CC BY
45
А.А. Насонов,
кандидат юридических наук, Воронежский экономико-правовой институт
О НЕОБХОДИМОСТИ СОЗДАНИЯ НОВОЙ МОДЕЛИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО СТАТУСА ЛИЦА, ЗАПРАШИВАЕМОГО К ВЫДАЧЕ ДЛЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ
ON THE NECESSITY OF CREATING A NEW MODEL OF THE PROCEDURAL STATUS OF THE PERSON REQUESTED TO GIVING FOR CRIMINAL PERSECUTION
Работа посвящена обоснованию необходимости совершенствования процессуально-правового статуса лица, запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования. В ней предлагаются конкретные меры по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства, с помощью которых может быть создана новая модель процессуального статуса лица, запрашиваемого к выдаче. В рамках предлагаемой работы аргументируется необходимость наделения лица, запрашиваемого к выдаче, новыми правами.
The work is devoted to justifying the need to improve the procedural and legal status of the person requested to extradite for criminal prosecution. It proposes specific measures to improve the existing criminal procedure legislation, which can be used to create a new model of the procedural status of the person requested for extradition. The proposed work argues the necessity of vesting the person requested to extradition with new rights.
Появление в российском уголовном судопроизводстве лица, запрашиваемого к выдаче, означает наступление для него возможности воспользоваться своими правами и тем самым реализовать свое право на защиту.
К сожалению, в российском уголовно-процессуальном законодательстве права запрашиваемого к выдаче лица не представлены системно, что затрудняет формирование единой картины правового статуса данного участника. Это не может способствовать реализации его права на защиту. Поэтому нужно нормативно закрепить систему прав запрашиваемого к выдаче с необходимой их детализацией. Последнее обстоятельство особенно важно учитывать еще и потому, что де-
тальная правовая регламентация прав и обязанностей граждан является одним из необходимых условий того, чтобы эти права и обязанности наиболее полно и всесторонне были реализованы [1, 24].
В связи со сказанным предлагаем поддержать предложение А. В. Косаревой о введении в главу 54 УПК РФ статьи 460.1. Назвать ее предлагаем «Запрашиваемый к выдаче». Идею введения в УПК РФ такой статьи, посвященной понятию и статусу запрашиваемого к выдаче лица, как это сделано применительно к другим участникам уголовного процесса (подозреваемому, обвиняемому и т.д.), поддержали 67% судей, 62% прокурорских работников, и 91% адвокатов.
Следуя логике законодателя в конструировании правовых норм, предусматривающих процессуальный статус участников уголовного судопроизводства (главным образом содержащихся в главе 7 УПК РФ), отмечаем, что в структуре статьи 460.1 должны найти свое место следующие части: определение понятия запрашиваемого к выдаче; его права; его обязанности. При этом закрепляемые в данной статье права и обязанности запрашиваемого к выдаче должны составить основу его процессуально-правового статуса.
Также при формировании системы прав указанного лица необходимо учитывать общие для всех участников уголовного судопроизводства обстоятельства, влияющие в конечном счете на содержательность и завершенность их процессуального статуса. Среди них: разъяснение лицу его процессуального положения; информирование его о сроках и результатах касающегося его производства; предоставление лицу возможности изложения своего мнения, в том числе путем обращения с ходатайствами и жалобами; создание надлежащих условий для защиты прав и интересов лица.
Кроме того, в создаваемой модели процессуального статуса запрашиваемого к выдаче важно учитывать не только общие для всех заинтересованных участников моменты, но и особенности, характерные только для рассматриваемого лица.
Последние обусловлены сходством запрашиваемого к выдаче с подозреваемым или обвиняемым в части их процессуальных возможностей, а также спецификой сферы их реализации — сферы выдачи лица иностранному государству. При этом важно не упустить из вида, что понятие запрашиваемого к выдаче объединяет две группы лиц: запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования и запрашиваемого к выдаче для исполнения приговора.
Опираясь на действующее международное и национальное законодательство, учитывая положительный зарубежный опыт правового регулирования в рассматриваемой области, беря за основу предложения отдельных ученых, касающиеся вопросов совершенствования процессуального статуса лица, выдача которого запрашивается (в частности, А. Е. Косаревой, предлагающей включить в УПК РФ статью 460-1 «Запрашиваемое лицо»), а также дефиницию понятия «запрашиваемый к выдаче», предлагаем усовершенствованный вариант статьи 460.1 УПК РФ:
«Статья 460.1. Запрашиваемый к выдаче
1. Запрашиваемым к выдаче признается лицо, в отношении которого вынесено постановление о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче.
