CC BY
71цептуальными (методологическими и мировоззренческими) положениями и той системой юридических знаний, в которых изучаемое правовое явление обретает свой смысл, начиная восприниматься как необходимый элемент определенного «среза» правовой действительности, то есть в своей целостности.
Литература
1. Малахов В.П. Логика для юристов. - М.: Академический проект, 2002. - 432 с.
2. Малахов В.П. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории:
монография / В.П. Малахов, Н.Д. Эриашвили. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2011. - 431 с.
3. Немытина М.В. Право России как интеграционное пространство. - Саратов: Научная книга, 2008. - 260 с.
4. Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Монография. - Ростов н/Д.: Издательство Ростовского университета, 2002. -288 с.
5. Щедровицкий Г.П. Системное движение и перспективы развития системно-структурной методологии // Хрестоматия по работам Г.П. Щедровицкого. -М.: Дело, 2004. - 208 с.
О СООТНОШЕНИИ КАТЕГОРИЙ «ВЕРХОВЕНСТВО ПРАВА»
И «ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО»
Дмитриев Владимир Константинович,
ассистент, Санкт-Петербургский государственный, экономический университет, г. Санкт-Петербург
ABOUT CORRELATION BETWEEN CATEGORIES «RULE OF LAW» AND «RULE OF LAW STATE» (RECHTSTAAT) Vladimir K. Dmitriev, assistant lecturer of Saint-Petersburg State University of Economics, Saint-Petersburg АННОТАЦИЯ
В данной статье при помощи сравнительно-правового метода исследования, а также методов анализа и синтеза, рассматривается проблема соотношения категорий «правовое государство» и «верховенство права». Автор анализирует правовой опыт Великобритании. Сделано заключение об основных признаках верховенства права и правового государства и возможности их соотношения. Делается вывод о недопустимости рассмотрения этих категорий как синонимичных. ABSTRACT
In this article author using legal comparative method of research and also methods of analysis and synthesis consider a problem of correlation of categories «Rule of law state» (Rechtstaat) and «Rule of law». Author analyzes legal experience of the UK. Author makes a conclusion about the main indications of Rule of law and Rule of law State (Rechstaat) and a possibility of its comparison. It is impermissible to suppose that those categories are convertible terms. Ключевые слова: правовое государство; правление права. Key words: Rule of law State; Rechtstaat; Rule of law.
Достаточно часто в юридической науке встречаются два понятия - «правовое государство» и «верховенство права». В одних исследованиях они разделяются по смыслу (сущности) и содержанию, в других работах они разделяются только по наименованию. Как правило, в таком случае указывается, что словосочетание «верховенство права» характерно для англосаксонской правовой семьи, а «правовое государство» - для романо-германской. В иных же работах данные категории не разделяются вовсе.
Заслуживает внимание позиция Бруно Леони, который в своем труде «Свобода и закон» затрагивает эту проблему. Б. Леони, ссылаясь на Карлтона Кемпа Аллена, указывает на своеобразную причину появления категории «правовое государство» в европейской (континентальной) правовой науке. По мнению Б. Леони, ученые континентальной Европы в попытке истолковать британские конституционные законы и приспособить их к собственной правовой реальности исказили их содержание. Связано это было с тем, что в странах континентальной Европы не было правовых и государственных институтов,
аналогичных существовавшим в Великобритании. Поэтому корректное толкование британских законов, полагает Б. Леони, было затруднительно или вообще невозможно [4, с. 76-77].
Более того, в Англии никогда не существовало разделение властей в том смысле, как это принято в континентальной Европе, продолжает Б. Леони. Верховенство права в Англии такой исследователь как А.В. Дайси характеризует «старым законом английский судов», который звучит следующим образом: «La ley est la plus haute inheritance, que le roi had; car par la ley il mkme et toutes ses sujets sont rules, et si la ley ne fuit, nul roi et nul inheritance sera» («Закон выше короля, потому что и король, и все его подданные подчиняются закону, и без него не было бы ни короля, ни королевства») [4, с. 78].
Обратимся к дефинициям категорий «правовое государство» и «верховенство права».
Исходя из нашей концепции глобального правового государства, мы предлагаем определить его как форму организации публичной власти зрелого гражданского общества, достигшего правовой и экономической свободы и формально-правового равенства индивидов и
способного формализовать и ставить под контроль общественно-осознанную меру дозволенного функционирования государственных институтов.
Правовое государство предполагает реальное воплощение в практике государственного строительства как минимум следующих основных атрибутов: «правовое государство - гражданское общество»; «правовое государство - правовая публичная власть»; «правовое государство - правовая свобода»; «правовое государство - правовая экономика».
