CC BY
33
А. А. Насонов,
кандидат юридических наук, Воронежский экономико-правовой институт
О СУБЪЕКТАХ И ОБЪЕКТЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ЗАЩИТУ ЛИЦА ПРИ ВЫДАЧЕ ДЛЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ
ABOUT SUBJECTS AND OBJECT OF REALIZATION OF THE RIGHT TO PROTECT THE PERSON IN DISTRIBUTION FOR CRIMINAL PERSECUTION
В статье раскрывается понятие субъекта реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования. Указанные субъекты распределяются на виды, каждому из которых дается характеристика. Исследуется объект реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования. Демонстрируется взаимосвязь указанных понятий.
The article reveals the concept of the subject of the realization of the right to the protection of a person during extradition for criminal prosecution. These subjects are distributed on the species, each of which is given a characteristic. The object of the realization of the right to defend a person during extradition for criminal prosecution is investigated. Demonstrates the relationship of these concepts.
Реализация в уголовном процессе России права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования имеет свою структуру, которая представлена следующими составляющими: субъектами реализации, объектом реализации, средствами реализации и способами реализации.
Говоря о субъектах реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица, необходимо иметь в виду следующие их группы:
1) субъекты, обязанные обеспечить реализацию права на защиту запрашиваемого к выдаче лица. В рассматриваемом нами контексте речь в первую очередь идет о судьях и прокурорах. Они не только непосредственно обеспечивают правопорядок, но и принимают меры к защите прав и свобод человека и гражданина [1. — С. 2—4]. Субъекты реализации права на защиту данной группы не могут перекладывать свою обязанность обеспечить реализацию права на защиту запрашиваемого к выдаче лица на само лицо, а также на других лиц;
2) лица, обязанные участвовать в реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица.
К ним относятся защитник, законный представитель лица, запрашиваемого к выдаче. Они не несут той обязанности по обеспечению реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица, которая возложена на субъектов первой группы. Однако это не исключает определенных обязательств защитника по участию в реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица. Аналогичная обязанность возлагается и на законного представителя несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче.
Следует отметить, что субъекты первой и второй группы не имеют собственного интереса по отношению к результатам экстрадиционного производства, они лишь содействуют запрашиваемому к выдаче лицу в реализации его права на защиту. В этом смысле о них следует говорить как о субъектах, способствующих реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица;
3) лица, которые в отношениях с первой группой субъектов рассматриваемой реализации являются заведомо более слабой стороной. Это лица, запрашиваемые к выдаче. Они не обязаны, но
имеют право участвовать в реализации собственных возможностей, формирующих право на защиту. Это означает, что лицо может либо реали-зовывать имеющиеся возможности собственными действиями, либо отказаться от их реализации. Как справедливо указывается в процессуальной литературе, использование или неиспользование субъективных прав является сугубо добровольным делом и никто не может принуждать лицо к использованию своих прав, равно как никто не может нести никакой ответственности за их неиспользование [2. — С. 606].
Несмотря на отказ запрашиваемого к выдаче лица от реализации своих возможностей, право на защиту этого лица тем не менее подлежит реализации, правда, не во всех его аспектах. Это связано с тем, что некоторые составляющие права на защиту запрашиваемого к выдаче лица способны реализовываться не только данным лицом, но и с другими субъектами (главным образом государственными органами и должностными лицами) в порядке выполнения ими возложенных на них обязанностей. Например, суд обязан обеспечить участие защитника в ходе проверки жалобы на решение о выдаче, если подавшее ее лицо скрылось. Эта обязанность суда продиктована требованием об обязательном участии защитника в указанной ситуации [3].
Лицо, запрашиваемое к выдаче для уголовного преследования, не обязано участвовать в реализации своих возможностей при экстрадиции, но вправе это делать. Есть основание считать, что обращаться к участию в реализационном процессе запрашиваемый к выдаче будет просто вынужден, вследствие того что выполняемые в ходе процедуры выдачи действия затрагивают его права, делая его неравнодушным к итогам экстрадицион-ного производства. В связи с этим следует говорить о нем как о заинтересованном лице. Данное определение характерно как для лиц, в отношении которых запрос от иностранного государства поступил в Российскую Федерацию, на территории которой это лицо находится (ст. 462 УПК РФ), так и для лиц, в отношении которых запрос от Российской Федерации поступил иностранному государству, где пребывает данное лицо (ст. 460 УПК РФ). Однако это не единственный признак, объединяющий указанных лиц. Все они являются физическими лицами, в отношении которых государством, обращающимся с запросом о выдаче, инициировано изобличение их в совершении преступления. Кроме того, все они подпадают под действие международно-правовых актов.