2. Запрашиваемый к выдаче вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время для подготовки к защите.
3. Запрашиваемый к выдаче вправе:
1) знать об обстоятельствах, послуживших основаниями для возбуждения в отношении него процедуры выдачи, задержания, применения к нему меры пресечения, и получать копию постановления о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче, копию протокола задержания, копию постановления о применении к нему меры пресечения;
2) знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию;
3) получать копию решения о выдаче;
4) получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи, в которых он участвует;
5) уведомлять через орган дознания, осуществивший задержание, либо через прокурора, суд, применивших меру пресечения в виде заключения под стражу, членов семьи или близких родственников о месте своего содержания под стражей;
6) давать объяснения либо отказываться от дачи объяснений;
7) возражать против своей выдачи иностранному государству;
8) представлять сведения, препятствующие его выдаче;
9) заявлять ходатайства и отводы;
10) объясняться на родном языке или языке, которым он владеет;
11) пользоваться помощью переводчика бесплатно;
12) при задержании или применении меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста обсуждать по телефону с родственниками и иными лицами, о которых ходатайствует запрашиваемый к выдаче, вопрос о выборе защитника;
13) пользоваться помощью защитника или нескольких защитников с момента, предусмотренного пунктами 1, 2 части первой статьи 460.3 настоящего Кодекса, отказаться от защитника и защищать себя самостоятельно, поменять одного защитника на другого;
14) иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их числа и продолжительности;
15) знакомиться вместе с защитником со всеми представленными в суд материалами и выписывать из них любые сведения и в любом объеме;
16) снимать за свой счет копии с представленных в суд материалов, в том числе с помощью технических средств;
17) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих производство по выдаче, и принимать участие в их рассмотрении судом;
18) знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания;
19) обжаловать определения, постановления суда и получать копии обжалуемых решений;
20) отзывать поданную им либо его защитником жалобу;
21) защищаться иными средствами и способами, не запрещенными настоящим Кодексом.
4. Участие в процедуре выдачи лица иностранному государству его защитника или законного представителя запрашиваемого к выдаче не служит основанием для ограничения какого-либо его права.
5. Запрашиваемый к выдаче обязан:
1) своевременно являться по вызовам компетентных органов и должностных лиц, задействованных в процедуре выдачи;
2) исполнять свои обязанности в связи с избранием в отношении него мер пресечения;
3) соблюдать установленный законом порядок производства уголовно-процессуальных действий, судебного заседания и не уклоняться от экстрадиционной проверки и передачи его иностранному государству.
6. При неявке запрашиваемого к выдаче по вызову без уважительных причин он может быть подвергнут приводу».
Предлагаемая статья включает в себя как процессуальные возможности, которыми запрашиваемый к выдаче обладает в настоящее время (например, получать копию протокола задержания; пользоваться помощью защитника с момента фактического задержания; пользоваться помощью переводчика; приносить жалобы на действия (бездействие) прокурора, других должностных лиц и решения суда и др.), так и права, не нашедшие на сегодняшний день своего закрепления в законе, однако необходимые указанному лицу для защиты своих интересов.
К числу последних относятся, например, право знакомиться с запросом о выдаче или получать его копию; получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи; при домашнем аресте, задержании или заключении под стражу обсуждать по телефону с родственниками и другими лицами вопрос о выборе защитника; заявлять ходатайства и отводы; знакомиться вместе с защитником со всеми представленными в суд материалами и выписывать из них любые сведения и в любом объеме; снимать за свой счет копии с представленных в суд материалов, в том числе с помощью технических средств; знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать на него замечания. Предоставление указанных возможностей лицу, запрашиваемому к выдаче, удовлетворит главным образом его потребность в информации, необходимой для отстаивания собственных интересов, а
это позволит и в полной мере реализовать право на защиту.
Продолжая разговор о правах запрашиваемого к выдаче, подлежащих закреплению в ст. 460.1 УПК РФ, нельзя не сказать, что некоторыми из них запрашиваемое к выдаче лицо может воспользоваться и сейчас для защиты своих интересов в рамках процедуры выдачи. И это при том, что в законе отсутствует прямое указание на этот счет. Среди таких прав следует назвать право на получение копии решения о выдаче. В ч. 5 ст. 462 УПК РФ речь идет о письменном уведомлении лица о принятом в отношении него решении о выдаче. Верховный Суд РФ, руководствуясь статьей 46 Конституции Российской Федерации, частью 6 статьи 462 УПК РФ, статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, трактует это право как право на получение копии указанного решения [2].
