О СУФФИКСЕ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ И ТОХАРСКИХ ПРИЧАСТИЙ (К ПРОБЛЕМЕ ЗВУКОВОГО РАЗВИТИЯ И.-Е. *-ē > ПРАТОХ. *'æ) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

А. С. Николаев

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

(к проблеме звукового развития и.-е. *ё > пратох. *'ж).

A recent proposal made by Svetlana Burlak is discussed, according to which Indo-European short /е/ before -nt- should yield Proto-Tocharian /!ж/ (to result in Toch. А /а/, В /е/); two main arguments of hers are Proto-Tocharian *w'sente 'wind' (A want, В yente) and Tocharian ni-participles, which more often than not show palatalisation of the consonant preceding the suffix *-sent. Nevertheless, an attempt is made to show, that there are in fact no morphological reasons to assign an e-grade to either of the two, since Proto-Tocharian *w'sente can easily go back to *H2uento- (after resyllabification of original *H2ueH1nto~) and Tocharian participles reflect the pattern of Indo-European athematic participles, that is a holokinetic paradigm: in this paradigm no e-grade is involved, with an important exception of locative singular (*-ent-i), but it is there, that one should admit the existence of a by-form *-ent (possibly to have spread from *H1s-ent > *H1sent with a lengthening in a monosyllabic form). But it is also possible, after all, that already in the protolanguage some ni-formations with participial value were reshaped due to an analogy to hysterokinetic agentive n-stems with Nom. Sg. *-en; hence reflex of *-ent in Tocharian participles / Nomina agentis (this would also explain the double nature of deverbal -ni-stems in Tocharian). Thus, an ё-grade in the suffix of *-ni-participles is difficult to justify, and there is in fact no need to accept a special sound change > *!ж.

В недавно вышедшей исторической фонетике тохарских языков Светлана Анатольевна Бурлак предложила специальное фонетическое развитие и.-е. *-е- > пратох. *-!ж- в позиции перед *-nt- (Бурлак 2000: 117-118); если и.-е. *е могло давать пратох. *-аэ- (основным источником которого являются и.-е. *ё и *о). В поддержку выдвигаемой гипотезы Бурлак приводит пратох. *u!snte (A want, В yente 'ветер') и пратох. *ak-'aent-

46

Труды ИЛИ РАН. Том II, -часть 1. СПб., 2006.

А. С. Николаев

(A *äsant, В aséñca 'вождь') из и.-е. причастия *H2eg-ent-1. Это предложение в высшей степени интересно, однако, на наш взгляд, не вполне согласуется с индоевропейской реконструкцией.

Обратимся сначала к и.-е. обозначению ветра (вед. vata-, 9х /va'ata-/, г.-ав. Dat.Sg. vätäi 'ветру' /va'atäi/ Y. 11. Id. лат. uentus, гот. winds). В этом случае мы имеем дело с формой, так или иначе связанной с и.-е. причастием от корня *Н2иеН1-'дуть' (др.-инд. vati, др.-гр. oir¡CTi, гот. waian). Думается, самый убедительный анализ этого непростого древнего и.-е. слова — это реконструкция *H2uéH1nto- (индо-иранские формы требуют восстанавливать слоговое /п/2); по всей видимости, перед нами врддхи-дериват от причастия, отраженного в хетт. huwant- < *H2uH1ont-.

Это слово по-разному силлабифицируется в западном и восточном индоевропейском: как тохарские формы (A want, В у ente

< *w!®nté < *uento-), так и германские (гот. winds, др.-англ. wind, др.-верх.-нем. wint < *uendá) и кельтские (валл. gwynt

< *uTntos) восходят к *H2ueH1nto-, а не к *H2uéH1nto-. Для ряда исследователей это представляет проблему. Так, Дональд Риндж предлагает возводить тохарские и германские формы к врддхированному *H2ueH1ntó-, не комментируя свое решение, см. Ringe 1996: 13, 70; к сожалению, нотация Ринджа в данном случае не вполне удачна: «xwéxátos xwentós», второй ла-рингал не обозначен, так что его идею приходится выводить из краткого замечания «а further derivative, with vrddhi and accent shift?» (германский материал в самом деле свидетельствует в пользу иного места акцента, чем в древнеиндийском). В качестве возможной словообразовательной параллели приведем вед. svantá- (I, 145, 4; X, 61, 21), если это слово в самом деле может быть интерпретировано как рефлекс и.-е. *kuen-tó- 'относящийся к священному' (транспонат), врддхи-деривата со сдвигом ударения от *kuén-to- (лит. sweñtas 'святой', ав. spant,a-)?J.

1 Реконструкция суффикса *-ent- и сопоставление с латинскими причастиями не новы, см. Pedersen 1941: 209 («...besteht also eine nicht unwesentliche Ubereinstimmung der beiden Sprachen»).

2Cm. Vine 1990; Lubotsky 1995: 222-231.

3Cp. *suékuro- 'свекр' ^ *suekuró- 'деверь' (др.-инд. svásura- 'свекр,

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

Однако, возведение форм из разных и.-е. языков с одинаковым значением к разным праформам не вполне оправданно методологически. Простое и элегантное решение этой проблемы было предложено Иорундуром Хильмарссоном (Hilmarsson 1987: 61, 64): последовательность *-VHnC- могла быть реструктурирована (ресиллабифицирована) как *-VHnC-4. Предложение Хильмарссона представляется вполне приемлемым, поскольку аналогия деривата *H2ueH1nto- к деривационной базе, содержащей неслоговое -n-, т.е. причастию с аблаутной парадигмой *H2uH!ont- / *H2uH1nt- (*H2ueH1ont- / *H2u(e)H1nt-, если это причастие образовано от «нартенова» презенса), вполне возможна. Итак, тохарское обозначение ветра (равно как германское и кельтское5) может восходить к *H2ueH1nto-; мы не видим возможности получить форму *(H2)uento-, постулируемую С. А. Бурлак для праязыка.

Пратохарский должен был унаследовать форму с долгим корневым гласным *-'аэ-, закономерно дающим рефлекс тох. А /а/, тох. В /е/, поскольку корневой гласный не должен был подвергнуться сокращению перед -nt-: есть убедительные доказательства тому, что закон Остгоффа не действовал в тохарском. Большое число примеров собрано Иорундуром Хильмар-

тесть', др.-гр. sxupöc 'свекр' vs. др.-верх.-нем. swägur 'деверь, шурин, зять', др.-инд. sväsura- 'относящийся к свекру').

4Ср. параллель из германского, приведенную Хильмарссоном: совр. нем. Jugend < *jugunj>i < *iuunti- < *H2iuHxnti- vs. гот. jundai (Dat. Sg.)

< *iundi- < *iundi- < *H2iuHxiiti- (Hilmarsson 1987: 61, там же ссылки на соответствующую литературу).

5Те исследователи, которые находят предлагаемую Хильмарссоном ре-силлабификацию маловероятной для германского или кельтского, располагают альтернативными решениями: *uendäz может представлять собой гипостазированный с помощью (поссессивного) суффикса -о- локатив *H2uHient-ö- 'имеющий то, что содержится в дующем' (см. ниже о форме локатива и об аблауте в Part. Pres.). И.А.Герасимов остроумно предполагает возможность развития пракельт. *umtos (валл. gwynt) из *ueantos

< *11 .Ц(Ч 11 nt- (Герасимов 2005); тем самым, мы, возможно, получаем параллель хетт. huwant-y если сделать два допущения: 1) huwant- восходит к *H2uHint-; 2) корень *H2ueHi- имел «нартенов» презенс, поскольку иначе нулевая ступень аблаута в суффиксе необъяснима. Заметим, что общая изоглосса, объединяющая германский и кельтский, вписывается в разрабатываемую в последнее время Норбертом Эттингером модель «NordwestIndogermanisch», включающую как морфологические, так и лексические изоглоссы (см. Oettinger 2004а).

А. С. Николаев

ссоном, см. Hilmarsson 1987: 67. Можно также вспомнить тох. В от. Хеу., yerter 'Radkranz' (30 b 7): эта форма восходит к ира-тох. *u'aerter- < и.-е. *uërtor-G. Не действует закон Остгоффа и в тох. В serwe, Obi. seruwem 'охотник', которое, по этимологии Джэя Джэзнова (apud Nussbaum 1986: 8), восходит к *këruos 'he of the stag'. Таким образом, нет необходимости отрывать тохарские формы от тех, что представлены в прочих и.-е. языках

(как это фактически делает Риндж): тох. A want, В у ente могут

<<

Более подробного рассмотрения заслуживает второй аргумент Бурлак: в самом деле, тохарские причастия регулярно демонстрируют палатализацию конечного согласного основы перед суффиксом.

Причастия настоящего времени с суффиксом *-nt-, известные в ряде и.-е. языков, хорошо засвидетельствованы в тохарском: ср. тох. A esantä, Obi. Sg. esantän, Nom. Pl. esantañ 'дающий'. Рефлекс этого и.-е. именного класса засвидетельствован и в тох. В, однако здесь имена с суффиксом -nt- имеют субстантивную функцию Nomina agentis, ср. kausenta 'убийца' (А ko s ant 'убивающий'); причастия в западно-тохарском образуются с исходом на -ñca (*-ntia-): kauseñca 'убивающий', sawañca 'едящий' (Krause-Thomas 1960: 151)7. В склонении причастий от тематических глаголов с суффиксом -ant часты чередования

6Пауль Видмер справедливо отмечает, что аномальное написание следующего за yerter слова yeksnar 'кругом' (вм. aiksnar) объясняется через графическую персеверацию, что, в свою очередь, говорит в пользу того, что yerter сохраняет корректное написание (т.е. не должно быть эменди-ровано в xyärter); долгота в этом слове, образованном от и.-е. корня *uert-, находит параллель в таких дериватах, как ав. vâsa- 'телега' с деномина-тивом väsaiia- 'тянуть' и мл.-ав. varaßman- 'дорога' Yt. 11, 2, тем самым, есть основания считать *uert- «нартеновым» корнем, см. Widmer 1997: 48. Авестийские данные, тем не менее, иначе трактуются Михаэлем де Фаа-ном, согласно которому väsa- обязано своим долгим /а/ фонетическому удлинению в позиции перед /§/ < -rt- и после /v/, а ал. Xsy. väsaiia-представляет собой «попсе formation» в контексте тот väsam väsaiiante, т.е. группа */hrt/ была аналогически перенесена с имени на глагол (de Vaan 2003: 55); varaßman- он рассматривает как «sporadic lengthening after и-», это единственный пример для данного контекста (de Vaan 2003: 104). Думается, что интерпретация этих форм как рефлексов морфологически обусловленной продленной ступени более интересна.

7Конечное -а в тох. В формах < пратох *-а восходит, согласно широко принятой точке зрения Хильмарссона (Hilmarsson 1987а: 42), к конечному

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

-ant/ -änt, причем -änt появляется в формах косвенных падежей, a -ant — прямых (форма суффикса -ant часто обобщается по всей парадигме, но неизвестны случаи, когда -änt выступало бы в номинативе); в формах с -änt (от sei-корней) чередования нет. Такая морфонология дает основания предположить, что в тохарском был обобщен деклинационный тип и.-е. причастий от атематических основ {-ant/ -änt представляет собой закономерный рефлекс и.-е. чередования *-o(/e)nt-/-nt-; -änt < *-Hxnt).

Рефлекс «подлинного» и.-е. тематического причастия должен был бы в тохарском В получить исход на -о: *-о(п), отраженное в греческом (cpépcov8), давало в тохарском -о, ср. В klyomo, А Ыуот 'знатный' < *kleumö(n); даже если предположить, что пратохарский унаследовал из праязыка парадигму с регуляризованным исходом номинатива *-onts (вед. bhavän, лат. sons, гот. gibanäs, лит. vedçs, др.-гр. атт. ôBoùç9), результатом в тохарском В все равно было бы -о, ср. тох. В Nom. Sg. ро, Obl.Sg. ро, Nom. Pl. poñc, тох. A Nom. Sg. puk, Obi. poñcüm, Nom. Pl. poñs 'весь' < *(H1)ponts (Hilmarsson 1986: 20)10; обозначения 'царя' (В walo, A wäl, Obi. Sg. AB ¡änt) восходят, по всей видимости, к *ullont, *ulont- (Pinault 1989: 81-82). Тем самым, очевидно, что в склонении тохарских причастий продолжается деклинационный тип и.-е. атематических причастий.