Запрашиваемые к выдаче лица, включаясь в орбиту уголовно-процессуальных отношений и приобретая определенный статус, становятся носителями права на защиту. Именно право на защиту следует рассматривать в качестве второй составляющей в структуре реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица — ее объекта.
Содержание данного права тесно связано с другим правовым явлением — защитой запрашиваемого к выдаче лица. Именно она предоставляется указанному лицу как личное благо. Следует
отметить, что защитой в уголовном процессе пользуется широкий круг лиц. Как верно отмечается в литературе, любое лицо, вовлеченное в орбиту уголовно-процессуальной деятельности, имеет право на защиту нарушенных прав и законных интересов [4. — С. 327].
Полагаем, что лица, подлежащие защите, не обязательно должны быть официально признаны законодателем участниками уголовного судопроизводства (например, подозреваемыми, обвиняемыми). Главное, чтобы они были вовлечены в уголовно-процессуальные отношения. Основанием для таких рассуждений является сформулированное в ст. 6 УПК РФ положение об обязательной защите личности от необоснованного ограничения ее прав и свобод. Именно оно позволяет объяснить возможность обладания запрашиваемым к выдаче лицом правом на защиту. Данная идея получила свое подтверждение и в актах официального толкования правовых норм, признающих за лицом, запрашиваемым к выдаче, право на защиту [5]. Более того, она стала доминирующей и в некоторых международных актах, подчеркивающих необходимость признания и защиты нарушенных прав и свобод человека [6], предоставления юридической помощи тем, кто в ней нуждается [7]. Несмотря на такую полномасштабность защиты, необходимо учитывать и отличия, которые присущи тем или иным ее видам. Эти отличия выражаются в разных защитных возможностях субъектов, что предопределяется их неодинаковым процессуальным статусом.
Говоря о защите лица, запрашиваемого к выдаче, следует отметить, что под нее подпадают такие законные интересы, которые проявляются в желании данного лица избежать экстрадиции. Изучение практики производства о выдаче лица для уголовного преследования показало, что 100% запрашиваемых к выдаче возражали против нее. При этом мотивация данного возражения связана с предположением лица о необъективности рассмотрения уголовного дела в отношении него, с его боязнью необоснованного уголовного преследования, с убеждением в своей невиновности, а также с тем, что осуществление розыска связано с его профессиональной общественно-политической деятельностью. Особенно хорошо это прослеживается в материалах экстрадиционных проверок, проводимых прокуратурой Липецкой области, а также в судебных решениях, вынесенных по результатам проверки жалоб запрашиваемых к выдаче лиц [8].
Таким образом, защита лица, запрашиваемого к выдаче, — это защита от экстрадиции. В литературе она справедливо называется защитой от необоснованной выдачи в другое государство [9]. А права, которыми для осуществления защиты от экстрадиции закон наделяет данное лицо, а также тех, кто призван отстаивать его интересы (защитник, законный представитель) в ходе применения процедуры выдачи, в совокупности образуют право на защиту лица, запрашиваемого к выдаче.
Похожий подход к пониманию права на защиту, правда, в отношении уже другого участника уголовного судопроизводства, заложен Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29. В нем отмечается, что право обвиняемого на защиту включает в себя не только право пользоваться помощью защитника, но и право защищаться лично и (или) с помощью законного представителя всеми не запрещенными законом способами и средствами (п. 2).
Право на защиту принадлежит лицу, запрашиваемому к выдаче, на всех этапах процесса выдачи, предполагающих его участие. Уточнение, сделанное относительно этапов процесса выдачи и касающееся участия в них запрашиваемого к выдаче лица, особенно важно, поскольку среди других есть и такой этап, в котором указанное лицо участия не принимает. Речь идет о получении Российской Федерацией от иностранного государства просьбы о выдаче лица. На этом этапе лицо еще не знает, что предполагается его участие в экстрадиционных отношениях, поскольку никакой информации об этой просьбе у него нет. А раз на данном этапе нет запрашиваемого к выдаче лица как обладателя права на защиту, то нет и самого права. Вместе с тем на всех последующих этапах выдачи это лицо становится процессуальной фигурой, реализующей свое право на защиту. Сказанное позволяет говорить о сложной структуре права на защиту запрашиваемого к выдаче, включающей его право на защиту при применении к нему уголовно-процессуального принуждения; право на защиту в ходе принятия решения о выдаче; право на защиту при обжаловании решения о выдаче; право на защиту при фактической передаче лица.
