CC BY
50
А. Ю. Маслова
о семантико-прагматической роли служебных слов в побудительном высказывании
(фрагмент сопоставительного исследования)
Частицы и междометия, входящие в структуру побудительных высказываний, в значительной степени определяют модально-экспрессивную направленность побуждения. О том, насколько важна роль этих частей речи в процессе коммуникации, свидетельствует большой научный интерес, проявленный к их функционированию в сопоставляемых русском, сербском и болгарском языках (труды А. Н. Баранова, В. Г. Борисовой, А. П. Володина, В. С. Храковского, И. М. Кобозевой, Т. М. Николаевой, М. Личен, С. Ристич, А. Мандича, В. Бакаловой, И Златева, Г. Бакырджиевой и др.). Результаты исследований показывают, что традиционное описание значения частиц и междометий в терминах «усиление», «ограничение», «выделение» не охватывает функции, выполняемые этими служебными словами в процессе коммуникации. Более точное представление об их семантике можно получить в ходе семантико-прагматического анализа языковых единиц. Частицы и междометия «выражают отношение адресанта к адресату или к описываемой ситуации, презумпции говорящего, его намерения, его эмоции... частицы обладают способностью выражать минимальной ценой весь комплекс прагматических значений»1. Любой подход к описанию этих служебных слов показывает, что передаваемая ими информация пересекается с иллокутивной. Вместе с иллокутивной функцией они формируют прагматический компонент семантики высказывания. Согласно теории речевых актов, иллокутивная функция высказывания заключает в себе цель говорящего, его психологическое состояние, различие в социальном статусе коммуникантов, их интересы, отношение речевого акта к контексту. И, как отмечает И. М. Кобозева, «скрытая семантика» частиц имеет много точек соприкосновения с иллокутивной семантикой, составляющей особый пласт имплицитной информации, передаваемой высказыванием2.
В русском, сербском и болгарском языках отмечается большое количество побудительных частиц и междометий, которые самостоятельно или в качестве вспомогательных средств при императиве (в южнославянских языках и при да-конструкции) выражают побудительное значение. Часть из них является собственно побудительными, другие служат для усиления побудительного воздействия на адресата и передачи эмоциональных оттенков побуждения.
Коммуникативная свобода частиц, размытость их списка, связанная с размытостью их семантики, особенности функционирования как индикаторов коммуникативного поведения участников коммуникативного акта делает необходимым комментарий реализации частиц и междометий в побудительных высказываниях в сопоставительном аспекте.
К регулярно воспроизводимым в речи относятся частицы, функционирующие в составе конструкций, претендующих на статус аналитических форм императива или являющихся таковыми (пусть/пускай/нек (а)/нека; дай (те)/давай (те); немоj (-мо,-те) /недей (-те), стига), а также частица -ка—в русском языке; да-конструкции — в южнославянских
© А. Ю. Маслова, 2008
языках; глагольно-междометные формы3 в качестве функциональных аналогов в трех языках: айда (те) /ха/де (-мо,-те) /хайде (те).
Наряду с собственно побудительными частицами, в сопоставляемых языках функционируют усилительно-побудительные частицы. Достаточно часто наблюдается функциональная параллель: в русском языке — ну (ну-ка, ну-ну, а ну, а ну-ка); в сербском — де и ее модификации (дед, деде, дер, дера, дедер, дела, дех; для 2-го л. мн. ч. возможны варианты dеtе, dеlаtе, dеdеrtе)^; в болгарском языке — де, я, хай, ха.
В сербском языке наиболее употребительны варианты dе, dеdе, dеdеr. Они могут находиться во всех возможных позициях по отношению к глаголу в форме императива — в пре-, интер- и постпозиции, — употребляться дистантно и контактно. Основное значение — побуждение начать (активно) действовать: ...и зовну прстомуплашеног Пепу: «Дориде, кнеже» (ЪопиЬ4);- Киша, да, каша пада... Стан’де, гд/е сам /а ово?! (ЪопиЬ); — Де ти, де, иди зми/и на рупу, кад си луд (ЪопиЬ); ...наже се напред, а руке подметну: «Деде!» (Лазаревик5); — Го/ко, е/ Го/ко, до%идер...(Ъопик); — Дедер, Миле, брате, припали (ЪопиЬ). В болгарском языке адекватно функционируют частицы де, я, ха, хай: — Махни се оттам де! (Ангелов6); — Я елате с мен! (Ангелов); — Я да не крещищ като луд! (Ангелов); — Хай върви си, че си посинял! (Гуляшки7); — Ха сега мини по глав-натаулица... (Гуляшки). Несмотря на наличие у всех частиц общей семы «побуждение к началу действия», они сообщают высказыванию разные оттенки. Полифункциональна сербская частица де и ее варианты. При соответствующей интонации она способна передавать широкий спектр оттенков побуждения, обусловленных коммуникативной ситуацией. Проиллюстрировать их позволяет контекст, в котором употребляется частица, и регулярное воспроизведение функциональных аналогов в сопоставляемых языках.
