CC BY
55
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2012. № 1
РЕЦЕНЗИИ
В.Г. Кульпина, В.А. Татаринов
0 СОПОСТАВИТЕЛЬНЫХ АСПЕКТАХ ПОЛЬСКОЙ
КОГНИТИВНОЙ ЭТНОЛИНГВИСТИКИ
Рецензию на книгу Ежи Бартминьского «Аспекты когнитивной этнолингвистики»1 начнём с изложения основных идей, содержащихся в предисловии от издателя Йорга Цинкена — «Люблинская этнолингвистическая школа и англо-американская когнитивная лингвистика». Оно составляет первый раздел книги и имеет самостоятельную ценность, в нем излагается кредо Люблинской лингвистической школы, описываются пути, пройденные ею и её создателем и вдохновителем Ежи Бартминьским. Обращаясь к хронологии, Й. Цинкен указывает, что Люблинская школа насчитывает несколько десятилетий, а её создание связано с этнолингвокогни-тивным подходом к изучению языка в контексте культуры. Труды этой школы имеют широкое хождение в международном гуманитарном дискурсе, прежде всего Восточной Европы. Среди этих трудов вклад лично Е. Бартминьского составляет более 400 публикаций. Книга Е. Бартминьского является ключевой для этнолингвистического направления, но англоязычный читатель видит её впервые. Книга имеет прочное базирование в заархивированных данных народной лингвокультуры: разговорных текстах о жизни и работе, песнях, сказках, пословицах, поговорках, народной поэзии, опросах сельских жителей. Работа по изучению разнообразных проявлений народного языка превратилась со временем в амбициозный проект по реконструкции языковой картины мира польского села в публикуемом в препринтах с 1996 года «Словаре народных символов и стереотипов»2.
Другим средоточием исследовательского интереса Люблинской школы стало изучение аксиокультурно релевантных понятий типа ответственность, толерантность, правда, свобода, равенство, солидарность, семья, народ и других идеологических концептов, эволюционировавших в результате социолингвистических трансфор-
1 Jerzy Bartminski. Aspects of Cognitive Ethnolinguistics / Ed. by Jörg Zinken; Introductory material Jörg Zinken. London: Equinox, 2009. 250 p.
2 Slownik stereotypöw i symboli ludowych. Koncepcja calosci i red. Jerzy Bartminski. Z-ca red. Stanislawa Niebrzegowska. T. 1. Kosmos: ziemia, woda, podziemie. Lublin: Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Sklodowskiej, 1999. 481 s.
маций в восточноевропейском регионе. Крупным проектом было сопоставление стереотипов родины на двенадцати европейских языках. Обе очерченные области исследований связаны с наблюдениями за тесной связью языка и культуры, что и является главной целью исследований Е. Бартминьского — воссоздать языковую картину мира польских сельских жителей, студентов, детей, носителей разговорного языка — через описание стереотипов с учётом социокультурной компетенции говорящего. Стереотипные суждения предстают в виде когнитивных дефиниций, служащих реконструкции лингвистически релевантной картины мира идеализированного субъекта, его точки зрения и перспективы (понимаемой как метафорическое обозначение социальной среды субъекта). Понятие профилирования впервые появляется у Е. Бартминьского в его «Словаре народных языковых стереотипов» в 1980 году3. Профиль является особой конфигурацией лингвистически релевантных суждений, типичной не для индивидуального, но идеализированного субъекта, члена особой социокультурной группы. Дифференциация концептуальных профилей выделяется как важный инструмент антрополингвистических исследований.
