CC BY
134
О ШЕЛКОТКАЦКОМ И ХЛОПКОТКАЦКОМ ПРОМЫСЛАХ НАРОДОВ РАВНИННОГО И ПРЕДГОРНОГО ДАГЕСТАНА В XIX ВЕКЕ
© 2010 Миронова Н.В.
Дагестанский филиал Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена
На основании этнографических исследований и полевого материала, собранного автором, рассмотрены особенности шелкового и хлопкового промыслов, как части традиционного хозяйства народов равнинной и предгорной зон Дагестана XIX в.
Basing on the ethnographic research and field materials, the author of the article considers the particularities of the silk and cotton productions as the parts of the traditional economy of the Dagestan peoples in the plain and pediment zones of Dagestan in the 19th century.
Ключевые слова: шелкоткачество, хлопкоткачество, промыслы Дагестана, традиции.
Keywords: silk-weaving, cotton-weaving, Dagestan crafts, traditions.
Выращивание технических культур, в частности шелководство и хлопководство, являлось традиционной отраслью экономики населения равнинного и предгорного Дагестана. Их развитие приняло значительный размах с середины XVIII века. До начала XX в. домашнее ремесло и промыслы, связанные с производством шелковых и хлопковых тканей, занимали значительное место в экономике дагестанцев.
В данной статье предполагается на основании собранных этнографических материалов
несколько уточнить, дополнить и углубить имеющиеся представления о традициях жителей равнинной и предгорной части Дагестана, связанных с производством шелковых и хлопковых тканей.
Шелководство упоминается дагестанскими авторами в ряду традиционных занятий народов Дагестана еще в XI-XII вв. [12. С. 88]. По сведениям А. Р. Шихсаидова, в XIV-XV вв. некоторые селения Приморского Дагестана интенсивно занимались шелководством [17. С. 49]. В XVI-XVII вв. в его равнинной и нижнепредгорной части «практиковались посевы хлопка» и «производили шелк» [12. С. 124-125].
В XVIII в. шелководство и шелкоткачество получили достаточно широкое распространение в низменных и предгорных районах Дагестана. О производстве шелка в кумыкском селении Тарки Ф. И. Соймонов писал во второй половине XVIII в.: «Воздух, теплота и состояние земли суть в Тарках к деланию шелку не меньше способны, как в Гиляни. Везде находятся шелковичные деревья, тамошний шелк не уступает гиланскому». Имея в виду домашнее производство, он далее отмечал: «Шелк-сырец они могут прясть, заводить фабрики...» [16. С. 343-344, 347]. «Некоторые жители занимаются дома выделкою шелка и содержат для этого шелковичных червей», - писал о таркинцах в первой половине XIX в. И. Н. Березин [2. С. 69-70].
Широкое распространение получило шелководство в Дербенте и его окрестностях, на что указывал в конце XVIII века ботаник Ландес. О развитии шелководства в Дербенте и его округе, а также в Кайтаге и Кубачах писали М. К. Ковалевский и И. Ф. Бларамберг. В Дербенте, по данным П. Г. Буткова, в 1796 г. имелось 30 «фабрик» по изготовлению шелковых тканей. [5. С. 202].
В документах о первой трети XIX в. говорится: «Шелковые материи приготовлялись некогда в Дербенте хорошо и в довольно значительном количестве; даже в недавнее время для того было до 200 станков; но теперь считается их не более 40» [11. С. 199]. В 1855 г. из Дербента в Россию было вывезено 802,5 пуда коконов, в 1856 г. - 819,57, а в 1875 г. - 855 пудов [15. С. 106]. Причины резкого падения шелкового производства источники объясняют несколькими причинами: многие из тех, кто занимался шелководством, стали заниматься выращиванием марены; местные шелка не могли конкурировать с тканями из Ширвана; русские дешевые фабричные ткани все больше вытесняли с рынка продукцию местного производства [15. С. 107].
В Чечне и Кумыкской плоскости (Хасавюртовский округ - автор), по данным О. В. Маргграфа, шелководством занималось до половины населения, получая 3-5 фунтов коконов на семью. В Кумыкской плоскости (ежегодно производится - автор) до 875 пудов. Главным местом сбыта здесь были рынки Хасавюрта и Грозного» [14]. Далее автор, ссылаясь на дагестанских оружейников, утверждает, что шелководством в Дагестане занимаются целые селения, где женщины искусно красят и изготавливают шелковые нити, шнурки, ткут канаус желтого и красного цветов для одежды местных женщин [14].