Возможность запрашиваемого к выдаче, впрочем, как и его защитника, законного представителя, знакомиться со всеми представленными в суд материалами может быть реализована в российском уголовном судопроизводстве также с помощью другого их права - права на заявление ходатайства. В этой связи авторы одного из комментариев к УПК РФ справедливо отмечают, что судья, исходя из положений ч. 3 ст. 47 УПК РФ, не вправе отказать лицу, а также его защитнику и законному представителю в удовлетворении ходатайства об ознакомлении с представленными прокуратурой материалами [3]. Полагаем необходимым сделать акцент на то, что ознакомление со всеми представленными в суд материалами должно происходить только в присутствии защитника, особенно если учесть, что «защитник должен быть в курсе всего происходящего по делу, если только оно в какой-либо степени связано с выполняемой им обязанностью по защите прав и законных интересов участника» [4].
Применительно к лицу, запрашиваемому к выдаче, вариант отдельного от защитника ознакомления должен быть исключен. Ведь запрашиваемые к выдаче, как правило, не могут полноценно осуществлять защиту своих прав и интересов в силу того, что они не имеют представления о сложной нормативной базе экстрадиции, применение которой вызывает затруднение даже у органов, представляющих государство. Более того, как правило, они не владеют языком судопроизводства. Нередко эти люди в государстве выдачи остаются со своими проблемами один на один, не рассчитывая на помощь близких. Поэтому ознакомить запрашиваемое к выдаче лицо со всеми представленными в суд материалами должен защитник, который, как верно отмечает С. П. Щерба,
способен объяснить смысл каждого процессуального документа, содержание и значение каждого действия, показать, что является главным, а также выслушать и согласовать ходатайства [5]. Эта мера может быть эффективной лишь в том случае, когда для участия на стороне запрашиваемого к выдаче привлечен переводчик, осуществляющий качественный перевод. Им может быть тот, кому лицо полностью доверяет и кто «может свободно и беспрепятственно с ним общаться, достоверно передавать содержание и смысл материалов..., вести обратный перевод» [5]. Однако далеко не всегда следователю и дознавателю удается найти компетентного переводчика, свободно владеющего соответствующим языком. Поэтому проблема качества перевода остается на сегодняшний день актуальной.
Более того, далеко не всегда публичным субъектам удается обеспечить участие «живого» переводчика [6]. В связи с этим остро встает вопрос о возможности использования в уголовном судопроизводстве электронного переводчика и закреплении этого положения в УПК РФ [7].
Полагаем, что с этим предложением можно будет согласиться при условии, что наряду с ним в УПК РФ будет сохранен уже существующий вариант участия переводчика в уголовном судопроизводстве. Речь идет об участии переводчика из числа физических лиц (ст. ст. 18, 59, 61, 62, 69, 72, 169 УПК РФ и др.). Именно эти две модели участия переводчика в уголовном судопроизводстве помогут в определенной мере решить проблему нереализованности права пользования родным языком, получившую, как верно отмечается в литературе, широкое распространение в правоприменительной практике [8]. Тем самым будет улучшена и реализация права на защиту лиц, нуждающихся в переводчике, включая и запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.
Сказанное свидетельствует о том, что возможность пользоваться помощью переводчика в экстрадиционном процессе приобретает для запрашиваемого к выдаче и его защитника особо важное значение.
Право запрашиваемого к выдаче получать разъяснение своих прав на всех этапах выдачи также вытекает из содержания действующих нормативных правил. Так, ч. 1 ст. 11 УПК РФ обязывает государственные органы и должностных лиц разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права и обязанности. И хотя в разделе II УПК РФ «Участники уголовного судопроизводства» запрашиваемый к выдаче не упоминается, он по своей сути именно участником и является, а значит, и располагает возможностью получать разъяснение своих прав. Кроме того, отдельные виды разъяснения специально оговариваются в
УПК РФ (разъяснение прав в судебном заседании, рассматривающем жалобу лица на решение о выдаче), а также в информационном письме Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 20.04.2009 № 81/4-27606-09 (разъяснение об основаниях задержания, разъяснение о возможности заявлять о препятствиях к выдаче, предусмотренных соответствующими международными договорами Российской Федерации и ст. 464 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
Почти все предлагаемые для закрепления в ст. 460.1 УПК РФ права запрашиваемого к выдаче обязательны к появлению с момента приобретения им процессуального статуса.
