CC BY
297
№ 3(51), 2007 ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ
ґл
ПОЛИТИКА КИТАЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРАЗИИ ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
О ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКОЙ ПОЛИТИКЕ КНР (на основе китайских источников)
Аблат ХОДЖАЕВ
доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения Академии наук РУз (Ташкент, Узбекистан)
После распада СССР и социалистического лагеря, изменений расстановки сил на международной арене, а также появления у западных границ КНР пяти независимых государств Пекин изменил стратегически важные аспекты своей внешней политики, в том числе в отношении Центральной Азии. Китай всегда рассматривал этот регион как жизненно важную соседнюю зону, от которой зависит его политическая и экономическая безопасность. Поэтому он активно следит за развитием событий в республиках ЦА и проявляет активность в распрост-
ранении на них своего влияния. В связи с этим КНР стала крупным фактором, имеющим огромное политическое, экономическое и культурное значение в регионе.
После того как прекратил свое существование Советский Союз, правительство Китая, признав независимость стран ЦА, установило дипломатические отношения с ними и, создав научные центры в Пекине, Шанхае, Ланьчжоу, Урумчи и др., мобилизовало большой отряд отечественных экспертов на глубокое и всестороннее исследование региона.
Отношение Китая к постсоветским странам региона
Концептуальные основы китайского подхода к проблемам мирового развития формировались в 1984—1986 годах, когда начатая в 1978 году экономическая реформа в КНР принесла достаточно хорошие результаты. С тех пор СМИ и руководители страны постоянно пишут и говорят о многополюсности политического мироздания. В качестве официальной позиции Пекина этот подход в мае 1988 года впервые озвучил тогдашний министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь (с 1998 г. — заместитель премьера Госсовета)1. Центральноазиатская политика Пекина была определена вскоре после развала СССР в контексте этой концепции, достаточно подробно изложенной в китайских публикациях, базировавшихся на фундаментальных исследованиях по региону. К ним прежде всего относятся: «Чжунъя яньцзю» («Исследование по Центральной Азии». Ланьчжоу, 1995), «Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси» («Отношения Китая с новыми независимыми государствами Центральной Азии». Харбин, 1996); «Чжунъя уго гайкуан» («Общее положение пяти государств Центральной Азии». Урумчи, 1997), «Чжунъя гоцзи гуаньси ши» («История международных отношений в Центральной Азии». Чанша, 1997); «Чжунго 1997—1997 цяньхоу ди чжэнчжи цзинцзи фэньси юй юйцэ» («Китай 1997: политико-экономический анализ периода до и прогнозы на период после 1997 года». Пекин, 1997), «Чжунго юй Чжунъя» («КНР и Центральная Азия». Пекин, 1999), «Чжунъя гэцзюй юй дицюй аньцюань» («Ситуация в Центральной Азии и региональная безопасность». Пекин, 2001), «Чжунъя уго шиган» («Краткая история пяти государств Центральной Азии». Пекин, 2002), «Шанхай хэцзо цзучжи — синь аньцюань гуан юй синь цзичжи» («Шанхайская организация сотрудниче-ства—новое мышление и новый механизм безопасности». Пекин, 2002), «Чжоубянь дицюй миньцзу цзунцзяо вэньти тоуши» («Взгляд на этнические и религиозные проблемы окружающих регионов». Пекин, 2002), «Чжунъя ды диюань чжэнчжи вэньхуа» («Геополитика и культура Центральной Азии». Урумчи, 2003) и др.
Согласно этим публикациям, в процессе формирования центральноазиатской политики КНР учитывались следующие факторы, положительно или негативно влияющие на ее интересы.
К числу положительных относятся:
— изменение основ политических и экономических взаимоотношений Китая и России;
— превращение прежних советских приграничных районов в «буферную зону», состоящую из нескольких государств;
— исчезновение сформировавшегося в период царской России и развившегося при Советском Союзе военного давления на Китай;
— возникновение огромного рынка сбыта китайских товаров и возможности использовать природные ресурсы региона в связи с обретением его странами независимости;
— открытость ЦА для Китая и других государств мира после потери Россией монополии в этих республиках;
— появление возможности прокладки «второго железнодорожного моста» между КНР и Европой, способного освободить республику от российской зависимости
1 См.: Остроухое О.Л. Внешняя политика Китая в годы реформ и перспективы ее развития // Мировая экономика и международные отношения, 1999, № 3. С. 9.
в сфере транзитных перевозок европейского сырья и китайских экспортных товаров;
— превращение территории Центральной Азии для Китайской Народной Республики в удобный (как в политическом, так и в экономическом отношении) коридор в страны Европы, Южной Азии и Ближнего Востока;
— минимизация протяженности границы Китая с Россией;
- образование между КНР и РФ «буферного пространства» из небольших разобщенных и не угрожающих Китаю государств — Монголии, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана;
— создание благоприятных условий для крупных капиталовложений в целях освоения возможностей СУАР.
К числу негативных факторов относятся:
— в государствах Центральной Азии живут народы, часть которых проживает и на территории КНР;
— после провозглашения этими странами суверенитета в них получило развитие национальное самосознание, формируется национализм, влияющий на умонастроение жителей СУАР и других западных территорий КНР;
— перед китайским руководством встала задача по изоляции населения СУАР и других национальных районов от родственных народов государств ЦА с целью предотвращения проникновения идей независимости;
— сложившаяся после распада СССР политическая обстановка вынудила Китай вести переговоры с республиками ЦА, чтобы наметить пути привлечения последних к стабилизации обстановки в западных районах КНР, а также для своевременного раскрытия и пресечения на территории региона сепаратистской деятельности представителей отдельных народов, живущих здесь;
— возникновение в Центральной Азии угрозы распространения идей исламского фундаментализма и единства тюркских народов — пантюркизма, в результате чего перед КНР встала задача оказать поддержку государствам региона для предотвращения опасности усиления данных настроений;
— в борьбе против фундаментализма Китай занимает общую позицию с Россией и странами Запада, но в борьбе против пантюркизма Пекин может сотрудничать только с Москвой и Тегераном, что, безусловно, привело к возникновению новой проблемы — необходимости привлечь к этой борьбе республики ЦА;
— предотвращение налаживания тайваньскими властями связей с государствами региона;
— с выходом народов ЦА на международную арену как самостоятельных политических сил появилась вероятность создания в будущем объединенного пространства или новой формы единства тюркских народов, как уже не раз происходило в истории, что и вынуждает Китай не допустить повторения такого сценария;
— наличие в Центральной Азии возможности производства ядерного оружия, которое в случае появления нового союза тюркоязычных государств или прихода фундаменталистов к власти может стать серьезной угрозой для Китая, что вынуждает КНР согласиться с сохранением российского контроля над регионом;
— перед Пекином еще более значимо встала задача изоляции СУАР от влияния идей независимости, фундаментализма и пантюркизма путем укрепления границ с соседними государствами и создания соответствующего механизма по их привлечению к решению проблемы;
— ЦА стала объектом, где сошлись геостратегические и геополитические интересы крупных держав, с которыми на данном этапе своего развития Китаю трудно конкурировать;
— Центральная Азия стратегически очень важна для США, которые не упустят случая включить ее в сферу своего влияния, но пропорционально усилению их позиций в регионе будет возрастать степень угрозы для Китая, что вынуждает его в союзе с Россией принимать меры по противостоянию этому процессу.