В документе о феодальных податях терекемейцев указано, что хозяйства их имеют «тутовые сады, и они занимаются шелководством, платят бекам с большого сада по 2-4 каляфов (вес куриного яйца - автор) шелку-сырцу, с малого сада - по одному каляфу шелка, или же платят шелком-сырцом, т.е. коконами, 1/10 сбора» [15. С. 106].
Сведения о народных традициях, связанных с получением коконов и уходом за ними, с производством пряжи и техникой ткачества шелка содержатся в работе О. В. Маргграфа [14], которые дополнены исследованиями С. Ш. Гаджиевой, С. С. Агашириновой, М. О. Османова, А. Г. Пашаевой, Б. Б. Булатова, С. А. Лугуева [1, 3, 4, 7, 8, 9] и, в определенной мере, полевыми материалами, собранными автором статьи.
Так, при производстве шелка примерно на 7-10-й день мая семена помещали в тонкостенную деревянную коробку. У кумыков это поручалось девочке-подростку, у даргинцев - многодетной матери, у азербайджанцев - женщине преклонного возраста, но с хорошим зрением. В двух первых случаях от начала помещения семян в коробку до их переноски в теплое помещение для оживления червей женщине предписывалось полное молчание, говорить с кем-либо, отвечать на чьи-то вопросы не рекомендовалось. Здесь проявлялись такие стародавние пережитки, как магия сакральной чистоты девочки, благостность благополучно воспроизводящей потомство женщины, магия молчания, безгласности, сопровождавшая и некоторые другие традиционные обряды дагестанцев, почитание возраста, имеющего связь, надо полагать, с культом предков и др. [3, 4]. Все это, по народным представлениям, должно было благотворно отразиться на получении качественных коконов.
Если в помещении было недостаточно тепла, его отапливали. Собранные семена рассыпали ровным слоем на специально высушенных для этого под прессом листьях лопуха или конского щавеля, причем рассыпали тонким слоем вместе с мелко порубленными листьями крапивы на плетенках из ивы или орешника, устанавливаемых в 1-1,5 м от пола. Иногда для ускорения процесса появления шелковичных червей женщины несколько дней могли носить семена за пазухой, завернув их чистый лоскут. Шелковичные черви начинали выводиться на 5-6-й день. Если же домочадцев кто-либо спрашивал, начали ли выводиться черви, те отвечали отрицательно, нередко сообщая в ответ, что семена оказались испорченными и их пришлось выбросить. Вообще задавать вопросы на подобную тему в народе считалось признаком невоспитанности и грубым нарушением морально-этических норм, принятых в обществе. И при кормлении червей, и при последующих операциях присутствие постороннего человека считалось нежелательным. В число «посторонних» входили все, кроме членов семьи, в том числе и близкие родственники. Если все же в помещение с червями или коконами кто-либо ненароком заглядывал или заходил, хозяйка дома, отрезав или оторвав с его одежды лоскут, нитку или пучок ворсинок, бросала их в огонь - действо от сглаза, знакомое многим народам Дагестана и при других ситуациях. Табасаранцы, которые, по нашим полевым данным, были знакомы с шелководством, в подобной ситуации обсыпали посетителя щепоткой муки или соли. В том же случае кайтагские даргинцы трижды сплевывали на спину уходящего посетителя: делалось это тихо, незаметно, чисто демонстративно, одними губами, без выделения слюны.
Вначале червей подкармливали почками тутового дерева или дуба, а позже - молодыми листьями тутовника. Это продолжалось 40 дней, причем корм обновлялся дважды в сутки. В течение этого времени взрослых особей отсаживали отдельно, подкармливали их трижды в сутки и постепенно переходили к четырехразовой подкормке. Непременным условием успеха при этом было поддержание чистоты в помещении, которое постоянно убиралось, подметалось, освобождалось от помета, старых листьев, веточек и любого другого сора. Хозяйки зорко следили, чтобы в помещении не было мух, чтобы сюда не залетали пчелы, осы, шершни, не заходили куры.
На плетенки насыпали свежие листья тутовника и по мере того, как черви переползали на них, переносили на чистые плетни вместе с шелкопрядом. При благоприятных условиях через 4-5 недель появлялись коконы. По народным поверьям считалось важным и значимым, чтобы первые коконы в сезоне увидела хозяйка дома, ее дочери или внучки. Если первыми их увидит хозяин дома, сыновья или внуки, то большая часть коконов будет якобы недоброкачественной. Особенно следили за тем, чтобы первой не увидела коконы невестка.
