CC BY
75
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 34 (249).
История. Вып. 48. С. 12-15.
И. А. Косарева
О СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТОВЫХ ГРУППАХ ЛУДА И КУАЛЫ У УДМУРТОВ1
Статья посвящена изложению новых научных данных, позволяющих углубить имеющиеся в науке представления об эндогамных социально-культовых группах луда и куалы и очертить их ареал.
Ключевые слова: южные удмурты, социально-культовые группы, луд, куала.
Данная статья базируется на полевых материалах автора, собранных в 1998 и 2006 гг. Однако информация по рассматриваемому здесь вопросу накапливалась, начиная с полевых исследований 1981 г.
Внимание многих учёных, начиная с XIX в., привлекал характерный для удмуртов культ воршуда - святыни-покровителя родственных семей2. Моления воршуду осуществляли в святилище куала. Существовали семейные малые куала, (покчи куала, пок-чи ‘малая’) и большие общественные куала (быдп>ым куала, быдп>ым ‘великая’). Общественные святилища были в большинстве случаев уничтожены в годы советской власти, а многие ещё раньше - при христианизации. Семейные куала в советский период сохранялись в качестве хозяйственных построек. Их использовали как летние кухни. Например, в д. Карамас-Пельга Киясовского района ещё в начале 1980-х гг. почти на каждом подворье была малая куала. А жители вспоминали
об общественных святилищах куала, уничтоженных в 1930-е гг. Их было два: у воршуда Салья и воршуда Пельга. Происхождение культа воршуда до сих пор туманно, хотя к этой проблеме обращались многие исследователи3. Данная проблематика остаётся за пределами этой работы. Отметим только. что воршуды имели имена. Известно около 70 воршудных имён. Их картографирование, проведённое М. Г. Атамановым, позволяет судить о многочисленных дроблениях вор-шудных групп и миграциях семей, связанных с культом того или иного воршуда в разные части удмуртского ареала4.
Сопоставление полевых материалов об этнографических группах удмуртов с данными картографирования воршудных имён свидетельствует о том, что, расселяясь по удмуртскому ареалу, семьи, молившиеся одному и тому же воршуду, вливались в состав раз-
ных этнографических подразделений и становились носителями свойственных этим подразделениям, вырабатывемых этими подразделениями особенностей материальной и духовной культуры. Необходимо отметить также, что культ воршуда и присущие ему святилища куала были распространены по всему удмуртскому ареалу, в каждой удмуртской деревне. Воршудов не было только у бесермян. Видимо, они были утрачены в процессе интенсивного и продолжительного взаимодействия с тюрками5.
Исследователям, изучавшим традиционные верования удмуртов, известно, что у каждой деревни было несколько молельных мест, где устраивали различные моления одни и те же люди в разные дни года, в различных ситуациях. Среди них была священная роща луд или керемет. Интересно, что для части собственно южных удмуртов было характерно сосуществование особых социально-культовых объединений: объединения великой куалы (быдп>ым куала выжы; выжы ‘корень’; великой куалы корень) и объединения священной рощи (луд выжы ‘луда корень’). Представители этих объединений проживали в одной деревне, но молились отдельно, каждый в своём святилище, и не заключали между собой браки.
Впервые это явление было обнаружено лишь в 1930-е годы А. И. Пинт, работавшей в экспедиции Н. Я. Марра и М. О. Косвена. Она выяснила, что большинство жителей деревни Нижние Юри, относящейся ныне к Ма-лопургинскому району, составляют удмурты воршуда Поска. А внутри воршуд Поска разделён на луд выжы и куала выжы6.
Длительное время это явление оставалось малоисследованным. В 1993 г. увидела свет монография «Удмурты»7, в рецензии на которую автор этой рецензии К. И. Козлова с сожалением отметила, что остаются совершен-
но неизученными неясные вопросы о куала выжы и луд выжы8. Впоследствии появились две работы: В. Е. Владыкина и Н. И. Шутовой, отчасти прояснившие данный вопрос, но не исчерпавшие эту тему9. В частности, не были картографированы населённые пункты, в которых существовало разделение населения на луд выжы и быдп>ым куала выжы.
