S. G. Raznoyazychie (smeshannaya rech') i tipologiya bilingvizma lichnosti: dis. . d-ra filol. nauk [Multilanguage (mixed question) and typology of bilingualism of the person: dis. ... Dr Philology]. M. 2000. P. 255.
4. Paradis M. Contributions of Neurolinguistics to the Theory of Bilingualism // Applications of Linguistic Theory in the Human Sciences. East Lansing: Department of Linguistics, Michigan State University, 1980. P. 216.
5. Moonen J. Teoreticheskie problemy perevoda. Perevod kak yazykovoj kontakt [Theoretical problems of translation. Translation as a language contact] // Voprosy teorii perevoda v zarubezhnoj lingvistike - Questions of translation theory in foreign linguistics. M. Mezhdunar. Otnosheniya. 1978. P. 37.
6. Obolenskaya Y. L. Hudozhestvennyj perevod i mezhkul'turnaya kommunikaciya [Literary translation and intercultural communication]. M. Book house "Librokom". 2010. P. 116.
7. Vereshchagin E. M. Psihologicheskaya i metodologicheskaya harakteristika dvuyazychiya (bilingvizma) [Psychological and methodological characteristics of bilingualism]. M. MSU. 1969. P. 134.
8. Ovchinnikova I. G. Konnekcionistskaya interpretaciya predskazuemosti leksicheskih svyazej v mental'noj reprezentacii yazyka [Connectionistic interpretation of predictability of lexical connections in the mental representation of language] // Slovo otzovetsya: pamyati Ally Solomonovny SHtern i Leonida Vol'kovicha Saharnogo -...Word will echo: in memory of Alla Solomonovna Stern and Leonid Volkovich Sakharny] / Perm. Univ. Perm. 2006. Pp. 158-170.
9. Dosnan O.Razvitie kreativnosti: Kreativnost' i obuchenie [Development of creativity: Creativity and learning] // Kognitivnoe obuchenie: sovremennoe sostoyanie i perspektivy - Cognitive training: current status and prospects. M. 1987. P. 70.
10. Jakobson R. CHast' i celoe v yazyke [The part and the whole in the language] // Izbrannye raboty - Selected works. M. Progress. 1985. P. 302.
11. Akhutina T. V. Porozhdenie rechi. Nejrolingvisticheskij analiz sintaksisa [Speech production. Neurolin-guistic analysis of syntax]. M. Publ. of MSU. 1989.
12. Bates E. & Goodman J.C. On the Insuperability of Grammar and the Lexicon: Evidence from Acquisition. In: Tomasello, M. & Bates, E. (eds), Essential Readings in Developmental Psychology. Oxford, 2001. P. 134-162.
13. Kubryakova E. S. O mental'nom leksikone. Leksikon kak komponent yazykovoj sposobnosti cheloveka [About the mental lexicon. The lexicon as a component of language ability of the person] // YAzyk i znanie - Language and knowledge. M. Languages of the Slavs. Culture. 2004. P. 378.
14. MacWhinney B. Connectionism and Language Learning. In: Barlow, M. & Kemmer S. (ed.), Usage-based Models of Language. Stanford, 2000. P. 21.
15. Ibid. P.141.
УДК 81'373.612.2
С. А. Панкратова
Ключевые параметры языкового бытия системной неединичной метафоры (на примере кинематографической семантической сферы)
В статье идет речь о репрезентации образных знаний на примере кинематографической метафоры. Базируясь на понятии эвристический потенциал, понимаемом как возможность получения новых, выводных знаний на основе исходных, базовых квантов знания, статья рассматривает когнитивный процесс «приращения» новых знаний. Методика подсчета эвристического потенциала позволяет показать максимальные объяснительные возможности метафоризации. В контексте теории метафоры новое возникает благодаря развёртыванию образа, репрезентированного во фрейме художественной предметной сферы. Выводы демонстрируют, что несмотря на широкий отвлеченный потенциал художественной сферы, содержащей до полусотни метафор, в реальной речи носителей кинематографической сферы задействуются лишь единичные метафоры.
The article deals with the representation of different types of knowledge in the cinematographic sphere. The basis of the cognitive-metaphorical approach is represented by the notion of the heuristic potential, seen as the ability to produce new knowledge based on the core, significant quantum of knowledge to create new, nonexistent before meanings and connotations. The author's method of heuristic potential calculation allows to show metaphoric explanatory abilities, which ca vary from metaphoric maximum to metaphoric minimum. The metaphoric theory explains that new knowledge is created thanks to the re-evaluation of an image, existing in the form of a metaphorical frame of a specific field of knowledge. The outcome of the article displays that in spite of a very extensive meta-phoric potential the actual use of cinematographic metaphor is quite restricted due to a number of pragmatic reasons.
Ключевые слова: метафора, когнитивная лингвистика, системность, неединичность, эвристический потенциал, концептуализация, образ.
Keywords: metaphor, cognitive linguistics, Systematicity, non-singularity, heuristic potential, conceptualization,
image.
Предметом статьи является кинометафора, почерпнутая из современного периодического издания на английском языке - журнала британской ассоциации кинематографистов «Вид и Звук» (Sight and Sound). Изучение комплексной природы метафоры предполагает, что система ассоциативных связей не остается невостребованной и вызывает развёртывание метафорического образа, реализующегося как предикация признаков и соположение компонентов - два несочетаемых типа значений становятся рядом, сопрягаются по контексту. Подобразы (sub-images), или добавочные образы, группируются вокруг базовой метафоры, формируя «метафорическую цепь» (metaphoric chain). Цепочка подобразов усложняется, дополняется и развивается, достигая своего логического завершения. Когнитивная значимость этих процессов состоит в том, что благодаря им происходит осмысление глубинных понятийных сфер, придающих структурную связность человеческому опыту.
Действительно, одним из важнейших аспектов разработки теории метафоры можно назвать внимание к метафорической системности, которая основана на высокой номинативной плотности тех или иных концептосфер. Обращение к истокам этого вопроса сразу вызывает в памяти имена основателей теории метафоры - нельзя переоценить фундаментальный лакофф-ский вклад в формирование метаязыка теории метафоры, терминологическая разработка которой позволила Дж. Лакоффу выдвинуть такие неологизмы, как «эвристический потенциал», «базовая логика» модели, метафорические «переключатели», метафорические «генераторы» [1].
© Панкратова С. А., 2016