Сопоставив значения вышеуказанных положительных и негативных факторов влияния Центральной Азии на КНР, в Пекине пришли к выводу, что новая политико-экономическая ситуация в регионе в целом является выгодной для его интересов и определили следующие задачи.
1. Приспособление к новой геополитической и геоэкономической обстановке, осуществление научно обоснованного и гибкого внешнеполитического курса в отношении государств Центральной Азии.
2. Уточнение границ КНР с новообразованными суверенными странами с учетом современных геополитических условий и их оформление на основе принятых принципов международных отношений.
3. Укрепление доверия народов ЦА к Китаю — необходимо уверить их в том, что КНР не собирается устанавливать свою монополию и не ищет особой выгоды в регионе, не намерен соперничать с другими странами, которые присутствуют и будут присутствовать в нем.
4. Убедить правительства новых независимых государств в следующем: развитие связей Китая с республиками региона имеет приоритетное значение. Создать условия для развития полномасштабного политико-экономического сотрудничества.
5. Предотвращение негативных влияний ЦА на КНР и возможности установления здесь монополии других супердержав.
Как отмечает Син Гуанчэн, государства Центральной Азии экономически связаны с Россией, которая может влиять на стабильность в регионе и держать его под контролем, так как на данном этапе развития они пока не имеют достаточной материально-технической и военной базы, а их внешние границы фактически охраняются российскими войсками. Официальная Москва считает, что от безопасности внешних границ стран Центральной Азии зависит защищенность ее собственных рубежей. КНР не заинтересована в восстановлении прежней монополии РФ в данном регионе, в Пекине считают возможным ограничить ее, а также объединиться с Москвой в борьбе против усиления влияния США, появления региональных ядерных держав и формирования союза тюркоязычных народов. Необходимость временного присутствия России в Центральной Азии Китай видит также в связи с политическими событиями, происходящими в Таджикистане после обретения им независимости.
Китайские ученые полагают, что только защита новых суверенных государств от притязаний супердержав может создать условия для укрепления позиций Китайской Республики в Центральной Азии. Кроме того, они придерживаются следующей точки зрения: регион стал стратегически важной территорией между Россией и Китаем, в силу чего
чрезмерное укрепление здесь позиций КНР может вызвать недовольство РФ. Поэтому, как отмечает Син Гуанчэн, для устранения угрозы, исходящей от по-новому сложившейся ситуации в этом геополитическом пространстве, китайскому правительству необходимо идти на соглашение с Россией и другими заинтересованными странами, но вместе с тем призвать государства ЦА учитывать интересы КНР и отказаться от поддержки движений за независимость народов западного Китая2.
Авторы «Чжунго юй Чжунъя» считают, что политическая стабильность в Центральной Азии может не только обеспечить ее устойчивое экономическое развитие, но и послужить важным фактором безопасности в Евразии3. Однако регион имеет некоторые особенности, способные осложнить условия развития экономики. По их мнению, они заключаются в следующем:
— Центральная Азия богата природными ресурсами, но разделена на ряд государств, имеющих свои отличия, разные возможности, что в равной степени осложняет как их интеграцию, так и выход из экономической отсталости;
— ЦА является местом большой концентрации мусульман, в силу чего она подвержена влиянию исламского мира и различных религиозных течений;
— регион был и остается многонациональным. Однако в нем существуют межнациональные противоречия, которые могут использовать враждебно настроенные силы;
— различие в интересах государств Центральной Азии порождает соперничество между ними и их лидерами, что мешает им ставить региональный интерес выше национального, затрудняет интеграционный процесс;
— существует определенная зависимость региона от внешних сил и соседних стран.
Китайские аналитики пришли к такому умозаключению: учитывая эти особенности, КНР выступает против превращения Центральной Азии в «задний двор» («хоуюань») России, а также против желания США использовать регион в качестве инструмента для сдерживания Китая. Это дает основание заключить, что Пекин желает, чтобы регион стал свободным от влияния ведущих держав и удобным для усиления китайских позиций. Здесь возникает естественный вопрос: что может произойти в будущем, если в ЦА чрезмерно усилятся позиции соседнего Китая с его огромным людским, военно-политическим и экономическим потенциалом, особенно если к власти придут амбициозные люди. Естественно, данный вопрос весьма сложен, он требует глубокого и всестороннего осмысления. В настоящее время ни китайские ученые, да и никто другой не могут гарантировать, что в КНР отсутствуют и в будущем будут отсутствовать возможности для прихода к власти таких людей.
Понимая, что у государств Центральной Азии могут наличествовать подобные опасения, авторы «Чжунго юй Чжунъя» считают, что укрепление доверия этих республик по отношению к Китаю и создание прочного фундамента для сотрудничества являются приоритетной задачей развития китайско-центральноазиатского сотрудничества. По их мнению, для его создания Пекину необходимо держать в центре внимания следующее:
— обязать государства ЦА поддержать позицию КНР по тайваньскому вопросу, установить партнерство в вопросе безопасности;
2 См.: Син Гуанчэн. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. Харбин, 1996. С. 98.
3 См.: Чжунго юй Чжунъя. Пекин, 1999. С. 135—140.
— привлечь их к совместной борьбе против сепаратизма, к созданию прочных и стабильных основ для сотрудничества; с единых позиций выступать на международной арене за мир, справедливость;
— повысить заинтересованность стран региона в использовании Великого шелкового пути посредством его модернизации4.
