CC BY
43
^^^ [лингвистические заметки] Е. Е. Хазимуллина
О ВАРИАНТАХ ПРЕОДОЛЕНИЯ АСИММЕТРИИ ЯЗЫКОВОЙ И КОГНИТИВНОЙ КАРТИН МИРА
В УСЛОВИЯХ ПОЛИЛИНГВИЗМА
ELENA E. HAZIMULLINA ABOUT THE TYPES OF OVERCOMING OF ASYMMETRY OF THE LANGUAGE AND COGNITIVE PICTURES OF THE WORLD IN THE CIRCUMSTANCES OF POLYLINGUISM
Елена Евгеньевна Хазимуллина
Кандидат филологических наук, доцент кафедры общего языкознания Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы, докторант кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета ► lenahk@gmail.com
В статье рассматриваются два варианта преодоления асимметрии между языковыми системами и концептуальными картинами мира в полилингвистической и поликультурной ситуациях взаимодействия. Один из них — заимствование тюркских слов региональным вариантом русского языка в Башкортостане. Другой вариант — контаминация русских и башкирских языков в двуязычной и многоязычной речи говорящих. В статье показывается, что массовые заимствования приводят к нивелированию языкового разнообразия.
Ключевые слова: языковая картина мира, когнитивная картина мира, полилингвизм.
The paper deals with two types of the compensating for asymmetry between language systems and conceptual pictures of the world in polylingual and polycultural interaction situation. One of them is the adoption of the Turkic words by the regional variant of the Russian language in Bashkortostan. The another type is the blending of the Russian and Bashkir languages in a bilingual and polylingual speakers's speech. It's shown that the mass adoptions lead to leveling of the language variety.
Keywords: language picture of the World, cognitive picture of the World, polylinguism.
Вот уже более двухсот лет проблемы взаимодействия и взаимовлияния языков находятся в поле зрения лингвистов. В данном исследовании взаимодействие языков осмысляется сквозь призму задач и терминологического аппарата когнитивной лингвистики, в частности рассматриваются социальные, психологические и собственно лингвистические факторы вариантного формирования языковых картин мира вследствие потребности говорящих погасить «когнитивный конфликт» в процессе межкультурной коммуникации полилингв ального региона (на примере Республики Башкортостан).
Поликультурная и полиязыковая среда способствует формированию в сознании большинства граждан стран СНГ сложных когнитивных пространств, характеризующихся конфигурацией гетерогенных элементов и моделей познания. «Этнокультурносинкретичные» карти-
ны мира складываются в результате активного социально-политического, экономического, культурного и бытового взаимодействия различных народов — естественным образом (при условии толерантности), а также под влиянием регулирующей деятельности государств (проводимой национальной, языковой политики, идеологических, образовательных и др. мер).
В стремлении адекватно выражать свои мысли, во избежание неудач в межкультурной коммуникации говорящие вынуждены компенсировать подобную асимметрию тремя традиционными способами: 1) созданием новых единиц, называющих релевантные элементы синкретичных когнитивных пространств, путем комбинации наличных ресурсов родного языка; 2) заимствованием наиболее пригодных средств контактирующих языков; 3) контаминацией элементов разных, в том числе разноструктурных, языков. Как известно, все эти процессы могут быть стихийными, бессознательными или же целенаправленными, осознанными; они могут приводить к положительным и к некоторым негативным последствиям. Например, неудачная номинация с помощью ресурсов родного языка может отвергаться говорящими и усиливать тенденции заимствования иноязычных элементов; с другой стороны, массовые разноуровневые заимствования чреваты языковой ассимиляцией и смешением языков. Не случайно явления интерференции, трансференции, калькирования, варваризации и пуризма характеризуются не только научной, но и непреходящей общественной значимостью (достаточно упомянуть, например, античные учения о «порче» языка, дискуссии славянофилов и западников, а также пуристскую просветительскую и речетворческую деятельность нашего современника — М. Эпштейна и его последователей).
