CC BY
54
УДК 82+821.35
О СПОСОБАХ ОБРАЗОВАНИЯ ДАГЕСТАНСКИХ ТОПОНИМОВ, ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В РУССКОЯЗЫЧНОЙ ПРОЗЕ
®2011 Гасанова С.Х.
Дагестанский государственный педагогический университет
В работе рассматриваются топонимы Дагестана, используемые в произведениях художественной, исторической прозы. Произведена тематическая классификация топонимов, выделены микротопонимы, несущие определенную стилистическую нагрузку. Затрагивается вопрос об образовании ряда топонимов. Перечислены тенденции, ведущие к формированию русскоязычной топонимической системы.
The author of the article considers Dagestan toponyms, used in fiction and historical prose works. She performs the thematic classification of the toponyms, singles out the microtoponyms, bearing the certain stylistic loading. She touches upon the problem of formation of the number of toponyms, lists the trends conducting to the formation of the Russian-language toponymic system.
Ключевые слова: микротопонимы, ойконимы, топонимическая система, страноведческая информация, дагестанские топонимы, основные тенденции.
Keywords: microtoponyms, oyconym, toponymic system, country-specific study information, Dagestan toponyms, main trends.
Топонимы, обладая несомненным теоретическим и практическим значением, приобретают особую
актуальность, становясь
принадлежностью русскоязычного художественного произведения, атрибутом его лексики. В художественном тексте топонимы не только несут страноведческую информацию, но и приобретают контекстуальную художественноэстетическую информацию.
Топонимы разных дагестанских
народов в художественной
русскоязычной литературе отражают следствие взаимодействия русского и дагестанских языков. Выявление закономерностей вхождения слов дагестанских языков, в том числе и топонимов, в русский текст способствует освещению одного из
аспектов национально-русского двуязычия.
Мы выбирали топонимы из русскоязычных литературных
произведений дагестанских
писателей с точки зрения их тематической отнесенности,
анализировали их образование. Такой подход позволил установить особенности освоения дагестанской топонимии русским языком, характер транслитерации, мотивы включения в художественный текст национального топоназвания в качестве варваризма и т.д.
При тематической классификации наблюдается тенденция к
приспособлению дагестанских
национальных топонимов к
структурным особенностям русской топонимии, например, названия Араканы, Амузги, Игали, Хуты,
Сунчи, Хорохи приобретают грамматический статус имен существительных plural ia tan-turn. В языках-источниках они не имеют таких же параметров, тем более финали -ы. Наблюдается тенденция к унификации звуко-буквенного облика разноязычных топонимов по модели частотных единиц, например, по образцу топонимов с финалью -ух (Анцух, Уркух, Сиух в соответствии с законом ряда употребительной в русской речи стала форма Кумух, чуждая родному языку обитателей села).
Исследование дагестанских
топонимов в русскоязычном художественном тексте методом
тематической классификации дает основание утверждать, что освоение названий сопровождается
опрощением. Например, случаи употребления оронимов гора Кахаб-меэр. гора Чика-Сизул-меэр свидетельствуют о том, что детерминирующий апеллятив меэр
ав. «гора» в русском тексте не воспринимается в этом значении, он сохраняется, хотя его функцию выполняет русский эквивалент гора.
Отметим, что географические имена образуются еще и от апеллятивов. Кроме этого,
наименованиями объектов могут
выступать и слова, не имеющие апеллятивного значения, то есть имена и фамилии людей, другие собственные имена. Компоненты топонимов всегда бывают в какой-то связи, отношении друг с другом. Исходя из словообразовательных возможностей какого-либо
определенного языка, мы обязаны выделить все аффиксы и все типы словосложения, и каждая
мельчайшая рубрика будет своего рода типом или подтипом.
Большинство типов тюркских
топонимов состоит из двух слов.
Однословных типов сравнительно немного. Имеются топонимические названия, состоящие из трех,
четырех и пяти компонентов. А. В.
