CC BY
19
© 2007 г. Н.А. Сенина
О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ ТИПИЗИРОВАННЫЙ, НОРМАТИВНЫЙ И КОДИФИЦИРОВАННЫЙ
За свою почти полувековую историю коллок-виалистика накопила богатейший материал как теоретического характера, так и коллекцию текстов устной речи. Синтаксическая норма устной речи (далее УР) уже достаточно хорошо описана. Лингвисты подходили к описанию синтаксического уровня УР с разных позиций и анализировали его на разных основаниях - с точки зрения сопоставления высказываний устно-разговорной речи и письменной, с точки зрения модельного ряда (на основе наборов дифференциальных признаков описаны модели и варианты многих конструкций устного синтаксиса), с точки зрения действия ведущих тенденций, организующих сферу УР.
В результате этого русистика создала большую коллекцию синтаксических явлений, которая пока еще носит характер - скажем образно - скорее запасников, чем тематической экспозиции, т. е. нуждается в систематизации, что в лингвистике в общем-то эквивалентно кодификации.
Нам представляется весьма плодотворной идея диахронического анализа синтаксического корпуса УР за последние четыре десятилетия ушедшего столетия, начиная с 1960 г. - времени выхода в свет самого первого отечественного труда в этой области -«Очерков русской разговорной речи» Н. Ю. Шведовой. Четыре десятка лет - период для лингвистики очень короткий, однако пусть даже незначительный диахронический анализ позволит решить следующие проблемы, весьма важные для описания современного синтаксического корпуса УР в аспекте нормы и ее кодификации:
- упорядочить перечень тенденций, определяющих функционирование синтаксических моделей устного синтаксиса;
- выявить приоритетные тенденции и принципы, являющиеся ведущими в организации синтаксического поля УР в тот или иной исторический период, и вскрыть экстралингвистические и лингвистические причины активизации (а порой и экспансии) некоторых из них в ХХ1 в.;
- выработать таксономию дифференциальных признаков нормы и ее кодификации для УР в современный период;
- создать дескриптивную классификацию моделей устного синтаксиса.
Итак, решение перечисленных выше задач ждет своего часа и позволит создать в недалеком будущем грамматику устной речи - кодификацию ее синтаксического строя.
Обратимся к понятиям, вынесенным в заголовок данной статьи, - они являются базовыми в описании синтаксиса УР - и попытаемся установить между ними корреляцию.
Термин типизированные конструкции впервые ввела в научный обиход О.А. Лаптева. В ее понимании - это специфические устно-разговорные модели, «наиболее характерные, ведущие, образующие костяк устно-разговорного синтаксиса» [1, с. 126].
Вообще весь синтаксический корпус УР состоит, по мнению О.А. Лаптевой, из трех типов конструкций - типизированных, клишированных и слабооформ-ленных (кроме, конечно, общелитературных построений). Не будем подробно рассматривать подобное членение, поскольку в этой классификации есть спорные моменты и она может послужить предметом отдельной статьи. Отметим лишь, что в отечественной коллоквиалистике до сих пор не существует полного таксономического описания синтаксического корпуса УР. Но утверждение, что именно типизированные конструкции составляют костяк устного синтаксиса, возражений у лингвистов практически не вызывает.
0. А. Лаптева выделила шесть признаков типизированных конструкций. Продемонстрируем эти признаки на одной из семи уже описанных в лингвистике моделей устного синтаксиса - конструкциях с вынесением, системный анализ которых был сделан автором данной статьи [2], с тем чтобы дать четкое представление о том, какие именно явления составляют основу синтаксического корпуса УР.
Конструкциями с вынесением нами названы следующие построения: Мы должны / я думаю что привлечь к этой работе / два-три человека //; Итоги работы / все вы знаете что /уже подведены //; У нас собирается масса людей / которых мы не знаем / где разместить //; Он пять лет прошло / как в Таганрог переехал //; На дачу даже не знаю когда теперь поеду //; Макароны я думаю что будут готовы //.