Й. Цинкен полагает, что полезно сопоставить основы этнолингвистики с англо-американской когнитивной лингвистикой, сосредоточенной на теоретических проблемах, и выявить между ними сопряжённости, особенно в сфере лексической семантики и концептуализации. Поскольку Люблинская этнолингвистическая школа развивалась своими путями — на базе фольклористики, диалектологии и этнографии, в обеих школах по-разному расставляются акценты. Понимание профилирования хотя и близко к таковому у Р.У. Лангакера, оно имеет определенные отличия: у Р.У. Лангакера в центр внимания выдвигаются универсальные семантические процессы, а Е. Бартминьски делает упор на реконструкции специфической социокультурной среды. Й. Цинкен прослеживает связь этнолингвистики Люблинской школы с европейским структурализмом, с семиотикой В.В. Иванова и В.Н. Топорова, с этнолингвистикой Н.И. Толстого, лексикографией Ю.Д. Апресяна и более всего — с когнитивной лингвистикой А. Вежбицкой. Он считает обмен академическими традициями нелегким делом — важно, чтобы различия не преграждали путь к взаимопониманию.
Исследование Е. Бартминьского, представленное в 16 главах и завершающееся послесловием, открывается главой «Что такое когнитивная этнолингвистика». Радует, что Е. Бартминьски обращается к истокам этого направления (и дисциплины), подчеркивая
3 Slownik ludowych stereotypow j^zykowych. Zesz. probny / Przygotowal zesp. pod kier. nauk. Jerzego Bartminskiego. Lublin: Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie -Sklodowskiej, 1980. 275 s.
его европейские корни, восходящие прежде всего к немецкой школе. Последние десятилетия XX века продемонстрировали второе рождение этнолингвистики в Восточной и Центральной Европе. Э. Сепир и Б.Л. Уорф рассматривали язык как культурный феномен, чему сопутствовала критика структуралистского мышления, изымавшего языкознание из психо- и социокультурного контекста. Е. Бартминьски же подчёркивает глубокую погружённость культуры в языковую стихию.
Много внимания автор уделяет понятийно-терминологическим проблемам. Е. Бартминьски указывает, что термины антропологическая лингвистика и антропо-культурологическая семантика иногда выступают как взаимозаменяемые с термином этнолингвистика — так Е. Бартминьски назвал разрабатываемое им направление в связи с длительной традицией применения термина, зародившегося в англоязычном мире для обозначения американского английского и получившего широкое международное хождение. В греческом элементе этно- заложена в том числе и широкая трактовка термина, которую Е. Бартминьски связывает с человеком, народом, обществом, культурой, социальной группой, говорящим сообществом как коллективным субъектом языка; от него можно образовать дериваты типа этнолингвистический, этнолингвист.
Понятие языковой картины мира Е. Бартминьски стремится описать с точки зрения способов его операционализации. Он обращается к истокам понимания роли языка в познании мира, подчеркивая, что достижением когнитивной лингвистики является целостный взгляд на язык и мышление на базе понятия языковой картины мира, ведущего свою родословную от исследований В. фон Гумбольдта, Э. Сепира, Б.Л. Уорфа, Л. Вайсгербера, логика К. Айдуке-вича. Среди исследователей, внесших вклад в развитие теории языковой картины мира в нашей стране, называются, прежде всего, имена Ю.Д. Апресяна. В.В. Иванова, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Н.И. Толстого и С.М. Толстой, Н.Д. Арутюновой, Т.В. Булыгиной и А.Д. Шмелёва. В Польше своего рода манифестом нового направления — этнолингвистики — стал упомянутый выше «Словарь народных языковых стереотипов». Исследования были нацелены на язык народа, фольклор. В Люблине приступили к изданию журнала «Этнолингвистика» ("ЕШоИп^^йука"), а во Вроцлаве — периодического сборника «Язык и культура» ('.^ук а киНига"). В русле этого плодотворного направления увидело свет большое количество публикаций. Весомый вклад в разработку проблематики внесла А. Вежбицкая, разработавшая семантический метаязык на основе естественного языка, написавшая серию книг и статей, в которых она сопоставила в разных языках семантику ключевых слов родина, свобода, дружба, смирение, смелость, душа и др.
