CC BY
41
УДК 342
О ВОПРОСАХ ФОРМИРОВАНИЯ СУЩНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ КОНСТИТУЦИИ
Хамгоков Артур Леонидович
Студент магистратуры, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования "Всероссийский государственный университет юстиции»
В настоящей статье рассматривается тематика сущности и юридических свойств конституции в качестве нормативно-правового акта, имеющего высшую юридическую силу, с точки зрения основных теоретических подходов к пониманию конституции, среди которых либерализм, консерватизм, коммунизм и постклассическая концепция. Также освещается проблематика превалирующих на сегодняшний день доктрин исследования конституции и спорные аспекты, порождаемые соответствующими подходами в контексте влияния на национальные идеологии, социокультурный фонд и др.
Ключевые слова: сущность конституции, модерн, постмодерн, либерализм, постклассическая теория права, формальная и реальная («живая») конституция, национальная идеология, социально-культурные ценности.
ISSUES OF FORMING THE ESSENCE OF THE MODERN CONSTITUTION
Khamgokov Artur Leonidovich
Master's degree student Federal State Budgetary Educational
Institution of Higher Education "All-Russian State University of Justice
This article discusses the subject of the essence and legal properties of the constitution as a normative legal act that has the highest legal force, from the point of view of the main theoretical approaches to understanding the constitution, including liberalism, conservatism, communism and the postclassical concept. It also highlights the problems of the currently prevailing doctrines of the study of the constitution and the controversial aspects generated by the relevant approaches in the context of influencing national ideologies, the socio-cultural fund, etc.
Keywords: essence of the constitution, modernity, postmodernity, liberalism, postclassical theory of law, formal and real ("living") constitution, national ideology, socio-cultural values.
Дефиниции и подходы, которые человечество использует в современности для определения сущности и юридических свойств конституции в классическом понимании зародились в 18-19 веках в Западной Европе и Новом свете. Первым прецедентом, ставшим фундаментальным в развитии формального конституционализма, стала Конституция Соединенных Штатов Америки 1787 года. Особая значимость этого нормативно-правового акта заключалась в том, что впервые были описаны основные юридические свойства конституции, включая, например, высшую юридическую силу, особую процедуру внесения изменений в текст и т.п., в соответствии с чем современные правоведы называют ныне созданные писаные конституции потомками Конституции США 1787 года, которая действует по сегодняшний день [8, с. 9]. Говоря о писаной конституции, нельзя не затронуть и ее предка - неписаные конституции, которые представляют собой совокупность норм
законов, судебных прецедентов, правовых обычаев и др., никак не объединенных в единый формализованный документ, которые в союзе формируют правовое регулирование функционирования общественных институтов и порядок их взаимодействия. Говоря об этом, можно достаточно смело утверждать, что родиной конституционализма является Англия со времен буржуазной революции XVII в. [7, с. 9, 6170].
Научные методики, позволяющие исследовать сущность и юридические свойства современной конституции, включают в себя
- превалирующий тип политической идеологии, формирующей юридическую доктрину и практику конкретной юрисдикции или адептом которой является конкретный правовед или политолог (либерализм, социализм, консерватизм),
- типы (естественно-правовая
правопонимания теория, позитивизм,
социология права, историческая школа права), что, к слову, часто остается незамеченным в актуальных правовых исследованиях.
Вышеуказанные характеристики могут взаимодействовать в различных комбинациях, поскольку определенного рецепта правильного подхода к изучению конституции не существует. Но безотносительно комплектности этих характеристик в качестве научных методик, получившиеся симбиозы складываются в юридические теории, подразделяемые на классические (современные, модернистские) парадигмы роли и сущности конституции.
Тем не менее, самым общеизвестным пониманием определения конституции выступает ее толкование на основа позитивистской теории, приверженцами который были И. Бентам, Д. Остин, А. Эсмен, а в последствии и нормативист Г. Кельзен. Этот подход трактует право как некую систему правовых норм, санкционированных государственной властью (здесь и появляется понимание конституции как основного закона страны). В довесок все ответвления позитивизма строятся на мысли о том, что учреждением конституции и специальных законов власть приобретает возможность рандомно формировать и модернизировать общественно-политическое устройство и содержание государства. Хотя, все-таки сущность конституции теоретиками понимается с различных точек зрения.