Итак, каким же признакам должны удовлетворять синтаксические построения, чтобы иметь статус типизированных?
1. Специфические разговорные построения, как считает О.А. Лаптева, «возникают в условиях устной речи благодаря действию некоторых универсальных принципов организации устного высказывания» [1, с. 119]. Полностью согласившись с этим мнением, отметим те принципы, действие которых проявляется в конструкциях с вынесением. Прежде всего, это «линейно-динамический принцип, согласно которому информативные центры высказывания доносятся до слушателя раздельно, последовательно во времени» [1, с. 119]. Нужно сказать, что не во всех случаях инициальную позицию в конструкциях с вынесением стремится занять наиболее информативно значимый компонент, что обычно про-
исходит при действии указанного принципа. В некоторых случаях в препозицию выносятся компоненты темы, которые не содержат новой информации, но занимают предназначенное им препозитивное по отношению к реме положение. Вынесение темы связано прежде всего с тем, что она сообщает о цели высказывания, является для говорящего определенным исходным «топиком». В устной речи, как отмечали все исследователи, «с первого взгляда заметна тенденция выдвигать в препозиции или начинать с того, что по разным причинам представляется говорящему наиболее важным, что является для него исходным пунктом мысли, или же что быстрее всего дает информацию о цели сообщения и направляет внимание адресата на нее» [3, с. 518]. Однако актуализация элементов (вынесение) в анализируемых нами конструкциях осуществляется вопреки иерархии синтаксического членения. Таким образом, помимо линейно-динамического принципа в организации формально-грамматической структуры конструкций с вынесением действует принцип «превалирования семантического плана высказывания над формальным», который «проявляется в распространении принципа актуального членения» [1, с. 120].
Необходимо отметить, что если в организации объекта можно выделить четкие закономерности, принципы, действиям которых подчиняются его элементы, то это является доказательством системного характера самого объекта.
2. Конструкции с вынесением обусловлены в своем возникновении особенностями устной формы речи. Они очень удобны в устном произношении, так как их линейная формально-грамматическая структура позволяет наиболее адекватно отразить многоплановый характер порождения речевого высказывания [4].
3. Основным признаком, отличающим конструкции с вынесением от нетипизированных построений, является четкость их структурной организации, что обусловлено наличием у них набора дифференциальных признаков, при определении которых нами учитывался как план содержания, так и план выражения (сегментные и суперсегментные средства).
Принципиально важным является тот факт, что конструкции с вынесением строятся по определенным моделям, имеющим наборы постоянных и переменных дифференциальных признаков, обусловивших построение конструкций с вынесением по принципу «трехчленного гомофункционального синтаксического ряда» (термин О.А. Лаптевой): модель - вариант - вариация.
Выделенный нами набор дифференциальных признаков позволяет отграничить конструкции с вынесением от явлений, имеющих с ними черты сходства.
4. Конструкции с вынесением выполняют коммуникативную функцию совершенно автономно и оптимально. Имея определенный набор дифференциальных признаков, они могут реализоваться в любом контексте. Наличие в некоторых высказыва-
ниях анафорических местоимений свидетельствует лишь о том, что они выполняют функцию межфразовой связи. Однако контекстуальная независимость конструкций с вынесением (т.е. независимость от речевого окружения данного высказывания) не исключает возможности появления конситуативных слов в них - местоимений, отсылающих не к определенному слову в контексте, а к определенной предметной ситуации, например: (А. показывает на чай) Вот это / очень хорошо что ты взяла //.
5. Одним из основных критериев типизированности конструкций является их регулярная воспроизводимость и частотность. Факт регулярной воспроизводимости конструкций с вынесением неоспорим. Доказательством тому служит их регулярная повторяемость в том материале, на основе которого выполнено наше исследование, - это блокнотные (картотека содержит свыше полутора тысяч примеров из спонтанной речи, писем, публицистики и художественной литературы) и магнитофонные записи как спонтанной разговорной речи, так и устной научной и публичной речи, в которых тоже зафиксированы конструкции с вынесением.
