CC BY
88УДК 343
В. В. Орлов
О ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОМ НАПОЛНЕНИИ ПОНЯТИЙ «КОЛУМБАЙН», «СКУЛШУТИНГ» И «ВООРУЖЕННЫЕ НАПАДЕНИЯ НА УЧЕБНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ»
В статье анализируется феномен вооруженных нападений на учебные учреждения («скулшутинг») и поднимается вопрос об отсутствии корректных формулировок для определения данного понятия; последнее порождает невозможность разработки четких критериев квалификации данных преступлений и «засорение» статистики «скулшутинга» случаями иной природы. Автором предлагается собственная формулировка термина «вооруженные нападения на учебные учреждения» и на ряде примеров апробируется ее применение.
Ключевые слова: колумбайн; скулшутинг; массовые расстрелы в учебных заведениях.
Для цитирования: Орлов В. В. О терминологическом наполнении понятий «колумбайн», «скулшутинг» и «вооруженные нападения на учебные учреждения» // Теория и практика социогуманитарных наук. 2022. № 2 (18). С. 21-27.
V. V. Orlov
ABOUT THE TERMINOLOGICAL CONTENT OF THE CONCEPTS OF "COLUMBINE", "SCHOOLSHOOTING" AND "ARMED ATTACKS ON EDUCATIONAL INSTITUTIONS"
The article analyzes the phenomenon of armed attacks on educational institutions ("schoolshooting") and raises the question of the lack of correct formulations to define this concept; the latter makes it impossible to develop clear criteria for the qualification of these crimes and "clogging" the statistics of "schoolshooting" with cases of a different nature. The author suggests his own formulation of the term "armed attacks on educational institutions " and uses a number of examples to test its application.
Keywords: columbine; schoolshooting; mass shootings in educational institutions.
For citation: Orlov V. V. About the terminological content of the concepts of "Columbine", "schoolshooting" and "armed attacks on educational institutions". Teor-
© Орлов В. В., 2022 © Orlov V. V., 2022
iya i praktika sociogumanitarnyh nauk [Theory and practice of socio-humanitarian studies], 2022, no. 2 (18), p. 21-27.
20 апреля 1999 г. учащиеся средней школы «Колумбайн» (г. Литтлтон, США) Эрик Харрис и Дилан Клиболд устроили в своей школе массовый расстрел, в ходе которого погибло 13 школьников и было ранено 22.
Несмотря на то, что акция Харриса и Клиболда не была первым преступлением такого рода ни хронологически, ни содержательно (в США отсчет случаев вооруженного насилия в учебных заведениях принято вести с 1764 г., этот случай будет рассмотрен ниже), именно «колум-байн» стало именем нарицательным для обозначения подобных эксцессов, а сами Харрис и Клиболд посмертно стали кумирами тинэйджеров и обзавелись сначала поклонниками, а потом и подражателями [3, с. 158].
Расстрел в школе «Колумбайн» получил всемирную известность и нездоровую популярность не по вине его исполнителей. Так получилось, что их преступление просто совпало по времени с началом широкого распространения Интернета и эпохи свободного обмена информацией.
В эру печатных средств массовой информации объем и характер предоставляемой для широкой аудитории информации был ограничен тиражом издания и редакционной политикой. В странах советского блока она определялась идеологическими предписаниями, в капиталистических странах — вопросами маркетинга. При этом и в том, и в другом случае в СМИ допускалась только однозначная трактовка любых событий. В социалистических странах «скандальные»
материалы в печать не допускались совсем, в капиталистических — долго не муссировались в связи с тем, что это быстро вызывало притупление читательского интереса и сопровождающее его падение продаж. Поэтому один «скандальный» материал быстро сменялся другим с целью поддержания покупательского ажиотажа (СССР столкнется с этим явлением в период перестройки). Как ни странно, последнее имело и позитивный эффект, поскольку размывало внимание аудитории, не давало зациклиться на какой-нибудь одной тематике и превратить ее в фетиш, устраняя тем самым избыточную невротизацию общества.
