CC BY
64
О СООТНОШЕНИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ И ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИХ КОМПОНЕНТОВ ПРИ ВЫРАЖЕНИИ ДОВЕРИЯ/НЕДОВЕРИЯ В СОВРЕМЕННЫХ НЕМЕЦКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ
Е.В. Жабина
Zhabina E.V. On the correlation of linguistic and extralinguistic components while expressing trust/distrust in contemporary German political texts. The article investigates the correlation between linguistic and extralinguistic components for expressing trust/distrust in German contemporary political discourse. First of all the place and the extent of elaboration of the categories “trust” and “distrust” in linguistics and other sciences is considered. Their expressing means in a creоlised text which consists of the analytical article and political are also considered.
Доверие является одним из мощных регуляторов как межличностных, так и социальных отношений. И в средствах массовой информации, и в обращениях самих политиков можно каждый день услышать о выражении доверия/недоверия к политическим деятелям, правительству, отдельным депутатам и т. п.
Понятие «доверие» является предметом и научных исследований. В области социологии, философии, психологии и других гуманитарных наук этому феномену посвящено большое количество работ (N. Luhmann,
O.F. Bollnow, J. Rausch, M. Schweer, M. Endress, P. Sztompka и др.), в которых данная категория трактуется по-разному. Немецкие социологи характеризуют доверие, с одной стороны, как терпение (Geduld - Bollnow), надежность (Zuverlassigkeit - Eriksons), ожидание и неизвестность (Erwartung und Ungewissheit -Rausch), а с другой стороны, как риск (Risiko -Schottlaender, Luhmann, Rausch, Schweer). М. Эндресс в книге «Доверие» приводит цитату Н. Луманна, который считает, что доверие является решением специфических проблем, связанных с риском: «Vertrauen ist eine Losung fur spezifische Risikoprobleme» [1].
По мнению немецкого психолога М. Кол-лера, несмотря на риск или скорее благодаря ему, лицу, которому выражается доверие, приписываются положительные качества личности: «Trotz (oder vielleicht gerade wegen des Risikos) wird eine Vertrauensperson positiv bewertet, ihr werden positive Personlichkeitseigenschaften zugeschrieben» [2]. Другой немецкий социолог и политолог М. Платцкестер в своей монографии «Доверие» сопоставляет различные модели и теории зарубежных исследований по проблеме
определения категории доверия. Анализируя теорию Й. Рауша, который попытался разграничить понятия «доверие» (Vertrauen) и «недоверие» (Misstrauen), он приходит к парадоксальному выводу, что логичнее было бы представить эти две категории следующим образом: доверие помогает преодолеть неуверенность в этом мире при наличии положительной оценки, а недоверие - при отрицательной оценке. «Vertrauen uberbruckt bei positiver Beurteilung Unsicherheiten in dieser Welt, Misstrauen durch negative Beurteilung» [3]. В свою очередь Рауш ассоциирует недоверие с расчетом, а доверие для него является осознанным риском. «Rausch setzt dagegen Misstrauen mit Kalkul (bei Rausch: Calcul) gleich, wahrend Vertrauen fur ihn ein bewusstes Wagnis ist» [3].
В работах социологов и политологов неоднократно подчеркивается мысль о том, что проблема доверия/недоверия играет важную роль в политическом дискурсе и выступает на первый план тогда, когда демократическая система подрывается бурными скандалами отдельных коррумпированных политиков, в периоды кризиса государства, смены правительства, во время предвыборных кампаний. Политики стараются добиться доверия избирателей и обещают не разочаровать их после выборов. Однако анализ материала показал, что в политической публицистике гораздо чаще речь заходит о выражении недоверия какому-либо политическому деятелю или политической партии, в то время как в лингвистических работах авторы чаще обращаются к исследованию средств выражения доверия (Platzkoster, Schweer, Eckl, Schmalz-Bruns, Haungs).
С лингвистической точки зрения недоверие в рассматриваемой оппозиции выступает в качестве немаркированного члена, который характеризуется отрицательным знаком. В данной статье внимание будет уделено средствам выражения недоверия в немецком политическом дискурсе.