Мы исходим из того, что и.-е. неакростатические причастия

ларингалу set-корней, вычлененному из корня и использованному в качестве маркера имен деятеля.

8И в др.-перс. tunuwa?

9Как отмечает Олав Хакштейн, форма *óoo)v, которую следует постулировать для ионийского VIII в. (/auXióSwv Hes. Sc. 387, ср. также форму явно гомеровского происхождения àpyiôôwv A. R. 2.820), является лингвистически более «продвинутой», чем атт. óSoúc, которое продолжает исход основы древнего причастия *Hid-ont- 'кусающий' (Hackstein 2002:85).

10 Отсутствие протетической гласной в древнегреческом объясняется через закон де Соссюра-Хирта. Возможна и другая реконструкция *peH2nt-, *pH2nt- (e.g. Pinault 1989: 105-106; Klingenschmitt 1994: 405). Др.-гр. navx-и в том, и в другом случае представляет собой аналогически созданную основу косвенных падежей (вместо fnax-, которого следовало бы ожидать, ср. 0^ovtt)ç vs. °(ратта в именах собственных; закон Рикса в древнегреческом не действует внутри слова). В высшей степени маловероятно предположение Мартина Швартца, согласно которому тох. AB pont- и др.-гр. navT- следует возводить к *ponkw-t- 'pentad' = 'totality' (Schwartz 1992).

А. С. Николаев

склонялись по амфикинетическому типу; в последнее время эта точка зрения находит все большее признание.

Для верного понимания деклинационного типа причастий в праязыке принципиально важна корректная интерпретация древнегреческих данных, где мы встречаем все возможные апофонические варианты: ионийские формы eóv, éóvxoc; восходят к *H1(e)s-ont-, атт. <2>v, övxoc;, очевидно, продолжают *H1s-ont- с закономерным падением ларингала по закону Хирта-Соссюра11, нулевая ступень суффикса видна в формах женского рода, таких, как аркадск. еяаас, (собрание релевантных форм см. Schwvzer 1939: 678). Микенские формы согласуются с ионийскими, ср. е-о, e-o-te, fem. a-pe-a-sa (Bartonek 2003: 240). Однако дорийские диалекты дают основу evx-, ср. jrapévxtóv Alcm. fr. 118 (Page), геракл. hevxec;. Появление в парадигме суффиксального алломорфа со ступенью аблаута -е-, а также нулевой ступени в корне дало Эрлангенской школе основание предполагать, что в праязыке причастия изменялись по гистерокинетическому акцентно-аблаутному типу12.

Однако, в 1978 году Анна Морпурго-Давис показала, что фессалийская форма etvxeoot не является архаичной, но представляет собой результат аналогической перестройки под воздействием 3 PL Praes. -evxt; такое же объяснение было ею предложено для дор. evxec;. Эта трактовка принята как Михаэлем Мейер-Брюггером (Meier-Briigger 1997), так и Эндрю Зилером (Sihler 1995: 618). Таким образом, стало очевидно, что объясне-

11В принципе, возможна и иная трактовка: ион. swv, éóvxoc < *His-ont-, причем в атт. ovxoc из éóvxoc необходимо видеть гиферезу или контракцию (так Cowgill 1965: 167; за гиферезу выступает также López Eire 1986). Общепринятого решения этой проблемы нет, ср. «Eine überzeugende lautgesetzliche Erklärung für den Ersatz von swv soöaa éóv durch wv oöaa ov konnte noch nicht gefunden werden» (Forssman 2004: 31); сам Форссман предлагает объяснение черех грамматическую аналогию, ср. сосуществующие у Гомера формы конъюнктива 3 Sg. irjai vs. fjcn с контракцией /-её-/ > /-§-/ и по аналогии к этим формам 3 PI. wen вместо iwai, откуда пропорция: aywai : aywv = йкн : х.

12 Эта точка зрения отражена в исторической грамматике греческого языка Гельмута Рикса (и в первом, и во втором издании, цитата из которого приводится), ср. Rix 1992: 233: «Wurzel und Primärsuffix schwundstufig, Ptz.-Suffix in den 'starken' Kasus e-stufig, in den 'schwachen' schwundstufig (hysterodynam.)». Смешанную парадигму реконструирует Роберт Веекес (Beekes 1985: 74-75).

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

ния требует, скорее, ступень -о- в eovx-, лат. söns, uoluntät- (за которым стоит *uelont-) и, видимо, eunt-, герм. *sanp-/sund-(др.-исл. sann-r < *san|>az 'истина'), поскольку формы с -evx-могут представлять результат аналогии по отношению к формам 3 PL атематических корневых аористов: так, Мартин Петере объясняет Bpaxevx- и dxa|xavx- как результат аналогии к (и, тем самым, как указание на существование) 3 PL *(e)-drk-ent и *(e)-kmH2-ent (Peters [в печати21). Итак, в современной индоевропеистике постепенно завоевывает признание точка зрения, согласно которой в суффиксе причастий чередовались ступень -о- и нулевая ступень (амфикинетическая апофония), а корень выступал в полной ступени, если причастие образовавалось от корня «нартеновского» типа, или в нулевой, если в качестве деривационной базы выступал глагольный корень с обычными апофоническими характеристиками13. Тем самым, как показал Петере, находят свое место изолированные парадигмы *uek-ont-s (др.-гр. exebv), *uk-nt-es (др.-инд. Dat. Sg. usate) 'желающий' и *gerH2-ont- / *g(e)rH2-nt- (др.-гр. yepwv, вед. Dat. Sg. jurat6) 'старец'14. В парадигме склонения италийских (в част-

13К этой точке зрения присоединился и Михаэль Майер-Врюггер в своем докладе «Zum Flexionsmuster der uridg. -nt- Partizipien» па конференции памяти акад. В.М.Жирмунского (02.09.2001). В некоторых работах последнего десятилетия продолжает упоминаться гистерокинетическая трактовка аблаута причастий, ср. HarSarson 1993: 49, Schaffner 2001: 611, Hackstein 2002: 83, не в последнюю очередь благодаря авторитету Рик-са и Петерса (Peters 1980: 24), выступившим в пользу такой реконструкцию (хотя Рикс и признал существование амфикинетического типа, ср. Rix 1992: 234 «Noch nicht einzuordnen ist der amphidynam. typ *uek-ont-s (~gr. sxwv), *uk-nt-es, der in keiner Einzelsprache mehr lebendig ist») — решительную ревизию своих взглядов проводит Петере (Peters 2004), упоминая, что амфикинетическую парадигму для склонении причастий начиная с конца 1970 гг. реконструировал Иохем Шиндлер. Отдельно следует упомянуть работу Кэлверта Уоткинза (Watkins 1991: 135-147), который возвел лат. Tarentum к *trH2-ent-o- 'crossing place', «an individualizing thematic vowel derivative of the regular participle *trH2-ent- of the athematic present *terH2-».

14 Пауль Видмер предполагает, что апофония корня в этих причастиях может быть обязана своим существованиям формам 3 PI. от «нартено-вых» глаголов, ср. хетт, wekzi, с одной стороны, и др.-гр. аор. sy^P^i с другой (Widmer 2004: 136-137). Это маловероятно, поскольку речь идет о сильно лексикализованных образованиях, и, кроме того, известно, что многие «нартеновы» презенсы подвергались перестраиванию парадигмы множественного числа, т.е. Rg : Re >> Rg : R0 (вед. 3 Sg. astaut : stuvanti).

А. С. Николаев

ности, латинских) причастий была обобщена нулевая ступень (рефлексом которой, как известно, в латинском является -en-, см. Meiser 1998: 6515). Таким образом, ни латинский, ни другие индоевропейские языки не дают оснований для реконструкции алломорфа причастного суффикса *-ent-16.

Итак, наличие в праязыке причастий с аблаутом суффикса *-ent-/*-nt- представляется маловероятным; прямое сопоставление с латинскими причастиями, предлагаемое Бурлак, на наш взгляд, невозможно. Тем не менее, существует одна возможность возведения тохарских причастий к форме с суффиксом *-ent-: для этого следует предположить, что пратохарский унаследовал парадигму, в которой была обобщена форма суффикса локатива единственного числа (само по себе такое предположение не кажется невероятным, поскольку в основе косвенных падежей тохарский часто обобщает именно форму локатива, например, тох. В -ai < *-eH2i (Klingenschmitt 1975: 153, Pinault 1989: 84), тох. В -wes < *-uosi). Предположение об обобщении формы локатива в склонении причастий может получить и синтаксическое обоснование, если учесть, что для праязыка, по всей видимости, следует восстанавливать причастный оборот «locativus absolutus» (Kevdana 1997: 33), благодаря которому форма локатива от причастия была не так редка. Наличие палатализации конечного согласного суффикса в тох. В (-пса) говорит в пользу такого предположения, поскольку палатализа-

С другой стороны, аналогию к формам 3 Pl. «нартеновых» глаголов принимать приходится (ср. táksati), поскольку иначе необъясненными остаются вед. причастия с нулевой ступенью аблаута в суффиксе dasat, sasat и sádát[yoni]- (ср. мнение Луи Рену относительно этих причастных форм: «cette particularité va de pair avec la finale -ati (-atu) de la 3e Pl. du système du présent», Renou 1952: 199).

15 Что касается номинатива, который в склонении латинских причастий выглядит как -ëns, то перед нами форма, созданная по аналогии, ср. pes : pedis, Cerës : Cereris, pubes : puberis, отсюда автоматическое правило «долгота в Nom. Sg.» (с ограничением в виде ямбического сокращения). Рефлексы нулевой ступени суффикса в склонении причастий имеются в других италийских языках, ср. умбр, zefef 'sedens' < *-nt~.

16Древнепрусские формы -sins, -sentismu, которые, как может показаться, содержат суффиксальное -е-, были объяснены Даниэлем Пети как образованные по аналогии к причастию от глагола 'идти': [s-ent] как *[i-ent] < *[l-ant] < *Hij-ont-, где переход /а/ в /е/ закономерен в позиции после начального /д/ (Petit 2005).

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

цию могло вызвать конечное *-i (которое, как хорошо известно, функционировало в и.-е. праязыке в качестве дополнительного маркера локатива).

Форму локатива в амфикинетическом склонении хорошо иллюстрирует и.-е. *dhegh-öm, Gen.Sg. *dhgh-m-es 'земля': ср. такие локативные образования, как *dhgh-em-i 'на земле' > др.-инд. ksdmi, *dhgh-em-en 'на земле' (послужившее основой для арх.-лат. hemo 'человек'), *dhgh-em-el > ново-фриг. ^efxeXtoc 'человек', др.-гр. yßa\ia\6c,17, *dhgh-(e)m-er > ав. zamar(guz), *dhgh-m-en ^ *dhgh-m-ö(n) > ст.-лит. zmuolii.

В случае и.-е. слова для руки (амфикинетическая парадигма *ghesor, *ghesres, ср. хетт, kissar, арм. jern, др.-гр. yziz. x^tpoc) тохарские данные дают нам основание для реконструкции локатива *gh(e)ser(i): согласно анализу Иохема Шиндлера (Schindler 1967: 249) тох. А tsar продолжает основу сильных падежей *ghesor- > *säsär19, в то время как тох. В sar продолжает форму с палатализацией, которая может восходить только к *gheser > пратох. *säsär > В *ssar.