Характеризуя перспективу политики КНР в отношении республик ЦА, эти авторы отмечают, что с момента обретения этими странами независимости прошло сравнительно немного времени, и у них еще нет достаточного опыта в поддержании внешних связей, в силу чего они подвержены давлению внешних факторов. Однако с точки зрения перспективного развития регион не будет сферой влияния той или иной международной силы, сохранит свою внешнеполитическую самостоятельность и трансформируется в единый организм. Учитывая возможность такого развития, Китай рассматривает Центральную Азию как отдельный политический полюс, постепенно набирающий силу, поддерживает активные связи со странами региона, поощряет их участие в азиатском сотрудничестве.
Кроме того, КНР принимает ЦА в качестве перекрестка политических, экономических и культурных связей Запада и Востока. Его разрушение или нестабильность, либо возникновение внутренних противоречий считаются факторами, угрожающими перспективе сотрудничества между странами Евразии, чье нормальное развитие имеет большое значение для Китая. Поэтому Пекин демонстрирует готовность поддержать любую инициативу, направленную на сохранение стабильности в Центральной Азии5.
Некоторые китайские ученые полагают, что гарантией независимости государств ЦА может быть отсутствие возможностей для установления монополии одной державы. В частности, Сунь Чжуанчжи пишет: «Независимость и развитие региона часто зависели от могущества окружающих его крупнейших государств и их отношений к республикам ЦА. В случае появления в регионе абсолютного преимущества у какого-либо большого государства он может потерять свою независимость»6. Исходя из этого, автор считает важным и необходимым усиление международных связей этих республик с развитыми государствами и влиятельными международными организациями, не ущемляя при этом развития отношений между странами региона.
В 2002—2003 годах в Пекине вышли также сборники статей «Цюаньцю миньцзу вэньти да цзюйцзяо» («Большие болевые вопросы национальных проблем земного шара») и «Шицзе цзунцзяо вэньти да цзюйцзяо» («Большие болевые вопросы религиозных проблем мира»). В этих изданиях Центральная Азия характеризуется как зона влияния исламского фактора и усиления «панисламизма» и «пантюркизма», способных создать угрозу Китаю. Аналогичная позиция в отношении пантюркизма обозначена и в названных выше работах7.
Анализ указанных трудов показывает, что речь в них в основном идет о защите интересов Китая и об его заинтересованности в упрочении собственных позиций в регионе. Развитие местного производства не входит в рамки центральноазиатской политики КНР. Авторы ничего не говорят о предоставлении крупных долгосрочных кредитов странам
4 См.: Там же. С. 135—140, 152, 155—170, 209—212.
5 См.: Там же. С. 39, 84—85, 151—152.
6 Там же. С. 39.
7 См.: Сюй Tao. Фань туцзюэ чжуи сичао лиши фэнси (Исторический анализ идей пантюркизма). В кн.: Шицзе цзунцзяо вэньти да цзюйцзяо. Пекин, 2002. С. 90—110; Син Гуанчэн. Чжунго хэ Чжунъя гоцзя: синь гуаньси // Дунъоу Чжунъя яньцзю, 1996, № 1. С. 58—64; Он же. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. С. 101; 1998 нянь Чжунго цзинцзи синши фэньси юй юйцэ (Анализ и прогнозирование экономического положения КНР за 1998 г.). Пекин, 1999. С. 101—102, 139—140.
ЦА для подъема производства, об увеличении их экспортного потенциала и валютных поступлений, разрешении проблем трудоустройства коренного населения. Деятельность китайских предпринимателей по созданию совместных предприятий и вложению капитала в них также свидетельствует об отсутствии активности и желания вкладывать крупные инвестиции, хотя в этом плане Китай располагает большими возможностями. В рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) также не ставятся вопросы инвестирования в развитие местного производства товаров народного потребления. Сопоставление этих фактов дает основание полагать, что КНР еще не готова оказывать крупномасштабную экономическую помощь государствам ЦА для подъема и становления местного производства и увеличения экспортного потенциала готовой продукции.
Экономическая политика Пекина в регионе
Как неоднократно отмечалось в выступлениях китайских лидеров во время их визитов в страны Центральной Азии, руководство КНР в своей экономической политике отдает приоритет отношениям с ними. Да и в названных выше трудах китайских ученых также большое внимание уделяется приоритетности этой темы. Рост потребностей КНР в энергоресурсах региона, о чем много пишут в мировой прессе, также свидетельствует о важности этого сотрудничества для Китая.
Вместе с тем развитие экономических связей с республиками ЦА не является главным и единственным направлением внешнеэкономической стратегии КНР. Поэтому Китай учитывает внешние факторы, прежде всего «фактор России» в регионе, и считает, что экономики этих государств тесно связаны с РФ. На нынешнем этапе своего развития КНР не намерена вступать в противоборство с Россией или другими странами за освоение рынков государств ЦА, не выступит против интересов РФ, если формы ее присутствия не создадут угрозу безопасности Китая и стабильности в регионе. При тех же условиях Пекин также не против любого выбора центральноазиатских стран в рамках СНГ и на международной арене8.
Экономическое значение стран Центральной Азии для КНР могут объяснить следующие факторы.
1. Через территорию этих государств осуществляются экономические связи Китая со странами Европы, Южной Азии и Ближнего Востока.
2. Республики региона богаты такими природными ресурсами, как нефть, газ, золото, уран, хлопок и другие, которые привлекают внимание международных сил и повышают экономическую значимость этих республик.
3. С образованием в ЦА независимых государств она превратилась в свободный и весьма доступный для реализации китайских товаров рынок и место для приобретения более дешевого сырья. Наличие наземных транспортных коммуникаций, обеспечивающих прямое сообщение, создало для КНР более выгодные экспортные условия.
4. Суверенные страны ЦА получили возможность устанавливать прямые связи со странами Азиатско-Тихоокеанского бассейна. Некоторые из последних — Япония и Южная Корея — стали играть важную роль в развитии взаимоотношений.
См.: Син Гуанчэн. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. С. 95—96, 300.
В сложившихся условиях Китай, имеющий железнодорожное и автомобильное сообщение с государствами Центральной Азии, стал наиболее удобным и надежным мостом для выхода в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, что создало для КНР дополнительный источник дохода.
5. Регион нуждался в импорте китайских товаров народного потребления.
