CC BY
19
1Р© Ж(Ш ш стру жщш ж ИПушшжшишсжшх мест
у. 0-1. <31иврик
О ремонтно-восстановительных
и реставрационных работах в усадьбе и парке Тригорского в 1996-1998 гг.
К 200-летию А. С. Пушкина, которое широко отмечалось в 1999 г., в усадьбах и усадебных парках Пушкинского заповедника были проведены ремонтно-восстановитель-ные и реставрационные работы. Им предшествовали архивные и натурные изыскания, работа нескольких коллективов, включающих большое количество специалистов в разных областях деятельности.
Реставрационные работы велись в течение нескольких лет. В садово-парковых ансамблях Пушкинского заповедника они были начаты в феврале 1996 г. и закончены весной 2001 г. Последним объектом было Бугрово, которое по времени не вписалось к юбилею, потому по понятным причинам этот музейный комплекс был сдан реставраторами лишь в 2007 г.
Еще задолго до 1996 г. группой сотрудников московского института «Спецпроекто-реставрация» под руководством Владимира Юрьевича Кеслера осуществлялись проектные работы по определению зон охраны и сохранению территории музея-заповедника. Существовала «договоренность о присо-
Пиврик Галина Николаевна — главный хранитель музейных лесов и парков Музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское».
единении к музею-заповеднику части территорий, ценных как экспозиционное пространство, в том числе территории усадеб Воскресенское, Дериглазово, Лысая Гора»1. Существовавшая инфраструктура не отвечала требованиям приезжающих и сотрудников музея-заповедника, чем и было обусловлено наличие в плане развития инженерных работ и работ по развитию его инфраструктуры. Данные материалы и легли в основу всех последующих проектов.
Проектные работы в парках музея-заповедника были выполнены творческим коллективом Парколесоустроительной экспедиции «Центрлеспроект» в составе Ирины Дмитриевны Мельниковой, Ярослава Игоревича Орестова, Татьяны Павловны Смирновой, Любови Геннадьевны Морозовой, Ольги Егоровны Стефановой, Ларисы Владимировны Павловой, Лидии Михайловны Лазученковой, Ларисы Петровны Кеслер, Людмилы Федоровны Пузанковой, Николая Михайловича Андреева, Евгения Ивановича Соколова, Александра Евгеньевича Брынзо-ва. Руководила коллективом проектировщиков кандидат сельскохозяйственных наук, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, член-корреспондент РАЕН,
ландшафтный архитектор Валентина Александровна Агальцова.
11-12 декабря 1995 г. состоялось заседание Учёного Совета Государственного мемориального историко-литературного и природно-ландшафтного музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское», в работе которого приняли участие 33 члена Совета. В их числе директор музея-заповедника, председатель Совета Г. Н. Василевич, начальник парко-лесоустроительной экспедиции объединения «Центрлеспроект» В. А. Агальцова, председатель Псковского областного комитета по культуре и туризму А. И. Голышев, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Пушкинского Дома РАН Р. В. Иезуитова, доктор исторических наук, Заслуженный деятель науки НИИ материальной культуры РАН А. Н. Кирпичников, писатель В. Я. Курбатов, директор Всероссийского музея А. С. Пушкина С. М. Некрасов, и многие другие.
Рассматривались важные вопросы, в числе которых стоял доклад начальника пар-колесоустроительной экспедиции предприятия «Центрлеспроект» В. А. Агальцовой «О первоочередных работах в парках Михайловского, Тригорского, Петровского». Ею были обозначены проблемы усадебных парков, «вопрос о их реконструкции, а не реставрации, наличие психологического барьера — боязнь изменения вида территории парков,
— доведение ее до парковой композиции. То, что мы имеем, уже не парки, но еще не лес. В Тригорском парке уже ведутся работы по удалению низкодекоративной, сорной растительности. Предполагается три этапа работ: исследовательский — разработка историко-архитектурного плана — историография, топография, гидрология; этап проектирования
— сделана проектная часть по насаждениям на стадии первоочередных работ, эту часть работы можно осуществлять, начато финансирование этих работ; посадочные работы, устройство и реконструкция дорожек»2. «Важна проблема ухода за парками... Необходим специалист — ландшафтный архитектор. Надо развивать садоводство, пчеловодство, тепличное хозяйство на усадьбах — это должно приносить доход. Надо стремиться к рациональной мемориальности, развитие природы остановить нельзя. Надо эффек-
тивно ухаживать за старыми деревьями, но нужны продуманные, научно обоснованные, новые насаждения»3.
На этом же Учёном Совете И. И. Лагу-нин доложил, что функции Заказчика распоряжением Администрации [области] возложены на Гендирекцию «Псковре конструкция», дана заявка в Министерство экономики на финансирование, подготовлены сметы, задания на проектирование. Определены подрядчики. В I квартале [1996 года] должная быть готова проектная документация.