Наконец, наличие суффиксальной ступени -е- в парадигме и.-е. *H2ek-mo(n), Gen. *H2k-mn-es 'небо, свод, наковальня...' (др.-гр. т/.пыу. др.-инд. asm,ä, Gen. Sg. asnah: амфикинетическая парадигма) вытекает из данных балтийских языков: лит. Nom. Sg. akmuö 'камень' восходит к *H2ek-mö20, в то время, как прочие падежные формы (Асс. Sg. äkmenj, Gen. Sg. akmens) восходят к *H2ek-men- (ср. Schaffner 2001: 90-91); древние германские языки (за исключением скандинавских) имеют - е- ступень в генитиве и дативе всех основ на -n-, ср. гот. gumins, дитлп 'человек', др.-верх.-нем. дотеп, дотеп 'id.'. Как опре-

17С ассимиляцией гласных? См. Peters 1997[2002]: 108.

18По этой же модели образовано, очевидно, и др.-ирл. обозначение человека duine < *dhgh-om-iio-, в основе которого лежит локатив *dhgh-em-i 'на земле' > др.-инд. ksdmi (о локативах, лежащих в основе дериватов с суффиксом -iio- см. Balles 1997).

19Особняком стоит мнение Вернера Винтера, который сопоставил тох. А tsar с др.-гр. owpov (Winter 1984: 223); насколько нам известно, эта точка зрения не получила распространения среди тохаристов.

20 С перемещением акцента согласно т. п. правилу kwetuores? См. Николаев 2003: прим. 59, где высказывается предположение о действии этого правила на морном уровне (т.е. ё-ö-V > e-ö-V и ё-о > е-о), и названную там литературу (к которой теперь следует добавить Rasmussen 2001).

А. С. Николаев

делить место формы *H2(e)k-men- в падежной парадигме и.-е. *H2ék-mo(n), Gen. *H2k-mn-és? В том случае, если занимающее нас слово в праязыке имело значение не только 'камень', но и 'небо' (согласно старой идее Ганса Райхельта, ср. Reichelt 1913), то германское обозначение неба *hemena- (гот. himins, др.-исл. Ытепп) следует возводить к *H2kemeno-, врддхи-деривату от локатива *H2kmén21: если учитывать полисемию корня *Н2ек- ('высокий', 'острый', 'твердый'), то возведение слов для 'неба' к праформе со значением 'то, что находится в высоком месте', т.е. 'высокое' кажется семантически уместным22,23. Тем

21К делокативной деривации по модели «врддхи + -о-» с результирующим значением 'относящийся к чему-то', ср. *ued-en-o- ^ Loe. *ud-en (в работе [Oettinger 2000] Норберт Эттингер возводит хетт, utne 'земля' к *ud(e)nei, деривату с суффиксом -i и с собирательным значением от *ued-en-o-, трактуя последнее как дериват от *uodr, *uedn-; о коллективном суффиксе *-ei- см. также Oettinger 2004b).

Менее убедительным кажется нам мнение Освальда Семереньи, отвергающего сближение герм. *hemena- и и.-е. *H2ék-mon- (Szemerényi 1996: 133; сам Семереньи сопоставляет германское обозначение неба с корнем *kem- 'покрывать', реконструкция которого сомнительна: как арм. k'amem, так и др.-исл. hemja означают 'сжимать, выжимать', см. Rix et al. 2001: 350).

23Или *H2kemeneH2- *dieu-s 'каменистое небо' ^ *hemena- по принципу transferred epithet (ср. *dherseH2 *dhégh-om 'сухая земля' ^ terra)? В этом случае нет непосредственных указаний на локативную природу алломорфа *Нгкп1ёп, и определение этой формы как древнего локатива возможно лишь по системным соображениям. Обсуждая эту проблему с П. А. Коча-ровым, мы выявили третью возможность диахронической интерпретации герм. *hemena-: в амфикинетической парадигме *H2ék-mo(n), Gen. *Нгк-mn-és мог присутствовать не только локатив без окончания *H2k-mén (давший начало -е- апофонии в балтийском и германском), но и локатив, расширенный суффиксом, например, нередким *-еп. В форме Loe. *H2k-mn-en можно ожидать появления schwa secundum, в контексте С_Сп, ср. raxvr^i: *H2ke-mn-en. При образовании от этой формы экзоцентрического деривата с помощью суффикса -о- мы можем ожидать в форме *H2ke-mn-en-o-диссимилятивного выпадения одного из -п- и прояснения schwa secundum в открытом слоге в прагерм. /е/, отсюда *hemena-. Или же можно признать первое -е- за гласный, появление которого вызвано врддхи-деривацией (и морфонологические правила появления которого в словоформе, как известно, включают «вставку» в позицию, не совпадающую с историческим морфемным делением, другими словами, гласный появляется «не на месте», ср. *dieu-s, но *d-é-iu-os) и принимать далее диссимилятивное выпадение -п-.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

самым грамматическая семантика дает нам основание трактовать *H2k-men- как локатив24.

24Йохем Шпндлер считал, что эта апофония в склонении германского имени происходит из и.-е. локатива, ср.: «Suffixal e-grade, originally confined to the «endingless» loe. sg. in Indo-European (cf. the pattern odwv, odovoç : aEév) was in Germanic retained in the dat. (< loe.) sg. and analogically extended to the gen. sg.» (apud Jasanoff 1980: 376, 381). Это заключение, несомненно, верно; тем не менее, отметим, что на наш взгляд пример Шиндлера не вполне корректен: скорее, мы должны говорить об акростатической и-основе *H2o/eiu- 'время' (др.-инд. ауи-, г.-ав. äiiu-, др.-гр. oö(xi), арм. ос, дериваты лат. aeuum, гот. *aiws, Gen. Sg. aiwis, Acc. Pl. aiwins), от которой образован локатив на -en *H2(e)iuen- > odév, а n-основа aíwv 'век' подстроена к локативу alév так же, как /sí^wv к локативу *ghéimen 'зимой' > др.-инд. héman (YV, TS, Br), который образован от *ghiiëm, *ghim-és (хетт. gi-e-mi [gémi], лат. hiems, мл.-ав. ziia, zim-) ^последнее представляет собой либо имя гистерокинетического склонения, либо (как убедительно обосновал в недавней статье Джэй Фридман, см. Friedman 2003) корневое имя мобильной парадигмы, образованное посредством внутренней деривации от *ghiiom, *ghiiém-s 'снег' (др.-гр. xiwv, арм. jiwn, др.-исл. gó-°). О процессе «подстраивания» именной парадигмы к форме локатива писал Алан Нуссбаум, см. Nussbaum 1986: 52, прим. 11; 189. Можно также вспомнить склонение слова yóvu 'колено' (продолжающего акростатическую основу того же типа, что и *H2oiu-) в древнегреческих диалектах: в то время, как в эолийской группе это слово склоняется как корневая основа с исходом на -n (yóva, yóvwv в лирике, ср. также эп. yoúvsaai), в ионийской (и, возможно, празападногреческой, ср. уошт- в хоровых партиях) группе диалектов было обобщен алломорф yoûvax-, восходящий, очевидно, к расширенному локативу *gnuén/*gonuén (Martin Peters apud Martínez García 1997: 356, прим. 2).

Косвенно свидетельствует о древней форме локатива с окончанием *-еп от акростатической основы на -и, как кажется, еще один любопытный случай, на который нам хотелось бы обратить внимание: это акростатиче-ская основа *bho/erHiu- 'изливание' uel sim., рефлекс которой мы видим в глоссе из словаря Гесихия epópue SaxxúXioc ó xaxà xfjv sôpav, а также в и

как и в лат. fernere 'кипеть, бурлить, быть полным' (см. Schrijver 1991: 254-55, который реконструирует ларингал на основании германских форм с Verschärfung: др.-сакс, breuwan, др.-верх.-нем. briuwan, др.-англ. brëowan < *breww- из основы с «вторичной» полной ступенью CeUH-, ср. Jasanoff 1978; Eichner 1988: 134-135). Локатив на -er/-en от этой основы мы вправе восстановить как *bhrHiu-er/n (или *bhreHiu-er/n — с Schwebeablaut., который часто встречается в локативных образованиях с суффиксами / окончаниями *-en, *-er, *-el, ср. *H2éus-os, *H2us-s-és 'заря' (др.-инд. usah, гом. Tfùç] амфикинетическая основа на -s-) ^ *H2ués-(s)-er (вед. vasar-hdn-'быощий рано', bdsri RV I, 120, 12 quasi < *H2ués-s-r-i), см. Nussbaum 1986: 190, 289-292, *H2ués-(s)-en 'id.' ^ *H2ués-en > тох. A wse, тох. В ysiye 'ночь', Hilmarsson 1989: 91). Именно эта форма, на наш взгляд, дает на-

А. С. Николаев

Итак, у нас есть основания реконструировать локатив ам-фикинетического склонения с -е- ступенью аблаута в суффиксе; таким образом, для и.-е. неакростатических причастий мы можем реконструировать следующую парадигму : Nom. Sg. *H1s-onts Асе. Sg. *H1s-ont-m Gen. Sg. *H1s-nt-és Dat. Sg. *H1s-nt-éi Instr. Sg. *H1s-nt-éH1 Loc. Sg. *H1s-ént(i)

Следовательно, форма локатива могла содержать суффикс *-ent-, и это единственная форма, в тохарском рефлексе которой мы можем ожидать палатализацию. Тем самым, при известной модификации морфологической реконструкции Бурлак, следует признать, что теоретически тохарские причастия могут служить подтверждением ее идеи о звуковом развитии *e_nt > пратох. /'œ/.

Однако это не единственный способ объяснить палатализацию в тохарских причастиях: с одной стороны, можно предположить, что источником для формирования деклинационного типа тохарских причастий и Nomina agentis явился алломорф *-ënt-, появление которого возможно в форме локатива единственного числа в склонении атематических причастий: *-ent-i V- > *-enti V- > *-ënt-26, ср. точку зрения Мартина Петерса:

чало и.-е. слову гетероклитического склонения со значением источник, колодец', др.-гр. срршр (fp^axa Ф 197, «.L cppsiorra), арм. albiwr, гот. brunna: к форме *bhrHiu-er/-en, переинтерпретированной как локатив без окончания, достраивается парадигма с чередованием r/n *bhro/eHiu-r/-n-, таким же образом, как основа на -г *H2(e)user 'ветер, бриз на рассвете' (вост.-ион. щр, гом. агр, Уррос) достаивается к локативу *H2ues-(s)-er 'на заре' или *H2ues-en 'ночь, предрассветные сумерки', т.е. 'то, что на заре' (тох. А wse, тох. В ysiye) достраивается к локативу *H2ues-(s)-en 'па заре'. Думается, это единственная возможность объяснить разницу в апофонической структуре србрис и cppsap.

25Реконструкция без учета правила *kwetuores, см. выше.