КНР — своеобразная модель экономического подъема при сохранении государственной собственности как основы экономики страны. Новые независимые республики проявили большой интерес к опыту Китая в плане проведения экономических реформ. Вместе с тем они надеялись на его поддержку в процессе развития их экономики, благодаря чему Пекин оказался в выгодном положении9.
Признав независимость государств ЦА и установив с ними дипломатические отношения, КНР заключила множество договоров, создавших благоприятную почву для развития экономических связей, открыла авиасообщение с ними, упростила визовый режим для своих и иностранных граждан. В Пекине и в ряде городов пограничных районов были организованы рынки оптовой продажи продукции, снижены или аннулированы таможенные пошлины для экспортируемых китайских товаров и импортируемого сырья, налажены службы транспортировки и доставки экспортных товаров, проведена большая работа по ремонту и модернизации автомобильных дорог и средств доставки. В стране введена (с 1985 г.) система возврата налога на добавленную стоимость (НДС) при экспорте посредниками производимых в Китае товаров10. Многим государственным и частным компаниям-производителям предоставлено право прямого экспорта продукции в Центральную Азию. Таким предприятиям правительство КНР возвращало налоги (в зависимости от доли экспорта). Например, предприятия, экспортировавшие более 50% или 80% своих товаров, соответственно получали обратно 50% и 100% выплаченных налогов. У производителей также имелась возможность на льготной или бесплатной основе импортировать сырье или оборудование, необходимое для производства.
Эти меры принесли Китаю ощутимые результаты. Правительство не только смогло выгодно увеличить объем экспорта товаров, но и позволило многим мелким предприятиям (в том числе частным) экспортировать свои изделия. По оценкам некоторых авторитетных китайских аналитиков, стратегический аспект экономической политики КНР в отношении государств Центральной Азии развивается успешно, а ее тактическая сторона требует корректировки (в зависимости от ситуации). В частности, Син Гуанчэн пишет: «Китайское правительство осуществляло в целом правильную политику в отношении государств Центральной Азии, добилось хороших результатов, однако по ее многим конкретным моментам нельзя сказать, чтобы все было вне критики»11.
К числу просчетов бизнесменов и предпринимателей КНР Син Гуанчэн относит следующие:
— в Китае сложилось неверное представление, будто бы рынки государств Центральной Азии недостаточно развиты, и многие бизнесмены, исходя из рыночного закона «покупают, значит, можно продавать», ввозили на эти рынки товары низкого качества и не думали о последствиях;
— из-за недооценки потребностей рынков стран ЦА некоторые местные руководители не смогли запретить экспорт в регион низкокачественных товаров, что привело к падению авторитета китайской промышленной продукции;
9 См.: Там же. С. 152—158.
10 См.: Жэньминь жибао, 25 сентября 1998.
11 Син Гуанчэн. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. С. 152—153.
— бытует мнение, что экономическое сотрудничество с соседями по региону должно осуществляться преимущественно через западные районы КНР, относящиеся к ее слаборазвитым провинциям;
— без достаточного учета своей конкурентоспособности в процессе использования природных ресурсов региона КНР надеялась получить их путем создания совместных предприятий по добыче и переработке.
В Китае считают, что качественное освоение рынков стран Центральной Азии требует более глубокого изучения их особенностей, исторических, политических и экономических факторов. Необходимо смотреть как можно дальше, не удовлетворяться сиюминутной выгодой, повышать качество экспортируемых товаров либо создавать в западных приграничных районах КНР современные предприятия. Отмечая важность повышения авторитета китайских товаров для успешного освоения рынков государств ЦА, Син Гуанчэн пишет: «С точки зрения краткосрочных интересов экспорт низкокачественных товаров принес некоторым предприятиям хорошие прибыли, а с точки зрения долгосрочной стратегии экономического сотрудничества Китая с регионом подобный путь создал серьезные препятствия»12.
В руководстве КНР осознаны указанные просчеты и принято решение об их исправлении. Этот вывод подтверждается также повышением интереса ученых Китая к экономике стран ЦА, о чем свидетельствуют вышеуказанные публикации. Кроме того, появилось большое количество работ, посвященных конкретным вопросам развития экономики этих стран, в их различных научных центрах побывали китайские стажеры и аспиранты, занимающиеся экономическими проблемами.
Во всех публикациях КНР говорится о необходимости более активно осваивать рынки государств региона. Аналогичное мнение высказывают и китайские бизнесмены. Тем самым есть основание полагать, что в настоящее время идет корректировка экономической политики КНР в отношении вышеназванных стран.
Анализ практики китайских предпринимателей в республиках ЦА показывает, что основное внимание КНР уделяет кратковременным инвестициям в их экономику и быстрой окупаемости. Создание и развитие местного экспортно ориентированного производства, оказание поддержки в разрешении проблем трудоустройства местного населения не входили в число приоритетных задач экономической стратегии Пекина в этих республиках. В результате совместные предприятия превратились в средство реализации товаров из КНР, так как такие предприятия используют предоставленные им льготные условия. Причем китайские предприниматели не ставили перед собой цели расширить производство на местах (за счет прибыли), поэтому многие такие СП были недолговечны, но все же они не приносили убытков. Например, в Узбекистане первым таким совместным предприятием стал Ташкентский завод по изготовлению термосов, за один год окупивший вложенные в него средства. В 1990—1992 годах Синьцзянская компания по производству термосов, создавшая этот завод, имела торговый оборот 240 млн юаней (около 30 млн долл.) и заплатила государству 19 млн юаней (около 2,3 млн долл.) таможенных сборов13.
Весьма успешной была деятельность китайских компаний по оказанию содействия и услуг мелким торговцам (шоп-туристам) из стран Центральной Азии. Эти компании смогли не только обеспечить себе хорошие прибыли, но и создать условия для экспорта низкокачественных товаров малых и средних предприятий КНР. Успех был обеспечен благодаря тому, что поддержка таких предприятий в Китае возведена в ранг государ-
12 Син Гуанчэн. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. С. 145.
13 См.: Там же. С. 134.
ственной политики, с них сняты все ограничения, к тому же им предоставлены большие льготы по налогообложению.