Материалом для исследования послужили немецкие печатные издания за 20052006 гг.: общественно-политические журналы Der Spiegel и Focus, а также ежедневные газеты Frankfurter Neue Presse, FAZ, Die Zeit, Die Welt, Frankfurter Rundschau. Анализ этих периодических изданий дал неожиданные результаты: при анализе ситуации в стране зарубежные политологи чаще используют не понятие «недоверие», а такое широкое и не столь категоричное понятие, как «политическое недовольство» (Politikverdrossenheit). Выражение «политическое недовольство», обладающее достаточно общим смыслом и используемое для называния вполне конкретных предметов и действий, по праву можно назвать эвфемизмом, сущность которого заключается в подборе говорящим таких обозначений, которые не только смягчают способ выражения, но и маскируют, вуалируют суть явления [4].
По мнению немецкого политолога А. Шедлера, политическое недовольство характеризуется, во-первых, негативной оценкой политика со стороны населения и, во-вторых, присущими ему свойствами: неудовольствием (Unzufriedenheit), отрезвлением (Entzauberung), недоверием (Misstrauen), разочарованием (Enttauschung), разногласием (Dissens) и антиполитикой (Antipolitk) [5]. В своей книге он приводит определения других политологов, которые ставят «политическое недовольство» в один синонимичный ряд с понятиями: «недостаток доверия»
(Vertrauenslucke - Abromeit 1982), «потеря доверия» (Vertrauensverlust - Welzel 1995) и «усталость от политики» (Politikmudigkeit -Pottker 1991) [5].
Для дальнейшего анализа важным оказывается то, что оба понятия (доверие/недоверие) обладают общим признаком оценочности. Как известно, категория оценки является в современной лингвистике одним из наиболее востребованных понятий. Во многом это объясняется тем, что оценка представляет собой ключевую категорию
прагмалингвистики. Исследованию категории оценки посвящено значительное количество работ таких ученых, как Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Е.М. Вольф и др. Е.М. Вольф рассматривает оценку как один из видов модальностей, который накладывается на дескриптивное содержание языкового высказывания. Само же высказывание, включающее оценку, содержит в себе как описание одного или нескольких возможных дел, так и высказывание по их поводу. Е.М. Вольф определяет оценку как «социально устоявшееся и узуально закрепленное в семантике языковых единиц положительное или отрицательное, эксплицитное или имплицитное отношение субъекта (лица, группы лиц, социума) к объектам действительности, как компонент, который можно выделить в сложном взаимодействии объекта оценки и ее субъекта» [6].
Категория оценки, как известно, содержит в себе оценочную шкалу, которая разделяет все оценочные высказывания по двум главным признакам: «хорошо» (положительно) и «плохо» (отрицательно), которые определяются по их отношению к норме. Однако при этом положительный полюс этой шкалы оказывается гораздо ближе к норме, чем отрицательный. «Плохо» всегда означает отклонение от нормы, в то время как «хорошо» нередко приравнивается к норме.
В проанализированных аналитических статьях, целью которых чаще всего становится выражение недоверия и критика политических деятелей или событий, преобладает оценочная семантика с отрицательным знаком. Несмотря на то, что критика является отрицательным суждением в адрес кого-либо и указанием на его недостатки [7], она, тем не менее, выступает связующей категорией между доверием и недоверием. Это объясняется тем, что критика представляет собой, прежде всего, профессиональную оценку деятельности кого-либо и соответствующее высказывание в определенной форме ([fachmannisch] prufende Beurteilung und deren Ausserung in entsprechenden Worten) [8], тогда как доверие/недоверие характеризуются, в первую очередь, оценкой межличностных отношений: можно критиковать кого-либо как доверяя, так и не доверяя ему.
Анализ выбранных публицистических текстов показал, что в немецком политиче-
ском дискурсе наблюдается преобладание отрицательной оценки, что часто трактуется как доказательство демократичности западного общества, свободы слова журналиста. Однако современные законы политкорректности заставляют любого западного журналиста, особенно того, кто работает в серьезном публицистическом издании, быть предельно осторожным и корректным в выборе средств выражения осуждения и недоверия, не допуская оскорбления и тем более унижения критикуемого объекта, так как в противном случае он может понести за свои слова судебную ответственность.