1. Оттенок угрозы: — Де, /ош/едном, ако смеш! (Лалик8). /—А ну-ка посмей еще
разок!
2. Оттенок категоричности: — А ну, тише!.. Давыдову насилу удалось прекратить поднявшийся шум (Шолохов9). / — Тише, де! Давидов/е/едва успео да прекине ларму.
В русском языке сложная частица а ну (-ка) подчеркивает энергичность осуществления действия, тем самым повышая степень категоричности побуждения10. Компонент -ка окрашивает высказывание оттенком непринужденности, простоты в условиях кооперативного общения и подчеркнутой фамильярностью — в условиях конфликтного общения (как в вышеприведенном примере с оттенком угрозы) — и в сочетании с а ну подразумевает немедленное выполнение действия. В сербских примерах это определяется контекстом (лутито) и постпозицией частицы де.
3. Оттенок ободрения в сочетании с подчеркнуто настойчивой просьбой ответа: — За тебе нема ничег р^авог, па би могла да кажеш. Деде, кажи ми сада шта сам ти говорио оне ноки (Ъосик). — Ты не сделала ничего плохого и можешь прямо мне сказать. Ну, о чем я тебе говорил в ту ночь?
4. Оттенок нетерпения: —Дедер, дедер .. ево овде! (НушиИ11). /— Пиши, пиши вот здесь! В русском языке междометие ну также используется для выражения нетерпения при побуждении к действию: — Ну, рассказывай скорей, как тебя там встретили. Быстрее, ну!12.
5. Оттенок увещевания, примирения, который реализуется в языках при повторе частиц или междометий в ситуации побуждения к прекращению действия: «Ну, ну, — сказал он.-Вот воин-то еще!Глупости-то оставь: учиться надо» (Толстой13). /«Де, де, — рече он. — И ти да будеш во/ник! Остави се глупости: треба да учиш». — Ну-ну, шутю, не видишь что-ли? (Шолохов). /—Де, де, шалио сам се, зар не видиш?
Наряду с частицей де и ее вариантами, в значении предписания активного действия частицам а ну-ка, а ну последовательно соответствует реализация сербского междометия чик: — Чик да изброjиш колико сам пута заноЬио овде? (Ъосик). / — А ну-ка сосчитай, сколько раз эти годы я у тебя ночевал?, а также частицы но: — Ну-ка, брат, ты тут книги читаешь, законы-то известны тебе. Так вот, объясни ты... (Горький14). / — No, brate, ti citas te knjige, poznajes zakone, protumaci mi...
В болгарском языке русской частице (а) ну (-ка) более регулярно (подобно параллели с сербской де) соответствует полифункциональная частица хайде, способная также передавать различные семантические оттенки.
1. Побуждение к началу (энергичного) действия с оттенком подчеркнутого установления равенства, возможно, фамильярности, что в русском языке проявляется посредством частицы -ка: — А ну, вылезайте, вылезайте, просыпайтесь! (Симонов15). / — Хайде, излизайте, излизайте, събудете се! — Хайде да се сменим! (Ангелов). / — Ну-ка, давай меняться!
2. Оттенок категоричности: ...резко, почти грубо сказала Нюсе: «Ну, иди, что стоишь!» (Симонов). / ... почти грубо рече на Нюся: «Хайде, върви, какво стоиш?»
3. Оттенок нетерпения: «Ну, ну!» — торопил его управдом (Симонов). / «Хайде, хайде!», — подканяше го домоуправителят.
Функциональными аналогами русскому ну и его вариантам могут выступать и другие вышеуказанные частицы болгарского языка. Однако они воспроизводятся не столь регулярно или могут быть более узко специализированы на одном из оттенков значения или прагматическом компоненте ситуации, которые частицей ну (а ну, а ну-ка) не акцентируются. Так, усилению побуждения, повышению степени энергичности действия способствуют частицы ха, де, я в соответствии с ну, а ну, (а) ну-ка: — Ха, момичета, вземайте! (Ангелов). / — Ну-ка, ребята, берите! — Ха сега, швабо-жабо, напредвай де! (Ангелов). / — А ну-ка, жабы-швабы, попробуйте-ка наступать, ну-ка! — Хей, Рашид, я се поизвърни и ме погледни по-добре.(Гуляшки). / — А ну, Рашид, обернись, погляди на меня повнимательней... — Я ги извикай и тях! (Ангелов). / — Ну-ка, созови их!