Комиссией решалось, в какой из усадеб начать работы. Единогласно, первым было выбрано Тригорское, усадьба друзей поэта Осиповых и Вульфов. Почему Тригорское, а не центральная усадьба Михайловское, родовое имение А. С. Пушкина? В Тригорском, самом крупном парке, была и самая серьезная ситуация. Прошедшие в 1987 и 1989 гг. мощные ураганы превратили Тригорский парк в растительное сообщество деревьев, кустарников, трав, которые очень трудно было идентифицировать как пейзажный парк. Всюду были поваленные или сломанные ветром деревья. По этой причине парк был большей частью непроходим. Вдобавок к этому на парковой площади в 33,14 га почти сплошным ковром разросся клен остролистный. Кленовые листья сплошным пологом закрывали поверхность почвы. Большое количество нагромождений из поваленных деревьев, множество сухостойных деревьев и кленовый подрост делали парк практически непроходимым. Был экскурсионный маршрут, который пролегал от усадебного дома, мимо фундамента дома Вындомских, через «Зеленый зал», мимо пруда к «Аллее-просеке», к «Солнечным часам» и заканчивался около «Дуба уединенного». С маршрута была проложена дорожка, ведущая к «Скамье Онегина»; от поворота к «Солнечным часам» можно было пройти по «Аллее-просеке» до пересечения с «Татьяниной аллеей» и погулять по ней до «Дуба уединенного». Остальная территория парка была не только непроходимой, но и не просматривалась. Склон к реке Сороть представлял собой густые заросли ольхи серой. Пруды затянулись осокой, рогозом, ивой, черной смородиной настолько, что зеркало Большого пруда наполовину
было закрыто растительностью. Всё это до начала работ по восстановлению паркового ансамбля надо было убрать: выпилить, разобрать завалы, выкорчевать пни, уничтожить мелкую поросль клена.
Нельзя сказать, что сотрудники музея-заповедника не предпринимали никаких мер для содержания и расчистки парка. В предшествовавшие 1996-му годы за парком ухаживали по мере сил, возможности, понимания. Бывший хранитель усадьбы Галина Федоровна Симакина вспоминает, как по рекомендации Ксении Васильевны Бобровни-ковой, ведущего инженера Центрлеспроекта (г. Москва) сотрудники усадьбы Тригорское: музейные смотрители, кассир Татьяна Викторовна Данилевская, невзирая на то, что работы не входили в круг их должностных обязанностей, чистили парк от самосевной растительности, вырывая с корнем множество выросших молодых елочек в части парка между дорожкой от «Солнечных часов» к «Дубу уединённому» и Большим прудом. Хранитель усадьбы Анатолий Иванович Давыдов с рабочими выкашивали парк, городище Воронич, овраг между двумя горами. Рабочие Андреев Василий Ефимович, Зорин Валентин Иванович, Михайлов Олег Антонович, с хранителем усадьбы разбирали завалы, распиливали стволы упавших деревьев и на садовой тачке отвозили это в глухой овраг в середине парка, в сырое время года и зимой сжигали древесный мусор. Была надежда, что когда-то парк будет полностью вычищен, а мусор сожжён. Никто тогда и не предполагал, какая участь ждёт этот овраг в недалёком будущем.
После необходимых совещаний и согласований в начале 1996 г. работы начались. Зима в тот год была очень снежной: снеговой покров достигал более метра. В такую погоду было возможно безопасно выполнить разбор ветровальных деревьев, которые не упали на землю, а смыкались кронами, и такими огромными «шатрами» стояли в части парка, находящейся за «аллеей Татьяны». По всем правилам валки деревьев и соблюдения правил техники безопасности растащить такие группы ветровала возможно было при помощи лебедок. В Пушкиногорском лесхозе был трактор с лебедкой (ТДТ-55), который
руководство лесхоза в лице директора Георгия Николаевича Урядникова предоставило на два выходных дня в плане оказания шефской помощи; также были присланы четверо служащих Государственной лесной охраны: Александр Данилович Говорухин, Александр Дементьевич Пиврик, Михаил Иванович По-ташов, Сергей Анатольевич Афанасьев. Работы были очень высокой сложности, но люди, приехавшие на помощь в Тригорский парк, имели большой опыт работы с ветровальными деревьями. Лишь после уборки опасных завалов и отдельных деревьев, в феврале 1996 г. подрядная организация УНР-788 из Москвы начала проводить санитарную рубку и уборку завалов, оставленных ураганами 1987 и 1989 гг.