26 В этой связи следует заметить, что появление продленной ступени аблаута в локативе возможно не только (и даже не сколько) благодаря сандхи (которое относится к числу феноменов, любая ссылка на которые предстает аргументом ad hoc), но также благодаря правилу индоевропейской фонетики (также далеко не достаточно разработанному), согласно которому в односложных словах происходило автоматическое удлинение

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

«.. .ist sehr gut denkbar, dass der usuelle Ablaut bei den tochar. nt-Partizipien und nt-Nomina agentis von themat. Stämmen idg. *-önt (> В -а) / gemeintochar. *-!®nt/t' seinen Ausgang sogar just von nt-Partizipien zu athemat. Stämmen genommen hätte (cf. etwa die Verhältnisse im Ital. oder auch im Ai.), dei deren Flexion *-ent(-) im Lok. Sg. aufgetreten sein könnte» (Peters [в печати]: прим. 48); ср. также: «Incidentallv, claiming holokinetic inflection for ni-participles also implies that the original locative of the Singular paradigm ended in *-ent-i or *-ent- (see Schindler 1994: 397); I think, it is bv such a locatival *-ent- that both Proto-Germanic *sen 'soon' f...] and Proto-Tocharian *-!®nt allomorph

(см. Beekes 1990). Как мне любезно указывает Мартин Петере, обобщение локативного алломорфа *-ent- могло иметь своим источником парадигму причастия от глагола *Hies- 'быть': *His-ont-, *His-nt-es, Loc. *His-ent-

> *111 s-ont. Так, можно предложить следующую теорию возникновения гистерокинетических основ на *-п, выступающих в качестве обозначений частей тела (второй класс основ на *-п, относящихся к этому деклинацион-ному типу, составляют обозначения животных, которые, судя по всему, восходят к древним Nomina agentis, об этом см. далее в тексте): нельзя не согласиться с Ирене Валлес, которая пишет, что эти слова так или иначе могут восходить к корневым именам (см. Balles 2002: 3, прим. 6: «Ich halte es für grundsätzlich sehr gut möglich, dass die en-stämmigen Körperteilnamen auf Wurzelnomina basieren»); представим себе, что обозначение груди *pst-en-(ср. арм. stin < *pst-en, хетт, istanza- 'разум' < *sten-s с сигматическим номинативом, сюда же относятся тематизированные формы др.-инд. stdna-, мл.-ав. ßtäna-, др.-гр. axr)Viov ат^дос и др.-гр. nap'dsvoc в интерпретации Герта Клингеншмитта, см. Klingenschmitt 1974) восходит к корневому имени *po/est- (как уже предположил Хайнер Айхнер apud Hilmarsson 1989: 99 на основании тохарских форм дуалиса В р äs сапе, А pässarn 'обе груди': тох. В -пе, тох. А -то не имеет ничего общего с исходом и.-е. именной основы на *-п). Локатив от этого корневого имени — который мы смело можем восстановить как *pst-en — должен был быть одной из самых употребительных форм, что и могло повлечь за собой согласно нашей идее переинтерпретацию формы *pst-en как локатива без окончания с последующей «достройкой» всей парадигмы до Nom. Sg. *pst-en, Gen.Sg. *pst-n-es, Loc.Sg. *pst-en-i. Возможен, однако, и несколько иной сценарий, который позволяет проследить предлагаемую переинтерпретацию на уровне текста: *psten *plH2g-to-s awyiaaiv телХауН-^оис А. ТА. 896, ср. также täsmin (Loc.) ni jahi vdjram 'an ihm schlage die Keule' RV VII, 18, 18) переходит в *psten *plH2g-to-s в соответствии с упомянутым выше правилом, и далее происходит синтаксическая интерпретация по модели 'ранен в груди'

> 'ранена грудь', 'болит в груди' > 'болит грудь', в результате чего *psten понимается как номинатив.

А. С. Николаев

of the participial suffix -nt- ought to be explained» (Peters 2004: 267, прим. 4)27.

С другой стороны, в очень осторожной форме можно предложить еще одно решение: известно, что гистерокинетические основы на -п- в праязыке могли выполнять агентивную функцию, ср.:

*H1rs-én- 'самец' (др.-гр. ëparjv 'самец', др.-инд. rsabhá- 'бык', др.-перс. arsan-, мл.-ав. arsän- 'самец', арм. агп 'баран', др.-верх.-нем. иг, др.-пел. orre < *urzan-; об этих словах см. Peters 1993) согласно Норберту Эттингеру (Oettinger 2005) от корня *H1ers- 'толкать' (др.-инд. rsáti);

*H2urs-én- 'самец' (др.-инд. visan- 'бык'28, лат. uerrës 'баран'

< *ursë+s, лит. versis, тох. A kayurs, тох. В kau,urse 'бык'

< *gwou-(H2)ursë(n)) от корня *H2uers- 'идти дождю, проливаться жидкости' (др.-инд. vársati 'идти дождю, обрызгивать', хетт, warsiyezzi, др.-гр. oôpéco; к этому же корню с иным расширением восходят, по всей видимости, хетт. hurnëzzi и др.-гр. patvtó);

*(H)uk(w)S -én- 'молодой бычок'29 (др.-инд. uksán-, валл. ych, Pl. ychen). Норберт Эттингер предполагает, что это слово связано не с глагольным корнем *H2wék(w's 'расти', а с др.-инд. uksáti 'обрызгивает' ('покрывает'?), см. Oettinger 2004а, об проблеме др.-инд. uks- см. Mavrhofer 1992-1996, II: 486-487.

*pes-én- 'спаривающийся, мужчина' uel. sim. в хетт. Nom. Pl. pisenes, Gen. Sg. pisnäs, n-основа согласно Zucha 1988: 53-

27Др.-сакс. sän, др.-англ. söna 'soon' (герм. *sën) были объяснены Рай-мо Анттилой, который справедливо отвергает парадигму *sënt-s, *sont-m, реконструированную Зеебольдом, через звуковое развитие *sents > sens > senn > sën (Anttïla 1970), однако и это не вполне убедительно (Beekes 1985: 68-70). Думается, решение Петерса, согласно которому в застывшей адвербиализованной форме отразился древний локатив, наиболее привлекательно.

28 Ситуация в древнеиндийском достаточно запутанна: как баритонеза, так и полная ступень в суффиксе (ср. vfsanas vs. uksnás) могут указывать на амфикинетическое склонение (но ср. Асс. Sg. vfsänam 2х vs. vísanam 53х).

J Ри ers 1993: 394, прим 95 восстанавливает амфикинетическую парадигму *ll:.wók ,v S-OU-. *ll:.uk ,v s-n-ós.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

54, восходит к корню *pes- > хетт, pes (s)- 'тереть(ся)', также, возможно, 'спариваться', как предлагает Oettinger 2004а; от этого же корня абстрактное имя *pes-e/os- 'спаривание', с конкретизированной семантикой в др.-инд. pásas-, др.-гр. Ttéoç; от прилагательного *pes-no- 'спаривающийся, относящийся к мужчине' образовано абстрактное имя *pes-ni- 'мужественность, virility' > лат. penis 'мужское достоинство'30.

Список и.-е. основ на -п-, используемых в качестве зоони-мов, обсуждается в работе Balles 2002: 2-3; их агентивная семантика рассматривается в работе Oettinger 2005 . Вообще говоря, агентивная функция была, по всей видимости, одной из основных функций гистерокинетического деклинационного типа, ср. *kol-ét- 'бегун, герой' (др.-верх.-нем. helid 'герой', др.-гр. xéXr¡T-) или *dH3-tér- 'дающий' (согласно Еве Тихи, «aktuelle bzw. okkasionelle Nomina agentis», см. Tichy 1995: 381).

Вернемся к связи агентивных основ на -п и причастий на *-nt: интересно отметить, что в древнеиндийском, как кажется, произошло частичное смешение этих двух типов основ друг с другом, в результате чего внутри класса имен с суффиксом -nt-возникло противопоставление окситонных Nomina agentis баритонным формам с собственно причастным значением, и только ударение и семантика помогают отделить одно от другого, ср. sravát- 'поток', f., vs. srávant- 'текущий', синонимичная пара vahát- 'поток', f.,31 vs. váhant- 'текущий', sascát-, т., 'пресле-

30Проблематичным остается тохарское обозначение зайца, см. приложение к настоящей статье.

31 Форму Nom. Pl. vahátas (вместо ожидаемого *vahántas) следует, судя по всему, толковать как метрически обусловленное использование формы аккузатива (ср. ubhayádatas 'с двумя рядами зубов' RV X, 90, 10, вместо ubhayádantas); эту единственную аттестацию в Ригведе можно было бы, вообще говоря, толковать и как Augenblicksbildung, учитывая, что перед нами figura etym,alógica: (agnim) stabhüyámanam vahátas vahanti (RV III, 7, 4). Однако такую же форму номинатива множественного числа имеет и sravát-(не засвидетельствованное в единственном числе): sravátas (5х RV). sascát-засвидетельствовано лишь в (закономерно образованной) форме Acc.Pl. sascátas (трижды). Нам представляется все же, что данные Ригведы не дают основания для того, чтобы без тени сомнения толковать sravát-, vahát- и проч. как основы с неаблаутным суффиксом -at (и.-е. *-o/et). Что касается смешения формы Nom. Pl. и Асс. Pl., то его можно наблюдать на всем про-

А. С. Николаев

дователь, враг' vs. sáscant- 'помогающий' (Grassmann)32'33. Мы

тяжении истории древнеиндийского языка; так, в ведических прозаических текстах мы встречаем irärn vahato ghrtam uksamanah Apastambha-Mantra-Pätha, где Asvaläyana-Sräuta-Sutra, Apastambha-Sräuta-Sutra, Asvaläyana-Grhya-Sutra, Sänkhäyana-Grhya-Sutra дают vahante ; от прилагательного písant- 'пятнистый' (по всей видимости, продолжающего причастие от корня *perk- (Rix et al. 2001: 475), безразличное к залогу, что напоминает ситуацию в хеттском) образуется Nom. Pl. pfsatas (Väjasaneyi-Samhitä XXIV, 11). Основы на -vant- демонстрируют «неправильный» аблаут в форме Nom.Pl. и в Ригведе, ср. indrävatas IV, 27, 4, ksumáti (п.) IV, 2, 18 (в ман-дале, относящейся к «фамильным» книгам!). Тем самым, форма sravátas вместо ожидаемой * sravántas не может дать стопроцентной гарантии того, что перед нами *-е/ot-основа.

32 Если причастие образовано от тематической основы, в древнеиндийском существует корреляция между ударностью суффикса -а- в глагольной форме и окситонезой в причастии; природа ее не ясна, как не ясно, есть ли связь с наблюдаемым различием в семантике. Так или иначе, эта корреляция в древнеиндийском соблюдается достаточно строго: ср. Nom. Sg. árcan, Асс. Sg. cárantam, Dat. Sg. árcate, cúrate, Instr. Sg. cáratd, Gen. Sg. árcatas, cáratas vs. Nom. Sg. krnván, jdnán, Acc. Sg. krnvántam, Dat. Sg. krnvaté, jdnaté, Instr. Sg. jdnata, Gen. Sg. krnvatds (форма khadát áatapatha Brähmana I, 7, 4, 10 с аномальным ударением (при личной форме глагола khdda Dhätupätha I, 51), фиксируемая в словаре Вётлинка-Рота, как показал Карл Хоффманн, не существует, см. Hoffmann 1982: 71-74). Интересна форма Dat. Sg. acodáte V, 44, 2 'dem nicht antreibenden': Грассманн определяет эту форму как Dat. Sg. причастия от презентной основы coda-. Однако перед нами компонированная форма (композиты такого типа в самом деле несут акцент на первом члене, см. Wackernagel 1905: 80), из чего следует, что эмендация аномальной акцентуации возможна, что и предлагают Витни и Макдоннелл.

Думается, однако, что связи с разбираемым нами феноменом нет: так, от атематических глаголов, в которых ударение, конечно, на корне, образуются окситонные причастия, ср. ádmi и adán, Instr. Sg. adata. Видимо, по этой причине Грассманн относит sascát- 'Verfolger, Feind' к основе sasc-, а нормальное причастие sáscant- 'hülfreich seiend' к основе sásca-; однако, основа sasc- имеет значение 'dem Willen eines anderen Folge leisten', cp. yásya vratám sáscati (3 Pl.) RV I, 101, 3 (единственный пример в Ригведе на активную форму от этой редуплицированной основы!). Формы с редупликацией на -i от корня sac- (sisaku) появляются лишь перед окончаниями, начинающимися с согласного, а а-редуплицированные основы — перед а или е; Тошифуми Гото предполагает, что как sisak-, так и атематическое sascati и тематическая основа sásca- (появление которой вторично) происходят из одной парадигмы (Goto 1987: 320, прим. 771). Если это предположение верно, то тем более непонятно, каким образом sascát- и sáscant-могли получить столь диаметрально противоположные значения, будучи фактически образованы от одной основы.