Можно быть только солидарным с Е. Бартминьски, который считает, что языковая картина мира представляет собой интерпретацию действительности, ибо в суждениях о мире, людях, событиях непосредственно содержится именно интерпретация действительности, а не её отражение. Это результат субъективного восприятия и концептуализации действительности носителями данного языка, индивидуальная и в то же время общественная картина. Она имеет познавательную ценность, содержится в первую очередь в разговорном языке и отражает представления обычного человека (дорога бежит, солнце всходит и заходит, растения делятся на полезные и вредные); она практична и конкретна. Картина мира, запечатлённая в языке, усваивается в процессе социализации человека, влияя на его образ мышления и поведение. Подчёркивается, что в пределах одного языка может существовать не одна картина мира, а более и причина этого — в делении языка на функциональные стили, жанры, социолекты. Проявлениями воздействия языковой картины мира являются средства выражения, актуализирующие закодированные в ней антропологические и культурные категории языка.
Среди языковых фактов, позволяющих реконструировать языковую картину мира, Е. Бартминьски в качестве очевидной основы познания мира называет лексику. Учёный рассматривает её как своеобразный инвентарь культуры и как сейсмограф, регистрирующий общественные, цивилизационные и культурные изменения. Предметом особого внимания Е. Бартминьски является семантическое развитие слов, их семантическое модифицирование через субъективный компонент, выливающийся в коннотации, энциклопедическое обогащение смыслов и их культурные приращения. Новое в лексике рождается из необходимости называть новые предметы (например, связанные с информатикой и электроникой), явления (геном), институты и ситуации (мониторинг, роботизация), из желания человека выразить свое отношение к действительности, назвать новые взгляды, позиции людей, направления мысли (глобализация, антиглобализм). Новые отношения в общественной жизни получают новые языковые свидетельства (гражданское общество). Е. Бартминьски показывает, что внутриязыковые изменения интенсионала слов возникают под влиянием цивилизаци-онных и культурных процессов — это касается, например, таких слов, как r6wnosC 'равенство', ргаеа 'труд', шероё^!о£с 'независимость'. Значительные расхождения в понимании слов наблюдаются в межъязыковом и межкультурном плане — если взять, к примеру, такие понятия, как народ, демократия, свобода, родина.
Обновленный взгляд находим у автора монографии на понятие внутренней формы слова. Проблемы внутренней формы слова рассматриваются Е. Бартминьским с точки зрения живых и отживших
словообразовательных процессов, не просматривающихся с точки зрения современного языка (как, например, названия славянских богов — Даждьбог, Ярило...). Так, планета Венера, в зависимости от времени её появления, может получать названия, связанные с её интерпретацией: например, Poranna Jutrzenka 'Утренняя зорька' или, например, Gwiazda Wieczorna 'Вечерняя звезда'). На этой же базе анализируются способы концептуализации явлений природы: нередко в самих словах содержится призма, через которую человек смотрит на какие-то явления.
В русле дифферанного подхода исследователь пишет о сущности когнитивных дефиниций. Характерный момент для методов, применяемых в работах Люблинской школы, — это её отход (уже давний) от такого типа дефиниций, в которые включаются лишь необходимые и достаточные элементы. В состав так называемой когнитивной дефиниции, применяемой в Люблинской школе, входят и неядерные, коннотативные компоненты. Когнитивная дефиниция предполагает развернутую характеристику предмета в широкой сети его взаимосвязей, что позволяет воссоздать его лингвосоциокультурный образ, то есть стереотип. В словаре стереотипов все словарные статьи строятся подобным же образом. Е. Бартминьски подчёркивает важность выделения в рамках когнитивной дефиниции семантических подкатегорий. В качестве релевантного компонента описания языковой картины мира рассматривается выявление лексико-семантических полей, их количества и качества, внутренней организации; экспонирование гипо-гиперо-нимических взаимосвязей полей и их элементов; синонимических, антонимических, деривативных компонентов и синтагматических реляций с точки зрения семантических ролей. Е. Бартминьски подчёркивает роль точки отсчета для составления когнитивной дефиниции — например, как мы будем рассматривать blawatek 'василёк' — как растение, цветок или сорняк (выделение такой категории вытекает из прагматического взгляда на мир).
Выражая свое отношение к фразеологизмам и метафорике, Е. Бартминьски полагает, что фразеологическая картина мира связана с историческими знаниями, доступ к которым открывают знания этимологические.