Суперанская причину возникновения двухсловных и многословных топонимов видит в том, что «люди просто не могут дать всем объектам, находящимся на данной территории, совершенно особые, не похожие друг на друга, названия. Это, возможно, связано и с особенностью памяти человека, так как потребовало бы запоминания большого числа не похожих друг на друга слов. Потому названиям нужно было дать новые определения, то есть
дополнительные элементы».
Многословные топонимы по принципу ЯЗЫКОВОЙ экономии для удобства употребления постепенно сокращались, и некоторые из них стали однословными. Такой вывод, по крайней мере, можно сделать на основе исследования тюркских топонимов. В качестве примеров приведем такие микротопонимы, как Тюе батгъан «место, где утонул верблюд», Къоян аркъа (къоян «заяц» + аркъа «склон) «место, где бывает много зайцев», Йылкъы тав (йылкъы «табун» + тав «гора») «гора, где пасли табуны лошадей», Оъгюз тав (оьгюз «бык, вол» + тав «гора» «гора, где пасли быков» и др.
Совершенно очевидно, что многие однословные топонимы являлись определениями и произносились в сочетании с именем. С течением времени имена отпали, а прилагательные
субстантивировались и стали однословными топонимическими наименованиями. Такими могли выступать географические термины типа Сырт «возвышенность», Тала «поляна», Инчке «тонкий», но их, видимо, было очень немного, так как географические объекты с одинаковыми названиями легко могли спутать друг с другом. А топонимы, как известно, нередко состоят из двух, трех, а иногда и из нескольких компонентов.
Необходимо подчеркнуть, что из всех средств - корневых слов, словообразовательных аффиксов,
средств сочетания - в образовании топонимов участвуют не все, а лишь определенные. Эта избирательность в выборе словообразовательных
средств, изменения топонимов по строгим закономерностям дают право сделать вывод о существовании какой-то системы. Ю. А. Карпенко говорил: «Единая топонимическая
система охватывает всю территорию распространения одного языка или даже группы близкородственных языков. Так, территория
распространения русского,
украинского и белорусского языков представляет, по-видимому, одну систему. Однако это не означает факультативности топонимической системы. Определение действия этой системы как тенденции, а не как закона объясняется тем, что есть множество случаев, в которых по требованию системы, казалось бы, должно произойти изменение, однако изменение не происходит. Другими словами, есть множество нарушений системы» [6. С. 56].
Наблюдается тенденция к обозначению селения простым, одноосновным названием, если данное селение широко известно в Дагестане, например: Гимры, Гуниб, Казикумух, Яраг. Однако во избежание омонимической аттракции обыкновенно пишут: аул Ахульго и гора Ахульго, аул Гуниб и гора Гуниб. Конкретизация подобного рода не затрагивает случаев синкретичного обозначения топонимом и региона, общества, и селения, например, Акуша - это собирательное
название, как и Авария, Мехтула, Табасарань, и комоним. Среди
комонимов выделяются такие,
которые указывают на время создания, например: Новый Ирганай, Новый Чиркей, Старое Ахульго.
Апеллятив «аул» как бы навязан дагестанской топонимии традицией, восходящей к произведениям А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого и др. Они использовали экзотизм «аул» для придания
повествованию кавказского колорита Это слово звучало тогда эффектно. Благодаря авторитету великих русских поэтов и писателей, впервые «обрусивших» тюркизм «аул», он закрепился за поселением дагестанского типа. Слово «аул» бытует в художественной литературе, но не вошло в
дагестанские языки, оно не стало и принадлежностью
общеупотребительной лексики
русского языка.
В отдельных художественных произведениях «аул» приобретает контекстуальную коннотацию,
обозначая старое селение.
Среди микротопонимов
выделяются такие, которые в
художественном тексте ситуативно несут определенную стилистическую нагрузку. Этот аспект ярко представлен на примере книги Э.