33Сходными случаями — т.е., субстантивами, первоначально являвшими-

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

предполагаем, что за sravát- 'поток', vahát- 'поток', sascát-, стоят формы от причастий на *-nt-, заменившие и.-е. агентивные основы на *-п. Можно также вспомнить, что ведийские окси-тонные причастия (а также прилагательные brhánt-, rhánt- и mah&nt-, равно как и окситонные прилагательные с суффиксом -añc), в отличие от основ с суффиксами -vant и -mant, не обобщили колумнальный акцент по всей парадигме, но в слабых падежных формах сдвигают ударение на окончание (tudánt-, Instr. Sg. tudata), демонстрируя, тем самым, ту же акцентуацию, что и в uksánam, uksní, uksné, uksánah. «Les cas faibles de ces thèmes ont conserve la place de l'accent indo-européen» (Kurylowicz 1958: 15). Нам представляется, что этот феномен возможно объяснить только если видеть в ведийских окситонных «причастиях» с агентивным значением рефлекс и.-е. агентивных основ на *-п гистерокинетического склонения, внешний облик которых был видоизменен под влиянием более частотных причастий на *-nt-, имевших во многом схожии функции: получает объяснение как окситонеза вообще, неожиданная для рефлекса и.-е. причастия, которое, как было показано выше, изменялось по амфикинетическому типу, так и мобильное ударение, сохраненное по аналогии к основам на -п, сохранившим архаичную акцентную мобильность, устраненную практически во всех декли-национных типах древнеиндийского языка (мы не рассматриваем схожую и более известную ситуацию с вед. «причастиями» типа datr- и Nomina agentis типа dätr-, ограничившись отсылкой к книгам Эмиля Бенвениста (Benveniste 1948) и Евы Тихи

ся причастиями, — кажутся слова vehát- 'стерильная телка; телка, у которой часто случаются выкидыши' AV+ и vaghát- 'жрец; приносящий жертву'; первое, однако, остается этимологически неясным (значение, впрочем, подсказывает возможность связи с корнем *ueïg-, вед. vikta 'umkippen', vijáte 'bewegt sich, flieht', мл.-ав. vaëjant 'schleudernd'^однако при этом следует восстанавливать композит, в котором второй член будет иметь начальное *Нг-), деноминативы vehäp и vehäpati дают основания подозревать, что перед нами вовсе не древняя *-nt- основа, наконец, это слово могло получить баритонный акцент по аналогии к vasä- 'стельная корова'; второе же засвидетельствовано и с причастным значением 'молящий', ср. RV III, 2, 1, где аттрибутивный генитив vághátas согласован с mánusas 'человека'; отметим также, что vaghát- склоняется в косвенных падежах с колумнальным ударением на суффиксе, из чего следует, что перед нами не исконная для древнеиндийского баритонная основа на *-nt-, а новообразование, возможно, с субстантивирующим сдвигом ударения.

А. С. Николаев

(Tichv 1995)). Интересен случай вед. árvant-: это слово имеет основные значения 'бегущий, скачущий' и 'жеребец', образует формы как окситонное ní-причастие (árvantam, árvatá, árvate, árvatas, árvantas и т.д., всего 85 раз в Ригведе и еще три примера на регулярно образованную форму женского рода árvati 'кобыла'), однако параллельно с этими формами Ригведа знает и формы от п-основы Nom. Sg. árvá (20 примеров) и Acc.Sg. árvanam, которые употребляются исключительно в субстантивном значении 'жеребец' (Wackernagel 1930: 260): думается, и в этом случае мы должны видеть смешение агентивной основы на *-п и причастной формы на *-nt-34. Наконец из ведийских фактов можно обратить внимание на слово rkvan- 'восхваляющий' (rkvá, fkvánas, rkvabhis), которое в форме Instr. Sg. неожиданно выступает как fkvatá (RV IV, 50, 5).

Подобную ситуацию можно видеть и в латинском, где рефлекс древней агентивной основы на *-n *serp-én- 'змея' < 'ползун', отраженной в алб. тоск. gjárpé'r, гег. gjárpé'n с древней формой множественного числа с архаичным корневым аблаутом, сохраненной в shté'rpinj 'ползучие твари' (корень *serp- 'ползать', ср. др.-инд. sárpati, др.-гр. ёртш, лат. serpó, -ere), появляется как *-nt- причастие serpens, -entis35.

34 Что касается этимологии этого слова, имеет смысл, по всей видимости исходить из причастной формы (resp. агентивной n-основы) от корня AR- 'двигаться', и.-е. *1 l.-.'ч-: -v- в этих словах могло появиться по аналогии к цветообозначениям aruná- 'красный, краснокоричневый' и особенно arusá- 'красный, сверкающий', в паре с которыми обозначение жеребца выступает в различным формульных сочетаниях, ср. ав. auruuant- aurusa- = вед. árvant-... arusá-, ав. aspa- aurusa- (aurusáspa-) = вед. ás'va-... arusá-(тем самым, процесс должен был произойти уже в праиндоиранском). Думается, для aruná- и arusá- следует вместе с Манфредом Майрхофером реконструировать *Hier-u- 'красный, краснота', расширением от которого является распространенный корень *Hireudh- (Mayrhofer 1992-1996: I, 113). Праиндоиранское обозначение жеребца можно, таким образом, восстанавливать без *-и- как *ár-án (*ár-an), *árnt-as (quasi и.-е. *H3er-on(t), *H3r-nt-és) и *ar-á(n), *(a)rn-as (quasi и.-е. *H3r-en, *H3r-n-és). Acc. Sg. árvanam с долгим /а/ в суффиксе (lx RV X, 46, 5), вообще говоря, дает основания предполагать амфикинетическую парадигму, не исключено, однако, что этот амфикинетический алломорф n-основы обязан своим существованием амфикинетическому склонению причастия (т.е. *-on- > -an- по аналогии к *-ont-).

35 Романские языки дают основания для реконструкции *serpes, что, в принципе, может указывать всю на ту же n-основу *serp-en > *serpes с вто-

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

В классическом армянском проблему представляет hiwsn 'плотник' (hiwsan, hiwsownkc, hiwsowns, hiwsance): за прямую связь с др.-инд. táksan-, др.-гр. xéxxcov, и.-е. *tetk-on- > *tekj> on-, предложенную Вернером Винтером (см. Winter 1983), говорит как точное семантическое соответствие, так и наличие глагола hiwsem 'ткать, плести', тем самым, хочется согласиться с Биргит Олсен, что фонетические проблемы, связанные в первую очередь с начальным h-, преодолимы36: так, она предлагает ассимиляцию *tekj>on- > *|>ekj>on- > hiwsn (Olsen 1999: 127). Однако, в этом случае интерес вызывает форма Gen.-Dat.-Loc.Sg. hiwsan (обычной и с индоевропеистической точки зрения ожидаемой формой от основы на *-п была бы *hiwsin, ср. *urH1én, Асс. *urH1en-m, Gen. *urH1n-és, Loe. *urH1en(-i), Nom. Pl. *urH1en-es 'ягненок' > garn, garin, gafinkc; *Hxngh-en (др.-исл. angi 'дух, запах') > anjn, anjin 'жизнь, душа'): Олсен предполагает (loe. cit.), что перед нами смешанная парадигма и возводит форму косвенных падежей к *-nt-, а форму Nom. PL hiwsownkс к *-ontes. Итак, хотя в данном случае перед нами, скорее всего, слово амфикинетической парадигмы (если др.-гр. xéxxtóv сохраняет древнюю апофонию суффикса, что, впрочем, необязательно37), однако это слово имеет ярко выраженную агентивную семантику, что и повлекло за собой перестраивание парадигмы по аналогии к (партиципиальным) агентивным основам на *-nt- (в литературе высказывалось мне-

рпчной спгматизацпей после отпадения конечного -п, ср. и err es < * urse^s; с другой стороны, роман. *serpes может быть закономерным продолжением лат. serpens (Meyer-Lübke 1920: 189). Дополнительной причиной для перестройки древнего *serpen, *serpn-és (которое, в свою очередь, может представлять собой результат перестройки *srpen, *srpn-és, с корневой апофонией по аналогии к тематическому презенсу) в serpens, -entis могло послужить наличие (уже в праязыке?) сосуществующего древнего образования с суффиксом *-eto- с quasi-партиципиальным значением (др.-гр. атт.-ион. spnsxóv, эол. opnsTOv, мик. e-pe-ta), см. об этом суффиксе Vine 1998.

36Впрочем, Герт Клингеншмитт предлагает альтернативную этимологию, сближая hiwse- < *pi-pk-e- с корнем *рек- 'чесать' (Klingenschmitt 1982: 133-134).

37Замена суффиксального -on- на -е.п- известна древнегреческому, ср. 7TOi^T)V 'пастух', нерегулярное с точки зрения как и.-е. морфологии, так и сопоставления с лит. piemuö; прил. xéprjv 'нежный' (в праязыке не было прилагательных с основой на *-п гистерокинетического склонения) или фесс. Nom. Du. osi^svs vs. oou^ov- 'божество'.

А. С. Николаев

ние, что *tekj>on- представляет собой видоизмененное древнее причастие от глагола, представленного в др.-инд. táksati, лат. texö, quasi *tekj>ont-, см. Mahlow 1926: 444).

Наконец, в древнегреческом известен как ряд случаев перехода основ на -п в деклинационный тип с суффиксом -nt, ср. Xécúv, Xéovxoc; (при форме женского рода Xéatva, имени собственном AecoviBac;, лат. заимствовании leo, leonis), ■depájiovT- (ср. depÓETCoava, Oepánvr;. Gen.Sg. depoETravoc; Choerob. An. Oxon. 2.242), Bpáxovx- (cp. Bpáxoava), axovx- (ср. деривативы áxóvr¡, axavoc;), так и обратный переход, ср. причастие ap^yovec; Д, а также такие формы, образованные от презентной основы и функционирующие как причастия, как aWkov, Gen. Sg. aidco / ovoc; Gen. Sg. e'íptóv, etpcovoc; и т.д. (Mahlow 1926: 444-445; Peters 1980: 148; Peters 1993a: 106-107). Думается, ситуация в древнегреческом наиболее близка к тому, что нам хотелось бы видеть в тохарском, что приобретает особую значимость ввиду ряда морфологических изоглосс, объединяющих оба языка.

Следует подчеркнуть, что мы не имеем в виду диахроническую связь между суффиксами *-п- и *-nt-, т.е. трактовку этих суффиксов, согласно которой в праязыке суффикс *-nt- «произошел» из суффикса *-п- путем добавления *-t (которое может происходить на фонетическом уровне или же речь может идти о морфологическом процессе). Сама по себе эта гипотеза, защищаемая в настоящее время, в частности, Норбертом Эттингером и Биргит Олсен (Oettinger 2001; Olsen 2004) весьма убедительна, однако следует также признать, что на стадии существования позднеиндоевропейского праязыка оба этих суффикса уже существовали в качестве двух отдельных деривационных морфем (см. функционирование *-ant в анатолийском).38 В нашей

38 Поскольку в данной статье речь идет об основах на *-n-, мы не привлекаем к рассмотрению смелую гипотезу Н. Н. Казанского, согласно которому суффикс *-nt- может (частично) восходить к конгломерату *-m-t (Казанский 2001) —заметим, что при морфологическом толковании этого конгломерата (которого придерживается и Н. Н. Казанский в противовес чисто фонетическому объяснению Эттингера) можно видеть в элементе *-t- древнее окончание инструменталиса (ср. хетт. -t(a), вед. ° daksinit 'одесную', см. Pinault 1980, а также, возможно, и.-е. окончание Instr. PI. *-is (ав. -lS), темат. *-ois из *-(oi)-it-s, см. Schindler 1973: 153), которое в праязыке, очевидно, также использовалось для образования поссессивных дериватов (за счет социативной функции инструменталиса: 'с Х-ом' = 'снабженный

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

трактовке мы исходим из более позднего смешения и скрещения этих двух морфем уже в отдельных и.-е. языках.