Как отмечают авторы вышеуказанных работ, в качестве основных принципов центральноазиатской экономической политики китайского государства выделяются следующие:
— осуществление экономических связей на основе принципов рыночной экономики и с учетом обоюдной выгоды, соблюдения равнозначных балансов экспорта и импорта;
— сохранение многообразия форм сотрудничества, организация взаиморасчетов через банковские структуры, разрешение государствам ЦА осуществлять торгово-экономические связи со всеми провинциями и городами КНР;
— построение экономического сотрудничества с регионом в зависимости от потребности рынка и исходя из возможности полного использования средств и сырья;
— постоянное совершенствование условий транспортировки, технического состояния дорог;
— в знак дружбы оказание минимальной материальной поддержки государствам региона;
— развитие многостороннего сотрудничества без претензий на расширение сферы экономического влияния Пекина в регионе.
По мнению китайских ученых-политологов, руководствуясь этими положениями, правительство КНР стимулирует экономическое сотрудничество с государствами Центральной Азии путем создания благоприятных и льготных условий, разрешения частным предприятиям и компаниям заниматься экспортом товаров, а крупным и средним — прямыми инвестициями.
Однако, как показывает практика торгово-экономического сотрудничества стран ЦА и Китая, в регион по-прежнему попадают товары низкого качества, китайские предприниматели не вкладывают средства в создание и развитие ориентированного на экспорт производства. По-видимому, это объясняется прежде всего опасениями производителей КНР относительно снижения спроса на их экспорт в результате развития местной промышленности.
Авторы «Чжунго юй Чжунъя» признают пассивность китайских компаний в сфере вложения крупных инвестиций в экономику республик ЦА и объясняют ее отсутствием государственных гарантий, бесконечными изменениями законов и решений правительств, недостаточно четким их исполнением, отсутствием в некоторых государствах региона возможности своевременного извлечения прибыли инвесторами, разницей в понимании китайскими и центральноазиатскими бизнесменами закономерностей рыночной экономики.
Эксперты КНР считают, что Центральная Азия постепенно проявляет свои особенности во внешнеэкономической политике. Ее роль зависит не только от собственной энергии, но и от степени сотрудничества с внешним миром. Сближение республик ЦА с мусульманскими странами может привести к возрастанию напряженности в западном мире и ущемлению интересов последнего. Усиление контактов с Россией затруднит проникновение в регион Запада во главе с США, что причинит ущерб экономическим интересам государств Центральной Азии. Но если они установят с Западом более тесные связи, нежели с соседними регионами, то тем самым будут ущемлены интересы РФ14. В свете сказанного поддержание баланса в их внешнеэкономических связях является сложным вопросом.
14 См.: Алимов P.M. Центральная Азия: общность интересов. Ташкент, 2005. С. 104—106, 127—130, 150.
ШОС — новый механизм усиления влияния Китая в ЦА
Одной из основных стратегических задач России, Китая и государств ЦА остается формирование устойчивой системы безопасности последних, что позволило бы направлять развитие тех или иных региональных процессов в выгодное для них геополитическое русло.
В этом контексте Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) должна выступать в качестве ключевого механизма, позволяющего его странам-членам не только решать общие региональные политико-экономические и экологические задачи, но и реализовывать свои геополитические интересы в ЦА. Во всяком случае, участвующие в ШОС государства региона возлагают на Организацию такие функции и надеются, что она сможет оправдать их доверие, однако, оправдаются ли их ожидания, зависит от геополитических интересов РФ, КНР, США, ЕС и соотношения военно-политического и экономического могущества первых двух стран.
В китайских изданиях 2002—2003 годов уже отмечалось, что Шанхайская организация сотрудничества пытается развивать отношения с другими государствами и международными организациями: «ШОС становится действенным механизмом обеспечения региональной безопасности и стабильности»15. В частности, в коллективном труде «Шанхай хэцзо цзучжи — синь аньцюань гуан юй синь цзичжи» («Шанхайская организация сотрудничества — новое мышление и новый механизм безопасности») ШОС преподносится как наиболее авторитетная и перспективная международная структура для развития сотрудничества и защиты безопасности ЦА16, хотя понятие «безопасность региона» весьма емкое и многостороннее. В него также включены развитие местного производства с учетом сохранения экологии региона, решение вопросов трудоустройства его населения и повышение доходов жителей. Но практика КНР в государствах ЦА еще не дает основания заявлять, что в данных вопросах региональной безопасности КНР проявляет активность. Напротив, наполнение рынка региона дешевыми китайскими товарами наносит ущерб развитию местной промышленности, делает ее продукцию менее конкурентоспособной. В таких условиях трудно говорить о перспективности ШОС в плане обеспечения безопасности республик региона.
Станет ли в будущем эта организация действительно такой структурой, зависит от многих внутренних и внешних факторов. Как известно, ШОС — наследница «Шанхайской пятерки», в которую входили страны, имеющие общую границу с КНР. Ее задачами были разрешение унаследованных от СССР территориальных споров, создание условий для развития приграничной торговли. Однако Узбекистан не имеет общей границы с КНР, и перед ним последняя проблема не стояла, поэтому он и не вошел в эту структуру.
На Алматинском и Бишкекском саммитах «Шанхайской пятерки» (3 июля и 24 августа 1998 г.) с учетом новых условий в мире и в Центральной Азии обсуждались вопросы безопасности региона, развития регионального сотрудничества, а также совместной борьбы с новыми угрозами: терроризмом, религиозным экстремизмом, сепаратизмом, незаконной торговлей оружием и наркотиками. Это вызвало интерес Ташкента, так как в тот период Афганистан, став центром международного наркобизнеса и базой «Аль-Каи-ды», опиравшейся на движение «Талибан», представлял собой угрозу не только для Уз-
15 Гоцзи чжаньлюэ юй аньцюань синши пингу (Анализ и прогнозирование состояния международной стратегии и безопасности). 2002/2003. Пекин, 2003. С. 151.
16 См.: Там же. С. 168—232.
бекистана, но и для всего региона. В этой обстановке остро встала задача объединить усилия всех международных структур, включая «Шанхайскую пятерку», для предотвращения новой угрозы терроризма и религиозного экстремизма17. На шестом саммите Шанхайской организации (14—15 июня 2001 г.) Узбекистан вступил в ряды ее членов, после чего она стала называться Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).