Капиева «Поэт», в которой, в
частности, содержится целый монолог, художественно
описывающий Москву. Или интерферированные топонимы в
устах необразованного Сулеймана дополняют его речевой портрет.
Ю. О. Карпенко считает, что в микротопонимию входят не только названия незаселенных объектов -оврагов, речных перекатов, но и заселенных, например, кварталов городов или частей сел, то есть требуются только малые размеры объекта - абсолютные, а не относительные размеры. Например, названия государств Ватикан и
Монако не микротопонимы. Специфика микротопонимов
выясняется в их источниках, строении и в их судьбе. К источникам микротопонимов он относит: 1)
названия нарицательных имен без каких-либо словообразовательных изменений, 2) личные имена людей и другие категории слов. Если говорить о судьбе микротопонимов, то сфера их известности ограничена, они известны лишь относительно немногим людям [6. С. 15-16].
Рассматривая топонимы
конкретного языка, ученые руководствуются методологией, позволяющей вскрыть синхронные и диахронические связи их
образования со
словообразовательной системой языка вообще, в необходимых случаях обращаясь к
соответствующим
словообразовательным системам родственных языков, а нередко и неродственных.
Топонимы, используемые
писателями как обычные слова, так или иначе связаны со стилистической установкой, с
соотнесением географического объекта с изображаемыми в произведении событиями, поэтому не во всех случаях точно воспроизводится исконная структура, особенно художественных
произведений, переложенных на русский язык переводчиками, не знающими жизни дагестанцев.
В зависимости от стиля изложения в употреблении топонима доминировать могут коннотационные оттенки, в связи с чем внимание оказывается недостаточно
концентрированным на структурной адекватности передачи
национального названия
географического общества.
Выделим топонимы, которые транслитерированы с разных дагестанских языков, без труда семантизируются: Атлы-Боюн -
кумыкск. «перевал всадника», Данг-авлах - кумыкск. «Данг - степь», Няскент - кумыке, «грязный аул», Тезекент - «новый аул», Улу-Чай -кумыке, «большая река»; гидронимы из даргинского языка Кача-Бихан -«уносящая теленка», Улилла-шин -«исцеляющая глаз вода», то есть целебный источник, а также ороним Жаллад-Шура - буквально «палач-скала»; аварские: Бакдаб - «под солнцем», название аула, Кахаб-Росо - «белое селение» - название аула, широко известное не только в
Дагестане, но и далеко за его границами. Такую известность получило оно в связи с тем, что служит нисбой великого аварского барда Махмуда из Кахаб-Росо. Нисба превратилась в псевдофамилию, или псевдонимную фамилию, как например Гамзат Цадаса, то есть «из Цада», Сулейман Стальский, то есть «из селения Стал», Тагир Хрюгский и т.д.
Компонентами топонимических названий в тюркских языках могут выступать существительные,
прилагательные, числительные и другие части в разных сочетаниях, с аффиксами и без аффиксов.
Глагольные наименования также довольно разнообразны, приведем примеры, не вдаваясь в подробности: Оздурмас бет
(оздурмас «не провожать (до которого)» + бет «склон»), Гюн тиймес (гюн «солнце» + тиймес «не попадет») «название леса», Тюебасгъан («верблюд наступил») и ДР-
Глагольные топонимы составляют большую группу топонимов селения Уллубийаул: Синган сув
«минеральный источник», Ирк гоътерген тоъее «возвышенность, поднятая бараном», Нарт басган таш «камень, на которую наступил Нарт», Аюв оьлтюрген «лощина, где был убит медведь», Ябув урган тоъве «братская могила», Авган яр «сваленная, опрокинутая скала», Жаливгъажи гъайдаган
«Джаливгаджи вспахал», Гьасанали къырган (орфографич. къыргъан) «(место) очищенное Гасанали», Къади къазган «Кади вспахал», ...Таш чыгъараганлар «место, где добывают камень», Сув
чыгъараганлар, «воду добывающие», Шагъ турган (орфографии, тургъан) «место, где жил шах» [7. С. 122].