Можно предположить, что подобное смешение произошло и в пратохарском39, и индоевропейские причастия, сохранив суффикс *-nt-, получили по аналогии долгий гласный перед этим суффиксом («компромиссный» вариант *-ënt), что и дало рефлекс в виде пратох. *-!œnt > A -ant, В -ent с палатализацией предшествующего согласного; отсюда же семантическая двойственность: Nomina agentis vs. причастия.40 Рассмотренный выше класс агентивных имен с основой на -п в тохарском, видимо, как таковой не сохранился, поскольку известно, что гистеро-кинетические основы на -п получали в тохарском исход основы -(i)ye, Obi. -i (класс VI, 1), ср. стандартный пример тох. В kälymiye, Obi. kalymi, тох. A kalyme 'направление' < *käl'm'ä(n)

< *kl'äm'ä(n) < *kli-mën (ср. др.-гр. xXíjjia), тох. В ymiye 'путь'

< *yämive < *(H1)im-ën (ср. др.-инд. éman-, п. 'путь') или тох. В Obi. alt 'ладонь' < *älvänäm < Асс. Sg. *ol-en-m, Nom. Sg. *ol-ën 'рука, часть руки' (ср. др.-гр. cí>Xr¡v), см. Hilmarsson 1987а: 47, Pinault 1989: 82-83. Любопытно, что перед нами исключительно неагентивные основы — тем вероятнее, что и.-е. основы на *-п с семантикой Nomina agentis перешли в класс тохарских причастий на *-nt-.

Итак, на наш взгляд, рефлексы и.-е. причастий с суффиксом

X, имеющий X'), получающих полную парадигму склонения, результатом чего явилось, например, появление небольшого класса именных основ на *-it, представленного в некоторых и.-е. языках, ср. вед. rohit- 'красный' ('имеющий красноту'), др.-гр. Xápix- 'имеющая /ápic' (Peters 1989: 214215); интересна история дериватов от корня со значением 'белый': *albho-'белый' (хетт, alpa-, др.-гр. âXcpoç, лат. albus) ^ Nomen abstractum *albhï-(др.-исл. elfr) ^ поссессивный дериват *albhït- (др.-гр. aXtpix- 'ячменная мука') ^ тематизация (функция?) *albhï-to- (др.-верх.-нем. albiz 'лебедь') (см. Pinault 1980).

39Напомним, что в тохарском основы на -теп- часто имеют в парадигме формы с рефлексом суффикса -ment-, ср. формы Obl.Sg. от Муото 'знатный': klyomont и klyomom.

40 Корневые презенсы и презенсы на *-ё- также образуют причастия с чередующимися суффиксами -ant / -änt, но при этом конечный согласный основы (корня) не палатализуется, ср. A pekant 'Maler', Gen.Sg. pekäntäpä или В yokänta 'пьяница'. Следует ли видеть здесь архаизм, т.е. сохранение древнего *-ont?

А. С. Николаев

*-nt- в тохарском не дают основания принимать звуковой закон, согласно которому пратох. *-!œ- < *е _nt.

Приложение:

тох. В pase 'заяц' и поссессивный суффикс Хоффманна

Согласно Ирене Баллес (Balles 2002: 3), которая ссылается на неопубликованную работу Клауса Т. Шмидта «Toch. В pase (Obi. pas) 'Hase'» (см. краткую версию в статье Schmidt 1999: 12), тох. В pase восходит к *pese+s < *pesen, p(e)sn-és; Жорж-Жан Пино отмечает, однако, что праформа *pesës должна была бы дать в тохарском *p'ä-s- > ^pise и отклоняет анализ Шмидта-Б аллее, сближая тохарское слово с и.-е. *реи- 'бояться' (др.-ирл. úath, лат. раиео) и восстанавливая *pus-éi- (Pinault 2004). Сразу отметим, что, с одной стороны, морфологический анализ Шмидта не является единственно возможным, поскольку, как справедливо отмечает Пауль Видмер (apud Rieken 2004: 292), реконструкция *pes-ës- (внутренний дериват от *pes-e/os-гистерокинетического склонения с поссессивным значением 'обладатель membrum virile') также возможна; с другой стороны, не исключено, что фонетические трудности, на которые указывает Пино, возможно преодолеть: так, корневой гласный в тох. В pase может продолжать и.-е. schwa secundum (*pesn-) под ударением, ср. тох. В Pres. VI fkätnä-f и др.-гр. (a)xí8vr¡(xi 'рассыпать, рассеивать'. Наконец, с семантической стороны возведение наименования зайца к и.-е. *pes- привлекательно, ср. др.-гр. Xaycoôç 'заяц', сопоставленное Мартином Петерсом с Xàyvoç 'похотливый' и возведенное к *(s)lagos-ó- (см. Peters 2002: 363), тем самым, тохарское слово может восходить к (идеальному с точки зрения и.-е. грамматики) реконструкту *ps-ën, *ps-n-és.

Относительно реконструкции и.-е. *pes- и его дериватов (рассмотренных нами выше) Пино отмечает, что хетт, pisen-может восходить к поссессивному деривату с «суффиксом Хоффманна» *pes-H3en- 'имеющий membrum virile' (с регулярным выпадением ларингала в формах косвенных падежей *pes-Н3п-?), образованному от корневого имени *pes- 'membrum virile', поскольку «c'est le pénis, et non pas le mâle, qui est le «frotteur»; le maie est désigné par l'organe caractéristique qu'il possède» (Pinault 2004: 454). Отвлекаясь от этимологии тохар-

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

ского слова, мы хотели бы указать на следующую проблему в индоевропейском анализе Пино: в хеттском (OS) мы видим как окситонезу (scriptio plena в Gen. Sg. Lll-na-as, KUB XLIII 32 + 39, Vs. I, 55, p]i-is-na-a-as, КВо XVII 1 + КВо XXV 3, Rs. IV, 6), так и тембр гласного /е/ в косвенных падежах (Nom. Pl. pi-se-ni-es, KUB XLIII 30, Rs. III, 11); из этого следует, что перед нами слово гистерокинетической парадигмы. Nom. Sg. интересующего нас слова засвидетельствован только в форме LU-as, что не противоречит правилу хеттско-лувийского «преломления», предложенному в работе Oettinger 2003 (и принятому также Крэйгом Мельчертом), согласно которому *-ё- переходит в -уа-. Итак, если в хеттском ожидаемый Nom. Sg. должен был бы выглядеть как ^pisiyaë < *pes-H3en, основа косвенных падежей— как pisn- и основа прямых падежей как ^pis(s)an- < *pes-H3en-, то как получить формы типа Nom. Pl. pi-se-ni-es с гласным тембра -е- в суффиксе? Если вспомнить другие основы на -п, относящиеся к тому же деклинационному типу, то мы видим, что, с одной стороны, от aliyas 'олень' был сформирован аналогический аккузатив aliyanan, но с другой стороны, в случае обозначения веревки старый аккузатив ishimenan не только остался в употреблении, но и послужил моделью для создания нового номинатива ishimas (так Oettinger 2003: 146-147). Так что достаточно сложная аналогия-Aufstufung была бы возможна, но хронологически ее пришлось бы поместить в период после действия ларингального окрашивания и перед хеттско-лувийским преломлением, чтобы к форме Nom. Sg. *pes-H3ën, где долгий гласный не подвергся ларингальной окраске по закону Айхнера, был создан аккузатив с е-тембром гласного (т.е. -ё-в прямых падежах :: -е- в косвенных); это кажется маловероятным41. Еще один минус реконструкции Пино — необходимость

41 Заметим, тем не менее, что считать хеттско-лувийское «преломление» доказанным пока рано; так, на наш взгляд, не исключено, что один из основных примеров Эттингера, а именно, хетт, aliyan-, не восходит непосредственно к той же праформе, что и ст.-сл. кмни, но содержит именную основу на -ï от того же корня: в этом случае хеттское слово может быть прямо сопоставлено с тох. В al, Obi. alarn, Pl. alyi < *H2el-i-(o)n-. Пино предлагает для этого слова значение 'самец' (Pïnault 1997: 177); сам Пино возводит тохарское слово к корню *Нге1- 'кормить, вскармливать' (др.-ирл. ailid 'кормит', лат. alere), но, как справедливо отмечает в соответствующей лемме своего словаря Дуглас Адаме, речь идет о быках (alyi yrim), тем са-

А. С. Николаев

реконструкции гистерокинетического склонения для деривата с «суффиксом Хоффманна», возможно, восходящего, как доказывает сам Пино в специальной работе (Pinault 2000), к композиту с и.-е. *Н3епН2- 'иметь' в качестве второго члена; проблема в том, что «Хоффманновские дериваты» склоняются преимущественно по амфикинетическому типу (как свойственно композитам вообще, ср. тип штф :: аттатмр), ср. вед. yuvänam, мл.-ав. уииапэт < *Н2ш-Н1/зОп-т, наконец, мы видим о-ступень в кельтском обозначении реки (др.-ирл. аиЬ, валл. afon < *ab-о(п)), если оно, согласно старой идее Эрика Хэмпа, восходит к

мым, значение 'кормящий' едва ли подходит (сам Адаме переводит dl как 'uncastrated' и возводит это слово к и.-е. *Н2е1- 'весь', др.-ирл. (А)ш7е, гот. alls, однако, навряд ли есть основания предполагать, что этот корень про-номинального происхождения (ср. *Нге1-ю-) мог иметь также значение 'целый, неповрежденный'). Мы предлагаем возводить тохарское слово к и.-е. корню *Hiel-, содержащемуся также в и.-е. лексеме *Hiel-en- 'олень' (арм. ein, др.-гр. ёХафОс); к семантическому переходу 'название животного' ^ 'самец вообще' ср. арм. агп 'баран' vs. др.-гр. Iparjv 'самец' (возможно, что следует восстанавливать *HielHi-, ср. акут в лит. eta's, elnias; IvsXoc ve-ßpöc с перестановкой согласных может, однако, отражать суффиксальный вокализм *elen-, а не вокализованный ларингал). Фонетически возможны два решения: либо начальное пратох. *а1- (*а > *а) продолжает *Hi|-i-ö(n)-(мы оставляем открытым вопрос о действии «закона Рикса» в тохарском, предложенном Олавом Хакштайном, см. Hackstein 1998) с а-умлаутом (ср.

*n-gno- > *ж(п)-кпа- > тох. В akndtsa 'несведущий'), либо перед нами рефлекс продленной ступени тембра /о/. Морфологический анализ в данном случае следующий: *Hiöl-i-(Hi/3)on- или, что нам представляется более вероятным, *Hi|-i-(Hi//3)o(n)- представляет собой именную основу *Hio/eli-, в качестве значения которой можно принять 'краснота' (исходя из широко распространенного сближения названия оленя с цветообозначением, которое мы видим в др.-верх.-нем. elo, др.-инд. arund-, arusd-, ав. aurusa-; нельзя исключать, что постулируемая нами основа *Hio/eli- с метонимическим сдвигом значения отражена в хетт, ali- 'шерсть'), расширенную индивидуализирующим суффиксом *-оп- или поссессивным суффиксом Хоффманна *-Hi/3on-, ср. *kon(Hx)i- 'начало, новизна' в ст.-сл. искони, др.-гр. xaivöc < *knHxiö- при др.-инд. kan(i)yä, Асс. Sg. kanydnäm, Gen. PI. kanfnam, мл.-ав. кагпе, Gen. Sg. кагтпо 'юная девушка' < *konHxi-Hi/3on-, *konHxi-Hi/3n-6s 'имеющая начало жизни' или гот. arbjo 'наследница' < *H2/30rbhi(io)-Hi//3o(n) 'имеющий наследство' (примеры см. Hoffmann 1955: 38-39 и 37, прим. 6а). В качестве значения *Hi(o/e) l(Hi)-i-(Hi/3)on- следует принять 'имеющий красный цвет' (совр. брит. англ. red deer или др.-верх.-нем. albiz 'лебедь', о котором см. выше). Но в любом случае, даже если трактовать хеттские формы для 'человека' без «преломления», форма LÜ-as может без натяжки быть истолкована как вторично подстроенный к генитиву по образцу «тематического» о-склонения номинатив /pesnas/.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

*Н2ер-Н3оп- 'имеющий воду' (см. литературу, названную в Николаев 2003: 182), а не представляет собой внутренний дериват амфикинетического склонения от протерокинетического *ab-n (др.-ирл. Gen. Sg. abae < *ab-en-s, ср.-брет. avon), как предлагает Петер Схрейвер (Schrijver 2004)42.

