CC BY
29
ИНЫЕ ОТРАСЛИ ПРАВА
DOI 10.24412/2227-7315-2022-1-258-264
УДК 343.1
М.А. Баранова
О РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПЦИИ «ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ» В ПРОЦЕДУРЕ ПРИМИРЕНИЯ СТОРОН ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
Введение: внутреннее убеждение как способ и результат оценки доказательств властными субъектами уголовного судопроизводства, принят законодателем за основу. Но можно ли говорить о его полноценной реализации при принятии решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон? Цель: изучение законодательной и теоретической основы, а также практики принятия решений о примирении сторон по уголовному делу с позиции наличия основания для его принятия, убежденности субъекта правоприменения в необходимости прекращения судопроизводства. Методологическая основа: исследование базируется на историческом, диалектическом методах познания правовой действительности, также использованы анализ и синтез, формально-юридический метод. Результаты: установлено, что отраслевое правило оценки доказательств по внутреннему убеждению полноценно не реализуется при принятии решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон, примирением потерпевшего с обвиняемым по уголовному делу частного обвинения. Выводы: правило оценки доказательств по внутреннему убеждению, закрепленное в ст. 17 УПК РФ в качестве значимого элемента принципа уголовного судопроизводства, в практической реализации в институте прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон превращается в юридическую фикцию.
Ключевые слова: уголовный процесс, оценка доказательств, внутреннее убеждение, примирение, прекращение уголовного дела.
M.A. Baranova
ON THE IMPLEMENTATION OF THE CONCEPT OF "INNER CONVICTION" IN THE CONCILIATION PROCEDURE IN A CRIMINAL CASE
Background: the lawmaker has adopted internal persuasion as the method and result of the assessment of evidence by the authorities in criminal proceedings as a basis. But can we talk about its full implementation when making a decision to terminate a criminal case in connection with reconciliation of the parties? Objective: examination of the legislative and theoretical basis and practice of decisions on reconciliation of the
© Баранова Марина Александровна, 2022
Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: marina2008-78@mail.ru © Baranova Marina Aleksandrovna, 2022 258 Candidate of law, Associate Professor, Department of Criminal procedure (Saratov State Law Academy)
parties in a criminal case from the perspective of the existence of a basis for its adoption, the conviction of the subject of law enforcement of the need to terminate the proceedings. Methodology: the study is based on the historical and dialectical methods of cognition of legal reality; analysis and synthesis as well as the formal-legal method are also used. Results: it has been established that the sectoral rule of assessing evidence on the basis of domestic conviction is not fully applied when a decision is taken to terminate criminal proceedings in connection with reconciliation of the parties or a reconciliation between the victim and the accused in a criminal case involving private prosecution. Conclusions: the rule of assessing evidence by inner conviction, enshrined in Article 17 of the RF CCrP as a significant element of the principle of criminal proceedings, in practical implementation in the institution of termination of criminal proceedings in connection with reconciliation of the parties turns into a legal fiction.
Key-words: criminal process, evaluation of evidence, internal persuasion, reconciliation, termination of a criminal case.
Внутреннее убеждение как способ оценки доказательств, отраженный в ст. 17 Уголовно-процессуального кодекса РФ1 привнесено в отечественный уголовный процесс из УПК Франции 1808 года, ст. 372 которого разъясняла, что присяжным заседателям при принятии решения по уголовному делу необходимо прислушиваться только к своему внутреннему убеждению [1, с. 464]. Оно было реализовано в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., ст. 119 которого указывала что «мировой судья решает вопрос о вине или невинности подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на совокупности обстоятельств, обнаруженных при судебном разбирательстве»2.
В уголовном процессе послереволюционного и советского периодов свобода оценки доказательств была закреплена уже в качестве принципа (Декрет «О суде» № 2 от 7 марта 1918 г.3; УПК Р.С.Ф.С.Р. 1922 г. (ст. 61)4; УПК Р.С.Ф.С.Р. 1923 г.5 (ст. 57, 319), УПК РСФСР 1960 г. (ст. 71)6).
Не все ученые положительно воспринимали данное правило в силу его максимальной неопределенности и субъективности. Так, советский ученый-процессуалист М.М. Гродзинский писал, что «система... свободного убеждения в настоящем ее виде приводит к тому, что судья лишен каких бы то ни было указаний и оценивает доказательства по совершенно недостаточным основаниям, каковы личный опыт и непосредственное впечатление, полученное от рассмотрения дела» [2, с. 17].