Либерализм. В конце 18 века практически все основные научные изыскания были сформированы, и либералистская доктрина имела внушительный массив интеллектуальных результатов, протянувшийся с 16 века из работ Г. Гроция, Т. Гоббса, Д. Локка и перекочевавших к Ф.-М. Вольтеру, Ш. Монтескье, А. Смиту, Т. Джефферсону и многим другим. В период французской буржуазной революции максимально гармонично и емко сущность конституции и правового государства была закреплена в Декларации прав человека и гражданина 1789 г. в статье 16, гласившей, что «государство, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет Конституции» [4, с. 29]. Роль и содержание конституции здесь определяется тем, что она является сдерживающим фактором государственной власти и граждан, при этом даруя гражданам индивидуальную свободу и ограничивая полномочия правящей элиты, приобретая тем самым функцию священного писания, «выражая своего рода правовое вероисповедание» [1, с. 31], руководствуясь которым обязаны функционировать все должностные лица, органы, граждане и в целом социальные институты. В разных типах основного закона как общественного договора его суть исследуется с позиции социального компромисса и межклассового консенсуса, [15, с. 49], либо с позиции формально закрепленного мира между классами, [1, с. 199-299], либо с позиции форма
и механизма узаконения гражданского согласия и партнерства [16, с. 134-135], но все эти факторы непременно должны базироваться на персональной и идеологической свободе. В данном контексте как раз конституция в виде опоры данного учения удачно совмещалась с либеральной политикой.
Консерватизм. Данная теория, возникшая на рубеже 18-19 веков, адептами которой являлись Э. Берк, Ж. де Местр, Л. Бональд, с точки зрения исторической правовой школы Г. Гуго, Ф.К. Савиньи и др., выступила неодобрительным, особо религиозным ответом на Великую французскую буржуазную революцию и либеральную доктрину. В рамках данной теории ученые оспаривали положения естественно-правовой доктрины, критикуя идею общественного договора и попытки либерализма придать правовому регулированию
универсальный характер. Де Местр утверждал: «Конституция, которая создана для всех наций, не годится ни для одной - это схоластическое произведение, выполненное в расчете на абстрактного «общечеловека», не
существующего в природе». Руководствуясь такой мыслью, он квалифицирует два вида конституций:
- естественная конституция, не имеющая точного момента создания и творца, определяемая как ретроспективно устоявшиеся базовые обычные права людей, аристократии и суверена, которые базировались на морально-нравственных и божественных началах, географическом расположении, политических традициях и культурных особенностях населения;
- писаная конституция, которую видели в случае несоответствия естественной как «лоскут бумаги, не имеющий престижа и власти над людьми... она всегда бездушна, а между тем вся сущность дела в народном духе, которым и стоит государство» [12, с. 120-135].
Коммунистическая (социалистическая) теория. Коммунистическая доктрина зародилась в середине 19 века в виде противоположности и обратной связи в ответ на либеральную доктрину угнетения классов буржуазного государства. Основным из представителей социалистической идеологии и социологического правопонимания является социал-демократ Ф. Лассаль. Наряду с де Местром, он типизирует конституции как действительные (реальные) и писаные (юридические):
- реальная конституция представляет собой обычай и устоявшийся жизненный уклад, по умолчанию присущий различным государствам испокон веков;
- писаная конституция в его понимании аналогична ранее описанному и расценивается как следствие специфики Нового времени.