Вернемся к анализу Пино: обойти первую трудность (суффиксальный вокализм хетт, pi-se-ni-es) возможно, если трактовать суффикс Хоффманна вместе с Аланом Нуссбаумом как гипостазированную форму инструменталиса с окончанием *-Н]_: *Х-Нгоп- 'тот, кто с X' (apud Vine 1999: 78-79); однако вторая трудность (неожиданный композиционный тип) кажется непреодолимой— впрочем, сам Пино в специальной работе, посвященной суффиксу Хоффманна, восстанавливает гистерокине-тическое склонение также для обозначения девушки (др.-инд. кап(г)уа, Gen. PL kanfnäm): *konHxi-H3en, *konHxi-H3nes, при этом следы ступени /е/, распространившейся по парадигме по аналогии к Nom.Sg., где тембр долгого гласного сохранен по закону Айхнера, видны, по мысли Пино, в лат. iuuenis (см. Pinault 2000: 96). Дальнейшие исследования должны подтвердить или опровергнуть эту точку зрения; соображения, приведенные в этом приложении, говорят, скорее, против интересных воззрений Пино на проблему «суффикса Хоффманна».

Литература:

Бурлак 2000 —С. А. Бурлак. Историческая фонетика тохарских языков. Москва: Институт востоковедения РАН.

Герасимов 2005 —И. А. Герасимов. К вопросу о рефлексах и.-е. 'солнца' Ц Hrda mänasä: сборник статей к семидесятилетию профессора Леонарда Георгиевича Герценберга / Отв. ред. И. И. Казанский. Санкт-Петербург.

42 К последнему следует заметить, что существование основ на *-п (с номинативом *-п) среднего рода в праязыке остается, все-таки, под вопросом (несмотря на недавние предложения в работах Stüber 1997 (2000) и Janda 2000: 284: *Hinom-n 'имя' и *songw-n 'мазь'), а Gen. Sg. *ab-en-s (*H2eb-en-s) мог быть подстроен к локативу *ab-en-i (*НгеЬ-еп-1 в амфи-кинетической парадигме); к тому же идея Схрейвера не объясняет озвончения, столь остроумно истолкованного Хэмпом как результат соседства с /Нз/ (или Схрейвер вынужден исходит не из и.-е. *Нгер- 'вода' (др.-инд. dp-, тох. AB ар-), а из и.-е. *Н2еЬ- (анатол. *Haba-, хетт, hapa-, клин.-лув. häpi-, иер.-лув. FLUMEN-рг-, см. Watkins 1973).

А. С. Николаев

Казанский 2001 — Н. Н. Казанский. Именные формы глагола в индоевропейских языках (грамматика порядков и проблемы реконструкции) Ц Материалы конференции, посвященной 110-летию со дня рождения академика Виктора Максимовича Жирмунского / Отв. ред. Н. Н. Казанский. Санкт-Петербург: «Наука». 144-153.

Николаев 2003^ А. С. Николаев. Ree. ad op.: Н. Eichner, Н. Chr. Luschützky, V. Sadovski (Hrsg.). Compositiones Indogermanicae in Memoriam Jochem Schindler. Praha: enigma corporation, 1999. Язык и речевая деятельность. Т. 5: 171-195.

Anttila 1970 ^R. Anttila. Soon again. Die Sprache 16: 171-174.

Balles 1997^1. Balles. Reduktionserscheinungen in langen Wortformen als Ursprung morphologischer Doppelformen im Urindogermanischen: die Suffixformen *-io- und *-üo-. Die Sprache 39/2: 147-167.

Balles 2002 — I. Balles. Air. barae, gr. cppévec gr. тсрешбес und die Vertretung von idg. *-ku- im Griechischen. In: M. Fritz und S. Zeilfelder (Hrsgg.). Novalis Indogermánica: Festschrift für Günter Neumann zum 80. Geburtstag. (Grazer vergleichende Arbeiten 17). Graz. 1-24.

Bartonek 2003^ A. Bartonek. Handbuch des mykenischen Griechisch. Heidelberg.

Beekes 1985 — R. S. P. Beekes. The origins of the Indo-European nominal inflection (IBS 46). Innsbruck.

Beekes 1990 — R. S. P. Beekes. Wackernagel's explanation of the lengthened grade. In: H.Eichner, H. Rix (Hrsgg.). Sprachwissenschaft und Philologie (Wackernagel Colloquium). Wiesbaden. 33-53.

Benveniste 1948 — E. Benveniste. Noms d'agent et noms d'action en indo-europeen. Paris.

Bloomfield, Edgerton, Emeneau 1934 — M.Bloomfield, F.Edgerton, M.B.Emeneau. Vedic Variants. A Study of the Variant Readings in the Repeated Mantras of the Veda. Vol III: Noun. Philadelphia.

Cowgill 1965 — W. Cowgill. Evidence in Greek. In: W. Winter (ed.). Evidence for Laryngeals. (Janua Linguarum, Series Major XI). The Hague. 142-180.

Eichner 1988 — H.Eichner. Anatolisch und Trilaryngalismus. In: A. Bammesberger (Hrsg.) Die Laryngaltheorie und die Rekonstruktion des indogermanischen Laut- und Formensystems. Heidelberg. 123-151.

Forssman 2004 — B.Forssman. Homer X 11. In: Th. Krisch, Th. Lindner und U. Müller (Hrsgg.). Analecta homini universali dicata. Ar-

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

beiten zur Indogermanistik, Linguistik, Philologie, Politik, Musik und Dichtung: Festschrift für Oswald Panagl zum 65. Geburtstag. (Stuttgarter Arbeiten zur Germanistik 421). Bd. I. Stuttgart. 2532.

Friedman 2003 — J. Friedman. Notes on IE *ghiiem- 'winter'. Indo-European Studies Bulletin 10/2: 1-20.

Goto 1987 — T. Goto. Die «I. Präsensklasse» im Vedischen. Untersuchung der vollstufigen thematischen Wurzelpräsentia. Wien.

Hackstein 1998 — O. Hackstein. Tocharisch und Westindogermanisch: strukturell uneinheitliche Laryngalreflexe im Tocharischen (Uridg. *-UhiC- vs. *-Uh2/3(C)- und #HXRC- vs. #H2/3RC-). In: W. Meid (Hrsg.). Sprache und Kultur der Indogermanen. (Akten der X.Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft, Innsbruck, 22.28. September 1996). IBS 93. Innsbruck. 217-236.

Hackstein 2002 — O. Hackstein. Die Sprachform der homerischen Epen. Faktoren morphologischer Variabilitat in literarischen Fruhformen: Tradition, Sprachwandel, Sprachliche Anachronismen. (Serta Grae-ca: Beitrage zur Erforschung griechischer Texte, Bd. 15). Wiesbaden.

Haröarson 1993 — J. A. Haröarson. Studien zum urindogermanischen Wurzelaorist und dessen Vertretung im Indoiranischen und Griechischen. (IBS 74). Innsbruck.

Hilmarsson 1986 — J. Hilmarsson. Studies in Tocharian phonology, morphology and etymology (with special emphasis on the o-vocalism). Неопубликованная диссертация. Reykjavik.

Hilmarsson 1987 — J. Hilmarsson. Reflexes of I.-E. *suh2nto-/-on 'sunny' in Germanic and Tocharian. Die Sprache 33/1-2: 56-78.

Hilmarsson 1987a — J. Hilmarsson. The element -ai(-) in the Tocharian nominal flexion. Die Sprache 33/1-2: 34-55.

Hilmarsson 1989 — J. Hilmarsson. The Dual Forms of Nouns and Pronouns in Tocharian. (TIES Suppl. Ser. 1). Reykjavik.

Hoffmann 1955 — K.Hoffmann. Ein grundsprachliches Possessivsuffix. MSS 6: 35-40 (перепечатано в: J.Narten (Hrsg.). Karl Hoffmann. Aufsatze zur Indoiranistik. Bd. 2. Wiesbaden, 1976. 378-383).

Hoffmann 1982 — K. Hoffmann. Vedica. MSS 41: 61-94 (

в: Karl Hoffmann. Aufsätze zur Indoiranistik. Herausgegeben von S.Glauch, R.Plath, S. Ziegler. Wiesbaden, 1992. 767-800).

Janda 2000 — M. Janda. Eleusis: das indogermanische Erbe der Mysterien. (IBS 96). Innsbruck.

A. C. HuKOJiaee

Jasanoff 1978 — J.H. Jasanoff. Observations on the Germanic Verschärfung. MSS 37: 77-90.

Jasanoff 1980 — J.H. Jasanoff. The nominative singular of n-stems in Germanic. In: K.Klar, M.Langdon, S. Silver (eds.). American Indian and Indoeuropean Studies: Papers in Honor of Madison S. Beeler. (Trends in Linguistics: Studies and Monographs 16). The Hague-Paris-New York.

Keydana 1997 — G. Keydana. Absolute Konstruktionen in altindogermanischen Sprachen. (HS Ergänzungsheft 40). Göttingen.

Klingenschmitt 1974 — G. Klingenschmitt. Gr. irapiiMvoc. In: M. Mayrhofer, W. Meid, B.Schlerath, R.Schmitt (Hrsgg.). Antiq-uitates Indogermanicae: Studien zur Indogermanischen Altertumskunde und zur Sprach- und Kulturgeschichte der indogermanischen Volker (Gedenkschrift fur Hermann Guntert). (IBS 12). Innsbruck. 273-278.

Klingenschmitt 1975 — G. Klingenschmitt. Tocharisch und Urindogermanisch. In: H. Rix (ed.). Flexion und Wortbildung. Akten der V. Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft (Regensburg, 9.14. September 1973). Wiesbaden. 148-163.

Klingenschmitt 1982 — G. Klingenschmitt. Das altarmenische Verbum. Wiesbaden.

Klingenschmitt 1994 — G. Klingenschmitt. Das Tocharische in indogermanistischer Sicht. In: B.Schlerath (Hrsg.). Tocharisch: Akten der Fachtagung der indogermanischen Gesellschaft, Berlin, September 1990. Reykjavik. 310-411.

Krause-Thomas 1960 — W. Krause, W. Thomas. Tocharisches Elementarbuch. Bd. I. Heidelberg.

Kurylowicz 1958 — J. Kurylowicz. L'accentuation des langues indo-europeennes. (Prace jezykoznawcze, 17). Wroclaw-Krakow.

Lopez Eire 1986 — A. Lopez Eire. A propos d' attique o'üoa, öv. Glotta 64, 3-4: 213-216.

Lubotsky 1995 — A. Lubotsky. Reflexes of intervocalic laryngeals in Sanskrit. In: W. Smoczynski (ed.). Kurylowicz Memorial Volume. Part One. Cracow. 213-231.

Mahlow 1926 — G. H. Mahlow. Neue Wege durch die griechische Sprache und Dichtung. Sprachgeschichtliche Untersuchungen. Berlin; Leipzig.

Martínez García 1997 — F.J.Martínez García. Apuntes sobre la ampliación en -n- de la flexion nominal indoeuropea. Veleia 14: 355367.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

Mayrhofer 1992-96 — M.Mayrhofer. Etymologisches Wörterbuch des Altindoarischen. Erster Teil: Altere Sprache. 2 Bde. Heidelberg.

Meier-Brugger 1997 — M. Meier-Brugger. Zum Partizip des Verbum substantivum. In: A. C.Cassio (ed.). Kaxà AidXexxov: Atti del III Colloquio Internazionale di Dialettologia Greca (Napoli, 2528.09.1996). A.I.O.N. 19: 513-519.