Язык обладает определенным набором лексических и грамматических средств выражения недоверия. В проанализированном материале такие средства обнаружены как на лексическом, так и на грамматическом уровнях. На лексическом уровне они представлены лексическими единицами, относящимися к разным частям речи, корневая морфема которых чаще всего уже включает оценочный компонент. Например, имена существительные, отрицательно характеризующие объект недоверия: ein Schwatzer (болтун), ein
Egomane (человек, болезненно замкнутый на себе), ein Verleumder (клеветник), ein Bremser (тормоз); имена прилагательные или причастия, указывающие на несоответствие объекта недоверия нормам, принятым в обществе: nachgiebig (уступчивый), unfahig (неспособный), bescheuert (спятивший с ума), verworren (путаный), unbeherrscht (необузданный), unberechenbar (непредсказуемый); глаголы, которые указывают на отношение субъекта недоверия к его объекту: enttauschen (разочаровываться), konnen -jmd. kann es nicht (мочь), beargwohnen (подозревать), spinnen - jmd. spinnt (сходить с ума) и т. д.
На грамматическом уровне недоверие может выражаться в употреблении сослагательного наклонения как осторожного ненавязчивого способа передачи мнения и выражения недоверия говорящего: Er (Schroder) spielt gut, aber vielleicht wurde er nicht mehr auftreten, wenn es eine Alternative zu ihm gabe [Der Spiegel, 04.07.2005]. Особо выделяются словообразовательные средства выражения недоверия, в которых существительные, прилагательные или глаголы, взаимодействуя с различными аффиксами или между собой,
передают соответствующее негативное отношение говорящего к объекту. Такой способ словообразования, как словосложение, особенно широко распространен в современном немецком языке: Uberzeugungstйterin, БсИбпгеёпег, Hasserzeuger, Lugenkanzler, 8скм>асккор/ и др.
Из всего многообразия средств передачи критики и недоверия в политическом дискурсе в данной статье будут рассмотрены так называемые креолизованные тексты. К крео-лизованным текстам мы, вслед за Е.Е. Анисимовой, относим «тексты, в структурировании которых задействованы коды разных знаковых систем, прежде всего средства вербального и иконического (изобразительного) кодов» [9]. Их особенность состоит в том, что вербальный и изобразительный компоненты образуют одно визуальное, смысловое и функциональное целое, которое обеспечивает прагматическое воздействие на адресата. К таким текстам можно отнести большую часть газетно-публицистических, в частности тех, которые содержат карикатуры.
Е.Е. Анисимова выделяет ряд функций креолизованного текста, относящихся, прежде всего, к универсальным функциям изображения, цвета, шрифта: техническую, информативную и эстетическую. Остальные функции являются, по ее словам, либо общими для всех названных средств (эмотив-ная и символическая функции), либо отдельно взятыми: например, характерологическая типична для изображения и шрифта, а иллюстративная и аргументирующая функции присущи только изображению. Анализируя рекламные и плакатные тексты, Е.Е. Анисимова делает вывод, что эти функции помогают привлечь внимание адресата, обеспечить четкость восприятия текста, передать определенную информацию. Они способны воздействовать на эмоции адресата, выражать абстрактные понятия, вызывать определенные временные или социальные ассоциации и создавать юмористический или сатирический эффект. В последнем находит свое выражение сатирическая функция кре-олизованного текста, в которой упор делается, прежде всего, на изобразительные средства [9].
Наиболее ярко многие из указанных функций обнаруживают себя в политической карикатуре. Карикатура (итал. сайсаШга, от
caricare - нагружать, преувеличивать), как известно, это изображение, в котором комический эффект создается соединением реального и фантастического, преувеличением и заострением характерных черт, неожиданным сопоставлением и уподоблением; жанр изобразительного искусства (обычно графики), являющийся основной формой социально-критической направленности, подвергающий осмеянию какие-либо социальные, общественно-политические, бытовые явления реальных лиц или характерные типы людей [10].
Интересно отметить некоторые расхождения в трактовке данного понятия в русском и немецком языках. Если русский энциклопедический словарь считает главным то, что в карикатуре взаимодействуют реальный мир с фантастическим, что она обладает социально-критической направленностью, подчеркивая осмеяние именно общественно-политических явлений, то определение немецких источников характеризует карикатуру как изображение, которое, благодаря сатиричному подчеркиванию определенных характерных черт, высмеивает какое-либо лицо, обстоятельство или явление. «Zeichnung oder Ahnliches, die durch satirische Hervorhebung bestimmter charakteristischer Zuge eine Person, eine Sache oder ein Geschehen der Lacherlichkeit preisgibt» [8]. Другая немецкая энциклопедия выделяет в карикатуре контраст с реальностью и сознательно создаваемые противоречия, которые должны заставить адресата задуматься. «Die Karikatur ubertreibt bewusst, spitzt zu und verzerrt charakteristische Zuge eines Ereignisses oder einer Person, um durch den aufgezeigten Kontrast zur Realitat und die dargestellten Widerspruche den Betrachter der Karikatur zum Nachdenken zu bewegen» [11].