И вот случилось неожиданное. Реконструкцию приняли не все, коллектив разделился на две части. Безусловно, люди понимали, что надо что-то делать, спасать парки, ремонтировать здания, утеплять музеи, в которых в зимнее время возможно было находиться только в теплой одежде и валенках. А зимы были не чета теперешним: морозы случались до -30°. Но основные разногласия возникли касаемо парков. Приводились в пример проекты парколесоустройства, которые заказывались, выполнялись, оплачивались, и ... документация складывалась в шкаф в рабочем кабинете директора. Говорилось о том, что С. С. Гейченко, отчетливо понимая важность сохранения парковых ансамблей музея-заповедника, тем не менее, не позволял проведения никаких глобальных работ в парках. Сотрудников, долгие годы верой и правдой служивших памяти Александра Сергеевича Пушкина, сохранявших и пропагандировавших его наследие, пугало то, что парк, который они представляли посетителям, который они любили, в котором во время санитарных месяцев сгребали листья, а зимой расчищали дорожки от снега, тот парк, который был в представлении научных сотрудников тем, о чем сказал поэт: «... сей тёмный, запущённый сад, приют задумчивых дриад...», вдруг, после вмешательства парковых реставраторов исчезнет, перестанет быть таким, каким они привыкли его видеть, всё парковое древесное сообщество погибнет... И просто всё будет плохо, потому что ничего
нельзя трогать и ничего нельзя ни вырубать, ни убирать, ни чистить!
После того, как зимой, в начале года были разобраны самые опасные завалы деревьев, убраны самые опасные зависшие, буреломные стволы и начала оттаивать почва, выходить донник, рабочие из УНР-788, которых нанимали из местных жителей, оставшихся без работы при закрытии предприятий, колхозов и совхозов, попавших под сокращение штатов, получили задание ликвидировать заросли клена остролистного, о котором мною упоминалось в начале повествования. Эти самосевные растения невозможно было ни скосить, ни вырубить, т. к. они были различного возраста, размера, а было их великое множество: на многих участках парка при закладке пробных площадей было выявлено до 400 шт. растений на 1 кв. м площади. Эти клёны и клёники росли в таком тесном сообществе, которое при распускании своих широких листьев образовывало плотный полог над поверхностью почвы. Учитывая то, что в Тригорском парке преобладают тяжелые глинистые и суглинистые почвы, которые долго удерживают талые воды, выпавшие осадки, то можно представить, какой парниковый эффект создавался в Тригорском! В этой ситуации вольготно чувствовал себя гриб опёнок, гифы которого пронизывали почву всего парка. При корчевке пней, при любом нарушении почвенного покрова можно было видеть эти длинные чёрно-бурые «нити» — гифы опёнка. Было принято решение поросль клена вытаскивать вместе с корнем, как можно меньше повреждая последние, чтобы максимально исключить корневое возобновление клёна. Это была очень трудоемкая работа, проделанная более чем на 20-ти га площади. Впоследствии отросшие мелкие экземпляры выкашивались многократно за сезон. Триммерами косили парк на протяжении нескольких лет. После того, как был завершен первый этап борьбы с порослью клёна, приступили к расчистке склонов к реке Сороть, к уборке больных, фаутных, сильно наклоненных деревьев в парковом массиве с западной и северной стороны парка. Одновременно чистили граничные канавы от поросли, мусора, крапивы, сныти. Сколько было радости, когда сквозь стволы старых деревьев стала
просматриваться голубая лента Сороти! А до этого воду от глаз наблюдателя прятали густые заросли кустарника: ольхи серой, ивы и молодой поросли клена.
Валентина Александровна Агальцова старалась донести до каждого сотрудника музея-заповедника необходимость и важность реставрационных работ. Сознавая, что не все разбираются в тонкостях паркового строительства, очень понятным языком делилась своими знаниями, своими планами, высказывала проектные решения.
В один из дней начала 1996 г. была намечена встреча В. А. Агальцовой с коллективом научных сотрудников, которая состоялась в Научно-культурном центре, в помещении читального зала библиотеки музея-заповедника. Инициатором этой встречи была Валентина Александровна. Она подробно и доходчиво рассказывала о проектных изысканиях, об их итогах и выводах; знакомила присутствовавших с проектными решениями, с этапами работ, пыталась донести до слушателей, что собой будут представлять те или иные места парка после того, как он будет вычищен от бурелома, сорного самосева и прочих, самовольно выросших деревьев. Рассказывала, где будут восстановлены прогулочные дорожки, как будет выглядеть парковая затея «Солнечные часы», где откроются видовые окна на окрестности парка. Начавшийся позитивно и грамотно разговор закончился упреками и обвинениями в адрес специалистов-парковиков в том, что они приехали сюда погубить наши парки. Было очень трудно достучаться до грамотных людей, большинство из которых много лет работало в музее-заповеднике, которые любили свой заповедник, но никак не хотели повернуть свое сознание в сторону правильного взгляда на происходящее. В. А. Агальцова не единожды пыталась говорить, доносить до людей каждый шаг реставраторов, старалась убедить сотрудников музея-заповедника поверить проектировщикам в том, что они сюда пришли не для совершения вреда и злодеяний, а работают, чтобы спасти деградирующий парк в Тригорском. Разговор напоминал стук в глухо закрытые двери.