В настоящее время государства ЦА находятся на подъеме, хотя условия, уровень и темпы их развития далеко не одинаковы. Им нужны понимание и поддержка более развитых стран. Республики региона уже прошли этап наполнения внутреннего рынка потребительскими товарами импортного производства. Теперь им необходимы средства, новейшая техника и технологии, которые способствовали бы подъему местной промышленности и увеличению объема экспорта. Любые попытки «импортной экспансии» в регион могут негативно сказаться на развитии экономики, прежде всего местного производства с последующим отрицательным влиянием на занятость тамошнего населения и на его покупательную способность. Лишь обеспечение баланса импорта и экспорта будет содействовать экономическому росту. В данном контексте ШОС должна стать механизмом, способным не только регулировать этот процесс, но и повлиять на амбициозные планы отдельных стран. Однако, как показывает практика, для решения собственных социально-экономических проблем Пекин наращивает производство товаров, увеличивает свой экспорт, чем отрицательно влияет на развитие производства не только в республиках региона, но и в странах Европы. Продолжение такой практики вряд ли будет способствовать укреплению стабильности в ЦА.
Кроме вышеуказанных задач в Центральной Азии есть ряд проблем, разрешение которых имеет огромное значение для укрепления стабильности в регионе. К ним относятся рациональное использование природных ресурсов (в том числе транснациональных водных артерий), улучшение состояния наземных транспортных коммуникаций, унификация тарифов на транзитные перевозки, оздоровление экологии и другие. К концу XX столетия в связи со стыковкой железных дорог Туркменистана и Ирана возник, как уже указывалось, второй «межконтинентальный мост», соединяющий Европу с Китаем через Казахстан, Узбекистан, Туркменистан и Иран. А после завершения строительства железнодорожной магистрали Турфан — Кашгар появилась возможность построить новую, более короткую линию «моста»: Кашгар — Ош. Решение этих задач в рамках ШОС (или при ее содействии) создаст благоприятные условия для усиления интеграционного процесса в ЦА и укрепит безопасность региона.
Важнейшие факторы укрепления независимости государств Центральной Азии и упрочения безопасности в ней — формирование общего регионального экономического пространства, укрепления доверия и сотрудничества между ними. В последнее время обеспечение безопасности в регионе также стало важнейшей задачей ШОС18. Следовательно, необходимость решения вышеуказанных проблем совпадает с приоритетными направлениями Шанхайской организации сотрудничества. В этих условиях использование ШОС в качестве механизма укрепления и углубления интеграционного процесса в ЦА имело бы особое значение для развития ее государств.
Терроризм, религиозный экстремизм, незаконная торговля оружием и наркобизнес стали взаимосвязанными факторами, приобрели глобальный характер. Борьба с ними не может быть задачей только стран ШОС, она диктует необходимость сотрудничества со всеми международными организациями и заинтересованными государствами, особенно с
17 См.: «Шанхайская пятерка»: встреча в Душанбе // Народное слово, 4 июля 2000; Центральноазиатское агентство политических исследований: комментарий к вторжению исламских экстремистов в Кыргызстан // Саясат (Казахстан), июнь — июль 2000.
18 См.: Шанхай хэцзо цзучжи — синь аньцюань гуань юй синь цзичжи. Пекин, 2002. С. 303—311.
США, Японией и странами ЕС. Разумеется, такое сотрудничество требует от крупных держав достижения консенсуса хотя бы в вопросах поиска совпадающих интересов в ЦА, где нынешние условия характеризуются усилением интересов стран Запада, в том числе США, а также Японии и Южной Кореи. В этом контексте уместно отметить следующее: перспективы всестороннего развития республик региона зависят от возможности формирования геополитического плюрализма и сохранения его открытости мировому сообществу.
Соперничающими силами в ЦА сегодня выступают РФ, КНР и Запад (США). Россия и Китай действуют согласованно и в рамках ШОС, хотя нельзя сказать, что у них нет разногласий в подходах к проблемам безопасности. Исторические факты вызывают сомнение в долговечности союза между ними. Кроме того, Китай, по сравнению с Россией, — страна с многочисленным населением и относительно небольшой территорией. В этом плане РФ — государство с противоположными условиями, имеющими объективный характер.
Как показывают история, перенаселенность и дефицит земель в Китае всегда влияли на его внешнюю политику. В этой связи трудно предсказать ситуацию, которая может сложиться в случае исчезновения нынешней согласованности между Пекином и Москвой в сферах политики, экономики, энергетики или изменения баланса сил в пользу КНР на региональном или международном уровне.
Согласно утверждениям российских экспертов, китайские ученые считают, что в глобальном масштабе КНР уже стала великой державой и активно участвует в решении мировых проблем наравне с США, в частности это касается проблемы сохранения мировой стабильности и порядка. Соответственно, Китай корректирует свою стратегию в отношении России, Евросоюза, а также других стран мира, рассматривает США в качестве «стратегического соперника», «потенциального противника», «вероятного стратегического партнера», а РФ — как союзника в китайско-американском соперничестве. Китайские ученые уверяют, что, несмотря на свои возможности экономического и военного характера, КНР не стремится расширить свою территорию, не претендует на цивилизаторскую миссию19. Государства ЦА относятся к этим высказываниям с большим доверием.
Между тем и без того китайские товары поступают во все уголки земного шара, число эмигрантов из КНР увеличивается во всех ближних и дальних странах. Единственным условием для этого служит поддержание Китаем мирных (а порой и дружественных) отношений со всеми государствами, с которыми он имеет связи, и воздержание от участия в конфликтах.
По мнению многих исследователей, в настоящее время усиливается экономическая конкуренция между США и КНР. К 2020 году Китай может обойти Соединенные Штаты по объему ВВП, увеличение которого в последние годы имеет устойчивую тенденцию в 8,5—9,1% в год. Так, в 2006 году ВВП КНР составил 2,65 трлн долл., рост — 10,7%20. Если такие темпы сохранятся, то уже в 2008 году Китай станет третьей экономически развитой страной мира, отставая лишь от США и Японии, но обогнав Германию. Тогда ВВП КНР превысит 3 трлн долл. (предыдущую знаковую отметку — 2 трлн долл. — она преодолела в 2005 г., оттеснив с четвертой позиции Великобританию21).
В целях прогноза интересно взглянуть на динамику изменений китайско-российских и китайско-американских отношений за 50 лет после образования КНР. В начале своего
19 См.: Волохова А. Изменения во внешнеполитических концепциях КНР (взгляды китайских политологов) // Проблемы Дальнего Востока, 2006, № 3. С. 74—75.
20 См.: Статистика социально-экономического развития Китая 2006 года. Сайт ИА «Жэньминь жи-бао» он-лайн, 1 марта 2007.