Обоснованность такого подхода подтверждается анализом опубликованных судебных решений ЕСПЧ. Так, в ходе изучения постановлений ЕСПЧ обращает на себя внимание то, что именно вопросы применения уголовно-процессуального принуждения к лицу, запрашиваемому к выдаче, принятия решения о выдаче лица, передачи указанного лица являются наиболее важными, ключевыми для заявителей, о чем свидетельствует повышенная активность последних, связанная с обжалованием в первую очередь именно этих позиций. Например, по делу «Сидиковы против России» и один заявитель (Ф. Ф. Сидиков), и второй (У. Г. Сидикова), прежде чем обратиться в ЕСПЧ, осуществляли свою защиту от экстрадиции вместе со своими адвокатами главным образом путем обжалования вышеперечисленных уголовно-процессуальных действий, выполняемых в рамках процедуры выдачи лица для уголовного преследования [10].
Следовательно, структуру права на защиту запрашиваемого к выдаче лица следует рассматривать в двух дополняющих друг друга ракурсах — по субъектам, реализующим право на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, и по этапам экс-традиционного процесса.
Нельзя не отметить еще одну особенность права на защиту запрашиваемого к выдаче лица, отличающую его от аналогичного права других участников уголовного судопроизводства, в частности подозреваемого и обвиняемого. Она связана с его нормативным закреплением.
УПК РФ основательнее регламентировал выдачу лица для уголовного преследования по сравнению с УПК РСФСР, в котором на этот счет содержалась лишь одна статья, отсылающая по всем вопросам сотрудничества «к законодательству Союза ССР, РСФСР, международным договорам, заключенным СССР и РСФСР с соответствующими государствами», — это статья 32 «Порядок сношения судов, прокуроров, следователей и органов дознания с соответствующими учреждениями иностранных государств»». Несмотря на такое преимущество современного уголовно-процессуального законодательства перед ранее действовавшим, права лица, запрашиваемого к выдаче, четко в уголовно-процессуальном законе не прописаны. Это зачастую вызывает споры по ряду вопросов выдачи и, как следствие, приводит к обжалованию действий государственных органов и должностных лиц, задействованных в указанной процедуре. В отличие от уголовно-процессуального законодательства некоторых других государств (например, Республики Беларусь), УПК РФ не включает положения ни о защите лиц, в отношении которых поступил запрос о выдаче, ни об их праве на защиту. Лишь в статье 463 УПК РФ упоминается «об участии защитника в обжаловании решения о выдаче лица и судебной проверке его законности и обоснованности».
УПК других государств, включая и те, с которыми Российская Федерация осуществляет наиболее интенсивно сотрудничество в сфере экстрадиции (Беларусь, Германия, Испания, Казахстан, Узбекистан, Франция [11]), затрагивает не только вопросы участия, но и в той или иной степени уделяет внимание поддержанию прав и интересов таких лиц, их защите и праву на нее. Достаточно обратиться, например, к п. 9 ст. 6 УПК Республики Беларусь, содержащей дефиницию защиты и понимающей под ней процессуальную деятельность, осуществляемую стороной защиты в целях обеспечения «прав и интересов лица, задержанного либо того, к которому применена мера пресечения на основании решения об исполнении просьбы органа иностранного государства, компетентного принимать решения по вопросам оказания международной правовой помощи по уголовным делам, об ока-
зании международной правовой помощи по уголовному делу на основе принципа взаимности либо в связи с нахождением в международном розыске с целью выдачи». Кроме того, нарушение права на защиту лица согласно ч. 2 ст. 518 УПК Республики Беларусь является «основанием для вынесения судьей постановления об освобождении задержанного, отмене меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и освобождении его из-под стражи, домашнего ареста, произведенных на основании решения об исполнении просьбы органа иностранного государства либо в связи с нахождением лица в международном розыске с целью выдачи».