Приспосабливаясь к различным условиям функционирования в регионах Российской Федерации, русский язык как средство межнационального общения, не разрушая своего тождества, варьируется, принимая элементы иных языков, тесно взаимодействующих с ним в общем коммуникативном и социокультурном пространстве. Так, на территории Республики Башкортостан
в ситуации естественного полиязычия складывается особый региолект (региональный вариант русского языка; ср.: [4: 13]), используемый русскоязычными монолингвами в устном общении с носителями башкирского, татарского и др. языков. Означивание адаптированных сознанием говорящих элементов тюркской культуры в данном региолекте закономерно осуществляется с помощью тюркской лексики: заимствуются наименования географических и уникальных социальных объектов, предметов быта (блюд, напитков, одежды, утвари и т. п.), животных, рыб, растений, видов местности, явлений культурной жизни тюрок (их религиозных верований, обрядов, традиций, родственных, общественных отношений) — в основном существительные. Так, в различные периоды истории русским языком были освоены тюркизмы айда, аркан, бай, байрам, барс, башка, башлык, беркут, буран, бурундук, деньги, кабан, кайма, карагач, каракули, каракуль, карандаш, колпак, колчан, кумач, кумыс, курган, куркуль, кушак, лошадь, майдан, медресе, сундук, табун, тюбетейка, тюк, тюрьма, тюфяк, юрта, яшма; (не смыслит / не понимает) ни бельмеса, ср. тат. белмзстзн 'не зная; вслепую'), баш на баш, кир-дык башка и мн. др. Процесс адаптации подобных наименований не только русским региолектом Башкирии, но и всем русским языком продолжался в течение нескольких веков, поэтому их «иноязычность» практически не осознается говорящими. К «недоосвоенным» тюркизмам, также компенсирующим асимметрию языковой и когнитивной картин мира, относятся этнографизмы, называющие специфические явления жизни тюр-коязычных народов, «иноязычные вкрапления» и относительно поздние заимствования: батыр, мулла, имам, хаер, ураза-байрам, никах, курултай, кунак, Кыш бабай, айран, корот, каймак, буза, самса, кыстыбый, баурсак, бешбармак, кумган, ап-тарган / аптраган и т. п. Наиболее широкий список тюркизмов русского языка, включающий региональные и диалектные наименования, содержит известный словарь Е. Н. Шиповой [11] (см. также труды Н. А. Баскакова, Н. К. Дмитриева, И. Г. Добродомова, Э. М. Ахунзянова, В. Д. Ара-кина, Г. С. Амирова и др. исследователей).
В состав русского региолекта Башкортостана закономерно входят и уникальные имена собственные, активно употребляемые населением республики: «Ханум» (ресторан в г. Уфе), «Тамыр» (детская киностудия Башкортостана), «Курга-зак» (название минеральной воды), «Шайтаноч-ка» (марка водки), «Уныш», «Темле» (наименования сортов хлеба) и др. В речи можно встретить следующие их реализации: — Ты где живешь? — На Юрюзани; — Купи «Темле», он вкусный.
Все эти единицы встраиваются в менталь-ность носителей русского языка, вживляя в нее образы тюркской культуры, ее онтологии и гносеологии. Они входят в различные языковые поля, наделяются определенным статусом, значимостью, становятся способными к семантическому и формальному деривационному развитию, обогащая русский язык интригой лексической конкуренции. Вторичные значения образуют, например, заимствования калым — лит. 'выкуп за невесту', разг. 'подработка' (конкурирует с разг. шабашка, образованным на базе др.-евр. шабаш); карга — диал. 'ворона', диал., лит. 'злая старая женщина' (синонимы — исконные слова ведьма, Баба-яга и др.); кабан — лит. 'свинья', разг. 'крепко сложенный мужчина' (ср. рус. здоровяк), жарг. кабан '600-й Мерседес' (ср. жарг. мерс, мерин). Прилагательные, наречия и глаголы чаще образуются на базе заимствованных существительных с помощью средств русского языка: разг. закадычный 'надежный', разг. калымить 'подрабатывать', разг. калымщик 'тот, кто калымит', разг. табуниться 'собираться толпой, держаться группой'. От тюркского прилагательного якши 'хороший' образуется разговорный глагол якшаться 'быть в хороших отношениях с кем-либо' ^ 'дружить, знаться (с кем-либо)'.
Русскими монолингвами, в целях установления контактов с тюркоязычным населением, часто используются, в основном шутливые (или ироничные), фразы типа Как халляр / Как халляр-малляр?; Аллабирса хорошо / Дела идут Аллабирса хорошо; Полный кирдык!; Рахмат тебе большой!; А мне барыбер!; Какая красивая кызым-ка!; Ну, девушка просто зур матур!; Так, кызымка, много не шали!; А что, азык-тулек уже закрыли?;
У тебя деньги бар или юк?; Пойдем сегодня в ки-тапхану?; междометные высказывания: Уф / Ай, Алла!; Екарны бабай!; диффузные, «игровые» наименования — шурум-бурум, фалян-туган, бера-бара; дублетные: чайхана, китапхана, кунакха-на, нанайка, картатайка, малайка, кызларки и т. п. Очевидно, что «гетерогенные социально-коммуникативные системы», по терминологии А. Д. Швейцера [10], неизбежно включают в себя «символьные» единицы [5], сигнализирующие о принадлежности говорящего к данной многонациональной общности.