Однако среди предлагаемых к закреплению в ст. 460.1 УПК РФ прав есть и такие, которые возникают ранее обозначенных моментов. Так, право пользоваться помощью защитника наступает с момента фактического задержания. С этого же момента в идеале должен приглашаться и переводчик. Ведь согласно ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый арестованный немедленно уведомляется понятным ему языком об основаниях его ареста и о любом обвинении против него. С момента фактического задержания лицу должно быть предоставлено также право обсуждать по телефону с родственниками вопрос о выборе защитника, как это предлагает делать Х. Г. Дациева в отношении подозреваемого [9]. На наш взгляд, следует разрешить лицу обсуждать указанный вопрос не только с родственниками, но и с иными лицами, о которых ходатайствует лицо, запрашиваемое к выдаче. Иные лица должны отвечать тем же критериям, что и лица, приглашающие защитника подозреваемому и обвиняемому в соответствии с ч. 1 ст. 50 УПК РФ: находиться в доверительных отношениях с запрашиваемым к выдаче, действовать в его интересах и быть способными пригласить защитника запрашиваемому к выдаче с его согласия или по его поручению [10].
Предоставление запрашиваемому к выдаче права на обсуждение вопроса о выборе защитника по телефону с родственниками, на наш взгляд, должно иметь место не только при задержании, но и при применении к нему заключения под стражу или домашнего ареста. Только в этом случае можно говорить о полноценной реализации права на защиту запрашиваемого к выдаче для уголовного преследования.
Однако если к лицу, в отношении которого пришел запрос о выдаче, применяется мера пресечения, не связанная с лишением свободы (например, подписка о невыезде), то право воспользоваться помощью защитника и переводчика должно возникать с момента приобретения им полного
процессуального статуса на основании предлагаемого нами постановления о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче.
В настоящее время право пользоваться помощью защитника у запрашиваемого к выдаче, впрочем, как и у подозреваемого, наступает с момента фактического задержания. Буквальное толкование п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ позволяет приравнивать данный момент к моменту физического захвата и доставления в органы. Такая интерпретация взята на вооружение некоторыми иностранными государствами. Так, представленный Киргизией в Комитет ООН против пыток в апреле 2012 г. Второй доклад об исполнении Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных, унижающих достоинство лица видов обращения или наказания за период 1999—2011 годов (CAT/ C/KGZ/2) содержит положение о том, что с момента фактического лишения свободы лицу предоставляется возможность иметь защитника [11].
В российском законодательстве, к сожалению, отсутствует надлежащий механизм реализации права пользоваться помощью защитника в период, начинающийся с момента физического захвата и длящийся до составления протокола задержания.
Вместе с тем для лица это является важным обстоятельством: общение с приглашенным защитником до того, как у лица будут получены объяснения, позволит ему подготовиться к ним с психологической точки зрения, затруднит применение незаконных методов ведения экстрадици-онного производства, то есть позволит лицу реально воспользоваться правом на защиту. Ведь право на защиту имеет смысл лишь в случае его реального обеспечения [12].
Зачастую же задержанного никто не предупреждает о наличии у него права пользоваться помощью защитника в момент фактического задержания, и уж тем более никто защитника для него не приглашает в соответствии со ст. 49 УПК РФ, хотя именно в этот момент, как верно отмечает И. С. Трубчик, лицу должно быть разъяснено право иметь защитника [13]. То есть задержание происходит кулуарно, без участия защитника [14]. Таким образом, становится проблематичным обеспечение задержанного квалифицированной защитой в момент фактического задержания. А если исходить из отождествления фактического задержания с физическим захватом и доставлением в органы, то возможность реализовать право на защиту у лица нередко возникает позже — с момента доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю [13].
Чем обусловлена такая ситуация? В основном теми же причинами, что и в случае с задержанием подозреваемого. Во-первых, если даже при захвате лица предупредить его о возможности воспользоваться помощью защитника, то необходимо время для того, чтобы связаться с последним. Возможно, понадобится немало времени, поскольку защитник может быть занят в другом процессе, быть на лечении или на отдыхе и т.д. Но даже если удалось найти защитника, последнему требуется время для того, чтобы добраться к доверителю. Как видно, в силу объективных причин реализовать право на помощь защитника с момента фактического задержания отнюдь не просто.