Как-то, в конце марта 1996 г., Валентина Александровна предложила закрыть вопрос о
яюбы вреде, который причиняется парку, показать сотрудникам музея-заповедника процесс работ, на месте рассказать о проектных решениях, помочь представить, каким будет Тригорский парк после окончания реставрационных работ. Была назначена дата выездного мероприятия. Пригласили поехать в Тригорское всех желающих. Необходимо заметить, что парк и усадьба в целом были закрыты для посещения посторонними людьми, т. к. в то время уже велись строительно-ремонтные работы на главном усадебном доме, «Баньке», санитарные рубки в парке, что представляло опасность для несведущих людей. Посторонними считались все, кто непосредственно не принимал участие в работах. Допускались: археологи, проектировщики (здания, сооружения, коммуникации, парк), те сотрудники природно-ландшафт-ного отдела, которые были заняты на согласовании вопросов и осуществляли контроль исполнения работ, администрация музея-заповедника, фотографы музея-заповедника — для осуществления фотофиксации.
Конечно, приехав в Тригорское, люди растерялись, увидев посветлевший парк, огромное количество бревен в штабелях на «Аллее-просеке», трактор, который тянул новую партию брёвен. Правда, в расстройстве и запальчивости практически никто из приехавших не обратил внимания на то, что бревна были с сердцевинной гнилью, с су-хобочинами, искривленные, с ранами от ра-ка-серянки, с грибами-трутовиками. Кто-то задавал дрожащим голосом вопрос: «Зачем Здесь все выпилили???», имея в виду «Аллею-просеку», где лежали штабеля бревен, кто-то гневно спрашивал: «Теперь что, все наклонные деревья уберете? Будет как в парке культуры и отдыха???». И специалисты из Центлеспроекта, и сотрудники природно-ландшафтного отдела музея-заповедника пытались обратить внимание на открывшиеся виды на Сороть, на луга, открывшиеся взору дали, уносившие взгляд в сторону Михайловского и Дериглазова. Всё было тщетно. И вот в такой обстановке начинались ремонт-но-восстановительные и реставрационные работы в парке Тригорского.
Всё это не способствовало успешной работе. Само собой разумеется, в музей-запо-
ведник потянулись журналисты. Ежедневно приезжали корреспонденты всевозможных изданий, радио- и телевизионных каналов, которые хотели сами увидеть и убедиться, донести до своих читателей, слушателей, зрителей, как здесь губят мемориальный исторический парк. А представлялась ситуация именно так. В Пушкинских Горах живо обсуждался вопрос «уничтожения парка» в Тригорском, в умах жителей рисовались картины уничтожения музея-заповедника, который все привыкли видеть, который восстанавливал и сохранял коллектив под руководством Семена Степановича Гейченко. К тому же, в районе еще здравствовали люди, которые трудились на возрождении после военного лихолетья парков и усадеб после освобождения Пушкиногорского района от немецко-фашистской оккупации: убирали колючую проволоку, закапывали воронки, ходы сообщения, траншеи, сажали молодые деревья, чистили и восстанавливали дорожки, пруды.
Так прошло почти пять месяцев.
Уже полным ходом шли работы в усадебном доме, который ремонтировался, утеплялся; было известно, где будет стоять типологическое здание — служебный флигель, на каком фундаменте хозяйственной постройки — амбар; обсуждался вопрос правильности и законности решения о возведении на не принадлежавших усадьбе пушкинской поры фундаментах за пределами парка двух новых построек: гостевого дома и дома хранителя усадьбы.
А в парке к середине июня работы были прекращены. И прекратила их подрядная организация УНР-788, которой до последнего дня приходилось проплачивать выполненные ими же работы из собственных средств. Парадокс? Да. Но работы в парке были остановлены, что называется, «де-юре»; «де-факто» они продолжались сотрудниками лесопаркового отдела музея-заповедника.
Что же происходило в Тригорском парке на самом деле?
Вот об этом следует рассказать детально. К тому времени в Тригорском работал в должности лесника Леонид Викторович Данилевский. Ответственный и добросовестный работник, он понимал важность и
значимость работ по расчистке парка. Владея бензопилой, выполнил огромный объем работ по расчистке парка, которые были необходимы для того, чтобы начать восстановительные работы. Мы с Евгенией Викторовной Белой регулярно выезжали в Тригорское, чтобы определить объем работ на ближайшие дни, согласовывали с Леонидом Викторовичем то, что в его силах было выполнить, и он шаг за шагом расчищал парк. Таким образом, к моменту возобновления работ была расчищена от валежа, бурелома, сорной самосевной растительности площадь от плотины «фабричного пруда» до «Скамьи Онегина» и фундамента дома Вындомских. Также, время от времени звонили Валентине Александровне Агальцовой. Голос ее был грустный — никак не решался вопрос о выделении средств на парковые работы. Она искала различные варианты решения, но дело стояло на одной точке. Тем не менее, Валентина Александровна живо интересовалась тем, как идут дела, чем занимаются сотрудники. И, услышав, что работы в Тригорском парке продолжаются по мере сил и возможностей, очень обрадовалась. С того момента она всячески старалась быть в курсе дел, давала советы, обсуждались возникавшие вопросы. Как-то вечером у меня в доме раздался телефонный звонок. Звонила Валентина Александровна. Я не удивилась позднему её звонку, — у нас с ней уже вошло в привычку регулярно созваниваться в вечернее время (мобильных телефонов тогда не было). Из трубки слышался радостный, возбужденный голос Агальцовой: «Галина Николаевна! Мы выезжаем к вам работать! У нас теперь есть своя фирма, которая называется «Русский сад»!!!». Сколько взаимной радости было у нас с Валентиной Александровной — не передать! Так состоялось рождение того, что теперь носит название «Общество с ограниченной ответственностью «Ландшафтная мастерская имени В. А. Агальцовой «Русский сад». Вскоре к нам приехали москвичи, как мы их называли, и работы в парке пошли полным ходом.