21 См.: [http://www.vedomosti.ra/newspaper/artide.shtmr/2007/01/25/119526].
существования эта республика рассматривала СССР как единственную опору в собственном развитии. После отказа Советского Союза (середина 1960-х гг.) поддержать план Пекина по созданию атомной технологии Китай начал ориентироваться на США и вскоре стал их союзником в борьбе против СССР.
В течение последующей четверти века американо-китайские отношения развивались динамично, без серьезных противоречий. На фоне успешного развития Пекин стремился получать военную технологию, информацию о передовых разработках в области ядерных вооружений и новейшей космической техники США, действовал по принципу «крепко дружить и друга использовать ловко».
По мере роста экономики, потребности в рынках сбыта и импорте сырьевых ресурсов Китай постепенно нормализовал свои отношения с Россией. Ныне он самостоятельно и уверенно защищает собственные интересы, не во всех вопросах соглашается с Соединенными Штатами, выражает озабоченность укреплением их присутствия в ЦА, активно выступает против лидерства Вашингтона в решении региональных и глобальных проблем.
В рамках ШОС Китай успешно развивает партнерские отношения с Россией, не считая ее своим соперником, в чем видит возможность усилить собственные позиции в мировой политике в качестве глобальной державы. В партнерстве с Москвой в формате этой структуры Пекин видит также возможность решить свои внутренние проблемы, прежде всего связанные с обеспечением безопасности СУАР. Еще в 2001 году, выступая на шанхайском саммите Организации, бывший руководитель КНР Цзян Цзэминь озвучил стратегическую задачу его правительства — «развитие новых международных отношений с Россией», суть которых заключается в «установлении с ней партнерских отношений, но не союза»22. А нынешний председатель КНР Ху Цзиньтао в ходе визита в Москву (26—28 марта 2007) подтвердил позицию китайского руководства относительно развития партнерских отношений с Россией. Тогда же, 26 марта, в Москве Россия и Китай подписали Декларацию, в которой отмечалось решение правительств двух стран развивать «стратегическое партнерство».
Ряд лет после образования ШОС Пекин, придавая большое значение Организации, проявлял активность в ее институциональном развитии, а ныне пытается создать фонд научно-аналитических центров в рамках этой структуры, финансирует учебные стажировки для представителей государств ЦА и России по своей программе.
Посредством ШОС Китай обеспечивает поддержку ее стран-участниц в борьбе против сепаратизма в СУАР, умело используя этот механизм для установления контроля над уйгурским населением района, в условиях перепроизводства товаров общенародного потребления и перенаселенности страны создает условия для расширения китайского экспорта и эмиграции. Об этом свидетельствует насыщение рынков России и республик ЦА этими товарами и постепенное увеличение числа китайских эмигрантов в данных странах.
После решения пограничных проблем между КНР и тремя республиками ЦА с помощью ШОС граница Китая с Россией стала сравнительно бесспорной и безопасной. Но самое главное, как утверждает китайский политолог Син Гуанчэн, между двумя странами образовалось «буферное пространство» из небольших разобщенных и не угрожающих КНР государств: Монголии, Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана23. У Китая появилась возможность использовать рынки и природные богатства стран региона. Все это практически означает создание благоприятных условий не только для крупных капиталовложений в СУАР, но и для усиления присутствия КНР в Центральной Азии.
22 Шанхай хэцзо цзучжи — синь аньцюань гуан юй синь цзичжи. С. 311.
23 См.: Син Гуанчэн. Чжунго хэ синь дули дэ Чжунъя гоцзя гуаньси. С. 99.
В этом контексте отметим и то, что Китай может использовать ШОС для сдерживания усиления позиций России в регионе. Понимая это, РФ форсирует развитие ЕврАзЭС и СНГ. Есть мнение, что государства ЦА могут использовать ШОС в качестве сдерживающего фактора против растущего влияния Китая в регионе. Но стать таким механизмом Организация может в том случае, если Москва сумеет заметно укрепить свой экономический потенциал и стать серьезным противовесом Пекину. В ином случае ШОС будет отвечать главным образом интересам КНР. Для достижения своих целей в ЦА Россия будет вынуждена искать поддержки у стран Запада, прежде всего у США. По-видимому, Москва, понимая такую вероятность, уделяет большое внимание развитию тесных отношений с Западом. В этой связи неслучайным представляется, что РФ с пониманием относится к военному присутствию стран Запада в Кыргызстане.
Как отмечается в прессе КНР, все члены ШОС обязались «не позволять использовать собственную территорию для любой деятельности, ущемляющей суверенитет любого из членов Организации»24. Данное положение дает Китаю основание требовать от государств ЦА — членов ШОС отказаться от проведения с зарубежными странами и международными организациями мероприятий, которые Пекин оценит как ущемляющие его суверенитет. В Декларации глав государств ШОС от 6 июня 2005 года говорится о превращении ЦА в зону без иностранных военных баз. В рамках этого документа КНР может потребовать от вышеуказанных суверенных субъектов не размещать военные базы стран, не являющихся членами ШОС.
В настоящее время в Ташкенте функционирует Региональная антитеррористическая структура ШОС (РАТС). В рамках ШОС проводятся военные учения. В ближайшем будущем, основываясь на положении устава Организации о военном сотрудничестве, Пекин может выдвинуть предложение о создании в рамках этой структуры воинского контингента быстрого реагирования для борьбы с терроризмом, экстремизмом и тем самым создать условия для размещения своих подразделений в государствах ЦА.
В условиях дальнейшего стабильного роста китайской экономики и авторитета на мировой арене Пекин может использовать ШОС для усиления своего экономического влияния в регионе путем скупки акций, контрольных пакетов крупных сырьевых и промышленных объектов, а также недвижимости в его странах.
В последние 10 лет Китай прилагает активные усилия в разработке новой концепции безопасности страны. Первое заявление об этом было сделано Цзян Цзэминем 23 апреля 1997 года в Госдуме России. Через два года в Женеве он предложил концепцию, суть которой заключалась в создании в мире атмосферы взаимного доверия, взаимной пользы, равноправия и взаимодействия, а также в воздержании со стороны крупных и сильных государств от любого давления на менее развитые страны и вмешательства в их внутренние дела25.