А вот разъяснить право воспользоваться помощью защитника лицу, оказавшемуся в такой ситуации, ничто не мешает. Именно такой выход видят А. В. Смирнов и К. Б. Калиновский [15], а также В. Ю. Мельников [16]. Интересная практика разъяснения прав задержанного существует в США. Если ею воспользоваться, то у запрашиваемого к выдаче появится возможность воспользоваться правом на защиту реально. В связи с этим заслуживает пристального внимания рекомендация В. Л. Григоряна включить в УПК РФ правило о вручении задержанному в момент фактического задержания под роспись карточки (памятки) задержания с разъяснением прав [14]. Думается, что в этот момент должны разъясняться не все процессуальные права, которые он имеет как участник уголовного судопроизводства (подозреваемый или запрашиваемый к выдаче), а лишь те, которые возникают у него как у лица в момент фактического задержания. В их числе, как справедливо отмечает В. Г. Овчинников, право пользоваться помощью защитника, право знать, за какое преступление лицо задержано, право хранить молчание [17]. Полностью комплекс процессуальных прав, на наш взгляд, должен появиться у лица с приобретением статуса участника уголовного судопроизводства в момент вынесения постановления, в котором должен содержаться мотивированный вывод о признании лица таковым. Если для подозреваемого таким документом может стать постановление о признании подозреваемым, как о том говорится в литературе [18], то для запрашиваемого к выдаче лица — постановление о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче.
Кроме того, во вручаемой задержанному карточке разъяснение прав должно быть переведено на язык, которым он владеет. Данное обстоятельство особенно важно учитывать в отношении лица, выдача которого запрашивается, поскольку часто оно не знает или плохо знает язык судопроизводства. Отсутствие указанного перевода существенно затруднит для запрашиваемого к выдаче
реализацию права пользоваться помощью защитника с момента фактического задержания.
Во-вторых, недостаточная определенность содержания момента фактического задержания (главным образом пунктом 15 ст. 5 УПК РФ) вызвала, по справедливому мнению А. М. Баранова и С. В. Супруна, резкие расхождения во взглядах участников уголовного процесса со стороны обвинения и защиты. В результате следователи склонны считать началом фактического задержания момент доставления лица в соответствующий правоохранительный орган [19]. Некоторые следователи и вовсе относят это начало к моменту составления протокола задержания по правилам ст. 91 УПК РФ [20]. Участники со стороны защиты предпочитают связывать начало фактического задержания с моментом лишения лица свободы передвижения. В некоторых жалобах, с которыми обращаются в ЕСПЧ лица, подвергшиеся данной мере уголовно-процессуального принуждения, эта тенденция хорошо просматривается. В них ставится проблема необходимости фиксации времени захвата в протоколе задержания. Так, одна из заявительниц по делу «Сидиковы против России», к которой содержание под стражей применялось с целью ее выдачи в Таджикистан, сообщила в жалобе, что сотрудники ФСБ заставили ее сесть в машину и отвезли в Московское управление ФСБ, где она находилась с 9.30 до 19.30. В протоколе задержания в качестве времени задержания было указано время составления протокола (19.30). Соответственно, период с 9.30 до 19.30 не нашел своего отражения в протоколе, то есть не был никем признан. Это дает основание заявительнице считать задержание произвольным и нарушающим пункт 1 статьи 5 Конвенции [21].
В другом случае (по делу «Александр Соколов против России») ЕСПЧ обнаружил, что протокол задержания был составлен, но дата, время и место задержания заявителя, указанные в нем, отлича-
лись от фактической даты, времени и места его задержания. Так, 19.02.2004 заявитель был доставлен в отделение милиции и лишь 20.02.2004 составили протокол его задержания. Содержание заявителя под стражей в ночь с 19 на 20 февраля в помещении отделения милиции не было запротоколировано или зафиксировано в какой-либо процессуальной форме. ЕСПЧ посчитал, что нарушены требования ст. 5 Конвенции о надлежащем оформлении случаев лишения свободы [22].
В-третьих, содержащиеся в уголовно-процессуальных нормах оговорки относительно допуска защитника с момента фактического задержания сводят на нет его участие с момента физического лишения лица свободы передвижения. К их числу, как верно обратили внимание А. В. Смирнов и К. Б. Ка-линовский, относится содержащаяся в п. 3 ч. 3 ст. 49 УПК РФ оговорка относительно случаев, в которых защитник допускается с момента фактического задержания лица.