Все эти примеры свидетельствуют о том, что доля тюркизмов в исследуемом региолек-те гораздо весомее по сравнению с вариантами русского языка, бытующими, например, в центральной части России, не подверженной столь активному влиянию тюрок. Многие из подобных единиц нашли свое отражение в словарях, составленных лингвистами Башкортостана (см.: [1; 8], а также работы Т. М. Гарипова, К. З. Закирьянова, А. П. Майорова и др.). Основной путь заимствования тюркизмов в русский региолект Башкортостана — прямое, активное общение с тюркоязычными билингвами и полилингвами. Важнейшее условие этих процессов — толерантное в целом отношение русского населения к языкам и культурам других народов республики (о различных типах толерантности в изучаемом регионе см.: [9]). Таким образом в некоторой степени выравнивается соотношение неязыкового содержания мышления русских, обусловленного инокультурным влиянием, и их родного языка; при этом объем заимствованных тюркских элементов (около 4 % относительно общего числа заимствований из других языков), с нашей точки зрения, не может дестабилизировать данную языковую систему. Однако, с учетом введения с 2006 года обязательного изучения башкирского языка во всех образовательных учреждениях республики, тенденции заимствования тюркизмов в русский региолект будут сохраняться.
Более значительному воздействию со стороны русского языка как средства межнационального общения подвержены тюркские и другие языки республики. Преобладающее
в Башкортостане русско-национальное двуязычие в силу влияния ряда экстра/интралинг-вистических факторов, в том числе «конфликта когнитивных систем», имеет тенденцию к трансформации в «смешанный язык с двумя терминами». Наглядной иллюстрацией данного феномена могут служить, например, всевозможные комбинации гетерогенных, свободно варьирующихся репрезентантов семантической модели «я люблю тебя»: Мин Нине люблю; Мин тебя люблю; Мин тебя яратам; Я тебя яратам; Мин Нине любить итэм. По замечаниям наших респондентов, в своей речи они используют некий «русско-башкирский язык», однако этот процесс чаще всего не является осознанным. Включение иноязычных элементов в родную или же, напротив, неродную речь билингвов и полилингвов может составлять 50 % (при средней длине фразы — 4-8 слов), например: Безгэ кисэ, что задавали?; Ьин касан приедешь домой?; У вас бармы соленый балык?; Надоело уже укырга ла укырга; Мицз шулай охота что-нибудь сделать.
Русская лексика в данном случае используется наряду со средствами родного (этнического) языка для обозначения элементов единого семантического ряда. И здесь имеет место не только «когнитивный конфликт», т. к. часто русскими замещаются башкирские наименования действий и состояний (пойдем, поедешь, привезти, смотреть, гулять, кончиться, слушаться, опоздать, напугать, проспала, учиться, звонить, отстань, давай, (не) забывай, (не) ожидала, понял, виноват, (не) готова), предметов и явлений (комната, книга, картина, суп, кольцо, деревня, магазин, утренник, воздух, пример, дело, настроение), степени уверенности / неуверенности говорящего в происходящем (наверное, конечно, вряд ли, вроде, неужели), логические операторы речи (вообще, вообще-то, значит, тоже, даже, потому что, но, все-таки, если... то), этикетные формулы (пожалуйста, извини). Приходится констатировать, что это общеупотребительная лексика, имеющая аналоги в башкирском языке. Частотны также русские слова со стилистической окраской разговорности и/или эмоциональности: книжка, спичка, елка, елочка, звездочка, солнышко, окно
(перен.) 'временной промежуток между занятиями'; слова-паразиты, характерные для современной русской речи: короче, блин, значит, типа, реально и т. п.
Реже замещаются башкирские наименования лиц по родству (инзй, кызым, улым, апай, атай), местоимения (мин, мицз, минзн, Ьин, Ницз, без, безгз, узем), наречия (тщ «быстро», тизерзк «быстрее», Нзйбзт «хорошо, замечательно», Ныуык «холодно», барыбер «безразлично», касан «когда», бер касан да «никогда», иртз «рано», кисз «вчера», бвгвн «сегодня», иртзгз «завтра», кайза «куда, где», кайзан «откуда», шунан «оттуда») и числительные (бер «один», ике «два», биш «пять»). По-видимому, все эти единицы входят в состав базового уровня категоризации башкирского языка. Не поддаются субституции и «культуроносные» наименования, выполняющие, по определению В. А. Аврорина, магическую функцию, типа Аллага швквр, Алла бирНз. Воспроизводятся в готовом виде или же контами-нируются устойчивые сочетания обоих языков: Надоело уже укырга ла укырга; Где будешь встречать Яцы йыл?; Мы вчера День учителя байрам итеп; Тышты шундай свежий воздух; Бында инде будь добр; Ышанмакан ышанма дело твое (ср., однако: Одна нога здесь, икенсеНе там).