Данные нормы удачно согласуются с соответствующими положениями подписанной 7 октября 2002 г. в г. Кишиневе государствами — участниками СНГ Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам [12], ратифицированной Республикой Беларусь. В частности, речь идет о положении, содержащемся в статье 76 данной Конвенции «Обеспечение права на защиту», демонстрирующем заботу о лице, запрашиваемом к выдаче. В нем говорится о том, что за лицами, взятыми под стражу (задержанными), «признается право на защиту на территории каждой из договаривающихся сторон в соответствии с их законодательством». Однако Россия, будучи инициатором и основным разработчиком Кишеневской конвенции (2002), до сих пор ее не ратифицировала. В результате этого в отношениях между Российской Федерацией и другими участниками этой Конвенции продолжает применяться Минская конвенция (1993), в которой нет места такому пристальному вниманию к праву на защиту запрашиваемого к выдаче лица и его обеспечению, так как отсутствует отдельная статья, посвященная данному вопросу, а само слово «защита» в тексте данного документа используется лишь однажды — в ч. 1 ст. 1, предоставляющей «гражданам каждой из договаривающихся сторон, а также лицам, проживающим на ее территории, возможность пользоваться на территориях всех других договаривающихся сторон в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, какой пользуются собственные граждане данной договаривающейся стороны». Немногим чаще к категории «защита» можно найти обращение и в тексте Типового договора о выдаче [13], регулирующего международное сотрудничество Российской Федерации. Применительно к лицу, в отношении которого поступает просьба о выдаче, она используется в регламентации одного из обстоятельств, исключающих выдачу (п. g ч. 1 ст. 3 «Императивные основания для отказа»), а также в регламентации одного из видов документов, представляемых в обоснование просьбы о выдаче (п. d ч. 2 ст. 5 «Каналы связи и необходимые документы»).
Что же касается Европейской Конвенции о выдаче ETS № 024 от 13 декабря 1957 г., ратифицированной Российской Федерацией, то в ней тер-
мин «защита» не используется в принципе. Полагаем, что отсутствие в упомянутых нами международно-правовых документах должного внимания к правовому регулированию защиты лица, запрашиваемого к выдаче, благоприятствует чрезмерной содержательной скромности закрепленных в российских уголовно-процессуальных нормах возможностей запрашиваемого к выдаче лица и условий их реализации.
Вне всяких сомнений, дефицит надлежащих указаний по этим вопросам в российском уголовно-процессуальном законодательстве не лучшим образом сказывается на реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче.
Исследование субъекта и объекта реализации права на защиту позволяет подойти к понятию реализации права на защиту при выдаче лица для уголовного преследования.
Но прежде следует отметить, что оно произ-водно от категории «реализация права на защиту», произошедшей в свою очередь от понятия «реализация права». Следовательно, содержание последнего присуще всем видам реализации права на защиту, включая и реализацию права на защиту при выдаче лица для уголовного преследования.
Реализация права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования, многоаспектна. Применительно к ней работает сформулированное в литературе следующее правило, рассчитанное на реализацию любого субъективного права: происходит переход от наибольшей абстракции — правовой статус — к конкретному правоотношению, в котором реализуется субъективное право [14. — С. 134].
Вместе с тем реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, свойственна специфика, которая в первую очередь проявляется в субъектном составе рассматриваемого процесса. В реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, задействовано не только само лицо, являющееся обладателем права на защиту и в связи с этим наделенное возможностью реализовывать его непосредственно. При этом немаловажно сотрудничество с защитником, обусловленное потребностью лица в юридической помощи при осуществлении указанных прав. Для несовершеннолетнего лица, запрашиваемого к выдаче, приоритетно участие его законного представителя в реализационном процессе. Наконец, реализацию права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, трудно осуществима без участников, наделенных властными полномочиями, особенно без прокурора. Лица, защищающие интересы запрашиваемых к выдаче, государственные органы и должностные лица, не являясь носителями права на защиту в рассматриваемом нами контексте, лишь способствуют его реализации. Выполняя эту роль, защитник и законный представитель защищают интересы лица, запрашиваемого к выдаче, а государственные органы и должностные лица обеспечивают его право на защиту. Говоря о последних субъектах, необходимо иметь в виду, что реализация права на защиту за-
прашиваемого к выдаче для уголовного преследования они осуществляют параллельно с экстради-ционной деятельностью.