М.С. Строгович, положительно рассматривая данную категорию, подчеркивал, что под внутренним убеждением следует понимать «основанное на правосознании убеждение судьи относительно обстоятельств разбираемого судом конкретного дела, о доказанности или недоказанности фактической стороны дела, о вино-
1 См.: Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 22 ноября 2001 года № 174-ФЗ (с изм. от 1 1 июля 2021 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 52, ч. I, ст. 4921. )
2 См.: Устав уголовного судопроизводства 1864 г. Сайт Конституции РФ. URL: https:// 2 constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3137/ (дата обращения: 05.11.2021). S
3 См.: СУ РСФСР. 1918. № 26, ст. 420. м
4 См.: Постановление ВЦИК от 25.05.1922 «Об Уголовно-Процессуальном Кодексе» (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // СУ РСФСР. 1922. № 20-21, ст. 230.
5 См.: Постановление ВЦИК от 15 февраля 1923 г. «Об утверждении Уголовно-Процессуального Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // СУ РСФСР. 1923. № 7, ст. 106.
6 См.: Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (с изм. и доп., вступающими в силу с 1 июля 2002 г.) // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40,
ст. 592. 259
вности или невиновности обвиняемого и степени его ответственности»[3, с. 334], в качестве основы внутреннего убеждения выделяя правосознание субъекта, занимающегося оценкой доказательств на профессиональной основе. Однако в формировании внутреннего убеждения участвует не только правосознание субъекта. Неотъемлемым компонентом личности являются не только знания, обусловленные житейским и профессиональным опытом, но и моральные ценности, устои, которые вместе с правосознанием определяют ценностный подход при рассмотрении уголовного дела.
А.Р. Ратинов полагал, что «убеждение...это, во-первых, знание, во-вторых, вера в правильность этого знания и, в-третьих, волевой стимул, побуждающий к определенным действиям» [4, с. 480], таким образом выделяя различные значения рассматриваемой категории. Г.М. Резник, развивая данную категорию, выделяет три составляющие внутреннего убеждения: психологическую, социально-историческую и логическую» [5, с. 18].
Оценка доказательств по внутреннему убеждению получила закрепление и в действующем УПК РФ (ст. 17), в связи с чем ее продолжают исследовать современные ученые-процессуалисты. Рассуждая о внутреннем убеждении, А.В. Побед-кин указывает на уверенность должностных лиц, производящих доказывание, в правильности своих выводов» [6, с. 211], О.В. Левченко — на его объективный характер и полноту получаемых знаний, универсальности способов получения знаний, их рациональность и системность [7, с. 88-89]. В.С. Балакшин говорит об убежденности субъекта оценки доказательств, которая включает познавательный (количество и качество доказательств) и психологический (уверенность в достоверности выводов) аспекты [8, с. 80]. Таким образом, авторы рассуждают об ^ убежденности, уверенности лиц, производящих доказывание, в достоверности S своих выводов.
3 Традиционно такие категории как «свобода оценки доказательств», «формиро-
^ вание внутреннего убеждения» применяют к деятельности судьи, рассматрива-f ющего и разрешающего уголовное дело. Однако оценку доказательств проводит I любое должностное лицо, принимающее решение по уголовному делу, на любом | этапе его производства. Это должностное лицо должно руководствоваться прави->| лами ст. 17 УПК РФ, определяющими процедуру оценки доказательств. В кон-й тексте проблематики настоящей статьи нас интересует решение о прекращении | уголовного дела в связи с примирением сторон (примирением потерпевшего и i" обвиняемого — по уголовным делам частного обвинения).
° Статья 25 УПК РФ закрепляет правило о допустимости примирения сторон
I процесса как в досудебном, так и в судебном производствах. Однако принятие ! решения о прекращении уголовного дела в связи с тем, что стороны примирились, является правом, а не обязанностью должностного лица, осуществляющего производство по делу, что, в соответствии с разъяснениями, сформулированными § в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О при! менении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок I освобождения от уголовной ответственности1 связано с установлением наличия | основания для прекращения уголовного дела, и соблюдением ряда условий. За-m конодателем закладываются следующие условия допустимости примирения: небольшая или средняя тяжесть преступления, совершенного лицом впервые,
1 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июля 2013 г. № 19 (в ред. от 29 ноября 2016 г.) «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. 260 № 8; 2017. № 1.
