CC BY
35РАСШИРЕННЫЙ КОММЕНТАРИЙ
ВОЛКОВА
ОЛЕСЯ ВЛАДИМИРОВНА
доктор психологических наук, профессор, Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В. Ф. Войно-Ясенецкого; Красноярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева
О ВИРУСЕ ВЫУЧЕННОЙ БЕСПОМОЩНОСТИ
В научной и популярной информационной среде все чаще можно встретить упоминание выученной беспомощности. И совершенно не напрасно. Это патологическое состояние по ряду объективных причин становится все более распространенным среди людей.
Однако для начала предлагаю разобраться, что скрывается под термином «выученная беспомощность».
Все, как обычно, начиналось с собак...
Состояние выученной беспомощности было открыто в США в 70-х годах XX века в ходе экспериментов американских психологов и психофизиологов под руководством Мартина Селигмана (Пенсильванский университет). Оказалось, что живое существо (и человек не исключение) может переживать субъективное психологическое состояние, при котором в определенных условиях выбирает беспомощное поведение, даже при объективной возможности избежать ситуации или преодолеть трудности.
Ричард Соломон, руководитель лаборатории Пенсильванского университета, поставил серию экспериментов, направленных на формирование у собак условного рефлекса на звук высокого тона в сочетании со слабыми, но чувствительными ударами током. Мартин Селигман в своих работах описывает схему этого эксперимента следующим образом: «...Первой группе предоставлялась возможность избежать болевого воздействия. Нажав на панель носом, собака этой группы могла отключить питание системы, вызывающей шок. Таким образом, она была в состоянии контролировать ситуацию, ее реакция имела значение. Шоковое устройство второй группы было „завязано" на систему первой группы. Эти собаки получали тот же шок, что и собаки первой группы, но их собственная реакция не влияла на результат. Болевое воздействие на собаку второй группы прекращалось только тогда, когда на отключающую панель нажимала „завязанная" с ней собака первой группы. Третья группа шока вообще не получала». Соответственно, воздействию электрошока одновременно подвергались две группы животных, однако собаки одной группы имели возможность остановить воздействие раздражителя, а собаки другой — нет.
На следующем этапе эксперимента все животные были помещены в ящик с перегородками, которые при необходимости (при воздействии электрошока) вполне могла преодолеть каждая из испытуемых собак.
В результате исследователи стали свидетелями проявления двух разных заученных форм поведения под воздействием негативного стимула (удара током) каждой из групп: животные, имевшие на первом этапе эксперимента возможность блокировать неприятное воздействие, с легкостью перепрыгивали барьеры и избегали электрошока, те же, что «выучили» безрезультатность попыток избегания опасности, ложились на пол, скулили, не предпринимали попыток покинуть вольер, а терпели разряды нарастающей интенсивности и частоты.
Эксперимент привел ученых к выводу, что проявляемая пассивность, беспомощность (отсутствие усилий по преодолению негативного воздействия извне) обусловлена тем, что животные воспринимали результаты действий как независящие от их собственных действий или усилий. Многократный негативный опыт собак привел к неизменному ожиданию неподконтрольности ситуации и ее независимости от собственной активности, а следовательно, бессмысленности усилий по преодолению неприятного внешнего воздействия.
Как же это происходит у людей?
Наблюдая за реакцией собак, Мартин Селигман провел аналогию с поведением человека: после серии неудач, следующих одна за другой, люди субъективно, только по собственным ощущениям, становятся беспомощными и не предпринимают попыток изменить жизненную ситуацию. Последующие исследования в области психологии человеческих отношений подтвердили существование этого феномена у людей.
Выученная беспомощность возникает под влиянием опыта неуспешности, который формируется в большей степени даже не через факты объективных случаев фиаско в какой-либо жизненной активности, а через систему социального оценивания, общей идеей которого является установка «я знаю, что ты не можешь».
Если такую оценку (часто негативную) дает значимый и авторитетный представитель окружения, то она принимается на веру и становится частью системы самоотношения, через которую человек впоследствии и воспринимает себя как беспомощного, неумелого, неспособного, неудачника. На самом деле он способен, может, но субъективно относится к себе иначе.
Спонтанность жизни, стрессы, психотравмирующие события все больше требуют от современного человека постоянной мобилизации, творческого приспособления, способности быстро принимать решения самостоятельно и брать на себя ответственность, рисковать, преодолевать трудности.
Но, с другой стороны, социуму (в широком и узком смысле) всегда был удобен человек конформный, покладистый, зависящий от внешнего мнения и оценок, не слишком самостоятельный и уверенный в себе (того хуже, независимый) — такой человек, контролировать которого и управлять которым не составит труда.
И в этом кроется большое противоречие: вся гуманитарная наука провозглашает важность свободной и самостоятельной личности, однако в реальности дело обстоит иначе.
Выученная беспомощность формируется в процессе развития личности (онтогенеза) под воздействием ряда факторов, которые можно обобщенно обозначить следующим образом:
1) опыт переживания неблагоприятных событий, сопровождающийся отсутствием возможности контролировать течение собственной жизни; при этом приобретенный в одной ситуации отрицательный опыт начинает переноситься и на другие ситуации, когда возможность контроля реально существует;
2) опыт наблюдения беспомощных людей;
3) отсутствие самостоятельности в детстве, готовность родителей все делать вместо ребенка.
Как обнаружить признаки выученной беспомощности?
Технология диагностики выученной беспомощности — это длительный и непростой процесс, который затрагивает основные четыре личностных сферы человека: эмоции, мотивацию, волю и когнитивную сферу. Именно эти личностные сферы «попадают под удар» субъективного беспомощного самоотношения.