Данный тип топонимов часто встречается и в соседнем карачаево-балкар-ском языке: Бий елген
(дорбун) «пещера, где погиб хозяин (господин, князь)», Элия ургъан «где
молния ударила», Хажбийни чана басхан «(местность), где Хажбия задавили сани», Туз къуйуучу «где соль дают (животным)»,
Айгырбаткан «жеребец утонул», Кумерказган «уголь копали», Дашкесан «камень резали», Янгантау ян - «горсть»+ тау -«гора», Аманкелды «здоровым вернулся», Худайберды «бог дал», Хангельды «хан пришел (вернулся)», Атыр-Олбют «жеребец пропал», Евкочар «враг побежит», Барсакелъмес «пойдет, не вернется» и другие [11. С. 186].
В отдельный разряд выделяются топонимы, в которых наблюдается десемантизация, формализация постпозитивного значимого
топоэлемента: гора хребта Арактау, гора Таркитау, хребет Салатау. В этих оронимах кумыкское село «гора» утратило свое значение, чем и вызывается сопровождение топонима апеллетивами гора, хребет. Аналогичное явление наблюдаем в орониме гора Хонотль-даг, в котором гора и даг «гора» дублируют одно и то же значение.
Составными топонимами мы считаем те, которые состоят из двух или более слов. Составными являются топонимы,
представляющие собой
словосочетание, в котором атрибутивный компонент выражен относительным прилагательным с суффиксом -с/ск- и его разновидностями -тек-, -енск-, -стек-, -овск-. Среди них численно преобладают топонимы,
определяющая часть которых содержит суффикс -ск-. Это оронимы: Малатавские горы,
Самурский хребет, Кавказский хребет, Кадарский перевал; гидронимы: Аграханский залив,
Каспийское море, Хазарское море; дримонимы: Агачаульский лес,
Алисинкипульские леса, Герзельский лес; хоронимы: Ногайские степи,
Кумыкская степь, Прикаспийский край, Самурский округ, ханство
Дербентское; микротопонимы:
Дживальский мост, Пролетарская улица.
Продуктивности суффикса -ск- в образовании относительных
прилагательных способствует такое историческое явление в системе русского словообразования, как возникновение возможности
сочетания этого суффикса с топоосновами, оканчивающимися на задненебные согласные г, к, х. Как известно, такое сочетание в прошлом противоречило
морфонологическим законам
словообразования русского языка, что суффикс -ск- первоначально имел в своем составе
редуцированный гласный переднего ряда -ь (-ьск-\ перед которым по палатализации задненебные
согласные смягчались и переходили в шипящие. Впоследствии это фонетическое явление превратилось в морфологический закон чередования: г//ж, к//ч, х//ш.
Например: Волг(а) - волжский, враг -вражеский, дворник - дворнический, пастух - пастушеский.
Однако в Х\/111-Х1Х веках, когда в русский язык начали поступать
топонимические названия народов
Кавказа, возникла тенденция
сохранения без морфологических альтернаций иноязычных основ, оканчивающихся на задненебные согласные: Дульчидагский перевал, Кумыкская плоскость, Кумыкское предгорье, Сулакский каньон,
Сулакская ГЭС. Численно превосходят топонимы, в которых конечный согласный основы сочетается с суффиксом -ск-, например: Кахский уезд, Казикумухское ханство,
Хунзахское взгорье, Хунзахская
крепость, Мочохские высоты.
Проникновение в русский язык иноязычных названий, основа которых оканчивается на
задненебный согласный - лишь условие для реализации
имманентных фонологических
тенденций, в частности, к
независимости релевантных
признаков согласных от воздействия соседних согласных.