Однако частица я наиболее регулярно появляется в качестве функционального аналога частицы -ка. Наряду с усилением побуждения, она может способствовать установлению контакта между коммуникантами: «Яслушай!» — улови ме за лакътя Цец (Гуляшки). /«Послушай!» — Цец ухватил меня за локоть. Частица может придавать неофициальность или фамильярность общению, подчеркивать степень равенства, близости участников речевой ситуации: «Явиж дали спи», — посочиМатьо с очи към спящото момиче (Ангелов). «Посмотри-ка, она спит?» — Мате показал взглядом на девочку. Таким образом, частица я, с прагматической точки зрения, социально маркирована. Дополнительные семантические оттенки не присутствуют, поэтому, как видно из примеров, частица может и игнорироваться при переводе.
Болгарская частица де, в отличие от сербской одноименной частицы, специализируется на передаче оттенка нетерпения (часто сопряженного с негативными эмоциями) и соотносится с русскими усилительными частицами да, же. Сравним: — Вставай, ну, вставай же! (Симонов). / — Ставай, хайде, ставай де!
В отличие от частицы ну, частицы да, же (да... же) выражают не только настойчивый характер побуждения, но и содержат дополнительный прагматический компонент напоминания о том, что адресат не совершает или не совершил ожидаемое от него действие. Как правило, это эксплицитное выражение негативной реакции или имплицитная
негативная оценка пропозиции говорящим: «Трай и ти де!» — обърна се дядо Пинто към него, вече серйозно разсърден (Ангелов). / «Да потерпи и ты малость!» — повернулся к нему дед Пинто, рассердившись уже не на шутку. «Вземете, вземете! — мина Славян Дойков налични покани към този-онзи... — Вземете де!» — подвикна той (Ангелов). /«Берите, берите! — предлагал СлавянЖойков то одному, то другому... — Да возьмите же!» — упрашивал он.
Функциональными аналогами русских усилительных частиц да, же (да... же) в сербском языке выступают частицы ама, та, используемые в препозиции к императиву, что более соответствует русской, также препозитивной, частице да. Высказывания с этими частицами представляют акт настойчивой просьбы, требования с оттенком нетерпения: — Ама, не прекидаjте! Читаjте, молим вас (Нушик). / — Да не перебивайте! Читайте, прошу вас! — Та идите, молим вас, лудост, као да смо деца (Нушик). /—Да идите вы! Какая глупость, словно мы дети...
В болгарском языке имеется эквивалент сербской частицы ама, также являющийся функциональным аналогом частиц да, же (да... же): — Извинявай, бай Славяне, но много съм зает... — Ама чакай... — отблъскваше Славян... подадената му ръка (Ангелов). / — Извини, бай Славян, но я очень занят... — Да погоди же... — отстранял Славян... протянутую ему руку.
Частица же не имеет собственного аналога в сербском языке. Это объясняется и тем, что же, по мнению В. С. Храковского16, имеет индивидуальное значение, не сводимое к особой эмоциональной окраске. Это значение дополняет и уточняет значение императивной формы, но не имеет без него какой-либо значимости. Она, как и частица да, может содержать прагматический компонент напоминания, сигнализируя о настойчивости побуждения. Поэтому в сербском языке в подобных ситуациях функционируют частицы ама, та, ма, акцентируя внимание, скорее, на ожидании совершения действия, нежели на настойчивости: — Иди, тебя выбрали в кошевые! — Помилосердствуйте, панове! — Ступай же, говорят тебе! — кричали запорожцы. <...> — Принимай же честь, собака, когда тебе дают ее! (Гоголь17). / — Hajde, izabrali su te za kosevoja! — Та smilujte se, panovi! — Ma hajde, kad ti se kaze! — Та primi cast, kad ti se daje!
Подобный семантический синкретизм наблюдается и у болгарской частицы де. Выступая более регулярно в качестве аналога русской частицы же: «Кажете де!», — настоя та като хвана Витка заръката (Ангелов). / «Отвечай же!», — настаивала она, хватая заруку Виту, она может усиливать компонент напоминания: «Махни се оттам де!», — подвикна Иван на жената си <...>(Ангелов). / «Да отойди ты оттуда!», — прикрикнул хозяин на жену. Частица де может соответствовать модальному комплексу да... же: — Чакай де! Там направихме много хубава сбирка (Ангелов). /-Да погоди же! Мы там устроили замечательное собрание. Имплицитно заложенный компонент негативной оценки в частице может передаваться при переводе без использования усилительных средств, например, постпозитивным местоименным подлежащим, выражающим в русском языке раздражительность, нетерпение, досаду: — Ама, остави се тога наследства (Нушик). /—Да оставь ты в покое это наследство, скажи лучше. — Мълкнете де! — скара се Атанас Щерев (Ангелов). / — Замолчи ты! — одернул его Атанас Штерев.