Смешение языков проявляется и в парадоксальных, но достаточно активных процессах образования «новых» слов по моделям русского языка типа кызым-к-а, нззек-ск-ий, на-примерга, алты-к-а, яндыр-галк-а, йонд-ызд-очк-а и т. п. Данные наименования получают русифицированное же морфологическое оформление. Особый интерес представляют типичные для речи билингвов и полилингвов трансформации способов выражения грамматических значений: 1) аналитические формы глагола, в которых основное и / или дополнительное действие называется с помощью русского инфинитива: Он сегодня звонить итте («звонил»); Мин Нине любить итэм («люблю»); Эщэгед тышта гулять итеп килэйек («давайте гулять пойдем», ср. килэбе}); Иртзгз опоздать итеп килэм («приду с опозданием»); Ты мне квйлэшергэ мешать итмэ («разговаривать не мешай»); 2) синтетические «башкирско-
русские» формы: Ты что на меня так карайыш? («смотришь» — карайкыц).
Влияние русского языка на башкирский прослеживается также в области фонетики (приближается к русскому произношение специфических гласных [э], [е] и согласных [h], [3], [g], [/к], [ц] башкирского языка, особенно в ускоренном потоке речи, что находит отражение и в письменной речи наших респондентов). Частично русифицируется и синтаксис, в частности, нарушается порядок слов, частей сложноподчиненного предложения: Короче, Нин хедер бадарга; Позвони мне иртзгз; Мин бит тебе сказала, что бвгвн не пойду.
Результаты проведенных нами психолингвистических экспериментов позволяют судить о наличии особых, межъязыковых, парадигм, характеризующих сознание билингвов и поли-лингвов региона: ярар — зйбзт — булНын — ладно — хорошо — о'к — all right; йорт — дом (юрта, изба, хижина, хата, чум) — home, house; китап — книга — book; барыбер — бирбар — все равно — до лампочки — по барабану — пофиг — по фене — наплевать и т. п. Элементы подобных парадигм характеризуются свободной взаимозаменяемостью в речи; основным фактором, регламентирующим их реализацию, по нашим наблюдениям, является сфера или ситуация общения. На наш взгляд, это и есть «термины смешанного языка», о которых писал Л. В. Щерба [13; 12]. Более тесной связью в данных парадигмах и частотностью употребления в речи характеризуются, конечно, башкирские и русские наименования.
Таким образом, в процесс взаимодействия оказываются вовлеченными все уровни башкирского языка. Приведенные факты имеют как социокультурное обоснование (высокая языковая плотность, межэтнические браки, урбанизация, влияние прагматизма на статус родного языка в сознании индивида, толерантное отношение к неродным языкам etc.), так и собственно лингвистическое: действие универсальной тенденции к экономии средств выражения мыслей говорящего (по мнению наших респондентов, фонетика русского языка «проще», морфемная структура слов более емка, слова короче), полифункциональ-
ность русского языка и слабое знание билингвов взаимодействующих языков, особенно их литературных вариантов. Третьим мощным фактором влияния на башкирский язык становится достаточно проработанная категоризация современной действительности средствами русского языка (в том числе с помощью единиц иноязычного происхождения), фиксирующего не только бытовую, мифологическую, религиозную, философскую, художественно-поэтическую, но и научно-техническую картины мира. Как справедливо отмечает В. Ю. Михальченко, «двуязычие помогает восполнить языковой дефицит» [6], однако количество таких «восполнений» постепенно изменяет качество языковой реальности.
Условия каждого конкретного коммуникативного акта создают дополнительное, «наслаивающееся», по определению Дж. Гамперца, варьирование (см.: [3]), влияют на оформление речи исследуемой категории говорящих. Например, в общении с русскоязычными монолингвами билингвы и полилингвы используют по возможности русский язык (со «слабыми» или «сильными» интерферентными явлениями), при этом усиливается их речевой контроль. К сожалению, в устной речи, которая в основном исследовалась нами, нет протяженных связных текстов. Но и данный материал в целом показывает, что постоянное противоборство двух «разноязычных реакций» в сознании таких говорящих приводит к постепенному смешению гетерогенных языков.