Относительно немногочисленны составные топонимы, атрибутивный элемент которых оформлен сложным суффиксом -инск-: Шуринские ворота (Шура), Кубинская губерния (Куба), Мехтулинское ханство (Мехтула), Сирагинские горы. В последнем случае происходит частичное наложение на стыке основы Сираги -суффикса -инск. С помощью суффикса -овск- образованы определительные компоненты
топонимов: Гумбетовский район.
В составном топониме -Буйнакский район - наблюдаем аппликацию гаплологически
дублирующих морфоэлементов: Буйнакск + ский - не Буйнакскский, а Буйнакский.
Отмечены топонимы, созданные по модели «Притяжательноотносительное прилагательное +
апеллятив»: Волчьи ворота. Медвежий хребет. Верблюжья гора. В этих
названиях прилагательные не выполняют функций отношения или принадлежности и, очевидно, мы имеем дело с метафорическим использованием названий животных.
В исследованных произведениях художественной литературы
образований, созданных по модели «качественное прилагательное +
существительное», немного. Это Большая Чечня. Малая Чечня,
Верхний Дженгутай. Нижний
Дженгутай, Новый родник. Новый
Ирганай, Новый Чиркей. Старый
Чиркей, Старый Дарго, Новый Дарго. Красные скалы. Черные скалы и др.
Ойконимы, состоящие из
определяющей части Новый и
названия аула, появляются в
ойконимиконе Дагестана в связи с разного рода событиями. Это и переселение с гор жителей аула, которые решили дать имя своего исконного поселения новому, и
постройка нового населенного пункта вследствие разрушения старого землетрясением, затопления
водохранилищем при строительстве гидроэлектростанции, например,
комоним Новый Чиркей появился, когда Старый Чиркей оказался под водой Сулака при строительстве Чиркейской ГЭС.
Небольшое количество топонимов образовано в виде сочетания апеллятива с последующим несогласованным определением, например: ущелье Черной реки,
пещера Бессмертных, пещера Курбана, пещера Святого Али, улица Марлинского, улица Чехова, улица Гоголя, Долина женихов, Мост жестокости. Последние возникли, по-видимо-му, как искусственные, вымышленные авторами
произведений.
Значительно количество так называемых аппозитивных топонимов, составные части которых не связаны между собой грамматически и по сути представляют собой приложение и слово, к которому оно относится, другими словами, апеллятив и собственное имя аула, горы, реки и т.д.: аул Баян, аул Буглен, аул Буурак, аул Гачада, аул Гимры, аул Дусрех, аул Дылым, аул Загадка, аул Зурхаб, аул Кадар, аул Канитль, аул Карха, аул Кубачи, аул Кудали, аул Мачада, аул Сулевкент, аул Тавозень, аул Цовкра, аул Чарах, аул Эрпели; селение Магар, селение Куппа и т.д.
К этому же разряду относим и названия крепостей, которые могут быть неверно истолкованы: крепость «Грозная», крепость «Внезапная», крепость «Бурная». Эти сочетания нельзя трактовать как атрибутивноименные с постпозитивным согласованным определением, так как невозможны Грозная крепость, Бурная крепость, Внезапная крепость.
Приведенные составные
топонимы не характерны для номинационной системы
дагестанских языков, они созданы на русской языковой почве. На языках народов Дагестана им соответствуют сочетания с обратным порядком компонентов, как например, Герзель-
аул, Андрей/Эндирей-аул, Каранай-аул, Уллубий-аул. Это подтверждают многочисленные комонимические названия аварцев с постпозитивным апеллятивом (Кахаб-росо «Белое село»), лезгин (Коч-хюр), кумыков (Кая-кент, Кар-лан-юрт), даргинцев (Кака-махи, Ая-махи, Хаджал-махи).
Хоронимы типа Авария, Андия, встречающиеся в литературе, а также нередкие в местной прессе, научной и научно-популярной информации образования Лакия, Лезгиния и подобные возникли по аналогии с Грузия, Армения, Осетия. Формирование названий стран, территорий, регионов по латиноевропейскому образцу, то есть с инициалью -мя, - относительно позднее явление в русском языке.