Для завивки коконов на плетенки подкладывали ветки тутовника, дуба, кустарников, а также связки в виде метелок высоких растений. Большая часть коконов высушивалась на солнце, другая, меньшая, часть, предназначенная для получения семян, припрятывалась в сухом затемненном месте. Высушенные коконы сортировали. Однотонные, без пятнышек, твердые коконы считались первосортными, а мягкие или с желтыми пятнышками -
второсортными.
Чтобы получить пряжу, коконы бросали в кипящую воду: коконы первого сорта - в мыльный раствор, второго сорта - в кипяток без мыла. Помешивали коконы в котле длинной палочкой, чем добивались получения густой однородной массы. После этого специальной заостренной палочкой находили начало волокна и начинали наматывать кудель на деревянную раму. Покончив с этой процедурой, размотанную с рамы кудель в висячем положении сушили на солнце. Высушенные шелковые нити скручивали веретеном. Ткали шелковое полотно из скрученных и нескрученных нитей. Нитки высшего сорта шли на основу, худшего - на уток. Ткался шелк чаще всего на тех же станках, на которых вырабатывалось сукно. Иногда женщины использовали специальные станки, предназначенные для производства шелка. Обычно это были станки с зевообразующими педалями и незначительными конструктивными особенностями.
Из шелка домашнего производства шили нарядные женские платья. Часто из него изготовлялись платки, украшенные шелковой же бахромой. Поскольку ширина сотканного куска не превышала 40 см, для изготовления платков сшивали вместе несколько кусков шелка. С. Ш. Гаджиева приводит такие данные по этому поводу: в Кайтаге (в сел. Баршамай, Карацан, Джавгат и др.) для платка по местным стандартам требовалось 7,5 м ткани, сшитой из двух кусков, а в Мюрего и других селениях - 10-12 м шелка, сшитого из шести полотнищ [9. С. 195]. Мюрегинские платки из тонкого шелка пользовались спросом у соседних народов и стоили довольно дорого: эквивалент их цены была двухлетняя телка или бычок [9. С. 196].
Таким образом, у части народов Дагестана среди прочих домашних промыслов бытовало и шелкоткацкое производство, ориентированное на удовлетворение преимущественно потребностей производителей, но отчасти носившее товарный характер. Надо полагать, что традиции шелкоткачества в названных нами регионах Дагестана исторически сложились давно, о чем свидетельствуют традиционные действа магического характера, сопровождавшие те или иные стадии производства.
Долгое время в равнинной и предгорной зонах Дагестана, особенно в Кумыкии, традиционным было производство тканей из хлопка. Еще во время Каспийского похода в 1722 г. Петр I оставил такую запись: «Пришли ночевать в урочище Старого Буйнака (тут же в дороге видел бумагу хлопчатую, как растет) ...» [13. С. 32]. И.-Г. Гербер писал, что в «шамхальском уезде провинции Дагестана» жители «сеют же хлопчатой бумаги, которая здесь наилудче растет» [10. С. 71]. Тот же автор сообщал о главном селении шамхальства Тарковского, что его жители «собирают много хлопчатой бумаги, которая там растет в великом множестве» [10. С. 71]. В начале XIX в. А. М. Буцковский, описывая занятия населения засулакской Кумыкии, отмечал, что местные жители, хоть и не в больших количествах, но выращивают на своих полях кроме прочих культур и хлопок [6. С. 244].
По мнению С. Ш. Гаджиевой, «хлопок шел главным образом на домашние нужды, в частности, на изготовление одежды, паласов и т.д. К концу XVIII в., в результате расширения притока русских хлопчатобумажных тканей, возделывание хлопка кумыками значительно сокращается, а к середине XIX в. почти прекращается» [8. С. 109].
Выращиванием хлопка и изготовлением хлопчатобумажных тканей для своих потребностей занимались также терекемейцы и дагестанские азербайджанцы [7]. В больших масштабах до второй половины XIX в. хлопководство и хлопкоткачество было распространено у народов Южного Дагестана. Выращивало хлопок и население ряда даргинских селений, расположенных в предгорье: Мюрего, Губден, Урахи, Баршамай и др. [9. С. 197].
Хлопководство и хлопкоткачество значимой роли в экономике края в целом не играли,
но относятся к древним занятиям населения Дагестана. Об этом свидетельствует, в частности, совокупность магических действий и народных обычаев, связанных с названными занятиями и представляющих собой пережитки сохранившихся в быту домонотеистических верований. Так, например, у засулакских кумыков начать сев хлопка должен был мальчик, твердо стоящий на ногах, но которому обрезание еще не сделали: под руководством и присмотром старших мальчик бросал в подготовленную почву несколько семян. При сборе хлопка у дагестанских азербайджанцев «почин» делала девочка-подросток, по физиологическим особенностям еще не достигшая возраста девушки. У терекемейцев при сборе хлопка женщины разувались и работали босиком. У них же и у даргинцев, приступая к сбору хлопка, женщины снимали с рук серебряные и особенно золотые кольца. Нарушение этих обычаев якобы отрицательно сказывалось на урожае хлопка будущего года.