Парковые работы—особенные работы. И, если по какой-то причине не успевается выполнить что-то из них, то можно спокойно отложить данную работу до следующего сезона. Так случилось и с Тригорским парком.
Пока то да сё, пока спорили, решали, обижались, выясняли, искали пути решения того или иного вопроса, время было безвозвратно потеряно. Наступила осень, пошли дожди, то, что можно было выполнить в летнее время, пришлось отложить на следующий, 1997 год. Весной 1997 г. работы в парке были продолжены. Времени было не так много, как может показаться несведущему человеку.
Необходимо сказать, что не только внутри коллектива сотрудников музея-заповедника были споры, взаимные обиды, непонимание.
На работах по реконструкции собрался очень большой коллектив специалистов разных направлений. Все они объединялись под руководящим началом организации «Генеральная дирекция «Псковреставрация». Её директором был назначен заслуженный строитель РСФСР Анатолий Тимофеевич Васильев, главным инженером — Владимир Иванович Раскот, заместителем директора — Игорь Иванович Лагунин. Большой коллектив архитекторов, проектировщиков, которые работали по зданиям, сооружениям, коммуникациям: Псковский филиал института «Спец-проектреставрация» — директор Александр Романович Акименко, ГИП — Галина Владимировна Певчина, научный руководитель
— Владимир Евгеньевич Никитин, археолог
— Юрий Борисович Бирюков, искусствовед
— Ирина Борисовна Голубева, искусствовед — Ольга Владимирована Емелина. ГАП
— Александр Константинович Богодухов, ГАП — [Рафаэль Фаритович Зарипов. ГАП
— Галина Сергеевна Гофман, ГАП — Евгений Александрович Иванов, ГАП — Лариса Евгеньевна Изотова, ГАП — Инна Сергеевна Заяц, архитектор — Людмила Станиславовна Дроздова, архитектор — Евгений Васильевич Теплов, техник-архитектор — Алексей Геннадьевич Кузьмин; Псковвод-проект — Михаил Васильевич Холмский, Валентин Петрович Архипов, Бурводстрой
— Владимир Васильевич Петров, СТИКС (электрики) — Александр Петрович Клинов, Иван Петрович Амелин. Строительные работы осуществляла бригада строителей-реставраторов ЗАО «Ремонтные мастерские» из Пскова под руководством прораба Николая Алексеевича Ярикова. На части объектов вне
мемориальных усадеб (жилищно-гостевые зоны, стоянки автотранспорта, хозяйственные дворы в Михайловском и Петровском), трудились строители Пушкино горской строительной организации — «Строитель» — Виктор Николаевич Петров, Валерий Иванович Иванов, на субподряде у них были строители из Красногородска. Чистку прудов, ремонт дорог, ремонт и устройство парковых дорожек, мелиоративные работы осуществляла ЗАО «Пушкиногорская ПМК» — Александр Леонидович Осмоловский. На согласования проектов и осуществление работ были привлечены РУС (связисты), РЭС (электрики), пожарная часть № 27, Дорожный участок. Ни одна из перечисленных пушкиногорских организаций не имела опыта работ по реставрации музейных мемориальных объектов, потому, зачастую, на первой реставрируемой усадьбе (Тригорское) возникали споры, недопонимание. Всей командой руководили опытные руководители-строители: Анатолий Тимофевич Васильев и Владимир Иванович Раскот. От музея-заповедника курировала все реставрационные работы заместитель директора по реставрации и развитию Ольга Ильинична Чужикова. «Руку на пульсе» держал директор Георгий Николаевич Ва-силевич. Умело координировал и решал на месте возникавшие в «межпланёрочные» периоды вопросы представитель Гендирекции «Псковреконструкция» Ефимов Семён Петрович, который хорошо знал людей в Пуш-киногорском районе и в целом, в Псковской области, лично был знаком с руководителями различных организаций. Для корректировки работ был определен день рабочих планёрок — вторник, 11 часов. Еженедельно во вторник, при любой погоде и случавшихся форс-мажорах, на планёрки приезжали руководители всех структур, задействованных в ремонтно-реставрационных работах. От Пушкинского заповедника также присутствовали заинтересованные сотрудники — руководители своих подразделений: главный инженер Валентина Ивановна Охлопкова, начальник природно-ландшафтного отдела Галина Николаевна Пиврик, хранитель усадьбы Тригорское Иосиф Теодорович Будылин, хранитель усадьбы Михайловское Вера Владимировна Герасимова.