Интернет, во-первых, расширил аудиторию потребителей информации. Во-вторых, предоставил площадку для высказывания различных мнений, в том числе и маргинального характера. В-третьих, сделал каждого пользователя не только потребителем, но и модератором информации.
Теперь информация стала практически моментально распространяться на всю интернет-аудиторию, т. е. практически в мировом масштабе. Трактовка ее перестала быть однобокой, причем, согласно законам психологии, наибольшую привлекательность стали получать максимально радикальные интерпретации. Кроме того, Интернет стал неким инкубатором, где информация, утратившая актуальность для широких масс, но поддерживаемая и обновляемая энтузиастами, могла персистировать в группах по интересам сколь угодно продолжительное время. Дополнительным фактором
стало то, что наиболее активную и массовую часть интернет-аудитории составляют как раз дети и подростки, в силу возрастных особенностей неспособные к критической оценке предлагаемого им информационного продукта [4, с. 312].
В рассматриваемом случае, освещение произошедшей трагедии в СМИ было сосредоточено на преступниках, а не на жертвах, что повлекло за собой навязчивую фиксацию внимания на личностях и внешних образах Харриса и Клиболда. Некорректная подача информации в СМИ с последующим муссированием ее в социальных сетях привели к фокусировке общественного внимания на преступниках с созданием вокруг них ореола «медийных» личностей, а возведение их в статус «звезд Интернета» расширило аудиторию их поклонников и способствовало оправданию их преступления и распространению их идей [5, а 67].
Результатом этого, по определению Е. Г. Дозорцевой с соавторами, «информационного заражения» [2, с. 98] стало то, что уже через неделю сценарий «ко-лумбайна» повторил Тодд Смит Кэмерон (28 апреля 1999 г., г. Табер, Канада), а ровно через месяц — Томас Соломон (20 мая 1999 г., г. Конайрес, США).
Всего, не считая расстрела в школе «Колумбайн», в 1999 г. в США в ходе вооруженных нападений на учебные учреждения погиб 1 человек и было ранено 10. В 2000 г. эти показатели уже составили 5 убитых и 1 раненого, в 2001 г. — 2 убитых и 21 раненого, в 2002 г. — 6 убитых и 13 ранены и т. д [6]. Статистика по данным случаям общеизвестна и находится в свободном доступе. Достаточно будет сказать, что роста числа
школьных расстрелов не дал только 2020 г., но это было связано не с какими-то предупредительными мерами, а с проведением ограничительных антиковид-ных мероприятий.
В результате можно констатировать, что «колумбайн» не стал, а был искусственно выведен в категорию новой социальной проблемы. Данную проблему ныне условно называют «скулшутинг» (дословно «школьная стрельба»); в научной и специальной литературе для ее обозначения более употребим термин «вооруженные нападения на учебные учреждения».
При этом ни один из перечисленных терминов не является безупречным. Так, термин «колумбайн» (вульгаризированный вариант — «коломбина») не имеет научного характера и отдан на откуп средствам массовой информации и представителям соответствующей субкультуры. Термин «скулшутинг» подразумевает применение огнестрельного или, по крайней мере, пневматического оружия и не отражает возможность применения нападающими холодного оружия или взрывных устройств (что в РФ суммарно составляет до 40 % от общего числа вооруженных нападений на учебные заведения). А термин «вооруженные нападения на учебные учреждения» позволяет включить в себя все случаи, когда территория учебного заведения становилась местом вооруженного насилия — по этой логике, например, захват террористами школы в г. Беслан в 2004 г. тоже является примером «вооруженного нападения на учебное учреждение», а потому включен в ряд статистических сводок (преимуще-
ственно зарубежных) наряду со случаями «истинного» «скулшутинга».
Автор занимается изучением обсуждаемой проблемы с 2014 г., с первого зафиксированного в России случая «скулшутинга», и успел убедиться, что вопрос квалификации данных деяний не решен по сей день. Внесение в базы случаев, не являющихся по природе своей актами школьного насилия с применением оружия, искажает статистику и затрудняет выявление закономерностей, присущих именно «школьным стрелкам» (термин также условен и некорректен).