В данной статье карикатура рассматривается нами как экстралингвистический компонент креолизованного текста, в котором лингвистическая часть может быть представлена, с одной стороны, аналитической статьей, а с другой стороны, тем вербальным комплексом, который сопровождает данное карикатурное изображение. Карикатуре как креолизованному тексту, по мнению Е.А. Артемовой, свойственны следующие категории: категории информативности, ин-
тегративности, модальности, дискретности, адресованности и интертекстуальности [12].
Анализ показал, что карикатура современного немецкого политического дискурса содержит, прежде всего, актуальную политическую информацию, которая связана с критикой актуальных политических событий и политических деятелей. Данная информация может содержать два плана: эксплицитный и имплицитный. Для понимания имплицитной части информации адресату необходимо не только наличие фоновых знаний, но и определенный уровень креативности.
Карикатура, как правило, отражает личную позицию автора публицистического текста, который может одновременно обращаться в ней и к самому политику, комично изображенному на рисунке, и ко всем другим политикам и гражданам страны, активно интересующимся миром политики. Использование иронии, одного из способов реализации категории оценки, помогает карикатуристу выражать недоверие героям своего сюжета, основываясь на том, что она представляет собой «отрицание или осмеяние, притворно облекаемые в форму согласия или одобрения», где истинным смыслом высказывания оказывается не прямо выраженный, а противоположный ему, подразумеваемый [13]. Ирония, через призму которой карикатурист может освещать политическую жизнь, является, по мнению Н.В. Веселовой, «мощным фактором формирования общественного мнения и ориентирует читателя на активное переосмысление политических событий, на отказ от политического конформизма» [14].
В Германии существует огромное количество печатных изданий, в которых актуальные политические события могут освещаться по-разному, и, соответственно, в зависимости от редакционной политики той или иной газеты отношение к действиям политических деятелей будет варьироваться от простой констатации фактов проведения реформ в стране до выражения резкой критики и недовольства. Так, например, в проправительственных (консервативных) изданиях (FAZ, Die Welt, Focus) оценка работы правительства госпожи Меркель будет выражаться или хвалебно («хорошо»), или в осторожной форме («плохо»). В других (либеральных) изданиях (Der Spiegel, Die Zeit, Frankfurter Rundschau), которые в первую очередь под-
держивают социально-демократическую
партию Германии (SPD), всегда найдутся резкая критика и упреки в адрес противоположного политического блока. Frankfurter Neue Presse считается в Германии газетой, не принадлежащей политической партии ни левого, ни правого толка.
В данной статье вначале будет рассмотрен пример лингвистических средств выражения недоверия в аналитической статье «100 Tage Koalition: Trugerische Ruhe?», сопровождаемой политической карикатурой той же тематики, опубликованной в независимой ежедневной политической газете Frankfurter Neue Presse 23.02.2006. Данная газетная статья посвящена актуальному политическому событию для всей Германии. 23 февраля 2006 г. Большая Коалиция, «черно-красный» правительственный союз партий ХДС/ХСС (CDU/CSU) и СДПГ (SPD), отмечала 100 дней с момента ее образования. Как это принято в современном обществе, 100 дней считаются первым рубежом, когда аналитики подводят итоги работы нового правительства и оценивают его результаты с позиции предвыборных обещаний.
Основным отличительным признаком аналитической статьи является наличие оценочного компонента. Лингвистические способы выражения мнения и оценки могут быть как имплицитными, так и эксплицитными, которые включают в себя различные возможности языковых средств. С одной стороны, это может быть употребление слов с положительным или отрицательным значениями, а с другой стороны, при помощи различных стилистических приемов, например метафор и сравнений.
Основной темой выбранной статьи «100 Tage Koalition: Trugerische Ruhe?» являются сравнение и анализ внешней и внутренней политики нового канцлера Германии. Оценка журналистом политики Меркель и его последующие выводы построены на противопоставлениях, в которых он, с одной стороны, восхваляет ее, а с другой стороны, подвергает резкой критике. Известно, что одним из наиболее ярких и образных средств выражения своего суждения и оценки в публицистике является использование такого «способа косвенного выражения мысли», как метафора [15]. Метафора способна привлечь и удержать внимание адресата, наполнить
текст выразительными образами, тем самым она используется как средство фокусирования, объяснения понятия или ситуации под определенным углом зрения. Вслед за А.П. Чудиновым, отметим, что метафора не только передает информацию, но и оказывает эмоциональное воздействие, преобразует существующую в сознании человека политическую картину мира [15], служит эффективным средством выражения личной позиции автора.