Бесспорно, дивергенция и конвергенция — естественные пути языкового развития. Еще И. А. Бодуэн де Куртенэ в своей статье «О смешанном характере всех языков» (1901) указывал на то, что «нет и не может быть ни одного чистого, не смешанного языкового целого» [2: 63], и Б. А. Серебренников вместе с другими учеными хорошо показал это на широком фактическом материале [7]. Однако в свете сказанного следует заключить, что процессы глобализации, а значит, и компенсации асимметрии когнитивных и языковых картин мира путем массового заимствования, способствуют нивелированию многообразия языков и культур мира. Поскольку, как отмечал Г. Шухардт, «возможность языкового смешения
не знает никаких ограничений», в целях сохранения языкового богатства Башкортостана необходимо качественное, сознательное изменение уровня речевой культуры говорящих. Заимствование должно быть обоснованным. Выбирая в речи новое, иноязычное, наименование, возможно, более яркое, экспрессивное, точное средство выражения наших мыслей, следует понимать, что оно может целиком вытеснить старое, исконное. Язык является, конечно, самоорганизующейся системой, но его функционирование и развитие определяются главным образом экстралингвистическими факторами, укрепляющими или же, напротив, ослабляющими его жизнеспособность.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аюпова Л. Л. Лексика народов Башкортостана в русской речи. Уфа, 1994.
2. Бодуэн де Куртенэ И. А. Избр. труды по общему языкознанию. Т. 1. М., 1963.
3. Гамперц Дж. Об этнографическом аспекте языковых изменений // Новое в лингвистике. Вып. 8. Социолингвистика. М., 1975. С. 299-319.
4. Герд А. С. Введение в этнолингвистику. СПб., 1995.
5. Крысин Л. П. О речевом поведении человека в малых социальных общностях (постановка вопроса) // Язык и личность. М., 1989.
6. Михальченко В. Ю. Функционирование языков в разных сферах национальной культуры: социолингвистическая норма // III Международная конференция «Язык и культура»: Пленарные доклады. Т. 2. М., 2005. С. 40.
7. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б. А. Серебренников. М., 1970.
8. Словарь русских говоров Башкирии. Вып. 1-3. Уфа, 1997-2003.
9. Хазимуллина Е. Е. Толерантность как субъективный фактор языковой ситуации (на примере Республики Башкортостан) // Вопросы филологии. № 2 (23). 2006. С. 19-23.
10. Швейцер А. Д. К проблеме социальной дифференциации языка // Вопросы языкознания. 1982. № 5. С. 39-48.
11. Шипова Е. Н. Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата, 1976.
12. Щерба Л. В. К вопросу о двуязычии // Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С. 313-318.
13. Щерба Л. В. О понятии смешения языков // Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С. 60-74.
ВЫСТАВКА ФОТО1
Вслед за «Московским домом фотографа» в Петербургском Манеже прошла выставка фоторабот Юрия Роста — «Групповой портрет на фоне века».
— Как люди попадают в ваш объектив? — задал Юрию Росту вопрос журналист, взявший у него интервью.
— Для меня важно, чтобы человек был хорошим — вот и всё. Никто из них не герой, это просто достойные люди. Я не снимаю тех, кто мне несимпатичен».
Сегодня, когда ХХ век начинает дистанцироваться от нас и когда отчётливее проступают его жестокие контуры, становится так необходимо увидеть в нём достойных людей, внушающих уверенность в разумном и добром начале жизни. На портретах, которые сопровождаются авторскими заметками (хочется сказать — небольшими очерками), люди разных возрастов и занятий:
[хроника]
БОТ ЮРИЯ РОСТА
учёные и поэты, художники и музыканты, те, кто на фоне «взрывов, пулемётных очередей, грохота землетрясений» несли «чистый звук времени», и портреты участников войны, таких, как рядовой Богданов, который «Когда надо было стрелять — стрелял, когда на проволоку лезть — лез, когда брести по грудь в ледяной воде — брёл...», портреты жителей деревни, хранящие её дух, уже уходящий, рабочие, женщины, «что таскают рельсы, кладут асфальт, месят бетон», дети со своими горестями и заботами и просто симпатичные люди, наши современники, с ощущением радости своего бытия. Выставки Юрия Роста пройдут и в других городах. Мы желаем нашим читателям встречи с этим замечательным журналистом, с увиденным им миром людей думающих, творящих, скромно и спокойно делающих своё человеческое дело.
К. А. Рогова