В ходе полевых исследований автора данной статьи, проведённых в последние годы, удалось выявить деревни, в которых сосуществовали луд выжы и быдп>ым куала выжы, и определить их ареал. Перечислим эти деревни: Верхние Юри, Каменный Ключ, Акаршур, Карашур, Оркино, Пойкино, Тута-шево, Бальзяшур, Новая Бия, Кватчи, Старый Березняк, Большие Сибы, Старые Юбери, Замостные Какси, Почешур, Поршур Мож-гинского района; Удмуртский Тоймобаш, Нижний Сырьез, Писеево, Кизеково, Нижнее Асаново, Кузебаево, Чёрный Ключ, Чемошур Куюк, Варзибаш, Кузюмово, Ляли, Шадра-сак-Кибья, Юмьяшур, Шайтаново, Удмуртское Гондырево, Старый Утчан, Верхний Утчан, Варзи-Ятчи Алнашского района; Ба-граш-Бигра, Гожня, Алганча-Игра, Средние Юри, Нижние Юри, Новая Монья, Старая Монья, Абдэс-Урдэс, Бобья-Уча, Быстрово, Итешево, Ильинское Малопургинского района; Карамас-Пельга, Старая Салья, Кады Салья, Малая Верхняя, Малая Нижняя Салья, Дубровник, Калашур Киясовского района; Варклед-Бодья, Варзи-Пельга, Сарсак-Омга Агрызского района Татарстана.
Ряд деревень, соседствующих с деревнями, перечисленными в этом списке, не попали в него, потому что в них непосредственно исследования не проводились. Поэтому приведённый список не является исчерпывающим, однако подавляющее большинство деревень, в которых существовало разделение населения на социально-культовые группы луд выжы и быдп>ым куала выжы, в нём присутствует.
Как показали проведённые полевые исследования, во всех деревнях, где совместно проживали семьи быдп>ым куала выжы и луд выжы, население помнит о принадлежности своей семьи к тому или иному социальнокультовому объединению, о запрете в недавнем прошлом брачных отношений между представителями этих семей. Люди хорошо осведомлены о запрете употребления луд выжы в пищу свинины и об особенностях
молений луд выжы и быдп>ым куала выжы. По численности луд выжы значительно уступают быдп>ым куала выжы. По мнению информаторов, они были более тесно связаны с лесными промыслами, чем быдп>ым куала выжы. В этой связи интересна мысль
В. Е. Владыкина о том, что Куала - символ Дома, очеловеченного пространства, а Луд - символ Леса, дикого, не освоенного человеком пространства, опасного и враждебного людям. Этот автор приводит в данной связи глагол лудмыны ‘одичать’10.
Жители д. Кузебаево Алнашского района до сих пор проводят раздельные моления обеих социально-культовых групп. Гонения на язычников в период христианизации и атеизм советского времени не смогли уничтожить исконные верования. Религиозная жизнь теплилась на юге Удмуртии весь ХХ в. и активизировалась в последние десятилетия.
Интересно, что главные религиозные события в обоих сообществах приходятся на 12 июля.
12 июля 2006 г. днём преобладающая часть жителей Кузебаево, относящаяся к быдп>ым куала выжы, собралась в святилище, расположенном в двух километрах к северо-востоку от деревни, внутри лесного массива. Площадка вокруг святилища, поросшая лесом, обнесена невысокой деревянной оградой. В центре святилища на небольшой поляне располагается куала - небольшой деревянный сруб с земляным полом и большим окном вверху, на противоположной от входа стороне. (Обычно куала не имеет окна, а дым от очага выходит через щель между разомкнутыми вверху скатами крыши.) Во время моления было зарезано 25 уток (по одной птице от семьи) и один селезень, купленный на общественные деньги. Их варили в больших котлах над разведёнными кострами. Одну лапку каждой птицы жертвовали воршуду. Перед входом в куалу выстроилась очередь. Лапку передавали главному жрецу (выбранному по жребию). Сжигая её в огне священного очага, жрец молился о здоровье и благополучии жертвователей. Обращаясь за помощью к воршуду, он также обращался и к умершим предкам. Завершало всё священнодействие молитвенное обращение за покровительством к предкам, умершим на чужбине. Его совершили рядом с боковой (западной) стеной сруба куалы. Для этого развели небольшой костерок, перед которым
поставили небольшой сосуд с кумышкой (ритуальным алкогольным напитком удмуртов). Все участники моления преклонили колени и, стоя в такой позе, склоняли головы до земли вслед за главным жрецом, произносившим молитвы и его помощниками. Кумышку жрец влил в огонь.