Поэтому в большинстве случаев, как показывает практика, возможность воспользоваться помощью защитника, впрочем, как и все остальные процессуальные права, возникают у лица с момента уголовно-процессуального задержания, то есть с момента составления протокола. Недаром в бланке протокола задержания есть место не только для подписей должностного лица, осуществляющего задержание, и задержанного, но и для подписи защитника. Случаи более позднего допуска защитника к задержанному также встречаются в практике. Однако в любом случае это происходит до истечения суток после момента «физического лишения подозреваемого свободы передвижения» [23].
В заключение следует отметить, что введение в УПК РФ статьи 460.1 станет важным этапом на пути реформирования процессуально-правового статуса запрашиваемого к выдаче. Такая мера, несомненно, будет способствовать завершенности процессуально-правового статуса указанного лица.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гриненко А. В. Нормативное выражение прав личности в сфере уголовного судопроизводства // Права человека в сфере уголовного судопроизводства: содержание, механизмы защиты и пределы ограничения : материалы международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Сергея Петровича Щербы. — М. : МАЭП, 2013. — С. 98.
2. О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания : постановление Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 года
№ 11 (п. 25) // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2012. — № 8.
3. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. В. М. Лебедев; рук. авт. кол. В. А. Давыдов. — М. : НОРМА, ИН-ФРА-М, 2014 // СПС «КонсультантПлюс».
4. Зинатуллин З. З. Избранные труды : в 2 т. Т. I. — СПб. : Юридический центр-Пресс, 2013. — С. 546.
5. Щерба С. П. Уголовное судопроизводство по делам лиц, страдающих физическими или психическими недостатками: научная школа профессора Сергея Петровича Щербы. — СПб. : Изд-во Р. Асланова «Юридический центр-Пресс», 2008. — С. 191.
6. Мазюк Р. В., Куулар Ю. Ц. Компетентность переводчика и публичный интерес в уголовном судопроизводстве // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения : научный журнал. — 2016. — Вып. 3 (11). — С. 24.
7. Родивилина В. А. Процессуальные особенности использования технических средств в стадии предварительного расследования : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Иркутск, 2016. — С. 10, 24.
8. Даровских О. И. Злоупотребление правом в уголовном судопроизводстве России : монография. — Челябинск : Цицеро, 2013. — С. 129.
9. Дациева Х. Г. К вопросу обеспечения прав и законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления // Идейные и нравственные начала уголовного процесса : материалы международной научно-практической конференции. — М. : МАЭП, 2009. — С. 325.
10. Научный комментарий практики по уголовным делам : сборник заключений кафедры уголовного процесса Уральской государственной юридической академии. — Екатеринбург : Издательский дом «Уральская государственная юридическая академия», 2013. — С. 27—28.
11. Гайратбек Салиев против Российской Федерации : постановление ЕСПЧ от 17.04. 2014 (жалоба № 39093/13) (п. 12) // Прецеденты Европейского Суда по правам человека. — 2014. — № 7(07). — С. 40—61.
12. Насонова И. А. Теоретическая модель уголовно-процессуальной защиты : дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2011.
13. Трубчик И. С. Особенности соблюдения прав подозреваемого в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы юридической науки и судебной практики : сборник материалов всероссийской научно-практической конференции 30—31 мая 2016 г. / Дальневосточный юрид. ин-т МВД России. — Хабаровск : РИО ДВЮИ МВД России, 2016. — С. 191.
14. Григорян В. Л. Защита как системообразующий фактор уголовного судопроизводства и принципы ее осуществления / под ред. В. М. Кор-нукова. — Саратов : Поволжский институт управления им. П. А. Столыпина, 2012. — С. 111.
15. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А. В. Смирнова. — СПб. : Питер, 2003. — С. 165.
16. Мельников В. Ю. Обеспечение и защита прав человека при применении мер процессуального принуждения в досудебном производстве Российской Федерации : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2014. — С. 37.
17. Овчинников В. Г. Необходимо ли внедрить «Правило Миранды» в российский уголовный процесс // Современное состояние и перспективы развития уголовно-процессуального законодательства: теоретические и практические аспекты : сборник материалов международной научно-практической конференции в форме круглого стола / ФГБОУ ВПО «РАП». Центральный филиал. — Воронеж, 2012. — С. 183.