Завершая рассмотрение данного вопроса, можно сделать следующие выводы:
1. Объектом реализации права на защиту лица при выдаче для уголовного преследования является право на защиту запрашиваемого к выдаче лица, структура которого представляется в двух ракурсах:
- по субъектам, реализующим право на защиту лица, запрашиваемого к выдаче. По данному критерию указанная структура включает: права запрашиваемого к выдаче лица, предоставленные ему для личной защиты; полномочия его защитника, предоставленные ему для защиты запрашиваемого к выдаче лица; полномочия законного представителя запрашиваемого к выдаче лица, предоставленные ему для защиты этого лица;
- по этапам экстрадиционного процесса, где участвует запрашиваемое к выдаче лицо. Указанный признак позволяет различать в объекте реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче право на защиту при применении к нему уголовно-процессуального принуждения, право на защиту в ходе принятия решения о выдаче, право на защиту при обжаловании решения о выдаче, право на защиту при фактической передаче лица.
2. Субъекты реализации права на защиту лица, запрашиваемого к выдаче, делятся на следующие группы: «субъекты, обязанные обеспечить реализацию права на защиту запрашиваемого к выдаче лица (государственные органы и должностные лица — прежде всего прокуроры и судьи); лица, имеющие право участвовать в реализации принадлежащего им права на защиту (запрашиваемые к выдаче лица); лица, обязанные участвовать в реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче лица (защитники, законные представители)» [15. — С. 100].
ЛИТЕРАТУРА
1. Безруков А. В. Конституционно-правовые основы обеспечения правопорядка органами прокуратуры в России // Российская юстиция. — 2016. — № 1. — С. 2—4.
2. Марченко М. Н. Теория государства и права : учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. — М. : Велби, Проспект, 2006. — С. 606.
3. О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 года № 11 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2012. — № 8.
4. Насонова И. А. Теоретическая модель уголовно-процессуальной защиты : дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2011. — С. 327.
5. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2015. — № 9. — С. 10—14.
6. Конвенция о защите прав человека и основных свобод : заключена в г. Риме 04.11.1950 (с изм. от 13.05.2004) [Электронный ресурс]. — URL: http: // www.espch.ru/сontent/view/52/ (дата обращения: 03.03. 2019).
7. Бангкокская декларация «Взаимодействие и ответные меры: стратегические союзы в области предупреждения преступности и уголовного правосудия»: принята на 11-м Конгрессе ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию 18—25 апреля 2005 г. [Электронный ресурс]. — URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_ conv/declarations/bangkok_declaration. shtml (дата обращения: 03.03 2019).
8. Апелляционное постановление Калужского областного суда от 15.06.2017 (дело № 22К-843/2017) [Электронный ресурс]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?r (дата обращения: 29.07. 2017).
9. Баренбойм П. Экстрадиция без защиты // Право и экономика. — 2013. — № 7. — С. 64.
10. Сидиковы против Российской Федерации (жалоба № 73455/11) : постановление ЕСПЧ от 20.06.2013 // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. — 2014. — № 6.
11. Малов А. Практика Генеральной прокуратуры РФ по исполнению решений Европейского Суда по правам человека по вопросам экстрадиции / Законность. — 2017. — № 4. — С. 3.
12. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам : заключена в г. Кишиневе 07.10.2002 // Содружество : информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. — 2002. — № 2 (41). — С. 82—130.
13. Типовой договор о выдаче : резолюция 45/116 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1990 г.: принята 14.12.1990 на 68-м пленарном заседании 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН [Электронный ресурс]. — URL: https://www.lawmix.ru/abrolaw/14062 (дата обращения: 03.08.2016).
14. Законность — гражданское общество — права и свободы граждан : монография / П. П. Баранов [и др.]. — Ростов н/Д. : РЮИ МВД России, 2005. — С. 134.
15. Насонов А. А. Специфика защитных механизмов при выдаче лица для уголовного преследования // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — № 4. — С. 100.
REFERENCES
1. Bezrukov A. V. Konstitutsionno-pravovyie os-novyi obespecheniya pravoporyadka organami pro-kuraturyi v Rossii // Rossiyskaya yustitsiya. — 2016. — № 1. — S. 2—4.
2. Marchenko M. N. Teoriya gosudarstva i prava : uchebnik. — 2-e izd., pererab. i dop. — M. : Velbi, Prospekt, 2006. — S. 606.