Операцию по очистке собранного хлопка кумыки просили начать девочку или девушку, не состоящую в родстве с хозяевами дома. Рыхление хлопка посредством лучка у даргинцев обычно начинала женщина пожилого возраста: чем старше по возрасту будет эта женщина, верили в народе, тем качественнее будут хлопковые нити и хлопчатобумажная материя.
У южных кумыков и даргинцев было принято за 2-3 дня до прядения нитей из хлопковых куделей помещать прялки в лари с зерном или мукой. Лезгины и табасаранцы за день до прядения смазывали топленым маслом веретено и его грузило, а затем то и другое насухо протирали [1. С. 65]. Повсеместно, где практиковалось хлопководство, перед началом тканья хозяйка дома раздавала соседям лепешки, чуду, халву, хотя бы в небольших количествах.
Свой ткацкий станок даргинки старались никому не одалживать. Если в этом возникала необходимость, прибегали к условной «продаже» станка за луковицу, головку чеснока, моток ниток и др.; то же происходило и при возврате станка хозяйке. У терекемейцев считалось, что если ткацкий станок переходит из одного дома в другой, то переход должен состояться полностью: переносить сначала одни части станка, а затем остальные не допускалось. В народе считали, что нарушение этого обычая принесет в один из домов крупную неприятность или беду.
Таким образом, шелковый и хлопковый промыслы как неотъемлемая часть традиционных занятий населения равнинной и предгорной зон Дагестана выросли на местной почве. Продукция этого вида промыслов не носила товарного характера и была призвана удовлетворять в основном потребности самих производителей. Являясь атрибутом натуральных и полунатуральных форм хозяйства, шелкоткачество и хлопкоткачество занимало значительное место в экономике дагестанцев. По мере втягивания Дагестана в сферу российского рынка производство шелковых и хлопчатых тканей постепенно сокращалось и почти прекратилось во второй половине XIX в.
Примечания
1. Агаширинова С. С. Материальная культура лезгин. XIX - начало XX вв. М., 1978. С. 65.
2. Березин И. Н. Путешествие по Дагестану и Закавказью (с картами и планами). Казань, 1850. С. 69-70. 3. Булатов Б. Б., Лугуев С. А. Духовная культура народов Дагестана в XVIII
- XIX вв. (Аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1999. 4. Булатов Б. Б., Лугуев С. А. Очерки истории духовной культуры народов Центрального и Западного Дагестана. XIX -начало XX вв. Махачкала, 2004. 5. Бутков П. Г. Выдержки из «Проекта отчета о Персидской экспедиции в виде писем». 1796 г. // История, география и этнография Дагестана XVIII -XIX вв. Архивные материалы / под ред. М. О. Косвена и Х. М. Хашаева. М., 1958. 6. Буцковский А. М. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних горных областей // История, география и этнография Дагестана XVIII - XIX вв. Архивные материалы / под ред. М. О. Косвена и Х. М. Хашаева. М., 1958. 7. Гаджиева С. Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX - начало XX вв.: Историко-этнографическое исследование. М., 1990. 8. Гаджиева С. Ш. Кумыки: Историческое прошлое, культура, быт. Кн. 1. Махачкала, 2000. С. 109. 9. Гаджиева С. Ш., Османов М. О., Пашаева А. Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967. 10. Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 // История, география и этнография Дагестана XVIII - XIX вв. Архивные материалы / под ред. М. О. Косвена и Х. М. Хашаева. М., 1958.
11. Записка о сословно-поземельном строе в Кайтаге (1901 г.) // Феодальные отношения в Дагестане. XIX - начало XX вв.: Архивные документы. М., 1969. С. 199. 12. История Дагестана. Курс лекций. Махачкала, 1992. 13. Лысцов В. П. Персидский поход Петра I. 1722-1723. М., 1951. 14. Маргграф О. В. Очерки кустарных промыслов Северного Кавказа с описанием техники производства. М., 1882. 15. Сборник статистических сведений о Кавказе. Тифлис, 1869. Вып. 1. Отд. 4. С. 106. 16. Соймонов Ф. И. Описание Каспийского моря. СПб, 1763. С. 343-344, 347. 17. Шихсаидов А. Р. Дагестан в X - XV вв. Махачкала, 1975. С. 49.
Статья поступила в редакцию 19.02.2010 г.