В юридической науке существуют иные дефиниции правового государства, содержащие иногда весьма дискуссионные положения. К ним можно отнести, например, предложение М.Э. Жаркого о необходимости «вне всякого сомнения согласиться» со следующими словами В.А. Туманова: «Если... исходить из реальной действительности, если не подменять ее идеологическими схемами, то окажется, что социалистическое государство в куда большей степени носит правовой характер, чем любое буржуазно-демократическое государство. а социалистическая законность представляет собой неизменно более высокую ступень, чем находящуюся в стадии перманентного кризиса буржуазную законность» (опубликовано в 1963 г.) [6, с. 30].
Категорически не соглашаясь с тезисом М.Э. Жаркого, основанном на предположении В.А. Туманова, мы задаемся вопросом: не являются ли с точки зрения формальной логики пустыми понятиями такие категории как «буржуазно-демократическое государство» и тем более «социалистическая законность»? Данный вопрос мы оставим риторическим, поскольку он не является предметом настоящего исследования.
Другие российские исследователи предлагают определить правовое государство как «осуществление политической власти на основе законов во имя их совершенствования и неукоснительного исполнения» (П.П. Глу-щенко, В.А. Сапун) [6, с. 12], «государство, деятельность которого осуществляется на основе и в рамках законов, и которое признает, уважает и охраняет права и свободы граждан» (А.А. Вихров) [1, с. 4] и др.
С учетом фактора неразвитости общественных отношений, признания отсутствия государства как такового в качестве истоков идеи верховенства права можно рассматривать древнегреческое и древнеримское «государство справедливости». Дискуссия о его сущности получила значительное распространение в период Античности.
Несмотря на перечисленные особенности, ряд идей того периода не теряют актуальности и сегодня. Очевидно, при такой постановке вопроса невозможно избежать возражений, сводящихся к тому, что в античных Афинах и античном Риме было узаконено рабство и в то же самое время философы и юристы рассуждали о государстве справедливости и праве. Отчасти на это ответ дан ранее (нельзя не учитывать уровень развития общественных отношений).
Средневековье также не следует вычеркивать из числа исторических этапов формирования современной концепции правления права. В данный исторический период, в частности, творил известный юрист Гуго Гроций,
заложивший основания международного гуманитарного права. Также он сформулировал и ряд иных правовых категорий. Дискуссионным является вопрос о возможности отнесения средневековых утопий, в частности «Остров Утопия» Т.Мора и «Город Солнца» Т. Кампанеллы к числу источников, на основании которых формировалась современная доктрина верховенства права.
Впоследствии концепция верховенства права получила свое наиболее значительное развитие в мысли английских и французских просветителей Нового времени, поставивших вопрос о разделении властей (Ш.Л. Мон-тескьё), народном суверенитете (Ж.Ж. Руссо). Эти вопросы имеют непосредственное отношение к категориям «правовое государство» и «верховенство права». Политико-правовая мысль этого периода, особенно теория естественного права, оказала непосредственное влияние на последующее развитие в Европе концепции верховенства права.
Среди современных европейских исследователей - приверженцев концепции верховенства (правления) права следует отметить таких как Ф. Хайек, Дж. Фин-нис, Дж. Роулс, Л. Фуллер, Р. Дворкин и др.
Дж. Финнис и Дж. Роулс выделяют определенные блага и «первичные» блага, подлежащие защите при помощи «позитивного права, соответствующего справедливости» [3, с. 68-69].
У Р. Дворкина «ведущим оценочным принципом является право на равенство, или, в иной формулировке, «право на равное обращение и уважение»» [3, с. 82]. Свободу в нормативном смысле Р. Дворкин определяет как набор прав, позволяющих реализовывать конкретную деятельность человека [2, с. 107].
Как полагает Д. Ролз, всеобщая свобода основана на свободе «менее распространенной», т.е. частной, свободе. Соответственно, сокращение такой свободы (создание «меньшей» свободы) должно быть таким, чтобы «меньшая свобода» была «приемлемой» для граждан, ей обладающих [5, с. 223] (что и обеспечивает правление права).
Ретроспективный анализ представлений о сущности правления права позволяет охарактеризовать его современное состояние следующим образом:
- основу доктрины правления права составляет правовая свобода индивидов, в сумме образующая общую категорию «правовая свобода»;
- равенство индивидов рассматривается как явление не уравнительное, но формально-правовое;
- теория естественных прав человека признается важнейшей правовой идеей;
- направленность любого государственного института на защиту прав человека, его свобод и законных интересов (в конечном итоге);
- возможность ограничения свободы индивида существует только для целей общей правовой свободы;
- форма практического воплощения в государственном строительстве идеи правовой свободы может быть в некоторых случаях второстепенна по отношению к содержанию.
Изложенное (даже в таком «сжатом» формате) позволяет убедиться в отличии категорий «правовое государство» и «верховенство права» и, как следствие, недопустимости рассмотрения их в качестве синонимов.
Во-первых, правовое государство может рассматриваться как система правовых атрибутов, при помощи которых реализуются основные принципы права. Таким образом, при такой трактовке понятие «верховенство права» оказывается значительно шире, чем правовое государство. Правовое государство предстает в качестве одной из форм реализации принципа верховенства права.