18. Руднев В. И. Статус задержанного как нового участника уголовного судопроизводства // Журнал российского права. — 2017. — № 4 (244). — С. 135.
19. Цоколова О. И. Фактическое задержание // Законность. — 2006. — № 3. — С. 25.
20. Баранов А., Супрун С. Момент фактического задержания подозреваемого // Вестник ОГУ. — 2006. — № 3. — С. 31.
21. Сидиковы против России : постановление Европейского Суда по правам человека от 20.06. 2013 (жалоба № 73455/11) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. — 2014. — № 6.
22. Александр Соколов против России : постановление Европейского Суда по правам человека от 04.11.2010 (по жалобе № 20364/05) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. — 2012. — № 1.
23. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А. В. Смирнова. — СПб. : Питер, 2003. — С. 165.
24. Насонова И. А. Теоретическая модель уголовно-процессуальной защиты : дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2011. — 501 с.
REFERENCES
1. Grinenko A. V. Normativnoe vyirazhenie prav lichnosti v sfere ugolovnogo sudoproizvodstva // Prava cheloveka v sfere ugolovnogo sudoproizvodstva: soderzhanie, mehanizmyi zaschityi i predelyi ogra-nicheniya : materialyi mezhdunarodnoy nauchno-prak-ticheskoy konferentsii, posvyaschennoy 75-letiyu doktora yuridicheskih nauk, professora, zasluzhen-nogo deyatelya nauki Rossiyskoy Federatsii Sergeya Petrovicha Scherbyi. — M. : MAEP, 2013. — S. 98.
2. O praktike rassmotreniya sudami voprosov, svyazannyih s vyidachey lits dlya ugolovnogo pres-ledovaniya ili ispolneniya prigovora, a takzhe peredachey lits dlya otbyivaniya nakazaniya : post-anovlenie Verhovnogo Suda RF ot 14 iyunya 2012
goda № 11 (p. 25) // Byulleten Verhovnogo Suda RF. — 2012. — № 8.
3. Nauchno-prakticheskiy kommentariy k Ugolovno-protsessualnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii (postateynyiy) / otv. red. V. M. Lebedev; ruk. avt. kol. V. A. Davyidov. — M. : NORMA, INFRA-M, 2014 // SPS «KonsultantPlyus».
4. Zinatullin Z. Z. Izbrannyie trudyi : v 2 t. T. I. — CPb. : Yuridicheskiy tsentr-Press, 2013. — S. 546.
5. Scherba S. P. Ugolovnoe sudoproizvodstvo po delam lits, stradayuschih fizicheskimi ili psihiches-kimi nedostatkami: nauchnaya shkola professora Sergeya Petrovicha Scherbyi. — SPb. : Izd-vo R. Asla-nova «Yuridicheskiy tsentr-Press», 2008. — S. 191.
6. Mazyuk R. V., Kuular Yu. Ts. Kompetentnost perevodchika i publichnyiy interes v ugolovnom su-doproizvodstve // Sibirskie ugolovno-protsessualnyie i kriminalisticheskie chteniya : nauchnyiy zhurnal. — 2016. — Vyip. 3 (11). — S. 24.
7. Rodivilina V. A. Protsessualnyie osobennosti ispolzovaniya tehnicheskih sredstv v stadii predvaritelnogo rassledovaniya : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Irkutsk, 2016. — S. 10, 24.
8. Darovskih O. I. Zloupotreblenie pravom v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii : monografiya. — Chelyabinsk : Tsitsero, 2013. — S. 129.
9. Datsieva H. G. K voprosu obespecheniya prav i zakonnyih interesov litsa, zaderzhannogo po podoz-reniyu v sovershenii prestupleniya // Ideynyie i nrav-stvennyie nachala ugolovnogo protsessa : materialyi mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konfer-entsii. — M. : MAEP, 2009. — S. 325.
10. Nauchnyiy kommentariy praktiki po ugolov-nyim delam : sbornik zaklyucheniy kafedryi ugolov-nogo protsessa Uralskoy gosudarstvennoy yuridichsskoy akademii. — Ekaterinburg : Izdatelskiy dom «Uralskaya gosudarstvennaya yuridicheskaya akad-emiya», 2013. — S. 27—28.
11. Gayratbek Saliev protiv Rossiyskoy Federatsii : postanovlenie ESPCh ot 17.04. 2014 (zhaloba № 39093/13) (p. 12) // Pretsedentyi Evropeyskogo Suda po pravam cheloveka. — 2014. — № 7(07). — S. 40—61.