В августе 1996 г. был созван Учёный Совет Пушкинского заповедника. Остро стоял вопрос о проводимых работах. 24-25 августа, на ступеньках ремонтируемого усадебного дома в Тригорском и на скамьях заседали члены Учёного Совета и приглашенные эксперты. По вопросу о проводимых в парке работах докладывала В. А. Агальцова, рассказала о работе над проектом реставрации Тригорского парка. «Основную часть работы составило обследование территорий и насаждений с целью выявления особенностей территорий и выявления пласта насаждений, сохранившихся до настоящего времени. Кроме натурных исследований были использованы историко-архивные материалы. Был выявлен целый ряд композиционных построений, планировочных элементов парка XVIII века, читаемые и сегодня»4.
После долгих дебатов было принято решение: ремонтно-восстановительным и реставрационным работам быть!
Еще одним событием, касающимся реставрационных работ, был отмечен 1997 год. Резонанс, который получила реставрация в Пушкинском Заповеднике, вызвал решение ландшафтной секции Союза архитекторов Санкт-Петербурга заслушать отчет автора проекта реставрации парка В. А. Агальцову на заседании секции. Такое заседание состоялось в Доме архитекторов по адресу: улица Большая Морская, дом 52. Валентина Александровна представила подробный, обстоятельный доклад. Ею были подготовлены проектные материалы по парку Тригорского, отчеты о выполнении работ. Мне довелось делать содоклад и вместе с Валентиной Александровной отвечать на задаваемые вопросы.
Незаметно пронеслось время —1997 год, когда наверстывали всё, что затянулось с прошлого, 1996 года. Зима 1997-1998 гг. была заполнена камеральными работами по Тригор-скому парку и, наряду с этим, - готовилась проектная документация по Михайловскому.
Наступившая весна 1998 г. была наполнена выполнением остаточных работ. Обстановка на планёрках становилась все более и более накаленной. Время поджимало. Хорошо, что погодные условия сложились так, что оттаявшая земля быстро подсыхала, можно было рано начать посадки кустарников, де-
ревьев. Люди из «Русского сада» равно, как и других подрядных организаций работали весь световой день. В 8-9 часов вечера работы были еще в самом разгаре. Все понимали важность завершения их с хорошим качеством. Кажется, всё было предусмотрено, решено, утверждено. Но на одной из планёрок, ранней весной всплыл вопрос о третьем в каскаде прудов, малом пруде. На документе «Геометрический специальный план Псковской губернии Опочецкого уезда дачи под названием села Георгиевского, Тригорское тож с деревнями, которая специально размежёвана в 1847 году, июля 3 дня. План сочинён в 1855 г.» чётко читался этот пруд. Вопрос о восстановлении его был очень спорным. Если восстанавливать его в размерах, указанных на плане, то кромка водоёма будет совсем рядом со стволами лип. Что могло случиться с этим прудом? Видимо, в какой-то период времени, под воздействием природных или антропогенных факторов плотина была разрушена, вода ушла на луг и в Сороть. Ряд лип, высаженных параллельно длинной стороне пруда, вместе с грунтом оползла вниз по склону. На месте пруда остался овраг, в который, как я рассказывала в начале своего повествования, и свозили весь древесный мусор. Долго спорили, восстанавливать пруд или оставить всё как есть. Овраг к тому времени был уже вычищен, и окашивалась трава по его склонам. Было опасение, что при откопке котлована пруда повредятся корни деревьев, а, когда котлован будет наполнен водой, это повредит, привыкшим к уже другой ситуации, старовозрастным деревьям. И, всё-таки, было принято решение — пруд восстанавливаем, только в размерах, меньших историческим, с тем, чтобы не навредить деревьям. Сейчас даже невозможно представить тригорский парк без этого маленького паркового водоёма.
Была назначена дата рабочей комиссии
— 26 мая, уже известна была дата Государственной комиссии — 2 июня, которая должна была определить, принимается ли объект
— музей-усадьба Тригорское от реставраторов и строителей к сдаче его в эксплуатацию. А тут начались дожди...
Из ежедневника главного инженера Генеральной Дирекции «Псковреставрация» В. И. Раскота: «20.05.98. После проливных
дождей в Тригорском грязь. Огромнейший объем по благоустройству, особенно — чёрной земли»5.
26 мая, как и было намечено, состоялась Рабочая комиссия. Владимир Иванович в своем ежедневнике записал: «26.05.98. Рабочая комиссия. Замечания несущественные. Много работ по благоустройству! Акт рабочей комиссии подписан!»6.
Последующие дни были очень сложными и в моральном отношении, и в плане соблюдения сроков по доделке работ. Об этом также свидетельствует запись В. И. Раскота: «28, 29.05.1998. После проливных дождей грязь. Подрядчики мешают друг другу, нервозность»7.