Русскому модальному комплексу (или его отдельным компонентам) могут соответствовать и другие частицы и междометия в южнославянских языках, которые совмещают или могут совмещать значение рассматриваемых частиц со своим первичным
значением. В сербском языке следует отметить частицу па, междометие море; в болгарском языке — частицу ха, междометие бе.
Сербская частица па, в первую очередь, выступает функциональным аналогом русской многозначной частицы ну, которая употребляется в значении вынужденного согласия: — Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну, радуйся, радуйся (Толстой). / — Ja сам стар и слаб, а ти си то хтела. Па, радуj се, радуj. — Па остани ако ти jе лепша ова ледина од оних наших тамо (Лалип). / — Ну и оставайся на здоровье, если тебе эта поляна нравится больше, чем наши; в значении побуждения адресата расширить сообщение, поскольку без этого цель сообщения или мысль адресата говорящему непонятна: Оба долго молчали. «Ну?», — спросил хохол (Горький). / Oba su dugo sutjela. «Pa?» — upita Hohol.
Однако в определенном прагматическом контексте эта частица иногда может усиливать побуждение, подобно частицам да, же: — Госпо^ице, вама jе озбилно р^аво? Па кажите ми шта вам jе (Лазаревип). / — Сударыня, вам действительно плохо? Да скажите же мне, что с вами.
Болгарская частица па имеет семантическую область пресечения с русской частицей ну в значении введения завершающего суждения, обобщения происходящего, косвенно выражая побуждение адресату приготовиться к выполнению заключительного этапа взаимодействия коммуникантов: — Па тогава ще видим. / — Ну тогда посмотрим18. В иных побудительных значениях функционирование болгарской частицы па не наблюдается.
В сходном значении введения завершающего суждения употребляется болгарская частица ха: — Ха върви сега с мене, ама се понавеждай да не порастеш! (Гуляшки). /Ну, теперь следуй за мной, только нагибайся пониже, чтоб притолоку головой не сшибить! однако в силу своей способности выражать побуждение к активному энергичному действию частица ха может и усиливать побуждение: «Ха сега мълчи!», — рече старецът (Ангелов). / «Да замолчи ты!», — прикрикнул на него старик.
Болгарское междометие бе служит, в первую очередь, для обращения к мужчинам19. Но может способствовать и выражению побуждения20 с оттенком настойчивости, нетерпения, что в большей степени отвечает употреблению русской частицы же: — Чакай бе, другарю Дамов, ти като че за сватба бързаш! (Гуляшки). /—Да подожди же, товарищ Дамов! Ты что, на свадьбу торопишься?
о наличии такого значения может свидетельствовать и перевод без использования частиц, когда степень интенсивности побуждения выражается при помощи средств контекста: — Бе даразберат най-после, че в тази държава няма място за душмани! (Гуляшки). / — Пусть, наконец, поймут, что для них нет места в нашем государстве. — Е-й-й, хора бре-е-й! Бягайте бе, хе-и-й, дигата се пропука! (Гуляшки). / — Эгей, люди, эй! Бегите скорей, перемычку сносит!
Так же, как и частица же, междометие бе - сопутствующее периферийное средство выражения побуждения, не изменяющее иллокутивную цель высказывания. Поэтому его перевод может игнорироваться, так же как и перевод частицы же: — Напред бе, напред! (Гуляшки). / — Вперед! Вперед!
Сербское междометие море, подобно болгарскому бе, также может использоваться при обращении: — Ej, ти, море! (ЛазаревиЬ). Основное значение усилительного междометия — выражение поощрения: — Некако ми те еполете. Можда би боле било без тога.... Поручник добродушно махну руком: — Пусти. Море. Без овога ти не иде с овим ту... селацима (ЪопиЬ). Функционирование междометия может быть статусно маркировано, поскольку оно используется, согласно словарю, при побуждении младшего
старшим21: More, haracplati22. Посредством этого междометия подчеркивается категоричность требования, запрета, что допускает его функциональное соответствие междометию ну, частице же: — More, daj mi obucu, sta me pitas! / — Ну, дай ботинки, что ты меня спрашиваешь! Также море выступает и функциональным аналогом модального комплекса да... же: — Море, иди!/—Да ну, иди же. — Море, удри га!/—Да бей же его23.