заглаживание причиненного вреда, согласие на прекращение уголовного дела обвиняемого (подозреваемого) лица. Но единственным основанием, наличие которого необходимо установить, в соответствии с ст. 25 УПК РФ является именно примирение сторон. Каким образом необходимо удостовериться в состоявшемся примирении сторон — ни закон, ни руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ не указывают. Пункт 22 вышеуказанного Постановления лишь поясняет, что необходимо удостовериться в добровольности и осознанности заявления потерпевшего — физического лица о примирении, либо наличии полномочий на примирение у представителя юридического лица.
Очевидно, что в основе принятия любого решения по уголовному делу лежат доказательства — сведения о процессуально-значимых обстоятельствах, полученные в порядке, установленном законом. Это суждение зиждется на положениях ст. 7, 74 УПК РФ, и применительно к решению о прекращении уголовного дела подтверждается в ст. 213, 214, 239, 254 УПК РФ. Следовательно, основание для прекращения уголовного дела должно быть установлено при помощи доказательств, их оценки.
Однако Р.В. Костенко вполне обоснованно указывает на принципиальную разницу в оценке доказательств, осуществляемую различными должностными лицами, наделенными соответствующими полномочиями: следователь, дознаватель, прокурор изначально являются участниками процесса со стороны обвинения и все доказательства оценивают с точки зрения формулирования, обоснования и дальнейшего поддержания обвинения в суде, суд же оценивает доказательства с позиции необходимости осуществления правосудия [9, с. 28]. Одинаково ли складывается внутреннее убеждение у перечисленных должностных лиц? Полагаю, что нет. Органы уголовного преследования не заинтересова- ш
с
ны в каких-либо иных формах окончания производства в досудебных стадиях Н
уголовного процесса, кроме как направлении уголовного дела через прокурора а
в суд с обвинительным заключением (актом, постановлением), так как именно т
в этой деятельности реализуется их обвинительная функция. к
Подтверждает наше суждение и правоприменительная практика. Так, о
М.В. Нагуляк указывает на неправомерный отказ со стороны органов предвари- д
тельного расследования в прекращении уголовного дела в связи с примирением т
сторон ввиду негативно складывающейся в таком случае статистической отчет- Н ности [10, с. 64]. Аналогичную аргументацию приводит адвокат М. Восканян [11].
По данным, представленным Председателем Верховного Суда РФ В. Лебеде- д
вым, только за 2020 год в связи с примирением сторон было прекращено 17% |
процентов уголовных дел, поступивших в суд (в абсолютных цифрах — в от- |
ношении 102,5 тысяч обвиняемых) [12]. Логичен и закономерен вопрос: почему |
эти уголовные дела не были прекращены в досудебном производстве? Причин, |
на наш взгляд, несколько. Конечно это и пресловутая статистика раскрывае- и
мости преступлений, о которой шла речь ранее. Это и усмотрение самого долж- ¡°
ностного лица, который должен быть уверен в том, что примирение реально 4
состоялось и утрачена общественная опасность совершенного деяния и лица, 2
его совершившего. Но ни законодатель, ни Верховый Суд РФ не формулируют К понятие примирения и не выделяют его объективные признаки. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 19 лишь поясняется, что прекращение уголовного дела — это форма освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление (пункт 1), при ее применении необходимо учитывать такие процессуально значимые обстоятельства, как реальное, фактическое
заглаживание причиненного вреда в размере, определенном потерпевшим ли- 261
цом, наличие свободно выраженного волеизъявления потерпевшего, изменение общественной опасности лица, совершившего преступление, его личность, обстоятельства смягчающие и отягчающие наказание (п. 9 Постановления). Анализируя вышеприведенные признаки, должностное лицо должно прийти к убеждению о виновности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, так как в тексте Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 19 фигурирует «лицо, совершившее преступление». Кроме того, у него должно сложиться внутреннее убеждение по всем остальным вышеперечисленным юридически значимым обстоятельствам как результат оценки доказательств по уголовному делу. Убеждение, как было установлено выше, — категория сложная, зависящая от множества факторов как юридического, так и психологического свойства. Не возможно предугадать, как оно сложится у конкретного субъекта правоприменения в конкретно взятой ситуации.
И последнее, в соответствии со ст. 25 УПК РФ субъекты досудебного производства в принципе не наделены правом единоличного принятия решения о прекращении уголовного дела: следователь прекращает его с согласия руководителя следственного органа, а дознаватель — с согласия прокурора. В этой ситуации необходимо говорить уже о формировании коллективного внутреннего убеждения субъектов доказывания, что абсурдно.