И вот наступил день 2 июня 1998 г., когда в Тригорское приехали члены Государственной комиссии, которые тщательно и придирчиво прошли по всем объектам: дому-музею, амбару, флигелю, дому хранителя, гостевому дому. Наступила очередь парка. На все возникавшие вопросы членов комиссии давались четкие, аргументированные ответы. В. И. Раскот в своем ежедневнике записал: «02.06.1998. Госкомиссия. 11.00. С утра солнечно, \ = 20-22 °С. Комиссия большая — 46 чел. В 14.15 начался сильный ливень и высказывания членов ГК под раскаты грома. Только закончили обсуждение и прекратился довдь — символично. По предложению Бессонова В. И. (главный архитектор Псковской области — Г. П.) работа признана ОТЛИЧНОЙ!»8. Итак, два года сложной работы, два года неимоверных усилий огромного коллектива единомышленников завершились! Выполненные ремонтно-восстановительные, реставрационные работы и реконструкция в усадьбе и парке Тригорское приняты с оценкой «отлично»! Все присутствовавшие при этом отдавали себе отчет, что еще не поставлена точка в работах. Деревянные здания, построенные заново, должны дать усадку, после чего необходимо будет их доводить. В парке еще не обросли газоны, не улеглось покрытие дорожек, непонятно было, как поведут себя новые посадки, которым в обязательном порядке потребуется дополнение, а, возможно, и замена каких-то экземпляров. Что и случилось позже с дубами на «Солнечных часах» и яблонями в плодовом саду.
Но самое неприятное произошло чуть позже.
6 июня состоялось торжественное открытие усадьбы Тригорское после двухлетней реставрации. Это был праздник, которого так долго ждал усадебный парк, памятник садово-паркового искусства второй половины XVIII века.
А через несколько дней случились нередкие теперь в наших местах катаклизмы в природе. Она как бы испытывала на прочность отреставрированный парк и людей, осуществлявших работы. Опять заглянем в ежедневник В. И. Раскота: «Солнечно. Ужасная картина после вчерашней бури. Парк в буреломе. «Солнечные часы» — особенно. Гномон завалился, но не повержен... Много промоин, но дамбы и плотины выдержали»9. А в это время реставраторы уже переехали в Михайловское, где начались аналогичные тригорским, работы. Пришлось, наряду с работами в Михайловском, наводить порядок в Тригорском. Проходили дни, недели, месяцы. Жизнь шла своим чередом, сотрудники музея-заповедника обживали новый, утепленный музей, служебный флигель, другие усадебные постройки. Продолжались работы в парке по замене выпадавших новых посадок, о чем упоминалось выше, осуществлялись другие работы. Наступила весна 1999 г. Прошедшая зима была снежной. Ожидался сильный разлив Сороти. И он наступил! 13 апреля 1999 г. главный инженер Гендирекции «Псковреконструкция» В. И. Раскот записал: «Сороть — величавый океан!». Этот «океан» в Тригорском навел свои порядки. Была унесена большая часть деревянной лестницы на спуске от «Баньки» к купальне, рачительные парковые рабочие выловили ее за много сотен метров от Тригорского, пояснив свои действия тем, что доски-то новые, «не пропадать же добру». Именно те рабочие, которые выдержали испытание парковой реставрацией, позже составили костяк штата парковых рабочих музея-заповедника. Они были обучены всем видам работ, сами выполняли их, потому любили свои парки, и относились к ним, как чему-то очень родному и близкому. К сожалению, их в штате осталось совсем мало. Время неумолимо, люди уходят на пенсию, на заслуженный отдых. Хочется назвать
их, тех, кто работал на реставрации в штате «Русского сада», затем были приняты на работу в штат Пушкинского заповедника. Это Лилия Ивановна Фёдорова, Галина Ивановна Андреева, Валерий Владимирович Шабанов, Нина Валентиновна Рослякова, Борис Петрович Павлов. В начале мая ночная температура воздуха опускалась до - 5, днем было всего + 5-8 °С. С 1 на 2 мая выпал снег глубиной до 10 см. Весна несла новые испытания всем, кто трудился на земле, в том числе, нашим парковым специалистам, рабочим, реставраторам. Но люди работали с полной отдачей, понимая важность выполняемых работ, понимая то, что Рабочая комиссия по усадьбе и парку Михайловское, назначенная на 5 мая 1999 г. должна состояться, и недоделок перед Государственной комиссией должно быть по минимуму.
Заканчивались работы в Тригорском. Они показали важность того, что происходило в течение предыдущих двух лет. Не поддавалось сомнению и то, что происходящее было правильным решением. Являлось очевидным, что с природой надо не бороться, а приспосабливаться к ситуации, только так можно достичь желаемого результата. На месте подтопленных участков по воссозданным канавкам и водотокам спускалась из микропонижений лишняя вода, на осветленных участках парка уже в 1998 г. цвела земляника, начали набирать силу травянистые растения, которые почти исчезали из напочвенного растительного сообщества, и только сила их корней спасала от вымирания в создавшейся ситуации.