После целого ряда затруднений, вызванного отсутствием четкого определения «скулшутинга», автор вынужден был разработать собственную шкалу соответствия противоправного деяния понятию школьного насилия с применением оружия. Данное исследование не предполагает полемического характера в связи с чем автор опускает критику отвергнутых им вариантов.
За базис для составления собственной идентификационной шкалы автор взял разработку Д. Г. Давыдова и К. Д. Хломова [1, с. 64], очертивших ряд формальных признаков, типичных для школьных расстрелов. К ним они отнесли:
1. преступник или преступники имели отношение к школе (учились в ней);
2. убийства или ранения были умышленными, но без корыстных мотивов;
3. нападения планировались или организовывались заранее;
4. это были публичные или даже демонстративные акты, направленные на убийство неопределенного круга лиц.
Автор посчитал необходимым внести в перечисленные пункты следующие изменения и дополнения.
В п. 1: в связи с тем, что 30 % эксцессов происходит в высших учебных заведениях, необходимо отрешиться от термина «школа» в пользу более широкого термина «учебное заведение» или «учебное учреждение».
Там же: в связи с тем, что в ряде случаев «школьным стрелком» может оказаться не учащийся, а преподаватель (23 сентября 2016 г., г. Суксун, РФ), технический работник (5 февраля 2015 г., г. Колумбия, США), бывший учащийся или сотрудник (16 января 2002 г., г. Гранди, США) или даже родитель или родственник ученика (10 апреля 2021 г., г. Санкт-Петербург, РФ), целесообразно ввести понятие «лицо, в прошлом или настоящем имевшее прямое или опосредованное отношение к данному учебному заведению».
В п. 2: «школьные стрелки» не планируют причинение ранений, а преследуют целью получение максимально возможного числа смертельных исходов, в связи с чем слова «убийства или ранения» предлагается заменить на словосочетание «максимальное количество жертв».
В п. 4: термин «убийство неопределенного круга лиц» дополнить формулировкой «вне их сегрегации по какому бы то ни было признаку».
Таким образом, определение акта «скулшутинга» в нашей редакции предлагается следующим образом: это предварительно спланированная акция с применением оружия на территории учебного заведения, осуществленная лицом,
имеющим в прошлом или настоящем прямое или опосредованное отношение к данному учебному заведению, носящая публичный и/или демонстративный характер, не имеющая корыстных мотивов и направленная на получение максимального количества жертв, вне их сегрегации по какому бы то ни было признаку.
Данное определение поможет очистить выборки случаев «скулшутинга» от других происшествий, когда учебное заведение просто становилось территорией криминального события. Таких как, например, активно причисляемое к «скулшутингу», убийство школьницы на почве ревности с последующим самоубийством убийцы в здании школы № 8 г. Находки 18 марта 2016 г. В данном примере убийца не имел никакого отношения к учебному заведению и не имел намерения добиться большого числа жертв.
Автор отдает себе отчет, что предложенное определение встретит неприятие со стороны лиц, заинтересованных в «раздувании» статистики по данным случаям, а пересмотр квалифицирующих подходов исключит из нее даже те акты «скулшутинга», которые ныне считаются эталонными.
Так, не сможет быть признан актом «скулшутинга» упомянутый выше первый «официальный» случай вооруженного насилия в учебном заведении от 26 июля 1764 г., когда индейцы-делавары при нападении на пенсильванскую школу убили учителя Эноха Брауна и девять учеников. В связи с тем, что это нападение было осуществлено лицами, не имеющими непосредственного отношения к атакуемому учебному заведению, и жерт-
вы квалифицировались по религиозному признаку (белые христиане и крещеные индейцы), случаем скулшутинга данная акция признана быть не может.
Не может быть признан случаем скулшутинга и второй по хронологии инцидент вооруженного насилия в учебном заведении, произошедший 12 ноября 1840 г. в Университете Шарлоттсвиля (Вирджиния, США), где студентом Джозефом Семмсом на почве межличностного конфликта был застрелен профессор Джон Энтони Гарднер Дэвис. Согласно вышеперечисленным критериям, нападавший имел своей целью конкретного человека и не планировал других жертв, кроме него.