Е.А. Зимина говорит о том, что метафора имплицитно содержит оценку обозначаемого [16], которая, в свою очередь, может быть как положительной, так и отрицательной. В указанной статье встречаются многочисленные примеры метафоричного употребления лексических единиц, при помощи которых журналисту удается выразить свое отношение доверие/недоверия. «Bei ihren
Antrittsbesuchen (...) glanzte die Kanzelrin.»; «Sie glattete das Verhaltnis zu Washington...». В данном контексте глаголы glanzen (блестеть, сиять) и glatten (гладить, выравнивать) реализуют свою положительную семантику, а их использование поэтому подразумевает выражение доверия, поддержки и похвалы в адрес госпожи Меркель за ее успехи при решении важных внешнеполитических задач с такими странами, как Франция, США, Великобритания, Польша и Россия.
С метафорой в том числе связано и выражение отрицательной оценки и недоверия относительно политики Меркель в адрес экономического курса возглавляемого ею правительства. «Das Wahlergebnis musste sie als eine Ohrfeise fur ihren marktwirtschaftlichen Kurs empfinden». Данное негативное отношение журналист усиливает еще и тем, что употребляет негативно оценочную лексику, называя госпожу Меркель «мнимым мастером своего дела» («Aus dem vermeintlichen Ass ware fast ihr Verhangnis geworden»).
Экспрессивным язык информационноаналитических текстов делают и сравнения. Они также позволяют автору выразить оценку, передать свое отношение к описываемым событиям. Чаще всего сравнения характеризуются эксплицитной оценкой того или иного политического деятеля или события (wie ein stummer Fisch, wie eine Nuss, wie ein Huhn). Но в политическом дискурсе оценка, выраженная сравнением, нередко может
прочитываться только благодаря знанию пресуппозиции, и тогда она носит имплицитный характер. Так, например, фраза: «In Moskau sprach sie anders als ihr Vor ganger Gerhard Schroder die fragwurdige Entwicklung bei den Menschenrechten an...», - является имплицитным выражением доверия журналиста госпоже Меркель, так как он сравнивает ее с бывшим канцлером ФРГ Г. Шредером, явно отрицательно воспринимаемым сегодня западным общественным мнением.
Эксплицитно политический обозреватель выражает свое доверие А. Меркель, характеризуя ее внешнюю политику как безупречный внешнеполитический итог (makellose Aussen-Bilanz).
Однако, обращаясь к проведению реформ внутри страны, автор подвергает канцлера Германии осторожной критике: ein erstaunliches Zogern bei der Innenpolitik; erhebliche Zweifel; nicht mehr Mut zur Bewegung hat.
Проанализированный материал дает основание говорить о том, что в лингвистической части креолизованного текста, которая представлена аналитической статьей, недоверие выражается как имплицитными, так и эксплицитными способами. Большую роль в построении скрытого смысла высказывания играют такие стилистические приемы, как метафора и сравнение, которые выступают одними из инструментов воздействия на общественное мнение. Эксплицитное выражение доверия/недоверия в публицистическом тексте осуществляется за счет использования автором лексических единиц, в словарном значении которых изначально заложена положительная или отрицательная оценка.
Экстралингвистический компонент в данном креолизованном тексте представлен политической карикатурой.
На рисунке канцлер Германии А. Меркель и ее соратник господин Мюнтеферинг изображены в виде куриц, высиживающих свое потомство в гнезде под названием «100 дней Черно-красных». «Птенцы», которые должны появиться, это финансы, работа, здравоохранение, пенсионная система и образование, над реформированием которых работает новое немецкое правительство во главе с А. Меркель. Благодушное спокойное выражение лиц сидящих в гнезде известных политиков свидетельствует о том, что их мало заботит отсутствие каких-либо результатов в этих отраслях политики. На этом фоне важным для выражения авторского отношения к проводимой политике немецкого правительства оказывается тот персонаж карикатуры, который отчетливо видит застой в экономике Германии, и фразой: «Es piept zwar noch in keinem...» выражает свое недоверие и недовольство политическими деятелями. Вербальная часть карикатуры, представленная фразой: «...aber sind die nicht goldig, die Zwei!» лишь усиливает отрицательную оценку автора, особенно ярко демонстрируя иронию и сарказм в отношении итогов 100 дней работы Большой Коалиции, выражая недовольство и недоверие в адрес канцлера Германии.