Тем не менее есть доступный способ распознать признаки выученной беспомощности в себе и близких еще до того, как состоится консультация со специалистом-психологом.
Признаками выученной беспомощности является употребление в речи специфических слов-маркеров, систематизированных психологом Н. В. Солнцевой:
В «не могу» (просить о помощи, отказывать, найти друзей, строить нормальные отношения, изменить свое поведение и т. д.);
В «не хочу» (учить трудный предмет, менять образ жизни, решать существующий конфликт и т. д.);
В «всегда» («взрываюсь» по пустякам, опаздываю на встречи или работу, вечно все теряю и т. д., то есть «я всегда таким(ой) был(а), есть и буду»);
В «никогда» (не могу вовремя подготовиться к встрече, не прошу о помощи, у меня никогда не получится справиться с этой проблемой и т. д.);
В «все бесполезно» (нечего и пытаться, никогда ни у кого ничего в этой ситуации не получалось, и не такие как ты пробовали, но...);
В «в нашей семье все такие» (семейные послания о способностях к определенным наукам, о неудачной судьбе или замужестве).
За всеми этими словами кроется отсутствие позитивного опыта, неверие в собственные силы, тревога и страх неудачи, отсутствие позитивного прогноза и неверие в то, что возможно иное решение ситуации.
Почему тема выученной беспомощности так обсуждаема именно сейчас?
Рост и распространение состояния выученной беспомощности в последние два года напрямую связаны с ситуацией пандемии COVID-19. Выученная беспомощность возникает под воздействием долговременных неподконтрольных событий, преодолеть которые, приложив усилия, невозможно. Подобной стихией непреодолимой и неподконтрольной силы оказался для человека на глобальном уровне COVID-19.
Мы уже упоминали, что выученная беспомощность проявляется через нарушения в четырех личностных сферах: эмоциональной, мотивационной, волевой и когнитивной. И если проанализировать, как условия пандемии, самоизоляции и неизбывного стресса в сочетании с нарушениями соматического здоровья отразились на жизни подавляющего большинства людей, то становится очевидным — пандемия стала «благодатной» почвой для формирования выученной беспомощности.
В частности, относительно эмоциональных трудностей — население всех стран мира испытывало и продолжает переживать дисфорические (негативные) эмоциональные состояния, центральным звеном которых являются паника, тревога, агрессия, отчаяние, фрустрация, неопределенность. В актуальных условиях мотивационная сфера претерпела изменения, произошел сдвиг фокусировки доминирующей мотивации с классических жизненных ценностей, в том числе значимости самореализации, самоактуализации, профессионального и личностного становления, на мотивацию по поддержанию неадаптивных форм «сохранения» жизни, например, неконтролируемая и нерациональная скупка товаров первой необходимости и т. п. На уровне волевой сферы — уровень самоконтроля как проявления воли значительно снизился, что проявилось в нарушении режима дня, отсутствии опоры на элементарные правила тайм-менеджмента, расхолаживании в поддержании основ здорового образа жизни, нарушении режима самоизоляции при полной информированности населения со стороны СМИ о последствиях и т. д. Если говорить о когнитивной сфере, то возникла острая проблема избирательности в плане поглощения информации, что способствует появлению нескончаемого потока фейковых новостей о ситуации с новой коронавирус-ной инфекцией, снижению критичности мышления, неспособности менять привычные (ригидные) способы реагирования, заменяя их новыми, гибкими, более адаптивными в рамках создавшейся ситуации.
А что по ту сторону полюса от выученной беспомощности?
Как и любое патологическое психологическое состояние, выученная беспомощность имеет свою противоположность, какой является феномен самостоятельности. Казалось бы, самостоятельность должна (по всем законам возрастной психологии) обнаружить себя в самом раннем возрасте, времени одного из самых интересных кризисов — кризиса трех лет, когда малыш гордо произносит свое первое «Я сам!». И в условиях воспитания, которые можно назвать экологичными, так и происходит. Однако, к сожалению, все больше родителей пытаются сверхопекать детей (опираясь на свои, часто неверные, представления о том, каким должен быть хороший родитель) и лишают малыша возможности принимать решения самому, пробовать, ошибаться, пробовать вновь, узнавать свои сильные и слабые стороны. Наверняка всем чита-
телям известны распространенные семейные истории, которые ярко иллюстрируют, как формируется выученная беспомощность: мама и папа делают за ученика/ученицу домашние задания, поделки и рисунки, чтобы ребенок получил высокую отметку в школе. При этом ребенок четко усваивает другой урок: «Я никчемный, я бесполезный, все, что я делаю — плохо, мне нельзя доверять, я не способен нести ответственность». Вот такая странная помощь получается.
Что же делать?
Если вы обнаруживаете у себя или своих близких признаки выученной беспомощности, то, конечно, важно обращаться за помощью к компетентным специалистам-психологам, которые владеют технологиями коррекции выученной беспомощности. Нужно помнить, что беспомощность — это не столько состояние одного конкретного человека, сколько признак системы человеческих отношений, чаще всего семейной, поэтому участвовать в процессе ликвидации такого состояния придется всем, кто в эту систему входит.
Говоря о профилактике выученной беспомощности, хочется напомнить, что Личностью человек становится только тогда, когда исследует этот мир методом проб и ошибок, когда проявляет интерес, рискует, преодолевает трудности и с гордостью присваивает новый бесценный опыт.
Именно поэтому так важно давать себе и близким возможность проживать настоящий, естественный, спонтанный опыт исследования своего личностного потенциала, искать ответ на вопрос «а что я могу еще?», «на что я способен?».