Другая часть населения деревни (луд выжы) молилась отдельно. Святилище луд в старину имело три ограды. За первую, внешнюю, ограду не имели возможности войти домашний скот и дикие животные. За вторую ограду не должны были входить женщины. Они наблюдали за ходом моления издалека. В святилище у д. Кузебаево Алнашского района эту реально существовавшую, но утраченную ограду в наши дни обозначает в пространстве засохшее дерево, дальше которого женщинам заходить нельзя. В некоторых деревнях женщины луд выжы подкладывали под вторую ограду луда и оставляли там миниатюрные, словно кукольные, новые рубашки (д. Квачи Можгинского района). Или развешивали на ветвях дерева в луде мужские рубахи (д. Нижний Сырьез Алнашского района). За вторую ограду входили все мужчины. В её центре находилась небольшая, огороженная третьей оградой, центральная площадка, доступная только жрецам. Там устанавливали котлы с жертвенной пищей и разводили костры для её приготовления. Традиционным жертвенным животным, заклание которого проводили в луде, был баран. Он должен быть обязательно белой масти и некастрированный. Осенью для жертвоприношений в луде использовали откормленных за лето гусей и уток. Моление в святилище начинали готовить вечером, а главные молитвенные действия совершали на рассвете следующего дня.
Вечером 12 июля 2006 г., в Петров день, жители д. Кузебаево Алнашского района, относящиеся к луд выжы, собрались на территории святилища луд, расположенного в километре к юго-востоку от д. Кузебаево с тем, чтобы совершить заклание жертвенных животных, предшествующее традиционному молению в луде. Было принесено в жертву шесть баранов. Один - купленный всклад-чину всеми семьями луд выжы. Пять - от частных домохозяев, пожелавших принести жертву от своей семьи. Каждого барана помощник жреца укладывал головой на восток. (Домашних животных и птиц и при обычном забое алнашско-киясовские удмурты также
укладывали головой на восток. Это считали необходимым для того, чтобы скотина всегда водилась в хозяйстве и была здорова.) Жрец окроплял животное водой при помощи берёзового веника, который макал в ведро, а потом большим острым ножом совершал заклание. Эти действия были проведены над каждым бараном. Окропление жертвы водой было традиционно для удмуртов. Животное должно было встрепенуться от воды. Это означало, что жертва угодна богам. Барана, купленного вскладчину - самую главную жертву, разделывали обязательно помощники жреца. Остальных баранов разделывали сами жертвователи - домохозяева. Мясо было уложено в котлы, установленные на металлических опорах в центральной площадке святилища. На закате напротив проёма в ограде центральной площадки (он сориентирован на западную сторону) был разведён костёр, в котором сожгли несъедобные внутренности жертвенных баранов. Принято, чтобы у этого костра, поддерживаемого всю ночь, участники моления оставались до утра.
По словам информаторов, при первых проблесках рассвета принято молиться над первым котлом, в котором были сварены внутренности (сердце и печень). Их выкладывали в специальную деревянную чашу, которую потом ставили на пень, оставшийся от священного дуба. На восходе солнца молились над вторым котлом. Вываренное за ночь мясо тщательно отделяли от костей. На мясном бульоне варили кашу. Часть мяса и каши съедали в луде участники моления, оставшуюся молельную пищу уносили в деревню для женщин, детей и мужчин луд выжы, не присутствовавших на молении. Кости жертвенных животных, отделённые от вываренного мяса, а также косточки и перья птиц, если в жертву приносили последних, обязательно сжигали в луде.