Главную роль и той и другой конституции Лассаль находит в качестве олицетворения реального взаимодействия
социально-политических институтов, чем, согласно его позиции, и определяется смысл конституции как нормативно-правового акта [9, с. 5-24]. Именно из данного подхода берет свои корни классовый взгляд на сущность конституции, особенно выразительно сформированный В.И. Лениным: «Сущность конституции в том, что основные законы государства вообще и законы, касающиеся избирательного права в представительные учреждения, их компетенции и пр., выражают действительное соотношение сил в классовой борьбе» [10, с. 345]. В данном контексте классовый характер конституции для первого шага формирования коммунистического общества не отвергался, поскольку главной властной формой первого этапа является государство диктатуры пролетариата. Но в дальнейшем, с момента установления коммунизма, страна приобретает характер общенародной, конституция лишается классовых положений, все более широко опосредуя волю и интересны всех классов, что, к примеру, можно было в эмбриональной стадии усмотреть в Сталинской конституции 1936 г. и четко увидеть в Конституции СССР 1977 г. В этих конституциях главным заветом возведения коммунистического социума раскрыта гарантия общественной справедливости: «от каждого - по способностям, каждому - по труду», самоцелью чего была организация бесклассового социалистического объединения [14, с. 146-150]. Соответственно, здесь можно выделить главную проблематику, стоявшую перед конституционализмом в СССР, который являлся «вопрос создания правовых предпосылок социального прогресса» [13, с. 423].
Все вышеперечисленные доктрины, хоть и в различном ключе, олицетворяли современность. Однако к концу 20 века в следствии разрушения основного кластера коммунизма - СССР и практически мгновенного влияния запада на бывшие под воздействием коммунизма государства, политическая жизнь круто изменилась, в идеологическом контексте воплощая победу либерализма над иными доктринами конституционализма. Общество стало глобализироваться, перешло на информационную стадию. Особо значимые адепты либерализма известили планету о «конце идеологий» [11, с. 549-582], и «конце истории». Либерализм практически приобрел
общеобязательный характер, выступая эталоном политической мысли [6, с. 30-31], где подвергшись глобализации, нации придут к «мировому государству», управлять которым будет мировое правительство и которое будет строиться на глобальном гражданском обществе. В данном контексте можно подумать, что и подходы к сущности конституции должны стать строго либеральными и безапелляционными. Ведь писаные основные законы практически всех существующих стран (кроме КНР, Ирана, Саудовской Аравии, КНДР, Вьетнама, Кубы и
подобных), зиждятся на положениях на принципах капиталистической демократии. И в этом ключе даже формально закрепленные либеральные положения конституций, на практике не действующие в государстве, которые прописаны «на вырост» и предполагают, что общество дойдет до того уровня правовой культуры, на котором эти положения смогут действовать реально, свидетельствуют о победе либеральной доктрины понимания сущности конституции.
В то же время регресс суверенной национальной государственности, текущий бок о бок с зарождением глобализации, отнюдь не способствует улучшению жизненных условий наций целиком. Даже напротив, либерализм, всегда славящийся претензией на универсальность правового регулирования и в целом идеолого-юридических ценностей и распространение их на мировое сообщество, в своем смысле противостоит государствам в попытках формирования и сохранения своей культурной и политико-правовой идентичности. Глобализация радикально искореняет аутентичное и выступает риском зарождения повсеместной тоталитарной идеологии. В сущности, такой разговор намекает на учреждение «гиперимперии», становление коей, согласно позиции сторонника политической глобализации Ж. Аттали, «должно привести через долгий процесс разрушения государств к гипердемократии» [2, с. 167-265]. Но при этом несомненно, что в вышеописанной концепции империализма рискует быть истребленной цивилизационно-культурная идентичность очень внушительного количества наций и народов, которая, если задуматься, равна существованию в принципе [3]. И также, что зачастую проявляется на практике функционирования государственности, под маской писаной либерально-демократической конституции может таиться категорически
антидемократическое государственное
устройство.
Кардинальные метаморфозы
социального уклада сподвигли юристов к поискам новой модели правопонимания, импонирующей специфике сегодняшнего дня. Такие поиски привели к формированию постклассической правовой доктрины. Базируясь на изменениях в научной картине мира, ее представители обосновывают необходимость смены концепта в самом понимании права, отождествляя его с правовой реальностью, понимаемой как правовая система, или бытие права.