Интересные ракурсы открывает Е. Бартминьски в восприятии текста, обращая внимание, в частности, на то, что о текстах говорят в метафорических категориях: острый, резкий, может ранить.; autor maluje cos w jakichs barwach, porusza czul^. strung 'автор рисует что-то в каком-то цвете; затрагивает тонкую струну'. В отношении текста применяются разные метафорические модели, однако действие метафоры селективно (экспонируются отдельные признаки или пучок признаков).
Для реконструкции языковой картины мира важны и так называемые «приязыковые знания» о мире, общие для отправителя и получателя, связанные, прежде всего, убеждениями и верованиями — без таковых невозможны ее правильная интерпретация и понимание. К таким знаниям Е. Бартминьски относит, в частности, понимание метафорических и мифологических предложений типа Солнце радуется; Звезды глядят на нас; Небо гневается; Земля родит.
Основой исследования языковой картины мира являются тексты. Текст может рассматриваться в коммуникативном плане как проявления системы и как собрание грамматических правил. При этом может быть выделена, с одной стороны, относительно стабильная языковая картина мира, с другой стороны, текстовая картина мира — изменчивая, формируемая узусом. Текст может рассматриваться как целостная высокоорганизованная лингвокоммуника-тивная единица, статус которой сопоставим со статусом лексической единицы.
Фольклорные тексты рассматриваются Е. Бартминьским как имеющие особую ценность в связи с отражением ими «обобщённой народной мудрости» и их поучительной направленностью. Тексты фольклора «любят» оперировать крупными квантификаторами типа каждый, никакой, всегда, никогда; они содержат стереотипы и типизацию событий, которые могут послужить языковыми свидетельствами при реконструкции языковой картины мира. В этих текстах фигурируют целые повторяющиеся сценарии (стереотипные мотивы) поведения и действий, соответствующих социально принятым ролям. Содержащиеся в них суждения о людях, предметах и событиях представляют собой готовый материал для реконструкции лингвокультурной картины мира и создания когнитивных дефиниций. Для исследователя языковой картины мира в текстах важно выделить очевидное, неоспоримое, тривиальное.
Языковая картина мира по сравнению с реальным миром рассматривается Е. Бартминьским как вторая действительность (в подаче эмпирических наук), соотносимая с системой ценностей. Фрагментами языковой картины мира являются стереотипы, представляющие собой коллективные, обычные представления о людях, вещах и событиях. Когнитивная дефиниция являет собой итог анализа стереотипов. Для реконструкции языковой картины мира важно выявить закономерности (связанные, например, с процессами соматизации, анимизации, персонификации). Эти процессы наглядно демонстрируются Е. Бартминьским на примере тщательного описания стереотипов — например, стереотипа солнца в польской народной культуре, стереотипа матери (ставшего основой для создания когнитивной дефиниции), стереотипа дома в его физическом, социальном и культурном аспектах, стереотипа родины
в польском языке и его идеологических профилей, стереотипов судьбы и доли в польском и русском языках, стереотипов левых и правых и др.
Завершим нашу презентацию книги констатацией, что в ней содержится целостная концепция теории языка с человеком как её средоточием. Коммуникативная функция языка представлена в ней как непосредственно связанная с когнитивной функцией, восприятие реальности увязано в ней с системой ценностей. Успех коммуникации во многом зависит от соответствия, взаимоувязан-ности ценностей и взгляда на мир. Это не противоречит тому, что с помощью языка можно создавать ситуации. Взаимодействие между языком, говорящим субъектом и реальностью осуществляется в широком контексте межкультурной коммуникации, в которой могут проявляться барьеры. Различия между Восточной и Западной Европой велики; они распространяются и на народы Центральной Европы, которые, как полагает Е. Бартминьски, пребывают между Западом и Востоком и ищут новые пути коммуникации с международным сообществом и в глобальном контексте тоже. Этнолингвистика в её когнитивном варианте служит диагностом источников лингвистического непонимания между народами.