Исходя из предлагаемых принципов квалификации, первым случаем «скулшутинга» в таком случае можно признать только расстрел учениц католической школы г. Бремена (Германия), осуществленный лишившимся работы учителем Хайнцем Шмидтом 20 июня 1913 г. и повлекший смерть пяти и ранения двадцати школьниц и сотрудников школы.
В СССР подобные случаи тщательно скрывались от общественности, поэтому точно установить хронологию аналогичных инцидентов не представляется возможным. Из случаев, сведения по которым доступны, наиболее ранним эксцессом, соответствующим определению «скулшутинг», можно признать события 11 февраля 1958 г., произошедшие в поселке Лямино, Чусовского района, Пермской области, когда комсоргом строительной школы № 6 Михаилом Целоусо-вым из похищенной в кружке ДОСААФ малокалиберной винтовки в зданиях
школы и женского общежития было уби- психики «школьных стрелков» и выявле-
то семь и ранено шесть человек. ния закономерностей в их поведении.
М. Целоусов спланировал массовый Для этого статистика по инцидентам, свя-
расстрел после обвинений в «половой занным с вооруженными нападениями на
распущенности», чреватых для него кра- учебные учреждения, должна быть очи-
хом карьеры, и предпринял меры по хи- щена не только от случаев, не соответ-
щению оружия и патронов. Он имел ствующих этому определению, но и от
непосредственное отношение к учебному сомнительных случаев, которые, имея
заведению. Акция его не имела корыст- внешнее сходство с актом «скулшутин-
ных мотивов, носила демонстративный га», скрывают совершенно иные движу-
характер и была направлена на убийство щие преступником механизмы. Без ис-
максимального числа неопределенной черпывающего определения понятия
группы лиц. «скулшутинг» / «вооруженное нападение
Таким образом, выработка мер про- на учебное учреждение» создание шкалы
тиводействия повторению случаев критериев для квалификации данных
«скулшутинга» в силу специфики данно- преступлений не представляется возмож-
го вида преступлений возможна только ным. при полном понимании особенностей
Литература
1. Давыдов, Д. Г., Хломов, К. Д. Массовые убийства в образовательных учреждениях: механизмы, причины, профилактика // Национальный психологический журнал. —
2018. — № 4 (32). — С. 62-76.
2. Дозорцева, Е. Г., Ошевский, Д. С., Сыроквашина, К. В. Психологические, социальные и информационные аспекты нападений несовершеннолетних на учебные заведения // Психология и право. — 2020. — Т. 10. — № 2. — С. 97-110.
3. Книжникова, С. В. Амок: актуальность изучения нападений в школах, причины, возможности первичной профилактики // Социальная психология и общество. —
2019. — Т. 10. — № 1. — С. 152-159.
4. Маринкин, Д. Н. Актуальные вопросы профилактики преступности несовершеннолетних. Особенности их личности // Защита прав человека в современных условиях: теория и практика: матер. VII Междунар. науч.-практ. конф., 20 апреля 2017 года / Филиал ОУ ВО «Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права». — Пермь, 2017. — С. 312-318.
5. Суходольская, Ю. В. Факторы, детерминирующие совершение массового убийства в образовательной организации, и механизм преступного поведения скулшутера // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. — 2021. — № 3 (83). — С. 67-70.
6. Электронный ресурс. — URL: https://schoolshooters.info (дата обращения: 29.03.2021)
Сведения об авторе
Владимир Владимирович Орлов: Академия ФСИН России (г. Рязань, Российская Федерация), старший преподаватель кафедры психологии профессиональной деятельности в УИС, кандидат медицинских наук. E-mail: pallidum@yandex.ru
Information about the author
Vladimir V. Orlov: the Academy of the FPS of Russia (Ryazan, Russia), senior lecturer of the Chair of Psychology of Professional Activity in the Penal System, candidate of medicine. E-mail: pallidum@yandex.ru