Как показывает история китайско-центральноазиатских связей, правители Китая проявляли активность во внешней политике, когда он был единым и сильным. Хотелось бы верить и надеяться, что китайское общественное сознание вышло на новый уровень мышления, а правители нового Китая не последуют примерам своих предков — императоров и на практике останутся верными предложенной Цзян Цзэминем концепции, когда эта страна добьется превосходства над ведущими державами мира. Однако вызывает удивление, что за последние 15 лет в КНР участились публикации на исторические темы, в которых военные походы китайских императоров в глубь ЦА характеризуются как объединительные.
24 Шанхай хэцзо цзучжи — синь аньцюань гуан юй синь цзичжи. С. 305.
25 См.: Чуань Чэнь. Новая доктрина Китая в сфере безопасности // Вестник аналитики, 2006, № 3. С. 121.
Говоря об активности КНР относительно развития отношений с государствами региона, уместно задуматься также о результатах исследований китайских, российских и западных ученых о современном мышлении людей, находившихся у власти в КНР. По мнению этих экспертов, китайская цивилизация и мышление ее носителей имеет свою особенность — у них чрезвычайно развито «сознание собственной значимости», стремление сохранить исключительность и комплекс имперского мышления, хотя империя перестала существовать еще в начале ХХ века. Из уст руководителей КНР постоянно звучат заявления о мире, равноправии и справедливости в международных отношениях. Однако, по мнению В.И. Балакина, «в реальности трудно ожидать от КНР искреннего соблюдения принципа мирного сосуществования» в этих отношениях, «Китай вполне способен, если сочтет нужным, возможным и желательным, без всяких колебаний предпринимать решительные недружественные действия в отношении соседних государств, а в области внешней торговли, захватывая новые рынки сбыта, планомерно оказывать мощное давление на своих конкурентов, не особенно обращая внимание на заключение им договора о дружбе и стратегическом партнерстве»26.
Кроме того, как показывает история, в отношениях Китая с соседними странами его правители занимали оборонительную позицию, когда чувствовали собственное бессилие. Однако когда они были сильны, то диктовали свои условия. Этому способствовали как внутриэкономические и социальные факторы, так и традиционализм в мышлении китайской элиты. Не меньшее влияние оказали также большая численность ханьской нации и проблематичность ограничения ее роста.
Уже более четверти века экономика КНР стремительно растет, что приводит к увеличению объема ее производства, потреблению сырья и энергоресурсов. Соответственно увеличивается стремление Китая расширить рынки сбыта и приобретения сырья. Как отмечает известный российский ученый-китаевед и дипломат с мировым именем академик С.Л. Тихвинский, «рынки не заменяют этику, религии и цивилизацию... Рынки никогда не ставили своей целью достижение красоты или справедливости, устойчивости или духовности. Цели рынков далеки от общего предназначения человека»27, а данное стремление китайского руководства не может не влиять на его внешнюю политику и в отношении стран ЦА.
Все эти аспекты прямо указывают, что для нормального развития отношений с КНР необходимо внимательно относиться к всестороннему изучению этой страны и ее внешней политики.
В ы в о д ы
Китай становится все более значимым фактором политического, экономического и культурного влияния на страны ЦА. Создав множество научно-исследовательских центров и мобилизовав большое количество ученых для изучения государств региона, КНР активно следит за ходом развития событий в нем.
Пекин вступил на путь всестороннего развития. Не исключена вероятность того, что через некоторое время Китай будет иметь превосходство над всеми государствами Евразии, к тому же он продолжает наращивать экономический и военный потенциал,
26 Балакин В.И. Политические приоритеты и инвестиционный процесс в западной и китайской экономиках. В кн.: Восток-Запад 2003—2004. М., 2005. С. 171.
27 Лапина З.Г., Шилин К.И. Взгляд с позиции экологического будущего: размышление по поводу работы академика С.Л. Тихвинского «ХХ век — взгляд с близкого расстояния» (М., 2004). В кн.: Восток — Запад 2003—2004. С. 317.
растет его политический авторитет. Быстрыми темпами увеличивается численность населения страны, что ведет к росту влияния на этнокультурную ситуацию в мире, в том числе в ЦА.
Вместе с экономическим развитием в КНР обостряются и некоторые социальные проблемы: продолжающийся рост численности населения (при дефиците земель), его трудоустройство, недостаточность поддержки мелких и средних производителей путем увеличения экспорта их продукции, сохранение идей сепаратизма в национальных регионах страны. Эти внутренние факторы оказывают влияние на центральноазиатскую политику КНР.
С возрастанием роли Китая повышается политико-экономическая значимость ЦА для КНР. С политической точки зрения это обусловлено необходимостью:
— сохранения региона вне монополии супердержав, прежде всего США, предотвращения возможности использования ими ЦА в качестве нового рычага давления на Китай;
— недопущения восстановления былого влияния России в регионе, дабы обеспечить себе свободный доступ;
— предотвращения воздействия суверенитета государств ЦА и укрепления их международного авторитета на идеи сепаратизма в КНР, в частности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
Экономическое значение центральноазиатской зоны для КНР обусловлено:
— ростом потребности Китая в энергоресурсах региона;
— сохранением его как удобного и дешевого рынка сбыта и приобретения сырья;
— усилением значения в качестве коридора для политико-экономических и культурных связей КНР с Европой.
Соответственно Китай проводит гибкую политику в отношении государств ЦА с учетом интересов России, США и других стран. Он рассматривает новые независимые государства региона как жизненно важную для себя зону, от которой зависит его собственная безопасность, а также в качестве источника дохода, дешевого сырья и рынка сбыта своих товаров, коридора в Европу и на Ближний Восток. Содействие экономическому подъему региона не входит в расчеты Пекина, он воздерживается от крупных и долгосрочных инвестиций в экономику, от помощи в развитии производства, от решения проблем трудоустройства и повышения доходов населения республик Центральной Азии.
Шанхайская организации сотрудничества — единственная структура, связывающая КНР с РФ и с государствами ЦА. К ней проявляют интерес некоторые соседние с Китаем страны: Индия, Пакистан, Монголия и др. Уделяя большое внимание совершенствованию структуры и повышению роли ШОС, КНР пытается превратить ее в действенный механизм усиления своего влияния в Центральной Азии. На данном этапе Китай находится на подъеме, поэтому Организация может служить интересам ее членов. Но остается открытым вопрос: сможет ли она стать гарантом создания равновесия интересов в регионе в будущем, когда Китай овладеет абсолютным превосходством на азиатском континенте, если тому не помешают природные катаклизмы или иные непредвиденные факторы.