Забегая вперед, хочу отметить следующее.
Итогом реставрационных работ в усадьбах и парках Пушкинского заповедника стало неоспоримое признание их правильности, и присуждение группе лиц в количестве 6-ти человек, внесших свой вклад в осуществление этого важного дела, высокого звания Лауреата Государственной премии Российской Федерации. Это — директор Пушкинского заповедника Георгий Николаевич Василевич; заместитель директора Пушкинского Заповедника по реставрации и развитию Ольга Ильинична Чужикова; Генеральный директор ООО «Русский сад», кандидат
Ласов М 20 /7
сельскохозяйственных наук, профессор. Заслуженный работник культуры Российской Федерации, член-корреспондент РАЕН, ландшафтный архитектор Валентина Александровна Агальцова; директор Генеральной дирекции «Псковреконструкция» Анатолий Тимофеевич Васильев, прораб ЗАО «Ремонт-
ные мастерские» Николай Алексеевич Яри-ков, хранитель усадьбы Петровское Борис Михайлович Козмин. Это явилось признанием того, что реставрация была необходима, была осуществлена и мемориальные усадьбы и усадебные парки живут, востребованы, любимы нашими посетителями.
Примечания
1. Протокол заседания Учёного Совета Государственного мемориального историко-литературного и природно-ландшафтного музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское». 11-12 декабря 1995 года//АПЗ. 3412 н/а. С. 3.
2. Там же. С. 4.
3. Там же. С. 4.
4. Протокол заседания Учёного Совета Государственного мемориального историко-литературного и природно-ландшафтного музея-заповедника А. С. Пушкина «Михайловское».
5. АПЗ. Д№ 2348 н/а. С. 137.
6. Там же. С. 138.
7. Там же.
8. Тамже.
9. АПЗ. Д № 2348 н/а. С. 137.
Свалка мусора на склоне к Сороти Размыв от туалета в Тригорском.
Образование оврага
Санитарные рубки Санитарные рубки в парке Тригорского
7Гское М- 47 2О/7
Самосевный подрост клёна остролистного
Въездная дубовая аллея
Штабеля древесины, Выкорчеванные корни
полученной из убранных деревьев от убранных парковых деревьев
Тригорское. Устройство полотна парковой дорожки
Техника строителей и реставраторов на дубовом ряду
перед домом-музеем
ТГское М- 47 20/7
Сухостойная ель и подрост клёна остролистого
Ремонтные работы в парке Тригорского Древесина убранных деревьев
Тригорское. Ремонт дома-музея Овраг от плотины хозяйственного пруда
-167-
Устройство въездной дорожки
7Гское М- 47 2О/7
Ремонтные работы парковой дорожки и газонов вблизи Баньки
Отсыпка песком полотна дорожки и устройство каменного бордюра парковой дорожки
англидамт» дюимъ-«»'**-
Геометрический специальный план Псковской губернии Опочецкого уезда, дачи под названием села Георгиевскаго, Тригорское тож с деревнями,которая специально размежевана в 1847 году, июля 3 дня. План сочинен в 1855 г. РГАДА
ф. 1354 опись 394-2, Г - 172(красн.) ед.яр. Е - 30. (копия)
Спецплан-1855 г. - 168 -
ТГское М 47 20/7
Тригорское. Ремонт дома-музея
Рабочая комиссия в Тригорском
Аллейные деревья Зелёного зала Автостоянка в Тригорском. 1998 г.
в Тригорском. Октябрь 1998 г.
Жское М 47 2 О/7
РАЗЛИВ 1999 Г. ПЕРВАЯ ВЕСНА ПОСЛЕ РЕСТАВРАЦИИ
Купальня в Тригорском. Разлив, апрель 1999 г. Тригорское. Разлив Сороти. Апрель 1999 г.
Разлив Сороти в Тригорском. Апрель 1999 г.
Лс/сов № У? 20/7
УЧАСТНИКИ РАБОТ (ГЛАВНЫЕ ЛИЦА)
Лагунин И. И., Василевич Г. Н., Васильев А. Т. на I конференции памяти В. А. Агальцовой. Апрель 2008 г.
Васильев Анатолий Тимофеевич. I конференция памяти В. А. Агальцовой. Апрель 2008 г.
Агальцова В. А.
Василевич Г. Н. и Агальцова В. А. Тригорское. 1997 г.
Государственная комиссия в Михайловском. Июнь 1999 г.
Лагунин И. И. и Васильев А.Т. на I конференции памяти В. А. Агальцовой. Апрель 2008 г.
Лское М> </? 20/7
Тригорское. 1998 г. На крыльце амбара. Василевич Г. Н., Стефанова О. Е., Агальцова В. А., Чужикова О. И.
/и ¿/есггЛ гго пузи<р/иее-2.8.С£-.99Г.
Приемка Мих-1999-обр (запись сделана В.И. Раскотом)
Соколов Е. И.
Раскот В. И. Государственная комиссия в Михайловском. Июнь 1999 г.