По типу собирательных имен существительных русского языка формировались названия с обобщающе-собирательной семантикой Акуша, Мехтула.
Обращает внимание фигурируемое наряду с ними необычное имя Табасарань, которое, может быть, появилось не без ассоциативного влияния названий Кубань,
Астрахань.
Топонимы с конечным согласным х; Геджух, Кумух, Моксох, Хунзах, Хосрех. В исконных их соответствиях не всегда присутствует согласный -с, в частности в лакских комонимах Кумух, Хосрех.
Топонимы с финалью -и
воспринимаются как формы сугубо
множественного числа и
употребляются, как правило, во всех парадигматических формах как
существительные Pluralia tantum. Например: Алмаки, Белиджи,
Доргели, Долохари, Гурдали, Игали, Ихали, Ицари, Кумли, Курчали,
Примечания
Мискинджи, Мукарки, Тарки, Ури, Урцеки. Они употребляются так же, как и Дубки. Интерес представляет этнотопоним Кубани. С точки зрения словообразовательной структуры напоминает существительное
басмачи - басмач. Тюркское басма «наступить» + ни суффикс лица единственного числа: басмачи
«наступивший». Но образование, созданное по модели тюркских
языков, русским языковым сознанием
воспринято было как форма
множественного числа, в
соответствии с которой образована форма единственного числа -басмач.
Аналогичным образом название
Кубачи «кольчугоделатель (куба «кольчуга» + чи-суффикс лица единственного числа) стало
существительным только
множественного числа (ср.: формы косвенных падежей из Кубачей, в Кубачах).
В этой же группе укажем
топонимы с финалью -ы: Гимры, Ишкарты, Гижды, Талкы. Эти формы не свойственны дагестанским языкам: в них нет
противопоставленных твердых и мягких согласных, следовательно, нет и гласного звука [ы]. Единичны гидронимы с финалью -к(а): Березовка, Ольховка, Ашильтинка.
Немногочисленны производные топонимы, созданные по
арабоязычной деривационной
модели: имамат, вилаят, вилает,
вилайет, зиярат.
Таким образом, дагестанские топонимы представляют структурное многообразие и являются богатейшим материалом для
исследования языковедов.
1. Абдуллаев А. А. О некоторых особенностях русской речи в Дагестане / РЯШ. 1984. №3. 2. Абдуллаев И. X. Словообразовательные модели ойконимов Дагестана / Ономастика Кавказа. Махачкала, 1976. 3. Байрамукова А. И. Этнокультурный аспект концептосферы / Мат-лы региональной научной конференции. Нальчик : КБГУ, 2004. 4. Гасанова С. X. Топонимия в
дагестанской русскоязычной (оригинальной и переводной) художественной литературе. Махачкала, 2010. 5. Имя нарицательное и собственное / отв. ред. А. В. Суперанская. М., 1978. 6. Карпенко Ю. А. О синхронической топонимике // Принципы топонимики. М., 1970. 7. Кочакаева М. И. Уллубийаульский говор кумыкского языка. Махачкала, 2009. 8. Лезина И. Н„ Суперанская А. В. Ономастика. Словарь-справочник тюркских родоплеменных названий. М., 1994. 9. Мурзаев Э. М. Образ места // Русская речь. 1993. № 4. 10. Мурзаев Э. М. Тюркские географические названия. М., 1996. 11. Мусукаев Б. X. Очерки балкарской ономастики. Нальчик : Изд-во РАН, 2007. 12. Подольская Н. В. Типовые восточнославянские топоосновы. Словообразовательный анализ. М. : Наука, 1983. 13. Ященко А. М. Топонимы и географическая среда // Географическая среда и географические названия. Л., 1974.
Статья поступила в редакцию 24.06.2011 г.