12. Nasonova I. A. Teoreticheskaya model ugolovno-protsessualnoy zaschityi : dis. ... d-ra yurid. nauk. — M., 2011.
13. Trubchik I. S. Osobennosti soblyudeniya prav podozrevaemogo v ugolovnom sudoproizvodstve // Ak-tualnyie problemyi yuridicheskoy nauki i sudebnoy praktiki : sbornik materialov vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii 30—31 maya 2016 g. / Dal-nevostochnyiy yurid. in-t MVD Rossii. — Habarovsk : RIO DVYul MVD Rossii, 2016. — S. 191.
14. Grigoiyan V. L. Zaschita kak siste-moobrazuyuschiy faktor ugolovnogo sudoproizvodstva i printsipyi ee osuschestvleniya / pod red. V. M. Kornu-kova. — Saratov : Povolzhskiy institut upravleniya im. P. A. Stolyipina, 2012. — S. 111.
15. Kommentariy k Ugolovno-protsessualnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii / pod red. A. V. Smir-nova. — SPb. : Piter, 2003. — S. 165.
16. Melnikov V. Yu. Obespechenie i zaschita prav cheloveka pri primenenii mer protsessualnogo prinuzhdeniya v dosudebnom proizvodstve Rossiyskoy Federatsii : avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk.
— M., 2014. — S. 37.
17. Ovchinnikov V. G. Neobhodimo li vnedrit «Pravilo Mirandyi» v rossiyskiy ugolovnyiy protsess // Sovremennoe sostoyanie i perspektivyi razvitiya ugolovno-protsessualnogo zakonodatelstva: teoret-icheskie i prakticheskie aspektyi : sbornik materi-alov mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii v forme kruglogo stola / FGBOU VPO «RAP». Tsentralnyiy filial. — Voronezh, 2012. — S. 183.
18. Rudnev V. I. Status zaderzhannogo kak no-vogo uchastnika ugolovnogo sudoproizvodstva // Zhurnal rossiyskogo prava. — 2017. — № 4 (244).
— S. 135.
19. Tsokolova O. I. Fakticheskoe zaderzhanie // Zakonnost. — 2006. — № 3. — S. 25.
20. Baranov A., Suprun S. Moment faktich-eskogo zaderzhaniya podozrevaemogo // Vestnik OGU. — 2006. — № 3. — S. 31.
21. Sidikovyi protiv Rossii : postanovlenie Evropeyskogo Suda po pravam cheloveka ot 20.06. 2013 (zhaloba № 73455/11) // Byulleten Evropeyskogo Suda po pravam cheloveka. — 2014. — № 6.
22. Aleksandr Sokolov protiv Rossii : post-anovlenie Evropeyskogo Suda po pravam che-loveka ot 04.11.2010 (po zhalobe № 20364/05) // Byulleten Evropeyskogo Suda po pravam che-loveka. — 2012. — № 1.
23. Kommentariy k Ugolovno-protsessualnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii / pod red. A. V. Smirnova.
— SPb. : Piter, 2003. — S. 165.
24. Nasonova I. A. Teoreticheskaya model ugolovno-protsessualnoy zaschityi : dis. . d-ra yurid. nauk. — M., 2011. — 501 s.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Насонов Александр Александрович. Преподаватель кафедры юриспруденции.
Воронежский экономико-правовой институт.
E-mail: tribalcrest@yandex.ru
Россия, 394033, Воронеж, Ленинский проспект, 119а. Тел. (473) 272-74-88.
Nasonov Alexander Alexandrovich. Lecturer of the chair of Law.
Voronezh Economics and Law Institute.
E-mail: tribalcrest@yandex.ru
Work address: Russia, 394033, Voronezh, Leninsky Prospect, 119a. Tel. (473) 272-74-88.
Ключевые слова: лицо, запрашиваемое к выдаче; процессуальный статус; защитник; фактическое задержание; участник уголовного судопроизводства; экстрадиционный процесс; запрос о выдаче; мера пресечения; постановление о возбуждении производства о выдаче и признании лица запрашиваемым к выдаче.
Key words: person requested for extradition; procedural status; defender; actual detention; participant in criminal proceedings; extradition process; request for extradition; preventive measure; order to initiate proceedings for the extradition and recognition of the person requested for extradition.
УДК 343.1