В этой связи полагаем, что принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению имеет весьма ограниченное действие в отношении субъектов досудебного производства, уполномоченных на принятие решения о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон.
Для суда, как субъекта принятия процессуально-значимых решений, факт о заявления сторонами о примирении и заглаживании причиненного вреда также ~ не является безусловным основанием для прекращения уголовного дела, так как ~ суд обязан оценить не формальное соблюдение необходимых для прекращения == условий, а всю имеющуюся совокупность доказательств, позволяющую принять | такое решение, составляющих его основание.
| Формирование уверенности в том, что освобождение от уголовной ответствен-
£ ности является наиболее приоритетным решением в конкретно взятой ситуации,
о
| происходит у правоприменителя по-разному. Имеет значение и глубокое знание | закона, складывающейся практики, и собственный профессиональный опыт <2 судьи, принимающего решение, а также другие обстоятельства. ° Весьма показательным в этом отношении является уголовное дело, рас-
£ смотренное Лангепасским городским судом Ханты-Мансийского АО — Югры, | по которому Д.В. Попов был признан виновным в совершении преступления, | предусмотренного ч. 1 ст. 264 УК РФ. Как следует из материалов уголовного ° дела, потерпевший по уголовному делу А. примирился с Поповым еще на этапе
0 предварительного расследования, Попов загладил причиненный вред в сумме, Л определенной самим потерпевшим. Однако в прекращении уголовного дела было
1 отказано. Не согласился с доводами сторон о примирении и суд первой инстан-| ции, постановив в отношении Попова обвинительный приговор с наказанием
в виде ограничения свободы на определенный срок. С решением суда первой инстанции также согласились суд апелляционной инстанции и президиум суда Ханты-Мансийского АО — Югры, оставившие приговор в отношении Попова без изменения. И лишь Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в надзорном порядке, изучив материалы уголовного дела, пришла к выводу, что 262 сторонами были соблюдены все необходимые основания и условия для примире-
ния, исчерпывающим образом закрепленные в ст. 76 Уголовного кодекса РФ1 и ст. 25 УПК РФ, отменила ранее состоявшиеся судебные решения и прекратила уголовное дело по ст. 25 УПК РФ2.
Рассуждая о формировании внутреннего убеждения у мирового судьи по уголовным делам частного обвинения, заметим, что ст. 20 УПК РФ содержит императивное правило об обязанности судьи прекратить уголовное дело в связи с тем, что потерпевший примирился с обвиняемым. Также законодательно установлен достаточно обширный период времени, в течение которого потерпевшая сторона может заявить о примирении. Создается достаточно сложная с правовой точки зрения ситуация — о примирении заявляет потерпевшая сторона, мировой судья никакой оценки доказательств не производит и не вправе производить (в отличие от уголовных дел частно-публичного и публичного обвинения), говорить о формировании у него внутреннего убеждения не приходится, но он обязан принять итоговое решение о прекращении уголовного дела. Абсолютно понятно, что заявляя о примирении, потерпевшая сторона может руководствоваться экономическими, эмоциональными, семейными и другими, далекими от юридических, мотивами, и не осознавать правовые последствия прекращения уголовного дела. А судья в данном случае не в состоянии повлиять на принимаемое решение, так как законодатель не закрепляет возможности судейского усмотрения.
Еще более абсурдной выглядит ситуация, когда приговор по уголовному делу частного обвинения уже состоялся, и судья, руководствуясь законом, совестью или на основе сложившегося у него внутреннего убеждения принял решение, которое никто не оспаривает, но потерпевший впоследствии сообщил о примирении с обвиняемым лицом. Поскольку ч. 2 ст. 20 УПК РФ допускает примирение до удаления суда апелляционной инстанции в совещательную комнату для вынесения решения по уголовному делу — в этом случае законодатель вновь обязывает судью прекратить уголовное дело, несмотря на ранее выраженную им в официальном решении (приговоре) правовую позицию, основанную на оценке собранных по уголовному делу доказательств.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о несовершенстве правовой процедуры оценки доказательств, отсутствии ее полноценной реализации в отдельных институтах уголовно-процессуального права. А внутреннее убеждение как результат оценки доказательств, закрепленное в ст. 17 УПК РФ в практической деятельности по принятию решений о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон во многом становится юридической фикцией, не исполнимым требованием.
Библиографический список
1. Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно процессуального права. М.: Госюриздат,, 1957. Т. 1. 839 с.