3. O praktike rassmotreniya sudami voprosov, svyazannyih s vyidachey lits dlya ugolovnogo pres-ledovaniya ili ispolneniya prigovora, a takzhe peredachey lits dlya otbyivaniya nakazaniya : post-anovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Rf ot 14 iyunya 2012 goda № 11 // Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2012. — № 8.
4. Nasonova I. A. Teoreticheskaya model ugolovno-protsessualnoy zaschityi : dis. ... d-ra yurid. nauk. — M., 2011. — S. 327.
5. O praktike primeneniya sudami zakonodatelstva, obespechivayuschego pravo na zaschitu v ugolovnom sudoproizvodstve : postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 30.06.2015 № 29 // Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2015. — № 9. — S. 10—14.
6. Konventsiya o zaschite prav cheloveka i osnov-nyih svobod : zaklyuchena v g. Rime 04.11.1950 (s izm. ot 13.05.2004) [Elektronnyiy resurs]. — URL: http: // www.espch.ru/sontent/view/52/ (data obrascheniya: 03.03. 2019).
7. Bangkokskaya deklaratsiya «Vzaimodeystvie i otvetnyie meryi: strategicheskie soyuzyi v oblasti preduprezhdeniya prestupnosti i ugolovnogo pra-vosudiya»: prinyata na 11-m Kongresse OON po preduprezhdeniyu prestupnosti i ugolovnomu pra-vosudiyu 18—25 aprelya 2005 g. [Elektronnyiy resurs]. — URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_ conv/declarations/bangkok_declaration. shtml (data obrascheniya: 03.03 2019).
8. Apellyatsionnoe postanovlenie Kaluzhskogo oblastnogo suda ot 15.06.2017 (delo № 22K-843/2017) [Elektronnyiy resurs]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?r (data obrascheniya: 29.07. 2017).
9. Barenboym P. Ekstraditsiya bez zaschityi // Pravo i ekonomika. — 2013. — № 7. — S. 64.
10. Sidikovyi protiv Rossiyskoy Federatsii (zha-loba № 73455/11) : postanovlenie ESPCh ot 20.06.2013 // Byulleten Evropeyskogo Suda po pra-vam cheloveka. — 2014. — № 6.
11. Malov A. Praktika Generalnoy prokuraturyi RF po ispolneniyu resheniy Evropeyskogo Suda po pravam cheloveka po voprosam ekstraditsii / Za-konnost. — 2017. — № 4. — S. 3.
12. Konventsiya o pravovoy pomoschi i pravovyih otnosheniyah po grazhdanskim, semey-nyim i ugolovnyim delam : zaklyuchena v g. Kishi-neve 07.10.2002 // Sodruzhestvo : informatsionnyiy vestnik Soveta glav gosudarstv i Soveta glav pravi-telstv SNG. — 2002. — № 2 (41). — S. 82—130.
13. Tipovoy dogovor o vyidache : rezolyutsiya 45/116 Generalnoy Assamblei OON ot 14 dekabrya 1990 g.: prinyata 14.12.1990 na 68-m plenarnom zasedanii 45-y sessii Generalnoy Assamblei OON [Elektronnyiy resurs]. — URL: https://www.lawmix.ru/ abrolaw/14062 (data obrascheniya: 03.08.2016).
14. Zakonnost — grazhdanskoe obschestvo — prava i svobodyi grazhdan : monografiya / P. P. Baranov [i dr.]. — Rostov n/D. : RYul MVD Rossii, 2005. — S. 134.
15. Nasonov A. A. Spetsifika zaschitnyih me-hanizmov pri vyidache litsa dlya ugolovnogo pres-ledovaniya // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2015. — № 4. — S. 100.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Насонов Александр Александрович. Преподаватель кафедры юриспруденции. Кандидат юридических наук.
Воронежский экономико-правовой институт. E-mail: [email protected]
Россия, 394033, Воронеж, Ленинский проспект, 119а. Тел. (473) 202-73-35.
Nasonov Alexander Alexandrovich. Lecturer of the chair of Law. Candidate of Law. Voronezh Economics and Law Institute. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394033, Voronezh, Leninsky Prospect, 119a. Tel. (473) 202-73-35.
Ключевые слова: выдача лица; уголовное преследование; право на защиту; защитник; экстрадиция; прокурор; запрашиваемый к выдаче.
Key words: extradition of a person; criminal prosecution; right to defense; defense counsel; extradition; prosecutor requested for extradition.
УДК 343.1