Однако, несмотря на регулярную воспроизводимость конструкций с вынесением, конкретную частотность их употребительности установить пока еще нельзя. Несомненно, что самым надежным и объективным фактом в установлении высокой частотности было бы применение методов математической статистики. Но, как совершенно справедливо отметила Г. Г. Инфантова, на этом пути пока еще есть несколько препятствий: во-первых, не решена полностью проблема сегментации речевого потока, а следовательно, «если же многие синтаксические факты нельзя (во всяком случае без всестороннего исследования с помощью объективных критериев и методов) достоверно вычленить, их нельзя и посчитать»; и, во-вторых, «вряд ли магнитофонных записей спонтанной русской разговорной речи, которыми располагает пока еще не только один исследователь, но и вся лингвистика в целом, уже достаточно для того, чтобы получить убедительные статистические данные по не особенно частотным явлениям» [5, с. 156].
Но следует при этом подчеркнуть, что если даже частотность конструкций с вынесением окажется и не очень высокой, это не будет иметь принципиального значения: лингвистам хорошо известен тот факт, что многие самые стабильные языковые явления, характеризующиеся регулярной воспроизводимостью, имеют низкую частотность. Это относится в полной мере и к некоторым типам придаточных частей. Например, по данным некоторых исследователей, в письменной научной речи всего 4,12 % сложноподчиненных предложений с придаточным времени, тогда как с придаточными изъяснительными - 35,48 % [6, с. 124]. Факт же высокой частотности всегда является и свидетельством регулярной воспроизводимости какого-либо языкового явления.
Наконец, отметим еще один немаловажный момент: инвентаризация моделей и не требует доказательства их высокой частотности. «Частотность специфических моделей в разговорных текстах, когда цель описания заключается в выявлении потенциально возможного, не показательна. Инвентаризация моделей не требует применения количественных методов. Необходим лишь учет рекуррентности (повторяемости) специфических единиц в текстах, доказывающей их коллективно-языковую, а не индивидуально-языковую (или окказионально-языковую) принадлежность» [7, с. 27].
Следует учитывать и оценку степени частотности языковых явлений с точки зрения самого исследователя. Мнения лингвистов на этот счет существуют самые разнообразные, вплоть до крайне противоположных. А.А. Никольский, например, совершенно отказывал исследователю в объективности оценки, считая даже, что «реплики самого исследователя (или его помощника), конечно, не являются фактическим материалом» [8, с. 395]. И.Н. Егорова, напротив, утверждала, что «...исследователь, осознавший специфику изучаемого объекта, может рассматриваться как наиболее беспристрастный, не связанный никакими абстрактными языковыми регламентациями информант» [9, с. 85]. Считаем, что мнение исследователя как раз и может послужить одним из объективных критериев для установления частотности анализируемых языковых явлений. Исследователь, занимающийся в течение нескольких лет одной проблемой, может вполне объективно определить наличие / отсутствие регулярной воспроизводимости, а также степень частотности анализируемых им явлений хотя бы уже по тому факту, легко или трудно собрать материал.
Таким образом, можно утверждать, что стабильная регулярная воспроизводимость конструкций с вынесением вполне доказывает их типизированный характер. Конкретную же частотность достоверно установить на данном этапе пока еще не представляется возможным. Думается все же, что она может оказаться не очень высокой, однако принципиальной роли это не играет.
6. Конструкции с вынесением охватывают всю УР в целом, хотя в наибольшей степени они концентрируются в обиходно-бытовой ее сфере. Совершенно обоснованно можно сделать вывод о том, что конструкции с вынесением типичны для устной речи вообще (как для обиходно-бытовой, так и для публичной, в том числе и научной). Они находят также широкое отражение в разговорном стиле речи письменной (в художественной литературе, в публицистике).
7. Порядок расположения частей высказывания с вынесением является стилистически релевантным. В парадигматическом плане конструкции с вынесением синонимичны сложноподчиненным предложениям, имеющим типичное для нейтрального стиля расположение компонентов, ср., например: Хлеба
хорошо что ты купила // (УР) - Хорошо, что ты купила хлеба (КР).