2. Гродзинский М.М. Учение о доказательствах и его эволюция. Оттиск из книги «Архив криминологии и судебной медицины № 1» за 1925 г. Харьков: Юрид. изд-во Наркомюста УССР, 1925. 20 ^
3. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. М.: Наука, 1968. Т. 1: Основные положения науки советского уголовного процесса. 470 с.
1 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (в ред. от 1 июля 2021 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954.
2 См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14 марта 2019 г. № 69-УД19-3. Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-ugolovnym-delam-verkhovnogo-suda-rf-ot-14032019-n-69-ud19-3/ (дата обращения: 07.11.2021). 263
ИНЫЕ ОТРАСЛИ ПРАВА
4. Теория доказательств в советском уголовном процессе / Белкин Р.С., Винберг А.И., Дорохов В.Я., Карнеева Л.М., и др.; редкол.: Жогин Н.В. (отв. ред.), Миньковский Г.М., Ратинов А.Р., Танасевич В.Г., Эйсман А.А. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юридическая литература, 1973. 736 с.
5. Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М.: Юридическая литература, 1977. 118 с.
6. Победкин А.В. Уголовно-процессуальное доказывание. М.: Юрлитинформ, 2009. 408 с.
7. Левченко О.В. Внутреннее убеждение как метод оценки доказательств в уголовном судопроизводстве // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2013. № 2 (78). С. 87-91.
8. Балакшин В.С. Принцип свободы оценки доказательств в системе принципов российского уголовного судопроизводства // Вестник Удмуртского государственного университета. Серия «Экономика и право». 2015. № 4. С. 75-83.
9. Костенко Р.В. Оценка уголовно-процессуальных доказательств. М., Юрлитин-форм. 2010. 152 с.
10. Hагуляк М. В. Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон право или обязанность компетентных органов? // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2011. № 6 (223). С. 62-65.
11. Восканян М. Примирение сторон портит статистику правоохранителей // Новая адвокатская газета. 2009. № 9.
12. Куликов В. До 17% дел о нетяжких преступлениях прекращаются за примирением сторон // Российская газета. 2021. 12 апр.
References
1. Cheltsov-Bebutov M.A. Course of Soviet Criminal Procedural Law. Moscow: Gosyurizdat, 1957. V. 1. 839 p.
2. Grodzinsky M.M. Doctrine of Evidence and Its Evolution. Reprint from the book "Archives of Criminology and Forensic Medicine No. 1" for 1925. Kharkov: Yurid. izd. narcomyust Ukr.SSR, 1925. 20 p.
3. Strogovich M.S. Course of the Soviet Criminal Procedure: in 2 vols. Moscow: Nauka, 1968. V. 1: Basic Provisions of the Science of Soviet Criminal Procedure. 470 p.
4. Theory of Evidence in Soviet Criminal Procedure / Belkin R.S., Winberg A.I., Dorokhov V.Y., Karneeva L.M., et al; editors: Zhogin N.V. (eds.), Minkovsky G.M., Ratinov A.R., Tanasevich V.G., Eisman A.A. 2nd ed. 736 p.
5. Reznik G.M. Internal Persuasion During Assessment of Evidences. Moscow: Juridicheskaya literatury, 1977. 118 p.
6. Pobedkin A.V. Criminal and Procedural Evidence. Moscow: Yurlitinform, 2009. 408 p.
7. Levchenko O.V. Internal Conviction as a Method of Evaluation of Evidence in Criminal Proceedings // Bulletin of Volga University named after V.N. Tatishchev. 2013. No. 2 (78). P. 87-91.
8. Balakshin V.S. Principle of Freedom to Assess Evidence in the System of Principles of Russian Criminal Proceedings // Bulletin of Udmurt State University. Series "Economics and Law". 2015. No. 4. P. 75-83.
9. Kostenko R.V. Evaluation of Criminal Procedure Evidence. Moscow, Yurlitinform. 2010. 152 p.
10. Nagulyak MV. Termination of a Criminal Case in Connection with the Reconciliation of the Parties Right or Obligation of the Competent Authorities? // Bulletin of SUSU. Series: Law. 2011. No. 6 (223). P. 62-65.
11. Voskanyan M. Reconciliation of Parties Spoils the Statistics of Law Enforcers // Novaya Advokatskaya Gazeta. 2009. No 9.
12. Kulikov V. Up to 17% of Cases of Non-Serious Crimes Are Terminated due to Reconciliation of Parties // Rossiyskaya Gazeta. 2021. 12 apr.