Таким образом, языковой анализ немецких публицистических статей, содержащих как лингвистический (текст), так и экстра-лингвистический (карикатура) компоненты, показал, что в современном политическом дискурсе категория доверия имплицитно или эксплицитно выражается только лингвистическими средствами, например, употреблением слов или словосочетаний, обладающих определенными оценочными значениями с положительной коннотацией, использованием различных стилистических приемов. В проанализированном материале не обнаружено ни одного примера использования карикатур для выражения доверия.
Средства выражения недоверия в публицистических статьях политического дискурса значительно богаче. Они могут быть выражены имплицитно или эксплицитно как лингвистическими, так и экстралингвистически-ми средствами, причем в экстралингвистиче-
ском компоненте креолизованного текста они представлены ярче и сильнее.
1. Endress M. Vertrauen. Bielefeld, 2002. S. 30.
2. Interpersonales Vertrauen: Theorien und
empirische Befunde / Martin Schweer (Hrsg.). Opladen, 1997. S. 13.
3. Platzkoster M. Vertrauen. Theorie und Analyse interpersoneller, politischer und betrieblicher Implikationen. Essen, 1990. S. 17.
4. Эвфемизм. Режим доступа: http://www.
krugosvet.ru/articles/б9/100б9б0/100б9б0a1.htm. Загл. с экрана.
5. Maier J. Politikverdrossenheit in der Bundesrepublik Deutschland. Dimensionen -Determinanten - Konsequenzen. Opladen, 2000. S. 20-21.
6. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985. С. 203.
7. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М., 2000.
8. Duden Deutsches Universalworterbuch. Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich, 199б. S. 814, 902.
9. Анисимова Е.Е. // Вопр. языкознания. 1992. № 1. С. 72-74.
10. БЭС. М., 1985. С. 499.
11. Wikipedia. Режим доступа: http://de.wikipedia. org/wiki/Karikatur. Загл. с экрана.
12. Артемова Е.А. Карикатура как жанр политического дискурса: автореф. дис.... канд. фи-лол. наук. Волгоград, 2002. С. 5.
13. СЭС. М., 1982. С. 505.
14. Веселова Н.В. Ирония в политическом дискурсе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2003. С. 7.
15. Чудинов А.П. // Вопр. когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 92-93.
16. Зимина Е. А. Оценочные стратегии информационных статей и комментариев в немецкоязычном газетном дискурсе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2005. С. 10.
Поступила в редакцию 30.11.200б г.
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПРЕССЫ В СВЕТЕ ФОРМИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО РЫНКА
О.Е. Видная
Vidnaya O.E. Some problems of regional press typology in the light of the information market formation. Predicting the press development in regions, some models of development of regional mass-media are offered: regions where strong regional press will be generated, regions with domination of the central editions and areas where the parity of local and central mass-media will remain. Following this scheme, the present stage of the mediamarket development in our region is characterized by degradation of local mass-media and their replacement by the central editions. If earlier inhabitants of the region preferred local newspapers, now it is more profitable to buy a central edition - a high-quality product, though it satisfies an undemanding taste of the mass.
Регионализация прессы стала одним из факторов, определяющих состояние современного российского медиапространства. Исследователи отмечают [1] становление экономической и политической самостоятельности регионов в числе главных причин, по которым произошло укрепление позиций региональной прессы. Этому способствовало и активное возрождение культурных традиций провинции в течение последних десятилетий. Свидетельство тому успех Международных музыкальных конкурсов и фестивалей имени С.В. Рахманинова в Тамбове, создание Мичуринского наукограда, научноэкономические форумы, интерес к восста-
новлению тамбовского наследия Чичериных в России и за рубежом, проведение Международного кинофестиваля «Золотой витязь» на Тамбовщине. Все это стало постоянной тематикой тамбовских региональных газет. В области увеличивается количество печатной периодики, начинается специализация изданий, появляются рекламные газеты, возникают и пропадают региональные журналы -в общем, начиная с середины 90-х гг., стихийно формируется первоначальный информационный рынок. Интерес к информации резко возрастает, а вот доверие к печатному слову из года в год падает. Сказывается конкуренция с электронными СМИ, которые