Во-вторых, правление права предполагает значительно меньшую формализацию институтов государственной власти, направленных на реализацию данного принципа. Оно представляет для государственного строительства, как представляется, некую «свободу» маневра в рамках «духа верховенства права».
К этому вопросу необходимо подходить предельно осторожно, чтобы не оказалось, что право подменяется целесообразностью или тем более такими очевидно неправовыми категориями как «революционная законность», «революционная целесообразность» и т.д. Иными словами, не всякое отступление от формы может быть признано соответствующим доктрине верховенства права, но только такое, которое продиктовано целями сохранения общей свободы, понимаемой как сумма индивидуальных свобод.
Возможно, будет даже корректным утверждать, что собственно доктрина верховенства права может быть реализована в странах англосаксонской правовой семьи, но не романо-германской. Это можно обосновать историческими особенностями развития и существованием прецедента как источника права. Попытки прямого переноса конструкции отдельных институтов и тем более системы государственной власти, например, Великобритании, в страны континентальной Европы не имеют смысла. Даже если такое действие реализуется с благими, или правовыми, намерениями (сделать конструкцию государственного аппарата конкретного государства более соответствующей духу права), оно не достигнет желаемого результата по причине различия правовой реальности англосаксонской и континентальной правовой семьи.
Например, совершенно неясно, как может быть использован опыт английского права справедливости -одной из составляющих британской модели верховенства (правления) права - для других стран. Напрямую этот правовой институт, как отмечалось выше, перенесен быть не может, поскольку не имеет никаких аналогов (здесь мы согласимся с Б. Леони). Приспособление его к иной правовой реальности будет означать неизбежное искажение его формы, а как следствие, скорее всего, и содержания. Его первоначальное значение элиминируется.
В-третьих, отличие категории «верховенство (правление) права» от категории «правовое государство» заметно даже исходя их лингвистического анализа конструкции словосочетаний. Очевидно, в первом случае акцент делается на слове «право», а во втором - на слове «государство». Но так ли важно рассмотреть этот вопрос, или же это всего лишь схоластические рассуждения? Представляется, что нельзя отказывать во внимании линг-
вистической составляющей правовых конструкций, поскольку зачастую именно от нее может зависеть решение по конкретному делу. Причем это в равной мере относимо как к англосаксонской правовой семье, так и к ро-мано-германской (континентальной). Тем более это важно при рассмотрении сущности правовой доктрины.
Исходя из описанного выше предположения, можно сделать вывод о том, что теория правового государства - это теория построения государства в соответствии с представлениями о праве как мере всеобщего равенства и формальной справедливости, а доктрина верховенства (правления) права - вопрос, носящий более глобальный характер. В нем речь идет о том, каким образом право может быть регулятором общественных отношений так, чтобы не быть лишь системой формальных предписаний, а «правовой системой свободы». Такая система (именно система, а не простая совокупность) включает как нормы права, так и «форму» институтов государственной власти. В концентрированной форме это и есть тот самый «старый закон английских судов», процитированный по А.В. Дайси и Б. Леони в самом начале нашего исследования.
С учетом особенностей исторического развития англосаксонской правовой семьи исследование практической реализации идеи верховенства права может приводить к парадоксальным, на первый взгляд, выводам. Например, о том, что в современной Великобритании (и здесь нам придется согласиться с К. К. Алленом и Б. Леони) отсутствует разделение властей как таковое, в его «континентальном» понимании. Однако такой вывод нисколько не препятствует признанию Великобритании правовым государством, или, если говорить более точно, государством с реализованным на практике принципом (доктриной, теорией) rule of law.
Отсюда неизбежно следует утверждение о том, что не только и не столько форма определяют правовое содержание того или иного института (или нормы закона), но их соответствие духу всеобщего формального равенства и справедливости, т.е. духу права.
Список литературы
1. Вихров А.А. Основные принципы правового государства // Мир юридической науки. - 2012. - № 5. -С. 4-7.
2. Игнаткин О.Б. «Равенство в свободе»: Принципы политической философии Рональда Дворкина. -М.: РГГУ, 2008. - 201 с.
3. Козлихин И.Ю. Идея правового государства: История и современность. - СПб: Изд-во СПбГУ, 1993. -152 с.
4. Леони Б. Свобода и закон / Пер. с англ. В. Кошкина под ред. А. Куряева. - М.: ИРИСЭН, 2008. - 308 с.
5. Ролз Д. Теория справедливости / Пер. с англ.; Науч. ред. В.В. Целищев. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. - 536 с.
6. Ученые записки Санкт-Петербургского университета управления и экономки. Специальный выпуск по материалам международной научно-практической конференции «Правовое государство. Правовая политика. Правовая жизнь». - 2011. - № 35. - 52 с.