Вышеприведенный фрагмент сопоставительного анализа функционирования частиц и междометий в побудительных высказываниях показывает, что и в родственных языках практически не наблюдается эквивалентов, функциональные аналоги отличаются частотностью и ситуативной регулярностью употребления, степенью грамматикализации, обладают различной способностью входить в сложные коммуникативные комплексы. Одна и та же частица или междометие проявляют способность передавать одновременно несколько коммуникативных значений. Не случайно эти единицы языка наделяются статусом коммуникативных частей речи24. Полифункциональность служебных частей речи, диффузность их семантики, совмещение синонимии и индивидуальной специфики объясняют зависимость их значения от прагматического контекста. Сопоставительный аспект позволяет более детально проследить контекстуальную реализацию семантики частиц и междометий и проиллюстрировать зависимость компонентов значения не только от эксплицитного содержания высказывания, но и различных прагматических импликатур.
1 Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании. На материале славянских языков. М., 1985. С. 7.
2 Кобозева И. М. Проблемы описания частиц в конце 80-х годов // Прагматика и семантика. М., 1991. С. 163.
3 Статус ха]де(-мо,-те) в сербском языке однозначно не определен; относительно других частей речи в словарях имеются разночтения: русск. а ну(-ка); болг. ама, бе, ха.
4 ЪопиЬ — ЪопиН Б. Пролом. Београд, 1955.
5 ЛазаревиЪ: ЛазаревиЬ Л. Изабрана дела. Београд, 1961.
6 Ангелов: Ангелов Д. На живот и смърт. София, 1982; Ангелов Д. Не на жизнь, а на смерть / Пер. с болг. А. Собковича и Н. Попова. М., 1982.
7 Гуляшки: Гуляшки А. Златното руно. Пловдив, 1984; Гуляшки А. Золотое руно / Пер. с болг. М. Михе-левич и Б. Ростова. М., 1960.
8 ЛалиЪ: ЛалиЬ М. Лилечка гора. Београд, 1968; Лалич М. Лелейская гора / Пер. с сербск. Т. Вирты. М., 1968.
9 Шолохов — Шолохов М. Поднятая целина: В 2-х т. М., 1989. Т. 1; Шолохов М. Узорана ледина / Превео je Б. БулатовиЪ. Ка. 1. Титоград, 1960.
10 Словарь структурных слов русского языка. М., 1997. С. 29, 153.
11 НушиЪ: НушиЬБ. Народни посланник // НушиЪ Б. Избор. Сараіево, 1960. С. 15-70; НушичБ. Народный депутат / Пер. В. Токарева // Избр. сочинения: В 4-х т. Белград, 1968. Т. 1. С. 3-129.
12 Словарь структурных слов русского языка. М., 1997. С. 232.
13 Толстой: Толстой Л. Война и мир: В 2-х т. М., 1952; Толсто] Л. Рат и мир / Превели су
С. и М. ГлишиЪ // Библиотека великих романа. Ка. 20. Београд, 1968.
14 Горький: Горький М. Мать // Полн. собр. соч.: В 25-и т. М., 1970. Т. 8. С. 5-48; Gorki M. Mati / Pri-
jevod u redakciji D. Maksimovic // Djela. Beograd — Zagreb, 1946. Knj. 8. S. 9-346.
15 Симонов: Симонов К. Живые и мертвые. Минск, 1984; Симонов К. Живи и мъртви. София, 1982.
16Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива. Русский императив.
Л., 1986.
17 Гоголь: Гоголь Н. Тарас Бульба // Избр. соч.: В 2-х т. М., 1976. Т. 1. С. 234-329; Gogolj. N. Taras Buljba i druge pripovijetke. Zagreb, 1980.
18 Болгарско-русский словарь. М., 1953. С. 513.
19 Болгарско-русский словарь. М., 1953. С. 29.
20Радева В. Български тълковен речник. София, 2004. С. 34.
21 Сербскохорватско-русский словарь. М., 1982. С. 262.
22 Речник српскохрватскога каижевног ]езика: Ка.3. Нови Сад — Загреб, 1970. С. 423.
23 Српскохрватско-руски речник. М., 1970. С. 262.
24 Златев И. Вопрос о разграничении междометий и частиц в болгарском и русском языкознании // Ежегодные лингвистические чтения 15 ноября 2003 года. Велико Търново, 2004. С. 35-40; Бакърджиева Г. Комуникативни функции на частиците в диалогичен и монологичен текст // Славистика. Пловдив, 1998. С. 155-162.