Итак, конструкции с вынесением, отвечая всем критериям типизированности, входят в корпус таких моделей, которые определяют специфику синтаксиса УР. Типизированный характер конструкций с вынесением свидетельствует также о том, что анализируемые построения не окказиональны, организация их носит системный характер. Реализуя действие некоторых принципов организации устного высказывания, конструкции с вынесением в свою очередь подтверждают системность самого объекта, элементом которого они являются, - устной речи.
Установление факта типизированности той или иной синтаксисческой конструкции автоматически является признанием ее нормативного для УР характера.
В отечественной ортологии существует двоякое понимание термина «норма». Во-первых, под нормой понимают совокупность языковых явлений (норма -коррелят системы в триаде Э. Косериу система -норма - узус), и, во-вторых, норма всё еще представляется многим лингвистам как свод разрешительных или запретительных правил, т. е. явление искусственно-литературное. Следует отметить, что при употреблении термина «норма» во втором значении происходит фактически смешение понятий норма -кодификация и замена первого вторым (ср., например, определения нормы и кодификации в «Лингвистическом энциклопедическом словаре»: «Языковая норма - совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации. Кодификация носит по отношению к норме главным образом ретроспективный характер, т.е. фиксирует уже сложившиеся в процессе общественной языковой практики явления» [10, с. 337-338]. Отечественная ортология долгие десятилетия занималась по существу не разработкой теории нормы, а вопросами нормализации, т.е. активным вмешательством в язык (чаще в его оболочку - орфографию и пунктуацию).
Несмотря на уже достигнутые в русистике успехи, ученые все же полагают, что на данном этапе развития лингвистики у нас отсутствуют пока еще глубокое теоретическое осмысление понятия норма, общая теория нормы и типология норм, отсутствуют дифференциальные признаки как нормы, так и кодификации.
По-иному воспринимается сейчас и нормативная идентичность речевых явлений. Длительное время проблема нормативной идентификации речевых фактов в ортологии представлялась в виде следующей дихотомии: норма - ошибка. Шло это, несомненно, от признания единой нормы в кодифицированном литературном языке, закрепленной и установленной всей нормализаторской и кодификаторской деятельностью советских лингвистов и императивным характером этой деятельности, что привело к трепетному отношению носителей языка к словарям,
справочникам и грамматикам как к абсолютной лингвистической истине в последней инстанции. Синонимический ряд ко второму члену оппозиции достаточно велик: ошибка, ненорма, отступления от нормы, колебания в следовании нормы и как следствие - расшатывание и разрушение нормы. По сути же в подавляющем большинстве случаев (за исключением лишь явных грамматических ошибок, кстати не свойственных говорящим, для которых русский язык является родным) мы имеем дело не с ошибкой, а с другой нормой, т.е. с какой-либо речевой нормой. В поле зрения лингвистов попадают явления другой нормы, которая еще никем не кодифицирована (ср. с ситуацией в кодифицированном литературном языке: ежегодные переиздания орфографических и других словарей!). Она (другая норма) существовала и раньше, но в силу определенных экстралингвистических и лингвистических причин ее не замечали и о ней не говорили (очень симптоматичным и интереснейшим явлением в этом отношении стала монография О. А. Лаптевой «Живая русская речь с телеэкрана», имеющая подзаголовок: «Разговорный пласт телевизионной речи в нормативом аспекте» [11]).
Пожалуй, сейчас, в начале XXI в., мысль о наличии у УР своей системы норм уже ни у кого возражений не вызывает. Характер норм УР определяется ее природой. Общим местом стало уже положение о том, что «с тех пор как автоматизм спонтанной устной речи стал считаться аксиомой, нормативный характер использования языковых средств, которыми она располагает, обычно не вызывает сомнений» [1, с. 19]. «Признание существования разного типа вариантов, в том числе и некодифицированных, равно как и признание не только общелитературных, но и „сублитературных" норм (т.е. норм отдельных разновидностей литературного языка) ведет исследователей к признанию активности процесса воздействия живой разговорной речи на разные формы литературного языка» [11, с. 52]. В спонтанной речи действует «механизм нормативной регуляции, в основе которой всегда норма, целесообразная для данной коммуникативной ситуации и адекватная прагматически-телеологическим параметрам общения» [12, с. 67].