Meiser 1998 — G. Meiser. Historische Laut- und Formenlehre der lateinischen Sprache. Darmstadt.

Meyer-Löbke 1920 — W. Meyer-Löbke. Einführung in das Studium der romanischen Sprachwissenschaft. 3. Aufl. Heidelberg.

Morpurgo-Davies 1978 — A. Morpurgo-Davies. Thesallian eïvxeaai and the participle of the verb 'to be'. In: Etrennes de septantaine. Travaux de linguistique et de grammaire comparée offerts a Michel Lejeune par un groupe de ses eleves. Paris. 157-166.

Nussbaum 1986 — A. J. Nussbaum. Head and Horn in Indo-European. (Studies in Indo-European Language and Culture 2). Berlin-New York.

Oettinger 2000 — N. Oettinger. Heth. udne, armen. getin und lyk. wedre / i-. In: A. Hintze u.E.Tichy (Hrsgg.). Anusantatyai: Festschrift f(r Johanna Narten zum 70. Geburtstag. (MSS Beiheft 19). M(nchen. 181-187.

Oettinger 2001 — N. Oettinger. Neue Gedanken öber das -nt- Suffix. In: O. Carruba und W. Meid (Hrsgg.). Anatolisch und Indogermanisch: Akten des Kolloquiums der Indogermanischen Gesellschaft, Pavia, 22.-25. September 1998. Innsbruck. 301-316.

Oettinger 2003 — N. Oettinger. Zum Ablaut von n-Stöammen im Ana-tolischen und der Brechung e > ya. In: E. Tichy, D. Wodtko, B.Irslinger (Hrsgg.). Indogermanisches Nomen. Derivation, Flexion und Ablaut. Bremen. 141-152.

Oettinger 2004a — N. Oettinger. Neuerungen in Lexikon und Wortbildung ds Nordwest-Indogermanischen. In: A. Bammesberger, Th. Vennemann (eds.). Languages in Prehistoric Europe. Second Edition. Heidelberg. 183-194.

Oettinger 2004b — N. Oettinger. Griechisch yuvfj «Frau» und der Ursprung des «i-Kollektivums». In: Th. Krisch, Th. Lindner und U. Muller (Hrsgg.). Analecta homini universali dicata. Arbeiten zur Indogermanistik, Linguistik, Philologie, Politik, Musik und Dichtung: Festschrift fur Oswald Panagl zum 65. Geburtstag. (Stuttgarter Arbeiten zur Germanistik 421). Bd.I. Stuttgart. 164-170.

Oettinger 2005 — N. Oettinger. Hysterokinetische n-Stamme als Nomina agentis: Zu gr. èpcri^v 'Mannchen' und anderem. В кн.:

А. С. Николаев

H. Н. Казанский (отв. ред.). Hrdä mänasä: сборник статей к семидесятилетию профессора Леонарда Георгиевича Герценбер-га. Санкт-Петербург: Наука.

Olsen 1999 — B. A. Olsen. The Noun in Biblical Armenian: Origin and Word-Formation (with special emphasis on the Indo-European heritage). (Trends in Linguistics: Studies and Monographs 119). Berlin-New York.

Olsen 2004 — B. A. Olsen. The Complex of Nasal Stems in Indo-European. In: J. Clackson and B. A. Olsen (eds.). Indo-European Word-Formation (Proceedings of the conference held at the University of Copenhagen, October 20th-22nd 2000). Copenhagen. 215248.

Peters 1980 — M. Peters. Untersuchungen zur Vertretung der indogermanischen Laryngale im Griechischen. (SbOAW, Bd. 377). Wien.

Peters 1989 — M. Peters. Sprachliche Studien zum Frühgriechischen.

Wien.

Peters 1993 — M.Peters. Ein weiterer Fall für das Rixsche Gesetz. In:

G. Meiser (Hrsg.). Indogermanica et Italica: Festschrift für Helmut Rix zum 65. Geburtstag. Innsbruck. 373-405.

Peters 1993a — M. Peters. Beitraüge zur griechischen Etymologie. In: L.Isebaert (ed.). Miscellanea linguistica Graeco-Latina (Collection d'etudes classiques 7). Namur. 85-113.

Peters 1997[2002] — M. Peters. Indogermanische Chronik 35. Teil III. Die Sprache 39/3: 94-129.

Peters 2002 — M. Peters. Aus der Vergangenheit der Heroen und Ehegüttinnen. In: M.Fritz und S. Zeilfelder (Hrsgg.). Novalis Indogermanica: Festschrift fur Günter Neumann zum 80. Geburtstag. (Grazer vergleichende Arbeiten 17). 357-380.

Peters [в печати] — M. Peters. Zur morphologischen Einordnung von messapisch klaohi. In: Gedenkschrift C.Santoro [в печати].

Peters 2005 — M.Peters. On some Greek ni-formations. In: J.

H. W. Penney (ed.). Indo-European Perspectives: Studies in Honour of Anna Morpurgo Davies. Oxford University Press. 266-276.

Petit 2004 — D. Petit. Le participe du verbe «etre» en vieux prussien. В кн.: H. H. Казанский (отв. ред.). №da manasa: сборник статей к семидесятилетию профессора Леонарда Георгиевича Герцен-берга. Санкт-Петербург: Наука.

Pinault 1980 — G.[-J.] Pinault. Instrumental et adverbe predicatif (en marge de «Genetiv und Adjektiv»). LALIES 1: 31-33.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

Pinault 19S9 — G.-J. Pinault. Introduction au tokharien. (LALIES 7). Paris.

Pinault 1997 — G.-J. Pinault. Terminologie du petit bóetail en tokharien. Studia Etymologica Cracoviensia 2: 17Б-2^.

Pinault 2GGG — G.-J. Pinault. Vedique damünas-, latin dominus et l'origine du suffixe de Hoffmann. BSL 9Б/1: 61-11S.

Pinault 2GG4 — G.-J. Pinault. Sur le traces du lievre tokharien. In: A. Hyllested, A. R. J0rgensen, J.H. Larsson et Th. Olander (eds.). Per Aspera ad Asteriscos: Studia Indogermanica in Honorem Jens Elmegard Rasmussen sexagenarii Idibus Martiis anno MMIV. (IBS 112). Innsbruck. 447-4Б6.

Rasmussen 2GG1 — J. E. Rasmussen. Against the assumption of an IE '*kwetuóres Rule'. In: M.E.Huld, A. della Volpe, M. R. Dexter (eds.). Proceedings of the Twelfth Annual UCLA Indo-European Conference (Los Angeles, May 26-2S, 2GGG). (JIES Monograph Series 4G). Washington D. C. ^-2S.

Reichelt 1913 — H. Reichelt. Der steinerne Himmel. IF 32: 23-Б7.

Renou 19Б2 — L. Renou. Grammaire de la langue vedique. (Les langues du Monde, Serie: Grammaire, philology, literature 9). Lyon; Paris.

Rieken 2GG4 — E. Rieken. Reste von e-Hochstufe im Formans hethi-tischer n-Stümme? In: J.Clackson and B.A.Olsen (eds.). Indo-European Word Formation (Proceedings of the Conference held at the University of Copenhagen, October 2Gth-22nd 2GGG). Copenhagen. 2S3-294.

Ringe 1996 — D. A. Ringe. On the Chronology of Sound Changes in Tocharian. Vol. 1: From Proto-Indo-European to Proto-Tocharian. (American Oriental Series 2G). New Haven, Connecticut.

Rix 1992 — H. Rix. Historische Grammatik des Griechischen: Laut- und Formenlehre2. Darmstadt.

Rix et al. 2GG1 — LIV: Lexikon der Indogermanischen Verben. Die Wurzeln und ihre Primüarstammbildungen. Unter Leitung von Helmut Rix bearbeitet von Martin Kuümmel, Thomas Zehnder, Reiner Lipp, Brigitte Schirmer. Zweite, erweiterte und verbesserte Auflage. Wiesbaden.

Schaffner 2GG1 — S. Schaffner. Das Vernersche Gesetz und der innerparadigmatische Grammatische Wechsel des Urgermanischen im Nominalbereich. (IBS 1G3). Innsbruck.

Schindler 1967 — J. Schindler. Tocharische Miszellen. IF 72: 239-249.

A. C. HuKOJiaee

Schindler 1973 — J. Schindler. Bemerkungen zur Herkunft der idg. Di-phtongstamme und zu den Eigentümlichkeiten ihrer Kasusformen. Die Sprache 19: 148-157.

Schindler 1994 — J.Schindler. Alte und neue Fragen zum indogermanischen Nomen. In: J. E. Rasmussen (Hrsg.). In Honorem Holger Pedersen (Kolloquium der Indogermanischen Gesellschaft, Kopenhagen 1993). Wiesbaden. 397-400.

Schmidt 1999 — K. T. Schmidt. Beobachtungen zur tocharischen Landwirtschaftsterminologie. Die Sprache 41/1: 1-23.

Schrijver 1991 — P. Schrijver. The reflexes of the Proto-Indo-European Laryngeals in Latin. (Leiden Studies in Indo-European 2). Amsterdam-Atlanta.

Schrijver 2004 — P. Schrijver. Apes, Dwarfs, Rivers and Indo-European Internal Derivation. In: A. Hyllested, A. R. J0rgensen, J. H. Larsson et Th. Olander (eds.). Per Aspera ad Asteriscos: Studia Indogermanica in Honorem Jens Elmegard Rasmussen sexagenarii Idibus Martiis anno MMIV. (IBS 112). Innsbruck. 507-511.

Schwartz 1992 — M.Schwartz. On Proto-Indo-European *penkw-'hand'. Word 43, 3: 421-427.

Schwyzer 1939 — E. Schwyzer. Griechische Grammatik. Munchen.

Sihler 1995 — A. Sihler. New Comparative Grammar of Latin and Greek. Oxford University Press.

Stuber 1997 (2000) — K. Stüber. Urindogermanisch *H1nom-n «Name», *H2ongw-n «Salbe» und der Ablaut der neutralen n-Stamme. Die Sprache 39: 74-88.

Szemerenyi 1996 — O. Szemerenyi. Introduction to Indo-European linguistics. Oxford-New York.

Tichy 1995 — E.Tichy. Die Nomina Agentis auf -tar- im Vedischen. Heidelberg.

de Vaan 2003 — M. de Vaan. The Avestan Vowels. (Leiden Studies in Indo-European 12). Amsterdam-New York.

Vine 1990 — B.Vine. Rig-Vedic vaata- and the analysis of metrical distractions. IIJ 33/4: 267-275.

Vine 1998 — B.Vine. Aeolic öpirciov and deverbative *-eto- in Greek and Indo-European. (IBS, Vortrüage und Kleinere Schriften 71). Innsbruck.

Vine 1999 — B. Vine. Latin -TnTre/ -Tnari. UCLA Indo-European Studies 1: 71-84.

О суффиксе индоевропейских и тохарских причастий

Watkins 1973 — C. Watkins. 'River' in Celtic and Indo-European. Eriu 24: 80-89.

Watkins 1991 — C. Watkins. Latin tarentum accas, the ludi Saecula-res, and Indo-European Eschatology. In: W. P. Lehmann and H.J.J. Hewitt (Eds.). Language Typology 1988. Typological Models in Reconstruction. Amsterdam; Philadelphia. 135-147.

Widmer 1997 — P. Widmer. Nartennomen. стерская диссертация. Bern.

Widmer 2004 — P. Widmer. Das Korn des weiten Feldes. Interne Derivation, Derivationskette und Flexionsklassenhierarchie: Aspekte der nominalen Wortbildung im Urindogermanischen. (IBS 111). Innsbruck.

Winter 1983 — W. Winter. Nochmals arm. hiwsn 'Zimmermann'. Die Sprache 29: 177-181.

Winter 1984 — W. Winter. Tocharian and Proto-Indo-European. In: Studia Tocharica. Selected Writings / Ausgewaühlte Beitraüge. Poznan. 217-231.