Кроме того, при молитвенных действиях и ритуальной трапезе в луде использовали тонкие круглые пресные лепёшки куар нянь (куар - лист, нянь - хлеб), принесённые от каждой семьи луд выжы. Для приготовления этого блюда из теста, замешенного из муки, воды, яиц и соли, раскатывали круглые сочни, тонкие, как листочки деревьев. Отсюда происходит их название. Их выпекали в печи перед подом. На молении в луде эти лепёшки укладывали стопками в деревянные чашки. От каждой семьи - стопка лепёшек. Чашки
расставляли на земле рядом с центральной площадкой святилища. На рассвете после молитвенных действий с мясом, главный жрец брал верхнюю лепёшку из одной стопки, и, держа её в руках, произносил молитву, повернувшись к солнцу. Потом клал лепёшку обратно и повторял эти действия над каждой стопкой. Так было у кузебаевских луд выжы. В д. Карамас-Пельга Киясовского района на подобном молении жрец отщипывал кусочек от верхней лепёшки каждой стопки и бросал его в костёр. Куар нянь обладают типологическим сходством с русскими блинами и также связаны с культом солнца.
Осеннее моление кузебаевские луд выжы проводят в октябре, в дни, близкие к празднику Покрова Богородицы. Воду для окропления животных и варки мяса они берут из родника, бьющего возле святилища. А в д. Юмьяшур Алнашского района осеннее моление в луде проводили, когда на землю ложился первый снег, который топили для приготовления жертвенной пищи. Вода из колодца для этого моления не годилась.
По установленному порядку членов семей луд выжы не пускали на моления быдп>ым куала выжы и наоборот, люди, относящиеся к семьям бът>зым куала выжы, не должны были появляться на молениях в луде.
Ареал деревень, в которых сосуществовали эндогамные социально-культовые группы, расположен на правом берегу р. Иж в её нижнем течении. Только немногочисленные деревни Киясовского района находятся на левом берегу этой реки. Сейчас невозможно ответить на вопрос о том, как и когда возникло это разделение населения, было ли оно в прошлом характерно для всего этноса и сохранилось только на ограниченной территории, или это локальное явление, изначально свойственное лишь небольшой части собственно южных удмуртов. Но новые полевые исследования позволяют конкретизировать представления о локализации этого явления.
Примечания
1 Полевые исследования, положенные в основу этой статьи, проведены при финансовой поддержке РГНФ. Грант № 06-01-18129е.
2 Первухин, Н. Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз I. Вятка, 1888. С. 18-52; Богаевский, П. М. Очерки религиозных представлений вотяков // Этногр. обозр. 1890 № 4. С. 116-163; Гаврилов, Б. Г. Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1880. С. 160-165; Верещагин, Г. Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии. Серия «Памятники культуры». Ижевск, 1996. С. 82-83; Смирнов, И. Н. Вотяки // Известия Общества археологии, истории и этнографии. Т. VIII, вып. II. Казань, 1890. С. 137-138; Луппов, П. Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до XIX в. СПб., 1899. С. 34-35.
3 Худяков, М. Г. Вотские родовые деления // Известия Общества археологии, истории и этнографии. Т. XXX, вып. 3. Казань, 1920. С. 339-356; Косвен, М. О. Распад родового строя у удмуртов // На удмуртские темы. Вып. II. М., 1931. С. 5-35; Атаманов, М. Г. Из истории расселения воршудно-родовых групп // Материалы по этногенезу удмуртов. Ижевск, 1982. С. 81-127; Чураков, В. С. К Критике воршудной теории // Финно-угрове-дение. Йошкар-Ола, 2003. № 2. С. 3-18.
4 Атаманов, М. Г. По следам удмуртских вор-шудов. Ижевск, 2001.С. 9-156.
5 Косарева, И. А. Традиционная женская одежда периферийных групп удмуртов. Ижевск, 2000. С. 186-187.
6 Удмурт, П. И. О религиозных пережитках среди удмуртов // Антирелигиозник. 1932. № 4. С. 42-43.
7 Удмурты. Историко-этнографические очерки. Ижевск, 1993.
8 Козлова, К. И. Рецензия на монографию «Удмурты. Историко-этнографические очерки. Ижевск, 1993» // Этногр. обозр. 1994. № 3. С. 169.
9 Владыкин, В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск, 1994.
С. 271-273; Шутова, Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск, 2001.С. 49-58.
10 Владыкин, В. Е. Указ. соч. С. 272.