«Нормы РР никем сознательно не устанавливаются и не опекаются», - отмечали авторы монографии «Русская разговорная речь» [13, с. 26]. Отсутствие кодификации - это как раз один из основных признаков, отличающих нормы УР от норм КЛЯ. И если тезис о специфической нормативности УР уже не вызывает возражений, то проблема кодификации норм УР представляется многим лингвистам все еще кощунственной, поскольку она практически не была поставлена.
Современная русская языковая ситуация характеризуется стиранием резких границ и определенной утратой оппозиционных отношений между различными сферами, например, такими как устный - письменный, разговорный - просторечный. Поэтому вопрос о нормах приобретает сейчас особую актуальность.
Таким образом, вывод о соотношении понятий типизированный и нормативный сводится к следующему положению: типизированные конструкции (т. е. построения, отвечающие всем перечисленным выше критериям типизированности, предложенным О. А. Лаптевой) со всеми своими вариантами являются нормативными для УР.
Однако актуальным и принципиально новым моментом для современной лингвистической науки является включение этих понятий в новый контекст - трехчленный ряд, вынесенный в заголовок: типизированный - нормативный - кодифицированный. Рамки статьи не позволяют с достаточной глубиной осветить это соотношение, поэтому ограничимся пока лишь самыми общими положениями.
Параметрирование норм УР, которое разрабатывается автором данной статьи, основывается на наборах дифференциальных признаков различных типов - структурного, семантического и функционального. Поскольку типизированные конструкции имеют широкий спектр вариантов и модификаций, необходимо установить, все ли модификации приобретают статус нормативных (по отношению к вариантам подобная постановка вопроса отсутствует, так как они все априори нормативны). Параметрирова-ние кодификации УР тоже, на наш взгляд, должно основываться на наборах дифференциальных признаков, которые будут иметь уже более жесткий характер и более узкий диапазон и позволят поэтому выделить у типизированных синтаксических моделей УР лишь те варианты, которые по определенным критериям будут подлежать кодификации.
Таким образом, названный нами трехчленный ряд -типизированный - нормативный - кодифицированный, благодаря четко прослеживающимся в нем взаимосвязям и взаимообусловленности, вполне можно охарактеризовать как триаду.
Литература
1. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М., 1976.
2. Сенина Н.А. Конструкции с вынесением в современной русской разговорной речи: Дис. ... канд. филол. наук. Таганрог, 1990.
3. Кожевникова К. О смысловом строении спонтанной устной речи // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. М., 1985.
4. Сенина Н.А. О психолингвистических основах некоторых типизированных конструкций устной речи // Предложение и слово. Саратов, 2002. С. 762-770.
5. Инфантова Г.Г. Экономия сегментных средств в синтаксисе современной русской разговорной речи: Дис. ... д-ра филол. наук. Таганрог, 1974.
6. Современная русская устная научная речь / Под ред. О.А. Лаптевой. Т. 2: Синтаксические особенности. М., 1994.
7. Скребнев Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговорной речи. АДД. М., 1971.
8. Никольский А.А. О методике магнитофонной запи- 11. си разговорной речи // Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.
9. Егорова И.Н. Позиционные эквиваленты слов в со- 12. ставе предложения (к изучению вариативных синтаксических рядов) // Русский язык: Грамматиче -
ские исследования. М., 1967. 13.
10. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана: Разговорный пласт телевизионной речи в нормативном аспекте. М., 2000.
Каспранский Р.Р. Место теории реализации в лингвистике // Нормы реализации языковых средств. Горький, 1986.
Русская разговорная речь / Отв. ред. Е.А. Земская. М., 1973.
Таганрогский государственный педагогический институт
20 ноября 2006 г.