Постклассическая теория права подвергает все классические подходы к пониманию и сущности права переосмыслению [5]. Именно это сегодня важно для анализа политико-правовых явлений, в том числе конституции и конституционности. Современная эпоха развития человечества требует права, более гибкого, гибкого и адаптируемого по
отношению к внешним и внутренним условиям существования любого государства, желающего обеспечить суверенное существование, всегда основанное на культурно-цивилизационной идентичности. Таким образом, хотя классическая методология и признает конституцию основным качеством всеобщей меры свободы в обществе, как это подчеркивают представители различных форм либерализма, она не закрепляет свободу как общественную ценность. Во-первых, существуют очень разные понимания свободы в разных обществах и культурах. Во-вторых, во всех состояниях общества свобода всегда подчинена функционированию социальной единицы, из чего следует, что в современном государстве существуют и другие, не менее важные, чем свобода, общезначимые ценности, выступающие ее нормативными ограничениями:
государственный суверенитет, социальный характер государства, общественная нравственность, здоровье населения, обороноспособность страны, общественная безопасность и др.
Резюмируя содержание исследования следует сказать, что в многополярном мире
сущность конституции может быть определена только через назначение и главную цель государства, которая состоит в сохранении, воспроизводстве и благополучии
государствообразующих людей. Руководствуясь вышеизложенным, суть конституции 21 века «ее способности быть юридической формулой национальной идеологии» [13, с. 428], символом общего сознания государствообразующего народа, выражения его этнополитических и духовно-нравственных ценностей. В то же время следует понимать, что никакая идеология не развивается в тишине академических и чиновничьих кабинетов. Национальная идеология рождается в практической борьбе за суверенное, независимое и самостоятельное существование государствообразующего народа среди других стран и народов. Только при наличии такой идеологии и адекватной проекции ее основных постулатов в основной закон государства может быть устранено перманентно возникающее противоречие между правовой и фактической, формальной и реальной конституцией.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арановский К.В. Конституционная традиция в российской среде. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. 658 с;
2. Аттали Ж. Краткая история будущего. СПб.: Питер, 2014. 288 с.;
3. Грачев Н.И. Сущность конституции XXI века: опыт постклассической деконструкции // Вестник СГЮА. 2021. №5 (142).;
4. Декларация прав человека и гражданина 1789 г. // Французская Республика: Конституция и законодательные акты. М., 1989;
5. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Ма^'пет, 2000. 512 с. ;
6. Дугин А.Г. Четвертый путь. Введение в Четвертую Политическую Теорию. М.: д Академический проект, 2014. 683 с.;
7. История буржуазного конституционализма ХУИ-ХУШ вв. / отв. ред. В.С. Нер-сесянц. М.: Наука, 1983. 295 с. ;
8. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учебник: в 4 т. / отв. ред. Б.А. Страшун. М.: НОРМА-ИНФРА, 2001. Т. 4: Часть Особенная: страны Америки и Азии. 656 с.;
9. Лассаль Ф. О сущности конституции: сочинения: в 3 т. М.: Круг, 1925. Т. 2.;
10. Ленин В.И. Как социалисты-революционеры подводят итоги революции и как революция подвела итоги социалистам-революционерам // Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1968. Т. 17.;
11. Липсет М. Политический человек: социальные основания политики. М.: Мысль, к 2016.
612 с.;
12. Местр Ж. де. Рассуждения о Франции. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997. 216 с.;
13. Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. М.: Норма, 2010.
672 с.;
14. Сталин И.В. О проекте Конституции Союза ССР. Доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 года // Сочинения. Издание второе. Тверь: Информационно-издательский центр «СОЮЗ», 2007. Т. 14.;
15. Хабриева Т.А., Чиркин В.Е. Теория современной конституции. М.: Норма, 2005. 320 с.;
16. Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: Опыт синтетического исследования. М.: Проспект, 2014. 336 с.
